Аннотация: Памяти моего деда Каменщикова Ефима Ивановича
ОТЦОВСКИЙ НАКАЗ
Когда мой прадед, забайкальский казак Нерчинского полка Иван Каменщиков, отправлялся в 1904 году из родного села Усть-Уров на Аргуни на Русско-Японскую войну, он собрал за столом свою семью: Марию, жену и мать троих своих сыновей, и самих сыновей: Василия (1884 г.р.), Дмитрия (1887 г.р.) и Ефима (моего деда 1896 г.р.):
- Дорогие мои, может статься, и не вернусь я с войны. Берегите сыны главное ваше богатство - землю, нашу кормилицу, наши двенадцать десятин (13 гектар). Ну, и кузницу тоже берегите, работайте в ней. Но главное - не уходите в город. Я договорился со старшиной, что когда женитесь и захотите выделиться из отцовского клина, то он прирежет каждому семейному казаку еще десятины по четыре.
Через год ушел на войну и старший сын Василий. Он вернулся с войны, а вот отец не пришел, погиб. Еще через год умерла Мария, и старшим в семье стал Василий. Братья дружно работали на земле, а еще держали кузницу, доставшуюся от отца, и могли работать в ней и за кузнеца, и за молотобойца, здоровые были мужики, каждый под два метра ростом.
В 1906 году Василий женился и привел в отеческий дом красавицу-жену Анну, которая быстро создала в доме уют. Сил у братьев прибавилось - они успевали и на земле все сделать, и в кузне, и с охоты приносили богатую добычу.
В 1907 году в армию забрали Дмитрия. Братья ждали его возвращения через шесть положенных лет службы в армии Государя-императора. Однако, когда в 1913 году отслужив Государю, Дмитрий не вернулся в родную станицу, а обосновался в Чите и стал работать слесарем на заводе, работников на отеческом клину так и осталось двое - Василий да Ефим. Подкралась и еще одна беда - Анна почему-то все никак не рожала Василию наследника. Вася переживал, но не показывал вида, сильно любил свою жену, сама же Аня частенько плакала в уголке и истово молилась, чтобы Господь послал ей ребеночка.
В 1914 году началась война с Германией и Австро-Венгрией. Восемнадцатилетнего Ефима (моего деда) направили на полугодовую ускоренную военную подготовку, и в 1915 году он попал на фронт. В конце 1916 года Ефима ранили, в госпитале подлечили и отправили домой в двухмесячный отпуск.
И вот в январе 1917 года забайкальский казак Каменщиков Ефим Иванович (1896г.р.) после ранения с двумя солдатскими Георгиями на груди вернулся с Первой мировой в родное село Усть-Уров на Аргуни и через неделю женился на казачьей девице Молоковой Ольге Григорьевне (моей бабушке) и привел молодую жену в отчий дом, в котором Ефим жил со старшим братом Василием. Незадолго до возвращения Ефима с войны умерла Аня, Васина жена, и получилось, что в отчем доме появилась новая хозяйка.
Через месяц в Петербурге произошла революция, а Государь почему-то сам отказался от престола. И это все в воюющей стране! Василий и Ефим, да и все станичники не понимали, как такое могло произойти. "Да что они там, в столице все с ума посходили?" говорили люди. Но ответа на этот вопрос не было ни у кого. Ефима не отзывали из отпуска, он даже сам сходил к старшине, а тот сказал герою:
- Да не спеши ты, Ефим, на фронт. В армии теперь нет единоначалия, Советы какие-то. Да разве можно в такой армии воевать! Погоди пока. Не думай жизнь свою отдавать за этих новых питерских самозваных начальников. А может и предателей?
Ефим и не стал спешить, ему и так жилось хорошо с молодой женой да родным братом. Василий же не заводил новую жену, никак не мог забыть свою Аню. За положением на фронтах Ефим следил и пришел к выводу, что при Государе, при Николае Александровиче, при том порядке, который он установил в 1916 году, Россия сильно бы отодвинула германцев и австрияков и вела бы боевые действия уже на их территории, а, может, и победила бы супостатов.
