Аннотация: Начало третьего цикла "Альтернатив"; теперь пародируются "Прогулки с пещерными людьми"...
Альтернативы эволюции - 13
Прогулкам с Пещерными Людьми посвящается...
Первые предки - 3.2 млн.
Знакомство с главной героиней
Жаркое, жаркое африканское солнце безжалостно освещает расположенную под ней саванну, высвечивает каждую травинку на земле, каждую веточку на дереве, и каждый пожухлый листок на кустах пониже - и вся эта растительность бурая, засохшая, поникшая, как и полагается при сухом сезоне
Тени, как таковые, есть, но они ничуть не смягчают жары, которая буквально пропитала собой воздух, и лишь смазывают границы реального от воображаемого: в игре света и теней среди кустов и деревьев не разобрать, где ветка, а где палочник, где сухой листок, а где богомол, где лиана, а где ядовитая змея, где кусок коры, а где хамелеон. Различные формы камуфляжа и маскировки служат этим созданиям хорошую службу, особенно при отсутствии, полном или частичном, цветового зрения у их врагов - своих сородичей, а также насекомоядных млекопитающих, птерозавров и тероподов, которые их чаще всего и едят.
Но есть один вид наземных тероподов, чьё цветовое зрение развилось как раз для того, чтобы охотится на таких вот замаскированных созданий - австралопитек. Это сравнительно молодой вид, ему только 700 тысяч лет на данный момент, но он принадлежит к живучей и динамичной ветви тероподов, которые спустились на землю - вотчину млекопитающих за последние 60 с хвостиком миллионов лет, и которые являются нашими прямыми предками.
Отношения тероподов с земной твердью, в отличие от древесных крон, не были гладкими. Первый раз они спустились на неё в начале Мелового периода, около 127 миллионов лет назад. Так в книге жизни появились ящеры-дромеозавриды - ютараптор, дейноних, велоцераптор, дромеозавр... Они были довольно успешными наземными хищниками, их клан просуществовал около 57 миллионов лет, но в конце концов они вымерли, не способные сосуществовать с всё более и более крупными млекопитающими с одной стороны, и не способные справиться с всё более и более уменьшающейся (относительно) сушей с другой.
Второй раз тероподы спустились с деревьев 65 миллионов лет назад, в самом начале Кайнозоя, после массового вымирания наземных динозавров и хищных райзухидов, которые на них охотились. Они включали таких разнообразных созданий как гасторнис и крошка-лептиктидий, и все они были прекрасно приспособлены к жизни на тропических островках эпохи Палеоцена, что означало, что все они вымерли к концу эпохи Эоцена, через 29 миллионов лет, когда островки и острова создали гораздо более крупные материки, а климат стал гораздо более сухой и континентальный.
В третий - и пока последний - раз, тероподы спустились в Олигоцене, через пару миллионов лет после вымирания второй волны, и образовали самые разные виды, но всех их объединяет одна или другая черты. Или они постепенно перешли на полностью четвероногий образ жизни, как это изначально сделали млекопитающие (ансилозавры, павианы, гусары, и др.), или они перешли на полностью двуногий образ жизни, как это делали наземные тероподы "второй волны", а также райзухиды позднего Мела (страусы, фороракиды и др.), но вот этот теропод, который активно наблюдает за живностью на стволе одинокого баобаба - не из тех и не из других.
Этот теропод, самка австралопитека, потомка ардепитека, который отличался полупрямоходящей походкой и отсутствием хвоста от своих соседей. Напоминая современных гиббонов и сиамангов, наших самых дальних родственников, он во многом напоминал своего прямого потомка, австралопитека, за исключением образа жизни: он жил в тропическом лесу, а не на открытых саваннах.
Но с тех пор многое изменилось, а главное - материки стали ещё больше, климат стал ещё более континентальным, и старые, лиственные-тропические леса конца Мезозоя-начала Кайнозоя отступали практически к самому экватору, и австралопитекам - потомкам ардепитека - просто не хватило места рядом с предками горилл и шимпанзе.
А вдобавок в случае Восточной Африки (Эфиопии) надо учитывать и местный колорит - Восточноафриканский Рифт, который буквально отколол восток африканского материка от центра и запада: африканские джунгли просто не смогли тут выжить и исчезли, оставив после себя только те виды животных, которые могут жить на открытых пространствах, а они, обычно, не очень-то совмещаются с лесным образом жизни...
Вот, например, данный австралопитек. По-честному, это по-прежнему полу-древесное создание, его передние конечности все ещё больше приспособлены для лазанья по деревьям, чем для хождения по земле или ловли добычи - функции, которые они выполняют у других наземных тероподов, например, павианов или форуракидов...
