Камских Саша : другие произведения.

Институт экстремальных проблем. Часть 2. Пожар, химия и иностранцы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:

ИНСТИТУТ ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ.

Часть 2. Пожар, химия и иностранцы.

  
  
   В то лето все в природе было направлено против людских усилий: отсутствие дождей и жара на протяжении многих недель, направление и сила ветра, небывало низкий после почти бесснежной зимы уровень грунтовых вод. Многие деревья и кустарники сбросили пожухшие листья и стояли с голыми ветками, не давая возможности укрыться в их тени от зноя. Земля покрылась ржавчиной выжженной зноем травы и сама рассохлась в пыль, поднимавшуюся в воздух при малейшем движении. Достаточно было малейшей искры, чтобы вспыхнул огонь. Доступ в леса перекрыли милицейскими и военными кордонами, но пожары не прекращались и практически ежедневно обнаруживались их новые очаги.
   Несмотря на многодневную борьбу со стихией, удушливый дым с тлевших высохших болот и горевших лесов по-прежнему накрывал большую часть области. В помощь пожарным расчетам были приданы воинские части, но сил и техники все равно было недостаточно. У отряда спасателей, шедшего на помощь, на вооружении были тяжелый трактор с комплектом навесного оборудования, по большей части собственного изготовления, два бульдозера, насосная станция, несколько километров пожарных рукавов, но, в основном, расчет делался на наличие специальной подготовки и кое-какого опыта в тушении пожаров, какого совсем не было у солдат-срочников.
   Солдаты в обычной форме, без какой бы то ни было подготовки, без респираторов, с лопатами и топорами в руках шли в атаку на огонь. Они получали отравления от угарного газа, ожоги легких и кожи различной степени тяжести, а положительные результаты применения большого количества необученных людей без специального снаряжения и техники были мизерны.
   Пожарные тушили торфяники по квадратам, они рыли сети траншей и постоянно заливали в них воду. Но таким образом можно было потушить торф, горевший на глубине не более двух метров, большинство же очагов пожара находились глубже, до них вода просто не доходила. Нужны были другие технологии и техника, а без них все усилия были, в основном, сосредоточены на том, чтобы не дать низовому пожару перейти в верховой.
   Три "Урала", переваливаясь по ухабам высохшей грунтовой дороги, везли два десятка спасателей в Каменский район. Жители окрестных поселков существовали за счет работы на торфодобывающем предприятии, лесозаготовках и обработке древесины. Сейчас под угрозой была не только деятельность этих предприятий, но и сами поселки, находившиеся в окружении вековых сосновых лесов. Хорошо еще, что они стояли на своеобразном песчаном острове между небольшим озером и прудом, образованным у самого истока речки Каменки, и можно было не опасаться, что пламя вдруг неожиданно полыхнет из-под земли или что под ногами выгорит торф и образуется смертоносная огненная полость. Огонь еще не подступал к жилым домам, но база с автотехникой и склад с готовой продукцией, находившиеся на самом берегу небольшого озера, сгорели дотла.
   Во время пожара поднялся ветер силой до тридцати метров в секунду, и огонь стал стремительно распространяться по кронам деревьев. Усилия, которые направляли на то, чтобы остановить низовой пожар, - проламывали полосы, минерализовали их, пускали встречный пал, - все эти действия оказались бесполезными, когда пошел верховой пожар. Огненный смерч легко перескочил озеро шириной не меньше трехсот метров. Вихрь раскручивал горящие головешки так, что они улетали за километр-полтора от центра, где он возник. Пламя перекинулось на территорию предприятия с горевшего вокруг леса. Сначала начали тлеть крыши складских помещений, затем полыхнули автомашины, стоявшие на открытых стоянках, взорвалась одна бочка с соляркой, потом другая, и базу охватил пожар.
   Огонь погасили, на пожарище вызвали хозяина фирмы, известного в области бизнесмена Рябова, за которым давно закрепилось прозвище "Деревянный король", - в своих руках тот держал львиную долю торговли лесом и всем, что из него можно произвести.
   В общих чертах Вадиму Медведеву и Марату Кузьмину ситуацию обрисовал управляющий Каменским филиалом Рябовской фирмы, одновременно он же председатель поселкового совета Большой Каменки. Командир третьей группы Артем Рябинин с тяжелой техникой отстал от них и мог появиться на месте, в лучшем случае, часа через два.
   Медведев, которому поручили командование спасателями, выслушал председателя-управляющего, но не задал ему ни одного вопроса, решив сориентироваться на месте и уже там действовать по обстановке. Имя Рябова вызвало в памяти неприятные ассоциации: "Уж не у него ли работала Светлана? Почему ушла из такой процветающей фирмы?" Вспомнились еще всякие досужие разговоры, обрывки которых иногда доносились до Вадима. Он решил выкинуть из головы все эти глупости и для этого попробовал сосредоточиться на том, что бубнил радиоприемник.
   Областное радио передавало интервью с каким-то чиновником районной администрации: "Для обеспечения порядка, охраны брошенного жителями имущества, пресечения мародерства и помощи в организации эвакуации областное УВД выделило полторы тысячи сотрудников. С пожарами на осушенных болотах практически ничего уже сделать нельзя. Огонь охватил слишком большие территории, запасы воды на которых полностью исчерпаны, на данный момент потушить торфяники, особенно в лесах, невозможно. Поэтому разрешить сложившуюся ситуацию могут только дожди".
   - Выключи эту болтовню! - Медведев не выдержал и толкнул в плечо Илью.
   - Дожди, - фыркнул Петрович, - хорошо бы, да где они? На небе ни облачка, как в Сахаре.
   - И под дождем торф гореть может, - мрачно добавил Меньшиков. - Торфяники горят даже зимой, тлеют на глубине нескольких метров. Годами это может длиться.
   - Обрадовал! - Петрович покосился на него. - Откуда ты это знаешь?
   - В училище торфяные пожары отдельной темой шли. У нас один препод в семьдесят втором году под Москвой торфяники тушил, ни о чем другом говорить не мог.
   - Во, Шурик! - встрепенулся Денис. - Да ты же у нас главный спец по этим вопросам должен быть!
   Не только Зорин, но и остальные ребята вдруг вспомнили, что Сашка окончил пожарное училище.
   - Настал твой звездный час, - насмешливо бросил Антон.
   На его слова Сашка не обратил внимания.
   - Да какой я спец? - Меньшиков смущенно пожал плечами. - Я, можно сказать, ни на одном стоящем пожаре и не был.
   - Ну вот, теперь побываешь. - Илья притормозил, увидев большую армейскую палатку. - Похоже, мы на месте.
   Недалеко друг от друга уже были разбиты два палаточных лагеря с полевыми кухнями - пожарных и воинской части связистов, которых бросили на тушение огня. Пока спасатели разбивали свой лагерь, Марата с Вадимом знакомили с обстановкой уже немолодой майор - начальник отряда государственной пожарной службы и командир части связистов, капитан, на пару лет моложе Медведева. Олег Худяков общался с местными медиками, обсуждая, как и где лучше организовать еще один медпункт - со своим оборудованием и багажом лекарственных и перевязочных средств, он никак не уместился бы в уже имевшуюся палатку, отведенную под медсанчасть. В разгар обсуждения появился уже знакомый спасателям председатель в сопровождении еще двух мужчин. Один из пришедших - невысокий кряжистый мужик в тельняшке с окладистой светлой бородой тут же присоединился к разговору медиков; Вадим через общий разговор расслышал только его имя - Глеб, фамилию переспрашивать не стал. Другой оказался тем самым Рябовым, на которого, по услышанному Медведевым, окрестное население только что не молилось. Вадим скептически разглядывал китайский спортивный костюм, явно купленный на рынке, Медведев сам к такому присматривался, но одно дело его кошелек и совсем другое - кошелек Рябова, мобильник далеко не первой молодости, покрасневшие от дыма глаза за очками в тонкой металлической оправе, усталое лицо, покрытое морщинами. "Живьем" он первый раз видел олигарха, пусть местного масштаба, и увиденное не очень вязалось с его представлениями, потому что больше всего Рябов походил на старого учителя, озабоченного школьными и семейными проблемами. "Он ведь старше Петровича! Что Светка могла в нем найти? Деньги? Конечно, что же еще?! Молодая девка со стариком... Мерзость! - подумал Медведев и тут же обругал себя: - Ты что, ни о чем другом даже сейчас думать не можешь?"
   Рябов между тем пару раз с недоумением встретил раздраженные взгляды спасателя и, решив не обращать на них внимания, с головой ушел в обсуждение вопроса, какая техника может понадобиться для тушения леса.
   - Трактора, бульдозеры, экскаваторы - все пойдет в ход, - перечисляли и начальник пожарных, и Марат. - Люди есть, техники мало.
   - Почему раньше ничего не сообщили? - Рябов строго посмотрел на своего управляющего. - Уже сегодня можно было бы, самое малое, пару тракторов сюда пригнать.
   - Да мы думали, своими силами справимся... Хотели...
   - А получилось... - Рябов не стал продолжать. - Один раз пронесло, никто не погиб, а в следующий раз? На молитвы отца Глеба уповать будешь? Смотри у меня, Михалыч! - Он повернулся к спасателям. - Будет техника. Легкий вертолет сюда пришлю, разведку будет вести. Пилоты у вас есть? - спросил он у спасателей.
   - Пока не обзавелись ни техникой такой, ни людьми, - Марат покачал головой и подумал: "А сколько лет об этом разговоры идут!"
   - Значит, и двух пилотов пришлю, будут в вашем подчинении. Подготовьте площадку. - Рябов делал какие-то пометки в блокноте. - Что еще нужно: продукты, медикаменты, предметы гигиены, стройматериалы - через полчаса жду список, завтра сам привезу.
   После его ухода Марат задумчиво протянул:
   - Да-а, что значат деньги. Вот вам, пожалуйста, вертолет в кармане.
   - Тут тяжелый, типа МИ-26, не помешал бы, - подал голос до сих пор молчавший командир связистов, - есть модификация специально для тушения пожаров, до десяти тонн воды во встроенный бак вмещается.
   - Да хотя бы пару "восьмерок"! - У начальника отряда пожарных это была больная тема. - С самой элементарной внешней подвеской на пару тонн воды, главное, чтобы сами "вертушки" на ходу были, а то ведь, - он сморщился, как от зубной боли, - на наших, которым сто лет в обед, одни лишь самоубийцы рискнут подняться в воздух. Сколько лет я ставлю эти вопросы перед нашим командованием... - он не стал продолжать.
   - Неплохо бы еще и самолет-амфибию иметь, - усмехнулся Медведев, - но он стоит почти миллиард рублей, это даже деревянным королям не по карману. - На его реплику начальник отряда пожарных только махнул рукой, а Вадим продолжил: - У меня в группе один парень есть, который в прошлом году окончил пожарное училище. Вроде толковый, но по данной части не мне судить. Подошлю его к вам, поговорите с ним, введите в курс дел, может, какие свежие идеи появятся.
   Меньшиков был отправлен к пожарным, Марат пошел обсуждать с Рябовым, какую технику тот может сюда прислать, а Вадим стал заниматься обустройством ребят. Они уже успели поставить две палатки, установить полевую кухню и теперь ладили туалет и душевую. Тут всем заправляли Петрович с Денисом, помогал им Данила Зубарев из группы Артема, опередивший своих. Зная их мастеровитость, Медведев не стал соваться со своими указаниями, только для проформы стукнул кулаком пару раз по металлической стенке из профнастила - та стояла прочно. Сергей Томский и Володя Устинов из группы Марата взяли на себя кухонные заботы, Антон с Кириллом Задонцевым занимались электричеством, а Илья - связью. Когда грохот и лязг возвестил о появлении Артема Рябинина и его ребят с тяжелой техникой, лагерь спасателей уже был полностью готов.
   Пока было относительно спокойно - новых очагов пожара за день не обнаружили, только по очереди "окарауливали" старые, тихо тлевшие на большой глубине, - Вадим решил пройтись до ближайшего поселка. Слабый ветер стих, знойный день клонился к вечеру, стоявшее уже довольно низко солнце высветило кресты на куполах маленькой поселковой церкви. На всякий случай застегнувшись, Медведев с любопытством зашел внутрь, в действующей церкви он никогда не был.
   Вадим увидел небольшой иконостас прямо перед собой, еще было несколько отдельно размещенных икон. Перед некоторыми стояли зажженные длинные тонкие свечи, иные сгорели уже почти полностью. В воздухе стоял довольно резкий запах чего-то смолистого. Пока Медведев озабоченно разглядывал свечки и соображал, не могут ли они свалиться на деревянный пол и вызвать пожар, в помещение вошел тот самый бородатый мужик, которого он видел вместе с Рябовым. Только теперь тельняшку скрыл черный подрясник, поверх него на груди висел большой крест.
   - Да-да, не удивляйтесь, Вадим Дмитриевич, я и есть отец Глеб. Окормляю, так сказать, здешних прихожан. - Он улыбнулся. - Вижу, с каким подозрением вы смотрите на наши свечки. Не волнуйтесь - все огарки и фитильки падают на металлическую подставку, а пол у нас огнезащитным составом обработан. Александр Николаевич и сигнализацию противопожарную поставил, и огнетушителями обеспечил на много лет вперед. Дай Бог, чтобы они не понадобились! Пожарные нас не один раз проверяли, к чему придраться, не нашли.
   - Да я на свечки смотрю не только и не столько в противопожарном смысле, просто любопытно, - немного смущенно сказал Медведев. - Я вообще зашел посмотреть.
   - Неужели никогда в храме не были?
   - Только в музеях, в Москве там, в Ленинграде, да и то давно это было, еще когда в школе учился.
   - А сколько вам лет? - полюбопытствовал отец Глеб.
   - Тридцать три.
   - А я почти в сорок первый раз порог церкви перешагнул и понял, что именно здесь мое место. До этого подводником на Северном флоте служил, на полгода и дольше в плавание уходил, а жена на берегу ждала и в вере силы и утешение находила. Она-то меня в храм и привела, после того как мы чудом всплыли после аварии. Вот тогда Господь и призвал меня к служению. К иным это и позже может прийти, так что у вас все еще впереди.
   Медведев промолчал. Вопросы религии и веры никогда его не интересовали, он был к ним совершенно равнодушен, но красота никогда не оставляла его безразличным. Художник, писавший образ Христа, явно копировал лик "Спаса" письма Андрея Рублева из Звенигородского чина. Ему удалось передать тот всеведущий, но доброжелательный взгляд, который был так отличен от образов византийского письма, подчеркивавших непостижимую человеку силу, грозную и суровую. "Троицу" современный иконописец тоже явно скопировал со знаменитой иконы Андрея Рублева, но эта икона, как показалось Вадиму, излишней красивостью походила на недорогую палехскую шкатулку из сувенирного киоска. Такими же блестяще-нарядными были иконы с изображениями Николая Угодника и Богородицы с младенцем. Вадим довольно равнодушно скользнул по ним глазами и вдруг вздрогнул, поймав чей-то живой взгляд. Чуть в стороне, куда почти не попадал свет из приоткрытой двери, подсвеченная слабо мерцавшим огоньком лампады, висела икона, магнитом притянувшая взгляд Медведева.
   "Апостол Павел" - еле разобрал он в полумраке вязь старославянского письма. В облике апостола поражало соединение огромной внутренней мощи и покоя, отражение безграничных духовных возможностей человека. Нижняя часть лица терялась в тени, зато мощный высокий лоб настолько отчетливо выступал из темноты, словно светился изнутри. Такой же внутренний свет излучали и глаза, от которых невозможно было отвести взгляд. Окруженные глубокими тенями они как будто видели что-то, недоступное обычному взору.
   Вадим не знал, сколько времени прошло, пока он, как завороженный, разглядывал иконы. Удивительное и, пожалуй, давно забытое чувство спокойствия и умиротворения охватило его. Медведев очнулся только, когда за спиной послышались чьи-то шаги и раздался громкий голос Меньшикова:
   - Командир, с тобой начальник пожарных поговорить хочет, - запыхавшись, выпалил Сашка. - Есть идея!
   - Тише, ты, чего орешь? - тихим голосом кто-то одернул парня.
   Медведев в первый момент даже не понял, что это сказал Сергей Томский, зашедший в церковь вслед за Меньшиковым. Сашка остановился, будто налетел с размаху на стену. Вадим обернулся и выжидательно посмотрел на своих ребят.
   - Что стряслось?
   - Обсудить кое-что нужно. И по работе, и по другим вопросам. - Сергей восхищенно окинул взглядом помещение. - Красиво-то как!
   Сашка покрутил головой по сторонам и вдруг толкнул Сергея в бок.
   - Смотри, глаза, точно как у Светланы!
   Он показал на икону, изображавшую мужчину и женщину. Большие голубые глаза женщины были наполнены мудростью и добротой, и весь ее облик был настолько светлым, кротким и нежным, что захватывало дух.
   Томский долго смотрел на икону и молча кивнул головой.
   - Это Петр и Феврония. - Отец Глеб подошел к спасателям. - Покровители семьи и брака.
   - Феврония князя от проказы вылечила... - полуутвердительно-полувопросительно сказал Сергей. - Он сделал ее своей женой.
   - Они жили долго и счастливо и умерли в один день, - задумчиво пробормотал Сашка, не отрывая глаз от образа.
   Медведев мимоходом поразился познаниям Томского и Меньшикова и тоже стал разглядывать икону. Ничего общего в облике Февронии и Светланы он не нашел. Светкины глаза всегда были колюче-насмешливыми, не покой и умиротворение нес их взгляд, а одно лишь бешенство и желание сказать какую-нибудь гадость. "Ведьма она, а не святая!" - мелькнуло в голове, когда Вадим в сопровождении ребят возвращался в лагерь. Как всегда, мысли о Светлане ничего, кроме раздражения, не принесли. Сергей с Сашкой шли чуть позади, и по обрывкам слов Медведев понял, что разговор идет о ней. "Заморочила парней основательно! Приедем, поставлю перед Кронидычем вопрос ребром - или она, или я!" - решил он окончательно.
   В лагере начальник отряда пожарных встретил Медведева самым настоящим панегириком в адрес Меньшикова.
   - Я отберу у вас этого парня! - безапелляционно заявил он под конец. - Это наш человек! Каким образом он среди спасателей оказался?
   Вадим пожал плечами:
   - Очень просто. Подал документы, руководство сочло, что он подходит. За год претензий к нему не было, вернемся, из стажеров в основной состав переведем.
   Меньшиков стоял рядом и, слыша все это, шел малиновыми пятнами от радости и смущения.
   - Лейтенант, - обратился к нему начальник отряда пожарных, - переходи служить к нам. Жилье дадим, женим на самой красивой девушке в Каменске. Через пять лет мое место займешь!
   - Не-е, мне и дома хорошо, с мамой. - От настойчивых предложений майора Сашка решил отбиваться всеми способами и запоздало попробовал прикинуться маменькиным сынком и недотепой. - Я хулиган и разгильдяй, спросите Петровича, он подтвердит.
   - Точно, - без тени улыбки заявил Новоселов, - руки постоянно чешутся шею ему намылить, еле сдерживаемся всем отрядом. Вы нам его через месяц вернете и будете слезно упрашивать, чтобы мы его назад забрали! А мы еще подумаем, спасать вас от этого бедствия или нет.
   - Будет на парня наговаривать, вы лучше послушайте, что он предложил! - Начальник отряда пожарных не стал слушать критику в адрес так понравившегося ему Сашки. - Давай, расскажи всем!
   Меньшиков помолчал, видимо, не зная с чего начать, а потом решил обойтись без предисловий:
   - В торф нужно вбить на глубину не меньше двух-трех метров перфорированные трубы, и через них под большим давлением подать воду. Подобная методика называется "взрыв водой". Ее используют для тушения пожаров на зернохранилищах. Это может сработать и при тушении торфа.
   Медведев пришел в недоумение:
   - На мой взгляд, зерно и торф - разные вещи, да и масштабы не сопоставимы, но если вы считаете, что это поможет, давайте попробуем. С моей-то стороны что нужно?
   - Поговори с Черепановым. - К разговору подключился Марат. - Уговори его связаться с военными и убедить их направить нам трубопроводную часть. Мощности наших насосов не хватит, они нужного давления не дадут.
   - Вы точно уверены, что из этого будет толк? - Вадим плохо представлял себе, как реализовать Сашкино предложение. - Возьмите небольшой участок, несколько метров, и на нем попробуйте.
   - Мы уже начали подготовку: Денис с Данилой все трубы в поселке реквизировали, сейчас сваривают их и дырки сверлят. К утру обещали закончить. - Марат говорил не спеша, припоминая на ходу подробности. - Артем со своими ребятами для подачи воды установили насосную станцию ниже по течению Каменки и из пожарных рукавов соорудили линию водовода длиной почти в два километра. Утром начнем на участке около Нижней Каменки.
   - Вот утром и видно будет, звонить Кронидычу или нет. Еще какие-то проблемы есть?
   - А как же! - Петрович махнул рукой. - Уже у Олега работа появилась, с Антоном неладно.
   Медведев выругался сквозь зубы и направился к отдельной палатке с красным крестом у входа. Усов лежал на койке, лицо его было закрыто чем-то белым.
   - Что? - коротко спросил Вадим у врача.
   - Осы, - так же коротко ответил тот. - Антон у тебя, оказывается, аллергик. Два укуса, правда, один в щеку - и чуть до шока дело не дошло. Еле откачал его, сейчас спит. Нужно в город, в больницу отправлять.
   - Не нужно! - прохрипел Антон, приподнимаясь на койке. - Я здесь останусь.
   Кое-как Усов сел и отлепил с лица марлю, которая мешала ему. Зрелище было диковатое - половина лица была раздута самым невероятным образом, глаз не открывался, губы распухли, нос съехал набок. Правая рука казалась надутым рукавом резинового гидрокостюма, к тому же эти страшные отеки были багрово-синюшного цвета.
   - А ну, ляг немедленно! - прикрикнул на него Худяков. - Я уже думал, что придется ему гортань вскрывать - такой отек пошел! Парень задыхаться начал, обколол его лошадиными дозами лекарств, а он еще ерепенится! Ты почему скрывал, что у тебя аллергия?
   - Да нет у меня никакой аллергии, я только в детстве не мог есть ни клубнику, ни шоколад - начинал чесаться, - Антон говорил невнятно из-за распухших губ и языка.
   - А сейчас как? - подозрительно спросил Олег.
   - Я их сейчас вообще не ем, не хочется. - Левым глазом, который покраснел и слезился, но все-таки мог смотреть на мир, Антон умоляюще глядел то на врача, то на командира. - Я запеленаюсь, как мумия, ни одна оса не прокусит, так и буду ходить, но никуда не поеду.
   - Тебе что врач сказал? - Вадим подошел к койке и силком уложил Антона на подушку. - Ложись и спи. Подумаем, что с тобой делать дальше, вопрос-то серьезный. - Медведев слышал пару историй, как от анафилактического шока погибали люди. - А если у тебя и на дым аллергия окажется или еще на что? Что тогда будешь делать? Круглые сутки в противогазе ходить?
   Антон был в отчаянии. Он уже давно забыл про детские неприятности - зудящие лишаи от клубники и шоколадных конфет - а теперь неожиданно проявившая себя болезнь угрожала ему. Нет, не жизни, он об этом не думал, хотя сильно испугался, когда горло отекло настолько, что он почти не мог дышать; Антон думал о работе спасателя, которая оказалась под угрозой. Какой же из него может быть спасатель, если ему нужно остерегаться каких-то вещей, если его самого, может статься, придется спасать?!
   Вадим понимал его состояние и, сидя на краешке койки, держал Антона за здоровую руку и пытался успокоить его:
   - Подождем до утра, и тогда поглядим, к чему тебя приспособить.
   - Хоть при кухне оставьте, только не гоните, - жалобно попросил сквозь наползающую дремоту Антон.
   - Чудак ты, - вздохнул Вадим. - Кто же тебя гонит? Но, сам посуди, случись что с кем из вас - я ответ держать буду, Марат, Артем и Николай Кронидович. Молчите, как партизаны, о своих проблемах, а потом обрушиваете их на наши головы. Ладно, спи, утро вечера мудренее.
   Врач наблюдал за Вадимом и с удивлением думал, что очень редко можно было в последнее время увидеть командира первой группы таким спокойным и добрым. "Вот если бы он ко всем так относился!" - Олег с горечью вспомнил грубости Медведева в адрес Светланы.
   Вадим так по-братски относился к Антону, потому что тот очень напоминал командиру его самого, каким он был лет десять назад. Так же считал себя взрослым мужиком, так же женился на своей однокурснице, так же старался быть солидным и самостоятельным, а на деле был совсем зеленым мальчишкой, мало чего соображающем в жизни. Медведев устроился поудобнее около парня и думал: "Неужели и у него мечты пойдут прахом? Рухнут все планы? Сможет он это перенести?"
   Вадим по себе знал, как невыносимо тяжело в таком возрасте испытать крушение всех надежд, пережить это и, главное, найти выход из тупика. "Антошку ведь уже два раза жизнь стукнула по носу. Учился в Суворовском, хотел, как отец, стать военным, а оказалось, что Родине защитники не нужны. Выучился на инженера, получил "красный" диплом и что? Требуются юристы, экономисты, менеджеры по продажам. Инженеры по вентиляции не требуются - метро не строится, шахты закрываются, заводы стоят. Попал к нам, чувствуется, что нашел свое дело, и неужели снова облом? Снова искать, где ты будешь нужен, где тебя не выкинут за дверь, как Дениса, за не понравившиеся начальнику улыбку, слово или взгляд? Может, обойдется? За два года, вроде, проблем со здоровьем у него не было", - Медведев устало сидел рядом со спящим Антоном и думал о нем, о ребятах, о работе вообще и о завтрашнем дне, в частности.