На праздники богатырь Ефим приходил с молодой женой, сидящей у него на плече, и все видели какая она красавица, да еще и ладно одета. А обстановка в стране ухудшалась, на фронтах творилось что-то непонятное. Оттуда почему-то стали возвращаться фронтовики. В мае 1917 года с Закавказского фронта вернулся есаул Семенов и стал собирать свою армию. В конце октября в Питере власть захватили большевики и эсеры.В начале 1918 года атаман Семенов мобилизовал Ефима в Белую армию, однако в часть к нему пришел старший брат Василий, работавший на золотом прииске, вызвал брата из казармы и сказал Ефиму, что воевать надо за красных, так как они за трудовой народ, и братья ушли в партизанский отряд.
В середине 1918 года в Забайкалье началась гражданская война . Сначала атаман гонялся за красными партизанами и, стало быть за братьями Каменщиковыми. Потом партизаны перехватывали инициативу и теснили Семенова и барона Унгерна. В 1920 году забайкальские красные партизаны влились в
армию Дальневосточной республики, командование над которой в 1921 году принял Василий Константинович Блюхер. Боец Ефим был награжден Блюхером сначала именными часами, потом именным оружием, саблей и винтовкой, что было равноценно боевой медали. (Первый же боевой орден Красного знамени, орден за номером 1 получил сам В.К.Блюхер в сентябре 1918года). Белые и красные воевали в Гражданской войне по-разному: красные не преследовали членов семей белых: женщин, стариков и детей, а белые охотились и за семьями красноармейцев. Семенов и Унгерн устраивали показательные казни женщин и стариков. Не раз моя бабушка на лодке переправлялась через Аргунь и пряталась от белых у своих дальних родичей в Маньчжурии. Долго длилась гражданская война в тех краях, и только в самом начале, еще в 1918 году Ефим смог пару раз заглянуть в родную Усть-Уровскую станицу к молодой жене, а потом пропал. Осенью 1919 года в станицу пришла весть, что Ефим Иванович Каменщиков погиб: обнаружились и свидетели гибели Ефима, пришли к его жене и подтвердили, что видели, как Ефим погиб в бою. Молодая жена красноармейца Ольга Григорьевна горевала больше года, потом нашелся казак, стал ухаживать за солдаткой, помогал ей. А однажды заслал сватов, и она вышла за него замуж. Закончилась Гражданская война, прошло почти четыре года от ее начала, Ефим живой и здоровый вернулся домой, в родной Усть-Уров и обнаружил красноармеец свою жену тоже живой и здоровой, но замужем за своим односельчанином. Удивительно, но два бойца великолепно владеющие саблей и имеющие по две войны за плечами, и молодая женщина решили все мирно. Они втроем сели за стол и мужчины предоставили женщине право выбирать с кем она будет дальше жить.
- Хочу с тобой, Ефим. Но только у меня есть одно условие, - сказала Ольга.
- Какое? - спросил Ефим.
- Никогда мне не напоминать про это мое второе замужество.
- Обещаю, Ольгея! Никогда ничего не скажу об этом! - сказал Ефим и сдержал свое слово.
Через пару недель с гражданской вернулся и Василий, они с Ефимом воевали в разных полках армии Блюхера. Василий рассказал младшему брату о судьбе их среднего брата Дмитрия, с которым он встретился в самом начале гражданской войны, в восемнадцатом году на станции Борзя КВЖД. По рассказу Дмитрия он еще в 1915 году познакомился в Чите с купцом, который вел торговлю с Китаем. Купцу нужны были сильные и сообразительные помощники, и он пригласил Дмитрия в свое торговое предприятие. Дмитрий уволился с завода и уехал с купцом в Борзю. Торговля шла хорошо, но через год хозяин-купец скоропостижно умер от сердечного приступа. Оказалось, что Дмитрий нравился, молодой жене купца, да еще сам купец его нахваливал за деловую хватку. И это открылось только после кончины хозяина. Дмитрию купчиха тоже нравилась, они объяснились в чувствах друг к другу и поженились. Вот так, неожиданно Дмитрий Иванович стал хозяином бизнеса, потом продолжил его успешное развитие и даже пообещал тогда брату помочь деньгами, если у того возникнет в них нужда. А в 1921 году Василий по заданию командира своего полка прискакал со своей ротой в Борзю и узнал, что первая рота, направленная туда раньше, бувально накануне расстреляла одного купца, который препятствовал реквизиции продуктов питания со своего склада. Этот расстрелянный купец оказался братом Дмитрием. Василий похоронил брата, еще Василий узнал, что детей у Дмитрия и купчихи не было, не родила еще, а сама купчиха неделю назад уехала в Китай.
