Калинкин Андрей Викторович. Рать мертвецов. Глава 1. Погоня

Часть I. Туманный архипелаг

1. Погоня

Лицо разбойничьего предводителя напоминало поле боя: нос не единожды сломан, левую щеку пересекает белый шрам, отчетливо видимый на загорелой коже. Шрам заканчивался у самой губы, подтягивая ее левый угол вверх и открывая два золотых зуба. От этого казалось, что заморец постоянно чему-то нехорошо усмехается. Впрочем, в данный момент, он действительно усмехался:

- Напомни еще раз, книжник, почему я не должен отправить тебя за борт? Вот дочка твоя хоть понятно, как может пригодиться.

Один из его подчиненных, который заглядывал в дверь каюты - если можно было назвать так эту тесную конуру - видимо, перевел слова предводителя двум своим товарищам и те гадко засмеялись.

Нисса приходилась Гуго Карштайну не дочерью, а воспитанницей, но поправлять собеседника он, кончено, не стал. Глянул на бледное как мел лицо воспитанницы и стараясь не обращать внимания на бьющую его нервную дрожь, ученый ответил:

- Я же говорил, я пользуюсь покровительством господина Густава Олафсена, одного из первых людей Ольмерка. В монастыре, который вы э... - он замялся.

- Не тяни, у меня нет времени. Ты хотел сказать "разграбили"? Так и говори. В этом слове нет ничего для меня обидного.

Гуго кивнул и продолжил:

- Да... э...в монастыре мы были по его делам и с его людьми. И дела эти очень важные, если господин Олафсен узнает, что мы у вас в руках - он заплатит немалый выкуп.

- Насколько немалый?

- Мне сложно судить... видите ли, я не знаю цен...

За дверью каюты снова раздалась заморская речь и новый взрыв смеха. Предводитель бросил через плечо несколько слов, также по-заморски. Со своими людьми он говорил иначе чем с пленниками спокойно и ровно, без усмешек и иронии, но даже не понимая слов, Гуго чувствовал под этим спокойствием дремлющую до поры смерть. Разбойники тоже чувствовали это, потому что-то коротко ответив, удалились на палубу. Однако сверху вновь раздался все тот же гадкий хохот.

Предводитель тем временем снова перешел на язык Монархии:

- Продолжай.

- Да... э...я не знаю, какой может быть выкуп. Наверное, хватит купить еще один такой корабль.

- Даже так? А почему сразу не целый не флот?

Однако Гуго видел, что ему все же удалось заинтересовать похитителя.

- Об этом вам лучше будет разговаривать с людьми господина Олафсена. Но я... мы ему действительно очень нужны.

- За деньги, которых стоит корабль, твой господин сможет нанять сотню таких книжников. Зачем ему нужен именно ты? - И снова гадкая усмешка, - Зачем ему может пригодиться твоя дочь, опять же, понятно.

- Видимо, в Ольмерке нет специалистов моего профиля... я э... занимаюсь довольно редкими исследованиями... Ищу эликсир бессмертия...

- Ха, жирные крысы за толстыми стенами! Они так боятся смерти, что готовы пить любую мочу. Добрый эль и сага о твоих подвигах - вот эликсир бессмертия! Для твоего господина вдвойне позорно не знать этого, ведь судя по его имени, он был рожден как в моих землях. Ну да ладно, о своей никчемной душонке пусть заботится сам. А мы вернемся к разговору о его деньгах. Если ты не врешь, этот ольмеркский купчишка, пожалуй, действительно может заплатить за тебя неплохой выкуп. Пока что вам сохранят жизнь.

Предводитель хотел сказать что-то еще, но с палубы донеслись крики на заморском и он, резко повернувшись и в три прыжка преодолев ведущую из каюты лестницу, скрылся из глаз. Один из тех разбойников, что недавно гоготали, заглядывая в каюту, закрыл за ним дверь.

***

Наступал вечер и от воды начал подниматься туман. Украшенный конской головой нос корабля резал это белое марево волны заодно с черными водами Северного моря. Ингвар выругался.

- Если туман поднимется, заморцы могут уйти.

- Могут, княже - кивнул капитал. Как-то незаметно для себя он подхватил это обращение, которое было принято в отряде Ингвара. - Эти места недаром зовутся Туманным Архипелагом. Между этими островками запросто затеряется не то что этот кораблик, но и боевая трирема Монархии.

