Каигара Ака Максимус : другие произведения.

Солнце для Плутона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   ***
   Глава 1
   Земля или Начало пути.
   Прощание с привычным.
   Я вот уже не первый час смотрю в бескрайнее поле. Кто я?
   Я Галина Архангельская, студентка астрономического факультета МГУ. Отличница.
   Вот я сижу в поле, закусив стебелек травинки. Я уже не первый час созерцаю волнующееся море травы, в котором гулял свободный летний ветер. Рядом лежал рюкзак с книгами и тетрадями. Я приехала сюда сразу после экзамена, который мне не пришлось сдавать. Смеющийся преподаватель напомнил мне о моем прекрасном исследовании, подтвержденном практическими фактами, на тему спутников Юпитера. Он просто поставил пятерку в зачетной книжке. Автомат. Для меня сессия - это не время для беспокойства, это прелюдия к каникулам.
   Солнца не было, но было светло. Мама не будет беспокоиться. Я ведь никогда не заставляю ее волноваться. Я ведь ее любимая дочурка. Ну почему мне так тягостно на душе, словно я что-то не так делаю, словно должна сделать еще больше?...
   Падаю на спину и гляжу в дождливое небо.
   Сегодня вряд ли будут звезды, а я собиралась наблюдать Марс, который будет виден еще два дня, но зато в этом поле прекрасно был бы виден Меркурий.
   Попозже, возможно, начнется дождь. Я вздохнула и вновь погрузилась в воспоминания.
   ***
   Позови за собою меня,
   Я уйду с тобой в светлую даль.
   Пальцы летают по клавиатуре. Я сверяюсь с планом доклада, который я должна читать перед первокурсниками другого института.
   Солнечная система - это спаянная силами взаимного притяжения система небесных тел. В нее входят: центральное тело - Солнце, 9 больших планет с их спутниками, несколько тысяч малых планет или астероидов, несколько сот наблюдающихся комет и бесчисленное количество метеорных тел.
   Ага, вот здесь необходим абзац про строение Солнечной системы. Про расположение планет и правило Тициуса-Боде, в которое не вписываются Меркурий, Нептун и...
   Далеко, где горят три огня,
   О тебе тихо плачет печаль моя.
   Где-то там далеко-далеко
   Я оставила прежние радости.
   Без тебя будет мне не легко
   И душа умирает в усталости...
   Плутон. Невольно отвлекаюсь, вслушаюсь в женский голос. Возникает странное ощущение, словно то, что я сейчас делаю, не имеет смысла, словно песня напоминает мне о... Словно доклад...Боль тоски стискивает мне грудь. ...
   Где-то далеко, где-то далеко
   Нежная печаль моя
   В небе высоко, в небе высоко
   Встретила тебя
   Только прилетай, только прилетай
   Встречу я тебя...
   Проигрыватель не мог выбрать более неподходящей песни. Она всегда рвала мне сердце, словно я делаю что-то не так, словно иду не по тому пути. Она пробуждает во мне странное чувство тоски по кому-то далекому, но родному. Все, все, все не думать, не расслабляться.
   Большие планеты подразделяются на две основные группы: планеты земной группы - Меркурий, Венера, Земля, Марс - и планеты юпитерианской группы, или планеты гиганты - Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун. В этой классификации нет места Плутону: и по размерам, и по свойствам он ближе к ледяным спутникам планет-гигантов.
   -- Галя, пора спать.
   -- Да, мамочка.
   Мама закрывает за собой дверь, но я замечаю на ее лице легкую улыбку. Она уважает свою умницу-дочку и всегда меня понимает. Немногие могут похвастаться такой мамой, как у меня. Мы всегда понимаем друг друга и ни разу за все мои двадцать лет даже голоса друг на друга не повысили. Подавляю тяжелый вздох. Ах, мама, мама, знала бы ты, как я сомневаюсь в необходимости СТОЛЬКО заниматься. Но я не хочу тебя расстраивать, родная. Ты ведь так любишь меня.
   Мягкий свет от лампы освещает мою уютную комнату. Вот у окна стоит мой телескоп. Я всегда занимаюсь самостоятельно, сверх учебной программы. Веду дневники и сама рассчитываю появление небесных явлений. Валерий Юрьевич этим летом вновь направит меня на практику в Ловеловскую обсерваторию во Флагстаффе, где меня знают не первый год и постоянно присылают запросы на прохождение практики именно мной.
   Именно там случилось открытие последней планеты Солнечной системы - Плутона Клайдом Томбо. Запрос уже пришел. Этим летом 28 июня намечается очень важное событие для этой обсерватории - Плутон уходит в перигелий. То есть начинает удаляться от Солнца.
   Я сегодня совсем не могу сосредоточиться. Ловким движением отправляю учебники на полку.
   Далеко тихо плачет печаль моя
   Без тебя зажигаю огонь...
   "Замолчи", - мысленно умоляю компьютер и выключаю его. Вот мигнуло оживленное изображение Урана. Вот только от чувств никуда не деться. Все, спать, спать и только спать. Неважно, доклад допишу завтра, все равно не к спеху...
   Переодеваюсь и мимоходом замечаю свое отражение в серебристом зеркале. Многие могли бы назвать меня красивой. На меня смотрит девушка среднего телосложения, не полная, но и не миниатюрная. Высокая. Я смотрю в лицо своему отражению. Над высоким открытым лбом уложена золотая коса, словно собранная из солнечных лучей. Я никогда не красила волосы, не потому, что они - зависть двух девчонок нашей группы, а потому, что мне казалось, что, раскрасив свое лицо и волосы, я изменю себе в чем-то очень важном. У меня не тонкие черты лица, как сейчас модно. У меня высокие скулы и четко очерченные губы, которые невозможно назвать чувственным. Но вот глаза... Ну не знаю, сколько мутаций произошло, чтобы я получила янтарные глаза, словно подсвеченные солнцем.
   Я невольно качаю головой. Меньше всего я уделяю внимания своей внешности, на которую просто не остается времени. Оно уходит на изучение книг, работу в Интернете и практические занятия с телескопом. Ношу я в основном самую простую одежду - черные джинсы и удобные свитера, которые только подчеркивают золотистую корону.
   Распускаю волосы и ныряю в мягкую байковую пижаму.
   Лишь только моя голова касается подушки, в ушах звучит:
   Без тебя будет мне не легко,
   И душа умирает в усталости.
   ***
   Глупо, в общем-то, бегать от себя, но кто бы мне сказал, где я. Вот мелкий нерешительный дождик начал накрапывать, словно стесняясь меня и ветра. Жую травинку, глядя, как сливаются и перетекают друг в друга тучки. Воспоминания так же сменяют друг друга.
   ***
   Пара. Планетография.
   Последняя контрольная была по Сатурну.
   Сижу, рисуя на полях тетради каракули.
   -- Галина Архангельская.
   Это меня. С неохотой выползаю из-за парты и смотрю в доброе усатое лицо Валерия Юрьевича.
   -- ''Отлично''.
   Тут же поднимается гул.
   -- Да, кто сомневался...
   -- Еще одна до кучи...
   Невольно усмехаюсь точности попадания какого-то остряка. Воистину - до кучи. А вот что не до кучи, что я должна сделать?...
   Злое шипение с соседней парты:
   -- Заучка...
   Ну раздражают кого-то мои оценки, даже не кого-то, а точно знаю кого, некоторые сюда не совсем сами попали.
   Опускаю глаза, чтобы педагог ненароком не заметил мои мысли и чувства.
   ***
   Дождик попался все же жутко застенчивый. Покапал, покапал и, словно извиняясь, освободил на небе прогалинку, в которую тут же упали солнечные лучи. Прикрыв глаза, любуюсь ими. Но память беспощадна.
   ***
   -- Светка, ты встречаешься сегодня с Ромкой? - щебечет наша блондинистая красавица Вика, поправляя свою прическу в виде золотого водопада, то так, то этак крутясь возле зеркала. Молчу. Наблюдаю, ощущая не зависть, а странное чувство собственной неуместности.
   -- Нет, - а вот этот томный, грудной голос принадлежит роковой женщине нашей группы. Светлана, жгучая брюнетка, поправляет декольтированную кофточку, которая больше открывает, чем закрывает, подчеркивая ее соблазнительную фигуру. Чувство неуместности усиливается, словно я вообще здесь кактус посреди Антарктиды, айсберг в середине солнца.
   -- Нет, - повторяет Света, критически осматривая свой макияж, - у нас же сегодня девичник, - а потом оборачивается ко мне и спрашивает, - Галя, а ты пойдешь с нами?
   "Зачем? Мне там не место. А где же тогда мое место? Я хочу это знать".
   -- А почему бы и нет.
   Глаза Вики, становятся окончательно круглыми, а во взгляде Светланы читается изумление. Отличница. Лучшая студентка группы. Это слишком, даже для их хорошеньких головок.
   "Ну что ж, если я кактус в Антарктиде, то я кактус в Антарктиде окончательно".
   ***
   Вспышки светомузыки. Вопли диджея. И грохот, вой, лязг музыки. Бритые, лохматые, разноцветные головы. Душно. Сижу за столиком, разглядывая окружающий меня мир дискотеки. Запах алкоголя и курева, может чего-то другого, но я никогда даже не видела наркотиков. Хм-м, возможно уже вижу, что-то странная сигаретка, оставленная Светланой, слишком похожа на самокрутку. М-д-ааа.
   Вот длинноногая девица, на которой кроме маленького топика, который распирает ее пышная грудь, и юбки, прикрывающей одну четверть бедер, танцует не то с байкером, не то с представителем неформальных группировок. На танец это уже не сильно похоже. Он тискает ее так, что возникает мысль о целостности ее ребер. Но ей нравится. Они целуются так, что мне тошно становится. Жрица любви - современная Венера.
   "М-да, это уже диагноз", - думаю об астрономии даже на дискотеке.
   Отворачиваюсь к оставшимся за нашим столиком.
   Девичник?
   Оставшаяся Вика сидит на коленях у своего парня Дмитрия, который шепчет ей что-то на ушко. Она глупо хихикает и впивается в его губы откровенным поцелуем. Светлана и Роман уже ушли. Скоро и эти уединятся.
   Это жизнь. Это всего лишь жизнь. Обычная жизнь двадцатилетней девушки. Только вот не моя это жизнь. Снова ощущаю щемящее чувство одиночества, тоски и неуместности.
   Возьми мое тело,
   Возьми мою душу,
   Я так одинок в этот час,
   Что хочу умереть.
   Мне некуда деться.
   Свой мир я разрушил.
   По мне плачет только свеча
   На холодной заре...
   Отчаяние. Музыка. Крик. Чей-то одинокий зов прозвучал в этой песне с такой силой, что из моих глаз начинают литься слезы, и я не могу их остановить. Я смотрю на танцующих, на Вику, на мир дискотеки сквозь пелену слез. Все это не то.
   Все.
   Боль. Она словно раздирает меня.
   Я срываюсь с места и бегом выбегаю под проливной дождь. Прочь отсюда. Мне правда некуда деться. Я здесь чужая. Я везде чужая. Даже в дожде, который бьет меня по лицу тугими, холодными струями.
   ***
   Ветер не успокоился, но вот дождь, похоже, окончательно раздумал идти. И тучи начинают разбегаться, освобождая чистое летнее небо. Ветер, однако, не намеревается успокаиваться, он гонит волны трав, пригибая их к земле.
   -- Мама, мамочка, - шепчу я, зная, что никто не услышит меня, - кто же я?...
   -- Гелия, - вдруг говорит женский голос.
   От неожиданности я едва не вскакиваю, но все же сажусь, озираясь. В поле также безмятежно-шаловливо носился ветер, овевая меня ароматом, цветущих трав. Никого не видно, да и где можно спрятаться в поле?
   -- Не бойся, дитя, - произносит тот же голос, словно подслушивая мои мысли, - от меня не надо прятаться. Я повсюду.
   "Так, вот это уже ни на что не похоже", - думаю я, но мне почему-то совсем не страшно, словно я повстречала кого-то очень родного.
   -- Кто ты? - но где-то внутри появляется ощущение, что я уже знаю ответ.
   -- Земля, - звучит все тот же по-матерински ласковый голос, - планета, на которой ты родилась.
   Внезапно предо мной предстала женщина настолько красивая, что я поняла: она говорит правду. Она была словно соткана из оттенков зеленого, а в темно-коричневых волосах цвели живые, не срезанные цветы. Вот она улыбнулась мне, и я заметила в ее голубых, словно озера, глазах, глубокую мудрость и доброту.
   Она смотрит на меня, и я понимаю, что в ее словах нет лжи.
   -- Я та, что дала когда-то жизнь всем, кого вы знаете как богов и богинь, я мать Гея. Я мать людей и мать всего этого мира.
   Я смотрю на нее, но мое сознание вместо того, чтобы всеми силами сопротивляться, почему-то начинает ликовать.
   -- Присядем, - негромко говорит она.
   И мы вместе опускаемся в траву, которая всеми силами тянется к ней.
   -- Я все знаю, дитя, - ее голос звучит успокаивающе, словно я долгое время плутала в поисках ее, - я знаю о твоих сомнениях. Но поверь, теперь ты готова принять свою стезю, - ее глаза устремляются куда-то прочь. Она вспоминает то, что происходило за сотни лет до моего рождения.
   -- Когда я была молода и не имела образа, появившиеся на моих просторах люди дали мне образ женщины, а голубому небу над моей головой образ мужчины - Урана. Так появились первые боги, которые по-настоящему были сутью - образом того, что они видели. У нас было очень много образов, но как только люди стали развиваться, родились новые боги, ибо у всего есть суть, и только люди могли, подобно демиургам, дать нам образ. Так родились боги войны и власти, времени и смерти, любви и денег. И многие другие. Особенно яркими были те образы, которые дали нам греки и римляне. Так родились Марс, Юпитер, Нептун и другие. Но со временем образы наши оставались только в скульптурах и произведениях искусства. Мы переставали находиться среди людей и помогать им. Но как только появилась астрономия, и планеты стали называться в честь римских богов, образы стали покидать меня, устремляясь, на новую землю, где они становились сутью планеты и получали небольшую возможность влиять на судьбы смертных, но только косвенно. На том построена ваша астрология.
   Те, кто не получил планеты или любого другого космического тела, оказался бесплотен, но таких почти не осталось.
   Когда последние из богов покинули меня, Солнцем было дано нам еще одно пророчество.
   Однажды придет дочь моя и ее. Дочь, которая пройдет некий Путь, который начнет с меня и кончит где-то очень далеко. Это будет не обычная девушка. Она отвергнет все дары богов-планет ради кого-то, кто будет ждать ее. Она откажется от всего во имя любви. Но каждый из богов, попытается встать у нее на Пути, каждый попытается остановить. Я на правах матери могла немного помогать тебе. И здесь ты должна была сделать свой первый шаг. Ты должна была услышать зов, и захотеть начать Путь, то есть покинуть привычный мир. Мир людей.
   Она поворачивается ко мне, и я вижу в ее глазах улыбку.
   -- Ты молодец, ты смогла, детка.
   Она протянула мне руки, и я в одно мгновение оказалась у нее в объятиях. Все мои смятенные мысли, сомнения страхи и неуместность исчезли как по волшебству.
   -- Да, - произнесла она мягко, - ты правильно чувствовала. Тебе не суждено остаться здесь, и твой путь зовет тебя. Ты могла бы прожить обычную жизнь, но ты чувствовала, что ты должна покинуть привычное тебе ради цели, которую знаешь только ты, - она на мгновение замолчала и погладила меня по голове - Но больше никто не станет помогать тебе сделать выбор. И я не смогу больше помогать тебе. Но ты сильная, я знаю это. Иди, дитя, он ждет тебя.
   Как же я быстро решилась... Вот впереди сияет радугой уходящий в темноту портал. И почему мне кажется, что я, наконец, нашла себя?... В одно мгновение я понимаю, что, сделав шаг в него, я никогда больше не смогу вернуться назад. Вернуться в мир, где есть институт, девчонки и "жизнь обыкновенной девушки"... А как же?... Оборачиваюсь.
   -- Земля, - мой голос звучит напряженно. Смотрит на меня со светлой грустью, как мать, понимающая, что ее ребенок вырос и стал самостоятельным, - а как же моя мама?
   Улыбается. Что-то знакомая у нее улыбка. МАМА???!!!
   Да, это она. Только молодая. Седины как не бывало.
   -- Так ты все знала?
   Кивает.
   -- Но ты должна была решить все сама, девочка моя. Моя Гелия.
   -- Мама, - вновь кидаюсь в ее объятия, чтобы запомнить все. Руки. Тепло. Ласку. Моя родная самая лучшая мамочка, - мамочка.
   -- Я помогла тебе поступить туда, где тебе каждый день помогали ощутить твой путь. А теперь иди, - отстраняется, и в ее голосе звучит знакомая мне твердая, горделивая нотка. Так она всегда говорила, когда гордилась мной, - он ждет тебя, запомни это.
   Я киваю ей, чувствуя, как в груди от каких-то смутных ощущений сжимается сердце. "Он ждет меня. И я приду", - мысленно произношу я, запоминая каждое слово всем сердцем.
   -- Я оправдаю твои надежды, мама, - говорю я и шагаю в радугу портала. Понимая, что сегодня начался мой путь домой. Он ждет меня.
  
