Вопрос в конце заголовка не случаен. Почему так нельзя: чудесное стихотворение взять и соединить с волшебной музыкой, даже если они написаны просто сами по себе? В наш-то компьютерный век...
Попробую быть краток, насколько это возможно, обобщая познания полученные в разное время из разных источников.
Дело в том, что "вначале была песня". Причем, как говорят нынче, "авторская". То есть, певец был одновременно автором и музыки и слов. Отсюда и самоназвание поэта, как певца, который "лиру посвятил народу своему".
Первоначально понятия "музыка", как бессловесного сочетания разновысоких нот и ритма, тоже не было. Была "мелодия", "голос". И слово было неотделимо от мелодии. Отсюда понятия ритма и мелодики, звукописи стиха. Авторы не случайно читают свои стихи нараспев. Они следуют своей внутренней мелодии, магически складывающейся из ритмов и звуков в слово, фразу, стих, строфу, поэму...
Композиторы "пошли своим путем". Лишенная слов, музыка звуков стала полифоничной, многоритмовой, пластической, "балетной" для воображения. Но даже гениальный балет без либретто или звучного поэтичного названия остается однозначно понятным лишь автору-симфонисту.
Со времени разделения ветвей композиции на поэтическую и музыкальную, постоянно образовывались творческие союзы стихотворцев и композиторов. Причем первичными были как стихотворение, так и "главная мелодия первого голоса", называемая "темой" музыкального произведения. Но становясь песней, слова и музыка уже неразделимы. И все дальнейшие "переделы" слов будут все равно вызывать в памяти тот, первоначальный, "союз двух муз". Яркий тому пример - теперешний Гимн России.
Тонкость их слияния воедино - в прецизионном соединении ритмики и звукописи стиха и музыкальной основы. При этом ритмы и мелодические окраски их не обязательно точно совпадают, но аппликация музыки на стих или наоборот не нарушает их общей гармонии.
Наглядный пример тому - народная песня "То не ветер ветку клонит", где хорейный размер и ритм стиха "растянут музыкально" на большее количество "стоп". Причем, отдельные гласные получают вторую и даже третью ноту, придающую союзу слов и мелодии неповторимое устойчивое созвучие, позволяющее, услышав мелодию, сразу вспомнить слова и даже наоборот. Добавив второй и третий голоса, получаем полифоническое звучание, которое является уже вторичным по отношению к мелодии основной темы.
Очень ярко положительный эффект от раздельного написания стиха и музыки являют классические арии и романсы. Оттого и звучат они лучше всего на языке, на котором написано стихотворение.
Примеры? "Я встретил вас", Каватина Фигаро...
Однако, для расширения аудитории слушателей часто используется поэтический перевод слов с языка оригинала на свой родной. При этом перед переводчиком стоит дилемма: чему отдать предпочтение, точному смысловому переводу, или точному созвучию фраз. В лирических песнях, конечно, предпочтительно фонетическое созвучие, о важности которого для песни я уже заметил ранее. Но для остросоциальных, сатирических и политизированных текстов, все же лучше точнее следовать подстрочнику, попадая при этом в ритмический рисунок музыки.
Композитор вслушивается в звуки стиха и находит музыкальные "приму", "терцию", "квинту"... образуя аккорды для голоса и инструмента. Потому песни, написанные даже в длительном содружестве (А.Пахмутова и Н.Добронравов, например) в большинстве своём более разнообразны мелодически, чем если автором и слов и музыки выступает один человек, которого называют автором-исполнителем или на европейский манер бардом, а на азиатский - акыном. Хотя из этого "правила" есть множество ярких исключений (А.Дольский, В.Высоцкий, Е.Клячкин, С.Трофимов...), но если взять в целом творчество того или иного барда, особенно, не имеющего классического музыкального образования, то мотивы его песен легко угадать, просто прочитав слова и зная авторскую манеру пения. (По себе знаю) Ведь он пишет стихи, уже слыша их музыку. То есть, музыка авторской песни в точности повторяет мелодику стиха, не добавляя ему "второго голоса". Потому зачастую такие песни, "уходя в народ", теряют первоначальную авторскую мелодию, а поются другими исполнителями уже "приблизительно", в меру собственной музыкальной памяти и фантазии.
Так, вероятно, произошло и со всеми песнями, составляющими в наши дни основу музыкального фольклора. Те народные песни, которые записаны нотами и уже по ним разучиваются - результат труда композитора-аранжировщика, зафиксировавшего один из "приблизительных" мотивов. Оттого, например, тот же "Черный ворон" имеет несколько народных вариантов, имеющих среди казаков равные права.
Созидатели же современной поп-культуры, с которой всё теснее смыкается и так называемый "шансон", в абсолютном большинстве своём не следуют старинным песенным традициям. Поэты-композиторы-исполнители выдают "на гора" тысячи тонн музыкальной руды песен-однодневок, где за причудливо навороченной "полукомпьютерной" аранжировкой, записанной единожды в студии, теряется та самая мелодия-тема, основа настоящей песни. Слова всё чаще не запоминаются, оттого что не несут своего собственного поэтического заряда. Но если песню нельзя воспроизвести с чувством просто голосом, без оркестрового "минуса" и караоке-подсказки, она никогда не станет народной. Я так думаю.
Для чего я пишу эти размышления? А главное для кого?
Сам не знаю. Просто привык приводить в порядок отдельные мысли, путем их стройной записи.
А вдруг, кому-то помогу, или кто-нибудь мне поможет разобраться в этом интереснейшем явлении - таинстве рождения песни.