Аннотация: Завершение второй части АУ-шного цикла про эволюционную историю Земли (чтобы лучше понять в чём фишка, перечийтайте 10 главу "Месть Добычи"). Полную аннотацию смотрите в "Новой Заре".
Альтернативы эволюции-12: Путешествие мамонта (30,000 лет назад)
Прогулкам с Животными посвящается
Середина августа
Солнечные лучи согревают смесь холмов и равнин, которые сейчас покрывают сушу, которая через 30 тысяч лет станет Северным морем Европы. Но даже сейчас, когда большая часть земной влаги находится в твёрдом состоянии на двух земных полюсах, Арктике и Антарктике, на этом участке сухой земли находится немалое количество временных болот и бочагов, где размножаются различные насекомые, которые известны сейчас под более экзотическим именем - "гнус". Этот гнус, эти живые облака, парят над разными мхами и карликовыми деревцами, а ещё больше над самыми разнообразными травами. Прошло почти 49 миллионов лет с того момента, когда большая часть покрытосеменных растений состояла из деревьев, приспособленных жить в тропическом климате Юра и Палеоцена, и с тех пор это положение изменилось почти полностью: старая Эоценовая экосистема сохранилась лишь на экваторе, в Южной Америке, Африке, кое-где в Азии, а в остальных местах положение дел совсем другое. В южном полушарии доминантный тип растений - травянистый, а деревья существуют там, в лучшем случае, в виде разбросанных рощиц. Но тут, на севере, в Северной Америке и Евразии, голосеменные растения, в основном - хвойные деревья, постепенно возвращают себе утраченные территории, оттесняя на юг лиственные леса, и отжимая к Северному Ледовитому океану приполярные травы. Это расширение будет идти ещё долго, пока живое существо под гордым названием "человек разумный" не переменит образ жизни из кочевого на оседлый, и не начнёт вырубать всякие леса под собственную выгоду.
Но пока до этого ещё далеко. Нет, люди уже пришли в Европу, но они по-прежнему кочевники, мигрируя между своими летними и зимними территориями, охотясь на разных животных, и предпочитая есть мясную, а не растительную пищу. Ведь весь эволюционный путь от австралопитеков до людей - это путь животного-маргинала, животного, которое эволюционно развивало свой мозг и руки (но только в первую очередь, разумеется), чтобы быть охотником, а не травоядным - и оно в этом преуспело, тогда как чисто травоядные родичи человека - парантропусы, гигантопитеки и другие - просто не смогли пережить посуровевший климат ледниковых периодов и благополучно вымерли по полному соответствию с законами природы. Но вот "человеки разумные" начинают идти совсем другим путём.
А вот шерстистые мамонты, чьи предки вышли из Африки одновременно с предками людей, тем временем идут путём, который оказывается перпендикулярным с путём этой конкретной группы людей. Достигая в высоту до трёх - трёх с половиной метров, эти мохнатые великаны ещё не научились боятся людей, и совершенно не обращают на них внимание, когда они проходят мимо их лагеря. Люди, в свою очередь, не против попробовать напасть на стадо и отбить от него мамонтёнка-другого, но не среди белого дня, когда мамонты просто сравняют их с землёй буквальным образом. "Человек разумный" только недавно сформировался как самостоятельный вид, и вернулся в Европу ещё недавнее, и поэтому мамонты ещё правят этим миром, как одни из сильнейших млекопитающих этого мира. Но скоро это изменится, как изменилось в Африке, где человек теперь правит миром, как самый умнейший там вид.
Mамонты продолжают пастись на полярном лугу. Вообще-то, пик хоботных животных был достигнут в Миоцене, свыше 22 миллионов лет назад, и с тех пор постепенно угасал, пока от него не остались тропические слоны и полярно-умеренные мамонты и мастодонты. Правда, до окончательного угасания остаётся ещё около 30 тысяч лет, и пока ещё существуют лесные и равнинные хоботные (последние как раз представлены этими вот мамонтами), которые отличаются от других крупных травоядных млекопитающих своими хоботами и пропорционально сложными мозгами.