  
  
  
  
  
  
  
   ***
   Глава 2
   Меркурий
   Сколько стоит бесценное.
   Я очутилась на пустынной равнине, над которой чернело аспидно-черное как черный авантюрин небо. Этот пейзаж мне знаком по астрономическим картинкам.
   Меркурий.
   Ближайшая к Солнцу планета. "Дневная", повернутая к Солнцу сторона раскалена, "ночная" же холодна. Планета контрастов. Планета-лицемер.
   Почему я так спокойна, ведь я стою на другой планете. Я окидываю взглядом мертвые холодные кратеры. Это всего лишь начало Пути, который я должна пройти, чтобы соединиться с ним. С тем, кто зовет меня вот уже много дней. Его зов слаб и полон безнадежной тоски, но он уже немного ближе, чем раньше. Странно, прошлую жизнь с институтом и со всем обычным, человеческим уже застилает пелена, словно это было очень давно.
   Предо мной планета, названная в честь римского бога - покровителя воров и торговцев, вестника богов за то, что она быстрее всех вращается вокруг Солнца, сердца нашей системы. Под моими ногами поднимается пыль, повисая в пространстве. Насколько помню, на Меркурии очень слабое притяжение, а атмосферы нет совсем. Но похоже, мне это совсем не вредит, а думать об этом уже некогда.
   Ко мне приближается сам Меркурий. Юноша в тунике и крылатых сандалиях. Шапочка с крылышками озорно сдвинута на один бок, и из-под нее выбиваются светлые кудри. Я смотрю в лицо юного бога, поражаюсь воистину прекрасным утонченным чертам. Меркурий похож на свою ожившую статую, только вот он легко и непринужденно приближается ко мне, поигрывая кодуцеем.
   Хм.
   Вот он приблизился настолько, что я вижу его цепкие, хитрые глаза, которые насмешливо изучают меня.
   -- Приветствую, светлейшая, - его высокий мальчишеский голос звучит как звон монет, холодно и текуче, особенно среди этой мертвой равнины.
   Раскланивается предо мной, как на светском приеме, но я уверена, что в его манерности нет ни капли искренности. Но все же киваю в знак приветствия.
   -- Гелия, - он наклоняется ко мне и, снизив голос до доверительного шепота, произносит, - почему ты оставила маму Землю?
   О, сладкоголосый Меркурий. Смотрю на него с легким недоумением.
   -- Но ведь меня ждут.
   Его глаза увлажняются.
   -- Неужели тебе не жалко свою маму?
   На мгновение, не более, я растерялась.
   -- А теперь иди...
   В ее голосе звучит знакомая твердая, горделивая нотка...
   -- Он ждет тебя, запомни это.
   -- Я оправдаю твои надежды, мама.''
   Я стряхиваю наваждение текучего голоса бога.
   -- Нет. Я не могу...
   В глазах Меркурия вспыхнуло бешенство. Он не привык проигрывать.
   -- Так может тебе нужны деньги и удача?! Я дам тебе все это!
   Взмах кодуцэя, и на нас прямо из пустоты сыпятся деньги. Золотые монеты падают, звеня, на поверхность планеты, заполняя кратеры. На горизонте быстро встает Солнце и в его лучах золото блестит и переливается. Я отворачиваюсь от юного божества, обращаюсь к светилу. К Матери всех планет. Оно здесь огромное и обжигающее, но я помню его и другим, добрым и ласковым. Далеким в голубом небе Земли. Оно и здесь не причинит мне зла.
   Его лучи плавят золото, превращая его в ливень. Ливень расплавленного металла. Все раскаляется и белеет. И в золотом мареве звенит стальной голос Меркурия:
   -- Возьми эти деньги и возвращайся на Землю. Стань богатой и знаменитой, самой удачливой за всю историю человечества. Деньги - это власть и почет. Деньги - это счастье и благодать. Деньги - это жизнь. Бери, бери их все. Бери, и они никогда не кончатся. Только забудь о Пути и зове.
   Раскаленная планета, залитая раскаленным золотом...
   -- Деньги это жизнь.
   Я смотрю на Альфу и Омегу Солнечной системы, на ее сердце и Святыню. Именно с него все началось и именно им все закончится для людей и планет. Солнце омывает меня другим золотом. Оно не жжет и не причиняет боли.
   Я стою в ливне золота, которое не стоит и лучика золота Солнца, и тут все понимаю.
   Оборачиваюсь в водопад драгоценного металла, за который убивали.
   Ложь.
   Этот металл погубил больше жизней, чем все болезни мира. Во имя него убивали. Без денег в мире людей жить нельзя. Этим металлом развязывались войны, уносящие миллионы жизней. Ими, как ошейником, власть держит в повиновении своих рабов. У кого деньги, тот и правит. Деньги - это сила. Деньги - это... Смерть Души... Где начинаются деньги, кончается все, что свято.
   -- За золото купишь любовь? - спрашиваю я у золотого тумана, зная, что бог растворился в нем.
   -- Купишь, купишь, купишь-ш-ш-ш-ш-ш-ш...
   Мужчины покупают женщин, женщины покупают мужчин. И одни, и другие - марионетки в руках, держащих блестящий металл.
   Я не выдержала и рассмеялась.
   -Я куплю тебе новую жизнь,
   Откажись от любви, откажись...
   -- Так, Меркурий?
   При этом напевчике золотой дождь стал ураганом, а потом просто низвергся раскаленной золотой лавой.
   Я бесстрашно смотрю, как она беснуется прямо возле моих ног, она не в силах причинить мне зла. Я только что в достойной Меркурия форме отказалась от нее.
   -- Путь и истинную Любовь не купишь ни за какие деньги. Они не оцениваются этим железом, - в моих словах слишком явная ирония.
   Золото исчезло так же внезапно, как и появилось. Вместо него на раскаленных камнях остался Меркурий. Он был хмур. Снова взмах кодуцэя - и возле меня неохотно появляется окно портала.
   -- Иди, - в голосе юноши неприязнь на грани ненависти. Сладкоречивый бог потерпел поражение, не смог уговорить какую-то девчонку.
   -- Он ждет тебя.
   Я собираюсь вступить в портал, чтобы продолжить Путь. Но на секунду замираю, и оборачиваюсь, но вовсе не для того, чтобы увидеть бога, который потерпел неудачу. Я смотрю на огромное ласковое Солнце. Оно так близко. Оно что-то передало мне сегодня со своей теплой благодатью. Но потом я быстро делаю шаг в радужное марево портала.
  
