Поднявшись на первый этаж, Эрик обнаружил, что столовая заполнилась людьми, так что свободных столов практически не осталось. Многие здесь были в странных костюмах, некоторые -- при мечах. Эрик предпочел усесться за ближайший столик в углу, где сидели всего двое мужчин в обычной земной одежде. Широко улыбаясь, один из них, коротко стриженный круглолицый молодой человек в клетчатой рубашке, протянул руку для приветствия:
-- Привет! Меня зовут Аттила.
-- Эрик.
Повисла неловкая пауза, но третий сосед по столу явно не изъявлял желания знакомиться. Он старательно изучал взглядом потолок, чувствовалось, что будь у него сейчас газета в руках, он бы не преминул ей загородиться от всего остального мира.
-- Я тут недавно, -- такого жуткого немецкого акцента Эрик еще в жизни не слышал. -- Я был на практике в школе, когда вдруг оказался здесь. Уже неделю тут живу. Ты тоже новичок?
Эрик сочувственно кивнул.
-- Говорят, нам придется работать вместе. Профессор Пейчев сказал, что его методы становятся эффективнее, если работать в группе. Поэтому мне пришлось ждать, когда появится кто-то еще.
-- Черт, я сижу тут уже два месяца, учу этот дурацкий язык, и все из-за этого старого болгарина, -- глухо произнес другой сосед, мужчина за сорок со сломанным носом и густыми бровями. -- Меня зовут Чак. Чарльз Фицджеральд Маккормик, если вам так больше нравится.
-- Привет, Чак! -- улыбка на лице Аттилы стала еще шире. Чак недоверчиво посмотрел на него, но протянутую руку пожал.
-- Ты похож на моего сына, -- проговорил он, обращаясь к Эрику. -- Он у меня регбист. Тоже спортсмен?
-- Нет, давно уже как ничем не занимаюсь.
-- Зря ты так. Покажи кулаки, -- Чак взял его руку. -- У, да с такими руками только в боксеры идти.... Хотя чего это я, в самом деле... Мы же теперь в Адене, нет тут никакого тебе бокса и никакого регби. Как тебе эта дыра?
-- Здесь красиво, свежо, таким воздухом я с детства не дышал. Да и работу сменить давно хотелось.
-- Не был ты у меня дома в Кайлэйкине, вот что я тебе скажу, не знаешь ты, что такое свежий воздух. Это же муравейник каменный, ни тебе деревца, ни кустика, -- Чак что-то еще добавил после этих слов, но уже беззвучно. Аттила все еще улыбался, но особой радости в его улыбке не чувствовалось. К облегчению Эрика, в этот момент на стол подали обед, и разговор был на время приостановлен.
В этот раз трапеза состояла из жареной рыбы, каких-то бобовых, смешанных с мясным фаршем, и куска фруктового пирога. Аттила с Эриком жадно набросились на еду, тогда как Чак, поковыряв рыбу, отодвинул остальное в сторону.
-- У них же нет картошки, -- грустным голосом произнес шотландец. -- И мяса. Разве вот это -- мясо? Да только одного этого достаточно, чтобы возненавидеть это место.
Лицо его вдруг стало сентиментальным, суровость на мгновение исчезла. Чак продолжил:
-- Только заработаю тут на домик и безбедную старость, уеду прочь из города, на северные острова. Говорят, там все как у нас дома. Черта с два останусь в этом крысятнике. Ты знаешь, кто тут командует?
Эрик отрицательно помотал головой, не переставая жевать.
-- Тогда я тебе скажу. Я тут давно просиживаю штаны в штаб-квартире, понял уже, что к чему. Видишь - в том углу сидит такой седой господин, у него еще железяка на поясе болтается? Это Альфред Скотт, глава этой конторы. Хоть вроде и мой земляк, а с головой у него плохо. Рыцарем себя возомнил. Говорят, что его потому и отстранили от курьерской работы, что он много раз влезал не в свое дело. В итоге теперь сидит в кольчуге и с мечом в своем кабинете на верхнем этаже, боится на улицу выйти. И правильно делает, тут кровные обиды долго не прощают. Он передоверил дела четверым своим заместителям, видишь, они все около него расселись.
Может, если бы это толковые люди были, все бы в порядке было. Но Скотт их сам выбирал, так что они ему под стать. Лекруа здесь не появляется, где он, никто и не знает. Иногда говорят, что погиб где-то, потом письма с опровержениями приходят. Адам Гросс, вон тот, в смокинге, только и умеет, что языком молоть. Выступает иногда, речи произносит. Филиалы ездит открывать. Пшик, а не человек, ему бы в парламент избираться, а не людьми руководить. Ну и Пирсон с женой. Найджел еще ничего так, а Ванда - вообще стерва. Пирсону лет уже под сто, не смотри, что он больше, чем на сорок, не выглядит, здесь почти все стареют медленнее. А вот она тут недавно, но разобралась во всем быстро. Теперь, считай, всеми финансами заведует, огромными деньгами ворочает.
-- Ванда -- очень милая женщина, -- неожиданно перебил его Аттила, который в ходе монолога перестал улыбаться. -- И со своими обязанностями отлично справляется.
-- Да что ты понимаешь, -- махнул рукой Чак, но все же замолк.
