Про Дедала, сына его Икара да племянника его Пердикса

...Долго жил на острове Крите великий изобретатель Дедал, очень долго...пока не разонравилось. Всплыло, вишь, дело про то, что приложил он руку к позору Миносову, Минотавру, что пришлось не по вкусу уже владыке Крита. Стали его подчинённые под Дедала копать, заволновался Дедал, призывает сына своего, Икара.

- Сынок, - говорит он последнему, - хорошо мы тут жили, но можем зажить плохо. Пора отчаливать отсюда.

- Ничего не имею против, - отвечает послушный сын, - а как мы это сделаем? Слово Миноса и на Крите, и на море звучит одинаково веско, скажет то слово Минос, нас хоть откуда к нему обратно приволокут.

Ничего не сказал на это сыну Дедал, только ухмыльнулся. Хоть и грозен, и велик Минос, а умнее и хитрее его Дедал: захотел, создал и мачты, и кили для кораблей критских, главной силе морской Миноса; захотел, создал и корову, при чьей помощи получила царица Пасифая ночь любви с белым быком Посейдоновым, после чего в мире и появился человекозверь, людоед-Минотавр. Есть ли что невозможного для мысли Дедала?

...Вот Дедал и придумал. Походил по парапету Кносскому, посмотрел на небо, на солнышко, тучки да птичек, и - придумал. Снёс в свою мастерскую пчелиный воск да птичьи перья, и - сделал крылья. Одну пару себе, другую для сына.

Сделав же крылья, снова зовёт сына Дедал. Говорит:

- Надевай, сынок, крылья, и полетели отсюда, а то мне что-то на Крите разонравилось.

(Ну, известно, что: понял Минос, с чьею помощью родила царица в ночь не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку, так сказать. Понял, и решил заключить Дедала с сыном в том же лабиринте, где уже были Минотавр да Пасифая безумная.)

- И запомни, сынок, - добавил Дедал, - не лети слишком низко, чтобы не замочить крылья в море, и не лети слишком высоко, дабы не растопило их солнце. Понял?

- Понял, - согласился Икар, надел свои крылья, и они полетели.

Летели они час, другой, третий. Летят над критскими лесами, над горными лугами, летят над бездною морской, и впервые в жизни ум у Икара уступил его желанию, наплевал он над наказами отцовскими, взлетел он выше, за облака, и увидел горячее солнце. Горело оно, солнце-то, ярче всех огней земных, всех ламп и зеркал из отполированного метала, ярче меди и золота. Закружилась голова у Икара, растаял и воск в его крыльях, рухнул он, счастливый, с заоблачной высоты не то на земную твердь, не то во морскую пучину (говорили потом люди разное). Насмерть.

Еле нашёл его потом безутешный отец Дедал. Нашел, и похоронил в неотмеченном ничем могиле. А пока хоронил, не видел и не слышал он, как сидела недалеко от них в кустах птица-перепёлка и кричала, как будто смеялась. А она и в самом деле смеялась.

Жил, вишь, когда-то Дедал в гордом городе богини Афины, сиречь Афинах. Спорили некогда за этот город Афина и дядя её, бог морей Посейдон. Выбил Посейдон родник своим трезубцем из скалы - выбирайте мой дар, горожане, будете вы великими мореходами, не пожалеете. Создала Афина на земле первую дикую оливу - выбирайте мой дар, будете торговцами да изобретателями. Выбрали её горожане, и стали Афины расти, стали становиться известными своей торговлей всякой всячиной.

Жил тогда в Афинах и Дедал. Не было тогда у него сына, был племянник, Пердикс. Уродился, видно, племянник да в дядю: увидал он однажды недоеденную чайками рыбу, увидел её хребет - и изобрёл первую в мире пилу. А изобретя, показал её своему любимому дяде.

Ничего не ответил Пердиксу Дедал, повёл его помолиться Афине-Палладе, да недовёл: сбросил он его на полпути с городской стены. Не по вкусу пришлись такие идеи богине Афине, спасла она Пердиксу жизнь, обратила она его в птицу - первую в мире перепёлку. С тех пор, хоть перепёлка и птица, но летает она плохо, невысоко, предпочитает она не летать, а бегать.

Ничего не узнал про это Дедал, а коли и узнал, то что? Судьбу не изменишь, за жизнь племянника расплатился он жизнью сына. История, конечно, всё расставила по своим местам - кто не знает Дедала с Икаром, а кто знает перепёлку-Пердикса, да разве Дедалу тогда было от такого знания легче? Конечно же нет.

Мораль: каким бы ты не был умелым да гораздым, умей ты хоть летать по птичьи, от судьбы не убежишь - она с тобой за все твои деяния рассчитается.