Я так люблю походы за грибами, неважно, что в лесу довольно сыро.
Здесь жизнь с мечтами сталкивая лбами,  бесплатного могу наесться сыра,
Из мышеловки времени-пространства достав его при помощи извилин.
Мне  нудного  не надо постоянства и белых булок с запахом ванили.
Предпочитаю острый запах гнили и свежего звериного помета,
Могу в лесу часами резать мили, пока не нахожу тропу для взлета.
Когда взлетает мысль к вершинам сосен,парит и кружит над лесным массивом,
Душой купаясь в неба купоросе, я чувствую себя таким счастливым!
Грибы, от любопытства выгнув шеи, указывают  шляпками на схроны:
Завалы веток, ямки и траншеи, густой травы уютные хоромы. 
Подрезав их, кладу в свое ведерко, пусть шепчутся тихонечко друг с другом.
Я слушаю и вглядываюсь зорко в другой лесок, что видится за лугом.
Вот так однажды, выйдя спозаранок и  заплутав к обеду  в сладких грезах,
Я шел по лесу полному поганок, растущих меж стволов сухих березок.
Бледнеющая кожа ядовитых отпугивала даже насекомых.
Услышал я немало слов забытых, знакомых мне и вовсе не знакомых. 
Они так быстро складывались в вирши, что удивленью не было предела. 
Поганки, мухоморы-нувориши,  так жадно моего хотели тела,
Что в мозг внедрялись мой со страшной силой стихами,так похожими на рвоту.
Поэта увести стремясь в могилу, они почти закончили работу.
Я хохотал и плакал как безумец, поганки все собрал на всякий случай,
Но вдруг услышал голос: - Вольнодумец, себя такими рифмами не мучай!
Не слушай шепот бледных и поганых, иди спокойно собственной дорогой.
Завистливых, плюющих злобой, пьяных, по лесу расплодилось слишком много.
И я пошел прямой тропинкой к бору, он зеленел листвой, в нем пели птицы,
Там все любили фауну и флору,  там было просто не за что стыдиться.
В нем выживали слабые подранки, надежда никого не покидала.
Там тоже жили бледные поганки, но было их в бору ничтожно мало.