Эрик предпочел перевести разговор на другую тему:
-- У тебя, наверное, многое, что тебе важно, осталось дома, Чак?
-- Да уж, многое, -- с горечью ответил шотландец. -- Мой сын, мой дом, и моя матушка. Жена меня давно бросила, может, и было за что. Но там я твердо стоял на ногах. Меня соседи уважали, и весь поселок меня знал. А здесь я торчу, словно в доме престарелых.
Он отхлебнул зеленого напитка и поморщился.
-- Меня сын все в Лондон звал, он там обосновался, за команду местную играет. "Сколарз" называется, не слышали? Хотя откуда вам про нее знать... А что мне в Лондоне делать? Кому я там нужен? Гордость у меня еще осталась, чтобы у сына на иждивении не жить.
И что же получилось? Иду из паба, никого не трогаю, как вдруг раз - и здесь. В Лондон не хотел, так теперь в город побольше попал. Курьер... какой из меня курьер?
-- Я тебе сочувствую, Чак, -- искренне произнес Аттила. -- Но мне кажется, у тебя все получится. Поработаешь немного и уедешь на свои северные острова, заживешь там так, как нравится.
-- Не мои это острова. Ничто не сравнится с островом Скайе, -- Чак вздохнул и замолчал.
Эрик понял, что немолодому шотландцу пришлось куда хуже, чем ему. Отца Эрик никогда не видел, мать растила его в одиночку. Он был поздним ребенком, она работала в двух местах, чтобы дать ему образование, да так и угасла от усталости. Эрик часто вспоминал, как на ее лице разглаживались морщины, когда он возвращался из школы; даже вечная складка между бровей почти исчезала, будто какой-то груз спадал с души. С тех пор, как мать умерла, он ни к кому не ощущал привязанности. У него были какие-то девушки, но ни одна из них не оставила заметного следа в его памяти. Аттила, судя по всему, тоже воспринимал случившееся с ним как приключение. А для Чака это стало насмешкой судьбы, лишившей его опоры под ногами тогда, когда он считал свою жизнь состоявшейся.
-- Чак, ты справишься с этим. Станешь богачом, построишь еще один дом, найдешь еще одну жену, вырастишь еще сыновей, -- Эрик не был уверен, стоило ли говорить это, но все же произнес свою мысль вслух.
-- Да где уж мне..., -- похоже, шотландец был даже польщен этой фразой. -- Эти местные женщины не могут родить сына от землянина, как не пытайся.
Аттила засмеялся неуклюжей шутке, Эрик тоже слегка улыбнулся.
-- Только за матушку беспокоюсь, -- опять посерьезнел Чак. -- Чарли-младший про нее не забывает, но он же все время занят, а ей поговорить с кем-нибудь хочется. Вечно по вечерам мне звонила. Если я пропаду, это для нее серьезным ударом станет.
-- Может, и не пропадешь, -- заметил Эрик. -- Я много книг читал, там часто оказывается, что пока в одном мире тысяча лет пройдет, в другом и минуты не пройдет.
-- Так никто же назад не возвращался?
-- Зато некоторые погибали, наверное. Кто знает, может, после смерти здесь человек опять в своем мире оказывается.
-- Тогда, может, стоит сразу себе горло перерезать? -- похоже, Чак воспринял это предположение чересчур серьезно.
-- Знать бы точно, может, и стоило бы. Но тут лучше не рисковать, а то еще окажешься в месте похуже, чем это.
-- Куда уж хуже, -- пробормотал шотландец, но выглядел он теперь значительно менее недовольным, чем несколько минут назад.
Аттила, опустошив все свои тарелки, попрощался и быстро убежал куда-то. Эрик посмотрел на часы - действительно, было без десяти час. Допив сидр из водорослей, он вышел из столовой, нашел лестницу и после недолгих блужданий по застеленным густым ковром коридорам второго этажа обнаружил кабинет с недвусмысленным названием "Обучение языкам".
Помещение представляло собой нечто вроде приемной, с дальней стороны находилось пять дверей с табличками; видимо, занятия проходили именно за ними. Здесь же стояли массивные кожаные кресла и черные книжные шкафы не менее монументального вида. Никто не встретил Эрика, так что у него было время прогуляться по комнате.
Его внимание привлекла карта, висевшая в укромном месте между шкафами. Похоже, на ней был изображен весь известный обитаемый мир. Город занимал не меньше половины всей карты; на севере находились океан и мелкие прибрежные острова, с запада территорию города ограждали горные массивы, юг терялся в песках. Лишь с востока за пределами черты города были какие-то мелкие государства. Оси нормальности были заметны без дополнительных обозначений - именно по ним шли две крупные дороги. По городу протекала крупная река; в юго-восточном углу карты, по-видимому, менее всего изученном, пунктиром были обозначены несколько озер. Эрику пришло в голову, что так далеко от осей карта может не давать адекватного представления о географии местности.
От размышлений об устройстве мира его отвлекли торопливые шаги. В кабинет ворвался человек удивительного вида. Растрепанные волосы его торчали в разные стороны, усы были завиты, костюм поражал пестротой. Впервые Эрик видел, чтобы кто-то одновременно одевал к белому пиджаку ярко-красный галстук и традиционную черную бабочку.
