Жил в одном селе не то чтобы купец, но состоятельный торговец, скажем так. Жил не шатко не валко, с женой да единственной дочерью. Назвал он свою дочь Прекрасной Принцессой-Базилевсой, но так получилось, что дочь уродилась в мать, и на Принцессу-Базилевсу никак не походила; деревенская молва назвала её Баськой, а потом, со временем, и Васькой.
Тем временем расхворалась от какой-то заразы мать Базилевсы-Васьки, и померла. И хоть был у купца-торговца приличный дом, и двор, и разная скотина с домашней птицей тоже, а никак найти он не мог невесту - и дочь его пошла не только в мать, но и в дядьку: говорили, что глаз у неё дурной, тёмный, такая любую мачеху со свету сживёт, и сам отец семейства человеком недружелюбным был, нелюдимым, и не мог он найти в своё селе себе новую жену и хозяйку.
Но, однако, нашёл. Вернулся он из одной торговой поездки с новой женой - тоже вдовой, и с двумя собственными дочерьми: стало быть и мать, и хозяйка в одном лице. Весёлая женщина, и общительная, и дочки в мать пошли - по сравнению с ними Васька была как галка рядом с голубями.
И однако ж, зажили мирно. Нравом-то Васька пошла в мать, хоть и тихая, но добрая, Зажили мачеха с падчерицей без скандалов, всё тихо, мирно, лишь отец семейства жил в семье своей мало, всё больше наездами, не изменился. Так и пошло. Выросли в смешанной семье девочки, стали девицами, стали на них деревенские парни поглядывать, даже на Ваську - не такой уж уродиной она оказалась... но вот однажды уехал купец да по своим делам, а вечером, на закате дня разыгралась суровая буря, и всю ночь бушевала, а к утру утихла.
Как только солнце взошло над вершинами деревьев, вышли мужики подсчитывать убытки, и вот-те чудо - убытков вроде и немного, а вся деревенская птица - петухи с курами, утки да гуси, да все остальные - исчезла. Подивились мужики, и пошли к деревенскому колдуну, правду искать.
Услышал колдун, что к нему идут, вышел на крыльцо (его буря меньше других зацепила), спрашивает:
- Почто пришли ко мне, мужики - с добром или со злом?
Был тот колдун росту внушительного, силушкой тоже не обделён, так что - С добром, с добром батюшка, - поспешно закивал деревенский староста, - хотим узнать, куда все наши куры и утки пропали.
- Только птицы? - нахмурился колдун. - Со скотиной всё в порядке?
- Всё, всё, - закивал староста. - Все на месте, а всех птичек - нема!
Ещё сильнее нахмурился колдун. - Что ж, мужики, хотите - идите, а хотите - здесь ждите. Я ворожить буду. - И ушёл к себе.
Ворожил колдун час, потом другой, к концу третьего вышел из избы, и сказал:
- Разгневалась на нашу деревню птичья царица, сиречь Алконост, и всю птицу забрала. Пока не умилостивим, не вернёт.
- Горе нам! - расстроился староста, - ты уж, колдун-батюшка, придумай, как нам царь-птицу умилостивить и птиц наших себе вернуть, ладно?
- Ладно, - сказал колдун, - я подумаю.
На том и расстались.
* * *
И пошли по деревни шепоты-пересуды, про царь-птицу Алконоста, и на что она похожа. Говорили, что ликом она девица, а телом птица; говорили, что коли полетит над морем, одним крылом до нашего берега достанет, а другим - до басурманского; говорили многое, но по делу мало, а больше про то, что колдун будет делать.
Дошли пересуды и до купцовой избы, что от других изб чуть с краю стояла. - А ты что, Васёна, думаешь? - спросила у падчерицы мачеха.
- Думаю, - отвечает чуть смущённо Васька, - что мне надо самой к дядюшке пойти и спросить его хорошенько, что он мужикам рассказал, да чего недосказал - есть у него такая привычка.
Моргнула мачеха. - Али он колдун?
- Он и самый, - отвечает Васька. - С батюшкой, правда, он рассорился - нелюбы они чем-то друг другу: когда батюшка в деревне, то дядюшка из избы не ногой, а батюшка тут пореже быть старается. На матушку за это дело он тоже был в обиде, однако ж родства не чурался, и всегда к себе в гости зовёт.
