Аннотация: Славянское фэнтэзи с нетипичным героем.
...И когда вышел колдун из-под овина, выглядел он мрачнее обычного, и сказав только - Больше тут безобразить не будет, - пошёл к себе домой. Мужики только глядели ему в след и крестились, дабы не попасть под дурной глаз колдовской. (Но всё обошлось - а на овинах и впрям с тех пор было всё чисто.)
И тут, как это бывает, ко мне подошла какая-то бабёнка - я даже не вспомнил, как её звали. Баба как баба, старая (ну, или в возрасте), и судя по глазам, такая дрянная, что я почти вспомнил, где я её раньше видел. Почти.
- Слушайте, колдун-батюшка, - затораторила она, - а что я вам расскажу, а кого я вам покажу! У Игната Сверчкова новая жена - ведьма-
Тут она замолчала, а почему - есть две версия. Я, как помню, взял её за плечи и послал на все четыре стороны, пообещав в качестве альтернативы забить её в землю на подобие сваи, да так качественно, что вся её родня бы потом обсуждала, она ли это, или какая-то другая занесённая в эту деревню ветром дрянь. Мужики же, которые бродили неподалёку, утверждали, что я ничего ей не говорил, только повернулся к ней и посмотрел на неё - но похоже так, что её сразу же сдуло, под аплодисменты толпы. Если так, то я посмотрел на неё со своим третьим - "коронным" - глазом: в профиль его не заметно, а вот в анфас очень даже.
Ну, посмотреть-то посмотрел, но не больше - после встречи с бывшим соратником мне только дела текущие разбирать не хватало - и пошёл к себе, отходить. День прошёл спокойно, а вот вечер...
* * *
Стук в дверь был громким, и даже радостным. Колдун, который после путешествия под овин особенно весёлым себя не чувствовал, открыл ворота в особенно сварливом настроении.
- Ну? - спросил он не особенно вежливо, поглядев на наоборот весёлого старосту.
- Тёща? - нахмурился колдун, явно о чём-то задумавшись.
- Ага, ага! Помните Марусю-девицу? Вы её, якобы, от змей спасли? Всё это, конечно, сказки, про змей-то, но всё-таки...
- Ну и что с ней?
- С Марусей? Всё в порядке, я же говорю - сын мой с ней обвенчался! - радостно воскликнул староста.
- Да я про её мать! Как её там? Параша?
- Параскея, - кивнул староста, - и я как раз сюда об этом! Она пропала! Она в последние дни и так была с какой-то придурью, а теперь и в конец, с концами пропала!
- И что? Мне теперь её отыскивать, на ночь глядя?
- Не в коем случае! - жизнерадостно заявил староста. - Скверная была баба, на мужиков крысилась, на Игнатова новую жену крысилась, на других баб крысилась, и вот сгинула! Побегу дальше, с батюшкой нашим Ильёй доброй вестью поделюсь!
И староста с радостной вестью побежал дальше, а вот колдун задумался...
* * *
Я эту Параскею-Парашу искать собрался не из чувства противоречия - не тот случай. Просто, мне было ясно, что баба была скверная, померла, похоже, скверно, и если с ней не разобраться сейчас, то через неделю-другую, а то и вообще дней через пять мне придётся иметь с ней дело всё равно - в роли окончательно неупокоенного трупа, а этого мне не хотелось. Поэтому я встал, помянул своё некромантское прошлое, и пошёл на улицу, искать-вынюхивать наверняка покойную вдову.
И - сразу же столкнулся с гибкой и хищной фигурой.
- Так-так, - сказал я задумчиво. - У царицы Лилит, известной мне в дни моей молодости как Тхурингветиль, родилось за долгие годы двадцать четыре прекрасные дочери, двадцать четыре смертносные мормолики. Твой какой порядковый номер будет, блестящая?
- Не скажу! - насупилась мормолика. - Я вообще пришла сюда сказать тебе, что если тебе кто-то на меня наговорит, что я ту бабу не убивала, и вообще пальцем не тронула. Я, быть может, хочу жить тихо и по-человечески, а-
И осёклась - меня увидела. Как дочери Тхурингветиль мормолики сильны и опасны, но смотря для кого. Красана бы её сразу скрутила бы и расскрутила, а про меня и говорить нечего, но есть одно "но": за мормоликами стоит их мать, а справиться с Тхурингветиль, когда та впадала в гнев, могло очень мало народу, и меня в их числе не было. Но это с одной стороны, а с другой-
- Значит, по-человечески? - сказал я, вспомнив себя, свою Валентину, Тхурингветиль, или как тут её кличут... впрочем, не буди к ночи лихо, пока оно тихо. - Ладно. Поверю. А пока, если ты тут не причём, мне тут надо найти эту самую покойницу, пока она не встала и не начала нам всё тут портить.