   ***
   Глава 3
   Венера
   Любить многих - любить только себя.
   Вновь под моими ногами твердь. Только в этот раз орнжевая. Небо планеты тоже оранжевое, без малейших намеков на Солнце. Не было ни ветра, ни облаков. Атмосфера этой планеты пропускала, но не выпускала обратно солнечные лучи. Она словно поглощала их, что влекло за собой страшное нагревание поверхности.
   Венера.
   Мир гор и равнин. Мир, который скрыт облаками, названный в честь прекраснейшей из богинь, богини любви и красоты. Вот он предо мной. Это еще один шаг к тому, кто ждет меня. Еще одно испытание, которое мне надлежит пройти, еще одно божество, которое попытается встать у меня на пути.
   Меркурий, как же глупо предлагать было мне то, что губит людей. Смерть в золотом одеянии.
   А вот и сама Венера. Ослепительно прекрасная, обнаженная женщина, которая двигается ко мне с грацией, и каждый жест подчеркивает ее красоту. Вот она приблизилась ко мне и теперь изучает, словно оценивает соперницу. Хм. Какая из меня соперница богине, столь прекрасной, что ни в одном языке человечества нет даже таких слов, чтобы описать ее красоту. Я невольно вспоминаю свой невзрачный наряд и прическу в виде короны на голове. Ну и какая из меня соперница?
   Видимо она тоже это понимает. Удовлетворенно кивает и произносит:
   -- Гелия, - в ее бархатистом приятном голосе удивление, словно я должна быть совершенно другой, соперничающей с ней по красоте, обнажающей свое тело, чтобы показать всему миру свою красоту, и не просто показать, а затмить мир своей неотразимой красотой. Ну что ж, не вышла я в этом плане. Сдержанно склоняю голову в знак приветствия.
   -- Приветствую, Венера.
   А вот этого она никак не ожидала. Что такая, как я, не станет падать ниц пред ее ослепительной персоной.
   Но она все же улыбается мне обворожительной улыбкой, от которой у любого существа мужского пола, будь то человек или бог, подкосятся ноги, и разыграется бурная фантазия. Полные чувственные губы немного кривятся. Ну уж куда мне, простушке, невзрачной дочери Земли...
   Но она здесь хозяйка, и изящным жестом тонкой, гибкой руки она приглашает меня следовать за собой. Ну что ж, пойдем. Некоторое время мы идем по желтому песку молча, и вдруг она останавливается и смотрит мне в глаза, и в ее бархатистых глазах мерцает матовый блеск.
   -- А ты веришь в любовь, о священная?
   -- Верю, - отвечаю я.
   -- Тогда... - ее тонкая изящная ладошка делает повелительный жест, и к ней из пустоты устремляются нагие мужчины. Каждый из них красив, как бог, но это не боги, это люди. Они смотрят на нее с преданностью и любовью. Она манит их своей изящной ладошкой, и в их глазах отражается безумная радость. И вот они уже у ее ног, готовые выполнить любую ее прихоть. Любое желание. Любое ее желание для них закон.
   В этот миг она исчезает, а я оказываюсь среди занимающихся любовью людей. Вся долина устлана совокупляющимися парочками.
   Меня передергивает от такого бесстыдства. Что она мне может предложить?
   -- Иди ко мне. - раздается ее голос с другой стороны долины.
   Скрепя сердце, пробираюсь среди сплетенных в экстазе тел. Мне уже противно, но я все равно иду через...
   -- Ты веришь в любовь, так выбери любого, а можешь забирать их всех, - ее голос звучит так внезапно, что я едва не наступаю на очередную парочку.
   -- Да они все будут твоими. Все они образованны и богаты. Они прекрасные любовники и будут боготворить тебя.
   Я скриплю зубами от отвращения, но все же иду, иногда обходя, а иногда переступая через нагих людей, обезумевших от экстаза.
   -- Бери и возвращайся на Землю.
   Черт, от отвращения мне никакая песенка на ум не лезет. И тут меня осенило.
   -- А ты их любишь?
   -- Конечно, а-а-ах, - и бархатистый смех пресытившийся женщины.
   Качаю головой. Она что, не поняла, о чем я ее спросила?... Черт, я вновь чуть не наступила на двоих, которые, рыча по-звериному...
   -- Ты можешь сделать их всех счастливыми и подарить каждому из них частичку себя?
   -- Зачем... - ее речь обрывается вполне однозначным и откровенным воплем.
   Я вновь качаю головой. Мне кажется, что вся эта планета сошла с ума.
   -- Затем чтобы не ломать им жизнь своей ''любовью'', - в моем голосе проявляется жесткая непреклонная интонация, так бывает всегда, когда я нахожусь на пределе, - если ты предлагаешь мне то, что сказала, то не предлагаешь ничего. Значит, ты даже не знаешь что такое любовь. В тот же момент я оказываюсь пред ложем, на котором возлежит она среди своих игрушек. Она резко поднимается, пинком отшвыривая любовника, который целовал ее ногу. Я смотрю на мужчину, который схватился за разбитое лицо. Из носа льется кровь, но он, как преданный пес, смотрит на нее. Я тоже перевожу взгляд на разгневанную богиню. В матовых глазах полыхает ярость, но я смотрю ей прямо в глаза.
   -- Что?!
   Ее лицо в гневе еще прекрасней, вот только после всего увиденного на этой планете, меня уже этим не обманешь. Я почему-то знаю, что давший имя этой планете невольно уловил ее суть. Она берет, но ничего не дает взамен. Так, же как лучи Солнца.
   -- Любовь - прежде всего счастье любимого человека, - говорю я негромко, пристально глядя ей в лицо, - а это, - небрежно киваю в сторону долины, - не стоит ничего, кроме минут удовольствия.
   -- Так значит, ты предпочитаешь Путь, который ведет тебя прочь от Солнца и тепла, к какому-то холодному уроду, рожденному во тьме.
   Вот тут словно меня ударили. Я сдерживаюсь от достаточно резкого высказывания по поводу увиденного. Я только смотрю ей в глаза и, чеканя каждое слово, произношу:
   -- Я выбираю Путь и того, кто зовет меня, даже если он за пределами Солнечной системы. Я отрекаюсь от предложенного тобой.
   Убила бы меня эта богиня, если бы могла, но она не может. Я иду по Пути, и ее власть надо мной кончилась. Она в бешенстве и не собирается этого скрывать. В бешенстве оттого, что я отвергла ее милость, не став очередной игрушкой. Богиня любви, которая не умеет любить, которая умеет лишь принимать любовь и дарить только страсть.
   -- Иди. Он ждет тебя, - шипит она ритуальные слова, взмахом руки открывая портал, - убирайся к своему холодному ублюдку.
   -- Не смей так о нем говорить, - вырывается у меня, - или я заставлю пожалеть тебя об этом.
   Зря я это сказала. Она не может встать у меня на Пути, и ее слова - лишь бешеное бессилие. Но я почему-то не могу слышать, как его оскорбляют. И мне не важно, кто он, я все равно это узнаю.
   Шаг в портал. Не оглядываюсь даже для того, чтобы увидеть небо, которое покрыто покрывалом, удерживающим лучи Солнца. Я знаю, самого Солнца я не увижу. Таково сердце этой красоты и любви, изнутри не видно тех, кто дарит ей тепло и любовь
  
   ***
   Глава 4.
   Марс, или убить легче, чем создать.
  
   В этот раз пустыня, которая словно залита кровью. Камни и небо все одного и того же цвета - цвета крови в вене, или крови засохшей и растрескавшейся. Твердь и небеса истекают кровью.
   Я стою, глядя на огромную гору, которая возвышается совсем недалеко от меня. Я никогда не думала, что увижу сам Олимп, высочайшую гору Солнечной системы. Над ней в редкой атмосфере висят два небольших спутника планеты: Деймос и Фобос, Ужас и Страх.
   Эту планету назвали в честь бога войны в древние времена за ее неистово красный цвет. Я все еще рядом с матерью, ведь кровавая планета войны близка к Земле, но мама мне не может больше помочь. Она только может молиться тому, кто их создал, чтобы я во имя любви и надежды дошла до конца своего Пути.
   Марс более холодный и маленький, чем Венера или хотя бы Земля, но все же он больше Меркурия и может удержать атмосферу, в которой носятся пылевые вихри. Я иду по каменистому плато, на котором оказалась, и чувствую, что зов стал еще чуточку ближе. Он словно что-то теплое. Он греет.
   Я отвлекаюсь от своих мыслей.
   Гул. Он, как снежный ком, набирает силу.
   Мне на мгновение кажется, что в этой кровавой долине нет ничего, кроме набирающего силу гула.
   И вдруг...
   Я едва не закричала от неожиданности, когда из-за огромной горы вырвалась лавина... Боевых колесниц, танков и пеших воинов, над которыми стремительной стаей летели самолеты.
   Я окаменела.
   Вдруг я замечаю перед лавиной на огромной боевой колеснице одетого в полное греческое обмундирование воина, который был на добрый метр выше всех воинов.
   Марс.
   Я не отступлю.
   Если он решил убить меня, чтобы пропустить дальше, пусть убивает, но я не уйду.
   Лавина все ближе и ближе ко мне. Я слышу воинственные крики, смешанные с ревом моторов.
   Без страха смотрю в красивое, но совершенно неодухотворенное лицо Марса. Из-под его шлема выбиваются светлые кудри, развивающиеся на ветру. В какой-то миг мне кажется, что бог войны совсем обезумел. Но он вдруг резко останавливает колесницу возле меня. На меня в одно мгновение пахнуло горячей волной запахов гари и паленого человеческого мяса. Огромные кони косят на меня огненными глазами и храпят, дергая поводья. Они рвутся в бой. Они созданы для войны. Роют камни копытом и, если бы не властная рука Марса, они растоптали бы меня.
   Сам бог смотрит на меня сверху вниз. Но в его глазах нет насмешки или презрения, лишь удивление, будто удивлен моим ростом.
   - Гелия, - голос Марса, такой же, как и его лицо, сильный жесткий.
   Я отвечаю уже привычным приветствующим поклоном.
   Вдруг он резко наклоняется и подхватывает меня. Его руки полны стали. В них нет осторожности. Он ставит меня на колесницу подле себя.
   - Смотри, - резко и негромко говорит он и ударами вожжей подгоняет коней.
   - Хай-я, хай-я, - раздается его пронзительный голос надо всеми армиями.
   Колесница разворачивается, и мы едем прямо в толпу. В ней я вижу представителей всех времен и народов.
   В руках Марса невесть откуда оказывается огромный витой рог, вот бог войны вскидывает его, и протяжный тяжелый вой разносится под кровавым пожаром неба.
   В это же мгновение орды всех времен ринулись друг на друга.
   Мгновение, и они встречаются.
   Треск. Грохот. Крики. Стоны. Вопли. Визг.
   Все это обрушивается на меня, словно лавина.
   Я с ужасом смотрю на то, как над колесницей бога пикируют одна за другой эскадрильи самолетов от начала авиации. С них льется огненный дождь, обрушиваясь на металл и человеческую плоть.
   В какой-то миг мы оказываемся у замка, с которого защитники выливают на атакующих чан смолы. Страшные вопли и запах паленого мяса.
   Кони ржут, встают на дыбы, но вовсе не от страха, а от упоения битвой. Они, как и их наездник, радуются страданиям.
   Мы в тот же миг оказываемся на какой-то равнине. Страшной силы взрыв сотряс воздух и землю. Я с ужасом вижу, как настигает людей ударная волна. От них ничего не остается. Где только что были люди, лишь... пепел...
   - Смотри, - шепчет Марс и его гортанный смех разносится под небесами планеты, залитой кровью.
   Над моей головой прочерчивают кривые дуги ядра, похожие на раскаленные метеоры. Но с ними проносятся и ракеты. И я уже не понимаю в удушливом дыме, что из них что. Только сквозь дым на меня смотрят кровавые глаза сыновей Марса - Деймоса и Фобоса. Они гордятся своим отцом, они ликуют с ним на поле битвы.
   - Смотри...
   Я хотела бы закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого, но мне почему-то казалось, что я совершу предательство.
   Под колесами колесницы Марса хрустели и переворачивались трупы, облитые собственной кровью. Я не в силах была отказать этим воинам в последнем... Я всматривалась в их лицам, чтобы дать Марсу, богу войны достойный отпор.
   Древнерусские богатыри в тяжелых кольчугах и шлемах сжимали в последний миг свои палицы, которые и при их жизни крушили ворогов земли русской.
   Вот, придавленные конями, лежали рыцари средневековья. Их красочные султаны втоптаны в грязь и тлен. Мертвые руки сжимают обломки мечей.
   Японцы, павшие смертью истинных самураев, ибо их руки сжимают рукояти катаны, традиционных самурайских мечей, в которых по преданию заключена душа воина. Некоторые лежат на боку, а из живота, у них торчит рукоять специального кинжала. Эти воины совершили ритуальное самоубийство - сепуку, чтобы избежать позора, невыносимого для самурая.
   - Смотри...
   Я не слышу его последних слов, да я и не уверена, что хочу их слышать.
   Передо мной трупы солдат Первой и Второй Мировых войн. Их очень легко отличить по форме. Они грязные, покрытые сажей и грязью с ног до головы. Некоторые уже не имеют человеческого облика. Они больше похожи на фарш. Человеческая цивилизация всегда совершенствовала оружие, а особенно оружие массового поражения. На некоторых я замечаю, язвы и признаки удушья. Биологическое и удушающее оружие. А на лицах... Печать благословенной смерти и страшной усталости от Такой жизни. Да, воистину смерть милосерднее...
   - Смотри, - я, кажется, начинаю воспринимать полностью шепот Марса, - Откажись от Пути, - внутри меня разгорается гневное пламя, - Вернись на Землю и я дам тебе власть над войной. Мы с тобой рука к руке будем вершителями войны. Ты станешь величайшей воительницей всех времен, имя которой будет заставлять содрогаться миллионы.
   Все, больше не могу.
   - Будь ты проклят...
   Я резко вырываюсь из его рук и кричу прямо в красивое обескураженное лицо:
   - БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!
   Растерянность. На этой планете никто не смел говорить с ним так. Криво усмехаюсь, что ж все когда-то бывает впервые. Но мой гнев только набирает силу.
   Глаза Фобоса и Деймоса вспыхнули остервенелым пламенем. Я кидаю вызов и оспариваю волю Бога. На мне все равно.
   - Ты предлагаешь мне разрушение и смерть? - меня начинает трясти от переполнявших меня эмоций, - ты предлагаешь мне ЭТО взамен на жизнь и счастье ОДНОГО существа, которое верит, что я приду.
   Я чувствую ту грань, за которой меня уже не остановить. Лица всех мертвых воинов... Должен же этот бездушный придурок понять...
   - НИКОГДА.
   Вспышки, золотые вспышки, те самые, которые были на Меркурии. Тут же из ниоткуда приносится мотив вальса...
   Белое платье белело напрасно,

Краски смешались в горящей долине,

Бинт перевязочный - белое с красным,

Белое с пепельным солнце пустыни...