* * *

   Запланированные на утро эксперименты пришлось отложить - поднялся ветер и раздул участок тлевшего торфа недалеко от поселков. Прилетел обещанный Рябовым вертолет, и именно его пилоты сообщили о возгорании. В считанные минуты все три лагеря опустели, остались только дежурные по лагерю и кухне и больные под присмотром одного фельдшера. У связистов получили легкие ожоги двое солдат, в госпиталь их отправлять не стали, а лечили на месте. Антон, оглушенный лекарствами, спал; отек на лице уменьшился, рука тоже не пугала своими размерами и цветом, правда, до нормального вида было очень далеко. Он проснулся только в середине дня и был поражен стоявшей вокруг тишиной; не без труда поднялся с койки и вышел из палатки, хотя голову кружило, а ноги были как ватные. Никого. Солнце стояло высоко над головой и обжигало воспаленную кожу. Антон медленно двинулся в сторону большой палатки, где вчера устроилась его группа. Он сделал несколько шагов и вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха, в глазах потемнело, и он потерял сознание.
   Антон пришел в себя от ощущения влажной прохлады. Правый глаз еще не открывался, а левым он увидел сердито-испуганное лицо Ильи.
   - Тебя куда понесло? Свалился посреди лагеря в обморок и лежит на самом солнцепеке.
   Илья снял с головы Усова полотенце, намочил его в ведре с водой и, почти не отжимая, положил снова на него. Потом стащил наброшенную на Антона простыню и проделал с ней то же самое.
   - Ну что, оклемался?
   - Маленько, - уже не таким заплетающимся языком ответил Антон. До него вдруг дошло, что он совершенно раздет. - Я так и по улице шел? - в ужасе спросил он.
   Илья ухмыльнулся:
   - Так и шел. И имел бо-ольшой успех у окрестных жительниц! Они в шеренгу по трое вслед за тобой выстроились, я их еле разогнал, когда пригрозил, что начну стрелять на поражение.
   - Не может быть, - не очень твердо сказал Антон.
   - Ладно, я пошутил, - успокоил его Илья. - Это я тебя раздел, вот твои вещи лежат. Чего ты пошел бродить?
   - В туалет. - Антон сел и начал стягивать с себя простыню.
   - Не вставал бы, свалишься снова. - Илья скептически смотрел на него. - Давай я тебе ведро принесу.
   - Нет, - отказался Антон, - я дойду потихоньку.
   - Пошли вместе, чтобы мне снова тебя обморочного не подбирать.
   На это Антон был согласен. Илья довел его до туалета, потом помог умыться и накормил больного.
   - Все на пожаре, опять торфяник полыхнул. А я сегодня дежурный по нашему лагерю - кухня, связь и все прочее, - ответил он на невысказанный вопрос. - Список по алфавиту составили, а кто первый, как всегда, получился? Вольфсон! Вот возьму и поменяю фамилию, стану, например, Яковлевым или, еще лучше, Яшиным, чтобы в конце любого списка стоять.
   В палатку ворвался до предела перепуганный фельдшер связистов - невысокий щуплый парень.
   - Вот ты где! Зачем встал? - напустился он на Антона. - Ваш врач меня прикончит, если с тобой что случится!
   Илья понял, что Олег произвел сильное впечатление на коллегу, и не мог не воспользоваться случаем. С совершенно серьезным лицом он сказал:
   - Обязательно! Это тот еще зверь! Обычно он своих пациентов намертво к койке фиксирует, а тут почему-то расслабился и забыл это сделать. Или он тебя все-таки связал, но ты сумел освободиться? - Этот вопрос Илья адресовал Антону.
   - Пластырь бракованный попался, плохо держит, вот я ушел. - Усов изо всех сил старался не смеяться, видя разраставшийся ужас в глазах фельдшера.
   - Но это еще что! Наш эскулап кроток, аки агнец божий, в сравнении с нашим командиром, - продолжал запугивать сержанта Илья. - Тому под горячую руку лучше не попадаться - с землей сровняет и не заметит, скажет, что так и было.
   - Это здоровый такой? - неуверенно спросил медик. - Который орал на кого-то сегодня утром?
   - Он самый! - Илья прикрыл глаза, чтобы не было заметно плясавших в них чертей.
   - Пойдем, Антон, тогда лучше к нам, у нас поспокойнее будет, - предложил фельдшер.
   - Нет, нечего ему взад-вперед по лагерю шататься. Если что по медицинской части с ним нужно сделать, приходи сюда. Если твой пациент будет сопротивляться, - Илья показал изнемогавшему от еле сдерживаемого смеха Антону увесистый кулак, - я его не хуже командира успокою!
   - Я тогда чуть попозже зайду, уколы нужно будет поставить, ваш врач мне на полстраницы список написал.
   На лице фельдшера, когда он выходил из палатки спасателей, было ясно написано: "И кто-то еще будет говорить о неуставных отношениях в армии?!"
   - Зачем ты его так?! - простонал сквозь смех Антон, когда они с Ильей остались одни.
   - Это я тебя решил немного подлечить, - посмеиваясь, ответил ему спасатель. - Помнишь, что Светлана говорила? "Лучшее лекарство от всех болезней - позитивный настрой!" А если этот сержант как последний недоумок шуток не понимает, то это его личное несчастье.
   Пока Антона лечили разными способами, спасатели, пожарные и военные пытались справиться с огнем. От торфяника занялась сначала лесная подстилка, состоявшая преимущественно из высохших хвойных иголок, вскоре затрещали занимающиеся кусты, и пламя начало разгораться все сильнее. Главной задачей было не допустить пожару перекинуться через просеку на участок с великолепнейшими корабельными соснами, которые вспыхнули бы, как просмоленные факелы. Пока что удавалось держать стихию под контролем. С воздуха возгорание засекли в самом начале, ветер был не настолько сильным, чтобы ситуация стала неуправляемой, а вода - поселковый пруд - находилась поблизости, не пришлось тянуть пожарные рукава за сотни и тысячи метров. Спасатели и связисты расширяли просеку со стороны горевшего участка, валили деревья, бульдозерами вспахивали землю и засыпали ею сухую траву и примятый гусеницами подлесок. Горевший смешанный лес тушили всеми силами.
   Мелкая живность, до последнего сидевшая в своих норах и дуплах, не обращая внимания на людей, в панике спасалась от огня. Белки скакали по веткам, спрыгивали на прямо на головы, на машины и мчались дальше, подгоняемые ужасом. Прямо под ноги Меньшикову, заливавшему водой участок торфяника, выскочил крупный заяц. Сашка от неожиданности чуть не упал, на мгновение потеряв равновесие. Он был в тяжелом защитном костюме, в каске, земля под ногами размокла и превратилась в вязкую горячую жижу, от которой шел пар. Ствол Меньшиков уложил на плечо, так было легче, чем держать его в руках. Жара стояла невыносимая, пот затекал в глаза, ручьями струился по телу. Снаружи Сашка тоже был мокрый - люди время от времени окатывали друг друга водой. Медведев в такой же амуниции стоял с брандспойтом недалеко от него, заливая свой участок, и временами поглядывал на парня. "Ничего, неплохо держится, - с одобрением подумал Вадим, - тяжело пацану, но терпит". Ему самому было нелегко, ноги все глубже вязли в каше из торфа и глинистой земли, и приходилось тратить силы на то, чтобы время от времени освобождать их. Только грязь с противным чавканьем в очередной раз отпустила Медведева, как он заметил, что одна из елей, у которой, видимо, прогорели корни, а крона была не тронута огнем, начала наклоняться прямо в их с Сашкой направлении.
   "В сторону!" - заорал Вадим, но без толку - шум воды, треск горящего леса, грохот бульдозеров за спиной, валивших подлесок, заглушили его голос. Тогда Медведев направил тугую струю прямо Сашке в плечо, тот пошатнулся от водяного удара и обернулся посмотреть, в чем дело, а ель уже падала прямо на них. Вадим, не раздумывая, прыгнул на Меньшикова, сбил с ног и попытался вместе с ним откатиться из-под падавшего дерева. Спасателей накрыло ветками, которые своей тяжестью вдавили их в горячую жижу.
   - Цел? - Вадим еле освободил руку и сжал Сашкино плечо.
   - Вроде бы.
   Сашка попробовал шевельнуться и не смог - развилка между двумя толстыми сучьями намертво прижала его к земле. Самое большее, что смог сделать Медведев, это повернуться на бок.
   - Сами не выберемся, - довольно спокойно заметил Вадим, решив не тратить лишние силы и нервы. - Главное, чтобы эта елка не загорелась, а то из нас шашлык получится в два счета.
   - Из меня - цыпленок табака, - пробормотал Меньшиков.
   Сашка кое-как повернул голову. Каска слетела с него, сквозь грязь, перепачкавшую лицо, сочилась кровь из щеки, разодранной острым обломком ветки. До них донесся короткий взвизг пилы и через пару секунд чей-то крик:
   - Мужики, отзовитесь, если живы!
   - Пока живы, но сейчас в этом болоте точно утонем, - крикнул в ответ Вадим.
   Пила снова начала визжать, к ней присоединилась еще одна, и через несколько минут тяжесть веток уменьшилась. Медведев попробовал выползти из-под ели, продрался сквозь колючие лапы и выбрался на волю.
   - Пилите осторожно! Саньку зажало, сам он не выберется!
   Вадим сейчас больше всего походил на фигуру из полурастаявшего шоколада - черная маслянистая грязь облепила его полностью и начала медленно стекать вниз, едва он поднялся на ноги.
   - Целы? - Худяков в мгновение ока оказался рядом с ним.
   - Целы, - отмахнулся от него Медведев. - Шурик щеку распорол, но говорит, что остальное в норме. Дайте мне, я знаю, где он лежит. - Вадим отобрал пилу у Данилы и начал резать толстую ветвь у самого ствола.
   - Придержите ее, чтобы не упала! - скомандовал он.
   Данила, оставшийся без инструмента, крепко ухватил сук и потянул на себя. Сергей Томский бросил пилу и стал помогать ему. Олег присоединился к спасателям.
   - Ты куда лезешь?! - заорал на него Вадим. - Занимайся своим делом!
   Через несколько минут Меньшикова освободили из-под еловых ветвей. Он не успел ни встать, ни даже приподняться, как Олег оказался рядом с ним.
   - Двигаться можешь? Ничего не сломал? Боль где-нибудь чувствуешь?
   - Не-е. Меня только какой-то леший сначала пришпилил, как бабочку, а потом скалкой попытался раскатать в лепешку. Я сейчас плоский, как промокашка. - Сашка закатил глаза и обмяк.
   Олег легко поднял его, как ребенка, на руки.
   - Пусти! Я в порядке! - Меньшиков с воплями начал выдираться из медвежьих объятий Худякова.
   Теперь и врач стал таким же черным, как спасатели. Всех троих начали поливать водой.
   - Хватит! - скомандовал Медведев, когда грязь с них немного смылась. - Ты что, оглох? - напустился он на Сашку. - Я тебе ору: "В сторону!" - а ты не слышишь! Еще немного - и тебе стволом хребет перебило бы!
   - Очень жарко было, я пытался вызвать чувство прохлады, - виновато ответил Меньшиков.
   Лучше бы он этого не говорил!
   Медведев взревел:
   - Ты бы еще в позу лотоса сел! Йог ...! Медитирует посреди пожара! Давай, еще по углям раскаленным прогуляйся, их здесь полно! Голой задницей на них сядь! - Вадим обернулся к остальным. - Если я еще хоть от одного услышу про эти штучки или про особу, которая им учит, удавлю собственными руками!
   - Все, успокойся! - Олег крепко взял его за плечо и пристально посмотрел в глаза.
   - Уже, - коротко бросил Вадим, подобрал брошенный перед падением ствол и продолжил заливать торф с таким видом, будто ничего не произошло.
   В душе у него кипело самое настоящее бешенство: "Нигде от нее нет покоя! Ведьма! Даже сюда протянула свои щупальца! Тварь! Из-за ее идиотских наставлений пацан чуть не погиб! Задушу суку, если с кем-то из парней что произойдет!" Но сквозь яростные проклятия почему-то все явственнее проступал лик Февронии, вернее, ее глаза, добрые голубые глаза. Пламя понемногу опадало, из-под земли огонь уже не пробивался, Медведев тоже успокаивался. "Может, на остальных ребят Светка и смотрит по-другому, но только не на меня. Ну и не надо!" - обиженно, но уже почти спокойно подумал он.
   Меньшиков время от времени настороженно косился в сторону командира. Тот тоже поглядывал на него и вспоминал совсем недавнее - недели не прошло - дикое Сашкино признание и поразительное преображение парня, произошедшее после разговора со Светланой. "Наврал про свою ориентацию? Но зачем? Решил разыграть меня? Это тянет на совершеннейший бред! Но какие-то проблемы у него есть... Свихнулся из-за Светки? Может быть... Он с самого начала как-то странно на нее посматривал. А она что? Затащила, наверное, пацана к себе в постель, думала излечить от комплексов таким образом, а он спятил окончательно. Вот дрянь! - Медведев неожиданно почувствовал что-то вроде ревности. - С Рябовым спала, Петрович на нее уж слишком ласково поглядывает - неужели и с ним тоже? А теперь на совсем сопливых мальчишек решила переключиться? Потаскуха!"
   Участок леса рядом с торфяником выгорел дотла. Обугленные стволы деревьев стояли траурными хрупкими сталагмитами, рассыпавшимися на куски при малейшем прикосновении. Мелкое угольное крошево хрустело под ногами. Чернота перемежалась светлыми пятнами золы и пепла. Вадим присмотрелся к темным комкам под ногами и вздрогнул - это были обгорелые трупики птиц и мелких зверьков, не успевших спастись из огня. Медведев оглянулся по сторонам. Всего в двадцати метрах за спиной, через просеку, расширенную их силами, стоял не тронутый пожаром сосновый бор, зеленели пусть пожухшими от засухи, но невредимыми листьями кусты, какие-то птицы временами пробовали подать голос. Там был совсем другой мир, наполненный жизнью, а земля, на которой стоял Вадим, была мертва.
   - Ничего живого не осталось, - пробормотал он себе под нос.
   - Уже на следующий год пожарище зарастать начнет, - Петрович успокоил командира, потрясенно смотревшего вокруг. Он выбрался из бульдозера и подошел к Вадиму. - Сначала травами, потом кустарники пойдут, а через несколько лет от пожара и следа не останется, так все разрастется. Зола - отличное удобрение.
   Медведев с сомнением покачал головой, снял каску и скинул куртку. Даже знойный воздух полудня нес прохладу перегретому телу, черному от копоти и грязи, забившейся под одежду, когда он лежал под упавшей елью. Другие выглядели не лучше. Молодые ребята из групп Марата и Артема разделись совсем и под струями из пожарных шлангов пытались немного отмыть сажу.
   - С мылом придется, так не получится!
   Данила пучком полувысохшей травы попытался оттереть спину Володе Устинову, потом себя, но вскоре бросил эту затею и просто стоял неподвижно под струей воды рядом с Кириллом. Меньшиков с заклеенной пластырем щекой завистливо смотрел на них. Вадим перехватил его взгляд и кивнул, разрешая. Сашка в мгновение ока скинул с себя тяжеленную амуницию и кинулся к ребятам, которые под водяными струями устроили "игры на площадке молодняка в зоопарке", как прокомментировал происходящее Середкин.
   - Не будь занудой! - Вадим пресек его брюзжание. - Лучше сам пойди умойся.
   Медведев тоже был не против принять участие в импровизированном купании, он уже хотел раздеться и присоединиться к парням, как его внимание привлекла возня в кустах около Денисова бульдозера. Оттуда слышались приглушенные голоса и еще какие-то непонятные звуки.
   - Сейчас, сладкая моя, потерпи. Все хорошо будет, я тебе больно не сделаю. Ах ты, красавица моя... Серега, держи ей ноги! Да не брыкайся, ты!
   - Что вы там затеяли?
   Медведев с треском ломанулся через кусты к источнику звуков. На траве, издавая сдавленные стоны, лежал лосенок, на нем сверху, прижав его, устроился Сергей Томский и держал за ноги, на одну из которых Денис пытался наложить импровизированный лубок. Рядом стоял полураздетый Лева Нестеров из группы Артура и ножом кромсал на лоскуты свою майку.
   - Это что за групповой секс в произвольном составе? - Вадима начал разбирать неудержимый смех, сказывалось пережитое нервное напряжение. Он опустился на траву рядом со своими парнями. - Вам в поселке девок недостаточно?
   Денис рассмеялся в ответ:
   - Те девки нам не нужны, когда такая красавица есть! Вот только она ногу сломала, когда от огня спасалась. Сейчас мы ее починим, и будет девчонка хоть куда!
   - Вот именно, куда? - Вадим осторожно погладил морду лосенка. - Со сломанной ногой ее если не волки, то собаки точно задерут.
   - А мы ее к себе в лагерь возьмем, будет Олегу еще один пациент, - Сергей не спрашивал разрешения у командира, а говорил об этом как о само собой разумеющемся.
   - За палатками угол отгородим, - придумал Денис, - там нашу девчонку никто не тронет, будет спокойно поправляться.
   - Ладно, возьмем, не бросать же ее, в самом деле, - согласился Медведев.
   До "Урала", стоявшего на опушке леса, он донес лосенка на руках.
   - Она же умрет со страху от этого грохота, - Вадим отказался пристроить немаленькую уже лосиху на бульдозер. - Ничего не соображают!
   Пройти часть пути с такой поклажей ему помог Олег. Он отобрал у Медведева лосенка и взвалил себе на плечи. Лосенок больше не стонал и не брыкался, а вел себя смирно, будто понимал, что люди хотят помочь ему. В машине он все время тянулся мордой то к Вадиму, то к Олегу, то к Денису. Пожарные и связисты тоже предлагали помощь, но спасатели даже не подпустили их к своему найденышу.
   - Она, может, до сегодняшнего дня вообще людей не видела, - отгонял их Денис. - Хватит с нее стрессов на сегодня!
   В лагере лосенку отгородили небольшой закуток между двумя палатками, накидали туда несколько охапок травы и веток разных деревьев, поставили большую плошку с водой. Все осталось нетронутым.
   - Ей молоко нужно! - Илья принес полную миску. - Она еще мамку сосет, наверное.
   Из миски молоко лесной детеныш пить то ли не хотел, то ли просто не умел. Пришлось изобретать бутылку с соской. С бутылкой особых проблем не возникло, а в качестве соски кое-как приспособили, прикрутив куском проволоки к горлышку, отрезанный от резиновой перчатки палец. Тогда дело пошло на лад - высосав почти два литра молока, лосенок улегся и мгновенно заснул, как может заснуть до предела измученное существо.
   Остаток дня и полночи спасатели готовили к работе и грузили в машину шланги и трубы, предназначенные для тушения горящего торфа по методу, предложенному Меньшиковым. Вадим пристально следил за парнем, который с головой ушел в работу. Антон, все еще полураспухший, заявил: "Я в порядке!" и полез было помогать, но Медведев прогнал его.
   На следующий день эксперимент опять пришлось отложить, потому что разгорелся большой участок леса, на этот раз - далеко от поселков. Как и в прошлый раз, огонь заметили с вертолета. Два молодых летчика, присланные Рябовым, очень быстро подружились со спасателями, особенно с Антоном, который продолжал изнывать в лагере, когда остальные занимались тушением пожаров. Он взял на себя все хозяйственные и кухонные хлопоты и наотрез отказывался от помощи, хотя все еще распухшая правая рука действовала не очень хорошо, глаз тоже открылся не до конца.
   - Ты еще кипятком ошпарься - совсем замечательно будет! А я от себя добавлю, чтобы еще лучше стало! - Вадим наорал на Усова, категорически отвергнув предложение оставлять дежурным в лагере его одного. Фельдшер связистов, услышав эту ругань, окончательно утвердился во мнении, что командир спасателей - законченный тиран, садист и психопат, и решил держаться от него подальше.
   - Еще одна такая же глупость - и я тебя немедленно отправляю в больницу! - поддержал Медведева Худяков.
   Так прошла почти неделя. "Со мной все в порядке!" - сердился Антон, но снова спорить ни с врачом, ни, тем более, с командиром не решался. Стиснув от расстройства зубы, он занимался уборкой, мытьем посуды, помогал готовить еду и в своем лагере и пожарным, чей лагерь был рядом, и даже взялся за стирку. Вечером он подкарауливал у душа ребят и почти силой отбирал у них закопченные пропотевшие вещи, которые на следующий день возвращались к их хозяевам первозданно чистыми. Все забыли, что когда-то недолюбливали Антона за его занудство, так старательно он следил за порядком в лагере. "Где наша добрая фея?" - беззлобно подтрунивали над Усовым ребята, оценив его тягу к аккуратности и чистоте. Антон только молча улыбался в ответ, он чувствовал, что к нему в отряде стали относиться по-другому, особенно после того, как он подобрал в лесу, куда пошел наломать веток для лосенка, ежа, почти полностью облысевшего от ожогов.
   - Что это за страшилище? - У всех была примерно одинаковая реакция, когда они увидели нового пациента. К лосенку на тот момент добавились две белки и сова с опаленными почти до основания перьями, которая вывалилась из дупла полуобгоревшего дерева прямо на голову Денису.
   - Это еж, - коротко ответил Антон и понес его Олегу.
   Тот вздохнул:
   - Ты думаешь, я имею хотя бы малейшее представление о том, как лечить ежей?
   - Намажь его какой-нибудь мазью от ожогов, глядишь, вычухается, - предложил Денис, который не мог остаться в стороне от помощи кому бы то ни было.
   Женя Белов, один из летчиков, оказался таким же любителем всякой живности, как Зорин. Если он с напарником не кружил над лесами, высматривая самый легкий дымок, то возился с пострадавшим зверьем. Именно под его руководством Денис с Петровичем сколотили подобие большого скворечника для совы, где она днем отсиживалась в полумраке, а вечером, когда ее кормили мелконарубленным мясом, выбиралась из него наружу.
   Женя уже больше года работал пилотом у Рябова. Он пожимал плечами, когда ребята расспрашивали его и напарника, о том, как им работается у олигарха в личных пилотах: "Я больше нигде не работал, можно сказать. После училища полгода проторчал на побегушках в почтовом ведомстве, сидя на грошах, ждал обещанную машину, понял, что не год и не два придется ждать, и ушел". Про хозяина ничего плохого не говорил: "Строгий, даже жесткий, но не самодур. Кто в чем провинится, может простить, припоминать оплошность не будет, но чего категорически не выносит - это пьянства! Выгоняет без разговоров, если застукает на работе, никакие извинения и мольбы не помогут. Моего предшественника так уволил, тот у него в ногах валялся, клялся здоровьем своих детей, что подобное не повторится, да с нулевым кпд. Расчет в зубы - и пошел!"
   Николай, второй пилот, лет на десять постарше Жени, был так же сдержан: "Нормальная работа, жить можно. Что Рябов нас сюда отправил, так мы понимаем, что помощь нужна, не только хозяйские леса стережем, за всем районом велено наблюдать. Оплату пообещал двойную, тут все честно будет, не обманет, на дело он денег никогда не жалеет. Здешние школа и церковь им построены; тому, сколько его работники получают, весь район завидует. Редко кто от него сам уходит, если по-доброму, то Александр Николаевич так человека провожает, что тот всю жизнь это будет помнить в хорошем смысле, конечно!" Он рассказал историю, как года полтора назад от Рябова решила уйти сотрудница из отдела внешних связей его фирмы. Ей опротивели слухи о ее особых отношениях с хозяином, злобные взгляды его жены. "Может, там и не было ничего, одни разговоры! Хотя девица эффектная, я видел ее не раз - высокая блондинка, приветливая такая, всегда улыбается и совсем не дурочка. Рябова в сравнении с ней по всем статьям проигрывала", - Николай еще долго вспоминал о том, как хозяин умолял ту сотрудницу не увольняться, чуть ли не стоял перед ней на коленях, а когда она все-таки решила уйти, выплатил ей какую-то неимоверную сумму и завалил подарками. Вадим слушал это и вспоминал сплетни, ходившие в институте: "Это он о Светке! Точно! Все правда, что о ней говорят! Знать бы еще, кто ее к нам пристроил!"
   Эти мысли терзали Медведева, он не мог от них избавиться, как ни заставлял себя. "Кто она мне? Почему я все время думаю о ней? Порчу навела, что ли?" - маялся Вадим. Днем он думал о другом, а по ночам все сны были полны Светланой. В основном, это были кошмары, содержание которых после пробуждения он вспомнить не мог, было только смутное ощущение чего-то ужасного, происходившего с ним. Только дневные заботы начисто стирали тягостные воспоминания о ночном мороке.
   Медведев был почти рад стихийному бедствию. Он чувствовал, что наконец-то живет полнокровной жизнью, а не влачит полудремотное существование, когда редкие, к счастью, ЧП сменялись продолжительными периодами безделья - возню с поломанными замками Вадим за работу не считал - и приходилось ломать голову, чем занять изнывавших от скуки ребят, для которых явно было недостаточно плановых учебных занятий и тренировок. Постоянное ожидание очередной тревоги, чувство опасности поддерживали и тело, и психику в состоянии немедленной готовности к действию. Вадим следил за своей группой, моментально отмечая все промахи в действиях спасателей и устраивая затем свирепый "разбор полетов". Другим тоже доставалось от него, особенно военным.
   Медведев вытащил из огня двух солдат-первогодков, которые оказались в кольце пламени и уже почти потеряли сознание от жара и недостатка кислорода. Перекинув одного через плечо и взяв другого подмышку, Вадим, как бульдозер, проломил горящий кустарник и вынес их в безопасное место.
   - Кто этих детей отправил на пожар?! - в бешенстве орал он на командира связистов, казалось, что молодые березы гнутся от его голоса. - Только присягу приняли - и сразу в пекло?! Под трибунал за это отправить нужно!
   Местные жители вздрагивали, когда видели его на пару с начальником отряда пожарных. Проверки соблюдения правил противопожарной безопасности неизменно кончались руганью. По придирчивости Медведев оставил пожарного далеко позади, он цеплялся к каждой мелочи. Остыв, мужики, правда, понимали, что все замечания были сделаны правильно, а требования не относятся к невыполнимым, и, ворча и поругивая, но уже беззлобно, командира, пилили сухие деревья в окрестностях поселков, запахивали в землю выжженную зноем траву, ликвидировали свалки мусора.
   Эксперимент по тушению участка торфа все-таки произвели, он прошел удачно, но, чтобы применить этот способ в больших масштабах, требовалась помощь. Вадим долго разговаривал с Черепановым, потом ждал от него ответного звонка. Благодаря связям Николая Кронидовича, к вечеру вопрос решился - к ним была направлена трубопроводная часть, которая должна была подать воду к горящим торфяникам на расстоянии десяти километров в труднодоступные участки пылающего леса. Одна ветка, протянутая военными, способна была подать до трех тысяч кубометров воды в сутки, то есть могла заменить не одну пожарную машину. Изначально трубопроводные подразделения в составе инженерных войск тыла создавались для быстрой подачи в неограниченном количестве топлива для техники, и для военных не было принципиальной разницы, что гнать по трубам - солярку для танков или воду.
   На следующий день приехал Рябов. Вид у него был усталый - с раннего утра он объезжал свои предприятия, находившиеся в Каменском районе. За его внедорожником вскоре появились еще целый грузовик продуктов и защитных костюмов, два трактора и экскаватор. Ему стали рассказывать о новой технологии тушения торфа, которая оправдала себя на небольшом участке.
   - Я так понимаю, что нужны трубы. Длина, диаметр, количество - все перепишите. Завтра не обещаю, но послезавтра точно будут.
   Медведев отметил, насколько быстро Рябов ухватил суть дела, сориентировался в информации по не очень хорошо знакомой ему теме. Начальник отряда пожарных подробно, а управляющий до зубной боли многословно объясняли ему, что и как они собираются делать. Рябов остановил их и приглашающим жестом распахнул двери своей машины:
   - Давайте поедем на этот участок и на месте посмотрим, что там.
   Первым в джипе оказался Михалыч, за ним забрался начальник отряда пожарных, который потянул за собой Меньшикова.
   - Вот этот парень такой способ предложил, без него ехать нет смысла.
   Сашка не успел открыть рот, чтобы спросить разрешения у своего командира, как тот кивнул.
   - Поезжай, мне потом расскажешь.
   - Вадим Дмитриевич, - обратился к Медведеву Рябов, - почему бы и вам с нами не поехать, места в машине достаточно. Вы свежим глазом можете заметить то, на что другие внимания не обратили.
   - Съезди, командир, пока все относительно спокойно, - посоветовали ему в один голос Петрович и Марат.
   Место рядом с Рябовым было свободно, но Вадим не захотел сесть рядом с ним, какая-то безотчетная неприязнь не отпускала его.
   - Пусть лучше ваш управляющий сюда сядет, он ведь дорогу будет показывать, куда ехать.
   Рябов молча кивнул головой, Михалыч мигом перебрался на переднее сидение, а Медведев занял его место сзади. Они уехали, а все оставшиеся в лагере решили воспользоваться передышкой. Кто-то отправился мыться, кто-то пошел на поселковую почту звонить домой, кто-то пытался поймать сеть, расхаживая с мобильником вокруг лагеря. Зорину, когда он уже хотел бросить это казавшееся бесполезным занятие, удалось дозвониться до кого-то, он долго разговаривал, сияя улыбкой, а потом бегом кинулся в лагерь с радостным криками: "Едут! Сейчас здесь будут! Уже близко!"
   - Быстро убирай все подштанники - к нам девчонки едут, - заорал Денис голому и мокрому Илье, выскочившему из душа на его крики, и сам начал сдергивать недосохшие вещи, висевшие на веревке.
   - Что надрываешься? Кто к нам едет?
   - Светлана едет и Танюшка из бухгалтерии, новый врач и Порошин.
   - А этот-то чего с ними увязался? - Илья с полотенцем в руках в изумлении притормозил около палатки.
   - Десять к одному, что его Кронидыч отрядил девиц наших сопровождать. У них обоих в последнее время развилась типичная паранойя от озабоченности нашим морально-нравственным обликом.
   - Не то еще разовьется, если вы, как петухи, чудом только не передрались между собой из-за Светланы! - Петрович ухватил Дениса за ухо. - Ты знаешь, что она уволиться хотела после всех этих историй?
   - Не может быть! - потрясенно охнул Зорин.
   - Очень даже может, еле уговорил ее не делать этого.
   Из-за поворота уже показалась знакомая "Газель", Илья нырнул в палатку одеваться, а Сергей, бросив стряпню на Антона, кинулся за фотоаппаратом.

* * *

   Через неделю после отъезда большей части отряда спасателей у Светланы появилась мысль проведать их. Она сама не ожидала, что за два с небольшим месяца работы так привяжется к ребятам из группы Медведева. Еще недавно они были ей чужими, а теперь девушка только о них и думала, ловила все новости о пожарах, обо всем, что было с этим связано. С Танюшкой Маковой, которая тоже ни о чем другом говорить почти не могла, Светлана несколько дней обсуждала идею поехать в Каменский район.
   - Света, лучше тебе подойти к Николаю Кронидовичу. Давай поедем не сами по себе на твоей машине и не с пустыми руками, а привезем ребятам что-нибудь необходимое. Для этого нам нужна "Газель", в нее много чего можно загрузить! - Танюшка загорелась Светиной идеей. - Ты сможешь его уговорить, тебе он не откажет.
   - Нет, Танюша, пойдем вместе. Ты давно здесь работаешь, знаешь всю "кухню", можешь подсказать что-нибудь, что мне в голову никогда не придет, - Светлана подхватила ее под руку и потянула в сторону Черепановского кабинета.
   - Ну что ж, я, в принципе, не против. - Николай Кронидович не стал возражать. - Только одних я вас не отпущу, даже не мечтайте. Олег Михайлович очень нужен в клинике, ему на замену другого врача отправляют - вот вместе и поедете послезавтра. Успеете собраться?
   - Успеем! - Таня просто сияла. - Я небольшой список составила, что можно ребятам отвезти, посмотрите, пожалуйста.
   "Небольшой список" еле уместился на двух страницах.
   - Девушки, да вам "КамАЗа" не хватит, чтобы все это погрузить, - Черепанов рассмеялся, бегло просмотрев перечень. - С водой в лагере проблем нет, нечего ее с собой везти. Фонари и аккумуляторы тоже вычеркиваю - этого добра у военных в избытке, я с ними связывался, они могут с нашими поделиться. Выпишите на складе и возьмите побольше сублимированных продуктов и тушенки; я не думаю, что у ребят в достатке времени, чтобы заниматься готовкой. Бытовая химия, мыло, дезинфицирующие и защитные средства... Это все пригодится, возьмите, сколько считаете нужным.
   - Я еще подумала, - немного смущенно сказала Светлана, - что было бы неплохо привезти ребятам запас нательного белья, носки, может что-то еще. Сколько они с собой могли взять? А стиркой, думаю, заниматься у них нет ни времени, ни сил. Я узнала на трикотажной фабрике, что большую партию их продукции можно приобрести с хорошей скидкой, предоплаты от нас они не требуют.
   Черепанов по-отечески ласково улыбнулся:
   - Вот что значит женская забота! Все предусмотрела! Заранее завидую тому парню, который станет твоим мужем! Кто-нибудь из моих разгильдяев имеет шансы? - шутливо поинтересовался он.
   - Я об этом пока не задумывалась, - Светлана кокетливо взмахнула ресницами, но тут же улыбка исчезла с ее лица - она вспомнила ссору между Денисом и Ильей, их стычку с Кириллом, хмурые взгляды Сергея Томского в Сашкину сторону, грубость Медведева, пошлые шутки Шевченко. - Давайте еще раз уточним все детали, - сказала Света совсем другим тоном и перечислила откорректированные пункты списка, уточняя на ходу, какие документы и как нужно оформить, стоимость приобретаемых товаров. Никакие детали не были упущены.
   Черепанов и Танюшка переглянулись, они никогда не видели у Светланы такого холодного взгляда и сосредоточенного лица. Перед ними сидела типичная businesswoman с деловой хваткой и жесткими интонациями в голосе.
   - Подготовьте документы, я подпишу, - подытожил разговор Николай Кронидович.
   Черепанов вспомнил, что Светлана какое-то время работала менеджером в одной из крупных фирм города. "Что же, в наше время и такие навыки и знания могут пригодиться", - он перестал удивляться преображению девушки, но с легкой грустью подумал о том, насколько милее она выглядит, когда голубые глаза сияют улыбкой. Он поделился своими соображениями с Порошиным.
   - Да, эта девочка не всегда такая мягкая и пушистая, - согласился с ним Виктор Елисеевич. - Я недели две назад слышал, как она осадила Шевченко с Задонцевым. Не хотел бы я быть на их месте.
   Кадровик всполошился, когда узнал о предстоящей поездке.
   - Я поеду с ними, - категорически заявил он Черепанову. - Дорога неблизкая, мало что произойти может.
   - Они же не одни поедут, с ними новый врач будет, а Мухина я за руль посажу.
   - Ты этого нового врача хорошо знаешь? Что он за тип? Я его мельком видел, и он мне совсем не понравился своей цыганской физиономией, а то, что он племянник будущего главврача нашей клиники, так это для меня не рекомендация. - Порошин стоял на своем. - Не отговаривай меня, я хоть и старый пес, а зубы и нюх еще не потерял.
   В "Газели" было не повернуться из-за ящиков, коробок и мешков. Света с Таней сидели рядом с Мишей Мухиным, а сзади еле втиснулись Виктор Елисеевич и Игорь Федотов - врач, направленный сменить Олега Худякова. Молодой медик копной вьющихся черных волос и большими темными глазами действительно смахивал то ли на цыгана, то ли на испанца, но, по мнению Танюшки, сейчас он больше походил на ее спаниеля Тоби - такими же грустными были его глаза. Светлана одним своим взглядом поразила Игоря в самое сердце, очаровательно улыбнувшись при знакомстве, но на протяжении всей поездки внимания на него обращала немногим больше, чем на мелькавшие за окном машины столбы и деревья. Она рассеянно выслушивала жалобы расстроенного Миши Мухина, которого Николай Кронидович снова оставил в городе.
   - У тебя, говорит, двое мальцов полугодовалых, а родственников поблизости нет, так же как и у Маши, - пересказывал он разговор с Черепановым. - Кто ей, кроме тебя, поможет?
   - Но ведь он прав, Миша, - и Света, и Танюшка пытались успокоить его.
   - Да неужели бы моя мать не приехала на месяц внуков понянчить, если бы я ее попросил?! - Мухин никак не хотел согласиться с девушками. - Или теща, она уже жила у нас две недели, помогала Манюшке сразу после родов. Уж это всех бы устроило! - Мишкины отношения с тещей были, как в классическом анекдоте, об этом знали все в отряде.
   - Посмотри на это с другой стороны, - посоветовала Светлана. - Кто-то ведь и на базе должен оставаться, вдруг что произойдет.
   - Но почему именно я?! Как ко мне ребята будут относиться? Скажут, что под женскую юбку от настоящей работы спрятался! Детскими пеленками от дела отгородился!
   - Ты бы лучше за дорогой следил, чем такую чушь нести! - оборвал его Порошин. - Все знают, сколько ты добивался, чтобы тебя вместе со всеми отправили. Кто скажет такое - вылетит из отряда в два счета с волчьим билетом; я лично позабочусь, чтобы его даже в ассенизаторы не взяли!
   Светлана уже не слушала их. Она была поглощена мыслями о предстоящей встрече, почему-то вдруг испугавшись того, что их неожиданный приезд - Танюшка захотела сделать спасателям сюрприз - может оказаться некстати. Они уже ехали по территории Каменского района, когда до нее вдруг дозвонился Денис Зорин. Самый настоящий восторг, прозвучавший в его голосе, когда он узнал о приближающихся гостях, снял все возникшие у нее опасения; кроме радостного ожидания встречи, Света ничего не испытывала.

* * *

   "Газель" уже подъезжала к большим палаткам, рядом с которыми виднелись знакомые лица. Света выпрыгнула из машины, едва та остановилась, и сразу попала в объятия Дениса и Петровича.
   - Ребята!!! Здравствуйте, мои хорошие! Как вы тут?
   К ним уже подбежали Илья и Антон, Сергей, сделав несколько снимков, бросил камеру. Светлана перецеловала всех.
   - А где остальные? Все живы-здоровы?
   - Генка в душе, Шурик с командиром на торфяник уехали, скоро уже должны вернуться.
   Петрович крепко-крепко обнял Светлану.
   - Я так по всем соскучилась! - сказала она ему на ухо. - Дозвониться сюда невозможно, расскажи, дядя Саша, как у вас дела идут.
   - Все в порядке, ситуация под контролем! - бодро отрапортовал Новоселов, целуя девушку. - Салаги, не ревновать! - бросил он через плечо остальным ребятам. - Я старый дед, из меня уже песок сыпется, мне только и осталось радостей в жизни, что девушку в щечку поцеловать.
   Танюшка Макова, Миша и Порошин общались со спасателями из других групп, которые завистливо прислушивались к смеху Светланы и ребят Медведевской группы.
   - Ребята, кто у вас по хозяйственной части главный? - поинтересовалась Света. К ней подтолкнули Антона. - Мы вам кое-что привезли, разгружайте и разбирайте, что куда.
   В несколько минут "Газель" была разгружена, за это дело под руководством Усова взялись все спасатели.
   - Ну, девушки, вы и умницы! - Марат уже узнал от Порошина, кому в голову пришла идея навестить их. - Самое нужное привезли, ничего лишнего!
   - Нам Николай Кронидович помог составить список, - одновременно произнесли Света и Таня и рассмеялись от такого совпадения.
   - Посмотрите, какой у нас зоопарк! - Денис потащил девушек к своим питомцам. - Мы лосенка спасли.
   - Какой милый!
   - Милая, - поправил девушек Денис, - это лосиха, мы ее Веткой назвали.
   - Он хотел Светкой, сказал, что у нее глаза такие же большие, как у тебя! - Илья со смехом выдал Дениса. - Но потом постеснялся.
   Света рассмеялась. Она выглядела до того восхитительно в легких джинсах и футболке, что Сергей Томский снова просто "приклеился" к фотокамере, без остановки снимая ее. Только резкий звук тормозов отвлек его от этого занятия. Рядом с ними остановился внедорожник, из-за руля которого выскочил Рябов. Он еще издалека увидел Светлану и не мог поверить собственным глазам, не понимая, как она могла оказаться в лагере спасателей. Рябов кинулся к ней, забыв обо всем.
   - Светочка, девочка моя, здравствуй! Вот уж где не ожидал тебя увидеть!
   Вадим тоже собирался выбраться из остановившегося джипа, но, увидев Светлану, пригнулся, спрятавшись за спинку переднего сидения. Ему совсем не хотелось, чтобы она его видела, тем более в таком виде: небритого, грязного, с красными воспаленными глазами, в разорванной куртке. Рябов, правда, выглядел немногим лучше, на холеного бизнесмена он сейчас совсем не походил и рядом со своим дорогущим внедорожником выглядел как последний бомж, но Света, ничуть не смущаясь его видом, не уклонилась от объятий и даже, в свою очередь, поцеловала его, что-то ответив со смехом.
   Сашка недоуменно глянул на командира, тот спохватился, сделав вид, что завязывает шнурок, и вслед за Меньшиковым выбрался из машины.
   - Я слышал, что ты ушла из ГУВД работать психологом в службу спасения, но не мог и предположить, что увижу тебя здесь. По-моему, тут тебе совсем не место одной, среди такого количества мужиков, рядом с пожаром, - Рябов держал Свету за руку и с беспокойством смотрел на нее.
   Вадим, чувствуя, что выглядит нелепо, согнувшись, чтобы Светлана его не заметила, перебрался из-за джипа к штабелю бетонных блоков, оставшихся от давнего строительства, и спрятался за ним. Что ответила Рябову девушка, он не расслышал.
   - Все равно, не место. Что это за работа такая? Чем ты занимаешься? - Рябов был явно взволнован неожиданной встречей. - Очень жаль, что мы с тобой расстались, мне тебя так не хватает, - он вздохнул. - Я до сих пор чувствую свою вину и, наверное, это никогда не пройдет.
   - Не стоит, Александр Николаевич, - Света положила руку ему на грудь одновременно ласково, но, в то же время, как бы удерживая его на расстоянии, - не корите себя, как получилось, так и получилось. Что же теперь делать, нужно жить дальше, а "не пилить опилки".
   Подозрения Медведева оправдывались, в услышанных обрывках разговора он нашел подтверждение тем слухам, которые ходили в институте, и тому, что говорил один из летчиков - все говорило за то, что у Светланы, действительно, когда-то были близкие отношения с "деревянным королем".
   Рябов и Света стояли рядом и о чем-то говорили. Вадим смотрел на них в просвет в блоках и чувствовал себя погано. Он понял, что ревнует, ревнует неистово, до потемнения в глазах, до дрожи во всем теле. Когда кто-то, в особенности Рябов, разговаривал со Светланой, смотрел на нее или, более того, брал за руку, ему казалось, что его прижигают раскаленным железом, такая это была для него пытка. Бизнесмена хотелось попросту убить. Вадим с ужасом поймал себя на том, что прикидывает, получилось бы у него по дороге от поселка, где они высадили Михалыча с пожарником, выкинуть из машины Меньшикова и одним ударом перебить шейные позвонки Рябову. Посадить в джип Светлану, а потом... Что потом-то?
   Диагноз был поставлен окончательно - он влюблен в Светлану, дико, мучительно, тем темным неистовым чувством, которое толкает на самые нелепые и даже отвратительные поступки. Разве стал бы он раньше собирать сплетни, подсматривать, подслушивать, выслеживать, стараясь при этом любым способом остаться незамеченным?
   "Животное! Уничтожить соперника, схватить добычу, утащить в свое логово, спрятать там ото всех - самые здоровые мысли, нечего сказать!" - Вадим почувствовал к себе гадливость и просто-напросто сбежал в лагерь к пожарным, все так же стараясь, чтобы его никто не увидел, в первую очередь Светлана.
   Меньшиков, похожий на седого негра, - и без того светлые волосы выгорели почти добела, а кожа стала почти черной от загара и въевшейся копоти - уж точно не мучился от ревности. Увидев приехавшую Светлану, он в восторге бросился ей навстречу, не обращая внимания на стоявшего рядом Рябова.
   - Санечка, здравствуй! - Света просияла, заметив парня, обхватила руками его голову и поцеловала по-матерински в лоб. - Какой ты чумазый! Просто не узнать!
   - Здравствуй, Света! - Сашкину радость почувствовали все вокруг, так широко он улыбался. - Если ты будешь с нами со всеми обниматься, сама такой же станешь. Наш командир вообще на черта похож.
   - Точно! Черный и такой же злой, - смеясь, добавил Генка, подошедший к ним. - Хорошо, что он куда-то умотал, а то опять орать бы начал. Всю округу - и местных, и военных, и пожарников - просто затерроризировал. Местный батюшка скоро святой водой начнет его кропить.
   Он с преувеличенной настороженностью оглянулся по сторонам, Светлана прыснула от смеха. Наконец-то лед между ними был сломан.
   - Здравствуй, Светлана, мы еще с тобой не виделись, - Середкин с некоторой еще робостью взял ее за руку. - Я с себя сажу отскребал, когда вы подъехали, зато теперь меня безопасно поцеловать можно.
   - Здравствуй, Гена, - девушка легко коснулась его щеки губами. - Сомневаюсь что-то я насчет безопасности - как прознает твоя Людмила об этих поцелуях, прибежит мне глаза выцарапывать, - она не смогла удержаться от насмешки, - тем более, что, я смотрю, компромат уже готов.
   Светлана пальцем погрозила Сергею Томскому, который ни на миг не выпускал из рук своей фотокамеры.
   - Светлана, ну что ты?! Никакого компромата, я для истории фотографирую, - он протянул ей камеру. - Посмотри снимки, что не понравится, удали прямо сейчас.
   - Ой, Сергей, не обижайся, - Света улыбнулась, - я пошутила.
   Рябов, оттесненный в сторону, стоял и молча любовался Светланой. Поразительно чистая взаимная радость встречи девушки и группы спасателей захватила и его, он на время забыл обо всех неприятностях и проблемах, включая даже и пожар на местном предприятии, уничтоживший готовую продукцию на многие сотни тысяч.
   Игорь Федотов, приехавший сменить Олега, стал окончательно похож на спаниеля. По-собачьи печальными глазами он с завистью глядел на спасателей, окруживших Светлану, и совсем не слушал Худякова. Танюшка Макова долго смотрела на молодого врача, и ей стало его жалко. Свете она не завидовала, как не завидовала никому и никогда, но иногда ей казалось, что Медведева слишком жестоко, как киношная роковая красавица, относится к ребятам, не воспринимая их всерьез. Тане это было неприятно и сейчас, глядя на очередную "жертву", она почти с одобрением думала о Вадиме, не поддавшемся лучезарному обаянию голубых глаз, хотя его грубости в Светин адрес всегда ее коробили.
   Маковой командир первой группы не просто нравился, она была давно в него влюблена, ясно понимая, что у нее нет никаких шансов. Начни она преследовать его, как Ольга, например, или просто скажи ему о своем чувстве, он бы счел это неумной шуткой, причем задуманной кем-то другим, но никогда не стал бы хамить и издеваться, что частенько случалось с ним в последнее время. Сейчас она была очень расстроена, потому что так и не увидела Вадима.