- Нет, - покачала головой мормолика. - Эта - не встанет.
Это было сказано так, что я ей сразу поверил.
- А где она лежит? - спросил только.
- А на гумне, - охотно пояснила мормолика, прежде чем вернуться к вопросу важному для неё. - Так вы впрямь ничего не сделаете? Не моему Игнату, не мне?
- Бойся не меня, бойся своей мамаши, - ответил я мормолике. - Если она только захочет... а я пошёл на гумно.
* * *
Покойная Параша (тьфу ты, Парасковья) действительно лежала на гумне, неподалёку от овина, и это мне сразу не понравилось. Ну а то, что от неё ещё и тянуло запахами угля и дыма мне окончательно прояснило картину.
- Ах ты гад! - до сих пор удивляюсь, что я зашипел, а не заревел. - Ещё и людоедствуем потихоньку?
- Нет, не людоедствуем... не людоедствовали, точнее, - прогудел бывший валарауко, выходя из тени. Был он теперь весь как тень, только там и тут тлели багрово-кровавые угли-пятна. - Но уж слишком ты меня, Гортхауэр, задел. Я ведь тоже, как и ты, бывший. Но в отличие от тебя, я не только не забыл всё, что знал, я узнал и кое-что новое!
Он протянул ко мне свою лапу, чёрную, как обгоревшая ветка, и я взял и согнул её.
- Да, - просто сказал я, поглядев в обалдевшие, багровые глаза, - ты узнал кое-что новое. То, что для меня - просто несколько забытое старое. Прощай. Передавай привет своей учительнице, которая так любит есть людей.
Я взял, и со всех сил приложил окаянного жердяя... даже не кулаком, ладонью. Согласно силе инерции, бывшее огненное облако просто улетело с этой территории и приводнилось в реке.
На мгновение воздух потряс негромкий хрип, вверх взметнулся фонтанчик угля и какого-то сора, и бывший валарауко прожил.
Мне уже было не до того. Я повернулся туда, откуда он вышел, и сказал:
- Теперь твоя очередь, Тху?
В ответ мне был лишь тихий хохоток и стая летучих мышей (выроставших на глазах) пронеслась над головой в сторону основной деревни. Я знал за кем они летят, понимал, что мятежная мормолика попалась, и мне было всё равно. Аз есть Гортхауэр, бывший меч Бауглира, прозванный в своё время Жестоким.
И всё-таки... Я подкинул на ладоне черепушку покойницы, помянул Эру - для надёжности - и запустил черепом прямов середину пикирующей стаи нетопырей.
Жахнуло! На момент показалось, что на деревней засверкало северное сияние в лучах которого исчезли, истаяли чёрные нетопыри Тхурингветиль, а душа покойной Параскеи, недоеденная недобитым в прошлом валарауко отправилась... ну, это Эру знает, куда она отправилась, а мне было не интересно.
Потому что теперь, размеренным шагом ко мне подошла сама Тхурингветиль. Изначально этой она ночью она хотела наказать свою блудную дочь, но теперь, судя по её деловитому засучиванию рукавов, на эту роль подойду я.
В прошлом я бился с Тхурингветиль, и я знал, что она всегда была сильнее, а теперь.
- Эру!
"Слышу", пророкотало у меня и Тхурингветиль в головах, и между нами мелькнул, на мгновение, палец Эру. "Тхурингветиль, тут нет твоей правды!"
...Главная причина, почему я и она ушли в Арду, подальше от Эру, была наша ненависть к нему, к его всемогуществу. Но на всемогущество Эру это никак не повлияло, и посему исчезла, истаяла в ночной тьме её владычица Тхурингветиль пообещав мне реванш за это унижение.
Я же лишь вздохнул, посмотрел туда, где некогда лежали кости покойной вдовы, и пошёл домой, поджидая свою Валю. На душе у меня было не спокойно.
Похоже, что мой отдых в деревне накрылся-таки медным тазом.