-- Здравствуйте, господин Эрик, -- голос вошедшего был деловит и громок. -- Сейчас мы с вами будем учить аденское наречие вон в том кабинете. Меня зовут Фиэрр. С двойным "р", не забывайте это. Можете называть меня доктором Фиэрром. Идите туда и усаживайтесь, я сейчас возьму книги и приду.
Сочетание нелепого внешнего вида и странного имени показалось Эрику подозрительным, но он решил задать возникший вопрос чуть попозже. Кабинет был невелик размером, впрочем, мебели там было немного, для учителя и ученика места хватало с избытком. Он обратил внимание на материал стен, явно способствующий звукоизоляции. Вскоре подошел Фиэрр с несколькими книгами. Учитель извлек из недр полукруглого стола две тонких светлых плиты и приличных размеров карандаши.
-- Да, господин Эрик, бумага здесь чересчур дорога, чтобы тратить ее на обучение языку. Я думаю, вы быстро освоитесь с грифельными досками. Впрочем, как только вы изучите алфавит и правила орфографии, мы будем заниматься языками исключительно в устной форме. Мой метод позволит вам через два месяца бегло общаться почти без акцента.
-- Доктор Фиэрр, можно задать вам один вопрос?
-- Спрашивайте, молодой человек, -- Фиэрр выглядел самодовольно до карикатурности.
-- Вы ведь родились здесь, в Адене?
-- Даже если и так?
-- Просто мне говорили, что в Службе работают только земляне, а местных жителей берут только на черную работу.
-- Поверьте мне, я не менее землянин, чем вы. Моя мать оказалась здесь, будучи в положении. К несчастью, она умерла при родах, но обо мне позаботился лично князь Адена, дал мне превосходное образование. Именно поэтому впоследствии, при создании своей организации, господин Кубек лично пригласил меня работать здесь. Вы выяснили обо мне все, что хотели?
-- Так сколько же вам лет? -- ответил Эрик вопросом на вопрос.
-- Сто четырнадцать, из которых восемьдесят я работаю здесь, обучая прибывших в Аден землян, каждый из которых рано или поздно выясняет у меня подробности моего происхождения.
-- Я не думал, что этот вопрос окажется для вас неприятен, -- слегка извиняющимся тоном произнес Эрик.
-- Довольно об этом. Для начала я покажу вам символы местного алфавита.
С этими словами Фиэрр принялся рисовать значки на грифельной доске. Занятие длилось шесть часов, в ходе которых им приносили питье и легкие закуски, и к его окончанию Эрик уже был способен читать простые фразы на аденском наречии. Оказалось, что оно наиболее распространено вдоль осей нормальности, в других районах тоже говорили на похожих языках с тем же алфавитом. Лишь на окраинах, в горах Запада или на крайнем юге можно было встретить народы, говорящие на совершенно иных языках. Аденское наречие было в свое время разработано как простой торговый язык с упрощенной орфографией, местный аналог эсперанто. Эрик уже знал три языка, так что четвертый давался ему легко.
После окончания занятия учитель с учеником чувствовали себя чрезвычайно вымотанными. Доктор Фиэрр произнес, что ему немедленно требуется пара бокалов вина, чтобы восполнить кровь, которую из него выпил Эрик, после чего отбыл куда-то вглубь левого крыла этажа. Эрик вспомнил о том, что у него в кармане лежат золотые монеты, но не рискнул сразу идти на улицу, где его мог надуть любой торговец. Вместо этого он спустился в холл, где обнаружил Гордона.
-- Здравствуй, Эрик. Как твои занятия?
-- Все замечательно, Гордон. У меня к тебе один вопрос. Понимаешь, я уже два дня хожу в одной и той же одежде...
-- Можешь не продолжать, -- перебил его наставник. -- Ты еще недостаточно знаешь район и язык, чтобы пытаться найти здесь магазин. Ну что же, пойдем вместе. Вряд ли Мадс привезет кого-нибудь еще в ближайшие полчаса.
С Гордоном гулять по Адену было значительно приятнее. Он в совершенстве знал эти улицы, рассказывал почти про каждый дом любопытные истории, так что Эрик даже пожалел, что лавка портного находилась всего в нескольких кварталах от штаб-квартиры. Торговец, судя по всему, хорошо знал Гордона, так что всего за несколько монет Эрик приобрел себе целый тюк разнообразной одежды, не особенно выбирая.
Переодевшись в своей комнате в серо-синее, он опять посетил столовую, где на этот раз было совершенно безлюдно. Возвращаться в пустое помещение, где не было даже телевизора, не хотелось, так что Эрик принялся бродить по этажам штаб-квартиры. Он обнаружил библиотеку, однако одного занятия было явно недостаточно, чтобы начать читать книги на аденском. В самом дальнем углу коридора Эрик нашел нишу подъемника, который привел его на четвертый этаж. Медленный подъем сопровождался совершенно жутким шумом и скрипом, и Эрик понял причину этого, только попытавшись выйти в открывшийся проход.
К его горлу было незамедлительно приставлено холодное лезвие, а хриплый голос отчетливо произнес:
-- Представься, и побыстрее.
-- Я Эрик. Я случайно нашел этот подъемник.