Но у нас больше людей и они могут чаще сменять друг друга на веслах, а из груза мы везем только ваших людей, тогда как заморцы явно пожадничали там, в монастыре. Глядите, как низко сидит в воде их посудина. В общем, если Рыбарь будет к нам милостив, - догоним.

Как всегда перед боем в голову лезло разное ненужное. Мысль зацепилась за капитаново присловье насчет Рыбаря и вспомнился их разговор, состоявшийся в самом начале плаванья по сходной причине:

- Вы, господин капитан, помянули милость Рыбаря. В наше время нечасто встретишь тех, кто поклоняется старым богам.

- Мореход со всякими богами старается дружить: и со старыми и с новыми. Я ведь и Матерь Солнца с отпрыском Ея тоже чту. - капитан благочестиво осенил себя знаком, повернувшись в сторону закатившегося за горизонт светила. - Опять же, в Ольмерке всякая вера дозволена.

- Это вы верно сказали, господин капитан. Думается мне, это один из тех обычаев, которые не худо бы перенять и иным странам.

Капитан не был склонен вести подобные отвлеченные разговоры, и предпочел промолчать.

К тому же разбойники, видно, тоже поняли, что уйти от погони не удастся. За борт вражеского корабля начали бросать за борт какие-то мешки и бочки. Надо было реагировать. Старый мореход сделал знак, и его помощник убежал на нижнюю палубу подгонять гребцов. Вскоре оттуда донеслись речевые конструкции на трех языках доступно и художественно описывавшие морякам, что именно и сколько раз с ними и их родственниками сделают Кракен, Морской змей и лично капитан Хайнцмайер, если ленивые свиньи не налягут на весла. Ленивые свиньи огрызались, но на весла все же налегли. А может помощник отправил на скамьи дополнительных людей. Во всяком случае, расстояние между двумя кораблями стало сокращаться быстрее. Теперь морские налетчики не уйдут от возмездия. Ингвар последовал примеру капитана и тоже отправил верного Свенельда поторопить своих людей, чтоб скорее вооружались и готовились к абордажу.

Водное пространство между их носом и кормой заморцев составляло уже не более тридцати шагов. Несколько человек с той и другой стороны попытались пускать стрелы. Пора было надевать собственные щит и шлем, лежащие у ног, но наклониться за ними Ингвар не успел.

Время вдруг замедлилось, разбилось на ряд отдельных, сцен застывших и четко прорисованных. Вот стрела втыкается в щит Свенельда и слегка дрожит пестро оперенным хвостом. Вот выцветшие глаза капитана расширяются, а его губы из под седых усов начинают произносить то ли воззвание к очередным богам то ли ругательство в духе его помощника. Ингвар успевает удивиться, что старый морской волк так реагирует всего лишь на стукнувшую о щит стрелу, и тут он видит, что торчащая из белесого туманного моря мачта разбойничьего судна резко приближается: преследуемые наскочили на подводную скалу.

Проглотив молитву или ругательство - или что он там собирался произнести? - капитан успевает крикнуть куда-то назад "Табань!". Но уже поздно. Пролетев последние разделяющие два судна несколько шагов, они врезаются во вражескую корму. Ингвар взмывает в воздух и летит в белесую туманную взвесь. Краем глаза он успевает заметить, как кто-то из его людей бьется о мачту заморского корабля и отскакивает от нее подобно детскому мячику.

Удара о воду Ингвар не запомнил, видимо, на долю мгновения он лишился сознания. Он осознал себя уже в ледяной воде. Время пошло как обычно. Читая рукописи одного мореплавателя, которому не раз довелось тонуть, Ингвар, помнится, удивился как это человек, упав в воду, может перепутать, где верх и где низ. Тем не менее, в первый момент с ним случилось именно это. Во все стороны простирался непроглядный мрак, и он висел в этом мраке, не понимая куда всплывать. Не будь на нем кольчуги, меча на поясе и сапог, Ингвар вполне мог бы перепутать направление, однако вся эта тяжесть потянула его вниз. От этого, впрочем, было не легче.

