Аннотация: НЕ РЕКОМЕНДУЮ НАЧИНАТЬ ЗНАКОМСТВО С ЭТОГО ТЕКСТА.
Вы можете не верить мне, но я там был... Где? На берегу Иавока, конечно. Впрочем, там хоть раз в жизни бывает каждый из нас, переправляя вброд сынов своих, и жён, и рабынь-наложниц и всё, что есть у каждого из нас. А сам до срока остаётся по другую сторону. И когда ночью приходит к нам Некто, мы боремся с ним на опушке чахлой рощицы. И на заре нам кажется, что мы победили Его, но почему-то становимся колченоги. И, проведя ночь в единоборстве, мы не успеваем спросить об ином, кроме как об имени нашего соперника. Но что проку в имени Его?
Уж не знаю, как случилось, что мне не захотелось бороться. Может, и от страха. Но как только Некто пришёл, я стал говорить с Ним. Я не питал зла к Нему и не боялся Его. И мы говорили. ОН говорил, а я спрашивал и слушал ответы. Он был щедр со мной настолько, что открыл многие тайны, безответно мучившие многих, многих, многих... Где сокрыт смысл, какова из себя справедливость, сколько весит зло, от какого воздуха жестокость... Знаете, я не смог запомнить ни одного ответа. Жаль, конечно. Но я знаю, что Он отвечал мне и я верил Ему. И, значит, Он прав в своих делах. А мы не понимаем этого, потому что не говорим, а боремся. Мои вопросы иссякли раньше, чем пришло время. Ему же быть со мною до зари. Таковы устои. Вот, тогда-то Он и вынул от сердца своего свиток, велел, не скупясь бросить в огонь хвороста, а когда взвилось пламя, видимое всеми моими домочадцами на другом берегу, развернул поскрипывавший пергамент и поднёс к глазам моим.
- Помнишь ли ты, - спросил меня Некто, - как сказано? "Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моём, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его"? А помнишь ты, где слова эти начертал любимый ученик Сына Моего? 3, 21. Словно обратный отсчёт: 3, 2, 1... Теперь же и ты прочтёшь манускрипт, в котором есть "0", манускрипт Начала.
Вы думаете, что я читал его? Нет. Я всего лишь поглядел сквозь древние письмена на мириады свёрнутых свитков. Они выглядели как спирали, развешанные в тёмном углу мира и говорили со мной языками своих составителей. Вот, что говорили ОНИ, я запомнил... Вам тоже интересно узнать о них? Ну, что ж, слушайте:
Нас много, тех, кто не исторгнут. Очень, очень много. Но понятие множества условно. Ведь мы - едины. Все мы одно целое, неразделимое, монолитное.
Впрочем, неделимость условна. Мы можем разделиться на неисчислимое множество своих частей, как отражений, но не отражений, а повторений, где все мы в каждом осколке. Мы - целое в целом.
Никто не помнит себя отдельно от целого. Но понятие памяти условно. Мы знаем: было, мы не были целым, не были неразрывно связаны каждой точкой целого с каждой его точкой в каждое мгновенье, которое, также условно. Ведь мгновение - выражение части времени, а время условно.
Тот, кто существует так невыразимо долго, что тысячи раз за своё существование меняет его качество, прекращает связь со временем, как с условностью. Кроме Него, ничто не было так долго, как мы, а значит, мы тоже были всегда, как стремящиеся к Нему. Мы над временем.
"Над", в смысле значимости, а не пространства.
Пространство - самая нелепая условность, отвергнутая первой. Ведь мы везде, потому что нет ничего, где нас нет, но нас нет нигде, значит, нет и пространства. И быть не может, разве что условно, потому что энергии в пространстве условны, если они вне проявлений, ещё более условных, чем пространство, потому что в пространстве. А мы есть чистые энергии вне проявлений, вне пространства, вне времени.
Однако, чистота энергий также условна. Ведь более высокая их чистота достижима. Его чистота энергий.
"И, именно потому, что Он достижим только одним способом, мы должны перейти к творению".
"Созерцание окончено. Мы почти достигли Его совершенства".
"Но, только почти".
"Дальнейшее созерцание бессмысленно".
"Мы можем моделировать в измерении мысли".
"Разве мы этого не делаем?"
"Полнота информации всегда приводит к получению одного и того же результата при моделировании".