-- Тьфу ты, я же тебя видел сегодня в столовой, -- после этих слов Эрик увидел, как из-за угла вышел старик, длинноволосый и седой, в котором легко было узнать главу Службы Альфреда Скотта. -- Меня сбила с толку твоя одежда. Серый и синий - это цвета клана Хиорлад, будь они прокляты.
Убрав кинжал в ножны, Скотт добавил:
-- Это единственный путь в эту башню. Ко мне невозможно проникнуть незамеченным. Десять лет назад трое убийц смогли пробраться в здание Службы, но мне было несложно прикончить их, пока они пытались найти вход в мой кабинет. Извини, если напугал тебя, но поверь, меня ты тоже изрядно побеспокоил. Не пользуйся подъемником без крайней необходимости.
Глава не дал ему возможности что-то ответить, с силой дернув за рычаг. Подъемник опустился вниз значительно быстрее и тише, чем ехал вверх. У Эрика остался неприятный осадок от происшествия, поэтому он предпочел больше не рисковать и спустился к себе на шестой подземный этаж. В коридоре навстречу ему шел Аттила. Жизнерадостный немец приветствовал его заманчиво звучащей фразой:
-- Ты умеешь играть в настольный теннис?
Вообще-то Эрик никогда в жизни не играл в настольный теннис, даже желания поиграть у него не возникало, но сейчас ему очень хотелось как-нибудь развлечься. Аттила привел его в ярко освещенный зал, где в ряд стояли три или четыре стола для игры. Деревянные столы, деревянные же ракетки и непонятно из чего изготовленные пружинящие шарики придавали игре совершенно новый колорит. Аттила, похоже, упорно практиковался всю неделю, да и габариты у него были более подходящими для такой игры. Так или иначе, немец выиграл всухую несколько партий, затем Эрик пару раз сумел набрать очки, но на победу у него не было шансов. Зато Аттила его забавлял своим неправильным английским и смешными историями из жизни, они быстро нашли общий язык, и вечер прошел вполне приятным образом.
Две следующие недели пролетели, как один день. Фиэрр сдержал свое обещание -- к концу этого срока Эрик уже мог читать книги с помощью толкового словаря. На одном из занятий в кабинет зашел сурового вида худой мужчина, оказавшийся тем самым профессором Пейчевым. Он некоторое время следил за ходом занятия, а потом неожиданно ушел, не попрощавшись. Гордон в тот же день сообщил Эрику, что Пейчев посчитал, что уже можно начинать занятия по культуре этого мира. Как выяснилось, болгарин действительно был профессором на родине, но занимался биофизикой или чем-то еще более странным. В настоящее время он был крупным специалистом по истории и культуре города в целом и Адена в частности, но преподавать не любил, хотя к работе относился очень ответственно.
Занятия Пейчев назначил на утро, разрушив новичкам сложившийся режим. Эрик уже успел узнать, где рядом с штаб-квартирой продавали вино, так что вечера они с Аттилой проводили весело. Пару раз к ним присоединялись другие обитатели шестого этажа, рассказывали всякие любопытные истории из жизни курьеров, иногда забавные, иногда довольно-таки жуткие. Аттила раздобыл где-то музыкальный инструмент наподобие банджо и научился играть на нем пару простых песенок, Эрик тоже вспомнил свои музыкальные навыки, так что люди вскоре стали специально собираться в комнате отдыха на пятом подземном этаже, чтобы их послушать. Иногда он выбирался в город, но все еще боялся отходить далеко от дворца Службы. Местные жительницы, с которыми он периодически пытался заговорить, чтобы попрактиковаться в языке, были вежливы, но не более того. Эрик замечал, что интерес в глазах девушек быстро исчезал, как только они понимали, что он работает в Службе Доставки, но ничего не мог с этим поделать.
В назначенный час Эрик поднялся на третий этаж и вошел в двери кабинета Пейчева. Это была хотя и довольно большая комната, но настолько заставленная стеллажами с книгами и какими-то ящиками, что там с трудом помещались пятеро стоящих человек. Именно столько там и стало с приходом Эрика. Пейчев велел всем выйти в коридор, после чего закрыл кабинет на ключ.
-- Если вы, господа, думаете, что вам придется сейчас что-то писать и учить наизусть, вы глубоко ошибаетесь. Ни мне, ни вам это совершенно ни к чему, -- болгарин говорил в немного агрессивной манере, хотя и очень спокойно. -- Вы все четверо уже здесь. Не возражаете, если я буду называть вас по именам? Чак, Эдвард, Аттила и Эрик, я правильно запомнил?
Эти вопросы были чисто риторическими, преподаватель даже не выделил их вопросительной интонацией.
-- Любопытно, что среди вас нет дам. В прошлый раз моя группа состояла из трех очаровательных девушек. У законов переноса своеобразное чувство юмора, -- Пейчев и не думал улыбаться, говоря это. -- Впрочем, это не так существенно. Скажите, что вы хотите от меня узнать?
-- Как мне побыстрее заработать себе на пенсию? -- подал голос Чак, с издевкой смотрящий на болгарина.
-- Это зависит от того, как ты хочешь провести остаток жизни. На дом ты можешь заработать уже после первого успешно выполненного задания. Еще вопросы?
-- Чем мы будем заниматься сегодня? -- спросил Эрик.