Он попытался грести руками и ногами как лягушка в направлении, противоположном погружению, однако отвоеванное у смерти расстояние было ничтожным, да и этот временный успех был тут же отыгран обратно тяжестью доспехов и оружия. Ингвар снова рванулся вверх, и снова безрезультатно.

Подумалось: "Теперь конец". Еще немного и в груди уже начнет гореть от недостатка воздуха. Подергавшись какое-то время, он обессилит и тогда холодная черная вода прорвется внутрь, заполняя внутренние полости его тела, до поры удерживаемые чужим в этой стихии воздухом.

"Я не хочу умирать!" - подумал он и откуда-то пришел голос: "Никто не хочет". Ну вот и все, уже начались видения: не то свидетельство мира духов и снов, к которому он теперь принадлежал не менее, чем к миру живых, не то иллюзии, рожденные умирающим мозгом. Пространные дискуссии древних мудрецов о природе предсмертных видений ему также доводилось читать.

Спина коснулась чего-то твердого. Руки сообщили ему, что это покрытая скользким налетом водорослей каменная глыба. Вероятно, то была часть подводной скалы, на которую напоролись заморцы.

Ингвар подтянул к себе ноги и сильно оттолкнулся ими от камня. Ему повезло, и подошвы сапог не соскользнули по налету водорослей. Сделав несколько гребков, он смог ненадолго высунуть голову над поверхностью и глотнуть воздуха. Железо и кожа снова утащили его под воду, но по крайней мере немедленная смерть от удушья ему теперь не грозила.

Он попытался снять пояс с мечом, однако ему это не удалось. Что ж начнем с сапог. Правой, здоровой ногой он постарался спихнуть сапог с левой. К тому моменту, когда он погрузился к каменной глыбе, это удалось сделать до половины. Новый толчок, новый глоток воздуха, и левый сапог наконец смог отправиться туда, куда он так стремился сам и норовил утащить своего хозяина. Заодно с ноги слетела и портянка. Снова всплыв и вдохнув, Ингвар занялся правым сапогом, и его босая нога на что-то наткнулась. Засапожный нож! Подарок Свенельда еще из тех, прежних времен. Оставив попытки стащить сапог, он подогнул ногу и потянул из ножен нож. Толчок от камня - всплытие - вдох и он смог заняться поясом. Несколько движений острого лезвия и меч (тоже, кстати, один из немногих осколков прежней его жизни) отправился за левым сапогом. Нож последовал за ними.

Всплыть, чтобы хватило воздуха на правый сапог, уже было труднее. Ведь хотя он и избавился от части груза, но кольчуга и намокшая одежда продолжали тянуть вниз и его силы таяли с каждым вдохом, дававшимся столь дорогой ценой. Сколько еще он так продержится?

Однако, Ингвару вновь повезло. Вырвавшись на поверхность, он увидел в тумане какой-то плывущий предмет. Выжимая из тела все его возможности и не обращая внимания на боль в мышцах, Ингвар сделал серию отчаянных гребков, то уходя под воду, то вновь показываясь, он добрался-таки до темного предмета. Это оказался бочонок, вероятно из тех, что налетчики не успели выбросить за борт. Ингвар схватился за него, налег грудью и бочонок выдержал его вес, хотя и погрузился несколько глубже. Ингвар смог, наконец, передохнуть, жадно втягивая в себя сырой и какой-то гнилостный, но такой вкусный воздух.

***

После того как дверь за разбойничьим предводителем закрыли - и судя по звуку подперли чем-то тяжелым - Нисса прекратила сдерживать слезы.

- Я не хочу, мессир Гуго. Не хочу... пригодиться.

Гуго понизил голос, на случай если снаружи каюты оставили кого-то за ними присматривать и если этот кто-то понимает язык Монархии.

- Ниссель, милая, успокойся. Прямо сейчас нам с тобой ничего грозит. Этот разбойник, кажется, все же поверил мне насчет выкупа. Иначе висеть бы нам с тобой рядом с настоятелем монастыря. Однако плыть по течению нам нельзя. Судя по тому, что происходит наверху, наших пленителей кто-то преследует. Я не знаю языка заморцев, но он немного похож на язык местных жителей. Во всяком случае, слово "быстрее" звучало там не раз. Вероятно, за ними погнался ольмеркский сторожевой корабль. С одной стороны, это значит, что им пока не до нас. С другой, - как бы они не решили нас прирезать. Нам надо освободиться и бежать.