Мачеха призадумалась. - Одну девицу, пусть и родственницу, к неизвестному мужчине пускать нельзя, а только без птицы нам жить плохо - стада у нас нет, огородик тоже маленький, а кормилец наш поилец вернётся ещё не скоро. Что ж, придём к твоему дяде в гости, да попозже, чтобы пересудов было б поменьше.
На том и порешили.
* * *
Вот как стало солнышко склоняться за лес, пошли Горнистовы - мать, обе дочери да Васька - к колдуну Кирреку в гости. Принарядились слегка, хлеб-Коровай испекли в подарок, пришли и постучали.
Тот сразу и открыл - тоже, видать, слегка принарядился.
- Здравствуй, племянница дорогая, здравствуйте и вы, родственницы, - говорит. - Прошу, заходите, отобедайте чем судьба мне послала - рыбный день сегодня выдался.
Как старшая в отсутствие мужа Горнистова кивает, родича благодарит, дочек в избу его вводит.
Там всё чисто, всё убрано - видно не зря колдун гостей ждал: стол накрыт, на нём супница с супом, сзади служанка колдовская у печи чего-то делает, слева - комната спальная, справа - другая комната. По стенам изображения богов белорских - словом, всё как у людей.
И колдун тоже - не то колдун, не то просто Васькин дядя... и похож ведь. Как и Васька - высокий, чернявый, но не худой-угловатый, а крепко сбитый мужик, а в плечах - так и подавно широкий, не галка, а целый ворон. Такому только доверься, он тебя и склюёт, негодный!
Что ж, зашли Горнистовы в избу, сели за стол, стали есть - хозяин избы на одном конце, Горнистова-мать на другом, девушки посередине. Съели суп, вынесла служанка колдуна им второе - котлеты с овощами - заговорили.
- И что же ты, дядя, недорассказал просителям? - спросила Васька, поблескивая глазами.
- Да, что надо сделать, чтобы птиц вернуть? - поддерживает её Горнистова. - Нам без кур да уток совсем плохо будет, да и кормилец наш вернётся - что ему сказать?
- Что до птиц, то тут дело тонкое - надо, чтобы девица смелая пошла к Алконосту и выполнила всё, что та ей прикажет, за три дня и три ночи, - пожал плечами Киррек, - тогда царь-птица вернёт всей деревни птиц, и дело с концом. Да где девицу-то найти?
- Значит, не то, что он говорит, а то, что он не говорит? - Горнистова спросила у Васьки. - Ну, допустим, девочки мои пойдут к птице-царице. Как её найти-то?
- Да вот у меня клубочек, куда надо, он и выведет, - охотно объясняет Киррек. - Он и к гнезду Алконоста приведёт, нет проблем. Девицы-то есть?
- Есть, - хмуро отвечает Горнистова, - без птиц-то нам совсем никак. Когда идти?
- Завтра с утра, пока солнце не встало. Ночью Алконоста не найти, только приключений на свою, гм, голову. Справятся?
- Справимся, дядюшка, - отвечает Васька. - Значит, три дня и три ночи? Справимся!
На том и порешили.
* * *
Вот как стало лишь небо на востоке светать, вышла Васька с сёстрами из дома, кинула клубок дядин, он и покатился. Они вслед. Шли-шли, и вышли к лесному ручью заболоченному, а в нём лебедь белая плавает. Увидала девушек, взлетела, лишь одно перо белое уронила.
Подобрала это перо сестра старшая, в тряпицу завернула - уж больно перо было красивым - пошли они дальше, а небо уж совсем посветлело.
Идут дальше. Выходят они на опушку, там птички-зарянки песенки поют. Увидали они девушек, улетели, лишь одна из них перо красное со своей грудки уронила. Подобрала это перо сестра средняя, в тряпицу завернула - у старшей сестры есть, а у неё нет - и пошли они дальше. Тут и солнце взошло.
Идут дальше. Выходят они на просеку - там тетерева-косачи меж собой бьются. Увидали они девушек, разлетелись, лишь один из них уронил черное перо из своего хвоста. Подобрала это перо Васька, сестра младшая, и пошли они дальше, а на дворе уж ночь.
Но вышли тут они на поляну, а там гнездо, и немалое гнездо - с целую избу. Не Алконостово ли тут гнездо? Только подумали это, как небо потемнело, и на поляну приземлилась сама птица-царица, гнезду своему подстать.
- Что вам тут надо? - проговорила она как громом прогремела.