А последнее им очень скоро оказывается кстати. В данном стаде мамонтов находится и мамонтята, и один из них внезапно начинает трубить из всех сил - он пошёл напиться, и неосмотрительно попал в бочаг. Подобно молодым парацератериям свыше 23 миллионов лет, подобные природные ловушки - это один из бичей мамонтов, а также регулятор их популяции, но в отличие от парацератериев, мамонты не сдаются без борьбы: сказывается разница в анатомии мозга и тела. Они резво идут к их пострадавшему малышу, и начинают хватать его своими хоботами, пока они не держат его за всё, что только можно. Один рывок, а там другой и третий - и мамонтёнок оказывается выдернут из (неглубокого, к счастью) бочага, оставив там только клочки шерсти, которая начинает выпадать и так, как часть зимней линьки.
Но не все мамонтята такие везучие - неподалёку от этого неглубокого болотца находится летний лагерь людей, построенный, в том числе, и из костей и бивней мамонтов. Некоторые из этих останков были добыты у уже мертвых животных, так как люди по-прежнему не имеют привычки проходить мимо падали, особенно свежей, но некоторые из костей и бивней, которые поменьше, принадлежат, а точнее принадлежали, таким вот мамонтятам, которые попали в разные переделки, и погибли, прежде чем их стадо могло прийти им на помощь.
Рядом с людьми в лагере находятся и гиены. Подобно людям, эти создания вышли из Африки, и также совмещают в себе черты хищника и падальщика. Эволюционируя бок-о-бок с предками людей, эти млекопитающие очень легко ладят и кооперируют с ними, образов этакой совместно выгодный симбиоз - и этот симбиоз продлится до наших дней, до нас, но пока, это только первый шаг к одомашниванию разных животных людьми.
Сентябрь
Осень только началась, но погода уже стала обжигающе холодной. Многие животные, и травоядные, и хищные, резво мигрируют на юг, в полосу уже хвойных, а не лиственных, лесов, но некоторые из них мигрируют быстрее, чем другие, а третьи уже просто не могут мигрировать в лес: они стали настолько адаптированы к равнинам, что в лесу им просто уже не выжить - какая огромная разница с первыми травоядными животными Кайнозоя, такими как пропалеотерий, которые просто не смогли бы существовать вне лесов! Среди этих животных находятся такие "полярники" как овцебыки и северные олени, чьи стада насчитывают тысячи животных, а также мегалоцеросы или большерогие олени.
Два самца-мегалоцероса заходят на холм, чтобы померятся силою и добыть себе гарем. Глаза их налиты кровью, кровь переполнена гормонами (такими, как тестостерон и другие), дыхание выходит паром из рта одновременно с хриплым рёвом - и их огромные рога, с размахом где-то в 3 метра, глухо стукаются друг о друга.
Без малейшего предупреждения со стороны, оба рогача начинают толкаться лоб в лоб, рога в рога, пытаясь столкнуть друг друга с холма - история, которая стара как эволюционная история рода оленей вообще, разве что достигнувшая максимального физического размаха при этом виде... Некоторое время оба зверя стоят неподвижно, как будто вырезанные из камня, разве что дыхание вырывается из ноздрей в виде пара - и тут одному из двух сцепившихся рогами зверей попадается под копыта камешек.
Всего одно лишь мгновение, и два сцепившихся рогами, неподвижных зверя, превращаются в двух всё ещё сцепившихся рогами, резко падающих с крутоватого холма животных. Самцы оленей часто гибнут от того, что они сцепляются рогами и не успевают вовремя расцепить их, но такой метод гибели всё же несколько необычен и не предусмотрен даже для мегалоцеросов с их сверхбольшими рогами.
