У меня сегодня много музыки и мало слов.
Рассветно прокричал вдали петух-затворник - 
и звуки смёл пораньше вставший дворник.
И вот средь спутанных титановых оков
деревья мыслей властно раскидали корни.

В коробке черепной тем мыслям стало душно.
Что здесь за странно незнакомые места?
Иль я проснулась, может, но не там, не та?
И утро, простыни скомкав и смяв подушки,
вошло. Ступило внутрь. Точно неспроста.

Оно рванулось с шумом в запертые двери.
Сорвав с петель меня и сбросив с колеи,
и вот стоят без плавников и чешуи
среди горячих опалённых зноем прерий
неотомщённые погибшие мои.

Стоят недвижно, всё вплавляясь в землю.
В пренеприятной, вязкой, терпкой тишине
полсотни душ, убитых мною и во мне.
А утро жёсткое так мягко солнце стелет,
надгробия разбросив в стороне.

Холодных плит блистает сумрачная гладь.
Гранит и мрамор, не согретые лучами
с разорванными тени чёрной парусами
в такую горизонта даль, что даже не видать
за спрятанными в ссушеной земле полями.

Сегодня похоронный марш звучит в ушах.
За убиенными бреду в пустыне следом.
Что предвещало, объясните, эти беды?
Успеть до ночи бы - хороним впопыхах
тех, кто и мне, и мною был когда-то предан.