Аннотация: Рать мертвецов. Часть 2 "Князь Ингвар". Ингвар со своими спутниками и воскрешающим мертвых демоном вернулся в Ольмерк и начинает готовить военный поход, чтобы вернуть трон. Новые главы выходят каждую неделю.
20. Застольные речи
Ольмерк надолго запомнит пир, что закатили господин Олафсен и князь Ингвар. Для гостей знатных на поляне сразу за вратами капища был сколочен стол и поставлены застеленные коврами скамьи. Стол ломился от кувшинов и блюд. Здесь сядут купцы из тех, что побогаче, и командиры состоящих у города на службе отрядов со своими лучшими воинами. Для воинов и купцов попроще были поставлены отдельные столы. Прочий же люд мог получить ковш пива, да кусок жареного мяса на ломте хлеба, а больше и не просил. Откуда ни возьмись явились музыканты с бубнами и гуслями, торговцы, скоморохи, и вскоре над поляной повис веселый шум.
По настоянию Ингвара мессира Гуго с Ниссой усадили вместе со знатью: пиршественный стол - не капище, за него женщины допускались. Помимо Ниссы косу за столом носило несколько купеческих жен, из тех, что не просто повелевают дворней, но и в мужнино отсутствие управляют лавками и промыслами. Но виночерпий господина Олафсена указал девушке место не рядом с матронами, а подле наставника. Нисса так и не смогла уразуметь, чего тут больше: оказанной ей чести быть усаженной наравне с мужчинами, попытки оградить почтенных и достойных купеческих жен от соседства с босячкой в мужском кафтане или виночерпий поместил ее тут от отчаяния, не найдя соответствующего ее положению места. Впрочем, ее это и не особенно волновало. Как писал кто-то из мудрецов прошлого, "На весах справедливости знания и умения тяжелее серебра и золота".
Рядом сели старый волхв со своим учеником. Дальше сидел ингваров воевода Свенельд, а ему в соседи был назначен полный чернобородый человек в лисьих мехах. И, судя по всему, соседство его не обрадовало. Он прошествовал мимо указанного виночерпием места и остановился у головы стола.
- Как это понимать, господин Олафсен, что я словно челядин вынужден сидеть на непочтенном краю стола?! - закипел он.
- Рад, рад вас видеть, господин Конрад. И прошу вас не серчать, за сим столом везде сидеть достойно. Далеко не каждому купцу из золотой сотни нашлось здесь место.
- Из малого круга, однако, лишь я один сижу так далеко от главы стола.
- Огорчаете вы меня, господин Конрад, право слово. Как же нам изжить глупые слухи о малом круге, если и вы их даже повторяете. Однако почему же вы вообще обратили ко мне свои упреки. Ведь хозяин то на пиру князь Ингвар.
- Ты мне зубы, не заговаривай, старый плут, - понизив голос. зло зашипел Конрад. - Мне ведомо, чьи погреба и сундуки сегодня легче стали.
- А, так ты в открытую говорить желаешь? Ну так другого места тебе на сем пиру не видать за болтливый твой язык. И я не про то, что ты о малом круге на каждом шагу трезвонишь. Почему, песий сын, каждая вошь в Ольмерке судачит об эликсире бессмертия да о том, как я боюсь отдать концы? При том разговоре были трое: ты, я, да господин Мирхейм. А ему мне вредить сейчас не с руки.
Господин Конрад хотел что-то сказать, но Олафсен ему не позволил:
- Слышать не желаю! Садись где указанно, или проваливай вон. Да только учти, что если ты со мной ссору затеешь, то я у тебя морской промысел отниму. Не бывать твоему Улебу тогда рыбным князем.
- Рыбный князь у тебя во главе стола сидит - прошептал, загнав злобу внутрь, господин Конрад. - Да только ты не радуйся, он уплывет и в Миркане голову сложит.
И спросил громче и как бы шутейно:
- Или, может, ты этот поход для отвода глаз затеял? Может, ты все же в Ольмерке монарха посадить хочешь?
- Еще и не наливали, а ты уже озорничаешь, - в том же будто шутливом тоне отвечал господин Олафсен. Прогнал бы тебя проспаться, да люблю как брата.
- Как свою дочь - ехидно прокомментировал господин Мирхейм.
Стол содрогнулся от хохота, и господин Конрад, несолоно хлебавши, отправился на дальний край стола. Но прежде чем вернуться за стол, чернобородому купцу еще предстояло получить удар от Свенельда. Тот не простил придирок, что обрушились на него в приемном зале ратуши.