- Нам бы птиц, кур да утиц, петухов да гусей бы домой в деревню вернуть, - отвечает младшая Васька.
- Прослужите у меня три дня да три ночи - отдам, - отвечает Алконост. - Согласны?
Девушки согласились.
* * *
На другой день, только светать стало, дала Алконост службу первую.
- Есть у меня, - говорит, - полное гнездо пшеницы, очистите её от спорыньи полностью, а не то хуже будет!
Сказала так, и улетела.
Только улетела, выбежали из лесу вилы речные да лесные, пали сёстрам в ноги, смиренно просят:
- Дайте нам, девицы, перо нашей царицы лебединое, мы вам службу сослужим!
- Службу сослужите - отдадим! - отвечает сестра старшая. - Нужно нам очистить пшено Алконоста от спорыньи-
- Будет сделано!
Обернулись вилы разными птицами, залетели в гнездо, разобрали всё зерно от спорыньи, и к сёстрам вернулись. Отдала им сестра старшая перо лебединое - исчезли вилы, как будто б их и не было.
К вечеру вернулась Алконост. Увидала она, что зерно всё очищено от спорыньи, нахмурилась, но ничего не сказала.
* * *
На другой день, лишь только солнце всходит стало, дала Алконост службу вторую.
- Есть у меня, - говорит, - полное гнездо макового семени, очистите его от земли, а не то хуже будет.
Сказала так, и улетела.
Только улетела - вышли из лесу полуденницы, все во жёлтом да белом, шапки красные.
- Дайте нам, девицы, шапку нашей сестрицы, службу мы вам сослужим!
- Службу сослужите - отдадим, - отвечает сестра средняя. - Нужно нам очистить мак Алконоста от земли-
- Будет сделано!
Хлопнули в ладони полуденницы, налетели воробьи да голуби, очистили мак от земли и снова разлетелись. Отдала полуденницам сестра средняя перо малиновки - исчезли и полуденницы, как их и не было.
Поздно к ночи вернулась Алконост. Увидала, что мак весь очищен, нахмурилась пуще прежнего. Говорит:
- Что же, мак весь очищен, пшено тоже - будет мне чем полакомиться. А ну-ка, души-девицы, кто из вас мне споёт да спляшет, чтоб мне есть веселее было?
- А давайте я! - сказала Васька. Вышла вперёд, притопнула ногой, да давай плясать, что змея извиваться. Пляшет, чего-то напевает, да Алкносту прямо в птичьи-девичьи глаза да смотрит, не колеблится.
Пела, плясала, и не выдержала Алконост.
- Хватит! - говорит. - Больно пляска твоя знакомая, кто тебя её научил?
- Научила ей меня моя матушка, родная сестра колдуна Киррека Чёрного, - отвечает Васька, а сама не шевелится.
- Ах, ты племянница Киррека Чёрного? Мне ни от него, ни от его родни никаких услуг ненадобно! Ступайте обратно, откуда пришли - коль успеете вернуться в деревню до зари, ваши птицы, коли нет - так мои!
Повернулись тут сёстры, и пошли домой, так быстро как только могли. Только гнездо-дом Алконоста из глаз скрылось (как будто бы его и не было), ночь наступила, вышла из-под тени древ мать ночниц, крикс да варакс, грозная Анна Ивановна, говорит:
- Отдайте мне, добры девицы, перо моего дитяти - я вам службу сослужу.
Поклонилась Васька чуть ли не до земли полуночнице-матери, говорит:
- Отдадим вам перо - донесите нас до нашего дому до зари утренней.
- Слово сказано - дело сделано, - отвечает Анна Ивановна, хлопнула в ладоши, поднялся сильный ветер, подхватил трёх сестер, домчал их до деревни одним мигом.
И полуночница-мать здесь. - Отдавайте перо!
Отдала ей Васька перо, исчезла царица-полуночница - тут и солнце взошло.
* * *
- А что было дальше? - спросила Вольха, пока небольшой караван двигался по дороге в Стармин. - Прибыли вы домой, а дальше что?
- Ну, птицы тоже вернулись, - ответила Горнистова, - а вот муженёк мой второй - нет. Ну, про это вам Киррек уже сказывал.
- Ага, - кивнула Вольха, вспомнив, что другой маг рассказывал про купцову анафему. - Ну что ж, спасибо за историю, теперь моя очередь рассказывать.