31/01/2000

2000 парсек от Земли

Фильм-гипотеза (сценарный план)

На планете Клондайк -- холодной, покрытой болотами жидкого гелия,
совершенно лишённой воды, но богатой металлами, -- земляне монтируют
(точнее, выращивают из "яйца" по сложной биотехнологии) "бегемота",
биокибернетическую станцию добычи платины, своего рода живое и
достаточно разумное (только весьма специализированное) существо,
способное действовать в таких условиях. Работают в скафандрах
(герметизировать и обогреть всю монтажную площадку -- слишком дорогое
удовольствие). Аборигены -- своего рода полутораметровые
лягушки с интеллектуальным уровнем обезьян-приматов -- свободно
шарахаются везде, где это допустимо (туда, где недопустимо, сама
биотехнология их не пускает -- не пролезешь).  Особенно -- одна
(точней сказать, один): Ву, самый талантливый, умеющий даже
человеческие слова запоминать и весьма к месту (со смыслом)
повторять. Сами земляне его языку научиться не могут -- язык этот
похож на речь дельфинов, там -- не понятия, а, скорее, выраженное в
звуках отношение к ним, сами звуки могут быть одними и теми же для
разных явлений и разными для одинаковых, тут целых две лингвистических
экспедиции разбираться должны, как выразился один из друзей-землян. 
Почему две? Потому что первая до конца не разберётся. 

Землян -- четверо. Три биотехника -- Фил, Саня и Джейн, к которой
клеятся оба, хотя Джейн далеко не красавица, с лицом в оспинах, 
даже шрамах от каких-то плохо заживших болячек (и она им одинаково 
даёт от ворот поворот на работе; а живёт она в отдельном жилом 
модуле, во внерабочее время не шибко подлезешь, особенно -- при 
условии, что она и не стремится к контактам: видимо, в прошлом у неё 
-- какая-то драма, отчего Джейн и подписала контракт на Клондайк, 
чтобы уехать за две тысячи парсек и достаточно продолжительное время 
никого не видеть). Четвёртый -- куда как загадочная личность, 
биоинженер и руководитель монтажной группы по имени Герберт и по 
фамилии Ли: тоже -- обитатель отдельного жилого модуля, тоже -- 
минимум контактов с Филом и Саней в рабочее время и никаких -- во 
внерабочее... Но иное дело -- Джейн, с которой его явно что-то 
связывает в прошлом. Только не понять, утешает он её своим 
присутствием -- или присутствует для чего-то другого. Она его, 
впрочем, не гонит, как Саню и Фила. И -- время от времени ходит 
гулять по болотам вместе с Ву. Занятие, категорически запрещённое!  
(Сплошь болота со странными тварями, из которых комары -- точнее, 
летающие в воздухе узелки липкой, заряженной электричеством паутины, 
способной покалывать тело током сквозь скафандр, -- самые милые).  
Ли об этом знает. Хотя бы потому, что каждый раз выходит встречать 
Джейн с её прогулок: "Ещё раз напоминаю, миссис Джейн, ходить на 
болота категорически запрещено, вы подписывали этот пункт ещё на 
Земле".

Ву относится к Филу и Сане, как собака, а к ней -- как верная
собачонка. Но записки таскать отказывается. Это -- единственное, в
чём он несговорчив. В остальном -- первый друг для Фила и Сани.

Саня довольно-таки прохладно относится к строительству: знает, что
экология гелиевых болот нарушится и болотному народу придётся ой как
кисло, не слаще, чем совершенно гуманоидным земным народам в земном
Заполярье, о которых ему рассказывал дед, но -- вынужден работать,
чтобы заработать. Дурное настроение Саня "растворяет" спиртом,
который у него в рабочее время всегда с собой под скафандром -- в
сосуде с "секретной" трубкой. Фил -- то же самое, но более спокойно.
Во всяком случае, Фил прихлёбывает спирт только в жилом модуле (в
"гантеле" -- двух модулях, которые они срастили перемычкой, чтобы
ходить в гости друг к другу). От скуки. И от любопытства. Ли знает,
что у друзей в скафандрах -- не тоник и не газированная вода. Но всё
так же молчит. Только дал разгон за выращивание перемычки между
модулями: всякая реакция -- это лишние затраты энергии, а энергия на
вечно мёрзлой планете со слабым гаснущим солнцем -- вон какая
ценность!