Но вот наш австралопитек, или точнее австролопитечка, совершенно не заботится о таких тонкостях: вместо этого она задумчиво отлавливает со ствола баобаба разных древесных ящериц и насекомых и поедает их. Она есть "она" потому что в отличие от млекопитающих, в семьях австралопитеков кланы покидают именно самки, они уходят в поисках новых семей для предотвращения инбридинга, когда становятся половозрелы...
Правда, вот нашей героине не очень везёт - она, похоже, забрела в совсем уж незнакомую территорию, где её сородичи практически не водятся. Это плохо - чем дольше наша героиня остаётся сама с собой наедине, тем больше шансы, что именно она попадёт на обед какому-нибудь хищнику, сухопутному или подводному.
Впрочем, кроме хищников в мире австралопитеков существуют и другие неприятности - например ансилозавр, похожий одновременно на обоих своих потомков, жирафа и окапи. Когда-то его предки ходили, опираясь на внешние суставы передних лап, а эти ящеры перешли на полностью четвероногое хождение, и напоминают разных прозавроподов далёкого теперь уже Триаса. Те были довольно успешными созданиями, и их потомки тоже, т.ч. ансилозавры не прогадали с "образцом для подражания" - их потомки, жирафы и окапи, живут-поживают и в наши дни...
Австралопитечку это не волнует. В своём прошлом она уже встречала этих ящеров и не испытывает перед ними никакого страха - наоборот, она начинает аккуратно обходить их по не очень широкой дуге и отлавливать разных насекомых и прочую мелочь, которую заблудившаяся парочка спугивает или затаптывает на своём пути. На то, что двое ансилозавров заблудились указывают их размеры - они не достают того роста, когда эти ящеры обретают самостоятельность, а кроме того, они не столько кормятся, сколько бродят по округе и издают пронзительные блеющие крики о помощи. И эта помощь появляется на сцене довольно скоро.
Мать-ансилозавриха была настроена скорее озабоченно, чем агрессивно: её дети уже достигли того возраста, когда австралопитеки не представляют для них угрозы. Поэтому она ограничилась лишь минимальной угрозой в сторону австралопитечки - фырканьем и несколькими шагами в её сторону. Та, однако, реагирует несколько неожиданно: выпрямляется в свой полный рост (около 1 метра), начинает бить себя кулаками в грудь, подпрыгивать вверх-вниз, громко верещать - т.е. выполнять свою символику угрозы в ответ.
Ансилозавриха смотрит на беснующуюся австралопитечку сверху вниз со своей двухметровой высоты и медлительно так соображает, что это за театр одного актёра прибыл в их тихое местечко? Австралопитеки не считают ансилозавров угрозой и не "выступают" перед ними; наша героиня отступила от обычного для её вида поведения отчасти из-за того, что она попала в новое, необжитое место, а отчасти из-за других причин, о которых мы, возможно, поговорим позже.
Тем временем, непонятное, и ни нужное не одной из сторон противостоянии прерывается появлением третьей стороны - стаей гиен. На дворе стоит эпоха Плиоцена, а это значит, что многие животные уже обрели свои современные черты, особенно в Африке, где в Кайнозое имеется наиболее стабильный климат, т.ч. гиены, которые напали на семейство ансилозавров имеют вполне современный облик, да, по сути, и являются во многом современными пятнистыми гиенами Африки.
Австралопитечку такие тонкости не волнуют. Стая гиен - это не тот противник, который испугается её угроз, и поэтому она довольно быстро залезает на тот самый баобаб, на котором она уже раньше ловила всякую животную мелочь, и теперь с интересом смотрит на противостояние наземных созданий.
У ансилозаврихи дела похуже. Эти создания могут только убежать от нападавших, т.к. у них нет ни рогов, ни клыков, ни даже банальной колючей брони, чтобы отбиться от врагов, только сравнительно широкий и длинный хвост - противовес сравнительно длинной шеи ансилозавров, нежели оружие для боя.
Вот гиены вооружены гораздо лучше - их реакция получше, чем у ансилозаврихи, а мощные зубы и челюсти способны разорвать ансилозавра на куски, но в дело вмешивается случай: замахиваясь на одну из гиен хвостом, ансилозавриха резко поднимается на задние лапы, чтобы удержать расстояние... когда одна из гиен как раз и пошла в лобовую атаку. В результате, вместо того, чтобы вцепиться ансилозаврихе в лапу, гиена сама получает пинок в морду, и улетает в кусты, откуда она уже не вылезает. А ансилозавриха, всё ещё пытаясь удержать равновесие, опускается обратно на все четыре ноги, её центр равновесия снова смещается, и чтобы удержаться, она резко дёргает хвостом. Другая гиена не успевает увернуться, и тоже улетает в сторону, сбитая мощным хвостом рептилии.
Всё это ломает в корне дело, и стая гиен резко отступает, не желая больше добывать такую опасную добычу. Ансилозавриха с малышами тоже не желает оставаться в таком опасном месте и резво уходит прочь, оставляя затаившуюся на дереве австралопитечку единственной владычицей положения.
