Звонок в дверь застал молодую пенсионерку Наину Аполлоновну на кухне как раз в тот момент, когда она собиралась пить чай. С земляничным вареньем и ватрушками домашней выпечки, между прочим.
- Кого это черти несут, - проворчала пожилая женщина, с сожалением ставя на место только что вскипевший электрический чайник.
Добежать из кухни до прихожей - пять секунд. Однокомнатная хрущёвка это тебе не вилла загородная на полгектара. Но незваные визитёры ждать не хотели. Снова разлилось по квартире плаксивое курлыканье звонка, из-за двери грянуло зычное:
- Откройте, полиция!
Наина Аполлоновна заглянула в глазок. Двое в гражданском, один повыше, другой пониже, и бог знает сколько ещё прячутся по углам.
- Откройте! Мы знаем, что вы дома.
Глазок у Наины Аполлоновны был нехорош: линза в нём стояла сильная, но лица искажала так, что собственную дочь пенсионерка узнавала только по всегдашнему бодрому оклику: "Привет, маманя, это я!", а о чужих судила по голосам и манере разговаривать.
Голос незнакомца, стоявшего под дверью в эту минуту, доверия не внушал. Нахрапистый, грубый и лукавый какой-то. А хозяин его, видно, только на угрозы и горазд. Как гаркнет:
- Хотите, чтобы мы дверь вышибли?
Наина Аполлоновна прокричала:
- Уходите! А то милицию вызову!
- Мы и есть милиция. То есть полиция, - ответили из-за двери со смешком и принялись зловеще шушукаться.
Наина Аполлоновна больше в глазок не смотрела. Жалась у стены: а ну как стрелять начнут? Дверь у неё была новая, надёжная - два с половиной миллиметра стали и пара итальянских замков с разными системами запирания. Детская забава для настоящих взломщиков.
Снаружи больше не слышалось ни звука. Выждав чуток, Наина Аполлоновна решилась опять приблизиться к глазку. Лестничная клетка была пуста.
Пенсионерка облегченно вздохнула. Так-то, пройдохи! Не на ту напали.
Она заново вскипятила чайник, наложила в чашку варенья и от волнения проглотила вдвое больше ватрушек, чем было у неё в обыкновении. Потом села у окна с книжкой Агаты Кристи, готовясь мысленно сбежать в уютный мирок провинциальной Англии, где даже злодейства кажутся благообразными, и заранее ясно, что в конце хитроумная старушка мисс Марпл прищучит самого ловкого и опасного негодяя. Есть ли лучшее лекарство для расстроенных нервов?
Но блаженство длилось недолго. Через два десятка страниц, сильно и властно, звонок зазвучал опять.
На этот раз под дверью обнаружился подтянутый удалец в форме.
- Откройте, бабушка, - сказал он приветливо. - Полиция. Лейтенант Бесенко.
Парень вынул из-за пазухи красные корочки и раскрыл прямо в глазок. И правда удостоверение - с печатью и фотографией. Но прочитать, что в нём написано, было невозможно.
- Открывайте-открывайте, не стесняйтесь, - настаивал полисмен.
Наина Аполлоновна пришла в смятение. Её с детства учили подчиняться представителям власти, если, конечно, те ведут себя как подобает. Руки сами потянулись к замкам. Лязгнул, отворяясь, накладной сувальдный замок, щёлкнул, сдавая позицию, врезной цилиндровый, ригели покорно выползли из стен и втянулись в дверные пазы.
Первым вошёл полицейский лейтенант - молодой, рыжий, востроносый. Следом втиснулись двое в штатском. Но те, что звонили в первый раз, или другие - непонятно. Один был среднего роста и среднего возраста, его бледное одутловатое лицо с отвисшими брылами показалось Наине Аполлоновне знакомым. Второй - здоровенный бугай в коричневой кожаной куртке, со стриженной ёжиком башкой и такой рожей, про которую говорят: кирпича просит.
Троица оттеснила Наину Аполлоновну в комнату.
- Присядьте, бабуля, - распорядился полицейский, указывая ей на кресло, и кивнул компаньонам.
Один отошел к книжному шкафу, другой зачем-то заглянул под диван.
В кресле спал, свернувшись калачиком, старый толстый кот по имени Василевс. Разбуженный шумом, он открыл один глаз, но голову поднять поленился.