Монтаж (выращивание) биокибернетического платинум-сорбера
заканчивается. Последняя ночь -- с огромным количеством мелких
неполадок! -- совершенно измотала Саню и Фила, техники буквально спят
на ходу. Что творилось с оборудованием? (Инженер Ли в исправлении
неполадок мало участвовал -- только давал ценные указания и накачки,
время от времени просыпаясь, но не высовываясь из жилого модуля).
Джейн тоже выглядит усталой. Торжественный акт: по голографической
связи является комиссия землян, комплекс принят, делегация местных
вождей в праздничной раскраске -- налепленных на зеленоватое тело
украшениях из комков белой глины с чем-то вроде смолы -- умело
аплодирует. Ли, подобрев, дарит Филу и Сане одинаковые наручные часы
с золотистыми драконами, в глазах которых мерцают жидкокристаллические
цифры, и произносит странную фразу: "Наши потери -- как уходящее от
нас время -- невозвратимы, но мы в силах измерить и оценить их". У
Сани часы тут же ломаются -- отваливается дракон, отчего плоская
коробочка с мерцающими цифрами и браслетом делается не такой
нарядной. Ли, Фил и Саня готовятся к отъезду. Отъезд их радует, в
том числе, потому, что на обратном пути можно как следует храпануть.
Эксплуатировать биокибернетический собрер останется Джейн.  Хотя с
торжеств она вдруг исчезла -- закрылась в своём жилом модуле.

Перед отлётом Фил и Саня хотят попрощаться. Поддав сильнее обычного,
ломятся к Джейн в модуль. И выясняется: Джейн в модуле нет. Она (это
видно по следам на свежевыпавшем инее) опять ушла на гелиевые болота.
Ушла одна. Без Ву. Абориген шарахается по станции вялый, как будто
невыспавшийся. Вдруг, заявив: "Посплю ещё часок", -- устраивается в
нише оборудования и засыпает, подложив ладошки под "щёку".

Все трое землян (выдержав до того -- по связи с Землёй -- накачку
пред лицом голограммы "шефа", т. е. управляющего фирмой) уходят
искать Джейн. В сопровождении аборигенов -- болотного народа,
соплеменников Ву. Сам Ву так и спит на станции, посапывая (точнее --
похлюпывая) "носом". Хотя ещё светит алое солнце Клондайка и болотный
народ просто-напросто не может спать. Разве что притворяться, что
спит, но сие -- при их непоседливом характере и честной натуре --
трудное дело.

Ли наиболее активен в поисках. Ведёт Фила и Саню по каким-то весьма
определённым корягам и кочкам (видать, хорошо знакомым). Он настроен
серьёзно. Как человек, заранее измерявший сумму потерь... а затем
уяснивший вдруг, что для него эта сумма оказалась на два-три порядка
больше, чем запланированная. Хоть Фил вдруг замечает, делясь своим
открытием с Саней (который говорит в духе Козьмы Пруткова, что "и сам
такое примечал"): ищет биоинженер не саму Джейн. Интересует его
другое. Нечто, связанное с Джейн, но не она сама как отдельно взятая
личность. Комаров в этот день как-то по-особенному много, ведут они
себя на редкость агрессивно. Болотный народ мажется смолой в смеси с
глиной, хотя это их мало спасает. Старейшины отказываются
сопровождать землян, уводят своих: аборигены дружно ныряют, чтобы под
гелием, всплывая как можно реже, вернуться в "деревню" -- к зарослям
кустов, отгоняющих комарьё своими фитонцидами. Солнце заходит. Ветер
вдруг совершенно стихает, мороз усиливается, по небу волнами гуляет
полярное сияние, из воздуха крупными кристаллами вымерзает и сыплется
иней. Аборигены, уплывая, кричат: "Вамба!" Ли вспоминает: по отчётам
предыдущих разведывательных экспедиций, вамба -- такой вот гелиевый
снегопад при полном безветрии в сильный мороз, аборигены испытывают
перед ним суеверный ужас, хотя отказываются -- да и не могут --
объяснить, чего они боятся и что это такое. Он им впрямую как будто
бы не угрожает, они могут отсидеться в "деревне" (в зарослях-шалашах)
или под гелием, время от времени всплывая к воздуху сквозь тонкий лёд.
Иное дело -- земляне. Они чувствуют, что в обыкновенных скафандрах
начинают подмораживаться.

