В первой четверти XX столетия мир менялся если не быстрее, чем сейчас, то уж точно гораздо радикальнее. И мужчины, и женщины бросались навстречу прогрессу с одинаковым азартом. В покорении воздушного океана Россия буквально наступала на пятки Европе. Пионер отечественной авиации Михаил Ефимов, бывший одесский электрик и велосипедист, брал уроки летного дела во Франции, где к тому времени было официально зарегистрировано только 30 пилотов. Ефимов стал 31-м. Актриса Элиза Раймонда де ля Рош, первая в мире женщина-авиатор, получила пилотскую лицензию весной 1910 года (что примечательно, 8 марта), опередив русскую Лидию Звереву всего на год с небольшим.

В 1910 году энтузиаст С.Щетинин организовал Российское товарищество воздухоплавания и открыл в Гатчине авиационную школу "Гамаюн". В числе первых выпускников были петербургские студенты А.Агафонов, П.Евсюков, В.Слюсаренко, которые быстро сделались известными авиаторами.

Сто лет назад полеты совершались не для перевозки людей и грузов, а для установления рекордов и развлечения публики. Авиационные шоу собирали народу не меньше, чем выступления известных артистов. В программу воздушных представлений входило катание пассажиров, на которых падал отблеск славы пилота - слишком часто ненадежные аэропланы разбивались, унося жизни и летчиков, и отчаянных седоков. Желающих полетать с ветерком всегда находилось в избытке.

В мае 1914 года два летчика впервые в России выполнили мертвую петлю с пассажирами на борту, и в обоих случаях этими пассажирами были женщины. Пресса с восторгом описывала храбрость и самообладание русских дам. В Москве вместе с авиатором Васильевым в небо поднялась некая госпожа Попова, жена миллионера. В Петербурге выбор пал на Анастасию Кузьмину-Караваеву, супругу генерал-майора. За штурвалом сидел француз Пуарэ, которого за виртуозную и крайне рискованную манеру пилотирования прозвали "мастером воздушного танго" и "французским дьяволом". Он любил проноситься над самыми головами зрителей и стремительно взмывать в воздух. Рассказывая о своих впечатлениях, генеральша обошлась без охов и ахов: "Полет вниз головой шел всего несколько секунд, но сколько нового, захватывающего он дал мне".

Именно так - в качестве пассажирок - впервые поднялись в небо будущие русские летчицы. Почти все они были дамами из высшего общества. Лидия Виссарионовна Зверева родилась в семье генерала, с детства следила за сообщениями о полетах заграничных авиаторов, собирала модели самолетов, а став постарше, даже каталась на аэростате. После окончания гимназии поступила в Мариинский институт благородных девиц, но увидев показательный полет Николая Попова, загорелась желанием во что бы то ни стало сесть за штурвал аэроплана.

Едва открылась школа "Гамаюн", Зверева тотчас подала заявление. Раньше нее успели записаться только двое. Правда, приступить к занятиям Лидия смогла только следующим летом. Обучение продолжалось всего месяц - вдвое меньше, чем в современной автошколе! - но обходилось дорого. 400 рублей за уроки, да еще шесть сотен "на случай поломки аэроплана". Первый учебный полет Зверевой состоялся 15 июля 1911 года, всего через четыре дня после драматического события, которое, по идее, должно было отбить у девушки охоту к покорению небес.

10 июля пятеро летчиков во главе со знаменитым Сергеем Уточкиным поднялись в воздух, чтобы совершить первый в России групповой перелет из Петербурга в Москву. Одним из этих пятерых был Владимир Слюсаренко с пассажиркой Зверевой на борту. Первая попытка закончилась неудачей. Забарахлил мотор, аэроплан благополучно вернулся на Коломяжский аэродром. На следующий день Слюсаренко решил снова попытать счастья, но на 36-й минуте полета его самолет врезался в землю. Пилот попал в больницу с повреждениями обеих ног.

Ни это происшествие, ни скорая гибель Раймонды де Ля Рош не заставили Лидию отказаться от мечты о небе. Летать она училась на "Фармане - 4", который к тому времени считался устаревшей моделью. Вес аппарата составлял 580 килограмм, максимальная скорость - всего 65 километров в час. Неустойчивую машину часто опрокидывало ветром. Полеты проходили на малой высоте - от 20 до 50 метров, но и этого довольно, чтобы разбиться насмерть... И все же упрямая девушка добилась своего. 10 августа она сдала экзамен, выписав в воздухе пять восьмерок, и получила диплом Всероссийского аэроклуба за номером 31. Так в стране появилась первая летчица, а в русский язык вошло забытое ныне слово "авиатриса".