* * *

   Медведев проторчал у пожарных до позднего вечера, якобы обсуждая рабочие вопросы. На самом деле, все можно было решить за час, если не быстрее, но он, чувствуя, что выглядит в глазах окружающих полным идиотом, в десятый раз переспрашивал одно и то же. В свой лагерь Вадим вернулся, только когда увидел отъезжавшую "Газель" и понял, что встречи со Светланой можно не бояться. Он испугался, что она догадается о его чувствах и, решив отомстить, сделает еще одним, может статься, главным объектом для своих насмешек. Да и ехидных взглядов остальных спасателей опасался Медведев - в лицо вряд ли что скажут, а за спиной смешков не избежать: "Не устоял Монолит, дал трещину, как глинобитный сарай!"
   Наскоро умывшись, Медведев завалился спать, ужином его накормили пожарные. Всю ночь ему снилась Светлана: она спокойно стояла и улыбалась, а вокруг бушевал лесной пожар. Вадим пытался кинуться к ней, схватить на руки и вынести подальше от огня, но не мог сдвинуться с места, ноги не слушались его. А к Свете подходил Рябов, в безукоризненном костюме выглядевший, как манекен в витрине бутика, брал девушку за руку, и они вместе исчезали куда-то. Медведев просыпался, пил воду, засыпал опять и снова видел тот же кошмар.
   На утро связисты и часть пожарных уехали тушить старыми методами выработанный торфяник далеко от поселков и ночевать в лагерь не вернулись. Пока часть сил была отвлечена на торфяник, огонь под землей незаметно подкрался почти к самому поселку и ранним утром вырвался наружу. Поднявшийся некстати ветер понес искры и горящие ветки в сторону Большой Каменки. Жаркое пламя охватило березняк, который узким клином врезался между школой, церковью и зданием поселковой администрации; под угрозой оказались и жилые дома.
   Местные жители подручными средствами тушили рощицу, когда к ним подоспели с техникой пожарные и спасатели. Бульдозеры начали валить деревья, а имевшуюся пожарную машину подогнали поближе к школе, угол которой начал тлеть. И Денису, и Вадиму было жалко мять тяжелой техникой стройные белоснежные стволы, кромсать их в щепу гусеницами, но ничего другого не оставалось.
   От домов пламя отогнали, но продолжали поливать водой крыши ближайших к пожарищу. Медведев выглянул из кабины бульдозера и, оценив обстановку, двинул его к школе. Яблоневый сад вокруг нее сгорел; на обугленных ветках кое-где еще висели сморщенные черные яблоки, но, в основном, они валялись на земле среди обгорелых стволов. Деревянное здание школы почти не пострадало, только в нескольких окнах от жара близкого огня полопались стекла и слегка обгорел угол.
   - Командир, давай на край поселка, за церковь, там тоже огонь из леса прорывается! Здесь мы сами справимся! - Томский еле удерживал брандспойт, из которого била тугая струя воды. Насос качал воду из озера в несколько рукавов, крышу школы Сергей, Илья и Сашка поливали с разных сторон, и занявшийся угол уже перестал чадить.
   Медведев направил бульдозер в указанном направлении и увидел цепь полураздетых мужиков с лопатами, которые во главе с отцом Глебом пытались сдержать очередной очаг. Жара стояла нестерпимая - в глубине леса теплился огонь, местами из почвы сочился дым, сама земля была горячая. Когда огонь выходил к дороге или свежепропаханной борозде, его лопатами закидывали землей. Зайти вглубь леса - верная смерть. Пока воздух был неподвижен, огонь прятался внизу, у корней, но если появлялось малейшее движение воздуха, пламя поднималось в кроны и неслось вперед, сжигая все на своем пути. Птицы не успевали взлететь при приближении огня и комьями падали вниз, перья их вспыхивали, как у мифических фениксов, но без надежды на возрождение из пепла. В густом дыму летели во все стороны искры, от них и возникали вторичные очаги. Запылал сухостой, вспыхнул валежник, что-то загорелось в кустарнике у самой узкоколейки. За стеной удушливого дыма трещали падавшие деревья. Пространства для маневра почти не было, насыпь узкоколейки мешала развернуться тяжелому бульдозеру.
   Очаг все же сумели сдержать. Без помощи пожарных потушить его было невозможно, можно было только окопать глубокой траншеей и бросить бульдозеры на обваловку. К Медведеву присоединился Денис. Этого оказалось достаточно - дальше на поселок огонь не пошел. Почти не пострадало железнодорожное полотно и лес вдоль него с другой стороны насыпи. Подоспевшие пожарные тем временем успели опустить в протоку, ведущую от озера, заборные рукава и направили в раскаленную бездну тугие струи воды. Горевший лес и насыпь утонули в шипении обжигающего пара. Огрызаясь искрами, огонь долго не хотел сдаваться, но наконец погас.
   Медведев выбрался из бульдозера и с остервенением сбросил с себя брезентовую куртку и стянул насквозь мокрую от пота майку.
   - Вы бы, мужики, не раздевались перед огнем-то! - У него уже не было сил ругаться. - Ты смотри, святой отец, у тебя вся тельняшка в дырках, бороду подпалил, куда к чертям в пекло лезешь?
   - Святой отец - это у католиков, - с усталой улыбкой поправил его священник. - Для своих прихожан я - батюшка, а для остальных - отец Глеб. Ну да ладно, не до того сейчас, чтобы в этих тонкостях разбираться. Не буду спорить - шкуру себе маленько подпортил, это есть, но коли наши мужики без спецкостюмов с огнем воюют, то и я себя пуще них беречь не буду. Господь милосерд, не допустит сгореть заживо в геенне огненной. - Он размашисто перекрестился. - А борода - дело наживное, отрастет, голова бы уцелела!
   Стоявшие вокруг мужики согласно закивали головами, некоторые тоже перекрестились.
   - Нет, так не годится! - Вадим нахмурился. - На бога надейся, да сам не плошай. У нас брезентухи достаточно, Рябов еще привез, давайте приходите за ней к нам лагерь прямо сейчас, и чтобы я больше никого в тапках за порогом своего дома не видел, а то... - Присутствие священника остановило Медведева, собравшегося выстроить для вящего вразумления аудитории многоэтажную конструкцию. - Кирзачей элементарных, что ли, на Руси не стало, одни китайские шлепанцы в наличии?
   - Правильно говоришь, командир, - согласился с ним отец Глеб. - Найдутся по домам и сапоги, и ватники, только тяжело, жарко в них.
   - Обгорите - еще жарче потом покажется! - раздраженно рявкнул, не сдержавшись, Медведев. - Отсюда ведь до нормальной больницы могут и не довезти! Окочуритесь по дороге! Только не говорите мне, что на все воля божья, своими мозгами тоже нужно думать!
   Денис почти вывалился из кабины своего бульдозера и сел на ствол упавшей сосны.
   - Совсем испекся, - хрипло сказал он, расстегивая куртку. - Вот еще один страдалец, непонятно, как уцелел. - Зорин сбросил куртку и вытащил из-под майки зайчонка. Тот точно был еле жив, шкурка на одном боку обгорела, и сквозь ее остатки из потрескавшейся обожженной кожи сочилась сукровица. - Бедолага. - Денис закопченными пальцами осторожно погладил зверька по нежным длинным ушам. Заяц дернулся и вскрикнул то ли от страха, то ли от боли. Карие глаза спасателя были наполнены таким страданием, будто ожоги получил он сам. - Отнесу Игорю, может, вылечит.
   - Все, - проворчал Вадим, - непрерывное пополнение зоопарка нам обеспечено. Когда ты успеваешь их подбирать, Айболит хренов?
   В лагере уже обосновались две белки, бурундук, одноглазый лисенок, облысевший от ожогов еж, лосенок со сломанной ногой и большая сова, лишившаяся почти половины перьев. Всех их, кроме ежа, которого нашел Антон, подобрал Зорин и устроил для них лазарет.
   - Ладно, командир, не ругайся, - Денис устало улыбнулся. - Разве мешают они кому?
   Медведев усмехнулся:
   - Да что я, зверь какой-то? Пусть себе живут, поправляются. Мне тоже их жалко, - добавил он тихо каким-то очень добрым голосом, чего поселковые мужики никак не ожидали от вечно оравшего и ругавшегося командира группы.
   Петрович снял тяжелую каску и, расстегнувшись, перевел дух:
   - Ну вот, еще один пожар сегодня потушили, а завтра снова где-нибудь полыхнет, хорошо, если вовремя заметим. Без воздушного наблюдения тут намного больше леса выгорело бы. Пока дожди не пойдут - так и будем на каждый дымок кидаться. Что там наш изобретатель, чего тянет?
   - Шурик тут не виноват, - покачал головой Медведев. - За военными задержка, они до сих пор со своими трубами возятся, потому что отвлекаются на помощь и нам, и местным; их за это тоже винить нельзя. Вернемся в лагерь, свяжусь с их командиром, предложу теперь им нашу помощь. Да и Рябов еще обещанное не привез.

* * *

   В поселке воняло мокрым горелым деревом, в неподвижном знойном воздухе висел туман из смеси пара и не рассеявшегося до сих пор дыма.
   - Анекдот в тему, - обессилено произнес Сашка. Он сидел, привалившись спиной к остаткам забора, окружавшего школу. - На уроке литературы. Учитель: "А знаете ли вы, как тепло говорил Грибоедов о Родине? Он писал: "...и дым Отечества нам сладок и приятен!" Вовочка ему в ответ: "Во, гад! Теперь я знаю, кто вокруг города торфяники поджигает!""
   - У твоего анекдота борода длиннее вот этой кишки. - Илья оттолкнул ногой пустой пожарный рукав и опустился на землю рядом с Меньшиковым. - Посвежее ничего нет?
   - Зато, действительно, в тему, - заступился за Сашку Сергей и сел рядом. - Роща погибла, - сказал он с сожалением, - оставшиеся деревья не выживут, их нужно убирать. Они хоть и не очень обугленные, могут какое-то время простоять, но потом все равно попадают, потому что корни подгорели. Такой ствол свалится - зашибет насмерть.
   - Да, нужно будет сказать об этом командиру, - кивнул Сашка. - Он сам решит, мы займемся этим или поселковые. А березы, и впрямь, жалко. Они такие красивые, стройные, светлые. Свету напоминают...
   - Димыч тебя сейчас не слышит, скажи спасибо, а то голову тебе оторвал бы. Он совсем Светлану не переносит, даже не показался, когда она приехала, - Илья пожал плечами. - Прямо-таки в бешенство какое-то впадает от одного упоминания о ней.
   - Может, между ними все-таки что-то было? - задумчиво спросил Сергей.
   Он снял майку и вытер черное от копоти лицо. Что женаты Вадим со Светой не были, теперь знали все, но никто, кроме Середкина, не знал причин этой неприязни, переходившей временами в плохо скрываемую ненависть. Илья снова молча пожал плечами, а Меньшиков покачал головой.
   - Нет, я в это никогда не поверю, не могли бы отношения между ними настолько испортиться. Света такая добрая, ее нельзя не полюбить, а уж разлюбить - тем более. Она только посмотрит, улыбнется - уже хорошо становится, - он сам улыбнулся. - Февронию будто с нее рисовали.
   Уже все в отряде знали про эту икону, и мало кто не зашел в церковь посмотреть на нее, некоторые даже не по одному разу. Отец Глеб, немало озадаченный таким паломничеством, очень скоро узнал, в чем дело, и жалел, что его не было в поселке в тот день, когда приезжали девушки.
   Медведев чуть ли не чаще всех заходил в церковь, когда там не было службы, и разглядывал иконы. Как ни старался он не смотреть на Февронию, ее глаза магнитом притягивали его взор. Вадим подолгу стоял перед ней, потом, ни с кем не разговаривая, уходил, а по дороге в лагерь начинал бранить себя за проявленную, как ему казалось, слабость. "Приворожила, - обреченно думал он, но уже без той неистовой злобы, которая одолевала его еще совсем недавно, - сглазила, порчу навела. Сначала на парнях потренировалась, потом на меня переключилась". Он изо всех сил старался избавиться от пугавшего его чувства, вспыхнувшего к Светлане, еще яростнее, чем всегда, ругал девушку и набрасывался на окружающих, когда слышал добрые слова о ней. А потом уходил в закуток между палатками, кормил Ветку подсоленными краюшками, ласково гладил ее, доверчиво тянувшую к нему морду, и вспоминал такого же длинноногого чуть неуклюжего подростка с большими голубыми глазами. Как-то он взял лист бумаги и огрызком простого карандаша начал рисовать лосенка. Чем дальше Вадим рисовал, тем более человеческие глаза получались у него. В досаде Медведев скомкал лист, бросил тут же и ушел, не заметив, что его подобрал Илья, осторожно расправил руками бумагу и долго, качая в задумчивости головой, рассматривал рисунок, а потом спрятал его.
   Сашкиным способом погасили два участка с толстым слоем торфа, залегавшим на большой глубине, которые не удавалось затушить обычными методами. Начальник отряда пожарных еще усерднее стал переманивать Меньшикова к себе на службу, суля лейтенанту золотые горы. Сашка начал прятаться от майора, его не привлекали даже самые заманчивые обещания. В поселке парень тоже пользовался большой популярностью - случайно выяснилось, что он умеет класть печи, и к нему выстроилась самая настоящая очередь. Вдвоем с Антоном они сладили три печки, которые быстро прогревали дом, долго держали тепло и не дымили. Антон чуть ли не в первый раз применил на практике свои познания инженера по вентиляции, полученные в институте. Хозяева были очень довольны, заплатили парням хорошие деньги и разрекламировали их таланты по всей округе. Меньшиков с Усовым подружились, работая вместе, а Вадим начал пристально следить за парнями, снова припомнив Сашкино признание. Подозрения его не оправдались; ничего не заметив, он почувствовал себя параноиком: "Ну подружились пацаны, перестали цапаться, чему тут удивляться? Они же по возрасту друг другу подходят, все остальные намного старше".
   У женского населения поселка Сашка вызывал совершенно однозначные чувства, на него заглядывались и совсем молоденькие девчонки, и девицы постарше. Лиловея от такого внимания, Меньшиков отвергал их всех: "У меня есть девушка!" - твердил он как заклинание, отбиваясь от очередной настойчивой поклонницы, и все спасатели считали, что он говорит о Светлане. Впрочем, не только Сашка привлекал женское внимание, у многих спасателей завязались во всех трех Каменках знакомства, и не раз то Марат, то Артем, то Вадим после отбоя не обнаруживали на месте кого-то из ребят. У Медведева на амурные похождения потянуло Илью, на что командир смотрел сквозь пальцы, и Генку, чего Вадим стерпеть не мог.
   - У тебя, кажется, семья есть, если я ничего не путаю, - Медведев устроил другу выволочку. - Ты, Середина, вообще-то, женат, а шастаешь по ночам, как блудливый кот. Если тебя чей-то муж оглоблей начнет охаживать, я за тебя заступаться не буду.
   - Еще друг, называется, ничего не понимаешь, - Генка не стал слушать нотации. - Знаешь, как борща хочется, когда изо дня в день куриный суп с лапшой?
   - Выговор получишь, когда вернемся, - не шутя, пообещал ему командир.
   - Фрицу, значит, можно, а мне нельзя?! - Середкин окончательно обиделся на Вадима.
   - Там немного другой случай, но он тоже получит, если не прекратит! Мне еще этих проблем ко всем прочим не хватает!
   Все проблемы исчезли сами собой, когда отряд спасателей покинул Каменский район. Со стихией может справиться только стихия, окончательно потушить лесные и торфяные пожары смогли только пошедшие в августе дожди. Кто-то в небесах словно повернул выключатель: еще вчера сиявшее солнце скрылось за плотной пеленой туч, из которых полил нескончаемый дождь. Сутки, вторые, третьи; земля уже перестала впитывать влагу, ручьи собирались в самые настоящие реки и затопляли низины.
   Под проливным дождем было очень непросто сворачивать лагерь, тяжелее всего, в буквальном смысле, пришлось с огромными полотнищами намокшего брезента.
   - Зорин, ты решил, куда свой зоопарк пристроишь? С собой никого не возьмем, даже не мечтай! - Медведев ворчал на Дениса, а сам не раз прикидывал, не найдется ли на новой базе в Горелове место для Ветки.
   - При школе будут жить, мы уже договорились, - заверил командира Илья. Директор местной школы, не раздумывая, согласилась позаботиться о спасенных из огня животных. - А пока мы их к отцу Глебу пристроим, его об этом Серега попросил.
   Дождь почти перестал, когда спасатели переправляли в поселок своих подопечных. Ветка до сих пор прихрамывала, и Вадим полдороги нес ее на руках, не доверяя никому, даже Денису, который то и дело порывался отнять у командира заметно подросшего лосенка. С ними к отцу Глебу отправились еще Томский с Задонским. И Сергея, и Кирилла, которые забыли о давней стычке из-за Светланы и подружились на почве общего интереса к фотографии, местная детвора просто обожала. Когда они в свободное время появлялись в поселке, все мальчишки от сопливых двухлетних карапузов до подростков облепляли их, как рой пчел, вылетевший из улья, а спасатели с радостью возились с пацанами.
   Егор, младший сын отца Глеба, пятилетний светловолосый крепыш прижался к Томскому, обняв его двумя руками.
   - Дядя Сережа, вы с дядей Кириллом к нам еще приедете? - с надеждой глядя на спасателя, спросил он на прощание.
   - Не знаю, не все от нас зависит, - честно ответил Сергей и взял его на руки.
   - Бог даст, еще увидимся, - улыбнулась матушка Валентина, забирая сына. - Все в его воле.
   Егор с неохотой перебрался на материнские руки.
   - А если у нас опять пожар случится, приедете?
   По задумчивому взгляду мальчугана можно было догадаться, что он уже прикидывает, что и где ему поджечь, чтобы снова увидеть дядю Сережу и дядю Кирилла.
   - Нет уж, друг, давай без пожаров обойдемся, - Кирилл расхохотался. - Постараемся как-нибудь просто так вас навестить.
   - А вы, когда будете в областном центре, к нам в гости приезжайте, мы скоро в Горелово переедем, ищите нас там, - пригласил их, в свою очередь, Медведев.
   Егор кивнул так уверенно, принимая приглашение, что стало понятно - он его не забудет и никому другому не даст о нем забыть.
   Напоследок начальник отряда пожарных еще раз попытался переманить Меньшикова к себе, не преуспел в этом и сказал на прощание Вадиму: "Золотой парень у тебя в группе. Береги его, у него большое будущее!"
   Спасатели покидали Каменский район последними, у пожарных и военных обошлось без таких долгих церемоний проводов и прощаний. Летчики тоже улетели, воспользовавшись перерывом, который на короткое время предоставила непогода. Потом опять пошел дождь.
   - Ну у нас и климат! То печет без отдыха, то льет без остановки! - ворчал Илья, когда "Урал", за рулем которого он сидел, еле выбирался из очередной ямы на размокшей грунтовой дороге.
   - Были бы дороги нормальные, так и климат не помеха, - о дорогах и машинах Антон мог говорить бесконечно. - Рябов такие деньги вкладывает в свои предприятия, а об этом позаботиться не может! Узкоколейку ржавчина доедает, на вертолетах, что ли, он свою продукцию вывозит? Может, так и дешевле выйдет, чем в грязь асфальт укладывать! У нас в стране две беды, и одна из них ремонтирует другую.
   Спасатели возвращались домой, все остальное тоже возвращалось на круги своя. Медведев в полудреме слушал обычное брюзжание Антона, ворчание Ильи, обиженное сопение Сашки в ответ на подначки Дениса и думал, что в обычной обстановке его ребята могут сколько угодно сцепляться друг с другом из-за мелочей, но в экстремальных обстоятельствах они забывают о раздорах и превращаются в единую команду, в которой каждый чувствует надежное плечо товарища, понимает его с полуслова, с полувзгляда; они превращаются в монолит, способный противостоять природным стихиям и последствиям проявленной человеческой беспечности. Вадим усмехнулся, вспомнив свое прозвище, он уже забыл, от кого и когда получил его.

* * *

   Жизнь вернулась в свое русло. Оперативки, совещания, выезды на происшествия, помощь на стройке, учебные занятия, спортивные тренировки - все было, как до пожаров в Каменском районе. Но изменились отношения между ребятами, они стали дружнее, а главное - перестали так нелепо, по мнению Вадима, соперничать из-за Светы, прекратились, хотя бы на работе, попытки ухаживать за ней. Медведев продолжал всеми способами избегать ее. Пока Вадим не видел Светланы, он чувствовал себя относительно неплохо, но стоило заметить стройную фигуру или услышать звонкий голос, как сердце начинало колотиться с бешеной силой, потели ладони, переставало хватать воздуха, что-то начинало противно ныть в животе. Медведев приходил на работу самым первым, а уходил последним, днем по возможности безвылазно сидел в кабинете, только бы не столкнуться со Светой; он не знал, сможет ли справиться с собой при встрече.
   Вечерами он расхаживал по своей квартире, как зверь в клетке, и пытался себя занять хоть чем-нибудь, в надежде перестать думать о девушке. "Сделать ремонт? - Вадим апатично разглядывал выгоревшие обои и закопченный потолок. - Зачем? Стоит ли тратить столько сил и денег? Поможет это выкинуть ее из головы?" Медведев купил обои, краску, но на этом все застопорилось. Потом он вспомнил о своей старой идее переустройства спортплощадки. К стандартному набору снарядов Вадим хотел добавить такую полосу препятствий, которая отражала бы специфику их работы. Не без труда припоминая полученные в институте знания, он сначала набросал эскиз подобия лабиринта из бетонных плит и блоков, который нужно было бы преодолевать преимущественно ползком, а после этого начал по всем правилам создавать чертеж такого своеобразного тренажера. Затем мысли переключились на другой предмет, возникла мысль построить хотя бы трехметровую стенку для скалолазания и обучить всех самым азам этого дела. Целый вечер Медведев увлеченно занимался своими проектами, но на следующий день от энтузиазма не осталось и следа. "Зачем? Кому это нужно, кроме меня? - он вспомнил разговор с Сашкой о тренировках, и какой радостью тогда светились глаза парня, - его со Светкиных занятий палкой не выгонишь, а о моем предложении даже не вспомнил ни разу. Ну, я ему напоминать не буду!"
   Все мысли так или иначе были связаны со Светланой. Пытаясь избавиться от них, Вадим рисовал ее портреты, а потом уничтожал: рвал лист на мелкие клочки, выкидывал их с двенадцатого этажа и смотрел, как ветер уносит их, или предавал огню рисунок, держа горящую бумагу до тех пор, пока пламя не начинало обжигать пальцы. Пепел и черные хлопья он тоже отдавал ветру и просил его: "Забери их, забери мысли о ней, освободи меня от этого наваждения. Не хочу думать о тебе, ведьмочка моя ненаглядная! Сглазила, приворожила, свела с ума. Отпусти меня, не могу больше!"
   Вадим, чтобы забыться, даже решил возобновить отношения с Ольгой Родиной, но и здесь его постигла неудача.
   - Не лезь ко мне, - резко ответила она на предложение Медведева встретиться и сходить куда-нибудь в выходной, а потом заняться тем, что им обоим так нравилось. - У меня будет ребенок.
   Вадим остолбенел.
   - Отмокни, командир, не от тебя! Ишь, как помертвел! - Ольга любовалась эффектом от своего заявления. - Уже три месяца, так что ты по срокам в отцы никак не подходишь; когда мы с тобой летом кувыркались, у меня уже была задержка, только я думала, что это от жары.
   Потом она решила расставить все точки над "i":
   - Через месяц я выхожу замуж, за кого - не скажу, ты его не знаешь, он не у нас работает, - Родина говорила это, иронично улыбаясь. - Он, конечно, не такой, как ты, во всех отношениях, звезд с неба не хватает, но зато предсказуемый, с ним можно жить спокойно, без нервов - рабочий день с девяти до шести, суббота-воскресенье - выходной, ни тебе дежурств, ни командировок на пожар.
   - Желаю счастья, - выдавил из себя Медведев.
   Что другое он мог сказать?
   Вадим впал в самую настоящую депрессию, на работу ходил, хотя мог взять отпуск, лишь потому, что дома было еще хуже. Беспорядок был во всем: в квартире, во времени, в мыслях и планах. Пытаясь оправдаться перед самим собой, Медведев успокаивал себя тем, что он всего лишь устал, не замечая, как втягивается в самую опасную разновидность лени - умственную, приводящую к растительному существованию, что он стал просто плыть по течению, оставляя все на произвол судьбы. Вечером Вадим устраивался перед телевизором, открывал бутылку коньяка и сидел так, глядя на экран, но не видя и не слыша ничего, до глубокой ночи, пока не засыпал, чаще всего даже не раздевшись. Утром кое-как приводил себя в порядок, заливал в себя кружку крепкого кофе и с едва соображающей головой отправлялся на работу. Если приходилось выезжать на происшествия, на аварии с участием тяжелого автотранспорта, когда без их помощи было не обойтись, Медведев просил кого-нибудь из медиков, чаще всего Игоря, поставить ему стимулирующий укол. Когда Олег узнал об этом, досталось всем, но больше всего, конечно, Вадиму.
   - Ты вообразил, что тебе все позволено?! - Худяков с такой силой притиснул Медведева к стене, что тот едва мог дышать. - Называешь себя моим другом и на этом основании требуешь от мальчишки колоть тебе сильнодействующие препараты? Так вот, слушай меня внимательно! Если я увижу, что мой так называемый друг садится на иглу или спивается, то сделаю все, чтобы этого не произошло! В методах не постесняюсь!
   После этого скандала Медведев начал обходить медиков стороной, но на ДТП, когда из искореженных машин спасатели вытаскивали пострадавших, а медики там же оказывали первую помощь, от совместной работы было не уйти. Ребята недоумевали, почему Игорь стал избегать выездов с их группой, под разными предлогами меняясь с другими врачами, а Олег с Вадимом мрачно поглядывают друг на друга, общаясь при необходимости исключительно через третьих лиц. Светлана попробовала выяснить, что произошло, но Худяков ничего ей объяснять не стал, а Вадим только буркнул что-то неразборчивое себе под нос, угрюмо глядя на девушку, а вечером с тоски и досады напился как никогда.
   Изо дня в день повторялось одно и то же, пока в середине сентября Медведев не столкнулся в коридоре с Черепановым.
   - Давай-ка зайдем к тебе, родной! - Начало не предвещало ничего хорошего. - Что у тебя с Медведевой происходит?
   - Ничего. - Вадим хмуро посмотрел на начальника. - На что она нажаловалась?
   - Она ни на что не жаловалась, я сам проследил, как твоя группа посещает ее занятия, и знаешь, что обнаружил?
   - Догадываюсь.
   - До чего же сообразительные у меня сотрудники! - восхитился Черепанов. - А теперь придумай убедительное оправдание, только быстро, чтобы я поверил.
   - Ну не дело это! Вдруг ЧП какое-нибудь, нужно срочно выезжать, а я сижу и медитирую... - ничего лучше Вадим с ходу сочинить не смог.
   - Вот сейчас, да, именно, прямо сейчас ты пойдешь к Светлане! - Николай Кронидович в гневе хлопнул ладонью по столу. - А если что случится, я возьму на себя командование твоей группой, пока ты из нирваны выныривать будешь! Где у тебя спортивная форма?
   Черепанов проследил за взглядом Вадима и открыл шкаф. В пластиковый пакет были затолканы футболка и трико, внизу валялись кроссовки с налипшей на них вперемешку с травой глиной. Николай Кронидович брезгливо сморщил нос от обнаруженного содержимого.
   - Позор! - Начальник кинул пакет Вадиму. - Сейчас я тебя еще сильнее опозорю! - Он крепко ухватил Медведева, как нашкодившего пацана, за шкирку и потянул к выходу из кабинета. В коридоре, правда, он отпустил его. - Вперед и не оглядываться!
   Вадим обреченно поднимался по лестнице на третий этаж, затылком чувствуя дуло несуществовавшего пистолета. "Если бы у Кронидыча была пушка, он точно сейчас держал бы меня под прицелом!" - подумал он, а вслух произнес:
   - Я не сбегу.
   - Поговори еще! Под конвоем на занятия вести приходится! Другие сломя голову туда летят, дополнительные выпрашивают, ребята из других групп мечтают со Светланой заниматься, а этот что?!
   В ответ на тираду начальника Вадим сунул пакет подмышку и демонстративно заложил руки за спину.
   - Клоун! - прокомментировал этот жест Черепанов.
   Светлана сидела в комнате для занятий и изучала пособие по акупунктуре. По графику к ней сейчас должен был прийти Медведев, но она уже давно перестала ждать его появления. Тем большим было ее удивление, когда Света увидела Вадима в дверях. За ним стоял Николай Кронидович.
   - Вот, Светлана Александровна, привел злостного прогульщика. Оставляю его вам, делайте с ним, что хотите, удерживаясь, если возможно, в рамках Уголовного кодекса.
   - Хорошо, Николай Кронидович, оставляйте, - Света улыбнулась и скомандовала Вадиму: - Переодевайся.
   Медведев еле справлялся с собой, сердце колотилось так часто и сильно, что его грохот в ушах почти заглушал все остальные звуки.
   - Что? - переспросил он, не разобрав, что сказала Светлана.
   - Переодевайся, - повторила она громче, - можешь здесь, я выйду.
   Вадим остался один. Он вытащил из пакета вещи и понял, почему начальника так перекосило - трико выглядело сносно, но давно не стиранная темно-синяя футболка с эмблемой их службы была вся в белесых разводах высохшего пота и к тому же страшно воняла, надевать такую было нельзя. Вадим как можно плотнее замотал пакет и сунул его под стул, на который повесил одежду. Светлана не появлялась. В ожидании ее прихода Медведев подошел к окну; им овладело искушение спрыгнуть вниз и спастись бегством.
   - Ты уже готов? - Голос за спиной заставил его вздрогнуть, сердце заколотилось еще сильнее. - Тогда начнем. Садись.
   Светлана уже сидела на полу, немыслимым образом переплетя ноги, кивком головы она показала Вадиму на плетеный коврик перед собой и с любопытством оглядела его. Все тот же: короткая стрижка, мощные шея и торс, сильные руки со вздувшимися венами, гладкая загоревшая кожа, на фоне которой светлой линией на левом боку выделяется небольшой шрам. В синих глазах то ли злость, то ли страх, зрачки то расширяются, то сужаются, на скулах ходят желваки.
   - Как сесть? - хрипло спросил Медведев.
   - Как хочешь, как тебе удобно, - тихо ответила Светлана, постаравшись подавить непонятное волнение, вдруг возникшее у нее.
   Вадим кое-как уселся по-турецки.
   - Что дальше?
   - Дай мне свои руки, - попросила Светлана. Она придвинулась к нему совсем близко, взяла протянутые руки, повернула их ладонью вверх и уложила на скрещенные ноги. - На весу держать не нужно, - тихо сказала она и положила свои руки поверх так, что длинные тонкие пальцы обхватили широкие запястья.
   Вадим еле сдержался, чтобы не вскочить или не крикнуть. Ему показалось, что его ударило разрядом тока высокого напряжения, сердцебиение и дыхание на мгновение прервались. Хотелось взять эти узкие ладони, прижать их к своему лицу и целовать, целовать бесконечно...
   - Что с тобой? - удивилась Светлана. - Успокойся. Дыши равномерно - короткий резкий вдох и долгий выдох. Прислушайся к себе.
   Она пристально смотрела Медведеву в глаза, грохот в ушах перешел в звон, который постепенно превратился в тихую музыку. Вадиму стало легко, сердце уже не колотилось так неистово.
   - Слушай себя, - повторила Светлана, - слушай меня, иди за мной.
   Голубые глаза напротив становились все больше, они превратились в необъятный простор неба, которое на горизонте сливалось с таким же голубым морем, грань между ними была еле различима. Вадим стоял на высоком утесе, солнце обжигало обнаженное тело, а брызги разбивавшихся внизу волн холодили кожу. "Здорово!" - Вадим спрыгнул со скалы, надеясь полететь как во сне. Но полета не получилось, он упал вниз. Тело вонзилось в воду, прохладные потоки ласкали напряженные мышцы. "Это не хуже, чем летать!" - Вадим плыл без усилий и одновременно уходил все глубже, уже вокруг померк свет, а он все погружался и погружался. Любопытство влекло Медведева: что там, в глубине? Потом пришел страх - в легких заканчивался запас воздуха. Наверх! Но тело не слушалось, ни руки, ни ноги не подчинялись командам мозга. "Да их же нет! Не смогу подняться!" - паническая мысль не остановила погружение. "Ты сможешь!" - донесся откуда-то тихий голос, перед глазами появился крохотный светлый блик, похожий на осколок радуги, и что-то произошло. Вадим понял, что превратился в дельфина. "Дельфину руки-ноги не нужны!" - в восторге от обретенной способности двигаться он рванулся вверх за светящейся точкой. Для этого понадобилось еле заметное усилие, тело снова слушалось его безукоризненно. Он стремительно несся по волнам, временами погружаясь в воду, пронизанную солнечным светом, распугивал стайки мелких рыбешек и упивался свободой. Потом Вадим повернул обратно к берегу, легко выпрыгнул из воды и рассыпался фейерверком хрустальных брызг-осколков. Он снова стал человеком, снова стоял на скале над морем, его кожа покрывалась тонкой пленкой соли от высыхающей воды.
   Видение рассеялось. Медведев сидел на полу в страшно неудобной позе и продолжал смотреть Светлане в глаза. Она несколько раз моргнула, будто приходя в себя, и с легким удивлением глянула на Вадима.
   - Поразительно! Такой резонанс! - тихо сказала она, убирая руки. - Ни у кого такого нет. Ты понимаешь?
   Медведев потряс головой, не соображая ничего. Он только что грезил то ли наяву, то ли во сне; возвращение к реальности вызвало невыразимо острое чувство тоски, будто он вспомнил о тяжелой утрате, о которой на некоторое время удалось забыть.
   - Что это было? Гипноз?
   - Нет, я лишь попробовала раскачать устоявшиеся связи в коре головного мозга, освободить твой разум. Поразительно, с какой легкостью ты пошел мне навстречу, даже у Олега с Санькой так не получилось.
   Света растерянно улыбнулась. Она не ожидала ничего подобного, считала, что командир окажется таким же "глухим", как Антон или Генка, и не надеялась получить от своей попытки хоть какой-либо результат. Она не знала, какие видения возникли у Вадима, а только ощутила, что он с радостью всецело отдался им, абсолютно не сопротивляясь ее воздействию. Почему так? При его неприязни это очень странно... Светлана почувствовала, что в ней снова просыпается интерес к Медведеву, о котором она старалась не думать в последнее время, потому что его демонстративная грубость очень ранила ее.
   "Нет, наверное, он все-таки не такой, каким хочет казаться. Тоже маска, как у Саньки? Возможно... Но ему-то для чего?" - Света припомнила Вадима, каким она знала его когда-то давно. Он дразнил ее, но по прошествии времени стало понятно, что все его слова говорились не со злости. Да, злого в нем ничего не было, по крайней мере, тогда. Света вспомнила его улыбку, смех и добрые глаза, в которых порой появлялось смущение, вот только на нее он так никогда не смотрел, все это было адресовано другим. Девушка вздохнула: "Да, не выносит он меня по какой-то причине... И в детстве так было, и сейчас продолжается. Пытаться что-то у него выпытать бесполезно: в лучшем случае, не захочет разговаривать и промолчит, в худшем - наговорит гадостей. Ребята, Петрович сами недоумевают, какая муха укусила их командира. Пусть, не хочу разбираться... Но почему такой резонанс, такой мгновенный контакт, как если бы он сам хотел раскрыться передо мной? Нет, ерунда, этого не может быть! Сейчас сидит с таким видом, будто вот-вот набросится! Медведь бритый!"
   Светлана встала, Вадим тоже поднялся с пола. Он возвышался над девушкой почти на целую голову, а она выглядела такой хрупкой рядом с ним, в ее глазах не было обычной насмешки, уступившей место внимательному любопытству. Медведев вспомнил этот изучающий взгляд и почувствовал поднимающуюся злость.
   - Ты все видела?
   - Что?
   - То, что видел я. Залезла ко мне в голову и прочитала мои мысли? - с затаенным страхом спросил Вадим.
   - Нет, мысли я читать не могу, и те образы и ощущения, которые у тебя возникли, тоже недоступны мне. Я способна почувствовать только, насколько ты открыт или сопротивляешься.
   - Ты подловила меня самым подлым образом, я не ждал ничего подобного! В следующий раз на такое не рассчитывай! - Светлана отшатнулась от Вадима, физически ощутив мощнейший поток негативной энергии, выплеснувшийся из него. Медведев заметил это, разозлился еще сильнее, схватил свои вещи со стула и, не одевшись, вылетел из комнаты, хлопнув изо всех сил дверью и крикнув напоследок: - Следующего раза не будет! Не жди!
   В маленькой комнатке, которая служила раздевалкой, Вадим переоделся. Его разрывали противоположные чувства: с одной стороны, он с восторгом вспоминал легкое прикосновение нежных рук, с другой - его трясло от ярости, что он так легко поддался ее воздействию, и от страха, что она могла догадаться о его чувстве.
   Странные реакции Медведева поставили Светлану в тупик: подсознательная готовность к контакту и в то же время - такое сильное отторжение, злоба, в какой-то момент Свете даже показалось, что Вадим может ее ударить. Девушка чувствовала себя опустошенной, такого никогда не было на ее занятиях. Ко всему примешивалось чувство горечи, потому что добрые воспоминания о детстве потянули за собой другие, в которых ничего хорошего не было. "Ничего плохого я ему не сделала, но раз он такой - я совсем не буду ни разговаривать с ним, ни даже смотреть на него! С ребятами расстаться жалко, но, видимо, придется искать себе другую работу", - обиженно думала она, стоя у окна и глядя во двор, где Денис с Кириллом сообща кормили целую свору кошек, а Илья, судя по жестам, саркастично комментировал их занятие.
   Светлане вспомнились школьная подружка Лена, смешной лохматый пес Тимка и такой взрослый Ленкин брат, которому было совсем не интересно возиться с двумя малявками, и он с тоской наблюдал за их играми с собакой. Перед глазами встала картина: они с Леной по очереди кидают мячик, а Тимка приносит его и отдает именно той девочке, которая его бросила, Вадим молча наблюдает за этим, сидя на обрубке дерева, и постукивает себя по ноге сложенным в несколько раз поводком. По глазам видно, что и он не прочь принять участие в игре, но чувство собственного достоинства не позволяет ему это сделать. Наконец, он не выдерживает и, когда Ленка кидает мяч в его сторону, ловит его, опережая пса. "Смотрите, как нужно!" - кричит он и кидает красно-синий шарик высоко в голубое сентябрьское небо. Первый взрослый разряд по волейболу что-то значит - мячик улетает высоко-высоко, а потом, застыв на мгновение крохотным цветным облачком, начинает обратный путь. Тимка подпрыгивает, пытаясь перехватить его в еще полете, промахивается, падает на бок, вскакивает и с оглушительным лаем несется в кусты подбирать укатившуюся туда добычу. Лена со Светой просто визжат от восторга, Вадим тоже смеется, но тут же обрывает смех, потому что в шестнадцать лет, по его мнению, так вести себя несолидно. Глаза его тут же скучнеют, и он сердито командует: "Все, хватит, пошли домой!" и никакие уговоры не помогают...
   - Света, здравствуй, можно к тебе? - за спиной раздался голос Меньшикова. - Я пришел чуть пораньше.
   Сашка уже переоделся в спортивную форму, но, видя, как задумчиво стоит у окна Светлана, задержался в дверях.
   - Здравствуй, Саня, - тихо ответила девушка.
   - Света, что случилось? - Сашка заметил печаль в ее глазах.
   - Так, ерунда, - махнула она рукой и улыбнулась, - не обращай внимания. Пойдем в теннис поиграем, пока стол свободен, у меня сегодня энергетика не на уровне. Занятие проведем потом.
   Любое Светино слово Сашка воспринимал как указание к немедленному действию. Он распахнул окно и на весь двор заорал Зорину:
   - Денис, покарауль стол! Светлана хочет поиграть!
   Денис для верности забрался на теннисный стол с ногами.
   - Когда ты Свете партию продуешь, я - следующий! - крикнул он Меньшикову.