Австралопитечка, конечно, это не понимает - она лишь осторожно слезает с баобаба и начинает обследовать окрестности. У неё хорошая память, и она помнит о "улетевшей" в кусты гиены - та не подаёт признаков жизни, и значит, её можно съесть, т.к. австралопитеки вполне способны есть падаль, особенно если она свежая...
В данном случае, впрочем, австралопитечку ожидает сюрприз: оказывается, за зарослями кустарника начинается резкий спуск вниз: география рифтовой долины Восточной Африки ещё не сформировалась до конца, земля тут может резко пойти хоть вверх, хоть вниз, и значит, что если быть невнимательным, то можно оказаться в неприятном положении, вроде того, в каком оказалась отброшенная ансилозаврихой гиеной - по инерции пинка она пролетела вниз довольно значительное расстояние, стукнулась и перекатилась несколько раз по склону, и теперь австралопитечке нужно спешить, чтобы обогнать падальщиков-птерозавров, которые обитают в Африке в немалом количестве...
Спуск вниз
Спуск вниз даётся австралопитечке гораздо лучше, чем покойной гиене - сказывается повышенная цепкость ступней рук и ног. В отличие от млекопитающих, которые всегда были приспособлены к жизни на земле, тероподы были раньше приспособлены к жизни на деревьях, где были нужны цепкие конечности, а не простые приспособления для ходьбы, как у зверей.
Разумеется, ничто в мире не совершенно, и вот теперь тероподы должны переходить на наземный образ жизни зверей... но пока вот у этой австралопитечки это неплохо получается. Её конечности и челюсти плохо приспособлены для того, чтобы разрывать шкуру и кожу даже мёртвого животного, но после нескольких столкновений с землёй и камнями склона, мёртвая гиена не имеет такой "целостный" облик, как при жизни, и австралопитечке не надо ничего рвать - труп и так имеет достаточно порванный вид...
К сожалению, ей не получается насладиться свежим мясом в волю. На сцене появляется новое действующее лицо - дейнотерий.
Дейнотерии - хоботные млекопитающие, родичи современных слонов. Но в то время как те имеют укрупнённую и утяжелённую верхнюю челюсть, которая служит ещё и опорной точкой их хоботам, то у дейнотериев укрупнена и утяжелена нижняя челюсть, а хобот кажется довольно скромным придатком, этаким "рудиментом" от его предков, животных вроде давно вымерших меритериев и других.
Австралопитечку это не волнует. Достигая 4 метра в высоту, дейнотерий является самым крупным африканским животным тех времён, и у него вспыльчивый нрав, запах крови действует на него как красная тряпка на быка - а австралопитечка, разумеется, уже достаточно перепачкалась в крови дохлой гиены, т.ч. когда она наконец-то оглядывается по сторонам и видит резво приближающегося к ней дейнотерия, она резво вскакивает на ноги и лезет обратно вверх на склон.
Но склон достаточно крут, и кусты растут только на его верхней части, т.ч. австралопитечка просто не успевает залезть достаточно высоко, когда он встаёт на задние ноги, и пытается втоптать её в землю передними. Ей остаётся только одно - спрыгнуть обратно вниз, что она и делает, и дейнотерий просто промахивается со своей 4-метровой высоты, с его-то зрением...
Следующие несколько минут проходят в действии, которое напоминает этакую пародию на родео: высоченный дейнотерий буквально прыгает на месте, периодически лягаясь вперёд или назад своими передними либо задними ногами, пытаясь попасть по австралопитечке, которая вертится тут же - ей просто некуда бежать, гораздо более длинноногий дейнотерий на ровном месте немедленно нагонит её и втопчет в землю. Увёртываться от его ног, стараясь оставаться в его "слепой зоне" - тоже не решение, и дейнотерий это доказывает: после того, как он совсем уж больно пнул сам себя по ноге, он переменил стратегию, и теперь пытается укусить её, склонившись поближе к земле.
Внезапно, прямо за ухо дейнотерию впивается метко брошенный камень, а след за этим на голову, плечи и спину толстокожего млекопитающего падает целый град камней, сухих веток и прочего сора этой земли, в то время как снарядометатели остаются полностью вне его досягаемости. Это не нравится дейнотерию, и он трубит-ревёт от обиды, но австралопитечка тем временем убежала-забралась от него обратно на склон, который слишком крут, чтобы дейнотерий смог на него забраться, поэтому ему ничего не остаётся делать, кроме как покинуть место проигранного боя...
Когда дейнотерий уходит, австралопитечка высовывает морду из кустов и осматривает окрестности на предмет каких-нибудь новых гиен или дейнотериев. Ни тех, ни других в округе не видно, зато напротив неё из кустов высовывается несколько таких же морд - её соплеменников. Наконец-то она не одна.
