Дом стоял на холме, возвышаясь над лесом. Как и все старые дома, он хранил много секретов. Но главный был скрыт в нём самом.
Дело в том, что сруб дома был из корабельной сосны. Много лет назад молодой мачтовый лес пожгло засухой. Деревья списали, отец хозяина купил право на вырубку за бесценок и построил дом.
Наверное, поэтому дому так часто снилось море. Ночами, когда гас свет и лес под холмом тонул в темноте, так просто было представить, что это не кроны деревьев колышет ветер, а волна набегает на волну. В особо жаркие июльские ночи хозяева открывали нараспашку окна, и тогда сквозняк вздымал занавески, как паруса. Бельевые веревки в саду натягивались, как канаты. Весь дом оживал: скрипел, шуршал, бормотал. Будто хмурый колченогий капитан расхаживал по палубе и сердито отчитывал нерасторопную команду. "По бим-бом-брамселям! По местам стоять, с якоря сниматься!" (с) И было слышно, как насупившись, виновато и шумно дышат матросы.
Дом был нежадный и любил делиться своими снами с обитателями. Вот хозяин крякнул во сне - за стаканом рома со старым приятелем он разглядывает карту сокровищ.
Вот ворочается в полудрёме и тяжко вздыхает хозяйка, наматывая вокруг себя тугие ленты, чтобы скрыть грудь. Вновь юная и отчаянная, влюблённая в море, она под видом мальчика устроилась юнгой на торговую шхуну. А внуки хозяев, голубоглазые мальчишки, чья спальня на чердаке, даже не спят. Они, как наяву, видят и море за окном, и мачту вместо старого флюгера, и раздутые паруса. В подзорную трубу они разглядывают звезды и наносят на карту. Школьный циркуль будто секстант. - Где там, где там южный крест?
- Скорее, надо успеть до грозы!
Тяжелые тучи стремительно затягивают небо. Будет шторм, стремительный и ободряющий.
Утро после таких ночей совсем как праздничное. Светлое и свежее. Хозяйка, мурлыкая песенки под нос, разливает кофе. Старый хозяин спускается в погреб за баночкой варенья к оладьям. Задевает неосторожно одну из закруток. Бим-бом-брамсель, - звенят банки, как колокольчики. Или показалось?