Крохотное оконце под потолком каюты почти не пропускало света, к тому же снаружи было темнело. Во мраке было слышно как Нисса делает судорожные вдохи. Наконец, ей удалось взять себя в руки. Он по-прежнему иногда всхлипывала, но голос стал спойкойнее и тверже.

- Да, мессир Гуго. Я попробую пережечь веревку.

Насколько можно было разглядеть при свете лампы, всю обстановку "каюты" составляли два соломенных тюфяка, занимавших большую часть пола. На кораблях заморцев места для жилых помещений почти не было, и морские налетчики спали прямо на палубе, между кучами припасов и награбленной добычи. Вероятно, здесь обитал сам предводитель разбойничьей ватаги, однако прежде чем поместить сюда пленников, его имущество вынесли.

Пленники сидели на тюфяке у левого борта со связанными за спиной руками. Разбойники обыскали их и отняли у обоих ножи. Однако заморцы не могли знать об инструменте иного рода, который отобрать сложнее чем, нож.

Воспитанница Гуго Карштайн обладала даром волшебства, не сильным, но достаточным, чтоб пустить между двух рук искру вроде той, что пробегают порой если погладить кошку, однако более сильную и на большее расстояние. Собственно потому и сиротка из труппы бродячих артистов и оказалась воспитанницей университетского преподавателя на досуге интересующегося колдовством.

Гуго отодвинулся подальше, чтобы не стать невольно каналом выходя для копящейся в Ниссе энергии. Та же, извернувшись, старалась расположить пальцы связанных рук так, чтобы веревка за ее спиной оказалась на пути крохотной молнии, что ударит между ними. Когда ей это удалось, девушка что-то зашептала. Гуго предполагал, что дело более в природных свойствах ее организма, нежели в магических заклинаниях, однако самой ниссе так было проще выполнять трюк, да и сказывалась цирковая привычка.

Наконец, борт за ее спиной на миг осветился и раздался негромкий треск. Гуго опасливо глянул на дверь, однако его беспокойство было напрасным. За плеском бьющих в борта волн и скрипом весел снаружи не расслышали бы и десятикратно громкого звука.

Запахло дымком - пеньковая веревка, стягивающая запястья Ниссы начала тлеть. Девушка морщилась и шипела сквозь зубы, однако путы не поддавались попыткам разорвать их. Потребовалось еще две или три искры - каждая последующая выходило слабее, а копить энергию для нее приходилось дольше - прежде чем веревка, наконец, лопнула. Нисса скорее скинула ее, и Гуго услышал, как она дует на обожженные запястья.

Затем воспитанница начала дергать узлы на руках Гуго, однако не успела освободить своего наставника. Снаружи каюты раздался звук передвигаемого по палубе предмета, дверь немного отворилась, и кто-то протиснулся внутрь, прикрыв дверь за спиной. Нисса успела сесть в прежней позе и спрятать освобожденные руки за спиной.

Фигура у входа повозилась, высекла несколько искр и, наконец, зажгла масляную лампу. Молодой разбойник - тот что закрывал дверь за предводителем - поставил лампу на верхнюю ступеньку лестницы и вытащил из ножен на поясе нож. Освещенный снизу тусклым красноватым огоньком он напоминал чудовище из преисподней. Да, в общем-то, он и был чудовищем, разве что в обличье человека, а не демона.

Разбойник стал медленно спускаться, поигрывая ножом. Он обернулся и сказал что-то на заморском. За дверью тихо засмеялись. Судя по голосу, именно он переводил своим товарищам слова своего предводителя, сказанные на языке Монархии.

Сам он языком владел хуже, но понять его было можно. Он присел на корточки около Ниссы и сказал:

- Ваши догонять. Нет выкуп. Твоя платить выкуп мне. Нет сопротивляться.

Одной рукой он держал нож у лица девушки. А другую протянул к подолу ее кафтана. Потом, видимо, довольный своей шуткой он прервался, чтобы пересказать ее приятелю на заморском. За дверью снова раздался приглушенный смех, который, однако, тут же оборвался.