- Знайте и вы, господин, свое место, - бросил он, когда Конрад приблизился.
Остальные полутайные управители Ольмерка, входившие в несуществующий Малый круг, безуспешно пытались спрятать в бородах злорадные улыбки: всегда приятно, когда садится в лужу тот, чьи сторонники оттяпали у твоего человечка выгодный подряд. Однако и господин Олафсен не вышел из схватки без потерь: на него исподтишка бросали взгляды задумчивые и настороженные.
***
Ингвар в этом обмене сердечными пожеланиями не участвовал и даже поморщился, когда Свенельд не удержался от своей маленькой мести. Дождавшись, когда спектакль окончится, и все усядутся на свои места, он поднялся и обратился к собравшимся с речью.
- Почтенные отцы града Ольмерка, братья-воины, добрые горожане!
Соседние столы притихли, артисты также прекратили воспевать как "наши ратники единым махом, по семь монархийцев побивахом". Князь продолжал:
- Я принес Рыбарю богатые дары и вы все видели: он их принял.
- И отдарился, - вставил кто-то, уже - когда успел? - заметно охмелевший.
- И отдарился. Дары те были принесены в благодарность за спасение мое и моих спутников, достойных гостей господина Олафсена. Во упокоение пятерым нашим братьям, что Рыбарь забрал в свою дружину, особо брату моему, старшему воину Мартыну.
Веселая, пронизанная шепотками и смешками тишина сменилась иным молчанием, тягостным и серьезным.
- Но также эти дары - знак моего зарока с Рыбарем, древним моего рода прародителем. И сей зарок я, князь Ингвар, заключаю с ним в том, что ежели поможет мне Рыбарь вернуть то, что мое по праву рождения и по праву воина, престол княжества Мирканского, учредить ему в Миркане новое богатое капище и жрецов его уважать и привечать, где бы я их не встретил.
И как уже сказали тут: Рыбарь отдарился, отдарился ведая что у меня на уме и на сердце. Принял ладью, которую украшал родовой зверь моего отца. А потому, разумею, зарок мой ему люб. Верно я сужу?
Вопрос был обращен к волхву, и жрец Рыбаря наклонил голову.
- Верно, князь. Верни былой почет и славу служителям Рыбаря, и будет тебе от него милость на реке и на море и везде, где есть хоть капля воды.
- Видите, добрые жители Ольмерка? И Герои, славные боги наших предков благоволят моему начинанию. Но на пути моего ряда с силами высшими стоит договор с городом, которому я и мои люди обязаны служить еще три года. Потому буду вскорости просить Гражданский сход старых богов уважить и уволить меня и людей моих от этого договора. Скажу также тем из вас, кто живет в Мирканской слободе. Заботился ли я о вас? Добром или злом с вами обращался?
- Добром! Добром! - раздались крики. И лишь небольшую часть этих криков издавали рассыпавшиеся в толпе наемные шептуны господина Олафсена.
- Слушайте же, мирканцы, живущие в Ольмерке, или здесь гостящие. Слушайте и расскажите тем, кто в самой Миркане живет.
Знатным людям, что пойдут за мною будут новые земли и почести. Ласка от меня и награда. Для купцов у меня тоже слово припасено. Разве в равном праве те мирканские купцы, что торгуют с Леей и те, кто везет товар сюда, в Ольмерк? Нет, не в равном! Когда я стану князем Мирканы - этой неправде конец.
Много здесь на пиру и тех, кто скрывается в Мирканской слободе от суда неправого, как я сам укрылся здесь четыре года тому. Все, за кем долг или преступление, и кто послужит моему вокняжению, будут, мое вам слово, прощены и награждены!
Я облегчу дань и повинности для тяглового люда, всем, кто бежал из Мирканы холопом, и поднимет за меня оружие, я подарю волю.
И последнее еще скажу. Пока брат мой княжит, Миркана будет плясать как ярмарочная кукла на ниточках, а дергают за них - князь из Леи да священник из Монархии. А я стану князем - будут правда, вольности и почет старым богам. Именем Рыбаря!
- Именем Рыбаря! - подхватили боевой клич воины Ингвара.
- Именем Рыбаря! - вторили им купцы и холопы, должники и преступники, челядь господина Олафсена и просто всякий люд.
Казалось, весь Ольмерк стучит кружками и ковшами о деревянные столы и сотрясает воздух во имя старого бога.