Слезы невесты во вдовье проклятье

Вдруг превратить так просто и страшно.

Будьте вы прокляты, белые платья,

Белые флаги надежды вчерашней.

   Между нами замелькали, словно воспоминания, женщины в черных платках, с опухшими от слез лицами. Обожженные земли, где умирали молодые парни, которых ждали и любили.

Белый танец, белый танец,

Как же это так не честно!

Где ты, русский мой афганец?

Ждет тебя твоя невеста.

Возвращайся, возвращайся

От обугленной границы.

Не могу я в белом вальсе

Со своей бедой кружиться.

   Когда привозили цинковые гробы, многие сходили с ума от горя и боли. ''Нет, нет, это не может быть он. Это не он, я не верю. Он вернется. Он где-то заблудился. Он где-то нуждается в помощи. НЕТ!!!''
   Дети, лишившиеся отцов. Безумные матери, которые навсегда оставались мертвыми наполовину, потому что с их детьми умирала часть их души.

Вы! Теоретики ратного дела,

Пусть это вам не однажды присниться.

Девочка белое платье надела

И перед зеркалом стала кружиться.

Слышите в верте полкового оркестра.

Крик был, надрывным бемолем ворвался.

Крик недождавшейся русской невесты.

Страшная музыка белого вальса.

   - СМОТРИ!!!
   Срываюсь я на крик.
   - СМОТРИ! И БУДЬ ПРОКЛЯТ. ЗА ВСЕ! ЗА ВСЕХ!
   Глаза бога. Нет, он не понимает. Он только смотрит на меня недоуменно, словно я говорю ему полную чушь, бред сумасшедшей девчонки, которая отвергает высшее благо. Гнев исчезает, уступая место опустошению.
   - Я отвергаю твое предложение и хочу продолжить путь, - говорю я ритуальные слова, только бы не видеть больше ни Марса, ни его планеты, ни Фобоса с Деймосом.
   - Иди, он ждет тебя, - говорит Марс.
   Взмах руки и прямо возле колесницы появляется портал. Кони, не страшившиеся боя, шарахаются в сторону от ужаса. Только какие бы ужасы меня там не ждали, похоже, меня уже ничего не напугает. Он опускает меня на землю. Я без оглядки делаю шаг в пустоту портала. Прочь отсюда. Прочь от безумия и ужаса, который никогда не покинет меня.
  
   ***
   Глава 5
   Юпитер или Власть человеческая.
  
   Под ногами отсутствует существенная деталь - твердь. Вокруг меня носятся оранжевые ветры гелия. Далеко под ногами бушует океан, похожий на нутро Солнца. Здесь Каламбур. Я Гелия. Грустно усмехаюсь. Юпитер - это газовый гигант, уступающий по массе Солнцу. Ему недостало немного, а то бы в нашей системе было бы два светила. После Марса мне кажется...
   Не стоит думать, впереди еще пятеро, которые встанут на моем пути, чтобы остановить меня. Еще пятеро, которые будут мне предлагать то, что вызывает отвращение. Я на миг прикрываю глаза.
   Да, ты здесь, со мной. Рядом твой зов, такой отчаянный, что плакать хочется оттого, что не могу идти быстрее.
   Юпитер.
   Ну и дерганная я стала.
   Величественный муж в длинной тоге горделивой походкой приближается ко мне. На его плече сидит благородный орел, который смотрит на меня пронзительными, не по-птичьи умными, глазами. Под этим взглядом создается ощущение полной беззащитности.
   Одно движение головы, и видение исчезает. Птица явно недовольна. Ну, что ж, милая, не на всех действуют ваши чары, а после Марса на меня уже, похоже, ничего не подействует.
   Перевожу взгляд на самого бога. Юпитер изучает меня не менее пристальным взглядом. Он словно оценивает противника. Гордые пронзительно-зеленые глаза шарят по мне, словно у меня на теле и есть те самые слабинки. Но вот он что-то решил для себя и царственно кивает мне в знак приветствия:
   - Приветствую, светлая, - голос у него густой и сильный, звучащий откуда-то из курчавой каштановой бороды, - я царь богов Юпитер.
   Я отвечаю не менее церемонным кивком, хотя внутри все напряжено, как тетива, но мне нельзя показывать даже малейшую слабинку. Он ищет ее, ждет. Этот бог одновременно не потерпит поражения и совершенно равнодушно отнесется к земной выскочке, которая возомнила себя...
   Вот только никем я себя не возомнила. Я просто иду туда, куда зовет меня сердце. Но ему этого не понять.
   - Позволь показать тебе то, что я вложу в твои руки.
   И в тот же миг мы оказываемся в сверкающем солнцем Египте. Под яркими потоками света я вижу прекраснейшие пирамиды. Оттуда доносятся удары бича и крики надсмотрщиков. Там тысячи рабов строят священные саркофаги земным божествам.
   Я почему-то уже не в своей одежде, а в тяжелой хламиде фараонов. По тяжести чувствую, что на голове у меня такая же хламида, только из золота.
   Голос Юпитера не оставляет меня, хоть я сейчас и вижу чисто земной пейзаж. Но я понимаю, что это иллюзия, которая ничего не стоит.
   - Узри, священная, все это может стать твоим. Всё.
   Далеко под моими ногами толпы людей, которые представляются мне сплошной массой.
   Картинка резко меняется.
   Внизу простираются бескрайние просторы Китая. На мне уже китайский богато расшитый золотой нитью халат. На моих руках изображены драконы - символ Мудрости и Власти Неба. Я парю над тысячами людей, которые падают ниц предо мной и затягивают какой-то протяжный, видимо священный, гимн. Я успеваю заметить, что многие почти наги, на них только лохмотья, прикрывающие срам. А невдалеке возвышается Великая Китайская Стена.
   - Всё...
   Все меняется очень быстро.
   А на мне, похоже, уже римская тога или хитон. Под моими ногами мраморный пол площадки, а далеко внизу волнуется море свободных граждан бессмертного города.
   - Хлеба и зрелищ...
   - Хлеба и зрелищ...
   ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ!!!
   Колизей. На арене рекой течет кровь. Звериная, человеческая... Там люди становятся равными тиграм и львам. Там люди и звери - игрушки и развлечение для орущей, безумствующей толпы.
   Вот выводят на арену христиан, зашитых в звериные шкуры. Многие, я даже отсюда вижу, всего лишь дети.
   ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ!
   Плач. Вопль. Агония.
   Вопль. Ор. Неистовство толпы. Оно получает то, что хочет. Наконец она насыщается.
   - Всё...
   Картинка вновь меняется.
   Я в тяжелой парче. Я царица и сижу по правую руку царя-батюшки.
   Предо мной склоняются величайшие воины, которые держат дезертира или вора.
   - Отрубить ему голову, - холодный приказ монарха.
   Не важно, что у него остались дети, жена, что они останутся без средств к существованию. Не важно, их подвергнут всеобщему осмеянию и позору.
   Плаха...
   - Всё...
   На мне уже, слава Богу, ряса. А то шея скоро сломается от странных головных уборов. Но...
   - Именем Божьим заклинаю дух Сатаны! Изыди!...
   Черную кошку кидают в костер.
   Толпа неистовствует. Вокруг костра ходят с песнопениями иезуиты в странных масках. Они тянут не то молитву, не то просто завывают.
   Животное кричит в агонии.
   Предо мной молодая женщина, прижимающая к груди младенца.
   - Ты обвиняешься в колдовстве и сношении с Дьяволом, противником Небес и Отца нашего небесного. От коиго соития был рожден этот младенец-демон. Признаешь ли ты свою вину?
   Ответа я не слышу. Через мгновение ее начинают пытать.
   Человеческий вопль страдания.
   Плач ребенка.
   И снова костер.
   - Всё...
   Картинка меняется.
   Я стою возле сияющего трона, на котором восседает молодой человек с тонкими подкрученными усиками.
   Король Солнца.
   Дамы и кавалеры танцуют замысловатый танец, похожий на обряд соблазнения.
   Я вижу прекрасную охоту, на которой охотники травят собаками оленей, а в пылу охоты и крестьянского ребенка.
   Этакие молодые утонченные жеребчики, которые брали любую деревенскую девушку силой, идя на поводу у своей похоти. И не только девушку...
   Век Просвящения.
   Смех и вино.
   - Всё...
   Картинка меняется так же быстро...
   Шик и блеск русского императорского двора.
   Очаровательные дамы. Заученные улыбки.
   Офицеры.
   Французский язык. Шампанское. Звуки рояля.
   Слуга не угодил господину, всего лишь пролил вино.
   Назавтра торги.
   Распродажа человеческого товара.
   - Всё...
   Крики о силе и мощи американского народа. Президент США.
   Я, кажется, Первая леди. Я уже даже не чувствую одежды.
   Люди, разбрасывающие листовки, восхваляющие меня и моего супруга, выбранного народом.
   Полутемные каморки, в которых даже невозможно дышать от сырости и холода. Вспухшие от голода дети.
   Резервации. Спившиеся от безысходности индейцы. Никому не нужные дети. Холод. Голод.
   Так называемая демократия.
   - Всё...
   Я снова в России, только в новой России. Я стою рядом с Великим вождем. Сталин оборачивается и ласково улыбается мне. Я чувствую холодок ужаса от его пронизывающих жестоких глаз.
   Где-то вдалеке плещется людское море, которое стало безликим стадом.
   Еще дальше безызвестные трупы врагов народа и концентрационные лагеря, наполненные людьми. Людьми? Врагами Вождя. И моими?! Нет.
   - Всё...
   Гитлер. Я делаю шаг назад.
   Он визжит. Брызжет слюной.
   А внизу беснуется в экстазе немецкий народ. Такой Великий. Такой Могучий. ИСТИННО НОРДИЧЕСКАЯ РАСА. ЦАРСТВЕННАЯ.
   Тысячи расстрелянных.
   Газовые камеры.
   ''- Дяденька, у меня еще можно взять кровь. Возьмите... -тонкий детский голосок.''
   Решетка.
   Дети, которые знают, что, возможно, не доживут этого дня.
   ''- Пришлите еще материала...'' - грубый пресытившийся бас.
   - Всё...
   Я вновь в своей одежде.
   Это современная Земля. Современный мир.
   Аллах акбар.
   США.
   Россия.
   Блеск и шик развитых стран.
   Нищета развивающихся.
   Планета Земля.
   Я вижу ее со стороны.
   Мама, мамочка.
   - ВСЕ, ВСЕ Это я дам тебе. Только вернись на Землю, о священная императрица, которую ждали все времена, все народы. Жаждали твоего пришествия. Вернись.
   Я сжимаю кулаки и вырываюсь из сладостного голоса Юпитера. Я оборачиваюсь к нему и смотрю в глаза Власти, такие же бездушные и жестокие, как глаза Войны.
   - Ты предлагаешь мне стать НЕ человеком, - мой тихий голос почему-то стал громом.
   - Я предлагаю тебе стезю СВЕРХ человека, - голос Юпитера, полный и звучный, как удар колокола, почему-то дребезжит.
   Похоже, мои волосы все же зашевелились за все это время.