Судя по звукам, на палубе началась какая-то суматоха, раздавались команды предводителя, топот ног. Что-то тащили и судя по звуку, бросали за борт.

- Из-за двери что-то встревожено и быстро заговорили. Но разбойник немногословно оборвал.

Воспользовавшись тем, что мерзавец отвлекся, Нисса приложила две ладони к его лицу и снова выдала искру. Искра получилась совсем слабой. Такая бы даже не подпалила веревку, но от неожиданности насильник отшатнулся и грохнулся на задницу.

Он разразился ругательствами, в которых Гуго различил заморское "heksа", "ведьма", и вскочив бросился на девушку с ножом.

Гуго быстро сполз по стене, ложась на спину, и ударил разбойника ногой. Он метил в пах, но удар лишь скользнул по бедру. В следующий момент разбойник уже выкручивал Ниссе руку, другой снова держа нож у ее лица. Рыча что-то очень черное и злое, он отвел руку с ножом для удара, но его опередил другой удар.

Раздался громкий стук и скрежет, корпус судна сотрясся и все полетело кувырком. Гуго почувствовал удар всей поверхностью спины и этот удар на время выбил из него все прочие мысли и чувства. Разбойник полетел спиной вперед, увлекая Ниссу за собой. Нож мелькнул перед ее глазами, но к счастью лишь оцарапал щеку девушки. Хотя и довольно глубоко. Самому же разбойнику повезло меньше. Его тело встретилось со ступеньками лестницы в том месте, где шея переходит в основание черепа, и приветствовало это событие тошнотворным хрустом, оглушительно громким, несмотря на не стихший еще звук удара корабельного днища о скалы. Масляная лампа подпрыгнув, опрокинулась и под лестницей разлилась небольшая огненная лужица.

Нисса дрожа встала на четвереньки, потом, держась за стену, поднялась на ноги. Наступившая за столкновением тишина не была абсолютной. По-прежнему были слышны удары волн о борт, а спустя мгновение к ним присоединились приглушенные туманом крики разбойников. Однако, в контрасте с достойным конца миров грохотом, ей казалось, что она оглохла.

Пол каюты накренился, и стоять на нем было неудобно. Разбойник лежал без движения и, наверное, из-за этого хруста девушка сразу решила, что он мертв. Гуго тоже лежать и все никак не мог встать.

Мертвецов девушка не боялась: ее наставник в своих исследованиях порой вскрывал мертвые тела, а пару раз она даже помогала. Тем не менее, это был не просто мертвец. Это был человек, который только что едва не убил ее. А до того пытался сотворить не менее, а то и более страшное. Поэтому она не сразу смогла заставить себя дотронуться до него. Однако медлить было нельзя, в любой момент в в каюту могли войти. Вытащив нож из мертвой руки, она на трясущихся ногах подошла к Гуго. Перевернув наставника на бок, Нисса перерезала стягивавшие его руки веревки. Она помогла Гуго подняться, и пленники поспешили к распахнувшейся от удара двери.

Палуба представляла мешанину людей, тюков и проклятий. Туман мешал различать что-либо отдельное и заставлял воспринимать эту картину в целом, как какую-то жуткую декорацию.

Одно время с актерской труппой, в которой прошло детство Ниссы, гастролировал печальный старик, называвший себя драматургусом. Он писал выступления для некоторых актеров - преимущественно короткие похабные куплеты - и в конце концов умер от пьянства. Но в промежутке между этими фактами своей биографии он рассказывал всем желающим о том, какие великие пьесы он мог бы создать, не ограничивай его столь жалкий инструмент как этот дешевый реквизит, столь жалкий человеческий материал как коллеги-актеры и столь низменная публика как современный зритель. Сюжеты его были все больше из жизни богов и великих героев древности. И преисподнюю, которая нередко служила ареной его драм, Нисса всегда представляла себе как-то так.

Они с Гуго двинулись к левому борту, но на пути оказался разбойник с обнаженным мечом. Пленники метнулись в другую сторону, но там перед ними выросло еще две фигуры. Эти двое, впрочем, смотрели не на Гуго с Ниссой, а к ним за спину. Оглянувшись, они увидели нос другого корабля, стремительно вырастающий из тумана. Последовал новый удар, еще более страшный, чем предыдущий и все снова полетело кувырком. В декорациях преисподней разыгрывался новый акт какой-то эсхатологической драмы.