- А кот-то чёрный, - тусклым голосом произнес Брыластый.
- А лапы и морда белые, - отозвался лейтенант. - Нет, кот это не показатель.
Он стоял посреди комнаты и внимательно озирался. Брыластый, между тем, раскрыл створки книжного шкафа. Бугай поднял сидение дивана и запустил лапы в бельевой ящик.
- Что вы делаете? - возмутилась Наина Аполлоновна.
- Осмотр проводим, - ответил полицейский, снимая с телевизора вазу с цветами и постукивая пальцем по донышку.
- А ордер на обыск где?
- Ордер мы вам завтра принесем, бабушка.
Брыластый по одной доставал из шкафа книги и, встряхнув, укладывал прямо на пол.
- Постойте! А понятые?
- Так соседей ваших дома нет. Не с улицы же звать кого попало. Вы, бабуля, не волнуйтесь, мы тут быстренько.
Лейтенант сунулся к окну. Раздернув шторы и отведя рукой тюлевую занавеску, выглянул во двор. Заметил небрежно:
- На первом этаже некоторые погреб под окошком делают.
"На что он намекает? - встревожилась Наина Аполлоновна. - Это же, наверное, незаконно".
- Нет у меня никакого погреба, - сказала она сердито. - Кто мне копать будет? Дочь с зятем даже дачу не заводят, чтобы не утруждаться, а у внука одни девчонки на уме.
Полицейский взял с подоконника щётку на длинной ручке с магазинной наклейкой "Собиратель пыли антистатический", повертел в руках и, хмыкнув, положил обратно.
Бугай в два приёма отодвинул диван от стены, и они с Брыластым поменялись местами: первый продолжил вытаскивать книги - пачками, не трудясь в них заглядывать, второй достал молоточек и стетоскоп и приступил к тщательному простукиванию стены позади дивана.
- Хоть скажите, что вы ищите?
- Тайна следствия, - важно заявил лейтенант.
В углу, между окном и диваном, помещался круглый столик, накрытый вязаной крючком ажурной скатертью с длинной бахромой. Лейтенант приподнял край скатерти и заглянул под стол, хотя и так было видно, что там ничего нет. Выпрямляясь, он зацепился фуражкой за край столешницы.
- Чёрт!
- А вы снимите головной убор, молодой человек, сразу удобнее станет.
- И то верно, - согласился лейтенант, приглаживая пятерней рыжие вихры.
Без фуражки он потерял всю представительность и стал похож на нахального молодого петушка. Наина Аполлоновна прикусила губу: и этот проныра где-то уже попадался ей на глаза.
Рыжий схватил с полки хрустальный шарик на ножке, повертел в руках:
- А, глобус, - и отставил в сторону.
Бугай споро опустошил книжный шкаф, в одиночку, с глухим стоном, отволок его от стены, подготовив Брыластому фронт работ. Выкатил из угла тумбочку с телевизором и взялся здоровенной клешнёй за ножную швейную машинку фирмы "Зингер", которая досталась покойному мужу Наины Аполлоновны в наследство от бабушки.
- Осторожнее! - заволновалась пенсионерка.
Лейтенант обернулся, цокнул языком.
- Антикварная вещь.
Одобрительно качая головой, он осмотрел машинку со всех сторон, сунул нос в каждый ящичек, ощупал столик, пробежал пальцами по колесу и головке и только что не лизнул.
У Наины Аполлоновны упало сердце: утащит ведь, стервец, непременно утащит.
- Никакие вы не милиционеры, - заявила она, в упор глядя на лейтенанта. Заморское слово "полицейские" не шло ей на язык. - Я вас видела. Вы дня три за нашим домом следили. А вы целую неделю вокруг слонялись, - сказала она Брыластому, который как раз вылез из-за шкафа и присел на корточки под окном.
- Поздно, бабушка, - весело ответил Рыжий.
Надо отдать грабителям должное - работали они аккуратно, вещей как попало не разбрасывали, ничего не рвали и не разбивали. Даже снятые со стен картины деликатно повесили обратно на гвоздики. Напоследок прошлись по комнате, водя над полом прибором с вертящейся антенной на конце. Затем Бугай с Брыластым переместились на кухню, а Рыжий остался с Наиной Аполлоновной.