Все, что ты хочешь, получишь один.

Все, что ты хочешь, ведь ты Господин

И ты идешь уверенно, не помня о тех,

На чьих мечтах размеренно ты строил успех.

   - Я запомнила все, Юпитер, - произношу я, - и не только то, что ты хотел показать мне.
   Он недоуменно смотрит на меня, орел на его плече угрожающе расправил крылья. Но мне все равно.

Ты смотришь на безликую толпу,

Любой из них всего лишь миг,

Но ты не должен никому.

   - Я запомнила, что власть дает одним радость и счастье за счет других. Я видела, как власть убивала людей. Власть - это зло и разрушение, - мой голос спокоен и тверд.
   - Но Власть нужна, - голос Юпитера вновь обрел властность и зычность, - без власти люди - стадо неразумных животных.
   - Да, - признаю я, - но власть никогда не помогала человеку стать Человеком, не помогала развиваться. Она делала все, чтобы помешать это сделать. И, чтобы ни говорила власть и те, кто держал ее в руках, они всегда действуют только в своих интересах, которые будут осуществляться за счет тех, кого они обязались защищать. Ведь Власть и Война всегда вместе, войны развязывают власть держащие, это экономически выгодно для отмывания денег. Марс - это ведь твой сын. Да и Меркурий - твой родственник.
   Смотрит на меня. У него совершенно равнодушные глаза.
   - Я отвергаю Власть. Отвергаю то, что ты предлагал мне, - проговариваю я четко.
   - Иди, он ждет тебя, - в голосе Юпитера нет абсолютно ничего, взмах его руки, и портал вспыхивает прямо передо мной.
   Прочь отсюда. Прочь.
   Шаг в портал.
  
  
   ***
   Глава 6.
   Сатурн.
   Пытка бессмертия.
  
   Снова нет тверди под ногами. Но я рада этому. Непостижимые силы держат меня, иначе я бы упала на колени от усталости. Только усталость в душе стала усталостью тела. Бред. Через что я прошла? Это словно выпило мои силы до дна. Смотрю в аметистовое море Сатурна.
   Вокруг меня беснуются страшные ветры, рожденные вращением планеты. Я устала от того, что мне предлагают. Все, что говорили планеты, страшно. Мама, мамочка как, твоя дочь только с ума не сошла от ужаса.
   Выдержу ли я еще одного, который со смехом покажет мне, как умирают люди. Зов стал громче. Я не разбираю слов, но знаю, что скоро услышу, только бы сил хватило дать отпор оставшимся богам. Я ведь так устала.
   Поднимаю голову навстречу приближающемуся ко мне божеству.
   Сатурн?!
   Чего я действительно не ожидала, так это того, что он окажется таким молодым и красивым. Я помню картины Рубенса и Гойя. Кровавая трапеза Сатурна. Отец, пожиравший своих детей. Сатурн, отец Юпитера, Нептуна и Плутона. Вот он идет, медленно, опираясь на косу, которая выше его. Молодой человек остановился возле меня и я, наконец, смогла рассмотреть его полностью. В левой руке он сжимал песочные часы, правой опирался на косу. Он не носил щегольской тоги свободного римского гражданина, но и не кичился своей наготой. На нем набедренная повязка, обнажающая титанический торс, и сандалии. Его волосы, собранные в черный коротенький хвостик, развеваются на штормовом ветру.
   Вот он поднял голову, и в мои глаза заглянули два темных аметиста.
   Хронос, Сатурн. Самое страшное чудовище, которое только знало человечество, смотрит мне в глаза полными смертельной тоски глазами. Чудовище, перед которым все едино: искра костра или цивилизация. Все возникло из него и в нем же исчезнет.
   Отчаянный аметистовый взгляд проникает мне в душу, что-то в нем...
   Он отводит глаза.
   - Приветствую, светозарная, - его голос, тихий и спокойный, резко отличается от того, что его окружает, - Гелия, - добавил он еще тише.
   Его рука с часами медленно поднимается, словно придавленная невидимой тяжестью. Он протягивает ее мне, и в часах на его ладони разгорается фиолетовый огонек, который поглощает часы. Огонек превратился в яростное пламя, которое скрыло песочные часы, и в конце концов осталось только оно, неистовое на руке бога времени.
   Этот холодный огонь заострил черты лица бога и отразился в темно-фиолетовых безднах болью и мукой. Он протягивает мне этот огонь. Но в лице нет страстного желания, чтобы я взяла его. Его лицо, минуту назад такое живое и открытое, стало маской безразличия и сдержанности.
   - Это бессмертие, - он произносит слова очень медленно, словно не желая, - я дарую его тебе, если ты вернешься на Землю, отказавшись от своего Пути.
   Я недоуменно смотрю на него. Он все так же избегает смотреть мне в глаза. Но я ожидала другого.
   Бессмертие - это то, чего добивались веками алхимики в поисках эликсира молодости. То, о чем мечтали врачи, разрабатывая лекарства и постигая клонирование. То, о чем мечтало все человечество. А бог бессмертия мог показать мне... Я не представляю, что. Но он не стал этого делать. Кратко изложив то, что он протягивает мне в обмен на то, во имя чего я иду. Мне что-то подсказывало, что это не просто так. И это не ловушка, не уловка, это что-то, связанное с ним самим, с печалью в его глазах.
   Я невольно вспоминаю то, что говорили мне люди.
   ''А вот если бы мы были бессмертны...''
   Годы, долгие годы, чтобы изучить множество наук, чтобы стать мудрыми и многое успеть. Многое сотворить.
   Годы на обучение и осознание. Полное понимание, во имя чего жить Вечно...
   Но...
   Вину никогда не простит единственное, милосердное в этом мире - Смерть. Воспоминания о жизни и об ошибках и несчастье тоже будут жить вечно.
   Одиночество, которое никто и никогда не утолит.
   Смерть родных и близких.
   Смерть любимых.
   Год за годом, наблюдение за медленной смертью Земли и ее возрождением.
   Нет!
   Я не могу забыть отчаянный зов далекого, но такого родного для меня... Пусть будет смерть, только отпустите меня к нему.
   - Нет, Сатурн, - тоже негромко говорю я, глядя на неистовые ветры, безумствующие возле границы, где вещество неба переходит в жидкое состояние, становясь фиолетовым океаном - я человек, и мне свойственно движение во времени. Я не могу замереть. Ты предлагаешь один из видов вечной смерти, которая будет в отсутствии жизни.
   Снова отводит глаза, словно ему стыдно за собственные слова.
   - Ты увидишь Альфу и Омегу Мира, - он с трудом придает своему голосу торжественный тон, - Ты познаешь его всего.
   Я чувствую, что мучаю его, тогда я просто говорю:
   - Я отказываюсь от предложенного тобой, Сатурн.
   Бог словно ожил. Он кивнул. Хвостик его исполнил какой-то странный пируэт. Сатурн украдкой взглянул на меня и молча взмахнул косой.
   Портал тут же открылся в двух шагах от меня.
   - Иди, он ждет тебя, - произносит Сатурн и, развернувшись, устремляется прочь.
   Я озадаченно смотрю на портал, полыхающий всеми цветами радуги. Шаг на Пути к Нему. Шаг к испытанию Урана. Но...
   Я оборачиваюсь, глядя на устало бредущую фигуру с косой.
   Тоска.
   Что за печаль в его глазах?
   И что за отчаяние, которое он не выдал?
   И почему он так неохотно предлагал свою стихию?
   Что все это значит?
   Вновь поворачиваюсь к одиноко бредущей фигуре с косой.
   Подожди меня немного. Я иду, только я не могу уйти отсюда, не поняв ничего.
   - Подожди, - окликаю я бога времени.
   Сатурн оборачивается, и я вижу изумление на его красивом лице. Я делаю шаг ему навстречу и оказываюсь рядом с ним.
   - Что с тобой, Сатурн?
   В его темно-фиолетовых глазах появляется растерянность и какое-то выражение, мне совсем не понятное.
   - О, светозарная, чем вызвано твое любопытство?
   Вот тут я не выдержала.
   - Я Гелия, Сатурн, и не надо говорить со мной как с божеством. Я всего-навсего человек, хоть и не совсем обычный.
   Робкая улыбка осветила его черты, отчего он стал еще моложе.
   - Ты не совсем человек, - его голос звучал немного печально, но в нем чувствовалось как бы облегчение, - ты дочь Земли и Солнца, достаточно увидеть твое лицо и волосы, чтобы это понять.
   - Сатурн, я не любопытствую. Просто мне кажется, что тебе плохо и ты чем-то расстроен, может, я могу тебе чем-то помочь?
   Он вздрогнул и поднял на меня уже изумленные глаза, в которых не было холода.
   - Нет, Гелия, - он вдруг очень грустно и устало улыбнулся, - никто не может мне помочь. Хотя никто и никогда даже не спрашивал меня об этом. Ты первая, кто захотел выслушать меня. Я расскажу тебе свою вину и не обижусь, если ты с отвращением отвернешься от меня.
   Когда-то давно, когда мы еще присутствовали на Гее, нашей матери, она рассказала нам о том, что отец заточил в ее недра наших братьев и сестер, где они и погибли. Он знал, что они несут разрушение и хаос, но это было все равно жестоко. Я никогда не видел отца иным, нежели сдержанным и суровым, не щадившим ничего и некого, даже своих детей. Он убил тех, кто мог причинить вред созданному им миру. И тогда в бешенстве предал его, оскопил вот этой косой. Именно тогда и родилась Венера. В ней столько вероломства потому, что она родилась в миг предательства.
   Истекающий кровью отец проклял меня и навсегда погрузился в пучины неба. А я, единственный оставшийся ребенок, взял власть в свои руки. Я думал, что смогу править мудро. Но судьба жестоко посмеялась надо мной. Я стал хуже своего отца.
   Я пожирал, губил собственных детей, чтобы они не встали на пути того, что я нес миру. Я тогда не понимал, что нельзя принести миру что-то хорошее путем крови и предательства, боли и зла. Я этого не понимал.
   И когда уцелел один из моих детей, который стал возмездием за пролитую кровь Урана, моего отца, я тоже ничего не понял.
   Юпитеру нужна была Власть. Он был честолюбив, и гордыня его не знала границ.
   Разразившаяся война едва не погубила все живое на Гее.
   Юпитер сверг меня, но не смог убить, ибо я бессмертен. Я растворился во времени, как и мой отец растворился в небе.
   За долгие годы пребывания без облика, а потом воплощенный в душу планеты, я понял все.
   Понял, что натворил. И какую боль причинил Урану, и что я породил - монстров, которые не способны взглянуть далее собственной стихии.
   Я пытался поговорить с отцом, покаяться и признать вину, но он не стал меня даже слушать. Теперь, сколько бы не прошло времени, мне не будет прощения. Но я не могу успокоиться. Я знаю, что такое предательство, и готов понести любые муки, чтобы отец простил меня. Поэтому я не хотел, чтобы ты брала бессмертие. Оно не дар, а проклятие, если есть что-то, в чем будешь раскаиваться. Если бы ты взяла Искру Бессмертия, то вечность раскаивалась бы в содеянном.
   Я смотрю на Сатурна, на бога времени, который тысячелетия несет на себе груз вины, никогда не оставляющей его. Я понимаю, что наказание не должно быть вечным. А он бессмертен.
   В первый раз за весь мой Путь я встретила кого-то, кто искренне желает мне добра. Кто не старается дать мне свою стезю, свою стихию, и кто искренне заботится обо мне.
   И его фиолетовые глаза не лгут, потому что время лгать не умеет. Оно только яснее ставит все на свои места.
   Осторожно отстраняю косу и высвобождаю из стиснутой ладони часы, отпускаю их, зная, что они повиснут в пространстве, ибо они не покинут бога никогда.
   Но его руки я беру в свои. Теперь он смотрит мне прямо в глаза.
   - Зачем? - вновь спрашивает он, и его руки непроизвольно сжимаются.
   Но вместо ответа я притягиваю его к себе и обнимаю. Он вздрогнул. Но я осторожно погладила его по голове.
   - Я понимаю тебя, я знаю как тебе больно, и верю тебе, - мой голос звучит как-то по-иному, он успокаивает, и бог осторожно обнимает меня в ответ. Я улыбаюсь.
   - Я поговорю с Ураном.
   Он недоверчиво смотрит на меня.
   А я вновь улыбаюсь, желая подарить ему надежду.
   - Искупление вины не должно быть вечным.
   Опять он вздрагивает, но его руки тянутся к моей золотой короне. А одна гладит мою щеку.
   - Ты слишком добра ко мне, - в его голосе звучит растерянность, - Чем может тебе помочь змий, закусивший свой хвост? Ничем. Вот только, светозарная... - он смущенно замолкает, а потом продолжает, - Гелия, ничего не бойся. Дальше не будет больше ничего человеческого, только божественное.
   - Спасибо, - киваю я.
   Еще минуту мы смотрим друг другу в глаза, а потом крепко-крепко обнимаемся. Мы оба не знаем, чем кончиться мой Путь, и увидимся ли мы когда-нибудь вновь.
   А потом мгновенно размыкаем объятия.
   Он улыбается мне своей, немного печальной, немного виноватой, улыбкой.
   Я тоже улыбаюсь ему.
   А потом иду к порталу, который сияет в двух шагах от меня.
   Спасибо за все.
  