***

Его прозвали Пигг Весельчак, еще до того, как шрам вздернул в вечной усмешке угол губы. Главным образом, за разные веселые штуки, которые тот придумывал с захваченными пленниками. Сейчас, однако, Весельчак был серьезен.

Ольмеркский корабль нагонял, и уже было понятно, что выбрасывать за борт добычу бесполезно, много скорости на этом не выиграешь. До последнего он рассчитывал, что удастся спрятаться в тумане, запутать преследователей среди бесчисленных островков. Однако, похоже, не удастся и это. Значит, чем скорее они примут бой - тем меньше его люди потратят сил на работу веслами.

Высокая корма его судна поднимается почти уровня вражеской палубы, а вот борта у противника существенно выше. Значит, надо, встретить его именно кормой, а не бортом. Поставить вперед самых умелых и отважных и не дожидаясь абордажа самим атаковать, перенести схватку на корабль противника. Захватить его навряд ли удастся, у ольмеркцев больше людей. Но можно оттеснить их от носа и поджечь вражеское судно. После чего вернуться на свой корабль и снова попытаться уйти под покровом туманной ночи. Однако, если между передовым отрядом и их собственным кораблем разгорится огонь - им придется прыгать за борт. Значит, придется идти в бой без доспехов, с одними щитами.

Он отдал соответствующие распоряжения и принялся стягивать кольчугу. Что Весельчак Пигг присоединится к своим людям на самом опасном направлении, это даже не обсуждалось. Как иначе можно попасть в саги? Однако плану разбойничьего предводителя не суждено было сбыться.

Туман дарил надежду на успех, но он же таил опасность. Впередсмотрящий не разглядел подводных скал, и корабль Пигга налетел на них со всего ходу и Пигг полетел куда-то спиной вперед. Он не успел до конца разоблачиться, и его голова и руки оказались внутри кольчужной ловушки. Однако боги были благосклонны к Пиггу - он упал не на скамью гребцов или на чей-нибудь меч, а на груду каких-то мешков, ранее принадлежавших монахам.

Вскочив и поспешив выпутаться из полуснятой кольчуги, он, насколько позволял туман, оглядел палубу. Ватажники копошились меж груд добычи, поднимаясь на ноги. Пара человек лежала неподвижно. Что творится на носу, было почти не разглядеть. Пигг принялся повторять свои приказы, сзывать людей на нос. Параллельно с этим его руки возвращали на место пояс с мечом и кинжалом.

Внимание привлекли две фигуры, двинувшиеся в сторону носа, и Пигг с удивлением узнал в них двух пленников. Однако разбираться, как тем удалось освободиться, и заниматься их ловлей было некогда. Сейчас важнее приготовить отпор ольмеркским собакам. Понадеявшись, что кто-нибудь из парней догадается сунуть старику и девчонке меч в живот, он обернулся к корме, чтобы оценить расстояние до врага. В этот самый момент нос корабля с конской головой ударил в корму засевшего на скалах налетного судна и Пигга вновь бросило на те же мешки.

Он снова поднялся. Мысли были путанными и нечеткими, будто и внутрь головы проник треклятый туман. Он оглядел палубу и увидел, что кроме него на ноги поднимается лишь несколько человек. Неподвижных тел прибавилось, откуда-то неслись стоны и ругань. На ольмеркском корабле тоже стояла неразбериха. Но там оправятся скорее, ведь преследователи пережили только одно столкновение. А ему уже нечего противопоставить абордажной команде, которая окажется здесь через несколько мгновений.

Мелькнула мысль выйти против них одному подобно Бьерну Беспалому, когда того настиг Копченый Ярл. Но мысль тут же ушла. В тумане и неразберихе никто этого даже не увидит, а значит, не сложит о нем, саги как о Бьерне. К тому же, если его судьба оборвется сейчас, то петь скорее будут о незадачливом ватажнике, который утопил свой корабль, удирая от врагов.

Кляня всех богов на свете, Пигг швырнул в воду бочонок, который они не успели отправить за борт ранее и прыгнул следом. Ухватившись за детище неизвестного бондаря он поплыл прочь от кораблекрушения, туда, где за стеной тумана должен был скрываться ближайший островок архипелага.