Несмотря на разницу в численности, обе стороны ведут себя достаточно тихо - не хватало ещё привлечь шумом ещё одного дейнотерия. Но постепенно взаимное любопытство берёт верх над осторожностью, все тероподы залезают наверх и начинают перекрикиваться друг с другом, используя короткие трели и хохолки на макушках. Их поведение, между прочим, гораздо менее ритуализированно, чем поведение других местных наземных тероподов, не важно ли ансилозавров или страусов, а в их глазах гораздо больше любопытства, чем в глазах других видов. Это любопытство - зачаток будущего интеллекта потомков австралопитеков, всяко-разных человеков, разумных и не очень, но пока это только способ более быстрой или удачливой добычи корма.
Это, кстати, и демонстрирует один из новоприбывших австралопитеков - пока основная стая знакомилась с новенькой и "дискутировала", стоит ли её брать или нет, он спустился вниз по склону, и начал поедать дохлую гиену нарушая таким образом все основные правила иерархии в его стаи.
Вожак стаи, как только он заметил такое развитие сюжета, естественно перешёл в реактивное состояние: резво помчался вниз по склону и на нарушителя правил. Столкнулись. Покатились по окровавленной и истоптанной земле. Расцепились, и перешли к ритуальному поединку - в отличие от других наземных тероподов, например, павианов, австралопитеки предпочитают обходиться демонстрацией силы, нежели самой силой в буквальном смысле. Разумеется, иногда случаются эксцессы, но не в этом случае - более молодой самец уступает вожаку, но...
Австралопитеки - очень общительные создания, в среднем стаде может быть с полдюжины взрослых особей и их потомство, а то и больше. Ведёт их вожак, самый старый и опытный самец, реже самка, которая и отвечает за благосостояние труппы. Это действует по образцу некоторых наземных млекопитающих, особенно с хорошо развитым мозгом и памятью, вроде давно вымерших парацератериев, но в отличие от них, у австралопитеков есть кое-что другое - общительность. Австралопитеки действуют сообща, и их мозги действуют не только на инстинктах, но и на взаимно занятом опыте. Это, конечно, не особенный прорыв в мировой эволюции, но это почин, это новое начало в грандиозном вареве мировой эволюции...
К сожалению, этот почин ведёт за собой не только хорошее, но и плохое - например, в отличие от тех же млекопитающих, австралопитеки на данный момент являются одними из немногих существ, которые могут сменить своего вожака, когда он ещё не слишком стар и слаб - им не нужен во главе самый сильный теропод, им нужен самый умный. И ирония тут в том, что сами австралопитеки это осознанно не понимают, но неосознанно действуют именно так...
А вот у дейнотериев нет таких тонкостей в мозгу, и эти дальние родичи слонов действуют в основном строго по инстинкту, точнее инстинктам, ибо их несколько разных. В данном случае столкнулось два самца, оба заинтересованных в именно этом месте для водопоя, и их схватка грозит затянуться надолго: дейнотерии уперлись друг в друга своими слегка покатыми лбами и толкают друг друга из всех своих немалых сил, пытаясь прогнать друг друга прочь. Схватка-то сейчас не за самку в течке, тогда эти битвы могут окончится печально, т.ч. дейнотерии пытаются держать себя в рамках, но всё равно, при столкновении двух самых крупных сухопутных животных Плиоцена суматоха поднимается немалая, но ещё больше поднимается пыли, грязи и шума.
Дейнотерии дерутся, а австралопитеки наблюдают за ними на почтительном расстоянии - в отличие от млекопитающих, они, как и другие тероподы, сделали ставку на зрение, и поэтому они видят (в отличие от дейнотериев), как на суматоху, поднятую гигантскими зверями из воды всплыло несколько массивных бревноподобных существ, и погрузилось обратно.
Двоякодышащие рыбы являются одними из древнейших позвоночных созданий, появившихся ещё в Девоне, и приспособленных специально для пресноводного образа жизни. Оставив морские просторы своим давно вымершим псевдочелюстным костным сородичам, а также здравствующим и поныне хрящевым рыбам, акулам и скатам, они пережили пресноводных рептилий, плиозавров Мела и фитозавров раннего Кайнозоя, и теперь являются владыками рек и озёр. Дейнотерии, особенно матёрые, конечно не по "зубам" даже этим рыбам, зато вот австралопитеки...
Зато вот у австралопитеков есть хорошее зрение, и столь же хорошие мозги, и вместе эти органы дают австралопитекам понять, что это место, где водятся и хищные двоякодышащие рыбы, и травоядные, но всё равно агрессивные дейнотерии, им не подходят, поэтому вся труппа снимается с этого места и уходит дальше вдоль склона, оставив после себя только обглоданные кости гиены...