-- А мне все равно, -- отвечал Пейчев. -- Что тебе интересно узнать о этом мире?
-- Гордон рассказывал, что под этим дворцом находятся разнообразные подземные сооружения: фабрики, шахты, теплицы. Интересно было бы осмотреть эти катакомбы.
-- Хорошая идея, -- произнес болгарин. -- Это действительно будет для вас очень поучительно. Рано или поздно нужно узнать, откуда берется вся эта еда в столовой и за счет чего работает отопление и канализация. А под штаб-квартирой располагаются довольно любопытные места. Вам вряд ли рассказывали, что на уровне девяносто метров под землей протекает крупная подземная река. У нее даже есть свое название: западные горцы называют ее Ар-Анзог. Она берет начало из горько-соленого озера высоко в горах и вскоре уходит под землю, где ее вода становится пресной. Воды ее широко используются местными агрономами. На месте этого дворца тоже когда-то располагались дома семейства купцов, занимавшихся всякими продуктами, мы используем многие их сооружения, включая теплицы и рыбные пруды. Впрочем, я уже мог утомить вас разговорами. Мы немедленно спускаемся, сначала на десятый подземный этаж, а потом вглубь.
Преподаватель стремительно направился к лестнице, за ним последовали его ученики. Десятый подземный этаж представлял из себя подвал, заполненный какими-то ящиками и мешками. От лестницы были видны тускло освещенные настенными панелями двери, к ним и поспешил Пейчев.
В полукруглой комнате по бокам располагалось несколько ниш подъемников. Впятером они как раз поместились в одной такой нише. Пейчев посмотрел на своих учеников и произнес:
-- Эти лифты устроены довольно просто. С помощью силы течения реки кабины медленно поднимаются на самый верх, а чтобы спускаться вниз, нужно отжимать вот этот рычаг. Это требует физической силы.
Эрик, стоявший ближе прочих к рычагу, понял намек и потянул за рычаг. Одной рукой у него не получилось даже сдвинуть его с места. Он навалился всем телом, и кабина медленно поползла вниз.
-- Мы спустимся на самый нижний уровень, -- произнес болгарин, -- а затем будем медленно подниматься вверх по ярусам.
В проеме подъемника иногда проплывали другие полукруглые комнаты, похожие на ту, откуда они спускались. Через пару минут подъемник достиг своей низшей точки. Когда Эрик перестал давить на рычаг, кабина действительно начала подниматься вверх, примерно с той же скоростью, что и опускалась. Такое путешествие пока не особенно нравилось Эрику, он чувствовал себя совсем измотанным.
За пределами ярко освещенного полукруга оказался просторный коридор с каменными стенами, освещенный все теми же панелями. Коридор, извиваясь, уходил куда-то вдаль. Под ногами было много пыли; в ближнем углу стояла пустая металлическая тележка.
-- Здесь с давних пор находится шахта, где добывают медную руду. Она уходит в сторону на несколько километров, -- вновь заговорил Пейчев. -- Шахта почти истощилась, но ее по-прежнему разрабатывают. Она досталась Службе вместе с территорией, и мы не могли от нее отказаться: в Адене очень трепетно относятся к полезным ископаемым. Периодически бродячие шахтеры проводят здесь пару недель; впрочем, у них редко получается наскрести приемлемое количество руды. Мы им платим, чтобы поддерживать традиции. Если пройти чуть дальше, можно увидеть временные жилища рабочих и склад с инструментами.
-- Ниже этого уровня ничего нет? -- спросил Эдвард, кудрявый парень, маленького роста и в очках. -- Или туда просто нельзя спуститься на подъемнике?
-- Мнения расходятся, -- Пейчев улыбнулся почти зловеще. -- Дело в том, что Аден не всегда был населен людьми. Шахтеры верят, что на определенной глубине пролегают ходы древних существ, ушедших туда после появления людей, и очень боятся их потревожить. Я, впрочем, за все эти годы не обнаружил каких-либо фактических сведений об этих ходах и их обитателях. Зато я успел понять, что ко всем местным легендам и слухам стоит относиться достаточно серьезно.
-- Но ведь это можно проверить? -- заметил Эрик. -- Камень вокруг не особенно твердый, можно быстро прорыть ход вглубь.
-- Местные жители не возьмутся за это ни за какие деньги. Если среди вас есть специалисты в горном деле, можете вчетвером заняться бурением. Но я в таком случае предпочел бы оказаться подальше от этих катакомб. Мало ли что произойдет.
Эрик никак не мог понять, то ли Пейчев так шутит, пытаясь их испугать, то ли профессор действительно что-то знает о подземной опасности, но не хочет, чтобы его ученики придавали ей много значения.
-- Идем дальше, это место не представляет особенного интереса, -- после эти слов Пейчев развернулся и направился к подъемнику.
В этот раз на рычаг жал Аттила, и вскоре они уже поднимались вверх. Эрик пожалел, что внутри кабины лифта не было сидений, слишком уж медленно он двигался вверх. Профессор показал рукой в направлении следующей остановки, объяснив, что там находится литейная фабрика, где обрабатывают медную руду из шахты, но выходить не разрешил. Следующего уровня пришлось ждать минут десять.
-- А вот здесь стоит выйти. Это перевалочная станция.