   ***
   Глава 7.
   Уран или божественная сила.
  
   Опять нет земли. С любопытством осматриваюсь. Все вокруг меня зелено-голубого цвета. Зеленоватые вихри проносятся мимо меня. Я чувствую присутствие хозяина планеты, который не торопится на встречу ко мне, позволяя присмотреться.
   Меркурий, Венера, Марс, Юпитер... Они словно вытянули из меня душевные силы. Но Сатурн своим искренним доверием и теплом помог понять, что я во что бы то ни стало должна достигнуть того, кто зовет меня. Я теперь даже понимаю слова.
   Иди, ко мне. Умоляю, не оставляй меня одного. Я так жду. Не оставляй...
   Я не могу выносить даже мысли, что я не дойду. Не могу выносить холодную циничность планет.
   Уран.
   Он словно вынырнул из зеленого марева, которое клубилось вокруг. Я оказалась рядом с ним. Но он не появился полностью. Все, что ниже груди, растворялось в зеленом пространстве планеты. Даже его длинные белые кудри исчезали в ветрах, а он смотрел на меня мудрыми, проницательными глазами из-под седых кудрявых бровей.
   - Приветствую, светлая, - его голос похож на песню ветра, такой же спокойный и шелестящий. Он улыбается мне, но я ни на минуту не забываю о том, что он убивал своих детей, что он таким страшным способом изувечил Сатурна, - твой Путь подходит к концу. Гелия, я предлагаю тебе...
   Мир вокруг меня взорвался. Все потекло. То тут, то там вспыхивали яркие магические зарева. Предо мной с дикими, душераздирающими воплями проносились демоны и призраки из других измерений. Вырванные чьей-то безжалостной волей, они носились в пространстве этого мира в вечной агонии.
   На моих глазах вдруг стала рождаться материя.
   Живая и неживая. А потом ее распад. В этом мареве вспыхнули фиолетовые глаза Сатурна. Но тут же панорама сменилась.
   Я парила высоко над землей, и подо мной простирались неведомые земли. Я летела сама. Без крыльев, только силой своей воли.
   В другой миг я оказалась в космосе возле звезды, которая на моих глазах родилась...
   Мне вновь почудился фиолетовый взгляд.
   ... И которая умерла на моих глазах, дав жизнь новым звездным системам.
   Я увидела движение семени к клеткам, которые через несколько недель станут ребенком.
   Я увидела дитя во чреве матери, оно шевельнулось, дернуло ножкой и улыбнулось мне. Я не могла не улыбнуться.
   Я увидела, как с болью и мукой мать дарит свету нового человека.
   Я видела человека в любой момент его жизни...
   Я увидела, как спокойно закрываются его глаза и некто, облаченный в свет, на белых крыльях возвращает душу домой.
   Я увидела душу. Искру.
   Все громче и громче звучали слова каких-то молитв и песнопения.
   Я увидела города, страны, целые цивилизации, исчезающие по одному всего лишь слову Демиурга.
   И вот, наконец, я услышала слова.
   Они не имели смысла, а только их произношение.
   - Это твоя воля.
   Песнопение стало явно магическим обрядом.
   Возле моих ног заплескалось неистовое разъяренное море, над которым носились штормовые ветра, обрушиваясь и смывая в океан целые цивилизации.
   Ламрианар...
   И море возле моих ног становится нежнее котенка. Волна осторожно лижет мои ступни. Бескрайний простор моря, в котором встает солнце - Огонь небес.
   Пожар пожирал лес. Все, что могло гореть, горит. Вокруг меня бушует неистовое пламя, яростно уничтожающее все и всех.
   Атрамат...
   И во тьме загорелась одинокая свеча. Рядом со мной весело потрескивал очаг, разгоняющий холод и дарующий пищу усталому путнику.
   Вокруг меня взвыл торнадо. Я оказалась в самой воронке смерча, безумного остервеневшего ветра. Ветра-разрушителя, который рвал крыши с домов и обрушивал на людей страшные шторма. Ветер, помогающий огню пожирать. Ветер со страшной силой ринулся на меня, но...
   Суаййя...
   Легкий бриз пахнул мне в лицо и запутался в моей короне. Он нес прохладу и ласковое прикосновение ночи, в котором витал далекий запах костра.
   Под моими ногами в какой-то миг оказывается земная твердь, которая словно бьется в агонии. Яростные толчки, сотрясения земной поверхности. Они бы сбили меня с ног, вот только я наблюдаю со стороны за неистовой твердью. Какой-то утробный гул нарастает в глубине и через минуту возле меня образовывается страшная трещина, в которую с грохотом падают камни. Из нее рвется сатанинское пламя, и лава вытекает, обрушиваясь в море. Воздух гудит от страшного смертоносного потока, несущегося по склону горы. Чудовищный грохот заставил меня оглянуться... С другой горы несется оползень, который готов накрыть поселок... Лавина... Обвал...
   Дратронд...
   Я стаю на краю цветущего сада, который источает тончайший цветочный аромат. За ним начинаются благодатные нивы, в которых зреют золотые хлеба. Щедрая Мать, на которой найдется место любой божьей твари.
   Снова слова молитвы. Песнопение иногда звучит как дробный стук дождя, а иногда тянется как вой вьюги. В этой песне нет смысла в человеческом понятии. Но в ней звучит сама Гармония Вечности.
   Власть над стихиями, которые подчиняются древним словам Гармонии.
   Миры.
   Сотни миров по велению демиурга.
   - Возьми тайное знание, светлая. Возьми и стань демиургом, Творцом миров и вселенных. Возьми и стань богом. Вернись на цветущую Гею-Землю и преобрази ее по своему образу. Сотри с лица Земли неугодное тебе и сотвори новое. Создай новую эпоху в человеческом мире, о светлая.
   - Не оставляй меня... Иди ко мне, УМОЛЯЮ!!!
   - Ничего не бойся, светозарная...
   Резко поднимаю голову и заглядываю в небесные глаза Урана, который почти навис над моим лицом.
   - А человек? Счастье одного существа?
   Уран смотрит мне в глаза и шелестит:
   - Песчинка на морском пляже...
   - Я отказываюсь от божественного тайного знания, - мой голос тверд и непреклонен, - я отказываюсь от Власти Демиурга.
   Все исчезает и предо мной вновь океан Урана, где нет ни низа, ни верха. Сам Уран молча созерцал меня, словно старался разгадать причину моего резкого отказа. Он все так же был виден лишь выше пояса, но я знала, какой властью обладает отец Времени. Отец Демиург.
   Я без страха вынесла этот внимательный взгляд, который, казалось, видел меня насквозь.
   - Иди, он ждет тебя, - наконец проговаривает он.
   Он явно творит портал, ступень моего Пути домой, но я предупреждающе вскидываю руку.
   - Удели мне немного времени, отец всего живого, - смиренно произношу я.
   В небесных глазах Урана изумление.
   - Тебе нет нужды обращаться ко мне как к богу, светлая. Если тебе угодно, перейдем на имена, данные нам при рождении, - наконец, произносит он.
   Я вновь вглядываюсь в лицо бога неба. Да, я не ошиблась, у них очень много общего. Словно я смотрю в лицо всем богам сразу. Глаза, пристальные и изучающие, словно меня снова испытывает Юпитер. Мужественные и твердые черты Марса, только вот одухотворенность и благородство этих черт больше напоминает мне Сатурна. А небольшие морщинки в уголках глаз вызывают воспоминание о хитреце Меркурии. Вот он улыбнулся, и я, как наяву, вижу обворожительную улыбку Венеры.
   - Хорошо, Уран, - произношу я, понимая, что от следующих минут будет зависеть прощение и мир в душе Сатурна, - тогда позволь спросить тебя, что произошло между тобой и твоим сыном Сатурном.
   В то же мгновение облачные брови Урана сошлись на переносице, а небесно-голубые глаза стали цвета ненастного неба.
   - Этот вероломный ублюдок предал меня ради власти над миром смертных. Он не просто предал, а вдобавок еще и искалечил.
   Я без страха смотрю на грозного бога, который стал таким опасным, но не для меня. Я не боюсь его гнева, нельзя так... Я обещала Сатурну поговорить с ним, и я это сделаю, чего бы мне это ни стоило.
   - А что, если он сожалеет и раскаивается в содеянном? - спрашиваю я тихо, - что если он мучается?
   Глаза бога потемнели, словно в небе собирался шторм.
   - Что тебе в этом предателе, светлая?
   Ощущаю себя так, словно он собирается меня ударить. Я знаю, все теперь зависит от меня.
   - Знаешь, Уран, смертные иногда совершают страшные поступки, о которых сожалеют всю жизнь. Но люди есть люди, они смертны. Смерть освобождает их от мук беспощадной вины, которая иногда страшнее содеянного...
   - К чему ты это, Гелия? - перебивает он меня. Я вижу Урана во гневе.
   - А твой сын бессмертен, - произношу я, глядя в штормовые глаза, - он сожалеет и раскаивается в своем поступке.
   - Что мне его раскаяние, - голос Урана стал почти ревом урагана, - ты защищаешь его, словно он невинная жертва. Хочешь видеть, что он сотворил со мной? Хочешь полюбоваться на его рук дело?
   В этот момент нижняя часть его тела приняла форму, материализуясь прямо из пространства. Я заметила, что он наг и... В паху его зияла страшная рваная рана, которая была совсем свежей и даже сочилась кровью.
   Я вновь взглянула в глаза Урана. В них дрожали горечь и ненависть.
   - Да, - теперь каждое слово давалось мне с трудом. Я, кажется, зря обнадеживала Сатурна, - он виноват. Но ты виноват не меньше.
   От такой наглости Уран замолчал, а я продолжала:
   - Ты стал тираном. Тираном собственных детей. Ты вложил в мир смертных красоту и бессмертие высокого неба, но своих детей ты просто убивал, если они становились богами Хаоса и Разрушения. Ты никогда не думал, почему они становились такими?
   Тогда тебе скажу я, - не хочу смотреть ему в глаза. Мне осталось немного прежде, чем я вернусь домой. А вот Сатурн будет, похоже, мучиться вечно, - Ты никогда не любил их. Не дарил тепла и ласки. Ты был суровым, справедливым богом, но никогда не был просто Отцом.
   По сути ты их калечил, а потом убивал. Вот только Сатурна, искалечив своим безразличием, убить не успел. Но чему ты его научил, тем он тебе и ответил. Ты сам вложил косу в его руки. Зло порождает Зло.
   Но ведь на этом все не закончилось. Он искалечил своих детей. И получил то же самое, что получил ты.
   Юпитер отомстил за тебя сторицей. Вот только Юпитер, твой внук и твоя копия, ни о чем не сожалеет и не раскаивается. А Сатурн понял.
   Преданный собственным сыном... Он умоляет о прощении почти вечность. Он страдает почти тысячелетие, мучаясь от вины. Не слишком ли долго? Но тебе, похоже, все равно.
   Разворачиваюсь к порталу, собираясь покинуть этого непреклонного в своей гордыне бога.
   Прости, Сатурн...
   - Постой, Гелия, - в голосе Урана нет больше шторма, только растерянность.
   Я останавливаюсь и оборачиваюсь к богу, который выглядит расстроено и виновато.
   - Так что же мне теперь делать? - он заглядывает мне в глаза с надеждой, словно я могу все повернуть вспять. Но я не могу. То, что случилось, уже случилось. Но у него есть будущее.
   - А чего ты хочешь? - спрашиваю у него.
   - Не знаю, - в его глазах растерянность и вина, - я так долго думал о том, что произошло, что... Не знаю, - окончательно смутился он.
   - Тогда, - я сделала шаг к Урану, и уже по обыкновению оказалась возле него, - просто начни все заново.
   Я беру его руки, как брала руки Сатурна, и крепко пожимаю их, желая приободрить.
   - Подумай о том, что у тебя есть сын, который любит тебя, не смотря ни на что. Ведь, если бы он не любил тебя, ему бы было все равно. Просто поговори с ним, не торопи события, просто постарайся простить. За все.
   Он смотрит мне в глаза почти с той же надеждой, что и его сын. Я невольно улыбаюсь. Да, у них все будет хорошо.
   А потом шаг в портал. Мой Путь подходит к концу.
  
