Серая глазастая крыса, сидящая на подоконнике, на шипение Поликарпа Фёдоровича не отреагировала совсем, и лишь при попытке закрыть окно флегматично сползла в трубу и скрылась в кустах, покачивая тонким хвостом. Из недр крысы доносился звон полых железных шариков.
Поликарп Фёдорович задумчиво прислушался, стараясь вспомнить, куда разбежались предыдущие крысы. Тощий хвост качнулся последний раз и нырнул в глубины мусорного бака.
Отойдя от окна, мужчина по привычке осмотрел лежащий на столе рисунок собственного производства. С листа на Поликарпа Фёдоровича флегматично смотрела серая глазастая крыса. Звенящих железных шариков не было нигде.
Схожесть крысы с оригиналом объяснялась способностью художника к рисования в стиле так называемого гиперреализма, которую имел он с рождения, но талантом данным он особо не пользовался и никаких чувств к нему не испытывал. Для него это было так же естественно, как растущие из ладоней пальцы (по пять штук на каждой). Тот же факт, что нарисованные им предметы точной копией своей воплощались в жизнь, его не смущало тоже.
Большой, во всю стену, шкаф, привинченный к потолку шурупами, вмещал в себя за все годы жизни нарисованные предметы. Несколько крыс жили на территории двора и, позвякивая в ночи, периодически приходили навестить создателя. У самого Поликарпа Фёдоровича в аквариуме почти беззвучно плавали семь рыбок, и 20 часов в сутки спал среди груды подушек толстый лысый сфинкс Даша. Вместо того, чтобы мяукать, Даша звенела. К рыбкам была равнодушна, крысы её не боялись. Родство давало о себе знать.
Сейчас кошка тоже издавала утробный звон, будто в большом сытом животе её лениво перекатывались хромированные железные шары. Даша мурчала, развалившись в солнечных лучах. Художник с умилением смотрел на кошку и, кажется, мог бы ещё долго так просидеть, но в дверь позвонили.
Гостем оказался переехавший в соседнюю квартиру полгода назад Никита Янович, эдакое дитя новой русской интеллигенции.
-Я, Поликарп Фёдорович, одного понять не могу, - проходя за хозяином за кухню, задумчиво начал гость. -У вас вон талантище какой, а вы только крыс с рыбками да яблоки кислые рисуете. Нет бы машину себе или виллу у моря.
-Да рисовал я, понимаешь ли, рисовал по молодости. И машины, и виллы, - художник шустро перемещался по кухне, ставя чайник и отыскивая чай с чабрецом. -Да надоело только это со временем. А яблоки я люблю кислые, понимаешь ли.
-Ну а звенит-то, звенит почему всё? - Никита Янович поглядел на вылизывающуюся Дашу.
-Дак в ушах у меня звенит, понимаешь ли! - Поликарп Фёдорович обречённно развёл руками. -С детства! У меня звенит - и везде звенит.
Никита Янович задумчиво потрепал Дашино ухо и уставился в окно. Из-за соседнего дома, отдалённо позвякивая, выползло толстое кучерявое облако.