Пейчеву не пришлось объяснять, для чего предназначалось это место - густой запах ударил в нос при выходе из подъемника. При этом непосредственно к канализации доступа не было - путь преграждала массивная круглая металлическая дверь. Вонь проникала сквозь решетки у потолка, назначение которых оставалось непонятным.
-- Никто не знает, что находится за этими дверями. Этот уровень принадлежит Гильдии Земли, так поэтично себя называют местные ассенизаторы. Они самостоятельно прокладывают все трубы, а здесь лишь получают деньги за работу. Отказаться платить им подобно смерти.
-- А что они могут сделать? -- поинтересовался Чак.
-- Ну, например, представь, что они направят поток из труб в обратную сторону..., -- Пейчев не стал продолжать фразу, предоставив воображению учеников самостоятельно дополнить картину подобного апокалипсиса. -- Если же и это не поможет, то у них есть и другие методы. В конце концов, здесь работают далеко не только люди. Да и какой человек согласится постоянно жить под землей в такой обстановке? Члены Гильдии редко появляются на поверхности, разве что закупают иногда инструменты и оружие. Ни в коем случае не стоит как-либо их оскорблять. Более могущественной организации в городе нет, запомните это раз и навсегда. И не рекомендую пытаться наладить с ними контакт, они не терпят назойливости.
-- Профессор, и что же мы тут стоим? -- опять заговорил Чак. -- Вы все это могли рассказать нам и в менее вонючем месте.
-- Возможно, вам придется работать и в более вонючих местах, -- невозмутимо отвечал Пейчев. -- Не забывайте, я вам рассказываю все это не в развлекательных целях. Думаю, мои слова запомнятся значительно лучше, если они будут сопряжены с какими-то другими раздражителями вроде этой вони.
Чак не нашелся, что ответить. Впрочем, профессор не стал медлить, и они вернулись к подъемнику. В этот раз лифт не успел далеко отъехать, так что Пейчев самостоятельно вернул его на остановку.
Следующий уровень выглядел совсем иначе: коридоры были облицованы узорной плиткой, красный свет освещал просторное помещение, придавая ему мистический вид.
-- Фамильный склеп клана Хэарден, -- произнес болгарин. -- За плитами на стенах -- тела сотен представителей этого некогда процветающего семейства купцов. Некоторые из плит поддельные, за ними находится тайный проход на случай опасности.
-- Профессор, вы уже не в первый раз упоминаете о купцах, которым принадлежала эта территория раньше. Что же с ними случилось? -- задал вопрос Эдвард.
-- Вы, наверное, догадались, что они тут больше не живут, -- на лице Пейчева появилась тень улыбки. -- Рихард Кубек получил эту землю в награду от князя Адена за то, что вовремя предупредил того о готовящемся заговоре. Подозреваю, клан готовил этот заговор не один десяток лет, но до сих пор не понятно, как Кубек сумел что-то разузнать. Эти древние дома в Адене сродни крепостям, человек не из клана не сможет проникнуть дальше гостевой комнаты. Так или иначе, люди клана Хэарден были изгнаны из Адена, а их фамильное гнездо -- срыто до основания. Кубек нашел архитектора и строителей где-то в отдаленной местности: здесь уже и забыть успели, когда в последний раз строилось что-то новое.
Пейчев прошел к дальнему концу комнаты и указал своим ученикам на пол. В терракотовой плите, присмотревшись, можно было увидеть небольшое отверстие.
-- А вот от этого хода нам ключей не досталось. Там вроде бы находится еще один этаж склепа, более старый. Может, даже и не один. Только старший в клане владел ключами от этих святынь. В свое время мне очень хотелось проломать эти плиты, чтобы спуститься вниз, но Кубек меня отговорил. Здесь слишком любят устраивать ловушки для непрошеных гостей. Имейте это в виду и не пытайтесь в чужих домах лезть куда-то, куда вас не приглашали.
Профессор ответил еще на несколько вопросов по поводу тайных ловушек и судьбы клана Хэарден, после чего, перебив очередного ученика, пошел назад к лифтам. После нескольких минут ожидания группа очутилась на следующем этаже, который существенно отличался от предыдущих присутствием людей. Несколько рабочих в серых комбинезонах стояли в лифтовой комнате, наблюдая, как один из них жал на рычаг подъемника. Они не удостоили прибывших даже взглядом, Эрику показалось, что он чувствует их высокомерное презрение. Пейчев же продолжил свою лекцию:
-- Это вспомогательный этаж наших ферм. В силу понятных причин разместить все агрономические сооружения на одном уровне не получается. За этими дверями - нечто наподобие теплиц, в этой терминологии я не силен. Идите за мной.
Они вошли в следующее помещение, и профессор закрыл дверь. Эрику чуть не стало дурно от навалившейся жары. Густой запах зелени и мокрого камня чуть отдавал гниением. Место это напоминало джунгли, только листья вокруг были почти белыми. Корни деревьев были погружены в полужидкую смесь грязи и опавшей листвы; там же росли невысокие кусты, отягощенные крупными плодами почти черного цвета. Узкая каменная тропа возвышалась над грунтом фута на два, казалось, что на ней не могут разминуться даже двое. Профессор бодро зашагал в глубь зарослей, отодвигая ветки.