Следы Джейн, которые ещё видны под снегом, ведут в глубь гелиевых
трясин, но идти туда пешком немыслимо. Хотя -- как заявляет
биониженер -- столь же немыслимо прекращать поиски, ведь следы быстро
исчезнут под снегом. Требуется вырастить на станции вездеход. Это --
два-три часа плюс большие затраты энергии (в том числе на
голограмма-связь с Землёй, чтобы испросить разрешение). Но что
делать? Ли предлагает Филу и Сане вернуться, "дозвониться" до Земли,
от его имени получить разрешение, вырастить вездеход и вернуться к
нему на болота. Он, Ли, будет их ждать, продолжая поиски и время от
времени спасаясь от вамбы... в чём? В защитном модуле. Который
вырастет из вот этого "яйца". Откуда взялось "яйцо"? Ли принёс его с
собой -- предусмотрительно захватил, уходя в поиск со станции.
Разрешение на выращивание модуля? Оно есть. Вот оно. Совершенно
настоящее. Не фиктивное. Хотя дано ещё на Земле. И датировано тем же
числом, что и подписка о запрете на пешие прогулки по болотам.

Фил берёт Саню за локоть, уводит на знакомым уже корягам и кочкам со
стёртым инеем назад -- к платинум-сорберу. На болоте начинает
действовать "яйцо" -- возникает, будто из паутины, защитный модуль.
Своего рода походный домик. Гораздо менее надёжный, но и гораздо
более лёгкий, чем жилые модули. Транспортабельный.

Разрешение на выращивание вездехода с Земли -- получено, притом
весьма быстро, хотя и в сопровождении громадного количества
полунормативной лексики, которой напутствовал Фила и Саню шеф
компании. (Многое Саня даже не понял: для этого требовалось не просто
знать язык, но -- родиться и прожить, по крайней мере, до школы на
заполярных земных кибер-приисках компании "Платинум". Фил и шеф
именно там родились и росли. В разное только -- вдруг выяснилось к
общему внезапному удовлетворению, перерастающему в примирение, --
время. Санины познания в области колымского красноречия мало
подходили. Тоже Заполярье и Приполярье, но совсем другое). Вездеход
выращен. Ву проснулся -- и сразу проявил к этому делу повышенный
интерес. Прыгал вокруг, квакал по-своему, волновался. Но сказать
ничего конкретного не мог. Слов не знал. Повторял: "вамба", "вамба".
На вопрос, что же такое для них вамба, -- ответил: "Джейн!" И...
вознамерился ехать с землянами. Сел на вездеход, как автоматчик на
танковую броню. Сходство с автоматчиком усиливалось тем, что в лапах
абориген держал то ли громадную (метра два) тонкую сосульку, то ли
шип какого-то местного растения. Не понять что. И не до конца ясно,
зачем. Оборонять Джейн -- или нападать на неё? "Ладно, посмотрим", --
сказал Саня. Фил согласился. Вызвал по радио биоинженера, доложил
ему: "Сэр, мы едем!" -- и сел за управление.

Вездеход быстро одолел километры до того места, где на мёрзлых кочках
серебрился модуль инженера Ли. Биоинженер далеко продвинулся по
следам, время от времени перетаскивая домик и греясь в нём. Сейчас
домик был пуст и заперт; свежие следы уводили к кустарнику, в
котором мелькал заиндевелый скафандр. Ву опять встревожился. Соскочил
с брони, едва не угодив под вездеходные ноги (членистые, как у паука,
и с перепончатыми растопыренными пальцами, как у лягушки). Но слова
он выкрикивал (выквакивал) другие. Фил спросил: "Вамба?". В ответ
абориген замотал головой. Саня позвал Ли. Биоинженер не ответил --
так и продолжал ворочаться в кустарнике. И Фил вдруг сказал: "Саня!
Мистер Ли нас не слышит! И мы не слышим его! Он отключился от связи!"

Мистеру Ли, действительно, не до них: его, как говорится, жрут комары 
-- целый рой паутинных сгустков облепил скафандр, инженер еле 
успевает отбиваться и (видно сквозь стекло шлема) орёт что 
есть силы. А чуть дальше спит среди кустарника Джейн. Раскинулась на 
кочках -- и спит... с открытым шлемом. Комары для нее как будто не 
существуют. И мороз тоже. Лицо --
розовое от холода. И, кстати, -- совершенно чистое. Без шрамов. 
Удивительно красивое. Хотя ясно: здесь -- именно Джейн, а не похожая 
на неё кинозвезда. 