  
   ***
   Глава 8
   Нептун или богиня Гармонии-Хаоса.
  
   Пройдя по всей Солнечной системе, я многое поняла. Многое увидела. Я чувствовала страдание и осуждала бездействие. Я видела человеческое и божественное. Но чего сама от себя не ожидала, так это того, что я начала понимать, зачем все это происходит. Я отказываюсь от многих соблазнов, которые могли бы удержать меня. Я сознательно решилась на Путь, и сердцем и душой захотела быть с ним. Но Путь еще не завершен.
   Я в пространстве Нептуна, который, как я помню, тоже газовый гигант, не имеющий твердой поверхности, кроме плотного ядра. Вот я и вишу над поверхностью метанового океана, глядя на шторма, несравнимые с яростными ветрами Сатурна. Вот только окружающий меня пейзаж напоминает мне земное море. Из него возникает фигура в странной тоге, белой, словно облака, и одновременно текучей. Но приглядевшись получше, я вдруг понимаю, что он одет в морскую пену, которая постоянно меняется.
   Нептун.
   Еще один шаг.
   Твой зов не смолкает ни на минуту. Я напрягаюсь, глядя, как без предисловий бог моря материализует в руках трезубец.
   - Гелия, Солнечная дева, - обращается он ко мне своим рокочущим голосом.
   Я замираю. Я не боюсь воды. Я даже люблю ее вечное движение, но не более. Что таит в себе пучина его глаз, холодных, словно бездна моря. Почему у него такая ипостась, ведь море не только разрушающее, оно и созидающее.
   И вдруг я понимаю. Он Бог. БОГ. Один из братьев Юпитера. Сын Сатурна, который будет богом...
   - Власть божественная...
   Спасибо, Сатурн. Спасибо за твою доброту.
   - Приветствую, Нептун, - проговариваю с максимальной сдержанностью.
   Он разглядывает меня как диковинку. И его морские холодные глаза загораются зеленым пламенем.
   Я готова.
   В этот момент его борода и длинные волосы взметнулись, как бы под порывом невидимого ветра, а глаза вспыхнули зловещим зеленым светом.
   В тот же мгновение он исчезает в стене воды.
   Я парю.
   Нет, просто вишу в океане. Где-то далеко-далеко светит солнце, и его лучи проникают ко мне сквозь толщу воды.
   Здесь нет звуков.
   Здесь только тишина и гармония.
   Вот рядом со мной проплывает стайка рыбок, которые совершенно не боятся меня. Я поворачиваюсь к ним и вижу младенца в колыбели.
   Где-то в другом мире его покачивает женская рука, и этот покой дала им я.
   Мама...
   Да, просто взяла и дала.
   Только вот почему-то я сама ничего не чувствую.
   Вот спокойно спит юноша с грязным и изможденным лицом. Дымка воды мешает мне рассмотреть место, где он так уютно устроился. Какие-то черные силуэты, а где-то далеко кровавое зарево. Где-то глухие удары. Кажется, это война.
   Война...
   Как просто, мне все равно.
   Вот под огромным балдахином спокойно сидит бабушка королева и ее внучка. Они так спокойны и безмятежны сейчас. Кажется, бабушка рассказывает девочке сказку.
   Власть...
   Ну и что...
   Вот утомленные пресытившиеся любовники в объятиях друг друга. Он обнимает ее, а она, едва не мурлыча, трется о его волосатую грудь.
   Страсть...
   Безразлично.
   Покой во всем и везде. Я несу этот покой.
   Вот откуда-то со дна вырывается воздух, и я слышу его урчание, как будто огромного котенка я почесала за ухом. Он обволакивает меня, устремляясь куда-то к солнцу, мерцающему невероятно далеко.
   Вот предо мной усталый торговец, который славно поработал и теперь глубоко задумался, глядя на океан.
   Деньги...
   Тишина.

И совершил Бог к седьмому дню дела Свои,

Которые он делал, и почил в день седьмой

От всех дел Своих, которые делал.

   Безмолвие.
   Смерть - это покой...
   Мне не дано смерти...
   Фиолетовый взгляд, полный тоски...
   Не оставляй меня! Не оставляй одного... Иди ко мне...
   КО МНЕ!!!
   Я начинаю шевелиться...
   - Стань богиней покоя, ибо это то, что необходимо даже демиургам...
   КО МНЕ!!!
   Не бойся...
   - Одари покоем смертных и бессмертных, живое и неживое... Успокойся Солнечная дева, ведь ты так устала, прими из моих рук благословенный покой, и дар успокаивать.
   Мгновение - и я вижу мужской силуэт, который изо всех сил тянется ко мне...
   Видение исчезает, и на меня смотрят аметистовые глаза Сатурна.
   Как больно. Нет. Я не могу.
   Как холодно. Я не чувствую своего тела.
   С трудом поднимаю голову, и мертвыми губами начинаю напевать.

Вечный покой сердце вряд ли обрадует,

Вечный покой для седых пирамид,

А для звезды, что сорвалась и падает,

Есть только миг, ослепительный миг.

   В этот же миг я вижу Нептуна, который держит над головой сияющий холодным светом трезубец. Бог страшен. В его светящихся глазах пылает ярость.
   - Я отказываюсь от покоя.
   Интересно, я подумала или все же произнесла это. Но реакция божества не заставила себя долго ждать. Вокруг него начинает рушиться пространство. Он в гневе, что не может одолеть мою волю. Волю человека. Пусть даже необычного.
   Он не может покорить меня.
   - Так может, тебе нужен Хаос?!
   Я оказываюсь на гребне цунами. Вокруг меня все рушится. Я вижу, как волны чудовищного океана обрушиваются и губят мать и дитя; торговца, которого не защитят все сокровища во вселенной; любовников, которых настигает в миг соития. Страшные волны цунами крушат обе армии. И смывают в ненасытные пучины цивилизации и их властителей.
   Огромные штормовые шквалы обрушиваются на все созданное демиургом-создателем, превращая все в прах.
   Но они не в силах разрушить Время, Сатурн и...
   - Прекрати...
   Мой голос тонет в наступившем Хаосе.
   Нет больше ни неба, ни земли...
   Все рушится...
   Безумие...
   - Прекрати...
   Нет у меня голоса. Я всего лишь песчинка...
   Нет.
   НЕТ.
   Я Гелия, дочь Солнца и Земли.
   - Прекрати...
   В моем голосе звучит металл, через который не пройдет ни что и никто.
   Я стою в центре замершего Хаоса, который внимает моему голосу. Из пространства на меня изумленно смотрит Нептун.
   Я свечусь светом нашей Матери. Я смотрю в глаза богу, который только что замахнулся на святое. На мой Путь и мои чувства, ведь Безмолвие - это безразличие, равно как и Разрушение.
   - Я отрекаюсь от предложенного тобой, - с нажимом произношу я, и протягиваю руку, - пропусти.
   Он не смеет меня задержать после того, как произнесены эти слова, но как бы он этого хотел... Он просто в бешенстве. И если его старший брат - олицетворение Безразличной Власти, то он - олицетворение Власти над чувствами, а точнее, он не может ими повелевать в полное их отсутствие.
   Его глаза - это ярость. Он просто не знает, что это не предлагают. Это не отнимают.
   - Пропусти меня, Нептун, бог Ярости и Безразличия, бог океанов. Я дочь Светозарного Солнца и Земли, Матери всех богов, иду по Пути и отвергаю твою стезю.
   Если бы он мог, то утопил бы меня.
   - Иди, - он в бешенстве швыряет свой трезубец, который втыкается в пространство как в твердь. В тот же миг там начинает сиять яркое марево портала.
   - Он ждет тебя, - он не может противостоять воле того, кто создал мой Путь, иначе он бы просто не пропустил меня дальше.
   Я молча, не прощаясь, отворачиваюсь и плыву к порталу и мерцающему в зелени пространства планеты трезубцу.
   Вот так, мои чувства оказались сильнее власти над Безмолвием, но, честное слово, становится все тяжелее и тяжелее давать отпор богам. Спасибо тебе, Сатурн, без твоих глаз, напоминающих мне о страшной ошибке и Вечности, мне сегодня было не справиться. А того, к кому я иду, я даже увидела. Но только Солнце знает, сколько мне еще предстоит вынести, ведь это уже окраина Солнечной системы. Остался только Плутон.
   Я почти у портала.
   Я боюсь. Я впервые за все это время боюсь. Я ведь даже не знаю, кто он. Не знаю, к кому иду.
   Всего лишь мгновение я смотрю на прекрасную радугу портала в нерешительности.
   Я просто устала. Я знаю, что из миллионов других я выберу одного. Того, кого знаю всю жизнь, чей зов слышала и во имя кого шла.
   Шаг.
  