Ночь на новом месте
Ночь в саванне наступает достаточно заметно - заходит солнце и восходит луна. Ночь на склонах рифтовой долины - это несколько иное событие, и начинается оно с теней. Тени камней, кустов, немногочисленных деревьев и собственно склонов начинают расти, разрастаться вперёд и в стороны, срастаясь и поглощая в себе все дневные краски и цвета, и лишь на вершинах склонов солнечный свет остаётся дольше, чем где-нибудь ещё.
С уходом солнца падает температура. Она по-прежнему сухая, но теперь холодная, нежели душная. Разумеется, по меркам какого-нибудь ледникового периода этот перепад температуры просто смехотворен, но для плиоценовых животных это - источник явного дискомфорта, и для тероподов в том числе. Хотя они и теплокровные создания, но всё равно несколько тонкокожие, их предки родом из тропически-уютного Эоцена, да и Палеоцена, нежели чем из более суровых Олигоцена и Миоцена, и поэтому похолодание окружающей среды они воспринимают... болезненно. Со временем, их далёкие потомки найдут способ, а точнее - средство, справиться с этим похолоданием, но пока австралопитеки должны решить, что делать дальше.
А это для них - серьёзный вопрос. Их глаза, в отличие от глаз млекопитающих, настроены на цветовое, нежели световое зрение, а с наступлением ночи красочное разнообразие ночи сменяется на серо-чёрную палитру, в которой австралопитеки чувствуют себя очень неуютно, и это значит, что им надо что-то делать.
Очень быстро в их мозгах рождается идея - надо идти наверх. Там светлее, там теплее, там, значит, им лучше! Но с другой стороны, оказывается, "наверх" оказывается за линией немногочисленных деревьев, на которых австралопитеки привыкли спать - так что делать?
Вопрос достаточно прост, но как-то трудно представить себе животных - неважно, млекопитающих, птерозавров, других тероподов - которые начинают по этому поводу пусть и самую примитивную, но дискуссию. А австралопитеки разошлись по этому поводу не на шутку! Позабыв даже про время, они скачут на месте, ухают, махают руками и хохлами - словом, подняли немаленький шум, а любой звук разносится эхом в рифтовой долине разносятся далеко.
Относительно негромкий рык хищного зверя достиг ушей разошедшихся тероподов как гром с чистого неба: позабыв о диспутах, вся стая бежит в безопасное место - в заросли кустарников вдоль склона, где больше места для маневра, в случае нападения врага. Ночь - враждебное время для австралопитеков: тёмное, холодное, и скрывает в себе массу врагов. Эти ощущения будут передаваться потомкам австралопитеков, и близким, и дальним, и до конца так и не будут изжиты, как и другие пережитки этого скромного прошлого...
А тем временем дейнофелис - хищное животное, которое издало рык, готово дать урок практики австралопитекам на предмет "ужаса в темноте". Напоминая саблезубого ягуара или леопарда нежели тигра (в отличие от более известного американского смилодона), это животное ещё одно порождение плиоценовой эпохи, этакая химера из биологических черт вымерших и современных животных...
Дейнофелис обитает тут же, во Восточной Африке. Не выше 70 сантиметров в плечах, это одиночный хищник, в отличие от тех же гиен (или львов), и нападает совершенно бесшумно, в отличие от последних. У австралопитеков, которые затаились в кустах и напряженно вглядываются и внюхиваются в темноту сгустившейся ночи, шансов избежать нападения практически нет.
С негромким, низким рыком, дейнофелис внезапно делает бросок - хищная кошка подкралась к своей добыче совершенно бесшумно, и её саблевидные клыки, сомкнувшиеся на горле одного из теропода были для последнего полной неожиданностью.
А также и для его соседа - тот отчаянно кричит на всю округу...правда недолго: один-два удара кошачьей лапы, и он тоже замолкает навеки. Дейнофелис может быть сравнительно некрупным хищником, но по сравнению с тем же леопардом он очень крепко сложен, а вот австралопитек, как и другие тероподы - наоборот. Дейнофелис буквально выбил дух из своей добычи, и теперь поедает одного из австралопитеков на месте, а другого он утащит в своё логово и съест уже там, попозже.
А остальные австралопитеки? А они дрожат по своим кустам и ничего не могут сделать. Дневные животные, как и другие тероподы, они совершенно беспомощны по ночам, и пока они ещё не изобрели никаких приспособлений, чтобы изменить это. Таков гомеостаз с природой - всё и вся зависят от друг друга, система может и действенная, но безжалостная, она перемолола даже великанов Мезозоя...
И всё-таки австралопитеки пытаются ей сопротивляться, сбившись в одну стаю, забыв внутренние розни перед внешним врагом. Пока это ничего ещё не значит и не меняет, но это начало коллективной обороны против внешних невзгод, так часто употребляемой их дальними потомками...