Но то, что мегалоцеросу смерть, является очень хорошим событием в жизни людей и их четвероногих спутников. В очень, очень быстром темпе движения они выходит из близко расположенной рощи и начинают разделывать оленьи туши. В отличие от тех же гиен, люди используют не собственные конечности или зубы, но инструменты, которые они изобрели тысячелетия назад, и которые они только продолжали улучшать в следующих поколениях. Этим-то люди и отличаются от животных, даже тех, у которых есть достаточно высокий коэффициент интеллекта, таких, как мамонты: практически не у одного животного нет тяги к самосовершенствованию, какое есть у людей. Последнее, в паре с кочевым образом жизни людей, помогает им постоянно выработать новые способы для улучшения собственной жизни... пускай если сейчас это просто всё более и более хорошие оружия для охоты и разделывания/обработки мяса.
Протяжный вой со стороны всё той же рощи говорит людям, что они были не единственными созданиями, которые наблюдали за борьбой и гибелью мегалоцеросов. На сцену выходит евразийские серые волки, одни из самых главных коренных хищников этого места. Они более чем готовы добыть себе свежего мяса, но вот гиены, которые путешествуют рядом с людьми, столь же готовы защищать это мясо, а точнее - их долю. В прошлых тысячелетиях, их предки соперничали с предками людей за падаль, но постепенно эволюционировали, пускай и невольно, под давлением таких врагов как дайнофелис и африканский лев, в союзников. С той поры прошло немало лет, около 2 миллионов, и современные гиены и люди прекрасно действуют сообща в области общих интересов - вот как сейчас. Волки, к примеру, несколько меньше гиен, но быстрее, а зубы и укусы у них столь же острые, и в битве один на один ещё неизвестно, кто одержал бы верх, но рядом с гиенами стоят люди, чьи деревянные (иногда с каменными наконечниками) палки, способны удержать волков на расстоянии, и вообще нанести им урон. Несколько минут волки смотрят на мигрантов из Африки, прежде чем исчезнуть обратно между деревьями. Кооперативная этика и дружба, столь полезные ещё в африканских саваннах, снова победили.
Октябрь
Степи опустели, там лишь ветер свистит между сугробов, да полярные совы летают на беззвучных крыльях, вылавливая леммингов из-под снега. Более крупные животные - например мамонты - уже отошли к югу, в пояс хвойных лесов, где пережидают зимнюю непогоду в стадах разного размера. Каждое стадо находится под предводительством старшей самки с самым большим опытом, да и сами стада состоят в основном из мамонтих - половозрелые мамонты-самцы бродят сами по себе, интересуясь стадами, только когда им надо... но вот молодым мамонтятам отставать от своих стад не стоит.
Тем не менее, один из таких вот мамонтят - тот самый непоседа, который уже однажды застрял в неглубоком бочаге в этом году - как раз и оказался в таком вот положении: стада нет, а он есть... к счастью вместе с его мамкой. "К счастью", потому что один бы он не выжил, погибнул бы если не при буране, то в зубах львов.
А львы, подобно людям, гиенам, предкам мамонтов, и другим жителям этого ледяного мира тоже вышли из Африки, и если знаменитый саблезубый смилодон достигал в плечах чуть больше метра в высоту, то местный лев достигает в плечах все полтора метра, пускай даже клыки у него не такие большие. Это грозный противник для мамонтёнка, и даже взрослая мамонтиха от него не в восторге - но лев отнюдь не реагирует на её предупреждающие сигналы, и идет вслед за ними, пускай и на уважительном расстоянии, с явным интересом на его морде, а также с желанием попробовать связь матери и сына на вкус в буквальном смысле.
К сожалению для льва, этим мечтам не предстоит сбыться самым печальным образом: когда он трусит сбоку от мамонтов на почтительном от них расстоянии, внезапно раздаётся треск, и лев проваливается в не совсем замёрзшую полынью: в мире природы невнимательность всегда выходит боком!.. Мамонты же, как было сказано выше, в среднем гораздо умнее и смышленее большинства зверей, в том числе и местных львов, и вместо того, чтобы идти напрямик через озеро, они обходят его по берегу, и, хотя и тратят несколько часов, они предпочитают идти так, нежели прямо через лёд, и погибнуть в ледяной воде и грязи.