- У вас тут прямо галерея искусств, - оглядывая стены, произнес он. - Увлекаетесь?
- Это подарки, - Наина Аполлоновна поджала губы.
- И кто же вас так одарил?
- Ученики.
Она изо всех сил старалась не смотреть в сторону кухни, откуда доносились шуршание, скрежет и постукивание.
- Какие такие ученики, позвольте узнать?
- Я тридцать три года отработала в детской художественной школе, молодой человек, и многие мои ученики стали профессиональными художниками, - назидательно произнесла Наина Аполлоновна. Хотела добавить "а не жуликами", но постеснялась.
- Во-он оно что, - уважительно протянул бандит.
В дверном проёме появился Брыластый и покачал головой.
- Так, - вздохнул мнимый лейтенант. - Остаются ванная с туалетом. Ну-ка, бабуля, пойдёмте-ка с нами.
Василевс, пригревшийся на руках у хозяйки, недовольно фыркнул, когда его водрузили обратно в кресло, три раза повернулся против часовой стрелки и с обиженным видом улёгся, прикрыв лапой нос.
Санузел у Наины Аполлоновны был совмещённый и очень маленький. Поэтому внутрь вошел один Брыластый, а хозяйка и рыжий главарь остались заглядывать в дверь. Фальшивому полисмену не стоялось спокойно. Он протянул руку и, ухмыляясь широким ртом, пошевелил веник у стены - явно озорства ради.
Наскоро осмотрев навесной шкафчик и корзину для белья, Брыластый обстоятельно простучал стены, где каждая плитка отвечала своим голосом, и пол, где все плитки звучали одинаково.
- Смотрите, обвал мне не устройте, - забеспокоилась Наина Аполлоновна. - А то ведь они как попало всё понаклеили.
- Кто - они?
- Рабочие, которые ремонт делали. Торопятся вечно, тяп-ляп - и готово.
- И давно был у вас этот ремонт?
- Четыре года назад, перед тем как я на пенсию вышла.
Брыластый кашлянул, и Рыжий отвернулся от Наины Аполлоновны.
- Эта стена на кухню, - уныло проговорил разбойник. - Эта в прихожую, а эта, - он ткнул пальцем прямо перед собой, - в подъезд.
Как будто это что-то объясняло! Но Рыжий, видно, понял.
- Ладно, - он попробовал покачать ванну за край.
Ванна была чугунная, ножки намертво вмурованы в пол, а края - в стены.
- Ладно! - повторил Рыжий, уже не скрывая досады.
С кухни явился угрюмый Бугай. Трое налётчиков обступили Наину Аполлоновну в узком коридорчике.
- Ну, бабуся, говори, где деньги прячешь?
Она смело вздёрнула подбородок:
- Если вы за мной следили, то знаете, что денег у меня нет! - а внутри от страха вся съёжилась.
- Тогда снимай серьги, - велел Брыластый своим невыразительным голосом.
На Наину Аполлоновну он глядел без интереса и легонько так, будто от скуки, поигрывал молоточком. Как даст этой колотушкой в висок, ужаснулась пенсионерка. Дрожащей рукой расстегнула замочек серёжки в левом ухе.
- И кольцо снимай, - пробасил Бугай.
Кольцо это было подарком мужа. Последние десять лет Наина Аполлоновна не расставалась с ним ни на миг. По нынешним временам перстенёк с маленьким аметистом стоил сущие копейки. Для воров он явно ценности не представлял, а Наине Аполлоновне был дорог как память.
- Не снимается оно. Вросло.
- Дай-ка я попробую, - Бугай протянул руки-лопаты к насмерть перепуганной женщине.
- Не надо, - вмешался Рыжий. - Она сама. Правда, бабуля?
Пенсионерка безропотно стащила кольцо с пальца.
- Вот и славно.
Прихватив скудную добычу, молодчики ретировались.
- Пока, бабка, - бросил на ходу Бугай. - Сиди, не высовывайся, и ничего тебе не будет.
Как только хлопнула входная дверь, Наина Аполлоновна опрометью кинулась в прихожую и заперлась на оба замка. Её трясло, как в ознобе.
Здоровье у пенсионерки, несмотря на годы, было отменное, но тут она вдруг ощутила стеснение в груди и, вернувшись в комнату, без сил рухнула на диван.
