Жили-были экзистенциалист и экзистенциалистка. Были у них сын да дочь, и обоих они воспитывали в духе экзистенциализма, а то что они, рыжие? И так вот погрузилась старая пара в этот дух да в вопрос земного бытия, что не заметили, как перешли из статуса экзистенциализма в статус нирваны и воспарили над Землёй, аки голуби. Остались сын и дочь одни.
Пошли они по миру, проповедовать семейную философию. Сестра, значит, идёт погружённая в философские мысли, думает о возвышенном и т.д., а брат сзади идёт, и думает о самом что ни на есть земном - как бы ему напиться, сиречь утолить жажду.
Вот идут они по полю, сестра впереди, а брат позади. Видит брат - лужа, в луже след коровьего копытца, а ему пить хочется. Вот он и подошёл к вопросу по-философски: напился. Напился и бычком обернулся. А у сестры, шедшей впереди, на голове платок красная...
Бычок как замычит! Сестрица обернулась, увидала приближавшиеся к ней рога скотины, и как завизжит! Да как побежит! (Куда уж там философия!) А бычок - за платком, т.е. за ней!
Забодал бы сестру бычок если догнал, да только та, даром что была философиней, такую скорость разогнала - не догнать. Бегали они, бегали, и устал бычок, подошёл он к другой луже, чтобы вновь напиться. В луже той, правда, конское копытце отпечаталось, ну да что с того? Бычок напился, и...в жеребчика оборотился. Аж заржал он от такой неожиданности.
Увидала это его сестрица (она от бычка на стог сена забралась, чтобы спрятаться).
- Ага! - говорит и на бычка-жеребчика (одним словом - на скотину) - прыг!
Заржал от этого жеребчик пуще прежнего, поскакал с всадницей на хребте по полю. Скакал-скакал, всадницу не сбросил, только устал и снова пить захотел. Наклонился к очередной луже - там козлиное копытце отпечаталось - напился, и...козликом обернулся. Сестрица с него, ясно, сразу свалилась, схватила хворостину и айда за козликом бегать, а тот от неё, ясно, убегать.
Бегали они бегали, поле то злосчастное окончательно пересекли, (все его изгадили, что есть, то есть), да свалились от усталости под каким-то придорожным кустом. А тут мимо них купчик какой-то едет. Увидал девушку с козликом, спрашивает:
- Кем ты будешь, душа-девица, кто твои родители?
Отвечает ему девица (а она на брата порядком сердита, даром что философиня):
- Сирота я одинокая, родители умерли, иду по свету счастье своё искать...
- А он? - указывает на козлика купчик.
- Скотина он, разве не ясно? - отвечает сердито девица. (И ведь правда.)
- Согласен, - соглашается купчик и поспешно развивает свою следующую мысль: - А хочешь со мной жить?
- С тобой? - переспросила девица и задумалась: она же философиня, ей всё равно где жить, лишь бы была возможность совершенствовать свои мысли об экзистенциализме. - Согласна. А где?
...И повёз её купчик к себе домой, и стали они там жить. Купчик по делам разъезжает, сестрица дома сидит, экзистенциализмом занимается, а брат где-то на задворках: не то козёл, не то ещё что. Все делом заняты, все счастливы... а тут и заявилась к ним гостья.
Купчика в доме не было - он торговал где-то, а тут и зашла к ним женщина, по глазам видно - ведьма. Ну, или только стерва, но тоже мало не покажется.
Пришла. Осмотрелась кругом. Видит всё тихо, мирно, на гнездо разврата не особенно и похоже. Видит, на скамейке у пруда сестра сидит, такая из себя задумчивая, разве что в носу не ковыряется.
Новоприбывшая - к ней.
- Ты что тут делаешь?
- Экзистенциализм свой совершенствую! - отвечает ей сестрица. - А вы?
- Ясно, - кивает новоприбывшая, отходя от сестрицы подальше, - с тобой всё понятно, и с экзистенциализмом твоим - тоже. А вот мой благоверный где?
...А тут и купчик приехал. Увидал новоприбывшую, тараканью активность развил. - Ой, дорогая, а что ты тут делаешь?
- Это ты что тут делаешь? - спрашивает у купчика его законная жена. - Добро бы любовницу себе завёл, как иные люди говорят, что ты сделал, так нет! Развёл тут балаган - не то барак, не то бардак.
- Ме-е - а это брата-козла нелёгкая принесла. Подошёл он к супругам, бородкой затряс, по козлиному спросил: что, мол, за базар?
Благоверная увидала козла, посмотрела на купчика так, что тот немедленно приказал своим слугам схватить этого козла и сделать из него плов. Те так и сделали, только не совсем: на полдороге козёл вырвался, извернулся, и быком обернулся, и как стал он этих слуг гонять, и как стал он этих слуг бодать!
Да и топтать тоже - только уже в конском облике. Гонял он их, иначе говоря, и в конском облике, и в козлином, и в бычьем, а когда их там совсем не осталось, вообще как-то так обернулся и человеком обернулся - вырос он, короче говоря.
Ну, а кругом уде никого: кто смог - тот убёг, остальные от инфаркта и всего прочего полегли (включая и самого купца), только сестрица да новоприбывшая...дама совсем ничего. Ну, с сестрицей понятно - она всё в свой экзистенциализм погружена, а с дамой что?
А дама посмотрела на новоявленного оборотня, говорит, не дрогнет (не женщина - кремень, коня на ходу остановит и в горящую избу войдёт):
- И откуда ты тут взялся?
- Да купчик тут взял меня с сестрой в довесок, - объясняет парень и пальцем на сестру указывает. Та как у пруда сидела, так и сидит, кроме своего экзистенциализма ничего не видит. - Вот так я и взялся. А дальше ничего.
- Ничего, говоришь? - отвечает новоиспечённая вдова, - это не так уж и плохо. Благоверный мой, как увидел твои фокусы, сам копыта отбросил, так что я теперь вдова. Это тоже не так уж плохо. Только мне пара сильных мужских рук тоже не помешает. Рук, а не головы, т.ч. ты мне тоже подойдёшь. А в кровати ты как? - и повела его в кровать, опробовать.
Ну, а там бравый оборотень тоже не подвёл, т.ч. хлопнули они по рукам, и уехал брат с новой работодательницей (скажем так) в город, там свой экзистенциализм оттачивать (хотя куда уж больше - он его настолько отточил, что един в нескольких лицах существовал). Осталась сестра в загородном доме одна - про неё просто забыли - свой собственный экзистенциализм оттачивать, не так как брат.
И - скажем по-честному - таки его отточила. Но то было уже совершенно другое дело.