-- Этого света, конечно же, недостаточно, чтобы здесь могли расти наземные растения, -- проговорил Пейчев, сорвав с куста продолговатый темный фрукт. -- Однако в этом мире сумели создать другие пищевые цепочки. В некоторых районах используют подземное тепло, а в Адене культивируют специальные мелкие красные водоросли, которые медленно поедают камень. Вообще, это все довольно сложный процесс, но местные жители освоили его в совершенстве. Поэтому у тех рабочих, которых мы встретили у лифтов, есть причины смотреть на нас свысока.
Болгарин откусил приличный кусок, поморщился, но все же прожевал его и проглотил, а остальную часть бросил куда-то в заросли.
-- Не поспели еще. У подземных фруктов дурной характер. Эти вот могут три месяца висеть на ветке кислыми, затем за день становятся сладкими, а еще через день сгнивают.
Группа прошла еще немного вперед. Заросли закончились, зато по бокам от тропинки располагались теперь пруды, полные густой красной жидкости. Из отверстий в потолке тихо капала вода. От прудов пахло горьким миндалем. Тусклое освещение придавало этой картине сюрреалистический вид.
-- Вот они, эти красные водоросли. Они практически не встречаются в природе, за попытку выкрасть их почти везде казнят на месте. За металлической дверью находится компостный склад. Я не рекомендую вам туда заходить. Там готовят удобрения, благодаря которым могут расти все эти фрукты и овощи. С другой стороны от склада выращивают рассаду, а также всякие корешки и травки. Еще там есть грузовой подъемник и временные жилища рабочих. Но самое интересное находится на основном уровне ферм, куда мы сейчас и направимся.
Эрику было приятно выйти из этих джунглей на свежий воздух. Только сейчас ему пришло в голову, что здесь под землей вентиляция была идеальной. Он задал соответствующий вопрос Пейчеву, но тот уклонился от ответа, объяснив, что свои секреты строители города не стремятся разбалтывать первому встречному пришельцу.
На следующем этаже профессор предупредил:
-- Здесь находятся фермы, где выращивается мясо, которое вы едите. Если кому-то не хочется смотреть на подробности этого процесса, можете подниматься вверх немедленно.
Забавно было наблюдать, как Эдвард изменился в лице после этих слов. Заикаясь, он проговорил что-то насчет того, что ему нужно в свою комнату, и вскочил на платформу лифта, уже успевшую изрядно приподняться.
-- Ну и зря, -- сказал Пейчев остальным. -- Подозреваю, что в его голове возникли картины куда более неприятные, чем действительность.
Первая комната яруса мало чем отличалась от увиденного ранее. Узкая тропа среди красных прудов вела к двери следующего помещения. Однако профессор велел присмотреться к прудам повнимательнее. Несколько минут трое его подопечных вглядывались в красную воду, а потом Аттила издал радостный крик:
-- Рыба! Там была рыба! Большая белая рыба!
-- Правильно, -- произнес Пейчев. -- А на дне живут крабы и прочие ракообразные, иногда весьма причудливого вида. Хотите, выловлю кого-нибудь?
Профессор уже схватил сачок, оставленный кем-то из рабочих около двери, однако Эрик его остановил:
-- Мы верим вам на слово, профессор.
-- Как хотите, -- пожал плечами болгарин.
За дверью находилось просторное помещение, где было довольно многолюдно. Один рабочий тащил куда-то ведро с мелкими белыми рыбинами, двое других переговаривались в стороне. Однако внимание привлекали не они, а обитатели закрытых проволочной сеткой вольеров.
-- Зато очень удобно, -- резонно заметил Пейчев. -- Никаких тебе костей, одно мясо. Деликатес, можно сказать. Но здесь не только они разводятся, посмотрите в ту сторону.
Аттила подошел к клетке, на которую указывал профессор, за ним пришли остальные. На грунте внутри вольера были в беспорядке разбросаны старые ветки, среди которых выделялись огромные белые выпуклости.
-- Это грибы? -- спросил немец.
Пейчев покачал головой, затем подошел к рабочему с ведром, вытащил оттуда двумя пальцами мелкую рыбешку и вернулся к вольеру. Эрик завороженно смотрел, как на поверхности одной из выпуклостей возник отросток, схвативший брошенную рыбину, которая моментально исчезла внутри этого создания.
-- Что это, черт побери? -- сипло промолвил Чак.
-- Мы их едим, -- у Пейчева было веселое настроение. -- По-видимому, это все-таки грибы, хотя и способные перемещаться. Некоторые земные грибы умеют нечто подобное, но только микроскопические формы, а здесь вот появились настоящие хищники. И вкус у них более насыщенный.
-- Если честно, -- произнес Эрик, -- мне приятнее есть таких вот тварей, чем свиней. Свиньи все-таки более симпатичные животные.
-- Н-да? -- недоверчиво хмыкнул Пейчев. -- Может, пройдем в соседнее помещение? Там есть некоторые другие экспонаты.
-- Да нет, не стоит, профессор. Я уже достаточно узнал о местной кухне.
-- Запомни, Эрик, местная кухня может преподнести сюрпризы даже человеку вроде Кубека, изъездившему половину города. На самом деле, я вел вас сюда не для того, чтобы показать ферму. Мне куда больше нравится то, что находится за этой стеной.