Коллективизация изменила жизнь Василия, Ефима и Ольги. Когда в 1931 году единый сельхозналог с индивидуального хозяйства увеличили в 6 раз, и стало ясно, что хозяйствовать самостоятельно почти невозможно, братья решили разделиться. Ефим с женой, внеся отцовский земельный клин, вступили в колхоз, а Василий окончательно ушел работать на золотой прииск, ему там дали бригаду.
После завершения вооруженного конфликта на озере Хасан Блюхера обвинили в плохом руководстве войсками и арестовали. Когда через две недели после ареста, сломавшись на допросах в НКВД и уже начав писать самооговор, В.К.Блюхер скоропостижно умер от инфаркта, у Берии возникла проблема: признания Блюхера в "измене" нет, а мертвый маршал в тюрьме есть. Для, так сказать, исправления этой ситуации арестовали многих, кто воевал вместе с маршалом, чтобы подтвердить, что Блюхера не зря арестовали. Моему деду, Ефиму Ивановичу досталось в НКВД больше других, он в конце Гражданской был у Блюхера порученцем, но дед все вытерпел и так и не подписал оговор и самооговор, что маршал и он - японские шпионы. После месяца пыток деда полуживого выдали бабушке и ее брату Михаилу. На руках у Ефима не было ни одного ногтя - все вырваны, ребра и нога сломаны, весил он меньше шестидесяти килограммов при росте метр и девяносто шесть сантиметров. Бабушка с братом на санях привезли Ефима из Борзи домой в Усть-Уров. Ночью с другого берега Аргуни, с китайской стороны, с ведома пограничников доставили доктора-китайца. Доктор, большой знаток тибетской медицины, долго осматривал и ощупывал Ефима, вправил, что можно было, потом на ломаном русском языке сказал чем и как лечить.
Когда через месяц Ефим немного пришел в себя и уже не терял сознания, к нему подошел 11-летний Федор, старший сын (мой отец), решился спросить:
- Батя, что с тобой случилось?
- Это неважно, сынок. Главное - никогда не признавайся в том, чего не делал.
Полгода всем селом выхаживали Ефима. А как в деревне без кузнеца? Ягнят во всех дворах извели, их кровью по предписанию китайского доктора бабушка лечила деда, обвязывала переломы и немного давала попить, чтобы кости срастались. Необычна тибетская медицина, но помогла - выходили Ефима!
А 23 июня 1941 года Ефим ушел на фронт добровольцем (его 1896 г.р. призвали только в августе). Дед прошел всю войну (третью свою войну), воевал под Москвой, под Ленинградом, останавливал Манштейна под Сталинградом. Дед рассказывал отцу, что страшный был бой, не успели окопаться, а немец попер. Чтобы укрыться от огня, использовали малейшую ложбинку, даже погибшие бойцы продолжали сражение - прямо по Высоцкому "как прикрытье используем павших". Половина полка погибла, но немцев остановили. Ефим Иванович остался в живых, только ранили его, всего за войну три раза.
Когда в октябре 1945 года Ефим возвращался с войны домой, на станции Борзя КВЖД он встретил доктора, знакомого еще по Гражданской, тот работал сейчас в госпитале, лечил бойцов, раненных в боях с японцами:
- Держись Ефим! Федора, сына твоего, в Маньчжурии ранили, но мы здесь лечить не стали, полный самолет тяжелораненых отправили в Москву. Давай надеяться, что там хорошие доктора с большим опытом спасут ребят и поставят их на ноги. Крепись Ефим Иванович, надо ждать и надеяться. Привет жене, Ольге Григорьевне передавай!
Федора Ефимовича в московском госпитале прооперировали, он выжил, а через некоторое время медкомиссия даже признала его годным к строевой. В марте 1946 года его выписали из госпиталя и направили дослуживать в военную часть в Подмосковье. Прошел месяц на новом месте службы Федора, и как-то командир роты похлопал младшего сержанта по плечу:
- Федор, уж больно ты тощой после ранения. Командирую тебя на кухню в помощь к нашему повару. Говорят, что ты можешь вкусные пельмени лепить!
- Конечно, могу - я же сибиряк, мы зимой кулями их заготавливали.