Эта мать с мамонтёнком отнюдь не являются исключением в своём стаде: очень скоро следуя этим путём они выходят на тропу, проложенную в снегу своими сородичами, а там находят и их самих. Ну, а в стаде сородичей мамонтёнку боятся нечего - стадо мамонтов любого льва втопчет в землю!..
Ноябрь
К югу за поясом хвойных лесов находится пояс лесов лиственных, состоящий из берёз, ольхи и ив. Эти деревья существуют уже со времён Олигоцена, и ещё с той поры они научились скидывать листья в холодное время года, и отращивать новые в тёплое. Эта адаптация позволяет лиственным деревьям существовать если не в совершенно холодном, то в умеренном климате... но хвойные деревья всё равно теснят их к югу: они древнее, они специально были "выведены" природой для существования в более суровом континентальном климате, и теперь, когда мировое колесо снова едет в сторону немногочисленных, но с большой площадью, материков, хвойные деревья и другие голосеменные растения постепенно наступают на своих покрытосеменных визави - в природе всегда побеждает сильнейший.
Но в то время, пока битвы растений проходят относительно бескровно, отношения животных проходят гораздо менее гладко. В этих лиственных лесах живёт ещё один вид человека - неандерталец. Когда-то он и "человек разумный" имели одного общего предка, эректуса, который вышел из Африки и породил эргастера на Дальнем Востоке, и гейдельбергенсиса в Европе. Но когда начались ледниковые периоды Плейстоценовой эпохи, гейдельбергенсисы разделились - часть вернулась в Африку и породила наших прямых предков, а часть осталась здесь и стала неандертальцами. С тех пор прошло немало воды, "африканцы" и неандертальцы стали двумя различными видами, и эти виды не очень-то между собой ладят, они слишком разные, чтобы быть похожими, и слишком похожи друг на друга, чтобы просто игнорировать друг друга.
Правда, одному из неандертальцев, который покинул свой лагерь, предстоит встретится с совершенно другим выходцем из Африки. В позднем Эоцене, свыше 30 миллионов лет назад, бронтотерии расселились по всему свету, и, хотя к началу Плейстоцена большинство их видов осело в тропиках Африки и Азии, несколько видов обитает и в столь суровых климатических условиях - и шерстистый бронтотерий один из них. Хотя он в среднем ниже ростом европейских видов времён позднего Эоцена - где-то сантиметров на 30, а то и на ещё больше, это всё равно очень опасный зверь с очень хорошо развитым обонянием и слухом, и когда он чует впереди себя хищника-неандертальца, он бросается вперёд с твёрдым намереньем втоптать его в землю - бедолага едва успевает залезть на дерево на манер его далёких предков-тероподов, и переждать там нападение... Да, отношения тероподов и млекопитающих ушли далеко от того, чем они были в раннем Эоцене, когда они практически не знали об существовании друг друга!
Пока бронтотерий задумчиво топчется под деревом, на котором сидит неандерталец, мимо него проходит стадо мамонтов. Более глупое животное предупреждающее фырчит, но дальше этого фырканья дело не идёт - мамонты и бронтотерии слишком разные животные, чтобы драться за территорию или пищевой ресурс, но всё равно мамонты прибавляют хода и проходят мимо раздражённого зверя - кому нужны дополнительные проблемы при сложной миграции?
Март
Прошла зима и наступила весна. По всей северной Европе реки, озёра и даже пруды с болотами буквально распухли на глазах от талого снега. Температура, которая всю зиму напролёт не поднималась выше -7 градусов по Цельсию, теперь медленно, но верно растёт, и одновременно с этим у многих местных животных - например у бронтотериев - начинается сезон весенней линьки.