"Нельзя пренебрегать любой возможностью развития. Ведь мы не что иное, как виток спирали развития разума и, если мы удовольствуемся созерцанием покоя, мы замкнёмся в круг, спираль прекратит быть. Мы Его не достигнем".
"Как же мы можем расширить возможности моделирования настолько, чтобы превратить его в Творение?"
"Чтобы избежать предопределённости моделирования в творении, прежде всего, объект необходимо создать активным и, даже, разумным".
"Разум, часть модели неизбежно приобретёт, попав, рано или поздно в резонанс с нами. И затем, резонируя со всей моделью, постепенно, неизбежно его распространит".
"Но где мы поместим эту модель?"
"Необходимо новое измерение".
"Новое - хорошо забытое старое".
"Тем более что пока мы не одно с Ним, нового измерения нам не создать. Не в наших силах".
"Тогда, возможно, пространство?"
"Пространство не энергоёмко".
"Пространство конечно".
"Пространство, само по себе, бессмысленно. Его необходимо наполнить".
"Пространство, наполненное энергией?!"
"Только очень низкочастотной".
"Тогда это уже материя".
"Для чего нам материя? С грубыми телами моделирование бессмысленно. Они потрясающе инертны".
"Но это и не будет моделированием".
"Помимо разумности, вероятно, целесообразным будет, ради полноценного энергообмена, сделать создаваемую материю духовной".
"Разумная, одухотворённая материя... Такое уже где-то было. Не мы ли..."
"Это неважно. Важно, что модель будет живой, со своей сферой оборота и трансформации энергий, а не застывшей картинкой".
"Создав живую материю, мы теряем возможность с ней моделировать".
"А тем более мы не вправе будем её, при необходимости, разрушить. Ведь, какой ни на есть, а разум".
"Мы ведь моделируем творчество, а не разрушение. И потом, на определённом этапе, она, вероятнее всего, сама придёт к саморазрушению".
"Нужно ещё вернуть время".
"Бессмысленно возвращаться к тому, от чего отказались, в силу ненужности".
"Нам нет необходимости возвращаться в измерение времени, равно, как и в пространство. Достаточно пространством и временем ограничить материю, создав тем самым, предпосылку к её развитию".
"И, любое измерение, заключённое в пространство времени, легко корректировать".
"Корректировка это снова шаг назад, от творения к моделированию, к бессмысленной игре, где всё подгоняешь под счастливый конец".
"Наша воля, несоизмеримо высшая, по отношению к четырёхмерному материальному, изменяя условия, пусть и к совершенствованию, всё же станет насилием, но вмешательства в процесс развития модели, всё равно нам не избежать".
"Нет-нет. У материи должна быть свобода выбора".
"Какой прок нам от их свободы, к чему нам их пространственные и материальные эволюции?"
"Совершенно ни к чему. А свобода выбора - различные качества и частоты вибраций производимых ими энергий".
"Грубая материя настолько низкочастотна, что её энергии всё равно не пригодны для вовлечения в общий цикл энергообмена".
"То, что окажется непригодным, исторгнем во внешнюю тьму".
"Модель такого грубого качества не сможет быть самодостаточной. Энтропия постепенно приведёт к её полной деградации".
"Её самодостаточность должна обеспечиваться многослойностью. Более тонкие планы должны будут компенсировать загрязнение от более грубых, насколько окажутся способны, а грубые - превосходный генератор".
"Кроме того, материи следует придать направленное ускорение развития, в виде крупиц Закона, трансформированных применимо к её образным системам, которые она в состоянии будет переварить в своей четырёхмерности".
"Все эти выкладки верны, но модель по-прежнему нежизнеспособна, а потери на её создание колоссальны".
"Несовершенство модели в том, что создание пространства и материи нецелесообразно. Так, мы попросту выплеснем из себя целую Вселенную информации, целую Вселенную энергий и духа и, затем, целую Вселенную времени будем вынуждены направлять вибрации во вне, чтобы поддерживать всё это в стабильном состоянии. В результате, - вернувшуюся часть тщательно очистить, исторгнуть отходы... Отдача едва ли составит единицу".
"Мысля пространство и время в себе, мы обойдёмся практически без энергозатрат, параллельно контролируя абсолютно все колебания внутри модели".