  
   ***
   Глава 9.
   Харон.
   Нет пути обратно.
  
   Под моими ногами твердь. Но я почему-то знаю, что это не Плутон. Эта твердь едва держит меня. А кругом расстилается звездная ночь. Я оборачиваюсь в поисках Солнца. Но его нет, зато передо мной во всей красе поднимается огромный диск Плутона. Он похож на восход серо-черного солнца, только куда более большого. И Плутон не может давать света. Он планета. Но я все же чувствую тепло, которое дарит мне вид холодного стража Солнечной системы. Я почти дома, только вот как я это пойму? Самое время задуматься над этим вопросом. Но уже нет времени это делать.
   На бескрайней пустыне стоит еще один бог, который манит меня к себе.
   Харон.
   Так значит я на спутнике планеты.
   - Двигайся ко мне, Солнечная, - слышу я его негромкий, но спокойный голос.
   Мне нечего бояться. И я приближаюсь к тому, кто внезапно встал у меня на Пути. Я, конечно, удивлена тем, что сразу не оказалась на Плутоне. Но никто не говорил мне, что будет легко. Я еще на Земле выбрала этот Путь. Так нечего сетовать на Судьбу за то, что она испытывает меня. Достойна ли я того, кто ждет меня уже не первое столетие. А я должна быть его достойна.
   Ну, вот я, наконец, стою перед Хароном, который медленно поворачивается ко мне. Но ни старческая хрупкость, ни изможденное лицо не вводят меня в заблуждение. Он очень силен, этот старец с длинной седой бородой. Он намного могущественнее тех, кто пытался остановить меня. Ибо он и есть проводник в смерть. Он то, чего не дано Сатурну, и он то, что приходит даже к демиургам. Он подобно времени незаметен, но неизбежен.
   Харон смотрит мне в глаза своим белым, мертвым взглядом, что тоже не обманывает меня. Эти глаза видели альфу Солнца и увидят его омегу. Он предвестник смерти. Страж ее власти.
   - Великая дочь Солнца и Земли. Солнечная. Гелия. Приветствую тебя на Пути во Мрак, - медленно проговаривает он.
   - Приветствую тебя, Харон, - я склоняю голову немного сильнее, чем раньше. Харон этого достоин, ибо вечный холод и страх перед ним смертных - вот его удел.
   - О Солнечная, я должен донести до тебя весть, пришедшую к тебе из глубины Веков, - он делает паузу, а когда вновь раздается его голос, он звучит чисто и ясно, - О Солнечная, если ты вступишь на Плутон, то никогда не сможешь вернуться обратно. Не сможешь вернуться к Матери Гее-Земле. Ибо вступившие однажды в мир Мрака и Смерти никогда не возвращаются обратно.
   Я смотрю на горизонт за его спиной, там поднимается мир Смерти и Мрака - Плутон.
   Как часто повторяли эти слова: ''Вернись...''
   Что проще - развернуться и уйти, приняв их божественную милость? Они никогда не понимали этого, они не понимали ничего. Не понимали, ради чего я борюсь, ради чего противостою им. Они не понимали и не поймут. Я прошла все испытания с одной лишь мыслью, что тот, кто по-настоящему любит, может ждать Вечность, но также тот, кто любит, не должен заставлять любимого страдать.
   Если я отступлю, то никогда не прощу себе, ты прав, Сатурн. Я люблю его. И ради этой любви противостояла богам. Я ни о чем не сожалею, и ничего не боюсь, кроме одного. Что совершу какую-нибудь ошибку. Что он меня не дождется.
   Я знаю, почему это послание пришло ко мне именно через Харона. Я все же человек, а люди боятся сделать решающий шаг, после которого уже ничего нельзя будет вернуть. Ничего. Нельзя будет отказаться.
   Только вот они так и не поняли, что я прошла в себе это в тот день, когда покинула Землю. Они думали, что меня испугает послание Харона. Но они не понимают, что этот страх я убила в себе, не в силах даже думать о возвращении, когда меня звал он.
   Ведь он звал меня. Он ждет.
   Вновь смотрю в белые глаза Харона, который спокойно ждет моего ответа.
   - Нет, Харон, я не вернусь. Я покинула Землю, зная, что никогда на нее не вернусь, там меня уже нет. Я иду ДОМОЙ. Прости неразумное дитя, но твои мудрые речи не остановят меня. И я прошу пропустить меня на Плутон, ибо отказываюсь от вести пришедшей из необъятного прошлого.
   Харон смотрит мне в глаза, но мне не страшно. Я знаю, что он пропустит, только...
   Вдруг этот почтенный старец низко кланяется мне. Я стою, как громом пораженная, не в силах вымолвить слова.
   - Спасибо, о Солнечная, что сохранила мне, старику, веру в чудо. Иди, он ждет тебя, - в голосе Харона звучит доброе тепло, которое согревает мою душу, - иди, детка, он слишком долго ждет тебя. Он почти потерял надежду. И еще...
   Он на мгновение замолкает.
   - Если ты выдержишь испытание Плутона, то станешь бессмертной, с ним.
   - Спасибо, Харон, - тихо поизношу я, - нет ничего более лучшего, чем то, что ты мне сейчас даровал...
   Прямо за моей спиной сияет портал.
   Пол шага...
   Жди меня.
   Я иду.
  
  
   ***
   Плутон.
   Мрак и Смерть.
   Солнце для Любимого.
  
   Под моими ногами поднимается пыль. Легкая, тончайшая и почти незаметная в темноте. Но я вижу лучше, чем когда-либо. Я достигла границы. Я пришла туда, куда звала меня судьба и Любовь.
   Оборачиваюсь. Никто из смертных не видел того, что вижу я.
   Аспидно-черное небо с россыпью далеких звезд, таких же, как и наше Солнце. Только, может быть, другого цвета, размера, возраста. Предо мной простираются далекие миры, которые здесь мне видны чуточку ближе, чем на Земле. Здесь я словно приближаюсь и прикасаюсь к бесконечности, которая не давит меня. Я - и есть часть этой бесконечности.
   Вот только это небо никогда не знало тепла и света, который щедро дарила Мать Матерей - наше Солнце. Оно обрушивало потоки тепла и света на Меркурия, Марса, Венеру и мою маму. Холодный, гордый и неподвластный ей в своей гордыне, сам желавший возвеличиться и стать богом всего, Юпитер получает еще меньше. Но Сатурн, Уран, и Нептун получают и того меньше. Хотя это их не мучает и не беспокоит. Они сами по себе подобны Матери Матерей.
   А вот этому миру мертвых скал не достается и сотой доли того, что получает Юпитер. Плутон - мир Смерти и Мрака. Вот только я не могу этого видеть. Словно что-то сжимается в груди. До боли. Я вижу мертвый мир, никогда не знавший тепла. Это мир Смерти.
   Рев.
   Страшный рев сотряс скалы, которые были совсем близко. Где-то начался обвал. Твердь под моими ногами задрожала.
   Рев повторился.
   Я обернулась.
   Ко мне приближалось чудовище с тремя песьими головами.
   Цербер.
   Чудовище тем временем раскрыло все три пасти и издало тот самый рев. Его поддержал дракон, который и был хвостом этого чудища. Как ни странно, во всех пламенеющих глазах Цербера я увидела ум и... мольбу...
   Шерсть огромного стража мира Смерти встала дыбом, а хвост-дракон шипел.
   Он ждет меня. Ждет.
   Если я не испугалась Марса с его ратью войны, мне нечего бояться проводника в Мир Смерти. Теперь я понимаю, что ты хотел сказать, Харон. Чтобы пройти дальше, я должна добровольно идти к Церберу. Именно он убьет мое тело и сделает меня бессмертной. Значит, мой Путь лежит прочь из этой жизни к новой. Только вот человеческая жизнь, которую сейчас должен прервать этот пес, давно закончилась. Неужели вы так и не поняли?
   Я делаю шаг.
   Неужели вы так и не поняли, что нет у меня никого, кто был бы дороже его. Даже моя жизнь не стоит его страданий.
   Еще один шаг.
   Потерпи, я уже иду.
   Я иду...
   Когда-то нас разлучили, но я вернулась, чтобы навсегда остаться с тобой.
   Цербер поднимает лапу.
   Удар.
   Боль.
   Тишина.
  
   ***
  
   Я приоткрыла глаза. Все та же долина. Только вот почти в зените стоит очень яркая звезда. Она желтая и ласковая, но вот только она слишком далеко...
   Солнце...
   Да, оно слишком далеко, чтобы подарить этому миру свою ласку.
   А вот на утесе кто-то сидит.
   Плутон?
   Он сидит, запрокинув голову, словно старается поймать несуществующие рассеянные лучики звезды. Просто очень яркой звезды, не более.
   Я устало бреду к нему. Похоже, Цербер все же вытряс из меня душу. Или это сделали раньше. Нет, просто я чувствую усталость и странное желание сесть рядом с Плутоном и, запрокинув голову смотреть на эту звезду, вспоминая мою прекрасную мамочку, и смеяться над глупым мальчишкой Меркурием, который купается в тепле Солнца.
   Но приблизившись к нему настолько, чтобы рассмотреть его, я замираю как вкопанная. Чего я действительно не ожидала, так это того, что он окажется Таким. Его братья Юпитер и Нептун - взрослые мужи. А Плутон...
   В общем, предо мной сидел молодой человек, может, старше меня на лет пять, не больше. Он сидел в набедренной повязке, похожей на ту, которую носил Сатурн. Сидел предо мной, прекрасный со спускающимися ниже плеч черными кудрями, вот только лица я не видела. Не видела его глаз, но я почему-то уверена, что в них нет того хищного огонька, что живет в глазах его братьев.
   - Гелия, Священная, - негромко говорит он, не поворачиваясь ко мне, - Священная дочь Солнца и Геи.
   Его голос кажется мне смутно знакомым. Он звучит спокойно, но с такой грустью...
   - Иди, он ждет тебя...
   Привычные слова, ступень к цели... Но почему-то в этот раз кажется, что в пустоту.
   Я смотрю на него, и вдруг понимаю, что хочу остаться здесь, с ним.
   С ним?
   С ним!
   - Я не пойду, - произношу я устало, словно я вернулась домой после долгой дороги, - я никуда не пойду.
   Он поворачивается ко мне, и я вижу его лицо. Мужественное и благородное. Но страшно усталое, словно он тоже слишком долго шел...
   - Иди, он ждет тебя, - его голос напряжен.
   Я чувствую, как он напрягся всем своим существом, не только голос. Он весь, словно...
   - Нет, - повторяю я, - я знаю, что завершу Путь здесь.
   Вот теперь не показалось, в его совиных глазах дрожит отчаяние.
   - Иди, - капля сползла по его щеке, словно... - он... ждет... тебя...
   Я делаю шаг к нему, чтобы положить руки на его огромные, сильные ладони, которые просто обессилено, лежат у него на коленях. Он вздрагивает, а я произношу так же спокойно, только внутри разливается тепло...
   - Я остаюсь с тобой...
   Его черные глаза озаряются радостью и недоверием, словно он не знает, верить в то, что я сказала или нет.
   - Я ждал тебя, - произносит он тихо.
   И тут я все вспомнила. Голос, зовущий меня с таким отчаянием, принадлежал ему. Да, это он появился в миг смертельной опасности на Нептуне и протянул ко мне руки, чем спас меня.
   В какой-то миг я не смогла устоять. Мне показалось, что твердь уплывает у меня из-под ног. Но его самые теплые и самые нежные и осторожные руки, подхватывают меня и прижимают к груди. Да, всю жизнь я шла ради этого.
   Я никогда не плакала, но вдруг поток слез вырвался у меня. Я уткнулась в грудь Плутона, того, кого я так долго искала, и заплакала от радости облегчения... И того, что не имеет названия...
   - Зачем? - наконец смогла я выговорить, - зачем ты трижды оттолкнул меня?
   Он вздрагивает и в его голосе звучит вина:
   - Я должен был так сделать, чтобы ты решила все сама, а не потому, что пожалела меня.
   Я поднимаю голову и смотрю в его доброе молодое лицо. Он улыбается мне такой родной улыбкой, что я невольно тянусь и обнимаю его. Подлая ты, Венера. Как можно предать любовь. Как можно оставить такого, как он. Как мой Плутон. В его совиных глазах такая радость, какую не породит никакая страсть. Ни что не сможет заменить мне этого бога. Моего бога, моего Плутона. А он тем временем начал свой печальный рассказ:
   - Давным-давно, когда мы жили на Земле в образах, данных людьми, никто не думал, что я стану таким. А потом, когда называли планеты, окажусь дальше всех, совсем один, никому не нужный и всеми изгоняемый, ведь смерти боятся все, только вот смерть - это всего лишь новый путь, который лежит за пределами человеческого мира и сознания. Я оказался богом Смерти, самым страшным и мрачным.
   Но я хотел любить. Я не мог жить так...
   Он смотрит на меня, и я замечаю в его глазах боль.
   - И тогда Солнце предсказало, что придет ее дочь, которая пройдет страшный Путь сквозь стезю богов ради того, чтобы озарить мой мир своим светом, Светом любви... А я могу только звать ее и страдать вместе с ней. Но как только окажусь с ней рядом, я должен буду трижды оттолкнуть ее, и если она действительно любит меня, то останется, сердцем почувствовав истину. Я так долго ждал тебя. Я почти потерял надежду. Но ты пришла.
   Светозарная, светлая, Солнечная - как меня только ни называли. Я и есть маленькая часть Солнца для этого бога и его мира.
   Солнце для Плутона. Для него одного, отторгнутого и одинокого.
   - Плутон...
   Я оборачиваюсь на знакомый голос. Мой бог поднимает голову.
   Над нами висит портал...
   Сатурн и Уран...
   - Что?! - Плутон, кажется, лишился дара речи.
   Отец и сын улыбаются нам.
   - Счастья вам, - проговаривает отец богов, - счастья и любви.
   - Счастья, - повторяет Сатурн.
   - Спасибо, - говорю я, и изображение начинает исчезать.
   Похоже, я свечусь. Да, это действительно так. Я поворачиваюсь к любимому. Он смотрит на меня с благоговением. Мне это не совсем нравится, и я беру его лицо в свои руки и смотрю прямо в глаза.
   - Ты для меня все. Ты мой. Без тебя все, даже блистающее Солнце, холодное. А с тобой... Я вернулась к тебе, я вернулась домой.
   Наконец он наклоняется ко мне и осторожно целует, но я прижимаюсь со всей силы к его теплым родным губам. Ради этого стоило пройти весь Путь и от всего отказаться.
   Вместе и навсегда.
   Я вернулась домой.
  
  
  
   Каигара. 25 Октября 2003 г.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"