***
Мед и пиво текли рекой, слуги не успевали раздавать угощение. Тем временем перед Ингваром поставили два блюда - с лучшими частями жертвенного быка и щукой. Вооружившись счастливым скрамасаксом, он собственноручно разрезал принесенное и в сопровождении двух челядинов принялся обходить столы, поднося знатным и уважаемым гостям людям по куску того и другого.
Ниссу и мессира Гуго подношением не обделили, однако девушка была не рада. Наставник был молчалив и задумчив, но все же успел рассказать ей о произошедшем во время жертвоприношения. И теперь колдунья, бледная и больная после недавнего разговора с демоном, с трудом заставила себя проглотить то, что несло на себе следы его воздействия. Желудок дернулся, но Ниссе удалось совладать с ним. Она поскорее схватила кубок, запивая сразу и вкус рыбы и воспоминания о ядовитых речах. К счастью, шелестящая тварь ее больше не тревожила, хоть и находилась неподалеку: на самой границе восприятия Нисса ощущала присутствие демона.
Собственно, это было неудивительно. Чтобы провернуть фокус с ладьей и щукой демону пришлось покинуть загородную усадьбу господина Олафсена. Мумию спрятали в одном из возов со снедью, чуть отогнав его от остальных и приставив надежных людей из числа тех, что ранее перевозили тайный груз из логова контрабандистов.
От потайной хижины мысли Ниссы перешли к тому моменту, когда в мире не было никого кроме нее и Ингвара, слившихся в поцелуе. Ей захотелось снова ощутить тепло его рук и губ. Но после прибытия в Ольмерк им так и не случилось оказаться наедине. Следующий день после возвращения Ингвар провел со своими воинами, а потом мессир Гуго пожелал перебраться из покоев господина Олафсена поближе к Единственному, и ей пришлось последовать за наставником.
И вот теперь они сидят за одним столом, но снова не могут не то что обнять друг друга, но даже и перекинуться словом. После того как Ингвар обнес почетных гостей священным угощением, он должен был вернуться к своему месту во главе стола - принимать здравицы и учтиво отвечать очередному льстецу, восхваляющему его храбрость и мудрость или хвастуну, обещающему нарубить ратников Харальда на куски не крупнее тех, на какие жадный корчмарь рубит мясо для супа.
А смогут ли они быть вместе хоть когда-нибудь? Что если демон прав, и для Ингвара она - не более, чем игрушка, скрасившая его пребывание вдали от жизни князя и командира? Ведь она - простолюдинка, чужестранка без роду и племени, воспитанница людей презренной профессии: актеров и мессира Гуго, которого почитают за колдуна. И, как известно Ингвару, сама не лишенная дара волшбы.
Нет! То, что происходило между ними, было слишком настоящим, чтобы оказаться игрой. Невозможно, чтобы это не было правдой! Она постаралась поймать взгляд князя сквозь праздничное мельтешение. Некоторое время ей это не удавалось: князя загораживал то один гость, вставший произнести здравицы, то другой, то Нисса натыкалась на взгляд юноши сидевшего подле волхва, сразу красневшего и отворачивавшегося. Наконец глаза колдуньи и князя встретились, и Ингвар улыбнулся тепло и просто.
У Ниссы потеплело на душе: между ними все так же, как и там на острове. Да и как могло быть иначе? Князь ради того, что для него ценно пошел на союз с Единственным, а это куда более тяжкое прегрешение перед богами, чем знаться с чаровницей. Да и ранее известие о ее волшебном даре не отпугнуло того, кто звал ее прекрасной колдуньей. А что до знатности рода... Она не собака и не лошадь, в ней есть кое-что и помимо родословной. А Ингвар - не какой-нибудь надутый лордик из Монархии, он это кое-что в состоянии разглядеть и понять. Ведь в состоянии же?
***
А у Ингвара голова болела о другом. Отвечая на улыбку Ниссы и кивая затянувшейся речи очередного застольного стратега, он одновременно пытался изгнать из головы другой голос - шелестящий и насмешливый. Или хоть не подать виду, что говорит с кем-то помимо присутствующих за столом.
- Ну что, князь, понравился тебе мой подарок?
- Благодарствую - ответил Ингвар обоим собеседникам. И после небольшой паузы добавил, обращаясь уже только к тому из них, который был жив, - Ваши речи - отрада для всех нас, господин Ратибор. Если в Микране все думают также как вы, конец лейскому владычеству придет легко и скоро.