* * *

   Медведев еще до конца не пришел в себя, когда его вызвал Черепанов.
   - Живой? - язвительно поинтересовался Николай Кронидович. - Поднимись ко мне.
   Гадая, что еще может ждать его, Вадим пошел на четвертый этаж.
   - Есть работа, - без долгих предисловий начал Черепанов. - В Рябиновке, рядом с территорией молочного комбината, находится склад с химреактивами. Этот сарай арендовала фирма, которая три года назад бесследно исчезла. Зачем они чуть ли не со всей области свозили туда реактивы с закрывающихся предприятий и лабораторий, что собирались с ними делать, теперь никто сказать не может. Молкомбинат задумал расширять производство - их немцы купили - и этот склад им мешает. У них, конечно, есть своя лаборатория, но тамошний химик как глянул на содержимое, так и выскочил из склада, как ошпаренный, и наотрез отказался этим заниматься. Я считаю, что нам эта работа по силам. Всего-то и нужно - разобраться, что там складировали на протяжении нескольких лет, вытащить это добро на свет божий и, возможно, провести дезактивацию грунта в этом месте. С местным заводом химреактивов я переговорил, кое-что они возьмут на переработку и пришлют свою машину.
   - Пусть бы они сами этим занимались, - Медведев недоумевал, почему им предложили работу обычных грузчиков. - У меня, да и во всем отряде специалистов-химиков нет. Когда разлив кислоты из опрокинувшейся цистерны ликвидировали, нам с завода-изготовителя рабочих в помощь присылали, а сейчас я плохо представляю, что мы должны делать.
   - Геологов, что летом пробы грунта у нас на территории брали, помнишь? - Вадим кивнул. - Сокольский завтра к двенадцати часам к нам подъедет, он в курсе дела, обещал помочь. Постарайся завтра выглядеть прилично, - сухо бросил Николай Кронидович, критически оглядев командира первой группы с головы до ног, и добавил: - За эту работу институту заплатят очень неплохие деньги, сорок процентов от суммы пойдет непосредственным исполнителям. Это так, информация к размышлению. Расскажи об этом своим ребятам.
   Медведев был уверен, что большая часть его группы торчит на спортплощадке, и направился туда. Вокруг теннисного стола образовалась целая толпа, там собрался почти весь отряд. Стук шарика перемежался возгласами игроков и болельщиков.
   - Эх, что ж ты так?! - Это Антон.
   - Не зевай, Шурик! - подбадривает Меньшикова Кирилл.
   - Не отходи так далеко от стола! Береги силы! - советует Сергей.
   - Не смей устраивать поддавки! - Светин звонкий голос выделяется на фоне мужских.
   Вадим протиснулся ближе к столу, глянуть, с кем играет Сашка, и увидел Светлану. Все в тех же лосинах и обтягивающей футболке, в которых он ее сегодня видел рядом с собой, она казалась черной молнией, так быстры были ее движения. Меньшиков взмок от навязанного ему темпа, а девушка выглядела такой свежей, будто играла не больше пяти минут.
   - Сдаюсь! - Сашка рухнул на колени перед Светланой. - Твоя взяла!
   - Ты мне поддался! - Светлана обиженно топнула ногой. - Играл вполсилы!
   - Не-е, - Сашка потряс головой и сел на землю около Светиных ног, - я выложился до предела, у меня уже коленки назад выворачиваются. Ты потрясающе играешь!
   - Конечно, с такими-то способностями! - фыркнул Кирилл. - Нечестно вот так ими пользоваться!
   - Ты считаешь, что я их применила?! - Света была возмущена до предела. - Сейчас увидите, что будет, если я начну так играть. Бери ракетку! И еще кто-нибудь станьте к нему в пару!
   - Нет, так не пойдет, - вмешался Петрович. - Двое парней против одной девушки? Света, возьми и себе партнера.
   - Нет! Именно так! Я хочу показать всем, что не нужно меня обвинять в нечестной игре!
   Спасатели долго переговаривались между собой, потом Сергей Томский взял в руки ракетку.
   - Света, ты не против?
   - Конечно нет, Сергей! - улыбнувшись, кивнула ему Света.
   Светлана подняла руки на уровень груди, сложив вместе ладони, очень хитро переплела пальцы и застыла так на минуту. Все, затаив дыхание, следили за ней. Внешне девушка не изменилась, только лицо ее и взгляд стали сосредоточенными, и движения показались какими-то неловкими, но только в первое мгновение. Светлана взяла сразу два шарика и кинула их ребятам.
   - Играть в полную силу! - потребовала она тоном, не допускавшим никаких возражений.
   Сергей с Кириллом старались изо всех сил, но ничего не могли поделать со своей противницей. С примерно таким же успехом они могли бы просто неподвижно стоять без ракеток в руках и наблюдать, как маленькие белые шарики летят мимо них.
   - Еще кто-нибудь!
   К ребятам присоединился Денис, как всегда преобразившийся в момент игры, но даже втроем у спасателей ничего не получилось. Света разгромила их с сухим счетом.
   - Извини, Светлана, я был неправ, ты играла честно. - Кирилл никак не мог восстановить дыхание. - Я теперь представляю, что значит идти против урагана.
   Девушка все еще немного обиженно посмотрела на него и молча кивнула, принимая извинения. Меньшиков подошел к ней и напомнил ее слова:
   - А ты еще говорила, что у тебя сегодня нет энергии, - а потом спросил: - Устала?
   - Немножко, - улыбаясь, ответила она, а Сашка вдруг поднял ее на руки и заявил на весь двор:
   - Тогда я тебя весь день на руках носить буду!
   Денис предпринял попытку отнять у Меньшикова девушку.
   - А я всю жизнь!
   Света вскрикнула:
   - Вы меня сейчас уроните, носильщики несчастные! Немедленно поставьте на твердую землю!
   Медведев выбрался из толпы мрачнее тучи, у него не было сил смотреть на это веселье, ревность терзала его. Вадим едва поборол в себе желание самому схватить Светлану на руки, силой отобрав ее у ребят. Он почти почувствовал стройное хрупкое тело в своих объятиях, представил, что это ему, а не Сашке, она положит голову на плечо, и это его кожу будут щекотать шелковистые волосы. Вынести такое было невозможно, Медведев сбежал и заперся в кабинете.

* * *

   Вадим слышал от ребят, что Сергей Томский выложил на сервер фотографии, сделанные летом. Как их найти, он не знал, а спрашивать ни у кого не хотел. После долгого блуждания в сети Медведев обнаружил то, что искал. Он долго рассматривал снимки и решил все фотографии Светланы и Ветки сохранить у себя в компьютере. Тут ему требовалась помощь. Вадим оставил открытым снимок с лосенком и пошел за консультацией к Танюшке Маковой. Ему подумалось, что она, в отличие от остальных, не станет задавать ехидных вопросов и, тем более, смеяться над ним, над его неумением справиться с элементарной, как он подозревал, задачей.
   Таня с радостью спустилась с Медведевым в его кабинет и подробно объяснила, как скопировать файл в свой компьютер и как поместить этот снимок на рабочий стол. Вадим невнимательно выслушал ее, понял, что ничего не запомнил, и попросил повторить еще раз, решив написать себе шпаргалку на будущее.
   - Позови меня, если еще надумаешь какие снимки к себе в компьютер сохранить, я приду к тебе и помогу, - тихо сказала Танюшка, глядя ему в глаза.
   - Да, Танечка, обязательно, спасибо, - рассеянно ответил ей Медведев, он уже прикидывал, как распечатать эти фотографии, чтобы они всегда были с ним.
   - Вадим, я люблю тебя. - Таня, чтобы привлечь его внимание, взяла Вадима за руку, внезапно решив признаться в своем чувстве. Она подумала, что лучшего момента, чем сейчас, когда он попросил помочь ему, и они остались наедине, ей не представится. - Что ты ни попросишь, я все сделаю. Все, что захочешь, только скажи, что! Тебе со мной будет лучше, чем с Ольгой...
   - Да-да, Танечка, конечно, - все так же рассеянно пробормотал Вадим и вдруг вздрогнул. - Что?! - До него, наконец, дошло, что сказала девушка, и он почувствовал прикосновение ее руки. - Не говори ерунды!
   Вадим в растерянности глядел в карие глаза, которые с любовью и мольбой смотрели на него.
   - Брось ты эти выдумки, Танюша. - Он взял ее за плечи и осторожно сжал. - Ты такая славная, а я... Брось, не выдумывай, - повторил Вадим. - Я тупая скотина, хам и пьяница, такого любить нельзя. Тебе двадцать лет, зачем ты хочешь испортить свою жизнь, связавшись с подобным типом? Вокруг столько молодых нормальных парней, а я уже старый черт. Ты, наверное, решила посмеяться надо мной.
   Из карих глаз брызнули слезы, Таня отпрянула от Медведева и выбежала из кабинета. Вадим без сил присел на край стола. "Обидел девчушку... А что я мог сделать? Как по-другому поступить? Не отталкивать ее? Сказать неправду, что тоже люблю? Может, она бы и поверила, а я потом чувствовал бы себя последним подлецом..." - думал он; на душе было тяжело как никогда. Вот если бы другие глаза хоть на четверть так ласково посмотрели на него! Зачем он сегодня не сдержался?! Вдруг бы ледышки растаяли?
   Общаться с кем-либо было невозможно, разговор со своими ребятами о предстоящей работе Медведев решил перенести на завтрашнее утро. До позднего вечера он просидел в кабинете, закрыв изнутри дверь на замок, выключив свет и компьютер и не отвечая на телефонные звонки.
   Ночь обернулась сплошным кошмаром. Привыкнув в последнее время глушить себя коньяком, без него Вадим долго не мог заснуть еще и потому, что постоянно прокручивал в голове события прошедшего дня. Он не мог понять, что мучило его сильнее: разговор с Танюшкой, свежая ссора со Светланой или обожание, сквозившее в глазах почти всего отряда, когда два десятка мужчин разного возраста смотрели на нее.
   Во снах опять бушевал огонь, Светлана стояла в кольце пламени, Вадим бросался к ней, желая взять на руки и унести в безопасное место, но вспыхивавшие языки мешали ему это сделать. Они превращались то в Рябова, то в Сашку, то в других ребят и преграждали ему дорогу со словами: "Она останется с нами! Ты ей не нужен, иди к другим!" Медведев оглядывался и видел Танюшку, стоявшую рядом. "Что ты тут делаешь? Уходи!" - кричал он девушке и выталкивал ее за пределы огненного круга, а сам снова старался дотянуться до Светы. Одежда уже тлела на Вадиме, кожа лопалась от жара, когда он понял, что все его усилия бесполезны, и упал на раскаленную землю, чтобы умереть, сгорев дотла. Вдруг чья-то прохладная рука коснулась его, и новые силы влились в Медведева. Он вскочил, схватил стоявшую рядом Светлану и понес ее далеко-далеко, на самый край света, где не было никого, кроме них. А у нее в глазах стояли слезы, она гладила его по обгоревшим волосам и шепотом спрашивала: "Тебе очень больно? Потерпи, сейчас все пройдет!" Вадим губами осторожно собирал соленую влагу, покрывал поцелуями милое лицо и совсем не чувствовал боли.
   Этот мучительно-сладкий сон повторился за ночь не один раз, Медведев запомнил его во всех деталях, а утром по дороге на работу все еще ощущал нежные прикосновения. Он уже не так мрачно смотрел на окружающую действительность и твердо решил попросить у Светланы прощения за вчерашнее, а там - будь что будет! И еще нужно было обязательно извиниться перед Танюшкой.
   Света опередила Вадима.
   - Если не хочешь, не приходи больше на мои занятия. Можешь не беспокоиться, я стану отмечать, что ты был, чтобы у тебя не возникло неприятностей, - холодно сказала она, только увидев его.
   - Буду весьма тебе обязан, - как можно язвительнее ответил Медведев, настроение у него испортилось и уже не хотелось ничего, кроме как пойти и напиться в стельку.
   Танюшка выглядела усталой и расстроенной, покрасневшие глаза и припухшие веки говорили о том, что она накануне или много плакала, или не спала ночь, или все вместе. Она сидела на лавочке сбоку административного корпуса вместе с Кириллом, который явно старался успокоить девушку. "Ну, и тут, похоже, я окажусь некстати, - со смешанным чувством облегчения и разочарования решил Вадим и довольно зло подумал: - Суток не прошло, как уже нашла себе утешителя! Вот и верь их словам после этого!"
   С ребятами из группы разговор вышел бестолковый. Никаких подробностей Медведев не знал и не мог в деталях объяснить суть предстоящей работы. Вопросы спасателей казались глупыми и раздражали его. "Я сам ничего не знаю, Кронидыч тоже, - огрызался через некоторое время Вадим, - на месте будем выяснять, что там за хренотень! Что за проблемы: вытащить из сарая ящики да бочки и погрузить их на машину? Нечего бурчать - за это живые деньги заплатят!" Разговор об оплате несколько воодушевил группу, но все равно особого энтузиазма предстоящая работа не вызвала.
   Чуть позже Генке пришлось выслушивать его раздраженный монолог. Досталось всем: в первую очередь, как всегда, Светлане, ее занятиям, затем руководству, которое считает их простыми грузчиками, и ребятам, которые ни о чем, кроме баб и бабла, думать не могут. Середкин молча слушал его, кивал головой, временами мычал, соглашаясь, одобрительно хмыкал, иногда возмущенно фыркал. Медведеву сейчас был нужен именно такой собеседник, он хотел просто выплеснуть свои эмоции.
   К тому моменту, когда позвонил Черепанов, Вадим уже успокоился.
   - Ты помнишь вчерашний разговор? Геологи уже на нашей проходной, встреть их и проводи, пожалуйста, - попросил Николай Кронидович.
   - Хорошо, сейчас подойду туда, - ответил Вадим и поманил с собой Генку: - Пошли вместе.
   Тот не возражал.
   Около охранника стоял Сергей Сокольский - геолог, с которым Медведев познакомился летом, и какая-то девица с надменным выражением лица, затянутая в серый костюм, по виду - типичная офисная штучка.
   - Опять нас спасать приехали? - Вадим с Сергеем поздоровались как давние знакомые.
   - Этим уж вы сами занимайтесь, а мы, - Сокольский повернулся к девушке, которая убирала в сумку паспорт, - приехали вам помощь в работе предложить. Нас Николай Кронидович ждет для разговора.
   - Я в курсе, - кивнул Медведев, - он попросил вас встретить.
   Сергей закрыл большой кейс, содержимое которого с любопытством изучал охранник, подхватил его и двинулся в административный корпус.
   "Менеджер по продажам" - успел разглядеть надпись на бейджике его спутницы Медведев и недоуменно хмыкнул: "И что же такая девчушка способна продать, кроме косметики?" Его услышал не только стоявший рядом Середкин, но и прошедшая через проходную вслед за Сокольским девушка. Она оглянулась и смерила его таким ледяным взглядом, что Генка восхищенно охнул:
   - Почетное звание Снежной королевы от Светы Медведевой переходит к Ирине! Фамилию, к сожалению, не запомнил.
   - Зачем тебе ее фамилия? - Вадим покосился на друга. - Скорее всего, ты видишь ее первый и последний раз в жизни. Такие пташки к нам обычно не залетают, а если такое и случается, то вниманием не удостаивают. Ты посмотри, она же вся состоит из презентаций, бизнес-ланчей, брифингов и подобной ерунды.
   - Наплевать мне на это, ты только взгляни, какие ножки!
   - Середина, у тебя, по-моему, уже крыша едет на этой почве. Ты что, маньяк? Кончай кидаться на первые попавшиеся коленки, торчащие из-под короткой юбки.
   - У меня крыша едет от вечного халата моей Людки. Ее уже до пятьдесят четвертого размера расперло, а ей только тридцать! Что с этой колодой будет в пятьдесят? Надеюсь, что не увижу этого, потому что не доживу.
   - Доживешь, куда денешься. И вообще, думай об этом оптимистичнее.
   - Это как же?
   - Что это все твое! - хохотнул Медведев.
   - И глаза голубые, - невесело добавил Генка, вспомнив один довольно пошлый анекдот.
   Вадим постарался отвлечься от обычного Генкиного брюзжания. Свой собственный опыт недолгой семейной жизни он предпочитал не вспоминать, что прошло, то прошло, но повторять подобный эксперимент ему не хотелось. В кармане заверещал телефон. Звонил начальник.
   - Вадим Дмитриевич, если не занят, поднимись сейчас ко мне, - в голосе Черепанова слышались необычно благодушные интонации. - По предстоящей работе кое-какие вопросы обсудить нужно.
   - Сейчас буду, Николай Кронидович.
   Вадим бросил Генку с его сетованиями и отправился на четвертый этаж. В кабинете Черепанова он увидел Сокольского со своей спутницей, державшей в руках странный прибор, отдаленно похожий на большой пистолет. От прибора к раскрытому ноутбуку был подключен кабель.
   - Вот, Ирина Владиславовна, хочу представить вам командира первой оперативной группы Медведева Вадима Дмитриевича. Ирина Владиславовна Устюгова - преподаватель Горного института, кандидат наук и, кроме того, представитель фирмы, торгующей аналитическим оборудованием. С Сергеем Николаевичем, также сотрудником этой фирмы, вы знакомы.
   Вадим кивнул:
   - Да, и с Ириной Владиславовной мы сегодня уже виделись, - и с возрастающим интересом посмотрел на девушку. Та ответила ему все тем же ледяным взглядом.
   - Отлично, тогда приступим к сути дела. - Черепанов надел очки. - Пока подразделение экологической безопасности, оснащенное необходимым оборудованием, у нас еще не создано, для экспресс-анализа объектов окружающей среды нам предлагают приобрести вот этот портативный анализатор. - Он показал карандашом на прибор. - Ирина Владиславовна с Сергеем Николаевичем сейчас мне продемонстрировали некоторые возможности этого устройства. В связи с задачей, о которой мы вчера говорили, я предложил Ирине Владиславовне показать вам на практике работу анализатора. Реактивы завод возьмет на переработку, но они должны знать, что мы им привезем, а этикетки, по словам представителей местной милиции, давно разъело, и что на этом складе хранится, никому не известно.
   - Данный анализатор позволяет произвести качественный анализ содержимого, - в разговор вступила Ирина. У нее оказался неожиданно низкий, но приятный, чуть хрипловатый голос. - Для завода этого будет достаточно. Пользоваться этим прибором сможет любой после получасового обучения.
   - Кроме того, Ирина Владиславовна считает, что вам будет полезна помощь специалистов-химиков, - Черепанов внимательно смотрел на Медведева. Тот пожал плечами в ответ. - И я тоже так считаю, - начальник слегка повысил голос. - У тебя кто в этих вопросах разбирается? Никто. И во всем отряде аналогичная ситуация. Вспомни зеленую лужу весной, никому ведь в голову не пришло, что это была не краска.
   - А если мы подойдем сейчас туда, где летом брали пробы грунта? - предложил Сокольский. - Покажем всем, кому интересно, как работает анализатор. Много времени это не займет, - добавил он, заметив, что Ирина посмотрела на часы. - У нас, кстати, в ноутбуке есть результаты химического анализа тех проб, можно сравнить разные методы.
   - Конечно, давайте глянем, что у нас под ногами. Вадим Дмитриевич, позови своих ребят, пусть посмотрят, полезно будет.
   Разыскать удалось только Сашку с Антоном и Петровича, остальные успели уйти на обед. Около полуразрушенного корпуса, где Вадим летом познакомился с Сокольским, Ирина, отвечая на вопросы ребят, начала объяснять принцип работы анализатора. Медведев со все нараставшим изумлением сначала слушал, но когда речь пошла о рентгеновских трубках, спектрах, калибровках и каких-то фундаментальных параметрах, отключился и стал разглядывать девушку.
   "Надо же, до чего уверенно говорит, наверное, хорошо разбирается в этих вопросах. Сергей больше помалкивает, а она без запинки все объясняет. А наши - неужели хоть что-нибудь понимают? Сомневаюсь, - Вадим скептически посмотрел на ребят и решил, - щенячье любопытство и ничего больше". Для себя Медведев решил, что не будет забивать голову подобными вещами, и вовсе перестал что-либо воспринимать. Он внимательно разглядывал Ирину, которая показывала Меньшикову, как обращаться с прибором. Антон стоял рядом и о чем-то расспрашивал Сокольского. Вдруг все, включая Черепанова и Петровича, рассмеялись. Лицо девушки от улыбки стало удивительно милым и добрым, но это выражение моментально пропало, когда она случайно встретилась глазами с Медведевым.
   "А она очень даже ничего. Но глаза... Колючая проволока под током высокого напряжения! Непонятно, на какую мозоль я ей наступил, - Вадим почувствовал себя неуютно от таких неприязненных взглядов. - Извинился бы, если б знал за что".
   Черепанов, сравнив результаты анализов, тут же начал в деталях обсуждать с Сокольским возможность приобретения анализатора. Из их разговора Медведев понял, что они, оказывается, давно друг друга знают и, более того, живут в одном доме.
   Ирина, извинившись, перебила их:
   - Сергей Николаевич, договорись сам о дальнейшей работе - мне в институт пора. Я тебя тут брошу со всем барахлом, вечером встретимся.
   - О чем речь, поезжай, конечно. Я потом все привезу, не волнуйся.
   Черепанов предложил:
   - Давайте мы вас на машине в институт доставим.
   - Спасибо, не стоит. Я на трамвае быстрее доберусь, здесь близко. Лучше проводите меня до проходной, а то у вас заблудиться можно.
   - Я провожу, - опередив всех, вызвался Антон.
   Его предложение было вполне благосклонно принято. Ирина попрощалась со спасателями и напоследок опять обдала холодом Медведева, оставив его в полном недоумении.