- Ну, вот теперь и нас покормишь, да и сам, глядишь, немного отъешься.
А через три недели в военной части случилось отравление, человек пятнадцать попали в госпиталь, а один солдатик умер. Повара и отца отвезли в Москву, в Бутырку - разговор у следователя короткий:
- Пишите признание в намеренном отравлении солдат N-ской части.
Вот тут-то Федор и вспомнил те самые слова своего отца, и все выдержал: лишение сна, допрос с пристрастием, мордобой, выбитые зубы. А вот повар не стерпел, когда ему, фронтовику, в пехоте прошедшему всю войну, следователь предъявил свое подлое обвинение, повар двинул ему в морду и сломал челюсть. Вохровцы набросились на повара и прикладами забили его насмерть.
Две недели допрашивали Федора. Потом оказалось, что коровья туша пришла в часть уже отравленной, после забоя и освежевания несколько часов пролежала на куче удобрений. Обвинения сняли, младшего сержанта подлечили, вставили протезы вместо трех выбитых зубов и вернули в часть, в свою роту дослуживать.
Ефим Иванович Каменщиков умер в 1947 году - открылась рана, не успели довезти до райцентра, до Нерзавода. Посыльный офицер от военкомата как раз в день похорон принес его последние две медали и вручил жене уже у гроба Ефима Ивановича. Брат Ефима Василий Иванович погиб в 1935 году. Он так больше и не женился, все никак не мог забыть свою ненаглядную Аню. Последние годы он работал на золотом прииске, была у него там, бригада старателей. В перерывах между рабочими вахтами жил он в отчем доме при семье брата Ефима, помогал им по хозяйству, свой дом так и не построил. Говорил: "Зачем он мне? Вот если бы Анна была жива... Я с вами ребята доживу. Ведь не выгоните...". Когда Василий бывал дома, то с удовольствием играл с племянниками: Федей и Санькой и племянницей Катюшей. Осенью 1935 года Василий сел в лодку и поплыл один вниз по Аргуни на свою работу, на прииск, его напарник, с которым они должны были плыть вместе, заболел. Туда он не прибыл. Нарушил свое же правило - "Нельзя в тайгу одному". Моя бабушка Ольга Григорьевна родила 14 детей, из них выжило трое. Умерла она в 1972 году, прожив 76 лет.
Мой отец Федор Ефимович Каменщиков прожил длинную (по меркам остальных мужчин Каменщиковых) и интересную жизнь. В начале 50-х он демобилизовался и уехал на Сахалин и больше двадцати лет работал в нефтяной промышленности сначала буровиком, потом буровым мастером. В конце 60-х его бригада первой в стране пробурила наклонную скважину с острова к морскому месторождению на северном шельфе. За это отец был награжден орденом Ленина. В начале 70-х отец переселился в Подмосковье. Работал во ВНИИ Буровой Техники, руководил опытной базой института, и, в частности, курировал от ВНИИБТ бурение Сверхглубокой скважины на Кольском полуострове.
В 1992 году отец серьезно заболел. Однажды он вызвал меня и сказал:
- Сын, у меня к тебе два наказа:
Первый. Выживи, сынок, и своих всех сбереги! Выживи, но не скурвись. Не верь, что главное разбогатеть и всех и всё купить. Нет, это не наше. Любовь, дружба, достижения, открытия, победы не покупаются. Лет через десять, я уверен, многое поменяется, и надо просто дожить и не переродиться за эти годы.
И еще. Уходя на войну, 22-го июня 1941, мой отец, твой дед Ефим закопал именную саблю и винтовку от Блюхера с надписями "Бойцу Каменщикову Е.И. от Главнокомандующего"и еще два своих Георгиевских креста с Первой мировой, боялся - как бы не было от них нам беды.. Сабля, винтовка и кресты под стайкой. Их надо бы, откопать и просто хранить в память об отце, твоем деде.
Отец умер 1 марта 1993 года в возрасте 66 лет. Моя родная тетка Екатерина Ефимовна (умерла в 2021 году) рассказала мне, где то место, про которое говорил отец. А, вот, я все никак не доеду до Усть-Урова на Аргуни. Пора, наверное, поручить эту экспедицию за шесть тысяч километров моим сыновьям, правнукам Ефима Ивановича.