Наступило утро
Утро в горах наступает по примеру вечера, только наоборот: вот было всё темно, двухмерно, серо...и вдруг между склонов рифта пробежали первые лучи солнца, озарили и окрасили отдельные детали в округе... и превратились в настоящие потоки тепла и света, утро плавно переходит в день.
Но стае уцелевших австралопитеков эта перемена суток не в радость - слишком свежа память о погибших. Т.е. нет, у них не то чтобы такая развитая память - их мозг вряд ли превышает своей сложностью мозги того же дейнотерия или двоякодышащей рыбы, но из ближайших кустов явно пахнет, даже для их среднего обоняния, трупом и свежей кровью одного из них - прайд львов, более крупных хищников чем дейнофелис, потревожил последнего своим рыком, и тот удалился, оставив после себя недоеденного теропода...
Австралопитекам всё же повезло прошлой ночью, что львы не захотели взобраться на их склон в поисках вредного дейнофелиса - тогда бы стая тероподов не отделалась бы малой кровью, как и многие другие хищники, львы являются оппортунистами, а застигнутая врасплох стая австралопитеков была бы подходящей возможностью для них хорошенько подзакусить...
Сейчас, впрочем, львов нет - прошлой ночью им хватило добычи и без австралопитеков, да и вообще они не очень любят охотится на склонах рифтовой долины - т.ч. австралопитеки собрались вокруг растерзанных останков своего сородича в молчаливом кругу и банально не знают, что делать дальше. Большинство животных предпочитают покидать места смерти - особенно места смерти своей родни - как можно скорее... но австралопитеки просто не могут покинуть покойного сородича просто так. Метафизикой или чем-то подобным тут и не пахнет, австралопитеки просто молча сидят вокруг покойника и провожают его в последний путь на свой лад.
Внезапно, один из австралопитеков-часовых издаёт резкий крик, хотя в данном случае мог бы и не делать - резкий запах и характерный хихикающий звук означает прибытие стаи гиен. Возможно, это та же стая, которая так неудачно сцепилась вчера с ансилозаврихой, и тогда её появление в этих местах вполне закономерно с точки зрения гомеостаза - вчера австралопитеки поедали мёртвую гиену, а сегодня наоборот.
Австралопитеки, однако, не желают следовать гомеостазу и оставлять поле за более сильными хищниками - то ли сказывается плохое настроение и бессонная ночь, то ли ещё что. Они начинают кричать и прыгать на месте, угрожая гиенам жестокой расправой.
Но гиены не верят австралопитекам. Они уже сталкивались с этими созданиями, и знают, как с ними справиться: хихикая и рыча, они начинают наступать на них, готовые столкнуть их с обрыва, если будет такая необходимость. Австралопитеки реагируют на это тем, что хватают разные палки, ветки и другой сор, размахивают им и увеличивают интенсивность своих воплей.
Гиены на это - ноль внимания, лишь подходят всё ближе и ближе, явно намереваясь пойти в открытую атаку и опрокинуть их навзничь. Такая тактика может иметь самые печальные последствия для австралопитеков, но одной из них - той самой, новоприбывшей, которая наблюдала вчера за стычкой гиен и ансилозавров - приходит в голову идея: она начинает размахивать своей палкой более низко, перед наклонёнными мордами гиен и издавать звуки, которые отдалённо напоминают угрожающее фырканье ансилозавров. Звучит это, конечно, скорее смешно, чем угрожающее, но гиены от такой перемены репертуара несколько замешкались, и это заметили другие тероподы, и давай "обезьянничать". Все их действия - это механическое, "не думающее" подражание чистой воды, без малейшей осмысленности, но оно ведь работает - гиены перестают наступать, а наоборот, отходят на расстояние, чтобы осмыслить перемену поведения их врагов. Видя это, и австралопитеки перестают наступать, и начинают думать о собственном отступлении - они всё же не намеривались осознанно воевать за поедание собственного сородича, пускай и покойного...
Пронзительный, скрипучий крик падает на поле боя буквально с неба, вместе со стаей черношкурых птерозавров-падальщиков. Подобно млекопитающим и древесным тероподам, мелкие лесные птерозавры пережили массовое вымирание в конце Мезозоя, и их вторая волна вернула себе небо уже к концу Палеоцена. С тех пор прошли миллионы лет, птерозавры приспособились обитать во многих средах обитания и перепадки температуры Кайнозоя.
Не обошлось, правда, и без некоторых отличий. Владыки неба Мелового периода, птеранодон и кетцалькоатл, всё-таки остались в прошлом - птерозавры Кайнозоя явно уступают в размерах и размахе крыльев своим мезозойским визави. В ответ на эту тенденцию - уменьшение размера каждой особи - птерозавры Кайнозоя научились воевать численностью - они собираются в большие стаи и сообща добывают себе обед: в данном случае они отвоёвывают свой завтрак у более крупных наземных падальщиков.