Хотя преступники и обошлись без вандализма, квартира всё равно выглядела так, словно в ней готовились к ремонту или переезду. Взгляд Наины Аполлоновны упал на телефон. Надо звонить в милицию. То есть в полицию!
Она схватила трубку и услышала тишину.
Про сотовый бывшая учительница вспоминала обычно в последнюю очередь. Вот и сейчас минут десять в отчаянии металась из угла в угол, натыкаясь на мебель и разбросанные там и сям вещи, прежде чем спохватилась. Где же она его оставила? Кажется, в кармане куртки. Пенсионерка поспешила в прихожую. И застыла, прислушиваясь.
На лестнице шум, голоса. Припав к глазку, Наина Аполлоновна увидела, что у Брюхановых дверь нараспашку, и в проёме как раз скрывается знакомая широкая спина в коричневой кожанке. Женщина отпрянула от глазка, будто её ошпарили. Люди добрые, что же это делается? Они так весь дом обойдут. Надо предупредить соседей!
Наина Аполлоновна быстренько выудила из куртки мобильник, но и он оказался нем. Зловеще чернел потухший экранчик. Пенсионерка надавила на кнопку с изображением красной трубки, как научил её внук, и долго не убирала палец. Однако телефон включаться не хотел. Она жала на все кнопки подряд, даже отыскала зарядное устройство и подсоединила аппарат к сети. Без толку. "Господи, - думала Наина Аполлоновна, - когда же они до сотового-то успели добраться?"
Оставалось одно - самой бежать в полицию. В подъезде стало тихо, но она всё равно боялась выходить. Злодеи были совсем рядом. Вдруг за ней опять следят?
Наина Аполлоновна выглянула в окно. Как будто всё спокойно. Достала из шкафа охотничий бинокль мужа, подкрутила колесико настройки: деревья, и машины, и карусель на детской площадке, и девочка из соседнего подъезда с пекинесом на красном шнурке, - всё это прыгнуло навстречу, стало большим и чётким. А потом Наина Аполлоновна заметила, что из окошка напротив, чуть заслонённого ветвями молоденькой рябины, на неё, тоже в бинокль, смотрит человек. Смотрит и грозит пальцем.
Пенсионерка испуганно присела и на корточках попятилась от окна. Тут и увидела на полу вилку от проводного телефона. Так они его просто из розетки выдернули! Наина Аполлоновна подползла к стене, просунула голову под стол и воткнула вилку в розетку. Едва протянула руку к трубке, раздался звонок.
- Вы бы, бабуся, не шебуршились, а то хуже будет, - произнес в трубке знакомый весёлый голос. - Что вы тут шухер устраиваете? Вам же ничего не сделали. Ничего у вас не взяли.
- А серёжки с кольцом?
- Да вы на столе, на кухне, посмотрите.
- А телефон мне зачем испортили сотовый?
- Ничего мы вам не испортили, только аккумулятор вынули. Там же лежит, с кольцом и серёжками.
- Но зачем вы тогда вообще ко мне приходили?
- Да так, - туманно ответили на том конце провода. - Посмотреть кое-что надо было.
В трубке раздались гудки.
Наина Аполлоновна поспешила на кухню. И правда: на столе, под бочком у расписного заварочного чайника, так что с первого взгляда и не приметишь, лежали серёжки, кольцо и маленький белый прямоугольник, должно быть аккумулятор от мобильника.
Хотела пенсионерка для утешения выпить кофейку, открыла дверцу шкафчика, поглядела на банку - и закрыла. За банкой кофе стояла коробка с чайными пакетиками, под которыми в плотном коричневом конверте лежали все сбережения Наины Аполлоновны - тридцать две тысячи рублей. Грабители банку и коробку почему-то не тронули. Видно, Бугай, оставленный без присмотра, поленился как следует всё проверить.
За окном стемнело. Наина Аполлоновна погасила свет и, не раздеваясь, прилегла на диван. Когда мрак во дворе стал совсем непроглядным и утих гортанный гогот молодых лоботрясов, которые любили собираться по ночам на детской площадке, она поднялась, сунула ноги в самодельные тапочки на мягкой подошве и неслышно прокралась в прихожую. Долго стояла у входной двери, прислушиваясь и время от времени заглядывая в глазок: никого. Подошла к окну, осторожно высунулась из-за портьеры, поднесла к глазам бинокль. Напротив, кажется, никто уже не прятался, и со двора за ней не следили.