Профессор отворил тяжелую металлическую дверь. Аттила даже присвистнул, увидев, какой пейзаж открылся перед его глазами. Высокий грот был освещен светящимися шарами, словно лунное сияние разливалось вокруг. Каменная набережная покато спускалась к темным водам реки, появлявшейся из темного провала стены и исчезавшей с другой стороны грота. Причудливо свисавшие с потолка сталактиты завершали картину. Трубы были аккуратно скрыты по бокам, чтобы не портить вид.
-- Ар-Анзог, великая река, -- голос профессора вдруг стал задумчивым. -- Подземные реки здесь в почете куда более, чем те, что текут на поверхности. В них -- основа жизни города, источник его процветания.
Эрик спустился к воде, но тут же услышал оклик сзади:
-- Не опускай туда руки, ради Бога!
-- Она настолько священна? -- обернувшись, спросил Эрик у Пейчева.
-- Нет, но она течет по всяким разным неприятным местам, -- ответил профессор. -- Мало ли что может обитать в этой воде. Недаром ее тщательно фильтруют перед использованием. Слышал когда-нибудь о пираньях?
-- Здесь водятся пираньи? -- удивленно воскликнул Аттила, пытавшийся рассмотреть свое отражение в воде.
-- Я говорю о них лишь в качестве примера, -- голос Пейчева стал раздраженным. -- Тебе ничего не скажут местные названия разных зубатых существ. А многие даже названий-то не имеют. Между прочим, в этом помещении полагается выставлять караул. Это древний обычай, раньше воины враждующих кланов любили переплывать по реке в подвалы соседних домов, невзирая на опасность. По-моему, караульного я видел в предыдущем зале, он там с кем-то болтал.
-- А это что еще такое? -- Аттила показывал куда-то в темноту, откуда текла вода.
Пейчев сделал несколько шагов вниз, лицо его исказилось от ужаса, и он закричал в полный голос:
-- Прочь оттуда! Сюда, бегом!
Чак скрылся за дверью, рядом с которой стоял, даже не поняв, что происходит. Аттила от изумления остолбенел, переводя взгляд то на Пейчева, то на нечто странное, плывшее по воде. Эрик, находившийся ближе прочих к причине тревоги, сначала подумал, что это просто трухлявое бревно или что-то еще в этом роде. Но после окрика профессора он различил под водой какие-то шипы и клешни, а главное, понял, что размеры этого объекта куда больше, чем могло показаться с первого взгляда. На мгновение холод пробежал по спине Эрика , когда ему показалось, что неведомое существо пошевелилось. В этом тусклом свете оно представлялось истинным демоном, готовым наброситься на опрометчиво спустившихся к воде людей.
Впрочем, через долю секунды он заметил одну деталь, которая его успокоила. Пока Пейчев пытался оттащить Аттилу от воды, Эрик схватил длинный шест с крюком, предусмотрительно оставленный на ступенях, и попробовал подтащить чудище к себе. Профессор сзади демонстрировал неплохое владение английской непечатной лексикой, перемежая ее с незнакомыми словами, вероятно, болгарскими.
С большим трудом Эрику удалось повернуть тело существа на бок, превозмогая течение, и тут все смогли увидеть, что из уродливой рогатой головы с выпирающими клыками торчит короткое копье. Пейчев затих. Караульный, явившийся на шум, в недоумении смотрел на то, как Эрик подтягивает труп к берегу.
-- Это же настоящий динозавр! -- воскликнул Аттила.
-- Нет, Аттила, это штар-эзхат, чудовище западных гор, -- резко произнес профессор. -- Они изредка спускаются по рекам, неся с собой смерть. Тебе очень повезло, Эрик, что этого уже успели убить.
-- Думаю, я бы успел убежать, -- спокойно заметил Эрик.
-- Эти существа куда умнее и проворнее, чем могут показаться. Это не просто гора мяса, облаченная в жесткий панцирь, нет, это умнейший хищник, убивающий первым ударом. Горцы почти истребили их, вот они и уходят под землю.
Около караульного уже собралось несколько других рабочих, оживленно обсуждавших случившееся. Над водой виднелась только уродливая голова, однако тень в воде позволяла оценить истинные размеры чудища -- не менее шести-семи метров в длину.
-- Я сообщу Пирсону, что караульные не исполняют своих обязанностей, -- жестко проговорил Пейчев. -- Занятие на сегодня окончено.
Он уже было поднялся к двери, но обернулся и добавил:
-- Хладнокровие -- это ценное качество, Эрик. Тебе оно не раз пригодится в работе. Однако в первую очередь тебе понадобятся надежные знания. Понимаешь ли, даже копье в голове не обязательно убивает штар-эзхата. У него большая часть мозга находится в шее и ниже вдоль позвоночника. Ему ничего не стоило прикинуться мертвым, чтобы напасть на нас.
Аттила поежился и посмотрел назад на тушу, словно оценивая, не оживет ли вдруг чудовище, чтобы наброситься на него. Эрик молча пошел за профессором к выходу. Он не был расстроен или испуган, в конце концов, интуиция его не подвела. Однако теперь Эрик ясно осознавал, что в этом мире ему придется совсем не так просто, как казалось до этого.