Эдит Зиртель в книге "Нация и смерть. История, память и политика" посвященной использованию памяти о Холокосте в политических целях, приводит свидетельства велущих израильских политиков вскоре после победоносной войны.
"28 февраля 1968 года в интервью газете "Ле Монд" Ицхак Рабин заявил, что не верит в то что Насер собирался нападать. Двух дивизий посланных на Синай было недостаточно для начала войны. И он и мы это знали..."
Зиртель добавляет: многие знали, что буквально за считанные дни до начала войны Израиль тайно произвел две свои первые атомные бомбы, готовые к применению в случае войны.
"Уже во время Ливанской войны Менахем Бегин признал, что Шестидневная война была "Войной выбора". Характер концентрации египетских войск на Синае еще не доказывал, что Насер собирается нападать.
В феврале 1972 года в интервью Первому каналу ИТВ Ариэль Шарон вспоминал, что он прямо сказал премьер министру Эшколю, что нет никакой опасности для Израиля от угроз Насера.
Но в обществе продолжала нагнетаться угроза уничтожения. Действовали угрозы Насера уничтожить Израиль и сбросить его население в море. К этому добавлялась риторика ненависти со стороны других арабских стран."
(Эдит Зиртель. Нация и смерть. История, память и политика. Давар. Ор Иегуда 2002. с. 165-167)
Итак накануне Шестидневной войны блефовали обе стороны. Израильскому руководству политически выгодно было нагнетание апокалиптических настроений в обществе, чтобы мобилизовать его на решение исторических задач. Египетскому - озвучивать громкие угрозы.
Не напоминает ли это нынешнюю ситуацию вокруг "иранского атома"? Воинственная риторика иранского руководства и нагнетание апокалиптических страхов в Израиле. Притом, что (согласно недавним откровениям Эхуда Барака) на превентивный удар по иранским объектам израильское руководство так и не решилось. Да и могло ли решиться?