Вскоре Лидия Зверева и Владимир Слюсаренко сыграли свадьбу. Первое время чета авиаторов выступала с показательными полетами в разных городах страны - от Баку и Тифлиса до Риги, где Зверева едва не погибла. Сильный ветер понес ее "Фарман" на зрительские трибуны. Лидии удалось отвернуть в сторону, но из-за резкого маневра аппарат потерял устойчивость. При ударе о землю летчицу выбросило из кабины и придавило обломками. Последствиями аварии стали сильный ушиб ноги и повреждение легких.

Не долечившись (врачи настойчиво советовали ей поехать на юг), Зверева вместе с мужем основала в Риге авиационные мастерские, которые с 1913 по 1917 годы выпустили больше ста самолетов марок "Фарман", "Ньюпор" и "Моран", и авиашколу с самой низкой в России платой за обучение. Зверева летала, преподавала и занималась конструкторской работой. В памятном мае 1914-го, когда Васильев катал по воздуху госпожу Попову, а лихой француз - столичную генеральшу, Зверева на "Моране" сама совершила в рижском небе мертвую петлю.

С началом первой мировой войны мастерские пришлось перевести в Петроград. Супруги получили заказ на постройку военных самолетов и работали над созданием аэропланов собственной конструкции. Кто знает, возможно, в будущем Звереву ждала слава Сикорского в юбке? Печальная ирония состоит в том, что первая русская авиатриса не разбилась во время полета, как француженка де ля Рош, а умерла в мае 1916 года от тифа.

Подвело ослабленное после рижской аварии здоровье? Не все так просто, утверждают пристрастные исследователи: однажды в мотор самолета Зверевой кто-то подсыпал железные опилки, а после смерти авиатрисы чертежи ее нового аэроплана бесследно пропали. Да и с какой стати у явно не бедствовавшей дамы вдруг приключился тиф? В качестве возможных виновников называют и чужеземных шпионов, и завистливых конкурентов. В официальной биографии первой русской летчицы нет места подобным домыслам. Так будем рассматривать их как воплощение протеста против несправедливой, нелепой смерти отважной и талантливой женщины, которая могла совершить так много. Лидии Зверевой шел двадцать шестой год...

Меньше всего известно о второй русской авиатрисе Евдокии Анатре (диплом ? 54). Не вызывает сомнения ее связь с семьей одесского промышленника и пионера авиации Артура Анатры. Полагают, что Евдокия была замужем за младшим братом коммерсанта, погибшим в авиакатастрофе, и посвятила себя летному спорту.

Биография четвертой авиатрисы княгини Евгении Шаховской могла бы составить сюжет приключенческого фильма. Летать она училась сначала у Михаила Ефимова, потом в Германии, где первой из женщин освоила легкий самолет "Раит" и поднялась на нем на километровую высоту.

Евгения считалась умелой летчицей, но в историю вошла отнюдь не авиаторскими подвигами. В 1913 году разбился пилот Абрамович - в случившемся винили Шаховскую. И, вероятно, не без оснований. Шаховская заявила, что после этой трагедии в небо больше не поднимется, что очень походило на признание вины. Княгиня оставалась верна своему слову целый год - до весны 1914-го.

Началась война. Шаховская попросилась в военную авиацию и, пусть не сразу, получила направление в один из авиаотрядов. Говорят, ей даже присвоили звание прапорщика. Доказательством того, что Евгения стала-таки военной летчицей, служит ее фотография в военной форме с соответствующей подписью в одном из номеров журнала "Огонек" за 1915 год. Однако дурная слава догнала княгиню и в армии - она будто бы напропалую крутила романы со старшими офицерами.

Возможно, летчица сама давала повод для пересудов. Она явно любила острые ощущения, была натурой страстной и увлекающейся. Но чего стоят упреки в легкомысленном поведении по сравнению со страшными обвинением в шпионаже! Улики, видимо, были серьезны. Несмотря на княжеский титул, авиатрисе грозила смертная казнь. Правда, в последний момент Николай II смягчил приговор. Сегодня историки склоняются к выводу, что Шаховскую оговорили. Так может быть, и все остальное - досужие сплетни или результат происков коварного недоброжелателя?

То, что сообщают о последних годах жизни бывшей княгини, вообще не лезет ни в какие ворота. Из тюрьмы Евгению освободили большевики. Она работала следователем в киевской ЧК, пристрастилась к наркотикам, и, как пишут, в 1920 году "погибла в пьяной перестрелке с коллегами". Своя логика в этом финале есть: если Шаховская и правда имела связи с немецкой разведкой, то у нее с большевиками было много общего; если она невиновна, то ей было, за что возненавидеть царский режим. Еще одна летчица погибла молодой, и снова на земле...