Но кроме линьки - достаточно неприятного ощущения - в данном стаде мамонтов произошло и другое событие, ещё важнее чем линька: родилась новая мамонтиха. Будучи меньше месяца от роду, она ещё не очень твёрдо стоит на ногах, и всё время держится рядом с мамой, тётями, кузинами во избежание неприятностей и опасностей. Вот старший мамонтёнок держится от неё подальше, но может быть это и к лучшему - самцы мамонтов, как и других крупных млекопитающих, не очень-то общительны даже в таком юном возрасте, и могут и зашибить более мелкого сородича, если тот подвернётся им под горячий хобот...
Но заботы о малышне побоку, а взрослым мамонтам кормиться тоже надо - и они кормятся, активно поедая свежую и новую весеннюю зелень, после долгого зимнего поста. В отличие от мастодонтов, мамонты питаются в первую очередь травой, а не листьями, ветками или хвоей, то есть тем, чем они питались зимой - и теперь, с весенней переменой корма, у них начинаются проблемы с пищеварением. Как обычно, старейшая мамонтиха знает решение проблемы - она идёт на берег реки и ест местную лечебную грязь, которая помогает мамонтам привести свои желудки и кишки в полный порядок.
Ну а мамонтята, будучи мамонтятами, не могут не поиграть, и они очень скоро начинают кататься по грязи, поливая друг друга из хоботков. Поскольку по крайней мере один из них помнит, какого это застрять в грязи, они не уходят особенно далеко от старших, периодически поливая и их. Ну, а поскольку терпение взрослых мамонтов небезграничное, а поиграть под тёплым весенним солнышком всем хочется, очень скоро все мамонты, вне зависимости от возраста, поливают друг друга грязью от души, заодно и приобретая дополнительный панцирь от кусачих насекомых... и так проходит почти весь день.
Апрель
Вечереет, и толпы мамонтов идут сквозь леса и горы обратно на север - снова пастись на полярных (ну, приполярных) лугах всю позднюю весну и лето (что практически одно и тоже в ледниковый период). По пути их "провожают" разные хищники, некоторые из них опасные для мамонтят - но только два вида хищных тероподов представляют опасность для взрослых мамонтов: мигрант из Африки, "человек разумный", и местный вид, неандерталец.
А последние не теряли время даром - ещё с марта они запаслись немалым количеством дров, и теперь выложили их вдоль тропы мамонтов; когда же вокруг них на природу опустилась ночь, и они с мамонтами оказались в темноте, они и начали поджигать эти дрова - прежде чем наброситься на мамонтов. Их цель - запугать мамонтов и заставить их свалиться с утёса, но даже при помощи огня это не так-то легко делать.
Впрочем неравная "битва" идёт с переменным успехом: длинный хобот, торчащие зубы-бивни и колонноподобные ноги мамонтов почти успешно противостоят огню неандертальцев: обе стороны стараются удержать друг друга на расстоянии, и им это относительно удаётся, особенно если учитывать пропорциональную разницу в их размерах.
Это меняется, когда малышка-мамонтиха оказывается почти отделена от стада. От ужаса она трубит из всех своих сил, и её мама набрасывается на неандертальцев, разбрасывая их по сторонам как кегли. Это ломает диспозицию, и они бегут, а мамонты... тоже бегут, правда в другую сторону. Но всё равно, неандертальцы остались в выигрыше: они добыли себе мамонта - предводительницу стада.
...Светает. Уцелевшие после битвы с неандертальцами мамонты будут ещё долго ждать своих пропавших без вести членов стад (это стадо не было единственное, которому так не повезло), а потом пойдут дальше на север под предводительством своих (иногда новых) вожаков.
