Древние руины - беспорядочное нагромождение уродливых конструкций, обильно покрытых толстым слоем ржавого мха. Застарелая язва прошлого, что кишит невидимыми глазу фантомами. Их тысячи... Они повсюду... Бледные тени стоят на коленях, простирая руки к небесам, низвергающим огненный дождь. Призраки молят богов, в которых, на самом деле, не веруют... Лицемеры и ханжи!.. Их некогда могущественная цивилизация бесповоротно вступила на путь деградации и сгорела в дьявольском пламени. Их города превратились в пепелища. Их мир поглотил Хаос. Голодный, всепожирающий, жаждущий чужой боли, страданий и страха...
Нам на роду написано - быть печальными. Мы не умеем улыбаться: окружающий нас мир коварен и жесток. Он будто вывернут наизнанку. Шелест листвы, детский смех, яркие краски остались где-то внутри. А снаружи - эти мрачные развалины. Серые и безликие. Конечно, они уже давно обитаемы. Диггеры, искатели артефактов, беглые каты, плуты всех мастей годами стекались сюда в поисках пристанища. Вся эта публика - необычное и гнусное сообщество бродяг, олицетворение нравственного уродства человечества. Соприкоснуться с ними значило бы окунуться в омерзительную атмосферу самых низменных пороков. Но нельзя пройти по грязи и не испачкать ног.
Нас двое. Мы рыскаем среди руин, ловя на себе недружелюбные, а порой и откровенно враждебные взгляды обитателей древнего города. Я - Жрец, служитель божий. Мой спутник - Наемник, продавший душу врагу человеческому. Мы ярко выраженные антиподы и наша компания выглядит в высшей степени странной для всякого стороннего наблюдателя.
Наемник - крупный детина в доспехах из грубо выделанной кожи, с косматой головой на бычьей шее. Он явно одержим. Ибо его внутреннее состояние есть постоянная ярость. Неистовая и глухая. А его внешнее состояние есть презрение. Неприкрытое и циничное.
Головореза окутывает мощная, источающая угрозу аура. И этот почти физически осязаемый покров служит нам неким оберегом от необдуманных действий со стороны обитателей руин.
Ко всему прочему, внушительных размеров молот покоится за спиной Наемника. Пользоваться сим орудием душегубец умел весьма ловко и изощрённо. Мне довелось видеть, как с этакой показной нарочитостью он раскалывал черепа встречающихся на нашем пути недругов, дробил их грудные клетки, ломал позвоночники. А после боя, забрызганный с головы до ног кровью, вырывал из груди одного из поверженных врагов еще пульсирующее сердце. Протягивал мне. Смеялся презрительно. А потом пожирал на моих изумленных глазах дымящуюся плоть.
С этим животным меня объединяет некая цель - мы оба служим святой инквизиции. Он - потому что имеет от этого материальные блага. Я же несу светоч истинной веры в сей грешный мир, без каких-либо условий.
Мракобесы называют нас охотниками за головами. Не хочу никого переубеждать. Пусть будет так.
Цель наших поисков - Альбинос. Подземная тварь, сумевшая просочиться на поверхность. Мерзкое порождение Аида, которое и человеком нельзя назвать. Он прячется где-то здесь, в этом разрушенном городе. Другое дело, что город довольно велик и простирается не только по земле, но и под ней.
Человеческая жизнь тут ничего не стоит.
Раз мы наткнулись на выпотрошенные тела. Кто и зачем их убил, нам было не известно. Но невидимая сила распада уже подтачивала трупы: они ужасно смердели. Людей обрекли на чудовищную участь - разлагаться под лучами палящего солнца. Для убиенных не существовало закона погребения. Они подверглись уничтожению, но не обрели вечного покоя. И меня это обескураживало.
Так бывает, что иногда мы невольно забываем о главной цели и отвлекаемся на второстепенные мелочи, кажущиеся на тот момент наиважнейшими. Будь я один, то, несомненно, попытался придать тела земле, дабы внести хоть маленькую толику порядка в этот вселенский бедлам. Но вот незадача - моему спутнику было глубоко плевать на мертвяков. Наемник без оглядки шел вглубь города и довольно ловко обходил все встречающиеся на пути завалы. Я не мог позволить себе отстать.
Альбинос - облаченный в грязное рубище карлик. Бледный, как сама смерть. С выпученными глазами на абсолютно лысой голове. Мы нашли его на южной окраине. Он существовал в темной, зловонной норе - землянке, коих в этой части города было превеликое множество.
К моменту нашего появления Альбинос возлежал на покрытом заплесневелыми шкурами топчане. Смотрел на нас отрешенно и не выказывал любопытства. Он был не один. Рядом с ним мы обнаружили обнаженную женщину неопределённого возраста. Она не подавала никаких признаков жизни и, судя по синюшному оттенку кожи, пребывала в таком состоянии уже не первый день.