* * *

   "Урал" спасателей добрался от областного центра до Рябиновки неожиданно быстро. Кроме них около склада оказались два сотрудника местного ОВД, которые с облегчением сдали командиру группы свой пост и уехали, переложив на спасателей дальнейшую ответственность за судьбу объекта.
   - Мы теперь тут круглые сутки торчать будем? Сторожами заделаемся? - поинтересовался у Вадима Генка. - Я, в принципе, не против, если с моей Людмилой ты объясняться будешь.
   - Погоди, я сам еще ничего не знаю. Сейчас геологи подъедут, тогда посмотрим, сколько здесь работы. Подождем, без них начинать не будем.
   Решив воспользоваться неожиданной паузой, спасатели разбрелись по небольшой рощице. Рябиновка оправдывала свое название. Из-за сухого и жаркого лета в этом году деревья пожелтели рано, и красные мазки рябиновых кистей контрастно выделялись на светлом фоне. Сергей, пораженный красотой окрестностей, вернулся к машине, достал из сумки фотокамеру и начал снимать, жалея, что не взял "зеркалку". Стоял один из великолепных безоблачных дней, какие бывают в середине сентября, когда мягкое тепло солнечных лучей пробивается через уже поредевшие желтые кроны деревьев. На фоне яркого голубого неба особенно эффектно смотрелись березы - серебром светились их стволы, а листья самородным золотом сияли в вышине. Ветра не было, и опадавшая с деревьев листва медленно опускалась на еще не тронутую заморозками зеленую траву. Томительно-сладко пахло начинавшими увядать растениями. Рубиновыми каплями горели собранные в тяжелые грозди ягоды рябины. Где-то плоды были чуть ли не вишневого цвета, а на каких-то кустах - оранжевыми, почти сливавшимися по цвету с листвой. "Много ягод - к холодной зиме", - Томский вспомнил народную примету и то, что сыну в школе дали задание то ли нарисовать дома, то ли принести на урок рисования ветку рябины. Он начал высматривать дерево посимпатичней и довольно далеко ушел от остальных.
   К действительности его вернул телефонный звонок командира: "Серега, где тебя носит? Геологи уже приехали, теперь нас ждут". Отломив роскошную ветку, Сергей понес ее в машину, соображая по дороге, как сделать, чтобы она не завяла до вечера. Запеленав ее как следует в полиэтиленовый пакет, он аккуратно уложил сверток рядом с камерой, выбрался из машины и направился к ребятам, решив обойти вокруг здания.
   В разбитое окно на торцевой стене склада заглядывал темноволосый парнишка в потрепанной ветровке, ростом немногим выше его Алешки. Сергей схватил мальчишку за плечо.
   - Эй, пацан, ты что тут забыл? Давай вали отсюда и побыстрей. Здесь взрослые дядьки сейчас... - что "сейчас" Сергей не договорил, потому что "пацан" обернулся, и Томский увидел перед собой девушку, как ему показалось, лет двадцати с небольшим. Она сердито глянула на него и резким движением сбросила державшую ее руку.
   - Эй, взрослый дядька, тебе что, лапы свои девать некуда? - с ядовитейшей интонацией, напомнившей Черепанова, поинтересовалась она.
   - Ой, девушка, извините, пожалуйста. Я думал, опять мальчишки за всякой химией для своих петард полезли, - Сергей оторопело посмотрел на нее. - Их уже сколько времени от этого склада гоняют, а они все равно лезут, как мухи на мед.
   - Сейчас разберемся, какой тут мед, - уже немного мягче сказала девушка.
   - Ирина Владиславовна, нам пистолет сейчас понадобится? - Из-за угла здания появился высокий загорелый парень с длинными темными волосами, собранными в хвост, - один из приехавших геологов.
   "Пистолет?!" - Томский, не понимая, о чем идет речь, изумленно взглянул на него.
   - Нет, Сережа, анализатор пока оставь в покое. Мы сперва так посмотрим, может, что из этикеток сохранилось в таких условиях. Сюда, похоже, все без разбору свозили, как до сих пор ничего не случилось, не знаю. - Ирина с сомнением покачала головой. - Чистое везение. Что там, все готовы?
   - Практически готовы, только вас ждем. - К ним подошел Медведев и покосился на Томского, в некоторой растерянности стоявшего рядом и не сводившего глаз с Устюговой. - Пойдемте, Ирина Владиславовна, я вас своим ребятам представлю. С нашим Сергеем, я смотрю, вы уже познакомились.
   - Нет, пока что не успели, - сухо бросила Ирина, бросив короткий, но внимательный взгляд на Томского. - Пойдемте, согласуем план действий. Сначала нужно посмотреть, что здесь за сокровища, как нам эти залежи разгребать. Этим я займусь со своими мальчишками. Ваш начальник сказал, что с заводом химреактивов есть предварительная договоренность, их машина подойдет к трем часам, но может оказаться так, что сегодня им здесь будет нечего делать, если мы оперативно не разберемся, что и в каком порядке отсюда вытаскивать.
   Около входа в склад их ждали ребята из Медведевской группы и еще двое геологов. С одним из них - Сергеем Сокольским - Вадим не раз сталкивался и сейчас кивнул ему как старому приятелю.
   - Вот это - Ирина Владиславовна Устюгова, наш главный эксперт в области химии. Сегодня она всеми нами командует, - Вадим почтительно отступил на шаг назад. - Слушаться Ирину Владиславовну беспрекословно! Это в наших же интересах, поскольку я сам, кроме "аш-два-о", ничего из школьного учебника не помню и подозреваю, что у остальных знания примерно на том же уровне. Я, конечно, не имею в виду ваших учеников, - добавил он, слегка наклонив голову.
   Ирина весьма холодно посмотрела на Медведева, оставшись совершенно равнодушной к его комплиментам и бархатным интонациям в голосе, и взяла у подошедшего Сережи очки, респиратор и каску.
   "Учеников? - удивился Сергей, глядя на двух здоровенных молодых парней. - Сколько же ей лет?" Однако догадками заниматься было уже некогда, потому что Илья с Денисом стали вскрывать дверь склада.
   - Свет! - скомандовала Ирина, надевая резиновые перчатки.
   Вспыхнувшие мощные фонари спасателей высветили нагроможденные до самого потолка металлические и пластиковые бочки, канистры, полуистлевшие деревянные ящики, картонные коробки и полиэтиленовые мешки. Часть упаковок прохудилась и на растрескавшемся цементном полу во многих местах лежали кучками высыпавшиеся химреактивы. Кое-где маслянисто поблескивали лужицы какой-то пролившейся жидкости. Тошнотворно воняло чем-то гадким.
   - Тут работы не на один день, - не оборачиваясь, бросила Ирина Медведеву и шагнула внутрь.
   - Ирина Владиславовна, респиратор наденьте! Без него нельзя туда идти! - За Устюговой бросился Саша Суворов - третий геолог, совсем молодой сероглазый парень, приехавший вместе с ней.
   - Ты меня технике безопасности не учи! Ты еще пеленки пачкал, когда я первый раз кислотой обожглась! - прицыкнула на него Ирина, но тут же смягчила тон: - Саша, я по запаху сразу определю, когда мне респиратор понадобится. Дай мне фонарь. Всем пока оставаться снаружи, я позову.
   Будущий геолог, видимо, уже привык к такому обращению и нисколько не обиделся.
   - Это же типичный Кронидыч, только в юбке! - хохотнул Генка, обращаясь к Сергею. - Надо же, такая птичка-невеличка, а голос каков! Ротой командовать можно!
   - Ротой, не ротой, а нами она покомандует как следует, не сомневайся, - проворчал, снимая пока что респиратор, Антон. - Слышал, что командир сказал? И, главное, как сказал? По-моему, он на нее "глаз положил". Я еще на базе это заметил, - добавил он, понизив голос и скосив глаза на Вадима, стоявшего в дверном проеме.
   - А я ее со спины за пацана принял, чуть подзатыльник не отвесил... - Сергей сокрушенно развел руками; он до сих пор будто не мог прийти в себя.
   - Однако у тебя и способ с девушками знакомиться! - поддел его Меньшиков. - Ты и раньше им пользовался или сейчас первый раз решил попробовать? Я посмотрю, если будет положительный результат, то возьму на вооружение.
   - Разговорчики! - осадил их Петрович. - Вечный треп на одну и ту же тему, как не надоело?
   Ирина, видимо, позвала геологов, потому что они почти бегом кинулись внутрь склада.
   - Накувыркаемся мы тут с этой химией, летние пожары конфеткой покажутся. Одна вонь чего стоит, - Медведев долго смотрел вслед Устюговой, потом, кашлянув, повернулся к своим ребятам, глотнул последний раз свежего воздуха и решил все-таки надеть респиратор. Сделал несколько шагов от двери и остановился перед подозрительной лужей. - Это что за дрянь? Как через нее перебираться?
   - Они ее обошли вдоль стены. - Илья показал на узкий проход за ящиками, там мог пройти только один человек, да и то не без труда. - Как мы будем все это вытаскивать? Места-то совсем нет.
   - Я тоже об этом думаю. - Вадим повел фонарем в одну сторону, потом в другую. - Нехорошо, что мы Ирине позволили туда идти одной, не женское это дело.
   - А я не женщина, я химик, - Медведев услышал голос, не приглушенный респиратором. Повернувшись, он в луче света разглядел Ирину, с сарказмом глядевшую на него.
   - Ирина Владиславовна, как вы все-таки обходитесь без респиратора? Здесь ведь дышать нечем!
   - Я еще и не с такими ароматами сталкивалась, поверьте, бывает хуже. Это вам с непривычки так кажется. Я понимаю, тяжести таскать в подобном наморднике - невеликое удовольствие, но придется потерпеть.
   - Тут, кроме запаха, другие проблемы есть. - Вадим фонарем высветил лужу, которая ему совсем не нравилась, и протянул Ирине руку, намереваясь помочь ей обойти жидкость по кромке.
   Проигнорировав предложенную помощь, Ирина протиснулась между пластиковыми канистрами и наклонилась над лужей. Бросила в нее небольшую узкую полоску бумаги, внимательно посмотрела на нее. Потом рукой в перчатке тронула поверхность жидкости, растерла несколько капель пальцами и поднесла к лицу. Принюхалась. Вытащила из кармана какой-то прибор, размером не больше телефона, проводом подсоединила к нему предмет, похожий на толстый карандаш, и опустила конец его в лужу. На приборе появились какие-то цифры.
   - Дождевая вода, - вынесла свой вердикт Ирина, взглянув вверх. - Крыша протекает.
   Медведев почувствовал неловкость - надо же, чуть не поднял панику из-за такой ерунды.
   - Но хорошо, что проверили, тут может быть все, что угодно, - Ирина как будто услышала его мысли, одобрительно кивнула головой и направилась к выходу.
   - А как вы определили, что это вода? - Денис, не отрываясь, наблюдал за всеми манипуляциями. Сергей подошел к ним и тоже с интересом стал слушать объяснения.
   - Индикаторная бумага, - Ирина протянула Зорину пластиковый пенальчик, - показывает уровень кислотности - здесь среда почти нейтральная. Жидкость не маслянистая, не вязкая, можно сказать, что без запаха - на органику не похоже. Тестер, - она показала прибор, - измеряет электропроводность, она низкая, значит, заметного количества солей в растворе нет. Крыша дырявая, вчера был дождь. Вывод - вода. На вкус пробовать не рекомендую, а с обувью ничего не сделается.
   - Вот что значит наука! Все логично, все четко! - Вадим все-таки поддержал Ирину за локоть, когда она перешагивала лужу. - Вы уж, пожалуйста, по ходу дела давайте нам разъяснения с учетом, конечно, нашей дремучести в этой области.
   - А вы, Вадим, извините за нескромный вопрос, кто по образованию? - Ирина первый раз обратилась к нему по имени, в чем Медведев усмотрел положительный сдвиг в ее отношении к нему.
   - Вы не поверите, Ирина Владиславовна, я - архитектор.
   Правая бровь взметнулась вверх точно таким же, как у Светланы, движением.
   - Отчего же не поверить? Поверю, - Ирина сказала это очень спокойно, даже равнодушно, но в глазах явственно можно было прочесть: "И какого черта ты делаешь в службе спасения?"
   "Еще одна змея на мою голову... Как будто Светки мало!" - Вадим почувствовал, что настроение у него испортилось и, не сдержавшись, набросился на Томского:
   - Почему без респиратора? Стоит, видите ли, открыв рот, и слушает лекцию по химии.
   Сергей, и впрямь, как завороженный, смотрел на Ирину и не обращал внимания ни на что другое. Она взглянула на них и иронично усмехнулась:
   - Давайте начнем, в конце концов!
   Ирина пошла вглубь склада, остальные осторожно двинулись за ней.
   - Завод заберет в первую очередь кислоты, нам нужно начинать с них. В основном, очень неудобная тара - большие стеклянные бутыли в деревянной обрешетке, за нее переносить опасно, потому что дерево местами превратилось в труху. - Ирина легко переломила довольно толстый брусок, из которого торчали ржавые гвозди. - Если разобьется такая бутыль и из нее выльется двадцать литров кислоты, никому мало не покажется. С тележками, что есть в наличии, мы здесь не развернемся, поэтому сначала нужно вытащить все бочки и бутыли в пластиковых футлярах, их немного, а если и после этого места не хватит, придется дерево разбивать на месте и осторожно выкатывать бутыли во двор. Еще раз хочу подчеркнуть - осторожно! Мои ребята вам покажут, как с этим лучше справиться и куда что поставить. Здесь, оказывается, есть еще что-то вроде подвала, там все заставлено ящиками и коробками без этикеток. С ними нужно будет обращаться особенно осторожно, потому что в них может оказаться что угодно.
   Поеживаясь под строгими взглядами Ирины, спасатели по двое вытаскивали бутыли с кислотами во двор. Она смотрела на сохранившиеся этикетки и командовала: "Это солянка - ее налево ставьте. Фосфорную отнесите подальше, ее заберут в последнюю очередь. Куда перекись на солнце ставишь? Немедленно в тень, раз уж вытащил наружу!" Подозвала к себе Сокольского и что-то стала обсуждать с ним, недовольно поглядывая на происходившее. Пару раз она обожгла взглядом Медведева, и он счел за лучшее, прихватив с собой Генку, спуститься в подвал.
   Бутыли без этикеток Ирина проверяла анализатором. Толстым красным маркером она писала формулу предполагаемого содержимого и ставила рядом жирный знак вопроса. Такие бутыли ставили отдельно от остальных.
   Все шло достаточно благополучно до тех пор, пока не начали разбирать упаковки с литровыми пластиковыми и стеклянными бутылками, нагроможденные на стеллаж. Когда освободили часть полок, колченогая конструкция зашаталась и, может быть, рухнула бы совсем, если бы Сергей, слегка наклонившись, не уперся в нее руками. Стеллаж устоял, перестав раскачиваться, но с верхней полки все-таки свалилась стеклянная бутылка с кислотой и ударилась о край металлического поддона, лежавшего полкой ниже. Склянка разлетелась, и литр едкой жидкости выплеснулся на плечи и спину Томскому.
   Быстрее всех среагировал оказавшийся рядом Илья. Увидев обугленные по краям дыры в материале, он схватил не успевшего еще толком ничего понять Сергея в охапку и потащил его к выходу.
   - Денька, нужно воду! Серега кислотой облился! - крикнул он на ходу.
   Ирина, обратив внимание на шум, молниеносно обернулась к зданию. Илья с Томским уже показались на пороге.
   - Куда ты меня тащишь? Пусти, я сам могу идти, - Сергей пытался отбиться от Ильи.
   Ирина с первого взгляда оценила ситуацию.
   - Давай быстро сюда, - ухватив Илью за локоть, Устюгова потянула его за угол склада. - Наклонись ниже, руки не опускай, - скомандовала она Сергею, - иначе кислота сильнее растечется. Почему очки не надел? На лицо, в глаза ничего не попало? - расспрашивая спасателя, Ирина аккуратно, чтобы капли кислоты больше никуда не стекли, сняла с него каску и респиратор.
   - Нет, только на спину, - сквозь сжатые зубы хрипло ответил тот. Жжение от кислоты начало переходить в еле переносимую боль.
   - Ножницы есть?! Ножницы какие-нибудь принесите!
   Сокольский уже нес и ножницы, и аптечку.
   - Сейчас обезболивающее поставлю, немного легче станет, - он достал шприц-ампулу и прямо через одежду сделал укол.
   Ирина осторожно снимала с Сергея клочья расползавшейся от кислоты ткани, разрезая ножницами куртку. Он так и стоял, наклонившись, только для устойчивости уперся руками в кирпичную стену.
   - Стоять!!! Куда с водой лезешь?! - Ирина прикрикнула на Дениса, схватившего одно из принесенных ведер и собравшегося уже облить водой Сергея, и даже замахнулась на него. - С ума сошел?! Это же серная кислота! К химическому ожогу еще и термический хочешь добавить? Кусок идиота! "Скорую" вызвал?
   Денис, будучи в шоке оттого, что его так своеобразно обругали и чуть не прибили, вдруг начал заикаться:
   - Сейчас н-наши м-медики п-приедут. К-командир с н-ними уже с-связался.
   - Когда еще эти ваши медики сюда доберутся... - бросила с досадой Ирина. - Что же вы совсем ничего не предусмотрели? Хоть бы комбинезоны химзащиты у военных раздобыли или кислотостойкие спецовки.
   Зорин в легкой панике оглянулся по сторонам и нерешительно кивнул в сторону склада.
   - Если я вам не н-нужен, то п-пойду ребятам п-помогать.
   - Да, иди отсюда, иди, мне столько помощников не нужно, - отмахнулась от него Устюгова и распорядилась: - Быстро мне сюда марлю, вату, чистую ветошь, все, что угодно, чтобы максимально удалить с кожи кислоту.
   Илья кинулся к "Уралу" и через минуту принес упаковку ваты и несколько перевязочных пакетов из аптечки. Сокольский что-то лихорадочно разыскивал в багажнике машины, на которой приехали геологи.
   - Это все? Мало! - Ирина уже закончила с курткой и теперь отлепляла со спины Томского остатки майки. - Позови кого-нибудь из моих ребят.
   Илья бегом направился внутрь склада, а Ирина, сняв перчатки, скинула ветровку, стянула с себя джемпер и футболку. Сергей краем глаза успел заметить изящное кружевное белье, явно не дешевое, облегавшее небольшую высокую грудь, но тут же все снова скрылось под одеждой.
   - Что вытаращился? Голую бабу никогда не видел? - спросила Ирина грубовато, но не зло, натянула опять перчатки и начала осторожно промакивать кислоту с кожи, пустив в ход и вату с марлей, и свою футболку.
   Красные пятна на плечах и боках местами побелели, а на спине кое-где начали коричневеть - на коже от ожога образовывался струп.
   - Скажи спасибо, что это всего лишь серная кислота, а не плавиковая, - бросила Ирина.
   - Слабовато утешение, - укол немного снял боль, и Сергей даже смог улыбнуться.
   - Уж какое есть, - без тени улыбки, ответила Устюгова, озабоченно разглядывая обожженную кожу спасателя.
   - Плавиковая до костей все ткани проедает, а серная так глубоко не идет, - добавил подошедший к ним Сокольский, протягивая Ирине найденную в своей машине большую упаковку ваты.
   Вата, что из аптечки спасателей, что принесенная геологом, оказалась синтетическая, она не столько собирала кислоту, сколько сама расползалась в кисель под ее воздействием.
   - Ребята спрашивают, как тут у вас дела? - выкатив на улицу очередную бутыль, Денис с Ильей подошли к Ирине. - Командир наш сейчас из подвала выберется и сюда подойдет.
   Не успела она ничего ответить, как подбежали Антон с Сашкой.
   - Серега, ты как? Живой?
   - Да живой я, живой. Успокойтесь.
   - Брысь отсюда! - прикрикнула на спасателей Ирина. - Делаю все, что положено в таких случаях, не мешайте.
   - Ирина Владиславовна, я окись алюминия для хроматографии нашел, - из склада, где продолжались работы, примчался Саша Суворов и принес большую стеклянную банку. - Написано, что прокаленная, может, с ее помощью кислоту собрать?
   - Попробуем. Поищи еще питьевую соду и скажи Медведеву, что мне понадобится горячая вода.
   Ирина глянула на этикетку, с сомнением покачала головой и, открыв банку, стала прямо из нее сыпать тонкий белый порошок на спину Сергея.
   - Это, конечно, не совсем по правилам, но уж придется использовать то, что есть под рукой. Потом эту кашу смоем. Не крути головой! - Ирина заметила, что Сергей пытается вывернуть шею и через плечо разглядеть свою спину. - У тебя на шее тоже ожоги есть, дай я и их обработаю. Хорошо, что стеклом не поранился, а то еще проблемы добавились бы.
   К ним подошел Медведев, но не успел даже открыть рот, как Ирина обрушилась на него:
   - Вы, похоже, вообразили, что здесь для вас будет легкая увеселительная прогулка. Если бы я хоть немного представляла себе уровень вашей неподготовленности в этих вопросах, то просто не подпустила бы никого к этому складу. Уму непостижимо, какое легкомыслие: одежда неподходящая, ни одного медика на случай, подобный произошедшему, аптечка с самым примитивным содержимым и ни малейших представлений о технике безопасности при обращении с химией. Спасатели называются! Дай бог, чтобы этим происшествием все ограничилось. И лучше не говорите мне сейчас ничего! - Вадим, в самом деле, хотел что-то сказать, но она буквально заткнула ему рот, свирепо посмотрев на него. - Нужна теплая вода, литров пять, чтобы приготовить нейтрализующий раствор. А до этого потребуется много воды, чтобы смыть остатки кислоты и сорбент. Этих двух ведер не хватит. Лучше, если вода будет проточная.
   - Парни мои тут недалеко, метрах в ста, колонку нашли, она действует. Серега, ты дойдешь?
   - Дойду. Разогнуться-то мне можно? - спросил Томский у Ирины. - Спина уже отваливается так стоять.
   - А ты бы предпочел, чтобы кислота тебе прямо в штаны затекла? Сомневаюсь, что это было бы приятно, не говорю уже о печальных последствиях для возможности надлежащего выполнения супружеского долга, - Ирина хмыкнула, заметив мимолетное смущение на лице спасателя. - Потерпи еще несколько минут, немного оботру тебя, а то это месиво вниз поползет, когда распрямишься. Как по ощущениям, нигде больше кислоты нет? Нигде не жжет?
   - Вроде нет, - Сергей с трудом распрямился, когда Ирина разрешила это сделать.
   Вода из колонки лилась без напора, и потребовалось много времени, чтобы смыть размазанную по коже белую массу. В первые секунды Сергей ощутил в местах ожогов тепло, которое быстро исчезло, и теперь мышцы начало сводить не только от неудобной позы, но и от холода.
   - Надо бы с полчаса водой ожоги попромывать, но ведь совсем закоченеешь, - Ирина закрыла воду. - Для полного комплекта еще и воспаление легких добавится.
   Сережа Шестаков принес ведро с какой-то жидкостью и кусок светлого материала.
   - Вот, Ирина Владиславовна, соду мы приготовили. Что-нибудь еще необходимо?
   - Нет, Сережа, пока все, иди к ребятам. Медики-то где застряли? Нужно в больницу побыстрее.
   Томскому вдруг отчаянно захотелось, чтобы Ирина и его так же ласково, как этого парня, назвала Сережей. Он коротко вздохнул.
   - Болит? - встревожено спросила Ирина, осторожно накладывая ему на обожженные места ткань, смоченную нейтрализующим раствором.
   - Почти нет. Может, без больницы обойдется?
   - Не обойдется, Сережа. Спину тебе здорово сожгло, само по себе не заживет, - как будто угадав мысли Томского, Ирина назвала его по имени и, более того, легким, почти нежным движением убрала со лба влажные от водяных брызг волосы, а потом улыбнулась. Сергей поразился, заметив, какой ласковой синевой вспыхнули на миг глаза девушки. - Ты весь мокрый, устройся-ка лучше в вашей машине, там все-таки потеплее будет, а я пойду и посмотрю, что на складе творится. Напрасно вы так несерьезно к этой работе отнеслись. Что за ткань?! - Устюгова провела рукой по намокшим брюкам Сергея; он вздрогнул от прикосновения ее пальцев к своему бедру. - Плащевка! Что за пижонство! Хотя бы из брезента куртка была, и то таких ожогов не получил бы! Неужели у вас костюмов химзащиты нет?!
   - Есть такие у нас на складе, только брать мы их не стали, потому что работать в них невозможно: тяжелые и негнущиеся, как из фанеры. Если бы мы представляли, с чем столкнемся... Командир правильно сказал - знания по химии у нас на нуле, только Шурик наш со специальным образованием, после пожарного училища, а остальные... Кто во что горазд!
   - Да уж, подозреваю, что в Архитектурном химию не преподают, - язвительно заметила Ирина. - Хорошо, хоть хватило ума от нашей помощи не отказываться.
   - Да нет, командир у нас - нормальный мужик, он свое дело знает. - По поджатым губам Устюговой Сергей понял, что она почему-то не разделяет его мнение, и решил сменить тему. - Вы больше сюда не приедете?
   - Приедем, как же вас тут одних оставить? Тут еще много во что влипнуть можно - серная кислота милым пустячком покажется.
   - Как же вы не боитесь с такими вещами работать? Привычка? - Сергею очень хотелось сказать Ирине: "Как же ты не боишься?" - но он не рискнул, опасаясь снова натолкнуться на колючий взгляд.
   - Не привычка, а умение. Пока училась, в нас все пять лет вдалбливали правила техники безопасности, и каждый на своей шкуре не по разу испытал, что значит их нарушать. Вас бы тоже хоть с самыми основными понятиями познакомить, да времени нет на это, придется по ходу дела натаскивать.
   - Ирина Владиславовна, я договорюсь с руководством, чтобы с вами заключили договор на наше обучение. - Медведев перехватил их на пути к машине. - Отряд состоит из четырех групп, включая нашу, эти знания всем необходимы, ведь мало ли с чем еще по работе придется столкнуться.
   Ирина молча кивнула, соглашаясь.
   - Серега, ты как?
   - Пойдет. - Томский поправил сползавшую с плеча ткань.
   - Наши только что звонили, сейчас приедут, потерпи.
   Вадим еще не договорил, как показалась "Газель". Не успела машина толком остановиться, а из нее уже выскочили Олег, Зина и Светлана и кинулись к Сергею.
   - Ну все, здесь я больше не нужна, - с облегчением вздохнула Ирина. - Пусть теперь врачи занимаются своим делом, а я займусь своим. - Она повернулась и направилась к складу.
   - Минуточку! Подожди... те! - Сергей увернулся от медиков и бросился за Устюговой, догнал и взял за руку. - Спасибо.
   - Не за что, - Ирина слегка сжала его руку и улыбнулась. - Иди, лечись.
   Томский смотрел ей вслед и в голове у него мелькали обрывки мыслей: "Надо же, пацан пацаном, если со спины посмотреть... Ругается зверски на своих студентов, нашим тоже влетело как следует, командиру особенно, а какая милая девушка оказалась... Какая улыбка у нее хорошая... Глаза синие и добрые..."
   Зина заставила его снять всю мокрую одежду, поставила пару каких-то уколов и, уговаривая потерпеть, обрабатывала ожоги; Светлана помогала ей и расспрашивала о том, что произошло. Сергей, не обращая внимания на боль, отвечал им невпопад и глядел на Ирину, Олега и Сокольского, которые обсуждали что-то, причем больше говорила Ирина, а врач и геолог внимательно ее слушали, время от времени согласно кивая. Светлана направилась к ним и присоединилась к разговору.
   Вернувшись в машину, Худяков тщательно осмотрел Томского.
   - Повезло тебе, что такой профессионал рядом оказался, ни один врач не справился бы лучше. И Ирина совершенно права, нельзя без подготовки лезть на такие объекты. Геолог, который с ней приехал, при мне договорился с кем-то о кислотостойких спецовках. Завтра я с ребятами поеду на всякий случай, потом при необходимости Игорь меня сменит, а для тебя занятия химией на этом закончились. Сейчас Светлану дождемся и поедем, в ожоговом центре о наших делах уже знают.
   Олег выглянул наружу и увидел Светлану рядом с Петровичем. Судя по сверкавшим глазам, она опять поругалась с Медведевым, который вдогонку ей высказывался на повышенных тонах: "Зачем приперлась?! Ты что, в химии разбираешься? Нечего всюду совать свой нос, в тебе здесь никакой надобности нет! Возвращайся на базу и там занимайся чем угодно, хоть ноги бантиком за ушами завязывай!" Новоселов вел, держа за локоть, рассерженную девушку к машине и, в свою очередь, убеждал ее: "Вадим прав, здесь опасно. Смотри, что с Сергеем произошло. Съезди лучше с ним в больницу, потом нам расскажешь, что и как".
   Сергей лежал на животе и чувствовал, что его после уколов неудержимо клонит в сон. Зина поверх простыни накрыла его легким одеялом, которое приятно согревало и не причиняло боли обожженной спине. Но даже в полудреме его не оставляли мысли о встреченной сегодня синеглазой девушке.
   - Олег, сколько, по-твоему, Ирине лет?
   Тот удивленно взглянул на Томского:
   - Не присматривался, но лет тридцать, наверное, есть.
   Сергей, уже засыпая, услышал, что ему ответил Олег, и сквозь дрему подумал: "Не может быть".
   Худяков усмехнулся, обращаясь к Свете:
   - А Серега, похоже, влюбился. Слышишь, чем интересуется?
   - По-моему, это именно то, что ему нужно, - Света улыбнулась. - Я очень рада за него.

* * *

   Машина, присланная с завода химреактивов, увезла часть кислот, но много больших стеклянных бутылей осталось стоять около склада, они попросту не вошли в кузов.
   - И что теперь? Обратно их затаскивать? - возмутился Середкин, когда заводская машина ушла. - Так и будем - взад-вперед их кантовать?!
   - Оставим здесь, - устало ответил ему Медведев. - Иначе мы перебьем половину, и еще кто-нибудь вслед за Томским в ожоговый центр отправится.
   На душе у него было тошно. Он сегодня поругался с добрым десятком человек: с милицией, охранявшей склад до их приезда и переложившей обязанность отгонять от него местных жителей на спасателей, с химической девицей, правда, тут на него нападала именно она, а Вадим молча выслушивал ее критические замечания, со Светланой, приехавшей вместе с медиками забрать Сергея в больницу, и, под конец, командир группы и технолог с завода полчаса только что не орали друг на друга матом, пока спасатели стремились по максимуму загрузить пришедший грузовик, стараясь не разбить ни одну из здоровенных бутылей. То, что в споре с технологом Ирина встала на сторону Медведева, его настроения не улучшило. Сейчас необходимо было решить, кто из ребят останется караулить всю эту зловонную дрянь до завтрашнего утра, потом он должен заехать домой к Томскому и рассказать его семье о том, что произошло с Сергеем, ну и, конечно, нужно писать рапорт, объясняться с руководством по поводу случившегося и получить от него заслуженную, надо признать, нахлобучку. В общем, впереди не было никаких просветов, да еще на горизонте маячил день рождения с его непременными атрибутами.
   - Я бы покараулил это хозяйство, если ты моей Людке позвонишь, - внезапно успокоился Генка. - Я с ней объясняться не хочу, а на тебя она выступать не будет, ты мой начальник, можешь отдавать мне любые приказы. А я что? Я - человек служивый, должен исполнять, - ухмыльнулся он.
   Медведев с тоской взглянул на друга:
   - Хотя бы ты не лез мне под кожу!
   Генка молчал и выжидательно смотрел на командира.
   - Денис, подойди ко мне! - Вадим не стал долго раздумывать, кого оставить вместе с Генкой в сторожах. - Останься на ночь вместе с Середкиным. Будете на пару охранять здешние сокровища, оплата пойдет как за сверхурочные. Если нужно, я позвоню твоим родителям.
   - Не вопрос, командир, - без долгих размышлений согласился Денис. - Домой я сам позвоню.
   "Хоть с этим забот нет", - облегченно подумал Медведев, мрачно оглядев остальных, которым не было дела до его проблем. Меньшиков и Усов болтали с Ириниными студентами, весело похохатывая при этом, Илья о чем-то расспрашивал Устюгову, а Петрович с Сокольским курили в сторонке, и разговор у них шел явно не о производственных вопросах, потому что до Вадима долетали обрывки фраз о компосте и каких-то калифорнийских червяках.
   Спасатели выгрузили из "Урала" и помогли остававшимся у склада ребятам установить легкую палатку, от спальников и Зорин, и Середкин отказались. Гена доехал с ребятами до поселкового магазина и через какие-то полчаса вернулся к Денису с двумя пакетами, загруженными, в основном пивом разных сортов, копченой рыбой и сосисками. Денис тоже не терял времени даром, он разжег костер и где-то раздобыл картошку.
   - Где ты ее надыбал? - Генка одобрительно оглядел приготовления к ужину.
   - Хотел купить килограммчик в поселке, а бабка мне задаром чуть не полведра отсыпала. Дала еще бутылку домашнего вина из рябины, просто насильно сунула, когда я отказался, - Зорин кивком головы показал на дом, видневшийся на пригорке за рябиновой рощицей, и протянул товарищу полуторалитровую пластиковую бутыль. - Почему-то ее очень удивило, что мы тут на ночь решили остаться, все расспрашивала, что мы делать собираемся.
   - Лично я собираюсь провести приятный вечер подальше от семейного очага, - мечтательно вздохнул Середкин и открыл бутылку с вином, понюхал, отхлебнул. - На любителя, но тоже пойдет, раз не дома.
   - Дома не разрешают? - Денис, прихлебывая принесенное пиво, пристраивал картошку в золу. Единственное домашнее вино, которое ему нравилось, делал из черной смородины Петрович; всем напиткам Зорин предпочитал пиво.
   - Да как бы разрешают. И самому, и с друзьями... Это даже приветствуется, потому что дома все под ее контролем! Нет, ничего говорить не буду, Людка стол сделает, все сготовит, накроет, при гостях слова плохого не скажет, но при этом будет смотреть на меня все время так, будто каждую выпитую каплю считает! Никакого удовольствия! А потом пилораму включит - хоть из дому беги! - Генка допил бутылку и потянулся за следующей. - Что я иногда и делаю.
   Денис понимающе хмыкнул - не только в их группе, но и, пожалуй, во всем отряде знали, что Середкин время от времени на несколько дней, а то и на неделю переселялся к Вадиму. Генку быстро развезло от смеси пива и вина, и он начал учить товарища уму-разуму.
   - Нет, парень, не женись в двадцать лет, как я, ничего хорошего из этого получиться не может, - наставлял он Зорина, явно забыв, что тому почти тридцать. - Жену нужно выбирать с умом, девок вокруг полно, да только все они, как потемкинские деревни, - если смыть косметику, волосенки пригладить да лифчик с подпорками снять, так и смотреть, оказывается, не на что.
   - Тебе-то, по-моему, на это грех жаловаться! - Денис припомнил пышные формы Людмилы.
   - Все хорошо в меру, а то Людка пухнет, как на дрожжах. Колода... - скривился Генка. - Нет, она в свое время нормальной девчонкой была и осталась бы, если бы свою мать не слушала. Она в пединституте училась, жила в общаге, а я военное училище заканчивал, в казарме жил. Мать ее научила или кто из подруг, не знаю, да это и не важно. Короче, Людка меня год на голодном пайке держала, не то что поцеловать - за руку лишний раз взять не давала. А потом подруги на праздник по домам разъехались... Ну, ты понимаешь... - Середкин скорбно вздохнул, открывая очередную бутылку. - А через месяц я услышал: "Генаша, у нас будет ребеночек!" Все!!! Куда тут денешься?! Начнешь отбрыкиваться, пойдет к начальнику училища, а тот разбираться не будет.
   - Выгоняли за аморалку? - поинтересовался Денис.
   - Было дело.
   Еще одна опорожненная бутылка улетела в кусты. "Надо будет завтра все подобрать", - подумал Денис сквозь наползавшую дремоту; Генкин голос стал доноситься откуда-то издалека.
   - Через месяц после свадьбы, если не раньше, влезла в халат, но все - люби ее до гроба. Институт бросила, из общаги ее поперли, ладно, мои родители деньгами стали помогать, чтобы комнату можно было снять, да я ночами вагоны разгружал. А ее предки, хоть и побогаче моих были, ни копейки доченьке своей не дали, видимо, знали, на что она способна. Ей деньги в руки если попадут, через два часа ничего не останется. Накупит всякой дряни, что продукты, что одежду, и Стаську так же воспитывает. Она только говорить начала и туда же: "Папа, купи!" Больше я ничего от нее не слышу.
   Денис то засыпал, то снова просыпался, а Генка даже не замечал, что собеседник почти не слушает его.
   - Она ведь что удумала в прошлом году? Возьми, говорит, кредит, я свою парикмахерскую открою. Самой у кресла ей стоять уже неохота, хозяйкой хочет быть, "столбовою дворянкой". Теперь вообще нигде не работает, дома сидит, даже в магазин не ходит, только перед ящиком на диване валяется. - Пожалуй, с таким же пылом Середкин мог изливать душу в ночную темноту. - Я после работы в универсам захожу, покупаю все, что нужно, приношу домой, после этого Людка начинает готовить, едим иной раз в одиннадцать ночи. Ей что, она потом до двенадцати дрыхнет, Стаську всегда я и в садик отводил, и в школу. И ни слова поперек ей сказать нельзя, потому что потом Людкин фонтан будет не заткнуть. Раньше ее останавливали два заклинания: "да, дорогая, я идиот" и "обязательно куплю", а теперь уже и это не помогает!
   Еще через какое-то время Денис услышал, что Генкина жена хочет новую мебель, потому что эта ей надоела, хотя куплена она была всего лишь три года назад. "Велюр... гобелен... массив... канапе..." - доносилось до него сквозь сон.
   Когда Денис проснулся в очередной раз, Генка уже не жаловался на свою семейную жизнь. Он храпел, лежа в обнимку с недопитой бутылкой пива, остатки которого пролились ему на грудь. Костер погас, и чуть тлевшие угли совсем не давали тепла. Денис с трудом разлепил глаза и еле разглядел стрелки на часах. "Всего час!" - удивился он и вдруг почувствовал, что в животе у него творится что-то неладное. Чуть позже, едва успев добежать до кустов, Денис проклинал все на свете: химиков, экологов и геологов, вместе взятых, командира, Генку с его нудными жалобами и местное сельпо, где торгуют прокисшим пивом. Немного придя в себя, он решил вернуться к костру, взять фонарь и собрать побольше веток, чтобы поддерживать до утра небольшой огонь. В голове немного прояснилось, но шум в ушах не умолкал. Денис потряс головой и прислушался. Шумела листва на деревьях, хотя не ощущалось ни малейшего движения воздуха. Зорин задрал голову, чтобы проверить, нет ли ветра наверху, и вздрогнул - над самой макушкой висела неестественно большая луна грязно-оранжевого цвета. Вдруг в кустах, откуда он только что выбрался, раздался дикий вопль, от которого спасатель просто подскочил на месте. Внезапно вопль оборвался на полузвуке, и где-то совсем рядом раздалось хриплое хихиканье, перешедшее в странные булькающие звуки.
   "Какая-нибудь птица", - мелькнула мысль, пока Денис озирался по сторонам в поисках слабого отсвета от костра. В той стороне, откуда, как ему казалось, он прибежал, был полный мрак, зато какой-то отблеск мерцал в противоположной. Денис вытащил из кармана сигареты и зажигалку. Во-первых, захотелось курить, а, во-вторых, он хотел хоть немного осветить окрестности. Огонек зажигалки вспыхивал и сразу же гас, будто кто-то мощным дуновением тушил его. Минут через пять, осознав тщетность своих попыток, Денис осторожно двинулся на еле заметный свет, вслед ему опять раздалось мерзкое хихиканье, в котором определенно появились издевательские нотки.
   По своим ощущениям Зорин прошел намного больший путь, чем он совсем недавно проделал от костра до кустов, при свете дня казалось, что до них было не больше десяти метров. Сейчас он уже довольно долго шел в полной темноте, ноги постоянно путались то ли в высокой траве, то ли в низком кустарнике, а мерцающий свет так и не приблизился. То с одной, то с другой стороны слышались странные звуки, какая-то возня, то и дело начинала шуметь листва, хотя неподвижный душный воздух густым киселем прилип к коже. Денис остановился. Он понял, что потерял ориентировку и идет совсем не в ту сторону. "Что за бурду взял Генка в этой дыре?! Чтобы с двух бутылок так крыша поехала? Да ни в жизнь!" - Денис был в растерянности. Хихиканье раздалось совсем рядом, и что-то теплое и влажное коснулось его лица. Спасатель отшатнулся и, потеряв равновесие, свалился в глубокую яму, на дне которой оказался мягкий слой опавших листьев. Хихиканье перешло в хохот, уже не издевательский, а злобно-торжествующий. Денис схватился за тонкий стволик деревца, росшего внизу, с намерением сломать и сделать из него хорошую дубину, как вдруг все замолкло.
   Страха не было. Денис в жизни не боялся никакого зверья, умея найти "общий язык" с самым злобным псом, к тому же он знал, что в округе не было ни волков, ни даже лис. Опасными могли только одичавшие собаки, однако спасатель рассчитывал справиться и с ними. Но сейчас собаки были ни при чем. Раздававшиеся странные звуки вызвали полнейшее недоумение, смешанное с желанием проучить неведомого шутника, но для этого нужно было выбраться наружу. Тусклая луна в яму не заглядывала, и Денис в полнейшей тьме не мог понять, насколько она глубока. Два-три шага в любую сторону, и он натыкался на влажную скользкую глину, выбраться по которой наверх было невозможно. Зажигалка вылетела из кармана при падении, найти ее было делом сомнительным, но Денис все-таки пошарил под ногами. Результат оказался вполне предсказуемым, ничего он не нашел.
   Спасатель сел, опершись спиной на деревце, чуть согнувшееся от этого; в голову полезли мысли, одна нелепее другой. Подозревать Середкина, что тот замыслил разыграть его, Денис не мог, чего-либо подобного можно было ждать только от Меньшикова. "Решили увести меня от склада и что-то оттуда забрать. Не только бутыли с кислотой там, видимо, хранятся, не зря же химик с комбината шарахнулся от этой работы, - пришел к выводу Зорин. - Генка дрыхнет, мимо него сейчас можно на танке проехать, он ничего не заметит. А что, если его вообще пристукнули?!"
   Испугавшись собственных предположений, Денис вскочил и попробовал, карабкаясь по гнущемуся стволу, выбраться из ямы. Тонкое деревце не выдержало и сломалось, и спасатель полетел вниз. Странное дело - только что Денис натыкался на стенки, а сейчас он прокатился кубарем едва ли не десять метров и в конце концов свалился в воду. Глубина оказалась всего лишь по колено, но Зорин промок до нитки, пока выбрался из ручья. Под ногами в полутьме он разглядел, что весь берег вымощен как брусчаткой полукруглыми валунами разных размеров. Когда Денис вечером мыл в ручье подаренную бабкой картошку, он ничего подобного не видел, но других ручьев в окрестностях склада просто не было.
   "Далеко же я забрел", - недоумевал Денис, перепрыгивая с камня на камень. Он надеялся, что теперь движется в правильном направлении, но особой уверенности в этом у него не было. Спасатель очень жалел, что его телефон остался лежать около костра; подсветка хоть немного разогнала бы мрак, сгустившийся оттого, что луна спряталась за тучи. Поскользнувшись, Денис упал, сильно ударился головой о камень и не сразу пришел в себя, хотя и не потерял сознание. Он довольно долго лежал неподвижно, пока вдруг не заметил, что один из камней сдвинулся с места. "Померещилось", - Денис сел и потряс гудевшей от ушиба головой, но тут еще один валун шевельнулся и придавил, пока несильно, ногу спасателя. Не обращая внимания на боль, Зорин выдрался из-под камня, продолжавшего наваливаться на него, и бегом кинулся подальше от странного места.
   Когда Дениса по лицу хлестнула тяжелая рябиновая кисть, он остановился и с облегчением вздохнул - теперь стало понятно, что он находится в рощице совсем недалеко от склада. Сорвав несколько ягод, он машинально закинул их в рот. От терпкой горечи свело челюсти, но прояснилось в голове, к тому же и луна, ставшая нормального голубовато-белого цвета, ярко осветила все вокруг. От стоявших вокруг деревьев веяло покоем, воздух был прохладен и свеж, никто не возился и не хихикал в кустах. Через каких-то двадцать метров Денис вышел к окончательно погасшему костру, но еще не дойдя до него, спасатель услышал заливистый храп Середкина. Зорин нашарил фонарь, обошел с ним вокруг склада и посмеялся над собственными фантазиями - все было на месте, и вряд ли хоть одна живая душа полезла бы ночью в кромешной тьме бродить среди этого химического зловония. "Какую дурь местный пивзавод подмешивает в свое пойло?" - пытаясь просушить одежду около разгоревшегося костра, сонно думал Денис, согреваясь остатками рябинового вина. Он то и дело смотрел на часы, намереваясь под утро растолкать Генку и передоверить ему пост, но потом сам не заметил, как заснул.