Т.е., при появлении новых врагов у австралопитеков просто сдали нервы, и они побежали прочь, побросав все свои палки и другие орудия демонстрации. А гиены тоже отступили от неожиданности (и потерянного времени), и тоже дали, таким образом, доступ птерозаврам к мёртвому телу. Ну, те и воспользовались...
...когда шум драки птерозавров и гиен и хруст переламывающихся костей их покойного сородича наконец смолкли, австралопитеки постепенно перешли на шаг, а потом и совсем остановились, и перевели дух.
А затем они огляделись по сторонам - и их дух захватило снова. Всё это время они двигались вдоль края обрыва, и теперь этот обрыв резко пошёл наверх, поставив австралопитеков перед выбором - они идут наверх, вниз, в сторону от обрыва или как? Вопрос, быть может, и не самый сложный - но ответа они тоже не знают, но помнят, что за ними лежат территории хищных гиен и агрессивных дейнотериев, что подсознательно и решает дело, и австралопитеки начинают понемногу идти в более высокогорные территории подальше от врагов!
Идея эта наивная? Может быть, но вполне действительная, точнее действующая: в горах млекопитающим действительно нужны специальные адаптации, а вот тероподы, особенно такие как австралопитеки, уже пре-адаптированы в некотором смысле - они-то изначально приспособлены для передвижения вверх и вниз, а не только вправо-влево, вперёд и назад.
С другой стороны, хотя австралопитеки и пошли малу-помалу брать вверх, они всё равно не спешат, да и куда им спешить? Сейчас их никто не преследует, да и покидать привычную территорию тоже не охота. Вот они идут вверх медленно-медленно, оглядываясь по сторонам, выискивая себе что-нибудь поесть.
Как было сказано раньше, для австралопитеков, как и для других тероподов (да и птерозавров) зрение и слух важнее нюха, и теперь, по мере того как они взбираются всё выше и выше, они обнаруживают, что он могут видеть всё дальше и дальше, особенно со стороны обрыва. Это достаточно интересная находка, но пока австралопитеки заинтересованы в хлебе насущном, а не в красотах природы.
Внезапно, некий запах достигает даже их посредственное обоняние - запах спелых фруктов. Климат Плиоцена по-прежнему достаточно жарок и стабилен, пускай он даже и более сух, чем, скажем, климат Палеоцена, и разные лиственные деревья растут во многих местах и на большей части материков, особенно в Африке, Южной Америке и Юго-Восточной Азии - местах ближе всего к экватору. Практически, эти места - остатки мира Мела, Палеоцена и Эоцена до того, как дрейф материков, континентальный климат и другие факторы начали теснить этих "неженок" из большей части их ареалов.
Австралопитеков такие тонкости не волнуют. Изначально скорее плотоядные, нежели травоядные создания, они научились всеядности ещё в начале Кайнозоя, когда их предки жили на деревьях, и были активны в сумерках, и с тех пор эти качества пошли им на пользу.
Но в Плиоцене существуют и другие наземные тероподы, которые пошли иным путём, чем австралопитеки - например ансилозавры. Эти предки жирафов и окапи, достигая двухметровой высоты в плечах, тоже достаточно гибки и выносливы, а их пищеварительная система окончательно перестроилась на травоядный образ жизни, в отличие от австралопитеков.
Теперь эти два совершенно разных вида наземных тероподов вновь встретились лицом к лицу, т.к. две группы этих совершенно разных созданий нашли одну и ту же небольшую рощу фруктовых деревьев. Обычно ансилозавры и австралопитеки игнорируют друг друга, и теперь ситуация практически та же - австралопитеки аккуратно обходят ансилозавров стороной и начинают объедать фрукты с другой стороны рощицы, не задумываясь о том, а как эти ансилозавры, создания явно неприспособленные для гулянок по крутым склонам, сюда попали?
А попали они сюда с другой стороны, не снизу, где склон действительно довольно крут, но сверху, где он более полог, и вообще, там находится другой "клин" саванны - на данный момент склоны рифтовой долины ещё не оформились, и земля Восточной Африки в разрезе напоминает американские горки - то вверх, то вниз, а где и ровные участки земли...
Австралопитеков эти геологические тонкости не волнуют - они отдают долю ботанике, поедая спелые фрукты, и биологии, поедая всякую животную мелочь. Они держатся подальше от крупных травоядных животных, т.к. те не очень приветствуют новых соседей - угрожающе фыркают и топчут ногами.
А австралопитеки "обезьянничают" - они в ответ на фырканье ансилозавров издают тоже некие фыркающие звуки и подпрыгивают на месте. Причина этому - их память: они помнят, что они отпугнули этим утром стаю гиен подобным способом, и теперь проверяют этот метод на ансилозаврах...ну, и играют таким образом. Только мозги ансилозавров не приспособлены для таких игр, эти создания действуют почти строго по инстинкту, и такое нетипичное для австралопитеков поведение их тревожит. Они становятся всё более и более агрессивными в сторону австралопитеков, и дело может принять неприятный поворот.