Наемнику вся эта идиллия явно не понравилась. Он грубо сбросил некрофила с лежанки и пинками погнал наружу. При этом рычал и ругался почем зря крушил и ломал все, что попадалось под руку.
Альбинос, оказавшись на открытом пространстве, принялся биться в истерике. Плакал, причитал, пуская кровавые слюни из разбитого рта. Наемнику пришлось приложиться посильнее. Мощный удар в голову ввел тварь в беспамятство. Наемник ловко перекинул бесчувственное тело Альбиноса через плечо. И мы поторопились покинуть сей непотребный город.
Довольно часто мы называем сумасшедшего человека душевнобольным. Могли ли мы считать душевнобольным нашего пленника? Имелась ли душа у Альбиноса? И был ли он, вообще, человеком?
Дело тут не в извращенных пристрастиях некрофила. Наш пленник боялся открытого пространства, боялся дневного света. Сущий бес, лишь придя в себя, он устроил нам очередной припадок. Выл и катался по земле, пока я не накинул свой вещевой мешок на его мерзкую голову.
Впереди нас ждал долгий изнурительный путь по бескрайним пустошам, что таили в себе смертельную опасность для всякого неподготовленного путешественника. Шли в основном по ночам. Днем прятались в пещерах или отсиживались в редко встречающихся селениях.
Альбинос с мешком на голове плелся на привязи вслед за Наемником. Как ни странно, он понимал наш язык и вполне понятно изъяснялся на нем. Другое дело, что нес всякую ахинею. Ни к кому конкретно не обращался. Просто разговаривал. Иногда сыпал непонятными словами. Упоминал неизвестные имена. Иногда тихо смеялся или хныкал. Как-то заговорил о бриллиантовых дождях и о морях из расплавленных алмазов. Сей бред вывел Наемника из себя. Громила жестоко избил пленника, запретив разговаривать.
Я конечно презирал Альбиноса, как порождение чуждого нам мира. Но в тоже время он вызывал у меня жгучее любопытство.
Эти твари, несмотря на свою дикость, обладали древними знаниями.
Сотни, а может тысячи лет жили они под землей в своих дьявольских норах- убежищах. На поверхность не выходили - наш мир был губителен для них. Невидимую глазу смерть они называли радиационным фоном. Но с недавних пор Альбиносы стали все чаще покидать свои подземные схроны. Что-то гнало их на поверхность. И эта, идущая из глубин опасность, была куда страшнее высокого радиационного фона. Страшнее костра инквизиции, что был уготован всякому исчадию Аида.
Святая инквизиция безжалостно истребляла Альбиносов. Но кроме подземных тварей у моих братьев во Христе были и другие враги - сектанты, идолопоклонники, лжепророки и прочие антихристы, коих в нашем мире развелось превеликое множество.
В одном из древних городов паладины братства обнаружили сборище сектантов, поклоняющихся Трибуналу ложных богов. Храм идолопоклонников и стал конечным пунктом нашего путешествия.
Там нас ждал Верховный Инквизитор с подручными. Они приняли у нас Альбиноса и увели в глубины храма. Наемнику вход в храм был заказан. На меня же запрет не распространялся. И я проследовал вслед за Инквизитором в просторный зал языческого святилища, где в свете факелов моему взору предстали три высеченные из мрамора бюста. Статуи Лжебогов неплохо сохранились, хотя их сотворили еще до Третьего Пришествия. На всех бюстах были выбиты имена и Альбиносу приказали их прочесть.
Его уже освободили от пут, сняли с головы мешок. В темном зале пленник чувствовал себя более уверенно. Но почему-то не спешил читать древние слова. Крутил мерзкой головой, принюхивался, глупо хихикал.
Несколько увесистых оплеух заставили Альбиноса прекратить паясничать, и он произнес имя первого и самого старшего Лжебога, чье изваяние находилось в центре Трибунала: "НИ НЕЛ". Второго бога звали НИ ЛАТС. Усатый, с густой шевелюрой и крупной головой, он совсем не походил на своего старшего собрата, который был лыс и носил клиновидную бородку.
Третий Лжебог не имел ни бороды, ни усов и строго смотрел на окружающих глубоко посаженными глазами. Самый молодой и самый коварный бог Трибунала. Его полного имени Альбинос произнести не мог. И лишь твердил: "НИ...НИ...НИ".
Пленника били. Потом увели в казематы. Там его пытали. В конце концов он умер. Просто угас в застенках инквизиции, то ли от пыток, то ли от той самой радиации.
Жалкое существо покинуло наш мир, так и не озвучив полного имени последнего Лжебога. Оно также начиналось на "НИ". И не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять - 'НИ' переводится, как "бог". Примитивные язычники поклонялись вероломному богу НЕЛу, жестокому богу ЛАТСу. И тому третьему. Имени его мы так и не узнали. Но это лишь вопрос времени. Недавно нам сообщили, что еще один Альбинос выполз из подземного Аида. Мы с Наемником идем его искать. И, будьте уверены, мы его найдем.