* * *

   - А кто должен сторожить самих сторожей? - Зорина и Середкина разбудил язвительный женский голос.
   Около склада стоял "Урал", из которого ребята выгружали объемистые тюки с кислотостойкими спецовками, а рядом с погасшим костром Денис увидел Ирину Устюгову и командира. Ирину увиденное зрелище, пожалуй, даже позабавило, она смотрела на продиравших глаза спасателей насмешливо, но без злости, у Медведева же был в высшей степени красноречивый взгляд, да и выражение лица не сулило ничего хорошего. Только присутствие женщины удержало его от крепких оборотов.
   - Димыч, - Генка не дал Вадиму произнести ни слова, - мы не спали всю ночь, карауля эти чертовы реактивы. Уже светать начало, как мы закемарили, сил уже не было наматывать круги в потемках.
   - Я вижу, что не спали, - ледяным тоном отозвался Медведев, разглядывая валявшуюся около палатки пустую тару.
   - Ну надо же было чем-то хоть немного себя взбодрить! - обиженно фыркнул Генка. - Кофе в местном сельпо только желудевый!
   - Взбодрились?
   Больше Вадим ничего не сказал, а только покосился на Ирину, которая разглядывала его, Дениса и Генку с выражением странного удовлетворения в глазах.
   - Тут ночью такая чертовщина творилась! - не выдержал Денис. - Я вот до тех кустов дошел нормально, - он показал на стоявший метрах в десяти куст лещины, - а обратно, наверное, час не мог вернуться: провалился в какую-то яму, потом свалился в ручей, потом на камнях чуть не убился!
   - Это тебя местный леший в трех соснах плутать заставил. Нужно было нечистую силу пивком угостить, а вы его долю зажали, - ухмыльнулся Меньшиков.
   - По поводу леших и прочей чертовщины - это к Медведевой! Одевайтесь и приступайте к работе! - разъярился Вадим, услышав, как Ирина пробормотала себе под нос: "Алкашня!" - Снятие порчи и изгнание духов по ее части!
   - Да не пил я ничего! - не выдержал Денис, тоже услышавший обидные слова. - Что мне две бутылки пива?! Я, вроде, не последний доход, которого такое количество с ног свалить может! К вину я вечером даже не притронулся!
   Олег, увидев заплывший глаз и огромный синяк на лице, сделал суровый выговор по поводу неумеренного употребления пива и сомнительных напитков кустарного изготовления. Медведев слышал все это, но ничего не добавил к словам врача, а только свирепо посмотрел на парня. Зорин после попытки рассказать Худякову, что творилось ночью, совсем упал духом - его никто не хотел слушать, над спасателем или смеялись, не веря его рассказу, или, как командир, врач и Ирина, готовы были обругать его.
   "Однако ты зловеще похорошел", - не смог удержаться от насмешки Антон, а Новоселов осуждающе смотрел на Дениса, всем своим видом показывая: "Не ожидал я такого от тебя, не ожидал..."
   "На бедного мишку все шишки", - невесело думал Зорин, видя, как Середкин, напившийся и прохрапевший всю ночь, вышел сухим из воды.
   Вадим еще пару раз наорал на Дениса, потому что тот то и дело не вовремя натыкался на него, и в конце концов назначил дежурным по кухне.
   - Я очень надеюсь, что там ты сможешь облиться только кипятком, - раздраженно сказал Медведев. - К химии я тебя не подпущу, хватит с меня Томского.
   Вадим с утра снова поскандалил с приехавшим с завода технологом, который наотрез отказался забирать какие-либо реактивы, кроме кислот, заявив, что с мелкой фасовкой они связываться не будут. После погрузки бутылей машина уехала, и Медведев понял, что совершенно не представляет, куда девать оставшееся, а приезжать в Рябиновку еще и на следующий день ему совсем не хотелось. С Черепановым разговор не получился, начальник был на каком-то совещании с руководством области и посоветовал самостоятельно решать создавшуюся проблему.
   Выручила Устюгова. Она со своими студентами проверяла анализатором грунт вокруг склада. Сашка с Антоном и Денис постоянно отвлекались от своей работы и с любопытством следили за экологической съемкой. К расспросам Меньшикова и Усова Ирина отнеслась вполне благосклонно, даже разрешила им поработать с прибором, а вот с Зориным она обращалась как с нерадивым двоечником и все время гнала его от себя. В итоге, Денис начал сторониться ее, почти как Медведев. Узнав в чем дело сначала от ребят, а потом, расспросив командира, Ирина отобрала довольно много реактивов для своей лаборатории и позвонила в институт, попросив прислать за ними машину. Потом она сделала еще несколько звонков и пообещала, что кое-что возьмут две школы, но это нужно привезти в город, потому что у них нет транспорта, а остатки можно будет направить на утилизацию; с предприятием, которое занимается этим, Устюгова тоже договорилась. Временами ее разговор с невидимыми собеседниками шел на повышенных тонах, и Медведев понял, что с ним вчера говорили довольно ласково. И своими студентами, и спасателями Ирина командовала, как прапорщик новобранцами, не разрешая ни малейшей самодеятельности. Вадим порой вздрагивал от ее громкого голоса, однако не мог не отдать должное деловым качествам Ирины и обширности знакомств - без нее спасатели вряд ли придумали бы сами, что делать со всей этой гадостью, и возиться с порученной начальством работой пришлось бы еще не один день.
   Ближе к обеду около сарая появилась вчерашняя бабка, притащившая еще картошки и малосольных огурцов. Увидев багрово-фиолетовую распухшую щеку и заплывший глаз Зорина, она всплеснула руками:
   - Где ж это тебя так угораздило? Подрался с кем?
   - Упал. В темноте на какие-то каменюки натолкнулся, хорошо, что шею там не сломал, - хмуро ответил Денис.
   Бабка покачала головой и понесла, как показалось парню, совершеннейший бред:
   - Ночью спать нужно, а не Глафирин родник искать. Сейчас Луна полная, Глафирины черепашки оголодали, они мясо любят, теплое, живое, а рябину не любят. Я тебе вино дала не просто так, нужно было выпить, тогда ничего бы и не случилось. Эх, Степка, Степка, ничего-то ты до конца доделать не можешь, сажать рябину нужно было кольцом.
   Бабка долго плела околесицу про Глафиру, Степана, каких-то черепах и рябину и все порывалась гладить Дениса то по волосам, то по плечу, то по распухшей щеке. Зорин всякий раз отшатывался, потому что ему временами казалось, что бабкин голос подозрительно смахивает на то хихиканье, которое он слышал ночью, однако после ее ухода спасатель с изумлением обнаружил, что глаз стал открываться нормально, отек спал, а синяк побледнел и уменьшился в размерах.
   Илья тоже не очень поверил Денису, хотя и выслушал его, не перебивая друга скептическими замечаниями.
   - Я вдоль всего ручья прошел до самого пруда, нет там никаких камней. Не знаю, что тебе померещилось, но вообще-то про рябину я когда-то слышал, что она всякую нечисть отпугивает. Ты поговори со Светланой, расскажи ей, что произошло, - посоветовал он. - Света и в таких вопросах разбирается.
   - У вас в штате и бабки-ворожеи имеются? - Ирина ехидно оглядела спасателей с головы до ног, до этого она так же насмешливо наблюдала за слабыми попытками Дениса отбиться от местной жительницы. - Зубную боль и похмельный синдром заговорами снимают?
   - Светлана не бабка! - оскорбился Денис. - Это наш психолог! Она самая умная, красивая и добрая девушка на свете! Не то, что некоторые!
   Он выделил интонацией "добрая", намекая на то, что Ирина совсем не такая. Устюгова прекрасно поняла его.
   - Ну а я - злая, - с усмешкой сказала она, - мне другой быть нельзя.
   За день Денис умудрился провиниться еще несколько раз. Его стряпня претензий не вызвала, хотя ребята отметили про себя, что у Сергея Томского та же картошка с тушенкой получалась намного вкуснее, и только Середкин поворчал немного, что на соли экономить не нужно. После обеда Зорин тщательно собрал весь мусор, включая выброшенные накануне в кусты бутылки, и порезался при этом битым стеклом. Олег перевязал ему руку и посоветовал тихо посидеть где-нибудь в сторонке, раз уж на него валятся одни неприятности, но Денис пошел помочь ребятам рассортировать по списку, составленному Ириной, и разложить по коробкам предназначенные для школ реактивы. Определенно, нечистая сила не хотела оставить его в покое даже среди белого дня и подбросила в коробку банку с бихроматом аммония, крышка на которой еле держалась. Денис чуть не уронил ее, и часть реактива просыпалась из открывшейся банки на металлический поддон.
   - Насчет Глафириных черепашек не знаю, что это за звери такие, а вот фараонову змею могу показать, - предложил он. Нитрат аммония и сахароза тоже нашлись в коробках, хранившихся на складе.
   Не только Сашка с Антоном, но и другие спасатели заинтересовались, что хочет продемонстрировать им Денис, однако приличные змеи из полуразложившегося реактива не получились: масса вспузырилась, и на этом все закончилось. Разочарованные ребята продолжили сортировку банок и пакетов, а Зорин заработал очередной выговор от Ирины.
   - Занятия в клубе "Юный химик"? - Денису показалось, что он вот-вот получит подзатыльник от Устюговой. - Тебе сколько лет, экспериментатор?! Десять? Куда ты лезешь? Без пальцев или без глаз хочешь остаться?
   "Обращается со мной, как с дошкольником!" - обиделся Зорин, решив бросить ребят наедине с химией и последовать совету врача, но тут не иначе как какой-то местный леший подсунул ему на глаза упаковку с металлическим магнием. Денис не удержался. "Сейчас устроим фейерверк", - пообещал он, предварительно удостоверившись, что Ирины поблизости нет.
   Зорин отделил небольшой кусочек металла, положил его на тонкую деревянную дощечку, шириной чуть больше его ладони, и пристроил ее над догоравшим костром. Когда магний расплавился, Денис подкинул его высоко вверх, где металл вспыхнул ослепительным пламенем и, рассыпавшись огненными искрами, начал падать на землю. Этот трюк в студенческие годы получался у Дениса безукоризненно, остатки магния догорали на высоте трех метров над землей, но в этот день Зорину не везло ни в чем - несколько раскаленных зерен упали около подошедшей Ирины, вполне мирно обсуждавшей на ходу с Медведевым, что тому писать в отчете по выполненной работе. "Мама, роди меня обратно!!!" - только и успел подумать Денис, как она, опередив командира, взорвалась, будто большой кусок магния. Никогда в жизни Денис не получал такой выволочки! Удержавшись в рамках вполне литературного языка, Устюгова высказала парню все, что она о нем думала.
   - Тебе все неймется?! Уже получил от кого-то, так сидел бы тихо! - прикрикнул на Зорина Вадим; ему особо нечего было добавить к тому, что уже сказала Ирина.
   Денис проклял и химиков, и всю химию. Он ругал себя последними словами всю дорогу от Рябиновки до города и немного успокоился, только когда поговорил по телефону со Светой, которая пообещала дождаться приезда спасателей.
   Устюгова со своими ребятами доехала до базы спасателей вместе с группой Медведева. Вадим отвлекся на какие-то десять минут на разговор с Черепановым и после, выйдя во двор, с изумлением заметил, как Ирина со Светланой, смеясь, обсуждали что-то будто давние подружки. Денис терпеливо ждал Свету и с несчастным видом стоял чуть в стороне, съеживаясь, когда Ирина насмешливо посматривала на него. Потом взгляды двух девушек перешли на Медведева, обе иронически оглядели его с головы до ног и расхохотались.
   Из-под перекрестного огня женских глаз командир первой группы спасся бегством. Он пробыл на базе до позднего вечера, сдавая на склад оборудование и кислотостойкие спецовки, подаренные отряду. Все можно было сделать намного быстрее, но Вадим не хотел встречаться со Светланой, и поэтому то и дело посматривал, стоит ли еще у крыльца ее машина. Только когда она исчезла, Медведев отправился домой. Он ежился от осеннего ночного холодка, но не спеша шел по полупустым улицам и вспоминал прошедшую неделю, на которой происходили одни неприятности: конфликт с начальником из-за Светиных занятий, новая ссора с ней, признание Танюшки Маковой, травма Сергея Томского, который теперь не меньше месяца пролежит в больнице, и Ирина, чем-то "зацепившая" Вадима. Медведев долго сравнивал девушек и пришел к неутешительному выводу: "Две одинаковые ехидны, это только внешне между ними нет ничего общего: одна высокая, другая ниже ее почти на голову; у одной светлые волосы, у другой - темные; одна рафинированная эстетка-гуманитарий, другая - технарь, "синий чулок", ругающаяся только что не матом! Ну почему меня привлекают одни лишь стервы?! Почему мне не нравятся такие славные девушки, как Танюшка?" На эти вопросы Вадим ответов не нашел, зато почти с ужасом вспомнил свое предложение пригласить Устюгову для обучения спасателей технике безопасности при работе с химическими веществами. Сегодня эта идея казалась ему самой неудачной в его жизни, но было поздно - Черепанов уже одобрил ее.

* * *

   Сергей стоял, опершись о подоконник, и смотрел в окно, за которым моросил нудный осенний дождь. В палате никого не было, соседи ушли смотреть телевизор, и Томский раздумывал, не присоединиться ли к ним. Алешка все равно пойдет мимо холла, и он заметит сына. Все удивлялись тому, что мальчишка каждый день в любую погоду приезжал к отцу.
   Сергей развернулся и направился было к выходу, но тут в дверь постучали и через несколько мгновений на пороге появилась невысокая фигура в белом халате. Сергей остолбенел - это был не Лешка, к нему приехала Ирина Устюгова.
   - Здравствуй, Сергей, - улыбнулась она. - Как у тебя дела?
   Томский почему-то невероятно обрадовался, что Ирина застала его одного, и одновременно ощутил неловкость - по телефону он смело говорил "ты", а тут, увидев ее рядом с собой в белом халате, придававшем ей особо строгий вид, почувствовал себя школьником рядом с учителем.
   - Добрый вечер, - ответил он смущенно, пытаясь как-то обойти этот острый угол.
   Ирина сразу все поняла.
   - Так официально... - она насмешливо глянула на Сергея. - Боишься сказать "ты"?
   - Точно, - Томский улыбнулся. - Вдруг рассердишься?
   - Ну вот и проговорился! - Ирина расхохоталась. - Видишь, что не сержусь?!
   - Вижу, - Сергей тоже рассмеялся. - Я очень рад тебя увидеть.
   - Я же обещала, что приеду как-нибудь.
   - Но по такой погоде...
   - Я на машине, - Ирина повела плечом, - не волнуйся, не промокну. Вот тебе живые витамины для скорейшей поправки.
   Она протянула Сергею большой пластиковый пакет, который держала в руках. Томский заглянул внутрь и задохнулся от насыщенного пряно-яблочного запаха.
   - Это наши домашние, - объяснила Ирина, - тут пересортица получилась. У меня отец на каждый ствол несколько сортов прививает. Я, не глядя, набрала в погребе разных. Мытые, можно прямо в рот.
   - Спасибо, Ира! - Сергей благодарно сжал ее руку, которую хотел было поцеловать, но не рискнул. - Такой аромат может быть только от домашних, таких нигде не купишь.
   - Вот и ешьте на здоровье, я еще привезу...
   Возникла неловкая пауза. Яблочная тема была исчерпана, а новая не находилась, по телефону им почему-то было проще общаться. Теперь уже Ирина немного смущенно посмотрела на Сергея и неожиданно мягким, каким-то домашним голосом спросила:
   - Сережа, а как спина у тебя? Болит?
   У Томского все сладко заныло внутри от этих слов и от того, как они были сказаны.
   - Почти нет, только если резко пошевелиться, - он мотнул головой, - ерунда, не беспокойся.
   - А я беспокоюсь, - тем же голосом произнесла Ирина и хотела еще что-то добавить, но в дверь постучали, и в палату вошел светловолосый мальчишка.
   - Здравствуйте, - громко поздоровался он и в нерешительности застыл на пороге, решив, что отец разговаривает с врачом.
   - Здравствуй, - ответила Ирина.
   - Привет, - отозвался Томский. - Иди сюда поближе, чего затормозил?
   - Никаких вопросов задавать не буду, и так все ясно. - Ирине сразу бросилось в глаза сходство отца и сына.
   Сергей кивнул:
   - Честь имею представить: мой наследник - Томский Алексей Сергеевич. - Он притянул к себе Алешку, настороженно разглядывавшего Ирину. - А это - Ирина Владиславовна Устюгова, без ее помощи во мне сейчас были бы дырки размером с кулак.
   - Правда?! - Алешка пораженно распахнул глаза.
   - Твой папа преувеличивает и размер возможных дырок, и эффективность моей помощи.
   Лешка хихикнул в ответ:
   - Он это любит делать, особенно в воспитательных целях.
   Сергей театрально вздохнул:
   - Что за молодежь пошла? Никакого почтения к старшим!
   - Это точно, - в тон ему сказала Ирина.
   Они остались в палате, разговаривали, ели яблоки; Сергей расспрашивал Ирину о ее работе, Лешку - о делах в школе и дома. Томский давно не чувствовал себя таким счастливым, как в эти минуты. Кто-то из соседей заглянул внутрь, но, увидев гостей Сергея, решил не мешать им и снова ушел смотреть телевизор. В семь часов больных позвали на ужин, а посетителям предложили попрощаться с теми, к кому они пришли. Ирина пообещала отвезти Алешку домой на машине, и они ушли вместе.
   После ужина все отдали должное яблокам из Ирининого сада. Сосед, который видел ее, поинтересовался:
   - Жена приезжала?
   - Нет, это с работы, - Томский не стал вдаваться в подробности.
   - Какая девушка симпатичная! Познакомь, когда она в следующий раз приедет.
   - Она замужем, - не зная зачем, солгал Сергей.
   - Эх, все хорошие девушки почему-то замужем, - с нескрываемым сожалением вздохнул сосед.
   Томскому было неудобно расспрашивать Ирину, но он дотошно осведомлялся о ней у ребят, навещавших его, и Светлану, вмиг подружившуюся с Устюговой. Именно от Светы Сергей узнал, что Ирина пять лет назад развелась с мужем и живет сейчас одна, что детей у Иры нет, что у нее есть два старших брата, родители и бабушка, которой в следующем году исполнится девяносто лет. От Ильи он узнал, что Ирина защитила диссертацию, что она работает в Горном институте, а Сережа Шестаков и Саша Суворов ее дипломники. Денис пожаловался Сергею, что Ирина придирается к нему едва ли не больше, чем к Медведеву, который уже сто раз пожалел, что ему пришла в голову идея пригласить Устюгову обучать их технике безопасности. "У нее два любимчика: Антон с его вечными блокнотами и, ты не поверишь, - Шурик! - Денис высоко поднял брови в недоумении. - Его и Света привечает, а Ирина доверила ему прочитать лекцию по современным средствам пожаротушения. Парень чуть не лопнул от гордости, а занудством превзошел Антона и Петровича, вместе взятых. Командир наш совсем от этого озверел, гоняет Шурика так, что тот уже на стенку полез в буквальном смысле слова - Димыч вспомнил, что обещал когда-то учить его скалолазанию, вот и взялся за бедолагу".
   Сергею стало понятно, отчего у Меньшикова такие ободранные в кровь пальцы, кое-где залепленные пластырем. Сам Сашка ничего не сказал по поводу своих ссадин, зато очень долго расхваливал Ирину, превознося ее ум и эрудицию.
   Томский внимательно слушал ребят и в его представлении складывался чудесный образ, не имевший себе аналогов. Ирина казалась ему совершенно не похожей на всех остальных женщин, в ней смешались настолько противоположные черты, что было странно, как они могут совмещаться в одном человеке. Сергей запомнил ее в Рябиновке похожей на мальчика, в кроссовках, джинсах и ветровке, а сегодня к нему приехала изящная хрупкая женщина с красиво уложенными волосами, умело нанесенной косметикой, взгляд, голос, походка - все было иным, но, в то же время, мгновенно узнаваемым.
   Сергей вспомнил, как Алешка, сначала настороженно разглядывавший Ирину, через пять минут уже восхищенно смотрел на нее и не испытывал, в отличие от отца, ни малейшего стеснения. Вообще-то, Томский каждый раз, думая об Ирине, сомневался, сможет ли разговаривать с ней так, чтобы она не сочла его... Кем именно, он не знал, но опасался, что ему будет нечего ей сказать, а Ирине не захочется его слушать. Но стоило только услышать ее голос в трубке или, как сегодня, увидеть - через миг он забывал о своих сомнениях и начинал чувствовать себя удивительно легко.
   Так же легко чувствовал себя рядом с Ириной Алешка. Она расспрашивала его о школе, о бабушке, об отце, а он беззаботно рассказывал ей обо всем. Томские жили совсем в другом конце города, но по Окружной дороге Ирина довезла мальчика до дома очень быстро.
   - Позвони отцу и скажи, что я доставила тебя в целости и сохранности. - Ирина остановила машину у самого подъезда.
   - Сейчас позвоню, - кивнул головой Лешка и неожиданно пригласил ее: - Пойдемте к нам в гости.
   - Спасибо, как-нибудь в другой раз, - отказалась Ирина.
   - Когда папу выпишут? - с надеждой спросил Алешка.
   - Может быть, - Ирина улыбнулась и, подождав, пока мальчик зайдет в подъезд, сдала назад машину и выехала со двора.

* * *

   Только через две недели Томский уговорил врача выписать его. Почти все корки отошли, обнажив тонкую красноватую кожу, затянувшую ожоги от серной кислоты, и лишь в двух местах, там, где были самые сильные повреждения, еще оставались темные коросты.
   Сергей вышел на работу, договорившись в медпункте с Зиной, что будет ходить к ней на перевязки. Ирина уже закончила обучение спасателей, и теперь они по распоряжению руководства сдавали ей зачет. Черепанов всерьез пригрозил, что не сдавшие зачет к работе допущены не будут, и их придется перевести во вспомогательные службы. Многим вспомнились студенческие времена, лихорадочные попытки за несколько дней выучить немалый материал. Огромной популярностью стал пользоваться Антон, вернее, его конспекты. Лекции Ирины он записывал слово в слово, и за его знаменитыми блокнотами выстроилась настоящая очередь, с них снимали ксерокопии, доломав два из имевшихся в наличии трех ксероксов. Меньшиков конспектов не писал, полагаясь на свою память, которая никогда его не подводила. Антон и Сашка первыми сдали зачет и теперь ходили и посмеивались над остальными, которые откровенно им завидовали.
   Томскому досталась полуслепая копия записей Усова, Сергей с трудом разбирался в них, хотя сам хозяин блокнотов помогал ему. Ирина случайно узнала об этом и привезла Сергею свои собственные записи.
   - Почерк у меня корявый, не то что у Антона, - она, извиняясь, посмотрела на Сергея. - Что непонятно, спрашивай, объясню.
   Томскому так хотелось почаще видеть ее, что он неприкрыто злоупотреблял этим предложением, опасаясь одновременно, как бы Ирина не рассердилась на него. Она очень терпеливо и подробно все ему объясняла и как-то раз спросила:
   - Можешь в субботу приехать ко мне в институт? Здесь нас то и дело отвлекают, а там я дам студентам контрольное задание и, пока они будут с ним возиться, смогу заняться с тобой.
   Сергей, не раздумывая ни секунды, кивнул головой. Он был готов по ее приглашению поехать куда угодно и когда угодно и ходил весь день с таким счастливым видом, что все решили: Ирина поставила ему зачет "автоматом".
   Алешка завистливо вздохнул, когда узнал, что отец поедет в субботу в лабораторию к Ирине Владиславовне. Он ничего не сказал, но в глазах у него появилось такое умоляющее выражение, что Томский не выдержал и решил взять его с собой.
   - Одно условие: ничего руками не трогать, никуда не лезть и слушаться Ирину Владиславовну беспрекословно. - Сергей вспомнил, как Медведев представлял им Устюгову. - Одно ее слово - и мы без разговоров едем домой.
   - Ладно, папа, - Лешка был согласен на все, - ни к чему даже не прикоснусь.
   - Очень на это надеюсь...
   Сергею показалось, что Ирина обрадовалась, когда увидела их вдвоем.
   - До часу у меня занятия, а потом мы сходим в музей. Пока твой папа будет разбирать мои каракули, мы с тобой займемся чем-нибудь не таким скучным.
   Ирина сразу заметила на Лешкином лице восторг при виде колб и склянок самой разнообразной формы с растворами всех цветов радуги. Она устроила обоих Томских за последний стол, который не был занят студентами, и достала для Лешки огромный альбом с фотографиями поделочных камней и изделий из них.
   - Вот, посмотри, что наша камнерезная мастерская делает. - Шутя, Ирина погрозила пальцем Томскому: - А ты, Сергей Алексеевич, на картинки не отвлекайся, перед тобой другая задача стоит.
   Тот в ответ вздохнул и открыл толстую картонную папку с материалами по технике безопасности.
   - Что касается тебя, мой дорогой, - Устюгова повернулась к Сереже Шестакову и продолжила разговор, прерванный приходом Сергея с сыном, - то я просто обязана порекомендовать твоему папе оттаскать тебя за уши.
   - Не-е, Ирина Владиславовна, - Сережа широко улыбнулся, - ничего из этого не выйдет.
   - Это почему же? - Ирина слегка приподняла правую бровь.
   - Папа до моих ушей не дотянется, ему для этого предварительно придется забраться на табуретку. - Шестаков состроил скорбную физиономию. - А я за это время успею далеко убежать и спрятаться.
   - Об этом я не подумала, - задумчиво глядя на своего дипломника, сказала Ирина. - Ничего, я посоветую твоему отцу использовать фактор внезапности.
   - За что его так? - спросил Сергей у Саши Суворова, который стоял рядом и виновато посматривал на Ирину.
   - Мы в водогонке про работающий дистиллятор забыли и затопили половину второго этажа. - Саша поежился. - Сейчас Ирина Владиславовна уже подобрела. Я лично совсем недавно узнал про себя много нового. Вашему командиру и Денису, вместе взятым, в Рябиновке и десятой доли от сегодняшнего не досталось.
   - Будешь жаловаться, я еще добавлю, - зловеще пообещала Ирина. - Быстро к Нине Михайловне за тряпками и ведрами, и отправились заниматься уборкой!
   - Уткнулись в компьютер и про все забыли. - Как уходящая гроза ворчит затихающими раскатами грома, так и Ирина уже совсем не сердито бросила вслед своим подопечным: - Мало того, что пустую бутыль вовремя не подставили, потоп устроили, так к тому же полную разбили, еще двадцать литров воды на пол вылилось. Да вдобавок порезались, пока осколки собирали. - Устюгова только расстроенно махнула рукой.
   Лешка, загородившись альбомом, втихомолку посмеивался - Ирина Владиславовна сердилась и ругалась больше для вида. "Она совсем не злая", - понял он. Сергей сидел, забыв про правила электробезопасности, и любовался Ириной, которой удивительно шел белый халат, синие глаза от его белизны казались особенно яркими. Временами Томский заставлял себя прочитать пару страниц, но мысли его блуждали далеко от электроустановок, сосудов, работающих под давлением, - так, оказывается, "по науке" называются газовые баллоны - и химических реактивов.
   Как и было обещано, после окончания занятий Ирина отвела обоих Томских в минералогический музей. Лешка забыл обо всем на свете, разглядывая образцы горных пород и минералов, большие и маленькие кристаллы кварца, одиночные и сросшиеся в друзы причудливой формы, но особенно его заинтересовали метеориты, лежавшие в отдельной витрине и окаменевшие растения и раковины древних моллюсков. Ирина подробно рассказывала обо всех экспонатах, приводя такие интересные подробности, что несколько посетителей приняли ее за экскурсовода и стали ходить за ними, слушая объяснения. Сергей сначала подосадовал на появление посторонних, но потом забыл о них, настолько его внимание было сосредоточено на Ирине. Томский не сразу заметил высокого немолодого мужчину, под конец присоединившегося к их группе. Когда остальные разошлись, он остался, а Ира подошла к нему и, поднявшись на носки, поцеловала в щеку.
   - Привет, папа, я тут решила временно поработать экскурсоводом. - Ирина повернулась к Сергею с Лешкой. - Это Сергей Томский из отряда спасателей и его сын Алексей, а это мой папа, Устюгов Владислав Михайлович.
   - Здравствуйте, молодые люди. - С доброй улыбкой Ирин отец внимательно оглядел ее гостей.
   Сергей с Лешкой поздоровались хором. Владислав Михайлович начал о чем-то расспрашивать Томского-младшего, тот тоже, нисколько не смущаясь, задавал ему вопросы, а Сергей, в отличие от сына, испытал неловкость. Ему показалось, что Устюгов сразу понял, какие чувства он испытывает к его дочери. Впрочем, это ощущение быстро исчезло, потому что Ирин отец очень заинтересованно расспрашивал его о работе, чувствовалось, что это не просто праздное любопытство.
   День пролетел незаметно, а на прощание Ирина сказала:
   - Ничего из занятий у нас сегодня не получилось, - и предложила: - Сергей, если ты в следующую субботу не работаешь, приезжай.
   - А мне тоже можно приехать? - Лешка затаил дыхание в ожидании ответа.
   - Конечно, можно, если твой папа тебя с собой возьмет.
   - Возьму, если двоек за неделю не нахватает, - Томский с большим сомнением посмотрел на сына.
   Когда в следующую субботу Сергей с Лешкой приехали к Ирине в институт, они опять услышали, как она распекает Шестакова с Суворовым. Второкурсники, которые пришли на лабораторные занятия, тоже "прижали уши", хотя выволочка к ним отношения не имела. Стоило Ирине увидеть Томских, она махнула рукой на своих дипломников и сказала с уже меньшим раздражением: "Все, забейтесь куда-нибудь в угол, и чтобы в ближайшее время я вас не видела и не слышала!" Ребята спрятались в препараторской, Лешка, спросив разрешения у Устюговой, ушел к ним, а Сергей устроился за последним столом с Ирининой папкой.
   С техникой безопасности дело шло туго, Томский никак не мог сосредоточиться на записях. Он то просто смотрел на Ирину, то вспоминал, как увидел ее первый раз в Рябиновке, то предавался и вовсе, как ему казалось, несбыточным мечтам, что она позволит обнять себя и даже ответит на его поцелуй.
   - Сергей, о чем ты думаешь? - Строгий голос спустил Томского с небес на землю.
   - О тебе, - честно ответил он.
   Сергей ждал, что Ирина рассердится, и приготовился услышать что-нибудь язвительное в свой адрес, но она ограничилась замечанием:
   - Зачет-то как сдавать будешь? Не жди от меня поблажек, - а затем немного мягче добавила: - Спрашивай, если что непонятно, или не можешь разобрать мою писанину. Я из разных книжек и инструкций это собирала, надо бы в компьютер ввести, распечатать, да все руки не доходят.
   - У тебя нормальный почерк, мне все понятно, - поспешил заверить ее Сергей, - и то, как написано, и то, о чем написано.
   - Давай обойдемся без комплиментов, - остановила Томского Ирина. - На зачете тебе это не поможет.
   Она ушла проверять у студентов полученные результаты с неприятным осадком на душе - ей вдруг подумалось, что Сергей мог обидеться на ее слова. Томский тоже почувствовал себя неловко - неужели Ирина заподозрила его в неискренности? Как объяснить, что больше всего он боится оттолкнуть ее чем-либо? Он читал о способах оказания первой помощи при электротравме, поминутно прерываясь для того, чтобы взглянуть на Ирину в просвет между стоявшими на столе десятилитровыми пустыми бутылями. Потом вытащил телефон и украдкой сделал несколько снимков.
   Ирина смотрела лабораторные журналы студентов и тоже время от времени поглядывала на последний стол. Ей было видно только коротко стриженую макушку, Сергей, подперев голову кулаками, уткнулся в бумаги. "Старше этих мальчишек на десять лет, - она оглядела второкурсников и перевела взгляд на Томского, - но точно такой же. Пока не цыкнешь - толку не будет!"
   В этот момент Сергей поднял голову, и их глаза встретились. Ирина поняла, что не может на него злиться, и улыбнулась. Сергей просиял в ответ, обрадовавшись тому, что Ира не сердится на него, и решил больше не давать ей для этого повода.
   Саша Суворов сказал Алешке на прощание так, чтобы никто больше не услышал: "Приходите почаще. При вас Ирина Владиславовна такая добрая становится, просто на себя не походит".

* * *

   С первого раза зачет Ирине сдали считанные единицы, основная масса спасателей отделалась от техники безопасности после второй попытки. Жалобы Черепанову на "зверства" Устюговой результата не дали. Николай Кронидович пришел на сдачу зачета группой Артура Галямшина, послушал вопросы и ответы, выловил несколько шпаргалок и вынес свой вердикт: "Ирина Владиславовна слишком мягко с вами обращается, жалеет, видимо, таких болванов, переживает, что их в дворники переведут. И переведу! Кто не сдаст зачет, в который раз повторяю, к работе допущен не будет!"
   В группе Медведева сразу сдали зачет Петрович, Антон и Сашка. Со второго захода "отстрелялись" Генка, Илья и Денис, у которого в первый раз просто не выдержали нервы - Ирину он панически боялся. Получив билет, Зорин сначала с четверть часа сидел в оцепенении, а потом положил его на стол перед Ириной и сказал, что придет в другой раз. Света потом почти до конца дня отпаивала Дениса чаем и пыталась успокоить.
   - Я не могу с собой справиться, - Денису было нелегко признаться в своей, как он считал, слабости, но Светлана так по-доброму смотрела на спасателя, что Зорин выложил все: - Я только увижу ее, как мне становится нехорошо, из головы вылетают все мысли, а язык становится каким-то толстым, неповоротливым, я то заикаться начинаю, то шепелявить, то вообще не могу выдавить из себя ни слова.
   - Денис, - лукаво улыбнулась Светлана, - а ты в Ирину не влюбился ли? Симптомы совпадают!
   - Влюбился?! В эту мегеру?! - ужаснулся Зорин. - Да у меня не только мороз по коже, у меня и внутри все леденеет от ее голоса! Руки начинают трястись! Я никогда не чувствовал ничего подобного, даже в школе, когда надо мной при всем классе, передразнивая мое произношение, издевалась наша "англичанка"!
   - Что же в ней такого страшного?
   - Не знаю, но находиться на расстоянии меньше пяти метров от нее я не могу!
   - А вот Санька с Антоном совсем ее не боятся, Сергей так вообще глаз с нее не сводит, сразу видно - человек влюблен.
   Денис молча пожал плечами, а потом не выдержал:
   - Это его дело, но не я один ее не переношу! И наш командир видеть ее не может, и Генка с Петровичем тоже предпочитают держаться от нее подальше! Девушка должна быть доброй, ласковой, душевной, мягкой, как ты, Света, а Устюгова - киборг, машина без сердца, без души, и что случилось с Серегой, что он в ней нашел, я никогда не пойму!
   Светлана расстроилась, услышав такие нелестные слова о своей подруге:
   - Денис, ты видишь только то, что на поверхности! Ирина может показаться резкой и недоброй только на первый взгляд, а на самом деле... Сергей сразу почувствовал, какая она, и ты со временем поймешь это. В Рябиновке Ира накинулась на тебя, потому что переволновалась из-за того, что произошло с Сергеем, и не смогла сдержаться. Не принимай это так близко к сердцу.
   - А потом? - обиженно спросил. - Она следила за мной, как кошка за мышью, и все время ругалась. Я никогда в жизни не слышал про себя столько, мягко говоря, неприятного.
   - Как ты не понимаешь, что Ира беспокоилась и за тебя! - покачала головой Светлана. - Заметив, как тебя тянет "похимичить", - Денис вспомнил свои неудачные эксперименты и покраснел, - она представила, чем все может закончиться, и постаралась предотвратить еще один несчастный случай. Никто, конечно, об этом не подумал, но, по-моему, и тебе, и Вадиму нужно сказать Ире спасибо.
   - Я приложу максимум усилий для того, чтобы как можно меньше сталкиваться с ней; тогда ни Устюговой не придется беспокоиться за меня, ни мне благодарить ее за это беспокойство, - спасатель никак не мог простить Ирине едкие слова про "алкашню".
   - Хорошо, Денис, - грустно улыбнулась Светлана, увидев, что обида Зорина не проходит и он никак не может успокоиться, - мы еще поговорим о том, что произошло в Рябиновке, а сейчас я покажу несколько приемов, которые помогут сохранять спокойствие при общении даже с не очень приятными тебе людьми.
   У Медведева Ирина и во второй раз не приняла зачет, заявив ему: "Вы, Вадим Дмитриевич, командуете людьми, несете за них ответственность. По моему разумению, вы должны намного лучше всех остальных разбираться в вопросах обеспечения безопасности, оценивать и предотвращать возможные риски. Кое-что вы знаете, но, по большей части, пытаетесь угадать правильный ответ. Так не пойдет. Придете еще раз". Вадим вылетел из комнаты, которую приспособили для занятий, злой, как сто чертей. Впору было, по примеру Дениса, идти к Светлане, но именно этого он никогда не смог бы сделать. Медведев не хотел даже попадаться ей на глаза, считая, что Света по одному его взгляду догадается, что с ним творится, и поэтому прятался по углам, стараясь при этом не выпускать ее из виду.
   Немного остыв, Медведев понял, что Ирина права в том, что он должен лучше всех знать все эти бесконечные правила и инструкции. У Петровича были достаточно подробные записи Ирининых лекций, и он, пожалуй, был единственным, к кому Вадим мог без стеснения обратиться за помощью. К тому же Антон с Сашкой были заняты тем, что натаскивали Сергея Томского, который твердо решил сдать зачет с первого раза и без малейших колебаний попросил ребят помочь ему.
   - Обязательно выучи про шаговое напряжение, - посоветовал Антон. - Это у Ирины любимый вопрос, на нем каждый второй засыпался.
   - А еще она любит спрашивать про ожоги и переломы и про первую помощь при них, - добавил Меньшиков, - впрочем, по ожогам у нас были практические занятия.
   - Это точно, - с короткой усмешкой ответил Сергей, на левом плече у него до сих пор не отошла до конца корка, образовавшаяся на самом большом ожоге. - Про ожоги я теперь все знаю.
   На зачете Медведев чуть было снова не провалился, настолько его мысли отвлеклись в сторону. Вадим поразился переменам, произошедшим с Томским. Куда девались хмурая замкнутость, устремленный куда-то под ноги взгляд, желание устроиться где-нибудь в сторонке? На Ирины вопросы Сергей отвечал уверенно, открыто смотрел на нее и даже улыбался. Она казалась чрезвычайно довольной его знаниями, но снисхождения или поблажек Сергею Вадим не заметил. Ирина погоняла Томского по всем темам и только после этого, слегка улыбнувшись, отпустила его с зачетом. Сергей так радостно просиял в ответ, что Медведев просто не узнал его - перед ним был совсем другой человек, имевший лишь отдаленное сходство с тем угрюмым парнем, которого год назад определили к нему в группу.
   А к Медведеву Ирина была готова прицепиться по любому поводу. Зачет она ему поставила, но недвусмысленно дала понять, что сделала это исключительно потому, что ей надоело с ним возиться, прозрачно намекнула, что он тупее самого тупого из ее студентов, а под конец заявила, что он будет нести всю ответственность за возможные травмы и несчастные случаи в его группе. Вадим, со своей стороны, был согласен с любой ответственностью и готов заложить душу черту, только бы больше никогда в своей жизни не увидеть Устюгову.