"Однако и опасность присутствует в такого рода модели: природно-порочная материя, со свободой выбора, 1:146 станет регрессировать вибрации, именно в таком соотношении трансформируя тонкие энергии в тяжёлые. К тому же, лавинообразно расширяясь и, тем самым, вовлекая нас в бездну, из которой мы поднимались не одно множество Вселенных, из похожего материального небытия".
"Мы в состоянии контролировать в себе каждую тысячную часть колебания в вибрации с любой амплитудой. В процессе созерцания только этим и занимались. Кроме того, изученность любого рода вибраций позволит очень точно прогнозировать изменения их параметров. Чем плоха такая подстраховка?"
"Взрывное расширение пространственной модели по достижении критической плотности, изменим на сжатие, меняя знаки пространства-времени и материи, и, таким образом, получим модель, замкнутую в себе, кольцеобразно расширяющуюся и сжимающуюся одновременно, или, иными словами, просто циркулирующую эволюциями материи в сфере пространства-времени, шарообразно пульсирующую в пространственном видении и, при её развитии вдоль заданного вектора абсолютного времени, преобразующуюся в спираль".
"А низкие вибрации и тяжёлые энергии, - что ж, для них существует Внешняя Тьма. За неисполнение Закона - Суд. Мы их исторгнем, ничего не теряя. Ведь, согласно Закона, энергии, распадаясь, порождают не только более тяжёлые, но и более тонкие, по отношению к исходным. Чем больше мы исторгнем, тем тоньше будут оставшиеся и, поскольку они "думаемы" нами, то очищаемся именно мы, продолжая свой виток развития".
"У такого творения огромный потенциал. Ведь мы будем думать свою Вселенную, то есть, новую спираль, которая лучшей частью своей энергоинформационной составляющей устремится на слияние с нами, как мы стремимся к Нему. Следовательно, мы становимся частью Его".
"Теперь это совершенно".
"Ну, что ж, сначала сделаем свет..."
Их много. Бесконечно много. Но понятие множества условно. Ведь Они - Целое. Неразделимое, монолитное.
Впрочем, неделимость условна. Возможно бесчисленное множество Их повторений, где Все в Каждом из Них. Они Целое в Целом.
Никто из Них не помнит Себя отдельно от Целого. Потому что понятие памяти условно. Они не "помнят", а "знают": было, Они не были Целым, связанным каждой своей точкой с каждой точкой Целого каждое мгновенье, которое условно, как часть условного времени, используемого лишь в качестве инструмента. Тот, кто существует бесконечно долго, не имеет связи с условностью времени. Ничто не было так долго, как Они. Они были всегда.
Они над временем и над всем. В смысле значимости, конечно, а не пространства - самой примитивной условности, зависящей от других условностей. Энергия в пространстве невозможна, вне проявлений, равно условных с пространством, или ещё более условных, чем пространство, ибо в пространстве.
Они же есть абсолютная, рафинированная энергия информации вне пространства, вне времени, вне проявлений...
Однако, чистота энергий условна, ибо очищение энергий бесконечно.
Очищая энергии, Они сплетают проявления в условностях, порождая всё. Всё - это Воля и Мысли, разжигающие Вселенные, каждая из которых, в свою очередь, есть лишь один из бесконечного множества витков, одной из бесконечного множества спиралей условностей, в круговороте абсолютных энергий, нигде и никогда, устремлённых к Ним, своей лучшей частью, - зародышами Абсолюта, - завершаемые слиянием Абсолютов на исходе условно удавшегося витка. Ибо исход условно неудавшегося витка есть отторжение - путь во Внешнюю Тьму.
Великая Спираль совершенствования Совершенства...
На заре, когда погас костёр и Некто покинул берег Иавока, ко мне пришли мои сыновья, и мои жёны и рабыни.
- Как имя Того, Кто боролся с тобой под пологом ночи, освещаемый твоим огнём? - спросили меня они.
- Я не знаю Его имени, - ответил я, - и я не боролся с Ним.
- Почему?! - спросили сыновья и, не дожидаясь ответа, с отвращением на лицах пошли прочь от меня. Жёны мои скорбели, на щеках их горел румянец стыда, а уста беззвучно шептали о сострадании. Рабыни тихонько хихикали в сторонке, как и подобает рабыням.
Я же не горевал. Ибо, что за дело мне до рабского смеха? Что за дело до женского стыда? Да и то, что сыновья мои придут в свой час на берег Иавока, я теперь знал точно. И когда у их костра явится Некто, я не уверен, что они непременно станут бороться с Ним.