- Этот купчишка не так пуст и прост, как тебе кажется, князь. - прошелестело под сводами ингварова черепа. - Но мне не достает сил, чтобы в этой мешанине отделить мысли одного смертного от другого.
- Какое же угощение вам особенно по нраву? - спросил Ингвар у демона и одновременно у следующего оратора, который размахивая кубком и пару раз окативши медом богатые одеяния соседей возносил хвалу щедрости князя Ингвара и его уважаемого друга, господина Олафсена.
Купец из Малого круга особенно оценил фаршированную куропатку, а вот Единственному хотелось иного угощения:
- Люди, князь. Та энергия, что при жизни составляет ваши мысли и чувства, если эту самую жизнь оборвать особым способом, поддержит и приумножит мои силы.
Ингвар попробовал ответить Единственному мысленно, но из этого ничего не вышло. Было ли виной тому опьянение Ингвара или его неумелость в обращении с духами, слабость демона или его желание поиздеваться над князем - ведомо только богам. Но разговор зашел уж очень интересный, куда интереснее всего, что говорилось за столом.
Потому князь сделал вид, что отпивает из рога, - по традиции это был тот же сосуд, что недавно вмещал жертвенную кровь, - и спросил, беззвучно шевеля губами:
- Стало быть, не врут сказки хевров? И ты меняешь рыбу на детей? Это противно любым богам, и старым и новым. Стоило оставить тебя на острове.
- Не спеши судить, князь. Я не могу изменить своей природы. А не будь у вас того бочонка с вином, поглядел бы я как скоро голод заставил вашу троицу позабыть о сострадании и любви к ближнему. К тому же, родители отдавали мне лишних детей, тех, что не в силах были прокормить. Не будь меня, они оставляли бы их на растерзание диким зверям. Это твоим богам, надо думать, не противно. Но как по мне, вся разница в том, что волк или рысь не расплачиваются за съеденное дитя богатым уловом. Тебе стоит винить не меня, а богов, в которых ты так веришь. Разве не их вина, что родителям приходится выбирать, кто из их детей будет жить?
- Ты смог бы лучше? - ответ одновременно демону и командиру отряда номер два, с которым ингваровы молодцы издавна соперничали, кто переловит больше разбойников. Тот высказался в том духе, что не утонуть пока твои люди берут на абордаж корабль с валяющейся на палубе командой - не самый великий подвиг.
Командир Агмунд напомнил присутствующим, что это именно его соколы повесили Рыжего Хельги, чья ватага, больше походящая на маленькую армию, громила даже хорошо охраняемые купеческие караваны. В другой раз Ингвар не упустил бы случая возразить, что за две недели до того, именно его люди, переодевшись караванными стражниками, эту самую ватагу основательно проредили. Но сейчас ему не до того, ибо грубый голос Агмунда заглушается едва слышимым, казалось бы, шелестом:
- Лучше? О, нет. Я бы был честнее. Я бы не лгал, что я добрый бог, и не обещал того, чего не смогу дать.
- Ты вознамерился стать богом? Уж не в Миркане ли? - снова прошептал Ингвар в кубок, поднимая чаши за вечную дружбу между третьим и вторым отрядами, а равно между Мирканой под его правлением и Ольмерком.
- Старые боги не нужны людям, иначе они не бежали бы с такой охотой к лону Матери Солнца. Но и она не лучше, в ее святилищах еще больше лжи о добре и милосердии, но их ступени омыты потом холопов и кровью язычников, а под их сводами гнездятся те же алчность и властолюбие, что и везде. Боги не могут сделать мир лучше, они могут лишь помочь тем смертным, кто готов платить за помощь. А коли так - не тебе судить меня их именем.
- Что ж, раз боги не могут - я сделаю лучше. Не мир, так Миркану. Я клянусь именем Рыбаря, от которого происходит мой род, что родителям не придется больше отдавать детей хищникам и демонам.
Забывшись, Ингвар отвечает Единственному вслух. К счастью, все погружены в разговоры или уже слишком пьяны, чтобы это заметить. Лишь Свенельд тоскливо глянул на спорящего с пустотой князя.
Пустота же прошелестела в ответ все с той же сводящей с ума насмешкой:
Что ж, значит тем более, князем Мирканы должен стать именно ты. Мне ведь не обязательно поглощать невинные жизни, будет довольно и тех, кого ты найдешь виновным.