* * *

   Зачет по технике безопасности в конце концов сдали все, и Ирине больше незачем было приезжать в институт. Томский никак не мог найти предлог для встречи с ней, не решаясь просто позвонить, но его неожиданно выручил сын, принесший за неделю сразу несколько двоек по математике и запись классного руководителя в дневнике с настоятельной просьбой подойти родителям в школу. Сергей устроил Алешке допрос с пристрастием и выяснил, что их новая учительница математики, она же классный руководитель, ничего на уроках не объясняет, говорит только, какой параграф прочитать в учебнике и номера задач, которые нужно решить.
   В школе учительница долго жаловалась Сергею на его сына и заодно на весь класс, говорила, что дисциплина никудышная, что учиться никто не хочет, и предложила проводить дополнительные занятия для отстающих за определенную плату, разумеется. Все это выглядело неприкрытым вымогательством. Стоимость занятий была не такая уж большая, Томский мог бы заплатить и больше, но его возмущала сама постановка вопроса: за зарплату - ничего, а за деньги - пожалуйста!
   Лешка за три месяца с начала учебного года математику запустил основательно. Сергей хотел ему помочь, но понял, что его знаний, оставшихся со школы, для этого недостаточно. Учебник был написан таким дурным языком, что больше запутывал, чем объяснял. Бабушка тоже не справилась.
   - Папа, может, Ирина Владиславовна в этом разбирается? - Глаза сына светились простодушием, но далеко в их зеленой, как у отца, глубине таилась хитринка. - Давай в субботу поедем к ней.
   - В эту субботу у нас дежурство. - Сергей был не прочь воспользоваться появившимся предлогом для того, чтобы увидеть Ирину, но постарался не показать этого.
   - Тогда я один к ней поеду! - Томский был сильно озадачен таким заявлением, а Алешка продолжил: - Или я к тебе на работу приеду, когда Ирина Владиславовна снова будет зачет принимать.
   - Ты всерьез полагаешь, что у нее времени навалом, чтобы еще всяких двоечников по математике подтягивать? К тому же зачет уже все сдали, и Ирине Владиславовне больше нечего у нас делать.
   - Пап, ну позвони ей, пожалуйста, - Лешка не отставал от отца. - Не в эту субботу, так в следующую.
   Пока Сергей раздумывал, как Ирина отнесется к роли репетитора по математике для его сына, Николай Кронидович пригласил Устюгову для консультации по поводу организации лабораторий в подразделении экологической безопасности. Корпуса медицинского подразделения, административный корпус, корпус подразделения оперативно-спасательной службы и вспомогательные подразделения были почти готовы, там шли последние отделочные работы, и устанавливалось оборудование. Лабораторный корпус был еще в стадии ремонта, и Черепанов хотел получить рекомендации специалистов на этом этапе, чтобы потом не пришлось прибегать к радикальным переделкам.
   В подготовке корпусов к сдаче были задействованы все. Группа Медведева во главе со своим командиром убирала строительный мусор от старого административного корпуса. В новое здание руководство решило не переселяться, предпочтя бетонным и стеклянным стенам добротную кирпичную кладку почти метровой толщины и роскошный паркет, переживший годы небрежного отношения. Полы и массивные дубовые двери менять не стали, зато тщательно отреставрировали.
   Около крыльца остановилась вишневая "девятка", из нее вышла Ирина Устюгова.
   - Здорово, бойцы! Где ваше начальство найти можно?
   Сашка с Антоном искренне обрадовались ее приезду и, побросав мешки с мусором, двинулись к ней, собираясь проводить к Черепанову. Сергей решил опередить шуструю молодежь и, не тратя времени на спуск по лестнице, выпрыгнул из окна второго этажа и приземлился в каком-то метре от Ирины.
   - Сергей!!! - В ее возгласе и глазах были перемешаны удивление, возмущение и беспокойство. - Ты другого ничего не мог придумать, кроме как из окон прыгать?!
   - Нет! - глаза Томского светились от радости. - Я, когда тебя вижу, ничего не соображаю.
   - Оно и видно, - нахмурилась было Ирина, но тут же улыбнулась. - Как дела?
   - Да вот, к новоселью готовимся. Тебе Кронидыч нужен? Давай провожу, он в клинике должен быть.
   Сергей оглянулся на Медведева, как бы спрашивая разрешения отлучиться. Вадим махнул рукой. Смысл этого жеста был один: "Делай что хочешь, только уведи отсюда эту кобру!"
   Денис стоял по другую сторону крыльца и, лихорадочно припоминая Светины упражнения для сохранения самообладания, не очень успешно пытался спрятаться за колонной, украшавшей вход. Он выглядел настолько забавно, что Ирина не могла удержаться от улыбки.
   - Денис, ну что ты на меня так смотришь? Я, вроде бы, не кусаюсь!
   При этом Устюгова подошла к нему и заглянула в глаза. Встретив ее взгляд, Денис внезапно понял, что Светлана была права - не со зла, не от желания продемонстрировать свою власть ругала его Ирина, она боялась, как бы с ним, как с Сергеем, не произошло какого-нибудь несчастья.
   - Правда? - с наигранным опасением спросил Зорин; его испуг и давняя обида вдруг куда-то бесследно исчезли, и он тоже рассмеялся.
   - Правда! - к смеху присоединились Антон с Сашкой.
   Даже Генка, который довольно прохладно относился к Устюговой, не мог не подключиться к общему веселью, до того заразительно хохотали ребята.
   По дороге к клинике Ирина, все еще посмеиваясь, спросила Сергея:
   - Как твой наследник?
   - Двоек по математике нахватал мой наследник. Им математичка ничего не объясняет, и я помочь не могу. Наверняка в школе мы это проходили, но я ничего не помню, а как в учебнике написано, разобраться не могу и ему растолковать не в состоянии.
   Ирина сразу все поняла:
   - Приезжайте в субботу ко мне, вместе разберемся. Только учебник с собой возьмите обязательно.
   - Ира, зачем тебе учебник? Ты же и без него все знаешь, я в этом уверен.
   - Я-то знаю, так ведь нужно Алешке все объяснить. Решит задачку по-другому, а в школе не посмотрят на правильный ответ, зато всегда могут придраться и сказать, что так не учили. Все, договорились, я жду вас в субботу. - Ирина кивнула головой, подтверждая свои слова, а Сергей не смог удержаться от счастливой улыбки.
   Черепанов, увидев Устюгову, просиял. Обычно такие улыбки были адресованы только Светлане. Николай Кронидович очень внимательно посмотрел на Томского, будто не узнавая его, потом сделал для себя какие-то выводы и поощряюще хмыкнул. Сергей ничуть не смутился от такого недвусмысленного одобрения и широко улыбнулся в ответ. Командир третьей группы Артем Рябинин в полном недоумении смотрел то на начальника, то на Сергея. Пожалуй, за все пять лет службы в отряде спасателей он считанные разы видел такую улыбку у Черепанова, а Сергея считал мрачным типом, вообще не умеющим радоваться чему-либо. Даже Светлана поразилась переменам, произошедшим с Томским. Директор внимательно посмотрел на спасателя, на Ирину, на своего первого заместителя, улыбавшегося как никогда, и ничего не понял.
   Сергей по своему обыкновению не сказал ни слова, но с откровенным сожалением оставил Ирину в окружении начальства и представителей какой-то американской фирмы. "Главное - вовремя уйти", - усмехнулся он про себя, услышав, что разговор пошел на английском языке. Светлана знала его в совершенстве, Ирина тоже довольно легко поддерживала беседу. При директоре, Черепанове и главвраче клиники Дронове был переводчик, но его пригласили больше для поддержания статуса руководства. В школе Сергей учил английский, но через пятнадцать лет после окончания в памяти остался едва ли десяток слов. Он не жалел об этом, никогда не испытывая потребности в знании какого-либо иностранного языка, но сейчас что-то кольнуло его. "Да если бы и знал английский, - Томский пожал плечами, - толку ноль. Я и по-русски на тему медицинского и лабораторного оборудования ничего не смог сказать бы".
   Всю дорогу до корпуса, где работала первая группа, Сергей размышлял о том, что Лешку обязательно нужно будет заставлять учить язык под бабушкиным контролем, раз уж сам он не способен ничем помочь сыну. "Ничего-то я не знаю, ничего не умею, - невесело подумал Томский. - Какой интерес Ире со мной общаться? Никакого..."
   Илья обратил внимание на его хмурый вид:
   - Поругался с Ириной?
   - Нет, с чего ты взял?
   - Да вид у тебя похоронный. Кронидыч выволочку за что-то сделал?
   Сергей молча помотал головой, но потом не выдержал:
   - Она столько знает, во всем разбирается и языками владеет! А я?! - он с видимым усилием задавил свои эмоции и добавил так тихо, что Илья едва его расслышал: - Не по Сеньке шапка...
   - Дурак ты, Сенька, вот что я тебе скажу. - Сергей изумленно вскинул на Илью глаза, но тут же сообразил, почему тот его так назвал. - По-твоему, с женщиной только об умных вещах и высоких материях разговаривать можно? Ты думаешь с ней обсуждать вопросы техники безопасности, состояние окрестных свалок или теорию относительности? В постели будешь говорить о бесконечности вселенной и нравственном императиве Канта? - Илья вольно или невольно копировал голос и фирменные саркастические интонации Черепанова, сходство было поразительным. - Ты с Татьяной, - речь шла о бывшей жене Томского, - о чем разговаривал?
   - С ней, кроме как о деньгах, ни о чем другом говорить было невозможно.
   По тому, как Сергей изменился в лице, Илья понял, что Татьяну лучше не упоминать ни в каком контексте.
   Дочь товароведа крупного универмага и директора автобазы, она с раннего детства привыкла к достатку в семье, и материальная сторона жизни для нее определяла если не все, то очень многое. Илья знал эту эффектную полноватую блондинку; он не один раз бывал в "Золотом олене", где Татьяна работала администратором. Он мог понять Сергея - в двадцать лет любого парня, прежде всего, привлекает яркая внешность, а вот почему Татьяна обратила на Томского внимание - этого Илья понять не мог.
   Он не догадывался, что на семнадцатилетнюю выпускницу произвел неотразимое впечатление демобилизовавшийся сержант-десантник, пришедший в форме при всех своих регалиях навестить учителей. Татьяне тогда пришлось зайти в школу уже после получения аттестата из-за того, что в медицинской справке ей что-то не отметили, и поэтому в приемной комиссии торгового техникума документы не приняли. Она очень удачно оступилась на лестнице, Сергей поймал ее, а дальше, попросту говоря, в дело вступили гормоны. Лето, пляж, дискотеки, шумные молодежные компании, они почти не расставались. В сентябре, правда, Татьяну на месяц вместе со всеми студентами отправили на картошку, но Сергей не удержался и к зависти всех девчонок приехал навестить ее. Татьяне представился случай еще раз сравнить Сергея со своими ровесниками, и сравнение было далеко не в их пользу - Томский казался ей настоящим мужчиной.
   Вскоре после приезда из колхоза Татьяна поняла, что ждет ребенка; восемнадцать ей должно было исполниться только через месяц. Родители были в шоке. От старшей дочери такой прыти они не ожидали, об аборте она даже слышать не хотела, будущий зять, отслуживший в армиии и собиравшийся учиться, но до сих пор слонявшийся без дела, восторга у них не вызвал. Мать Сергея тоже была поставлена перед фактом - через полгода ей предстояло стать бабушкой.
   Мать Татьяны пристроила зятя экспедитором на базу хозтоваров, но там он проработал до рождения сына и ушел; не лежала у него душа к торговле и тем отношениям, которые складывались вокруг нее. Два месяца Сергей искал работу, возился с новорожденным сыном как самая заботливая мать и был абсолютно счастлив. Но именно тогда начались скандалы из-за денег, вернее, их нехватки. В милицию Томский попал благодаря однокласснику, сразу после армии пошедшему служить в спецназ. Работа Сергею не слишком нравилась, но деньги платили аккуратно, к тому же заработок регулярно повышался, однако Татьяну не устраивало ничего. Служба в спецназе, две командировки в "горячие точки", уход на работу участковым, потом инкассатором в банк - реакция была одна: "Только такой дурак, как ты, будет вкалывать с утра до ночи за такие гроши!" Сама она устроилась сначала бухгалтером, а потом перешла на работу администратором в ночном клубе, который принадлежал одному из крупных бизнесменов города.
   - Хватит сторожить чужие деньги. Будешь охранять того, кто эти деньги делает, и сам в накладе не останешься! - заявила Татьяна Сергею, когда уговорила взять его охранником к хозяину заведения.
   Когда же произошла история с обрушением стены в Драмтеатре, которая в итоге закончилась увольнением Томского, Татьяна высказала все:
   - Ты идиот! - орала она, не думая о том, что ее может услышать кто угодно. - Потерять такое место! Ты думаешь, мне легко было тебя туда устроить? Нет, ты вообще ни о чем никогда не думаешь! Не твой случай, когда одна извилина в мозгах образуется от фуражки, у тебя фуражка единственную имевшуюся разгладила! Ты дебил! Я удивляюсь, как ты школу закончил, как тебя с такими куцыми мозгами в милицию взяли, хотя зря - туда умные люди и не идут. - Татьяна сделала паузу, а затем продолжила со свежими силами: - Ты неудачник по жизни! Что ты от своей работы поимел? Трупную хату на первом этаже? И то лишь после того, как я у твоего начальника не раз и не два побывала! А не подсуетилась бы, до сих пор с твоей мамочкой ютились бы в хрущевке! Сейчас ты нашел свое призвание - грузчик на рынке! Только там тебе и место! Охранник в ночном клубе не соответствует его моральным принципам! А ты знаешь, чего мне стоило уговорить директора взять тебя на эту работу после твоей выходки в театре?
   - Переспала, наверное, с ним? - устало спросил Сергей.
   - Да!!! - Татьяна окончательно перестала сдерживаться. - И убедилась, что ты - ничтожество во всех отношениях! И в этом смысле - тоже!
   На следующий день Алешка после школы приехал на рынок и нашел там отца.
   - Папа, давай уйдем жить к бабушке.
   Томский только закончил разгружать машину с картошкой и луком и отдыхал, сидя на ящике и привалившись спиной к сеткам с овощами. Он и еще двое грузчиков с головы до ног были перепачканы торфяной пылью, руки в кровь изодраны капроновыми нитями. Сергей удивился, увидев сына, а от такого заявления просто онемел.
   Алешка продолжил:
   - Я не хочу возвращаться... туда... к ней, - наверное, он собирался сказать "домой к маме", но не смог произнести эти слова.
   - Ты все слышал? - Сергей заглянул сыну в глаза.
   - Да, - Лешка кивнул. - Я хочу быть с тобой, а не с ней. Я люблю тебя и бабушку.
   - А я ведь, действительно, такой, как твоя мама считает: недотепа, неудачник, недоумок и еще много чего "не".
   - Неправда!!! Ты самый лучший, папа! - Алешка вцепился в куртку отца, не обращая внимания ни на кого, глаза у него подозрительно блестели.
   - Ладно, поедем к бабушке, - Томский осторожно, чтобы не испачкать, обнял сына. - Но туда, - он тоже не сказал "домой", - все равно заехать нужно. Заберем твои учебники и кое-что из одежды.
   Вещи Сергей забрал только Лешкины, а сам - в чем был, в том и ушел. Татьяна к ним примчалась на следующий день, скандалила, угрожала, но, когда до нее дошло, что Сергей не собирается требовать раздела квартиры, быстро успокоилась. На сына ей было почти наплевать, и она уже предвкушала независимую обеспеченную жизнь.
   Все это в один момент пронеслось в памяти Томского, и по его отсутствующему взгляду и нахмуренным бровям Илья понял, о чем тот подумал. А Сергей уже перескочил мыслями на Ирину. "Неужели она тоже думает только о деньгах? Нет, не похоже, - Томский не мог себе такое представить. - Да, она знает им цену, умеет их зарабатывать как современная деловая женщина". Как же не хотелось ему обмануться в своих надеждах на то, что деньги для Ирины не являются самым главным в жизни, что с ней возможны отношения, не основанные на меркантильной почве, не посвященные вечному накопительству.
   - Чудной ты, Серега, - донесся до него голос Ильи, - столько книжек прочитал и не знаешь, о чем с девушкой поговорить. Если не хочешь о старых писателях, думаешь, что ей будет скучно, тогда скачай из Интернета что-нибудь новенькое, что на слуху, - вот тебе и тема для разговора.
   - А что именно? - Томский радостно ухватился за эту идею, но тут же сник. - Вот тебе наглядное подтверждение моей отсталости - я в этих вопросах совсем не ориентируюсь, не то что ты.
   - Брось! - Илья отмахнулся от слов Сергея. - Ты нашего командира тоже отсталым считаешь? Наверняка нет, а он, подозреваю, о Мураками слыхом не слыхивал.
   Томский постарался запомнить это имя и вечером нашел в Интернете несколько книг этого писателя, а потом почти до самого утра сидел и читал их с экрана ноутбука, пока не заболели глаза.
   Однако светского разговора о современной литературе в субботу не получилось. Ирина долго с бесконечным терпением объясняла Лешке математику, пока он не понял, как решать задачи. Потом они пили чай, заваренный в большой стеклянной колбе, и обсуждали современную школьную программу. Сергей, как ему показалось, ловко перевел разговор на модные книжные новинки.
   - Я сейчас практически ничего не читаю, - с сожалением сказала Ирина, когда Сергей спросил ее, какого она мнения о Мураками. - Ни времени нет, ни сил. Только, если еду куда-то, в поезде читаю, специально для этого электронную читалку купила.
   - Пап, а ты скинь Ирине Владиславовне "Охоту на овец", - влез в разговор Алешка, - или еще чего-нибудь из того, что ты из Интернета насохранял.
   - Не откажусь. - Ирина протянула Сергею флешку.
   Он обрадовался:
   - Когда тебе ее принести и куда? Ты к нам в институт еще приедешь или лучше сюда?
   - Ну, если с математикой все понятно, то в среду отдашь, если будешь на работе. Меня ваш начальник просил приехать - очередных фирмачей ждет. До среды время еще есть, созвонимся, если что не будет получаться.
   - К среде я все сделаю, - заверил Ирину Сергей, а потом добавил: - У тебя столько работы, как ты справляешься со всем? Зачем тебе это? Сама же говоришь, что устаешь.
   - Ничего, я привыкла к такому графику. Волей-неволей приходится поддерживать себя в форме, - Ирина внешне беззаботно улыбнулась, но какое-то горькое выражение промелькнуло в ее глазах. Томский, однако, успел его заметить, и эта горечь потом очень долго не давала ему покоя.

* * *

   В среду Ирина долго не могла увидеться с Сергеем. Ее у входа перехватил и сразу увел к себе Черепанов, у которого, помимо уже знакомых Устюговой американцев, были итальянцы, японцы и немцы. Настал звездный час Ильи - переводчик-итальянец настолько плохо знал русский, что никто ничего не мог понять и общаться приходилось на английском. Человека, хорошо владеющего итальянским, найти было непросто, но Светлана вспомнила об Илье, который когда-то учился в институте иностранных языков на романском отделении. Немного спотыкаясь вначале на специфической терминологии, Илья быстро вошел в тему и с блеском справился с предложенной задачей, а оставшийся не у дел Стефано с удвоенным пылом начал ухаживать за Танюшкой Маковой, которая сразила его наповал. Итальянцы при первой же встрече пришли в восхищение от Светланы, но именно Танюшка с ее жизнерадостной улыбкой и сдобными формами привела их в полнейший восторг - в ней они, а в особенности Стефано, увидели свой идеал женской красоты.
   Американцы вспомнили "Русский дневник" Стейнбека и называли Свету не иначе как Sweet Lana. Внешность девушки в полной мере соответствовала стандартам Голливуда - большие глаза, сияющая улыбка, пышные волосы, стройная фигура, но никто из представителей сильного пола, затравленных феминизмом на родной земле, не рискнул приударить за ней. Кроме того, за Светланой как тень постоянно следовал Меньшиков, которого поначалу посчитали ее родным братом из-за некоторого сходства. Он смотрел на проявление малейших попыток поухаживать так сердито, если не сказать свирепо, что это сделало бы честь самому командиру. "Это мой верный паж", - с очаровательной надменностью говорила Светлана о Сашке и тут же превращала все в шутку прелестной улыбкой и ласковым взглядом.
   Медведев же просто изнемогал, постоянно обнаруживая Свету в окружении то каких-то военных, то явно столичных чиновников, то иностранцев. Он старался, не попадаясь никому на глаза, не выпускать девушку из виду, прятался по каким-то закоулкам, грыз ногти и изнывал от желания схватить ее в охапку и унести от этих похотливых, как ему мерещилось, взглядов. Как назло, в городе и его окрестностях не происходило ничего, что потребовало бы вмешательства спасателей, даже самые рассеянные граждане вдруг перестали терять ключи, и не было ни одного вызова, который мог хотя бы на какое-то время избавить Вадима от навязчивых ревнивых мыслей.
   С Томским Медведев столкнулся в длинной стеклянной галерее между корпусом поликлиники и стационара. Сергей, почти как командир, неприкаянно бродил по коридорам и переходам, но нигде не мог найти Ирину. Вадим сразу догадался, почему у Сергея опять такой пасмурный вид.
   - Около спортзала все недавно были, - стараясь сделать вид, что его это не интересует, мимоходом бросил Медведев. - Попросту взял бы, да и позвонил, договорился, где вам встретиться.
   - Неудобно, - Сергей почувствовал благодарность к командиру за то, что тот не стал ни о чем расспрашивать, - вдруг занята, может, разговор какой важный, а тут я влезу.
   - Пошли, вместе ее отловим, - вдруг предложил Вадим.
   Медведеву до безумия хотелось увидеть Свету, и он решил, что в компании с Томским не будет выглядеть так нелепо, как во время своих одиноких блужданий.
   Опасения Сергея были напрасны. Ирина, как только увидела его, сразу, извинившись, приостановила разговор с каким-то военным и быстрым шагом подошла к Томскому. Как всегда, ее улыбка согрела его своим теплом, Сергей просиял в ответ, а Ирина, ничуть не смущаясь присутствием двух десятков свидетелей, взяла его за рукав и увела в сторону.
   - Вот твоя флешка. Я сделал папку "Книги" и все, что у меня было, туда сбросил, - Сергея переполняла радость оттого, что и он смог что-то сделать для Ирины.
   - Спасибо, - благодарно кивнула она, - очень кстати - в субботу вечером я уезжаю в командировку, будет, что почитать в дороге.
   - Надолго?
   - На неделю, может, полторы, не больше.
   - Я провожу тебя, а потом встречу, - Сергей взял ее за руку и подивился собственному нахальству, запоздало подумав: "А вдруг Ира не одна едет?"
   - Договорились, - Ирина не только не рассердилась на него, а, улыбнувшись, почти ласково прикоснулась кончиками пальцев к его запястью. - Давай, мы с тобой вечером созвонимся и все обсудим.
   - Конечно, - еле выговорил Томский. У него на миг перехватило дыхание под напором обрушившихся на него эмоций.
   Медведев тоже задыхался, но от ревности - рядом со Светланой он увидел Рябова, с нескрываемой нежностью смотревшего на девушку, и высоченного чернокожего американца, ослепительно улыбавшегося ей, маячивший там же Меньшиков, державший охапку каких-то бумаг, был не в счет. Вадим хотел было развернуться и уйти, но его уже заметил Черепанов и подозвал к себе. Стиснув до боли зубы и проклиная себя за то, что сунулся вместе с Томским к гостям, что не побрился сегодня утром, и за многое другое, Медведев с каменно-неподвижным лицом приблизился к группе, собравшейся в большом холле.
   - Хочу представить вам командира первой оперативно-спасательной группы, - Черепанов, стоявший между Светланой и Ириной, излучал редкостное благодушие, - Медведев Вадим Дмитриевич.
   Кроме руководства, главврача клиники, уже знакомого Вадиму заместителя генерального директора строительного треста, возводившего корпуса института, и местных бизнесменов во главе с Рябовым, там присутствовали представители американских, итальянских и японских фирм-поставщиков как лабораторного, так и медицинского оборудования. Обособленной группой стояли немцы, намеревавшиеся, пока еще не все контракты были подписаны, перехватить часть заказов у японцев и итальянцев. У немцев был собственный переводчик, американцам с русского языка переводило некое существо неопределенного пола и возраста, итальянцам - Илья, а японцам... Светлана! Вадим остолбенел, услышав, как свободно она говорит на их языке, а его собственное имя показалось ему совершенно чужим среди звуков непонятной речи.
   - Медведев-сан, - Вадим не сразу понял, что самый старший из японцев обращается именно к нему.
   Светлана тут же начала переводить:
   - Ясуда-сан надеется, что сотрудничество японских фирм с нашим институтом будет взаимовыгодным и долгосрочным...
   Что она говорила дальше, Вадим практически не слышал - так колотилось его сердце, звенящим гулом отдаваясь в голове. Что-то похожее прозвучало и в переводе с итальянского, немецкого и английского. Вежливые улыбки, поклоны, рукопожатия... Кто бы только знал, каких усилий стоило Медведеву вытерпеть весь ритуал! Вид у него был, наверное, довольно странный, потому что Николай Кронидович то и дело косился на него, а Светлана, не переставая мило улыбаться, спросила сквозь зубы: "Ты можешь вести себя как нормальный человек?" А у Вадима на глаза уже наползала кровавая пелена, потому что он видел, сколько взглядов устремлено на девушку, и даже традиционное отстраненно-вежливое выражение на непроницаемых лицах японских бизнесменов уступило место откровенному восхищению.
   Ирина глянула на Медведева и нахмурилась. Илья тоже понял, что с тем творится что-то неладное, и решил применить отвлекающий маневр. Он подошел вплотную к Вадиму и крепко сжал его руку чуть повыше локтя.
   - У Сереги камера всегда с собой?
   Медведев вздрогнул и очнулся. Он попытался высвободить руку, но Илья сдавил ее еще сильнее и, пристально глядя командиру в глаза, повторил свой вопрос. Не только Вадим, но и Черепанов, и Ирина недоуменно посмотрели на него, но тот ничуть не смутился:
   - Нужно было сказать Сергею Томскому, чтобы прихватил камеру. Он снимает на профессиональном уровне, у него даже дипломы с нескольких выставок есть. Было бы здорово, если бы он сейчас запечатлел нас для истории.
   - А что, это отличная мысль! - Черепанову понравилась идея Ильи. - Сделай одолжение, позови его сюда, пока он далеко не ушел.
   Илья удостоверившись, что Медведев более или менее пришел в себя, кинулся вслед за Сергеем. Томский еще только завернул за угол длинного перехода, соединявшего корпуса оперативно-спасательного и ремонтно-технического подразделений, когда товарищ догнал его.
   - Серега, пошли со мной. Кронидыч хочет тебе одно поручение дать.
   - Какое?
   - Он сам скажет, - Илья обнял товарища за плечи и с совсем не обидным, а добрым смешком добавил: - Будешь рядом со своей Ириной.
   - Не понял! - Сергей резко остановился и нахмурился. - Что ты задумал?
   - Пошли! - Илья потянул его за рукав. - Все как нельзя лучше складывается.
   - Да что именно? - Сергей все еще упирался.
   - Пошли-пошли, там узнаешь. Что мне тебя, силком тащить? Вот дурной! - усмехнулся Илья.
   По дороге из него так и не удалось ничего выпытать, но когда Томский услышал просьбу Черепанова заняться съемкой, он понял, что без Ильи здесь не обошлось.
   - Кто тебя просил рассказывать еще и о дипломах? - упрекнул его Сергей.
   - Плохо, что ли, получилось? Хватит скромничать, глянь, как Ирина на тебя смотрит. Спасибо бы лучше сказал!
   Улучив момент, когда все пошли осматривать помещения, в которых предполагали разместить диспетчерскую службу, Ирина немного отстала и с легким укором сказала Томскому, пошедшему за фотокамерой:
   - Ни полусловом ведь ни разу не обмолвился, ни одного снимка не показал. Почему?
   - Ира, да что показывать? Ничего особенного, Илька преувеличивает.
   - Дипломы тоже его преувеличение?
   - Да их всего два! Чем тут хвастаться?
   - Вот когда приеду, - Ирина взяла Сергея за пуговицу на рабочей куртке и притянула к себе, - покажешь все! Не хвастаясь, просто покажешь.
   То ли Ира слишком сильно потянула, то ли нитки уже перетерлись, но пуговица осталась у нее в руке. Она растерянно посмотрела на оторвавшуюся деталь, подняла глаза на Сергея, и тут они начали смеяться, сперва пытаясь сдержаться, а через минуту уже хохотали в полный голос, не обращая ни на кого внимания.
   Сергей обнимал Иру за плечи, а она попросту вцепилась в него, чтобы не упасть, и временами всхлипывала от смеха:
   - Кошмар! Я сею хаос и разрушение, уничтожая казенное имущество! И еще я ужасно нехозяйственная! У меня, в отличие от нормальных женщин, ни в сумке, ни в машине иголку с ниткой не сыскать! Как ты теперь будешь без пуговицы?
   - Ира, да выбрось ты эту несчастную пуговицу, не расстраивайся из-за нее!
   Ирина, зажмурившись, отчаянно замотала головой и при этом виском слегка задела губы Томского. Он не мог упустить такой момент и поцеловал ее, удивившись собственному нахальству. Синие глаза изумленно распахнулись, но в них не было ни капли негодования. Сергей осмелел окончательно и снова поцеловал Ирину.
   - Отдай мне ее, я сам пришью, - он забрал пуговицу из несопротивлявшихся пальцев и поцеловал еще и их.
   - Ой, Сергей, хватит! Я больше не могу! - пробормотала сквозь смех Ирина. - На нас уже все обратили внимание.
   Все, может быть, и нет, но Илья одобрительно улыбался, Черепанов почти по-отечески ласково смотрел на смеющуюся пару, Стефано мечтательно вздохнул, подумав о Тане Маковой, а Медведев банально позавидовал Томскому.
   Для Вадима теперь было недосягаемой мечтой подойти к Светлане и запросто завести разговор о чем угодно, как делали ребята не только из его группы. Он добился того, что в глазах девушки не было ничего, кроме отчужденности, она смотрела на него, как на случайного малоприятного попутчика в автобусе, в давке оказавшегося притиснутым к ней, который к тому же наступил на ногу: неприятно, даже больно, однако нужно доехать до нужной остановки, поэтому придется потерпеть в надежде никогда больше не увидеть этого типа - хорошо, что не пьяный и особо не пристает. Вадим понимал, что сам поставил себя в глупое положение, но не знал, как найти из него выход. Подойти и откровенно высказать Свете все, что накопилось за несколько месяцев, не позволяло самолюбие, опасение, что она посмеется над ним или, что вполне возможно, не поверив в его искренность, оттолкнет.
   Как он все испортил своим хамством! Сколько раз Медведев видел, как от его очередной грубости прекрасные голубые глаза подергивались ледком. Кто знает, не был ли этот лед слезами обиды, усилием воли замороженными для того, чтобы он не понял, что сделал ей больно?
   "Светочка, пойми, что со мной происходит! Сделай шаг, полшага навстречу, хотя бы посмотри на меня не как на постороннего человека!" - теперь Вадим мечтал, чтобы Светлана прочла его мысли, а она, уйдя с головой в работу, обращала на Медведева внимания не больше, чем на предмет интерьера.

* * *

   Все дивились, откуда Светлана до таких тонкостей знает все детали японского делового этикета. Кому, как и когда поклониться, как подать папку с бумагами, как принять бумаги, передаваемые Черепанову или директору института, - все делалось безукоризненно, с непередаваемым изяществом, но без малейшего оттенка подобострастия. Светлана разыскала какой-то особенный чай, заваривала его и подавала во время переговоров. Секретарь директора Раиса Николаевна была очень рада, что с нее сняли обязанность заниматься иностранцами - вроде бы и почетно, но хлопот сверх всякой меры: "Светочка молодая, шустрая, языки знает, умеет с этими заморскими гостями управляться - ей и карты в руки, а я уж с нашими доморощенными депутатами да бизнесменами разбираться буду".
   Вечерами опять же Светлана, правда, на пару с Ильей обеспечивала гостям культурную программу: оперный театр, театр оперетты, филармония. В нарядном вечернем платье девушка была до того обворожительна, что вслед ей мужские головы поворачивались автоматически, вне зависимости от возраста обладателей этих голов и наличия спутниц рядом с ними. Илья, замечая устремленные на Светлану взгляды, усмехался про себя: "Хорошо, что Димыч не видел ее на премьере "Веселой вдовы" в одной ложе с японцами и Рябовым. Это был бы уже не Легар, а Шекспир, кто-то точно живым бы из театра не вышел!"
   Илья же водил гостей по заведениям иного рода. Иностранцам было небезынтересно познакомиться и с казино, и с ресторанами, и с русскими ночными клубами, куда, благодаря знакомствам Ильи, можно было проникнуть и за кулисы.
   Последнее слово в негласном соревновании с Ильей осталось за Светланой. Не без помощи Рябова девушка разыскала ресторан восточной кухни, от которого японская делегация пришла в восхищение - они не ожидали за несколько тысяч километров от родных островов обнаружить заведение такого уровня: интерьер, обслуживание, меню - все было выдержано в классических традициях. Американцы с итальянцами были поначалу несколько подавлены обстановкой, им показалось, что они попали в какой-то восточный храм, Илья тоже несколько минут пораженно озирался по сторонам, а Светлана чувствовала себя настолько свободно, будто она родилась в Японии или всю сознательную жизнь прожила в этой стране. Японские бизнесмены наперебой восхваляли ее утонченный вкус, ум и красоту, которая не могла никого оставить равнодушным. Девушку сравнивали с героиней старинного японского эпоса о волшебной лунной деве Кагуя-Химе и деликатно осведомлялись, свободно ли ее сердце.
   Больше всех этим интересовался Ясуда-сан, глава регионального торгового представительства своей страны. Он прямо объявил о том, что его сыну пора жениться и продолжить старинный род, и, если все сложится благополучно, то Таро вместе с сестрой Мицуки приедет к родителям или сразу после новогодних праздников, или ближе к весне. Дело дошло до того, что Ясуда-сан, узнав о том, что родителей Светланы уже нет в живых, появился в кабинете Николая Кронидовича и без обиняков попросил начальника оперативно-спасательного подразделения отдать девушку замуж за его сына.
   - В нашей семье всегда выбирали суженых по рекомендации родителей, которые обязаны заботиться о том, чтобы будущая семья была крепкой и процветающей. Молодые люди, к сожалению, не имеют достаточного жизненного опыта, чтобы выбрать себе достойного спутника жизни. Еще большее сожаление вызывает то, что они не всегда склонны прислушиваться к советам старших, но в своих детях я сумел воспитать уважение к родителям. - В таком деликатном вопросе Ясуда-сан, зная, что Черепанов неплохо владеет английским, решил обойтись без помощи переводчика и говорил очень медленно, тщательно подбирая слова в стремлении без малейших потерь донести суть своей просьбы. - Кадзуми, моя жена, одобрила выбор, сын также полностью доверяет мне и с нетерпением ждет приглашения приехать и познакомиться со Света-тян. В прежние времена будущие супруги могли не знать друг друга до самой свадьбы, но сейчас правила не такие строгие, и предварительное знакомство и общение всячески поощряются. Я обращаюсь к вам как к человеку, который в отсутствие родителей невесты - Рябов-сан рассказал мне, что это были люди, достойные высшей степени уважения, - и других близких родственников вправе если не распорядиться судьбой девушки, то, по крайней мере, подсказать ей правильное решение. Если сейчас мы достигнем предварительной договоренности о предстоящем бракосочетании, то по приезду Таро подтвердим ее помолвкой.
   Черепанов слегка растерялся от такой неожиданной просьбы и не без труда вышел из сложившегося щекотливого положения:
   - Мне приятно услышать столь лестное мнение о моей возможности повлиять на выбор Светланой спутника жизни, но, боюсь, вы несколько преувеличиваете ее. Я уважаю традиции вашей страны, в целом, и вашего рода, в частности, и полностью согласен с вашими словами о том, что молодежи подчас необходим своевременный совет мудрого человека, но, должен сказать, что свою судьбу Светлана Медведева будет решать сама. Она умная и самостоятельная девушка, которая вряд ли захочет, чтобы ей диктовали, как поступить; мое мнение она может учесть, но не более того. - Николай Кронидович развел руками. - Не хочу, чтобы вы подумали, что я снимаю с себя всякую ответственность за судьбу девушки, но я всего лишь ее начальник, а есть человек, близкий друг родителей Светланы, который действительно заменил ей отца. К его совету Светлана прислушается скорее, чем к моему, но уверен, что Александр Петрович, так же, как и я, не станет навязывать свое мнение, каким бы оно ни было. Решать будет сама Светлана - если ей понравится ваш сын, то... - Черепанов покачал головой, представив, что больше не увидит Светлану. - Как говорят у нас в таких случаях: "Совет да любовь".
   Бизнесмен, слушая Черепанова, молча кивал, но по его лицу было заметно, что он несколько разочарован словами Николая Кронидовича, который, впрочем, сказал примерно то же, что накануне говорила Кадзуми. Она считала, что супруги Ясуда обрели семейное счастье, потому что полюбили друг друга задолго до того момента, как их родители решили поженить своих детей. Кадзуми вспомнила свою молодость, тайные свидания, ради которых студент Токийского университета Дзиро Ясуда каждую неделю приезжал на Хоккайдо.
   - Света-тян очень хороша собой, умна, образована, воспитана, неплохо знает наш язык, - убеждал супругу Ясуда.
   - Все так, - соглашалась с мужем Кадзуми, - но полюбит ли она Таро? Захочет ли оставить ради него свою родину, друзей, близких? Сможет ли Таро сделать так, чтобы Света-тян не тосковала?
   - Таро взрослый мужчина, достойный продолжатель нашего рода, отличительной чертой которого являются преданность и ответственность, он будет должным образом заботиться о своей семье и сделает так, чтобы его жена была счастлива.
   - Будет ли Таро любить ее так же, как ты меня?
   - Любить? Конечно, будет! - в этом Ясуда-сан не сомневался. - Я внимательно наблюдал за окружающими и уверяю тебя - ни в одних мужских глазах не было равнодушной холодности, когда рядом появлялась Света-тян.
   - Но, может быть, она уже любит кого-то? Более того, помолвлена с кем-то?
   - Я это выяснил, - с довольной улыбкой ответил Ясуда, припомнив свое небольшое расследование. - Света-тян не связана ни с кем никакими обязательствами. Ее родители умерли, близких родственников, с которыми она поддерживала бы отношения, тоже нет. Ничто не помешает ей сделать свой выбор, а Таро - я знаю, что наш сын проявит себя с наилучшей стороны. Они полюбят друг друга.
   "Любовь... - с ностальгическим вздохом подумал про себя Ясуда, покидая Черепанова. - Дети, - так он уже не раз называл в мыслях Таро и Светлану, - непременно полюбят друг друга".
   Николай Кронидович проводил гостя и попросил Раису Николаевну заварить ему крепкого чая. Он устал от недолгого, но непростого разговора, который, к тому же, пришлось вести не на родном языке.
   "Не ожидал, что на старости лет придется "выдавать замуж" своих сотрудников, вернее, наоборот, отказывать свату. Нелепая ситуация! Неужели этот самурай считает, что можно вот так запросто распоряжаться судьбой человека? - поразился Черепанов. - Средневековье какое-то! Свои обычаи они лелеют, а о наших ни черта не знают и знать не хотят. Одно хорошо, - вдруг пришло ему в голову, - что Ясуда пришел ко мне, а не вздумал просить руки Светланы у Вадима как ее непосредственного начальника. - Николай Кронидович даже зажмурился, представив себе реакцию Медведева. - Вот уж, действительно, бог миловал! Влюблен ведь, дурень, в девчонку по уши, но изводит и ее, и себя так, что впору вмешиваться".
   Черепанов глотнул обжигающего, как он любил, полночно-черного чая и задумался.
   "А стоит ли? В такой ситуации и родные дети не очень-то слушают родителей, - Николай Кронидович припомнил скоропалительное замужество Наташи Новоселовой, пригрозившей уйти из дома, если родители не согласятся с ее выбором. - А тут? И каким образом?"
   Он мысленно составил приказ следующего содержания: "Командиру первой оперативно-спасательной группы капитану внутренней службы Медведеву Вадиму Дмитриевичу и сотруднице службы психологической поддержки Медведевой Светлане Александровне "выяснить отношения". Об исполнении доложить не позднее такого-то числа".
   Черепанов усмехнулся, вообразив, как отдает подобный приказ на подпись директору: "А следующим приказом меня сошлют на пенсию, не забыв все полагающиеся в таком случае вежливые формулировки про многолетнюю службу и неоценимый вклад, но думая при этом, что старый пень окончательно сошел с ума и нужно побыстрее отправить его на покой, пока в лысую башку не пришли еще какие-нибудь маразматические идеи".
   Он представил себе, как Вадим, комкая копию врученного ему под роспись приказа, с каменным лицом подходит к Светлане и выдавливает из себя что-нибудь вроде:
   - Так... Ну... Это... Я видеть тебя не могу!
   На что Света отвечает ледяным тоном:
   - Взаимно!
   При этом до них вдруг наконец-то доходит, что каждый хотел сказать на самом деле.
   "Поцелуй в диафрагму. Хэппи-энд! - с улыбкой подумал Николай Кронидович. - Но никакими приказами этого не добиться, пока они сами не поймут, что любят друг друга, так что я, пожалуй, еще поработаю".