А что же третья авиатриса - Любовь Александровна Голанчикова, обладательница авиаторского диплома ? 56 (по другим данным, ? 59)? Ее история больше подходит для завершения рассказа о первых русских летчицах, чем скандальная драма Шаховской, и ради этого стоило нарушить очередность.

Голанчикова выбивается из общего ряда уже потому, что была не дочерью богача, а певицей и артисткой (псевдоним Молли Море). Ей потребовался почти год, чтобы скопить сумму, необходимую для поступления в школу "Гамаюн". Каждое утро Люба ездила в Гатчину на занятия, а по вечерам продолжала выступать в концертах, вероятно, ощущая себя русской Раймондой де ля Рош. 9 октября 1911 года Голанчикова сдала экзамен на звание пилота и объявила, что бросает сцену ради авиации.

У нее не было денег ни на покупку собственного аэроплана, ни на его содержание и обслуживание, чтобы, подобно более обеспеченным коллегам, начать карьеру "концертирующего" авиатора. Она мечтала устроиться при каком-нибудь авиационном предприятии, которые в те годы появлялись как грибы после дождя, но хотя публика и восхищалась амазоноками неба, деловые люди не желали нанимать женщину на мужскую работу.

Голанчикова пользовалась любой возможностью, чтобы подняться в воздух. Весной 1912 года во время показательного полета в Риге ее самолет рухнул на землю - так же как у Зверевой. На этот раз причиной оказалась зрительская "шалость" - кто-то с трибун запустил в низколетящий аэроплан толстой палкой. К счастью, обошлось без серьезных травм.

Вскоре в Петербурге состоялся Второй военный конкурс аэропланов. Представители заграничных самолетных фирм охотно разрешали Голанчиковой полетать на своих машинах - женщина за штурвалом была отличной рекламой. Именно так авиатриса познакомилась с голландским пилотом, авиаконструктором и предпринимателем Антони Фоккером, который предложил Любе испробовать в деле его первый самолет, а потом пригласил в Германию, где располагалось его предприятие.

22 ноября 1912 года русская летчица поднялась в берлинское небо на 2200 метров, почти в три раза превзойдя прежний женский рекорд высоты, установленный немецкой авиатрисой Безе. Это достижение принесло Голанчиковой мировую известность. Люба стала шеф-пилотом фирмы, испытывала новые "Фоккеры" и демонстрировала их возможности в разных европейских городах. Рекорды покорялись ей один за одним. Летом 1913 года она познакомилась с французом Леоном Лентором, который только что закончил беспосадочный перелет из Парижа в Берлин на аэроплане фирмы "Моран". Оценив летное мастерство русской пилотессы, Лентор предложил ей сопровождать его в качестве навигатора на обратном пути. На подлете к Парижу авиаторы попали под дождь, самолет перевернулся и упал, не дотянув до французской столицы ста километров. Летчиков извлекли из-под обломков и устроили в их честь роскошный прием.

В декабре 1913 года Голанчикова подписала годовой контракт с аэропланной мастерской украинского заводчика Ф.Терещенко на испытание выпускаемых им самолетов "Фарман-22". Контракт запрещал бывшей артистке летать на аппаратах других производителей. И все же это был успех - наконец-то российские авиапромышленники приняли ее всерьез. Перед летчицей открывалось большое будущее. Но у порога уже стояла война.

Сведения о дальнейшей судьбе Голанчиковой скудны и обрывочны. Вскользь упоминается, что она вышла замуж, во время войны "служила в авиации", а после революции была пилотом-инструктором в тренировочной эскадрилье Красной Армии. Возможно, Голанчикова искренне пыталась найти свое место в изменившемся мире, а может быть, для летчицы и ее семьи это был единственный шанс выжить в условиях разрухи и террора. Так или иначе, но отношения с новой властью у Любы не сложились. После окончания гражданской войны они с мужем эмигрировали сначала в Германию, потом в США.

Летала ли она? Видимо, нет. Известно, что в 40-е годы Любовь Голанчикова работала в Нью-Йорке шофером такси. Там же в 1961 году она умерла тихо и безвестно...

Сегодня профессия летчика по-прежнему остается мужской. Но разве рожденные летать согласятся ползать? Российские авиакомпании неохотно берут на работу женщин, и они реализуют себя в авиаспорте - как Светлана Капанина, шестикратная чемпионка мира по высшему пилотажу среди женщин, или Маргарита Барк, создательница авиационных шоу.

Любопытно, что сто лет назад женщины составляли четверть русских авиаторов. Так, может, все еще впереди? Любовь Галанчикова однажды сказала: "Мы, воздушные странницы, самые смелые люди. Время как будто остановилось для нас. Вечность задевала нас своим крылом. И пусть до звезд еще далеко, но "вольный сын эфира" - аэроплан - поднимет воздухоплавательных Тамар высоко над землей".