Впрочем, это самое и происходит, но по другой причине: вслед за ансилозаврами приходят и хищники, пускай и в едином числе - дейнофелис, родич того, который прошлой ночью нанёс такой урон стае австралопитеков. Но этот кот охотится отнюдь не на них, но на ансилозавров, намереваясь завалить одного из этих созданий и съесть. Идея, кстати, вполне выполнимая и досягаемая, но...
Но ансилозавры уже весьма взведены поведением австралопитеков, и поэтому находятся настороже. Соответственно, один из них всё же замечает появление нового хищника, и всё стадо начинает медленно (но набирая скорость) покидать ставшую негостеприимную рощу.
И вот тут-то у ансилозавров начинаются проблемы: с одной стороны - дейнофелис, с другой - ненормальные австралопитеки, с третьей - слишком уж крутой спуск, ведущий куда-то совсем не туда! А пока они мучительно думают, что им делать, дейнофелис уже всё решил, и повёл тыловую атаку! Будучи только 70 сантиметров в высоту, он более чем в два раза ниже ансилозавров, но как было сказано раньше, дейнофелисы - очень крепко сбитые животные, и этот кот вцепляется в свою добычу всеми своими когтями от души!
Ансилозавр, естественно, завопил в предсмертной тоске и рванулся вперёд! Потом метнулся назад, пытаясь стряхнуть дейнофелиса со своего бока, но тщетно - хищный кот вцепился насмерть...пока особенно меткий камень не ударил ему прямо в спину. От неожиданной боли дейнофелис разжал когти и свалился с ансилозавра, который практически свихнулся от боли...
Но дейнофелиса это не волнует на текущий момент - наоборот, он повернулся, чтобы встретить нового врага, стаю особенно наглых тероподов-австралопитеков, которые не нашли лучшего для себя момента, чем начать кидать в него разный сор - камни, палки и т.д.
А австралопитеков понесло - недавнее средство против гиен вроде бы оказалось действительным и против ансилозавров, так не подействует ли оно и сейчас? Они фыркают на манер ансилозавров и размахивают зажатыми в руках ветками и камнями с угрожающими выражениями на мордах. На ансилозавров это подействовало (хотя и не так, как думалось тероподам), на дейнофелиса - нет. Первый же австралопитек, который подвернулся под удар доисторического кота буквально отлетел в близко текущий ручей (вокруг которого и росла эта самая роща), и там и остался лежать.
Вернее - осталась, т.к. это была самка. Со временем, воды ручья занесут её песком и илом, где её труп и окаменеет, пока её далёкие потомки не раскопают её и не назовут её Люсей в честь героини песни "Люси на Небе в Алмазах" написанной музыкальной группой "Битлз", и она станет очень известной персоной.
Её современникам, правда, не до таких событий - дейнофелис пошёл на них всерьёз: шипит, рычит, махает когтистыми передними лапами и демонстрирует вовсю остроту своих длинных клыков саблевидной формы... дело может кончится очень печально. Но тут некий звук прозвучал в тиши.
Этот звук - крик птерозавра-падальщика, и он звучит на удивление близко от поле боя. Эту рептилию, и её сородичей, привлекла сюда отнюдь не драка с австралопитеками. Немедленно, дейнофелис перестаёт драться и одним прыжком подпрыгивает к обрыву. Так и есть - ансилозавр, изначально подраненный хищником и обезумевший от боли, свалился с обрыва и теперь лежит ниже на склоне рифта, уже совершенно мёртвый.
Разумеется, это в корне меняет всю ситуацию, по крайней мере с точки зрения дейнофелиса. Одним прыжком он прыгает вниз по склону, отгоняет особенно наглого падальщика ударом своей тяжёлой лапы, и начинает активно поедать мёртвого ансилозавра.
Дейнофелис, пускай и один, это не стая гиен, и птерозавры уныло кружат вокруг, ожидая, пока он наестся. Возможно, другой дейнофелис, или львиный прайд, или ещё какой-нибудь хищник появятся в этом месте и спугнут его, но австралопитеков это не волнует: они отступили вглубь опустевшей фруктовой рощицы, и теперь бойко перекликаются друг с другом, практически хвастаясь о своей "победе" над врагом.
Австралопитеки - это совсем не современные люди, они - прямые предки предков современных людей и их эволюционных кузенов, они, практически, являются самым конкретным корнем биологического семейства, которое включает в себя человека. Это значит, по анатомическим меркам современных людей, австралопитеки по-прежнему скорее тероподы, а не люди, но - это почин, это начало будущих владык мира и уже только через 1 миллион лет, гомеостазное положение их потомков с остальной природой начнёт меняться...