* * *

   Открытие новой базы института первоначально было запланировано на первое декабря, но из-за обычных в таких случаях строительных недоделок и других проволочек состоялось только в середине месяца. Героем дня, конечно же, был Черепанов, который выглядел именинником, получившим давно желанный подарок. Сколько сил и здоровья потратил он за прошедшие десять лет, добиваясь сначала создания института, а затем выделения денег и территории для его строительства! Хотя Николай Кронидович занимал должность начальника одного из подразделений, все понимали, что именно он являлся фактическим руководителем института, ни одно решение не принималось директором без предварительного обсуждения с Черепановым, главврач клиники, наделенный широчайшими полномочиями, тоже всегда консультировался с ним.
   Сотрудники были заранее предупреждены о том, что на официальной церемонии все должны "выглядеть прилично". Многие были поражены, увидев в форме Николая Кронидовича, на груди которого едва уместились награды, полученные за много лет службы. Черепанов не без смущения отворачивался от восхищенных взглядов, а Сергею Томскому даже погрозил пальцем, потому что тот со своей камерой, казалось, фотографировал только его с разных ракурсов, без лишних церемоний отстраняя мешавших ему фотокорреспондентов. Вторым объектом, которому Томский уделял свое внимание, стала Светлана, но и тут ему постоянно мешали присутствовавшие на открытии представители прессы. Они толпились около директора и приглашенных на церемонию гостей, и большую часть времени их взгляды и объективы были направлены на высокую стройную девушку, державшую на маленьком подносе ножницы, которыми предстояло разрезать традиционную ленточку.
   Большинство спасателей надело форму впервые, и почти все чувствовали себя в ней некомфортно. Илья то и дело одергивал рукава, которые казались ему короткими, Денис, форма которого провисела нетронутой несколько лет, еле дышал в ставшем для него узком кителе, Володя Устинов со Славой Шевченко насмешливо поглядывали друг на друга, еле сдерживая смех, Сергей Томский словно бы стеснялся погон с одной маленькой звездочкой, а Медведев просто-напросто не знал, куда ему деваться, замечая направленные на него взгляды. Он всегда стремился избегать официальных мероприятий, и, кроме Середкина, никто из ребят не видел своего командира в форме. Вадим выглядел старше, чем обычно, лицо и взгляд были неподвижны, будто военный мундир стеснял не только тело, но и мысли, и эмоции, но темно-голубой цвет в сочетании с белизной рубашки удивительно оттенял ярко-синие глаза. Может быть, Медведев почувствовал бы себя свободнее, если бы заметил удивленный взгляд, брошенный на него Светланой.
   Девушка будто впервые увидела командира первой группы. Он был собран, подтянут, движения были несколько скованы, но точны, а в его глазах Светлане почудилась печаль. Вадим был настолько не похож на того, каким она помнила его с детства и кого почти безуспешно пыталась узнать в последние месяцы, что все обиды, накопившиеся за это время, вдруг куда-то исчезли. Ей показалось, что Медведева окружает аура бесконечной усталости и одиночества, сомнений и неуверенности, которые он всеми силами старался скрыть, в первую очередь - от самого себя.
   Но их глаза так и не встретились в этот момент: Светлане пришлось переводить речь представителя японских бизнесменов, а Вадима отвлек какой-то ерундой его сосед - Марат Кузьминых. Потом все смешалось в сутолоке, возникшей в огромном холле перед конференц-залом, и Медведев снова увидел девушку, когда глава японской делегации и его помощник преподносили подарки руководству института. Затем Ясуда-сан вручил большой и, видимо, достаточно тяжелый пакет Светлане, что-то сказав при этом. Пакет тут же забрал из рук девушки Меньшиков, а она в это время, смущенно улыбаясь и кланяясь, благодарила японца, передавшего ей еще один сверток, на этот раз небольшой и легкий.
   Подарки Вадим увидел уже на следующий день. Сначала в бухгалтерии, куда он принес годовой отчет, Медведев натолкнулся на Светлану, наряженную в кимоно. По восторженным возгласам и вздохам он понял, что это подарок пожилого японца, но толком разглядеть ничего не успел, потому что Анна Соломоновна забрала у него бумаги и выставила из комнаты. А через час в кабинете Черепанова Вадим увидел лежавшие в ряд на длинном столе репродукции знаменитых гравюр японского художника Кацусики Хокусая, на которых была запечатлена священная для японцев гора Фудзи. Николай Кронидович специально позвал Медведева взглянуть на них и посоветоваться о том, где их лучше повесить.
   - Три гравюры мы повесим в комнате психологической разгрузки, - сразу предупредил Вадима начальник, - этот подарок сделан персонально Светлане, но она отказалась владеть таким сокровищем единолично.
   Вадим настолько увлекся изучением прославленных гравюр, что в ответ лишь промычал нечто абсолютно нечленораздельное.
   - Они украсят любой интерьер, - за спиной Медведева вдруг раздался голос девушки. - Я, если вы не возражаете, - она улыбнулась Черепанову, - возьму себе "Большую волну в Канагаве", "Восхождение на гору" и "Снежное утро на реке Коисикава". А вам, Николай Кронидович, мне кажется, нужно повесить в кабинете вот эту гравюру, - Светлана взяла со стола лист с изображением журавлей.
   - Светлана, - восхитился Черепанов, - вы читаете мои самые сокровенные мысли!
   Света, держа гравюру, что-то произнесла по-японски, а затем перевела: "Местность Умэдзава в Сосю".
   - Остаются три гравюры: "Озеро Сувако в Синсю", "Остров Эносима" и "Кривая сосна в Аояма", - задумчиво проговорила Светлана, - пусть директор сам выберет, что ему больше понравится.
   Черепанов согласно кивнул головой и попросил Медведева помочь Светлане отнести выбранные ею картины в корпус оперативно-спасательного подразделения, а потом вернуться для консультации к нему.
   - Отнеси пока в отдел кадров, пожалуйста, - Света приостановила Вадима, рванувшего по коридору в сторону комнаты психологической разгрузки, и объяснила: - Я попросила перекрасить стены, и Санька с Антоном еще не закончили работу.
   В помещении отдела кадров царил беспорядок, обычный для ремонта или переезда; везде были нагромождения из картонных коробок с документами, новой оргтехникой, но большой письменный стол Порошина был совершенно свободен. На него Медведев положил принесенные листы и собрался было уйти, однако знаменитая "Большая волна в Канагаве" приковала его внимание. На гравюре были изображены огромный вал, нависший над лодкой, и гора Фудзи на заднем плане. Вздыбленная непогодой синяя толща воды, увенчанная шапкой белой пены, - именно она притягивала взор. Хищно растопыренные крючковатые пальцы рассерженных морских духов тянулись к людям, боровшимся с бурей. Вадим, не отрываясь, смотрел на рисунок и сравнивал его с картинами Айвазовского. На тех тоже бушевала стихия, но там ее мощь была передана с европейской избыточностью красок, а здесь то же напряжение борьбы художник передал с чисто восточной сдержанностью и лаконизмом.
   Медведев остановился всего в шаге от Светланы. Он чувствовал запах ее духов, голова кружилась, а в ушах грохотал прибой, словно Вадим стоял у подножья Фудзи. Он уже поднял руку, не имея сил сопротивляться вспыхнувшему желанию прикоснуться к светлым волосам, но остановился, услышав тихий голос девушки.
   - Что сложнее: бороться с собой или со стихией, преодолеть себя или ее?
   "С собой! Я боролся и проиграл, можешь делать со мной, что хочешь; я - воск, пластилин в твоих руках!" - чуть не вырвалось у Медведева, но скрип двери заставил его очнуться.
   Вадим увидел рядом с собой Илью и Генку.
   - У тебя всегда наготове подходящая банальность! Хочешь таким способом сойти за умную? Честно скажу - тебе это плохо удается! - выпалил Медведев и язвительно посоветовал: - Перекрасься для начала, тогда, может, что и получится!
   - Спасибо, я подумаю, какой цвет мне больше подойдет! - с подчеркнуто вежливой улыбкой отчеканила Светлана и даже поклонилась, как кланялась, благодаря японцев за подарки. - Такая великолепная идея мне в голову не приходила! Спасибо! Доброму совету мудрого человека я всегда рада!
   Медведев, задыхаясь, выскочил в коридор, Середкин за ним.
   - Опять поцапались? - насмешливо спросил Генка.
   Вадим прорычал в ответ что-то, что можно было истолковать как угодно, а сам в этот миг жалел, что ребята не вовремя оказались в отделе кадров.
   - На новогодние праздники график дежурств уже есть? - поинтересовался Середкин.
   - Давно, - буркнул Вадим. - Если хочешь встречать праздник дома, то пиши заявление на отпуск - мы, как всегда, дежурим.
   - Ура! - с тихим восторгом отозвался Середкин. - Я согласен дежурить все каникулы без единого выходного; если нужно будет обеспечить дежурство на складе или в гараже, то я готов хоть ночью, хоть днем. Отгулы мне за это не нужны!
   Медведев вопросительно посмотрел на друга.
   - Людкины родители решили приехать на праздники, - объяснил Генка. - Моя задача в данной ситуации - как можно меньше находиться дома. Я и от командировки не откажусь, только чтобы подальше и подольше!
   - Приходи ко мне, - усмехнулся Вадим, - переждешь нашествие. Но потом Людмила сожрет тебя с потрохами.
   - Это будет потом, - отмахнулся Середкин. - Буду решать проблемы в порядке их возникновения.
   - Цитатка из Светкиных поучений? - подозрительно и вместе с тем довольно ехидно спросил Медведев.
   - Не-е, это из Усовских занудств, - хмыкнул Генка.
   - Одно другого стоит, - покачал головой Вадим.
   Медведев ждал, что Генка, узнав про график дежурств, уйдет, а сам он вернется в отдел кадров и наконец-то соберется с духом и признается Светлане в том, что уже давно творится с ним. Середкин, окрыленный новостью, наоборот, как прилип к командиру и, видя его мрачный вид, старался развеселить друга порцией свежих анекдотов. Вадим же через пару минут помрачнел еще сильнее, потому что заметил Меньшикова с Усовым, которые в заляпанных краской комбинезонах прошли к Светлане, вслед за ними - можно было не сомневаться - туда же направлялся Денис, а еще через минуту Медведев увидел необычно оживленного Сергея Томского, заинтересованно обсуждавшего что-то с Кириллом Задонцевым. Оба спасателя тоже скрылись за дверью отдела кадров.
   "Мне там места уже не осталось", - невесело подумал Вадим и явственно представил, как смолкнут смех и шутки, станут натянутыми улыбки, стоит ему сейчас перешагнуть порог. Ребята молча потянутся к выходу, а Светлана глянет на него так же удивленно, как в тот раз, когда Черепанов почти под дулом пистолета привел его на занятия, приподнимет правую бровь и скажет что-нибудь вежливо-ледяное, от чего заноют зубы и сердце, но они останутся наедине и тогда...
   Черепанов! Медведев вспомнил о просьбе начальника и обрадовался тому, что нашлась уважительная причина отложить разговор, на который почти решился. Проклиная себя за малодушие, он продемонстрировал такой энтузиазм при обсуждении с начальником и директором не только японских гравюр, но и других служебных вопросов, что Черепанов, заметив его лихорадочно блестевшие глаза, несколько раз с подозрением потянул носом воздух. Не учуяв запаха спиртного, он успокоился, хотя и продолжал недоуменно поглядывать на командира первой группы. Вадим попробовал, по примеру Середкина, напроситься в командировку или на курсы переподготовки, чтобы хоть какое-то время не встречаться со Светланой, однако Николай Кронидович, поразившись такому неожиданному рвению, предложил перенести разговор об этом на начало нового года.
   Медведев все-таки вернулся к отделу кадров, но так и не переступил его порог, услышав из-за двери голос Ильи, читавшего, судя по интонациям, стихи. "А вот тут я и вовсе не конкурент", - мрачно усмехнулся Вадим, постоял еще немного под дверью и, переполнившись презрением к самому себе, отправился домой пешком в надежде физической усталостью заглушить душевную муку.
   Поздним вечером Медведев, порывшись в книгах, оставшихся в наследство от бабушки, нашел, к немалому своему удивлению, томик японских стихов. "Басе", - было напечатано на обложке. Что-то похожее на это имя доносилось сегодня до Вадима из-за двери. Он открыл книгу; короткие, всего в три строчки стихотворения, совсем не похожие на стихотворения в обычном понимании, заворожили его:
   Конец осенним дням.
   Уже разводит руки
   Каштана скорлупа.
   "Минимум средств для того, чтобы выразить свое душевное состояние; как на сегодняшних гравюрах - никакой многокрасочности, так и здесь - никаких цветастых эпитетов", - Вадим с трудом оторвался от околдовавших его строк. На душе было тяжело - опять он не собрался с духом объясниться со Светой, а вместо этого нахамил ей. Медведев вспомнил тихий голос девушки и свои собственные резкие слова, разрушившие что-то неуловимое, возникшее, когда они вместе смотрели на гравюры. От этого стало совсем тоскливо, будто он потянулся к чудесному цветку, сиявшему в тумане, сорвал его, но от грубого прикосновения цветок исчез, и в руках осталась тускло светящаяся гнилушка. И тут же в унисон его настроению попались короткие строки:
   На голой ветке
   Ворон сидит одиноко.
   Осенний вечер.
   "Это про меня", - с горечью подумал Вадим. Вдруг нестерпимо захотелось закурить. Он обвел глазами книжные полки, будто надеясь найти там пачку сигарет, и тут его взгляд упал на томик Гашека. Медведев раскрыл довольно потрепанную книгу наугад и прочитал на первых же страницах: "Паливец слыл большим грубияном. Каждое второе слово у него было "задница" или "дерьмо"". "Вот это по-простому, по-нашему!" - почти наизусть знакомый текст неожиданно привел Медведева в отличнейшее расположение духа. Он переключил телевизор на спортивный канал и устроился на диване с книжкой и бутылкой коньяка.

* * *

   Новый Год, как всегда, отмечался одновременно с Днем спасателя (*), но на новом месте праздник решили сделать таким, чтобы он надолго запомнился всем сотрудникам института. Было задумано и богатое застолье, и традиционный детский утренник, и дискотека для детей постарше, но главная инициатива пришла, как говорится, снизу - все подразделения, не сговариваясь, решили блеснуть своими талантами. Банальный КВН был отвергнут сразу же, и после недолгих споров объявили конкурс на лучшую постановку на свободную тему.
   С того дня сотрудники то и дело натыкались на наглухо запертые двери бухгалтерии и планово-экономического отдела, объединивших свои усилия, работники склада, гаража и ремонтных мастерских ходили с загадочным видом, а всегда разговорчивый дядя Яндекс отказался "массировать слухи" и до самого праздника многозначительно молчал; кроме таинственного высказывания об охотниках, от него ничего не добились.
   Кинологи пошли по проторенному пути и не стали ничего скрывать, усердно дрессируя своих питомцев на глазах у всех.
   Спасатели же решили представить историю о Ходже Насреддине, чью возлюбленную похитил султан, которому надоела старая жена. Постановкой занялись под руководством Ильи и Светланы. Роли распределяли полдня, набившись в еще не до конца отделанную комнату для Светланиных занятий. Собрались все, кроме Медведева, демонстративно зарывшегося в бумаги, Артема Рябинина и еще нескольких человек из его группы, уехавших на вызов.
   Ребята спорили до хрипоты, обсуждая, у кого какая роль получится лучше, но сами норовили отказаться от предложений сыграть кого-либо. Проще всего оказалось найти исполнителей второстепенных и вспомогательных персонажей.
   Денис опередил всех, вызвавшись изображать слона:
   - Возьму у дяди Яндекса списанный противогаз, приклею к нему уши, на ноги надену валенки размером побольше, на спину попону - вот вам и слон.
   - Половина, - заметил Володя Устинов. - А вторую половину я беру на себя.
   - Договорились! - обрадовался Денис. - Ух ты, половинка моя! - обнял он Володю.
   Миша Мухин о чем-то пошептался с Сергеем Томским и вслед за этим подошел к Свете:
   - Мы с Серегой будем стражниками.
   - Что за отсебятина! - возмутился Илья. - У нас нет таких ролей!
   - Правильно, нет, - согласился Миша, - но должны быть. Что это за султан такой, если у него нет охраны?! Не султан, а непонятно что! Короля играет свита!
   - Секьюрити несчастные! - махнул рукой Илья, вспомнив, что Мухин после армии работал в службе безопасности крупной компании. - Только я умоляю вас: никаких костюмов, галстуков и темных очков в стиле "люди в черном"!
   - А что, прикольно было бы! - ухмыльнулся Меньшиков.
   - Кстати, неплохая мысль! - по-своему поддержала его Светлана.
   Роль звездочета вытребовал себе Лева Нестеров. Он сгорбился, схватил воображаемую клюку и проковылял с ней через всю комнату, охая и держась за поясницу.
   - Опять сегодня магнитная буря разыгралась! - прошамкал он, как беззубый старик, вызвав оглушительный хохот. - Все звезды не на своих местах! Непорядок!
   Звуки веселья донеслись до Медведева, запершегося в своем кабинете, и резанули его по душе. Годовой отчет, который он якобы составлял, был нетронут; Вадим сидел неподвижно, уставясь в монитор компьютера, на котором запустил слайд-шоу из Светиных фотографий, сделанных в разное время Сергеем Томским, и только вздрагивал, когда слышал далекий смех. Его раздирало между желанием подняться к Светлане и боязнью опозориться перед всеми, не сумев достойно ответить на какую-нибудь ее насмешку. Вадим пару раз приподнимался, намереваясь выбраться из кресла, но тут же опускался обратно...
   Как в шекспировском "Глобусе" или японском театре кабуки, женские роли играли мужчины: стать султаншей согласился Артур Галямшин, а роль Гюльджан предложили было Кириллу, но он от нее отказался, как его ни уговаривали.
   - Может, мы из нашего Шурика сделаем восточную красавицу? - предложил Илья. - Посидит часок под кварцем в новой поликлинике, белобрысые кудри спрячем под парик, глаза погуще подведем и получится из него такая смачная гурия, что султаны за ней в очередь выстроятся.
   Меньшиков молча пожал плечами, но Света заметила, как изменился Сашкин взгляд, когда он услышал эти слова, хотя в лице парня ничего не дрогнуло.
   - А я хотела, чтобы Саша был факиром, - не согласилась с Ильей девушка.
   - Правильно, Шурик у нас лучше всех в позу лотоса усаживается, - не сдержал смеха Денис. - Кому, как не ему, факиром быть!
   - Факиром так факиром, - не без облегчения пробормотал Меньшиков.
   - Факиром? Ладно, - Илья почесал карандашом затылок. - Тогда тебя, Шурик, придется в солярии поджаривать с головы до пят и начинать прямо сейчас или потом густо мазать гуталином. Марат, будь другом, договорись со своей Зинаидой, скажи, что нам нужно одного паренька подкоптить.
   Кузьмин кивнул:
   - Не проблема, зажарим до хруста.
   - Проблема в другом, - покачал головой Илья. - Кто будет играть Гюльджан?
   - Давайте бросим жребий, - предложил Слава Шевченко, - пусть его тянут те, кто ни в чем не задействован. А Кронидыч приказом по подразделению назначит этого счастливчика на роль.
   Генка осклабился, приглаживая недавно отпущенные усы:
   - Ты считаешь, что, допустим, мы с Петровичем нормально будем выглядеть в тюбетейке и с голым животом?
   - А мы чадрой вас задрапируем! - предложил Денис. - Под ней даже Димыч на Гюльджан будет похож!
   - Так! - не выдержал Середкин. - Ты, слон в попоне, лучше помалкивай и скажи спасибо, что командир тебя не слышит!
   - Чадрой закроем меня, иначе я на сцену не выйду! - заявил Артур.
   Марат Кузьмин, которому дали роль султана, с явным сожалением поглядел на Сашку, потом на полноватого пятидесятилетнего Артура и вздохнул:
   - Замена должна быть равноценной.
   И тут случилось то, чего не ожидал никто.
   - Я буду Гюльджан, - заявил Антон.
   - Ты?! - изумленный вопрос вырвался сразу у нескольких спасателей.
   Усов, картинно подняв руки над головой и томно поглядывая по сторонам, просеменил через всю комнату и остановился у окна.
   - Милый, как я тоскую по тебе! - проверещал он фальцетом и закашлялся. - А кто милым-то моим будет? - сквозь смех спросил Антон.
   Все спохватились, что до сих пор нет исполнителя главной роли.
   - Кирилл, ну что ты ломаешься? Соглашайся! - снова стали уговаривать его.
   - Нет, ребята, актер из меня никакой, я даже в бессловесной роли никогда на сцену не выйду, - без каких-либо объяснений наотрез отказался Задонцев, - помочь нарисовать что-нибудь, прибить, передвинуть, еще что угодно из подсобных работ - пожалуйста, а вот изобразить кого-то ни за что не смогу. К тому же, у нашей группы в день праздника дежурство, это сегодня Артем нас с Данилой на очередной замок не взял.
   Светлана улыбнулась:
   - Я думаю, что Ходжу Насреддина должен сыграть Илья.
   - Света, ты что?! Так нельзя! Я и Дед Мороз, я и Ходжа, и режиссер, и актер, - начал отказываться тот. - Что обо мне подумают?
   - Только то, что никто лучше тебя не справится с этой ролью, - вдруг негромко, но словно ставя точку, сказал Сергей Томский. - Будешь в нашей команде играющим тренером.

* * *

   Спектакль, поставленный спасателями, произвел подлинный фурор. Он затмил даже "Охотников за привидениями", пародировавших работу спасателей. "Охотникам" долго аплодировали, дядю Яндекса, изобразившего их начальника, на удивление похожего на Черепанова, несколько раз вызывали на бис, но Ходжа Насреддин вызвал настоящую бурю восторга.
   Таланты Ильи были давно всем известны, но никто не ожидал, что "киношный Фриц" может превратиться в такого натурального узбека. Антон с длинными косами и огромными накладными ресницами был неузнаваем, и в зале далеко не сразу поняли, что эта знойная восточная красавица на самом деле - молодой спасатель из первой группы. Хохот потряс стены при первом появлении на сцене султана. Всем понравилась подвязанная Марату подушка в цветастой наволочке, которая нарочито высовывалась в не застегнутый на животе халат, и восхитила его охрана. Слова Ильи о "людях в черном" решили довести до абсурда - на сцене предстали два похожих, как клоны, роботоподобных существа, конечно же, в черных костюмах, галстуках и непроницаемо-черных очках. На негнущихся ногах они передвигались по сцене, следуя за "объектом", и путались в проводах, которыми были соединены.
   Меньшикова-факира, помогавшего Ходже вызволить из плена любимую, узнали сразу, несмотря на то, что Сашка загорел под кварцем дочерна, а светлые волосы были надежно упрятаны под чалму. С заклинанием змеи и превращением ее в канат, по которому Ходжа должен был забраться к окошку гарема, факир справился плохо. На заунывный звук дудки змея реагировать не захотела, и тогда факир извлек из складок набедренной повязки мобильный телефон. Публика затаила дыхание. "Перезвони мне", - попросил кого-то факир, и через несколько секунд из мобильника зазвучало "Болеро" Равеля. Ритмичная музыка произвела неожиданный эффект. Змея высунула голову из корзины, зевнула, произнесла недовольным голосом Гены Середкина: "Отстань!" и снова скрылась в корзине, зато из окошка подвала, рядом с которым устроился факир, полезли душевые шланги и начали раскачиваться в такт музыке, точно кобры. Зал просто взвыл от восторга, расхохотался даже Медведев, который до этого сидел, скептически взирая на спасателей, хулиганивших на сцене, а сидевший рядом с ним Черепанов уже не раз вытирал выступившие от смеха слезы, да и остальное руководство института во главе с директором, утратившим свой обычный чопорный вид, смеялось от души.
   Музыку заглушил звук льющейся воды, и слон, на котором приехал Ходжа, несколько раз протрубил: "Караул! Потоп!" Факир попытался пассами утихомирить ожившую сантехнику, но шланги удавами спеленали его. Чалма слетела с факира, и под ней оказался "ирокез" пронзительно-зеленого цвета - Сашкина идея. Почти одновременно откуда-то раздался раздраженный крик султанши: "Нас заливает, а ты все спишь! Сделай что-нибудь, султан ты, в конце концов, или нет?!"
   Всех спас Петрович-сантехник, невесть откуда появившийся на сцене. Он отдал Ходже "болгарку", которой тот перепилил прутья окна, за которым томилась Гюльджан, при помощи вантуза отбил факира у разъяренных шлангов, уже почти задушивших того, утихомирил разбушевавшуюся сантехнику и, устранив потоп, вынес из дворца насквозь мокрую султаншу.
   Все закончилось благополучно. Гюльджан была спасена, влюбленные уехали на слоне, которого тащил за хобот слегка помятый факир, а султанша, воспылав страстью к своему спасителю, выгнала султана. Тот, печально охая, удалился со сцены, а вслед за ним деревянной походкой проследовали его телохранители.
   Шквал аплодисментов, восторженный свист и крики обрушились на актеров, собравшихся на сцене. Многие в зале задавали друг другу одинаковый вопрос: "Ты снимал?" и жалели, если сами этого не сделали. "Автора!" - раздался чей-то крик. Антон с Сашкой вытолкнули было вперед Илью, но тот метнулся вглубь за декорации и почти насильно вытащил на сцену упиравшуюся Светлану. Вадим забыл о том, что нужно дышать, до того восхитительно выглядела смущенно улыбавшаяся девушка.
   - Я только помогала Илье... - Конец фразы потонул в бешеных аплодисментах.
   - Без твоей помощи ничего не получилось бы! - Илья поцеловал Свету.
   - Каков нахал! И это прямо на моих глазах! - взвизгнул Антон и, гневно тряхнув косами, кинулся со сцены. - Все мужчины одинаковы! - донеслось уже откуда-то из-за декораций.
   С криком: "Молчи, женщина!" Илья под восторженный рев зала кинулся следом.

* * *

   На входе в спортзал, где были накрыты праздничные столы, сотрудников встречали Дед Мороз и Снегурочка, они же Илья, отмывший с себя грим, и Светлана, которая была чудо как хороша в голубой атласной шубке и такого же цвета шапочке. Им помогали белочка-Танюшка из бухгалтерии и лисичка-Лариса из планового отдела. Каждому предлагалось ответить на три вопроса: что он пожелал бы себе, что пожелал бы другу и что ему придется делать в наступающем году. Ответы записывались на небольших квадратиках бумаги и раскладывались по трем коробкам. "Потом все узнаете", - отвечали девушки на задаваемые вопросы, а Илья басил сквозь бороду: "И будет вам счастье". "Если не хотите, можете нам ничего не говорить, а напишите сами, - мило улыбалась Света, замечая, как мнутся некоторые, не зная, что сказать, - только обязательно принесите нам свою записку!"
   Вадим, узнав, что от него требуется, пожалел, что пришел на праздник.
   - Загадай желание, - томно улыбнулась Лариса, до сих пор не потерявшая надежду возобновить отношения с Медведевым. В свое время она "уступила" его Ольге и теперь хотела взять реванш. - Можешь сказать его только мне, на ушко, - она повернула голову, открыто напрашиваясь на поцелуй.
   - Или мне, - с лукавой улыбкой поддержала ее Танюшка.
   - Какое? - Вадим хмуро посмотрел на девушек.
   - Что бы ты хотел пожелать самому себе? - спросила его Светлана и улыбнулась точно так же, как и всем остальным.
   "Хочу, чтобы ты полюбила меня!" - чуть не сорвалась у него с языка заветная мечта, а вслух Медведев выпалил, глядя ей в глаза:
   - Больше никогда тебя не видеть!
   У Светланы в лице ничего не дрогнуло.
   - Очень хорошо, так и запишем: "Никогда больше не видеть Светку Медведеву!" - Она подняла свои огромные глаза на Вадима и снова улыбнулась. - Кто знает, может, это твое желание сбудется в наступающем году. - Все недоуменно посмотрели на нее. - Меня сватает за своего сына глава торгового представительства Японии в нашем регионе.
   - Ясуда-сан?! - поразился Илья.
   Девушка кивнула:
   - В конце зимы Таро Ясуда вместе с сестрой приедут к родителям. Мицуки изучает русскую литературу дома в Киото и будет стажироваться в нашем университете. Ясуда-сан решил не просто познакомить меня со своим сыном, но и устроить, в некотором роде, смотрины.
   - Ой, Света! - восхищенно и не без зависти охнула Лариса.
   - Вот возьму, да и выйду замуж за Таро, уеду отсюда далеко-далеко, и сбудется, командир, твоя мечта, - насмешливо улыбнулась Светлана.
   Медведев выхватил у нее из рук желтоватый листок.
   - Я не собираюсь участвовать в этих глупостях!
   Этот листок как самый дорогой трофей, к которому прикасались обожаемые пальцы, успевшие вывести несколько букв, он унес к себе в кабинет и запер в сейф, а потом долго стоял, прижавшись лбом к холодному металлу. "Уедет... Далеко... Не увижу... - Вадим еле сдерживал стон отчаяния. - Убью! Самурай хренов! Всех убью! А потом себя... Не могу без тебя, Светочка..."
   Илья, в отличие от Танюшки и Ларисы, очень внимательно наблюдал за произошедшей сценой и заметил потускневшие на миг голубые глаза, внешне ничем другим обида не проявилась. "Вот ведь дурной..." - неодобрительно подумал он про командира. Илье пришло в голову, что чувство Медведева похоже на бурный горный поток, сносящий все на своем пути, увлекающий за собой огромные валуны. "Всем больно от этого, и ему, и Светлане, но ничего Димыч не может с собой сделать", - вздохнул про себя Илья. На глаза ему попался Сергей Томский, твердо решивший ни на шаг не отходить от Ирины, которую пригласил на праздник Черепанов. "А Серега у нас - равнинная река, с виду неторопливая и спокойная, но силища в ней не меньшая, чем в ревущем потоке, бороться с ней так же сложно", - Илья давно заметил, что Иринин взгляд с каждым разом становится все теплее и ласковее в те моменты, когда она смотрела на Сергея, вот и сейчас Устюгова с очень доброй улыбкой расспрашивала спасателя о постановке, а Томский, смущаясь, говорил ей что-то о том, что он сам не знает, какой черт дернул его полезть на сцену. "Хороший черт! - Ирины глаза встретились с глазами Ильи, и она рассмеялась: - У тебя в друзьях только хорошие черти!"
   Света вместе с девушками заталкивала свернутые в трубочку записки по разноцветным воздушным шарикам. Пожелания были самые разные, в том числе нередко попадались и такие: "Хочу, чтобы самая красивая девушка в институте обратила на меня внимание!"
   - Света... Это про тебя! - то и дело посмеивались над ней то Таня, то Лариса.
   - У всех одно и то же на уме, надоело! Уеду! - с кокетливой досадой говорила в таких случаях Светлана. - Буду наслаждаться видом Фудзи и цветущей сакурой живьем, а не на картинке.
   - Никуда мы тебя не отпустим! - заявил подошедший Петрович. - Виданное ли дело - при таких ребятах вокруг выскакивать замуж за японца, будь он хоть десять раз потомок самураев! - Черепанов рассказал ему о разговоре с Ясудой, и Новоселов пообещал спустить японского бизнесмена с лестницы, если тот вздумает прийти к нему с намерением увезти Светлану. - Выбирай, Света, из наших, а об импортном женихе и думать забудь.
   - Снегурочке по должности не положено думать о женихах, - Дед Мороз погрозил пальцем Светлане. - Когда Новый Год пройдет, я сам о своей внучке позабочусь!
   - В сказке Снегурочка растаяла от любви, а нашей это не грозит. Ледяное сердце можно растопить, но вот если сердца нет совсем, то тут уж ничего не поделаешь, - саркастически бросил Середкин. Его влюбленность в Светлану прошла, и теперь он усердно демонстрировал это, заигрывая с другими.
   - Был бы кто стоящий, так можно и растаять, - бросила Лариса, насмешливо глядя на Гену. - Для хорошего человека ничего не жалко.
   - А я, по-твоему, какой?
   - Хороший, но не настолько, чтобы от тебя таять! - рассмеялась девушка.
   - Может, мы вместе займемся оценкой того, насколько я хорош, - вкрадчиво предложил Генка, масляно поблескивая глазами.
   - Я думаю, мы можем обсудить это несколько позднее, - снисходительно улыбнулась Лариса, не обращая внимания на возмущенный взгляд Петровича.
   - Мое сердце далеко отсюда, оно спрятано, как Кощеева смерть, и не каждый сможет его найти, - бросила Светлана, и никто, кроме Ильи и Петровича, не заметил в голубых глазах боль, промелькнувшую под легким инеем иронии.
   Через секунду она уже сияла улыбкой, требуя от подошедших Дениса и Сашки загадать желания.
   - Ребята, где Антон? Куда вы его дели? - поинтересовалась она.
   - Он все еще в душевой, никак косметику с себя смыть не может, - хихикнул Меньшиков. - Когда я уходил, Тошка на третий раз намыливался!
   - Страшное дело! - кивнул со смехом Денис. - Бедные женщины! Неужели так всегда - утром час нужно потратить, чтобы накраситься, а вечером убить два, чтобы все это с себя отмыть? Света, ты тоже каждый день так мучаешься?
   - Красота требует сил, времени и немалых средств, - рассмеялась Светлана.
   Медведев, чтобы не выглядеть совсем уж нелепо, все-таки выбрался из своего убежища и даже постарался натянуть на себя маску непринужденного веселья, чтобы не портить общую атмосферу своим мрачным видом. Он постарался устроиться так, чтобы как можно меньше видеть Светлану, и сбежал, лишь только представился удобный момент, когда все увлеклись ловлей шариков. Каждому полагалось поймать три штуки разного цвета и найти пожелания и предсказания судьбы на следующий год. Было много хохота, когда кто-нибудь из мужчин разворачивал записку с грозным предупреждением весь год мыть посуду, а вечная хлопотунья Зина Кузьминых обнаруживала совет лежать на диване и смотреть телевизор.
   - Вот если бы моему Марату досталась записка с посудой, тогда я приняла бы это пожелание как руководство к действию! А ему досталось мытье машины, которой у нас, кстати, нет! - сокрушалась Зина.
   - У кого посуда? - на весь зал крикнул Марат. - Меняю на машину!
   - Посуда у меня, - отозвался Новоселов, - но на машину я меняться не собираюсь, ею сначала нужно обзавестись. И вообще, насчет посуды, я, по крайней мере, знаю, что меня ждет.
   - Лучше со знакомым злом мириться, чем бегством к незнакомому стремиться! - поддел его Илья, на что Петрович, находясь в отличном настроении, не обиделся.
   - Я всю жизнь посуду мыл, мою и буду мыть! - заявил он под одобрительные аплодисменты женской части аудитории.
   Вадим исчез незамеченным в общей неразберихе и веселье и пошел домой пешком через рощу и весь город. Ему удалось больше за весь вечер не увидеть Светлану, но ее голос, серебристым колокольчиком выделявшийся на общем фоне, он не услышать не мог и поэтому был не в состоянии избавиться от мыслей о девушке. Перед глазами почему-то стояла сцена бала из старого фильма "Война и мир". Медведев представлял, как Света, подобно Наташе Ростовой, самозабвенно то кружится в вальсе с Черепановым, то порхает в мазурке с Ильей или Антоном. Как танцуют мазурку, Вадим не имел ни малейшего понятия, но ему представлялся стремительный полет через наполненное светом пространство. Современный наряд, в котором он видел девушку сегодня, превратился в пышное бальное платье, а ее партнеры, все, как один, были в парадной форме. Эта необычайно яркая фантастическая картина преследовала его как галлюцинация, доводя до умоисступления. От того, чтобы вернуться и, возможно, наломать дров, Вадима спасло только то, что он, помня прошлый Новый год, только пригубил шампанское, а на вечере не было никого посторонних, в особенности Рябова и того пожилого японца, который на церемонии открытия института ни на шаг не отходил от Светланы.
  
   * День спасателя в России отмечается 27 декабря
  
  
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"