У меня снова, мой Оле, паника. 
Я будто капитан тонущего Титаника, 
меня на ветру шатает, как вздернутого на рее, 
как высушенное яблоко, что никак уже не дозреет. 
Мой Оле меня жалеет. 
Он меня обнимает и говорит, что все будет хорошо. 
У него в области глаз безобразный шов - 
он уже не видит, до чего этот мир дошел.

Мы стоим на балконе и смотрим вниз,
мимо нас пролетает осень,
летит карниз,
вместо снега небо рассыплет рис
и рассыплет нас.
Я устала, Оле, в какой уж раз.

А он меня обнимает и говорит, что все будет хорошо,
прикрывает ладонью шов
и шагает в пропасть, в огромный ров.
Кажется, он увидел,
кажется, он готов.