Тогда Наина Аполлоновна зашла в туалет, отодвинула в сторону кошачий лоток и три раза сильно топнула ногой по угловой плитке. Плитка откликнулась, как ей и подобает, глухо и слабо. Наина Аполлоновна потянула за рычажок сливного бачка. Вода с рёвом обрушилась в сливное отверстие, забурлила водоворотом.
Водоворот рос, набирал силу и состоял уже не из воды, а из странной тёмной субстанции, которая, заполонив раковину унитаза, маленьким смерчем поднялась над его краями.
Наина Аполлоновна наблюдала за этим стихийным бедствием без малейшей опаски.
Смерч увеличился, скрыв собой унитаз, половину веника, щётку и бутылку с чистящим средством. И вдруг разом стих.
На месте унитаза зияла чёрная дыра. Видно было лестницу, уходящую в беспросветную мглу. Наина Аполлоновна достала из стенного шкафчика электрический фонарик и решительно ступила на первую ступеньку. Перил у лестницы не было, но Наина Аполлоновна спускалась с привычной сноровкой. Через минуту она уже стояла на дне короткого низкого туннеля, который оканчивался дверцей, укреплённой железными скобами.
Наина Аполлоновна с усилием потянула за кольцо и, пригнувшись, вошла в каморку, освещённую свечой в старинном подсвечнике, который стоял на белом складном столике. Воздух в каморке был тяжёлый. На раскладушке у стены, испуганно тараща глаза из-под косматых бровей, сидел маленький бородатый человечек в зелёной одежде и коротких кожаных сапожках.
- Сегодня ко мне приходили - искали тебя, - сказала Наина Аполлоновна, прикрыв за собой дверь. - И откуда только прознали, паршивцы! Надо тебе уходить.
- Ладно, - низким ворчливым голосом откликнулся человечек. - Нога вроде зажила. Я уж и сам подумывал, что пора восвояси.
Он выпрямился в полный рост и оказался Наине Аполлоновне едва-едва выше пояса. Был он широкий, кряжистый, но на тонких ножках. Плотное брюшко подхватывал ремешок с драгоценной пряжкой. Для пробы человечек притопнул левой ногой, примерно так же, как делала Наина Аполлоновна. Потом нагнулся, с кряхтением вытащил из-под раскладушки изрядный глиняный горшок - в горшке звякнуло и блеснуло.
- Век тебя не забуду, сестра.
Коротышка поклонился Наине Аполлоновне в пояс и поцеловал ей руку. Вышел на середину комнатки, бухнул пяткой об пол, слегка поморщился и сделал шаг назад. На том месте, где он только что стоял, выросла радуга. Вернее, чуть изогнутый столб света, уходящий в потолок. Самое начало огромной параболы, противоположный конец которой должен находиться страшно далеко от дома Наины Аполлоновны, а верхняя точка - не иначе как под крышей мира.
С радугой было не всё было в порядке - как будто чего-то недоставало, но Наине Аполлоновне некогда было разбираться, чего именно.
- Что ж, доброго здоровьечка, - молвил коротышка, опять кланяясь Наине Аполлоновне. - Пора, как говорится, и честь знать.
Он занес ногу над радужной тропой.
Наина Аполлоновна всплеснула руками.
- Ой, подожди - горшок!
- А это, - стоя на одной ноге, сказал коротышка, - тебе. За труды, за ласку.
- Что ты, что ты, - замахала руками Наина Аполлоновна. - Мне от золота одни неприятности. И так, вишь, лиходеи вокруг шныряют... Да и что ты, братец, за лепрекон без горшка с золотом?
- Ничего, я себе еще наколдую.
- Ты уж не обижайся, - Наина Аполлоновна с натугой оторвала горшок от земли, сунула в руки зелёному человечку, чмокнула в косматую макушку.
- Ну, с богом.
- Удачи тебе, сестра.
Лепрекон ступил на радугу и тотчас исчез - как будто слился с ней в короткой изумрудной вспышке. Стало ясно, чего не хватало волшебной дуге - зелёной краски. Теперь между жёлтой и голубой полосками протянулась ещё одна - цвета травы, и радуга засияла радостно, улыбчиво.