Позади раздавались крики и всплески: на обоих кораблях были такие, кто упал за борт. Теперь те из них, кого доспехи не утянули сразу на дно, хватались за весла и плавающие обломки. Ольмерцы взывали к товарищам и пытались взобраться обратно, ватажники молча старались уплыть от несчастливого места. Некоторые из его людей подобно сами прыгали за борт.

Вдруг из-под воды за бочонок ухватилась чья-то рука. "Свой или враг?" - подумал Пигг, держась за бочонок одной рукой, а другой вытягивая из ножен кинжал.

Впрочем, не важно. Под тяжестью двух тел бочонок почти скрылся под водой. Да и мало ли сколько придется протянуть на этом масле? Двоим его может и не хватить. Опять же, если даже оба они переживут это крушение, то ватажник ведь обязательно все разболтает. И к его истории добавится новая уморительная подробность: Ах этот Весельчак Пигг! Он утопил собственный корабль прежде, чем это успели сделать враги, а после спасся от них верхом на бочке. Кончать, обязательно кончать!

С другой стороны, если удастся выжить - то ему еще предстоит долго добираться до родных берегов, заново сколачивать ватагу. Ватажник может ему пригодиться. А пустить в ход кинжал можно будет и позже. Однако, свой или враг?

Из воды показалась голова. В темной туманной ночи нельзя было сказать, кто это: кто-то из ватаги или ольмеркский стражник. И Пигг все молчал, не рискуя окликнуть человека. Молчал и тот. Свой или враг? Как выяснить? Почему он молчит?

А потом пришло осознание странности, невозможности всего происходящего. Всплывший не просто молчал. Он не издавал вообще никаких звуков, хотя, всплыв из-под воды, должен был громко хватать ртом воздух. И на место вопросу "свой или враг?" пришли другие, гораздо более жуткие вопросы: дышит ли он вообще? Человек ли он или морской дух, явившийся наказать его Пигга за то, что отправляясь в поход он поскупился принести Рыбарю достойные жертвы? А может это кара Матери Солнца за разграбленный монастырь?

- Человек ты или морской дух? - хотел он задать вопрос. - И если дух, то злой или добрый? А если человек, то свой или чужой?

Хотел и все не решался. Вдруг фигура разжала руки и так же тихо ушла под воду.

И Пигг осознал, что пока он пытался вытолкнуть из своего горла эти слова - он и сам не дышал. Он выдохнул и вновь втянул сырой холодный воздух. Кем бы ни был встреченный им - он убрался восвояси. И слава Рыбарю! При первой же возможности Пигг вознесет ему жертвы, на сей раз богатые и достойные. Пора убираться и ему. Судя по шуму за спиной, ольмерцы наконец пришли в себя и все же пошли на абордаж.

Пигг начал убирать кинжал в ножны и в этот момент что-то схватило го за сапог и потянуло вниз. Голова Пигга скрылась под водой. Он отчаянно рвался, но все было без толку. Неведомая сила как будто и не замечала его сопротивления. Какое-то время предводитель разбойников еще цеплялся за бочонок левой рукой, но в конце концов пальцы разжались и его повлекло куда-то вниз. Он глянул в том направлении и несмотря на чернильный мрак вокруг на сей раз отчетливо увидел лицо того, кто недавно хватался за его бочонок. Белое и одутловатое лицо утопленника. В глазах мертвеца пробежал зеленый, как у кошки отблеск, и последние слова, которые услышал в своей жизни Весельчак, прозвучали внутри его разума:

- Я ни то, ни другое.

Оставить комментарий © Copyright Калинкин Андрей Викторович Размещен: 17/05/2020, изменен: 18/06/2020. 29k. Статистика. Глава: Фэнтези Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Юный Ингвар, проигравший своему сводному брату в борьбе за престол Мирканского княжества, начинает военный поход чтобы вернуть утраченное. В этой борьбе он готов принять любую помощь, пусть даже исходящую от темных сил. Однако куда заведет княжича союз с древним божеством, возвращающим к жизни мертвых? Новые главы выкладываются каждую неделю.

Калинкин Андрей Викторович : другие произведения.

Рать мертвецов. Глава 1. Погоня