(Неандертальцы, между прочим - прекрасные охотники, и такие жители ледниковой Европы, как и мамонты. Подобно мамонтам, оленям, пещерным львам, они тоже живут в состоянии гомеостаза с природой, уже свыше 200 тысячелетий. Но у такого образа жизни есть и обратная сторона - неандертальцы хуже приспосабливаются к переменам, чем их далёкие родичи кроманьонцы и теперь, когда климат начинает колебаться сильнее, чем раньше, они также обречены, как и мамонты с бронтотериями.)
Июнь
На полярных равнинах самый разгар лета, и местная мошкара снова кусает и жалит мамонтов, бизонов, оленей, сайгаков и других местных животных в любые уязвимые части тела, иногда прямо через более короткую летнюю шерсть. Вот люди - наши с вами прямые предки - научились справляется с этой напастью вымазывая себя охрой, а также сжигая в своих кострах разные травы, которые отгоняют от их лагерей всю эту мошкару. Гиены, которые сопровождают людей и их лагери, это тоже осознали, и теперь лежат поближе к лагерным кострам, стараясь не обращать внимание на людей, а те отвечают им тем же - хоть врозь хоть брось, а вместе тоже иногда кажется тесно...
Тем временем в стадах мамонтов мамонтихи начали приходить в течку. Естественно, это начинает привлекать внимание мамонтов-самцов, и вот два огромных мамонта, больше даже самых матёрых мамонтих, идут к данному стаду с самыми конкретными намерениями. Немедленно, все маленькие мамонтята, да и годовички, прячутся под или за своими мамками, так как взрослые самцы могут их случайно - или нарочно - затоптать или прибить. Но сейчас самцов интересует только вопрос, кто из них главнее: протяжно затрубив, они сходятся друг с другом, и толкают друг друга лбами и клыками. Бывает, что, сцепившись клыками, мамонты гибнут так же, как и олени, которые сцепляются рогами, и это их одинаково не волнует: как и других млекопитающих, этих самцов волнует только возможность зачать своё следующее поколение, и они сделают это, или умрут в попытках.
Проходит время. Под равнодушными взглядами людей и гиен - сейчас слишком светло и слишком много мамонтов, чтобы попробовать вмешаться в схватку по-настоящему - наконец один из самцов отступает, и отдаёт самок в этом стаде второму. Тот немедленно начинает крыть свободных мамонтих, пока он не выбьется из сил - и такое случается в дикой природе.
Во время ледникового периода Плейстоцена, шерстистые мамонты, как и европейские бронтотерии, львы, большерогие олени, и другие сверхкрупные животные, процветали, несмотря на суровые климатические условия их мира. Но ничего не вечно под луной и солнцем: однажды в будущем наступит мировая оттепель, и мир мамонтов и их экологических соседей изменится на что-то новое.
Эпилог
И вот прошли тысячелетия, и мир изменился. Плейстоцен сменился Голоценом, ледники исчезли, оставив только свои останки среди самых крутых горных хребтов да на самых крайних полюсах Земли, северном и южном. Вышеупомянутые животные - мамонты и бронтотерии, львы и олени, волки и неандертальцы, т.е. вся плейстоценовая мегафауна - исчезла без следа, оставив после себя только своих генетических потомков, которые, как ни странно, проживают скорее в тропиках, чем в поясах умеренного, а тем более холодного, климата.
С "людьми разумными" - тоже выходцами из Африки - произошла другая история. С самого своего эволюционного начала, когда они были ещё только австралопитеками, и должны были выживать в очень неудобных экологических нишах, вся история их эволюции была борьбой за выживание, причём ставки всё время поднимались (по крайней мере с нашей точки зрения). В результате, людьми стали мастерами адаптации, пока они не достигли возможности адаптировать самую природу под свои нужды - и с тех пор их ничто не могло остановить. ...И всё-таки, иногда становится боязно: ещё не один вид из животного, растительного или грибного царства не существовал вечно - смогут ли люди избегнуть этой судьбы, или их царство будет тоже разрушено? Вопрос пока остаётся без ответа.