Шаги ее разбудили. Она проснулась, вскочила, закрыла шлем. Начала 
работать связь с нею. В ответ на бурные и не совсем толковые 
расспросы она сказала Сане, что зря они за ней столь уж старательно 
следили, не первый раз она так успокаивает нервы. Фил в это время 
разбирался с инженером. Связь тоже заработала, но инженер ничего 
членораздельного проорать не смог. Его вдвоём (а затем и втроём: 
джейн помогла) затащили в вездеход. Ву реагировал бурно, хотя при 
том не вмешивался, только скакал по кочкам и вопил: "Вамба!" От 
вездехода он отстал. Гнали к станции как на пожар. 

Но вдруг остановились. Вездеход сам остановился. 

Станция работала: паслась на песках у берега, как громадный бегемот 
-- заглатывала их пастью, чтобы "переварить" обогатителем. А по 
соседству лежали громадные брусья. Целый штабель. Раньше их не было. 
И Фил по характерному блеску определил: "Это же платина!"

И кто-то сказал: "Да, платина. Можете забирать и улетать отсюда". 

"Кто говорит?"

"Вамба". 

"Кто ты?" -- спросил Фил. 

Саня -- более начитанный или более догадливый -- добавил: "Ты -- 
планета? Вроде Соляриса?"

"Да. Вы хотели взять платину? Берите и уходите". 

"Почему? Разве мы для тебя опасны?" 

"Да. Вы несёте в себе яд". 

"Ты имеешь в виду вирусы и бактерии? Но они не смогут жить в таком 
холоде, они для тебя не опасны!"

"Я имею в виду ваши мысли и привычки. Здесь они прекрасно 
развиваются. Вас всего четверо -- и столько вы уже натворили! 
Герберт, покажи Сане и Филу фотографию!" 

Герберт вынужден был показать. Это была фотография Джейн, сделанная 
ещё не Земле. Но выглядела Джейн точно как сейчас: без шрамов. Судя 
по потёртости, инженер постоянно таскал портрет с собой.

Голос сказал: "А теперь покажи вторую". 

Инженер долго артачился. Но всё же показал. На неё долго смотреть 
было невозможно: там Джейн была снята в больнице -- до того как шрамы 
успели зарасти. Сама Джейн пояснила: этот портрет был взят из 
уголовного дела. Дело прикрыли -- не смогли доказать ничью вину. 

Фил и Саня заставили инженера рассказать всё подробно. Да и голос 
Вамбы, который слышали они все одновременно, хотя не понять -- как 
(не по связи, а словно бы напрямую читая мысли), уточнил: лучше 
рассказать. 

Джейн на Земле была биотехником. До инженера не доучилась, инженерами 
становились, проработав какое-то время после колледжа и продолжив 
образование с учетом полученной практики. Никем, кроме биотехнолога, 
она быть не хотела -- ей эта работа нравилась с детства. Но она была 
очень красива. Ей прочили карьеру кинозвезды. Она отказывалась. 
Знала, что это такое. От кобелей, которые хотели ею обладать, 
отбиться было труднее. А обладать хотели многие. Просто не давали ей 
житья. Муж у Джейн был ревнивый, устраивал ей сцены. Она не 
выдержала -- изуродовала себе лицо кислотой. Затем она развелась,
сменила имя и фамилию, завербовалась на дальнюю 
станцию. Видать, были ещё какие-то подробности, о которых она 
умолчала. Но Вамба не настаивала. А мистер Ли воспользовался этой 
возможностью тоже умолчать о части подробностей из истории своих 
взаимоотношений с Джейн. 

"А теперь покажи третью, -- сказала Вамба. Инженер показал. Это
была их старая свадебная фотография с Джейн. -- И вы ещё спрашиваете,
что такое зараза, которую я не хочу принимать у себя? Уходите. Хотя бы отсюда". 

"Нужно ещё у Земли спросить, как она к нашей заразе относится!" -- 
заявил честный Фил. 

"Собственно говоря, Земля -- тоже я". 

"Но ведь народ нашего Ву называет именем "вамба" явление, которое 
характерно для этой конкретной планеты!" 

"Народ Ву называет вамбой всё, что выходит за пределы здравого смысла. 
Всё, чего они не понимают. Понять Вселенную им только предстоит. Хотя 
они её уже сейчас тонко чувствуют. Вы сделались бесчувственными. А
понимать так и не научились". 

"Значит, Вамба -- Вселенная?" -- догадался Саня. 

Вамба ответила по-русски: 

"Додумался. Поздравляю!"

"А как же станция?" 

"Да пусть пасётся, если уж вы над ней так долго работали... А это я
должна уничтожить".

И тут отвалился дракон от вторых часов. От тех, которые раньше
не сломались. У инженера был вид человека, которому очень повезло. Который
легко отделался. Как у преступника, которого оправдали по суду.