Потолок коморки никуда не делся, но каким-то образом стало видно, как радуга уходит сквозь него прямо в звёздное небо. Вот она оторвалась от земли, полетела ввысь и скрылась из виду.
- Слава тебе, господи, - с чувством сказала Наина Аполлоновна.
В квартиру она вернулась тем же путем, каким пришла. Топнула по плитке, задвинула в угол кошачий лоток. Унитаз, сторож секретного убежища, возникнув из черноты, встал на прежнее место.
Наина Аполлоновна выключила свет и сладко потянулась.
- Ну вот, теперь можно и баиньки.
В предутренней тиши дверной звонок прозвучал подобно взрыву.
- Откройте, полиция!
- Что, опять?! - вскричала Наина Аполлоновна. - Нет уж, дудки! Ищите теперь в другом месте. У меня ничего нет.
Звонок не унимался.
Наина Аполлоновна страдальчески вздохнула.
- Вот так всегда. Хочешь пожить, как человек, а получается чёрт те что!
Она прибавила пару неразборчивых слов и хлопнула в ладоши, отчего в воздухе раздалось потрескивание статических разрядов, а с её пальцев и волос взлетели под потолок стайки голубых светляков.
Громкоголосая трель захлебнулась, послышался удаляющийся топот, оглушительно грохнула железная дверь подъезда. На пустынный двор задом наперёд вылетели двое давешних злоумышленников - Бугай и Брыластый, на ходу уменьшаясь в размерах и жалобно голося. Один из них превратился в крупную мосластую крысу, другой - в хомяка, и оба с глухими хлопками растворились в воздухе.
В доме наконец наступил долгожданный покой. Но не в квартире Наины Аполлоновны. Старый кот Василевс соскочил с дивана, распушил хвост и спросил гнусавым баском:
- Ну что, может, хватит притворяться?
Хозяйка его насупила брови:
- И ты туда же, негодник!
Потом она вдруг по-девчоночьи хихикнула, махнула рукой: "А-а, ладно!", и пошла по комнате вкруговую. Завертелась, будто юла. Полы домашнего халата взвивались и закручивались быстрее и быстрее, и Наина Аполлоновна вся превратилась в разноцветный мерцающий вихрь.
Когда она остановилась, это была уже не пенсионерка с увядшим лицом и оплывшей фигурой, а юная красавица. Истлевший в одночасье халат лёг к её ногам кучкой ветоши, и открытое девичье тело засияло во тьме убогой комнатки, будто алмаз среди комьев грязи. Пегие кудельки на голове обернулись жгучей вороньей гривой, в которой искрили индиговые и пурпурные блёстки. Встряхнулся и кот - седина пылью слетела с его шерсти, сделался он поджар и чёрен, как сама ночь, а глазищи на длинноусой морде зажглись глубокой зеленью.
С подоконника свалился "собиратель пыли антистатический", отскочил от пола, обернулся метлой. Наина Аполлоновна бочком присела на ясеневый черенок и смеясь вылетела в окно, распахнувшееся само собой. Кот в последний момент успел вспрыгнуть на щётку метлы - пук берёзовых веток, перетянутый ивовым прутиком, - и огласил двор утробным мартовским воем.
А из-за угла трансформаторной будки, задрав голову, глядел вслед чудесной летунье полицейский лейтенант. Нет, не лейтенант уже - чародей с рыжими кудрями и глазами, как горящие уголья. Только нос его остался таким же острым, а широкий, подвижный рот таким же усмешливым, как был.
- Наконец-то, - прошептал он. - Вольно ж тебе было столько упрямиться!.. Взгляни, Наина, как я изменился. Я познал тайны земли и неба, научился повелевать бесами, укротил само время. И всё ради тебя. Ты же опять выбрала другого. И кого - простого смертного! В память о нём ты так долго оставалась старухой. А меня даже не узнала. Зато коротышку-лепрекона прятала. Рисковала из-за него. Эх, Наина!.. Ну, ничего. Век у нас впереди долгий. Шанс мне ещё представится...
Звёзды хрустально зазвенели в ответ. Лейтенант вздрогнул. А с небес донеслось почти пушкинское: