Провал, появившийся на проезжей части улицы, медленно увеличивался, асфальт прогнулся и начал трескаться. Постепенно обнажились все расположенные под землей городские коммуникации: жгуты телефонных и электрических кабелей, канализационные, газовые и водопроводные трубы... Они не спеша гнулись, растягивались, как при замедленной съёмке, затем начали рваться, и из провала забил фонтан, обдавший окружающих брызгами. Из-под мгновенно размокшей глины, перемешанной с кусками асфальта и плитки, послышался утробный рокот, перешедший в раздирающий слух свист. Струя пара выскочила из провала, словно злой джинн из бутылки, и стала стремительно расти, пока не достигла высоты нескольких этажей. Зевакам больше не требовалось дополнительных уговоров: они шарахнулись назад, к лестнице и перекрестку, протискиваясь между столкнувшимися автомобилями.
На лице оцепеневшего Меньшикова застыла маска невыносимой боли. Его мозг не был защищен, как когда-то у Антона, и он всем существом воспринимал панику, охватившую людей, бежавших в разные стороны по крошившемуся под ногами тротуару и вверх по ступенькам бесконечной лестницы. Топот бегущих ног и крики доносились до него приглушенно, потому что он изо всех сил сжимал ладонями раскалывавшуюся голову, а вот эмоции...
Антон тоже морщился, потому что концентрация ужаса была настолько высока, что отзывалась режущей болью в глубине головы. Подобного он не испытывал даже в поселках, разрушенных цунами, там до него доходило, в основном, тупое отчаяние людей, потерявших все, в первую очередь - родных и близких.
Сашка зажмурился от боли, а когда открыл глаза, никого, кроме спасателей, поблизости не было. Перед ним открывалось настоящее поле битвы во всем своем безобразном опустошении, утопавшее в тумане, смешанном с пылью, покрытое искореженными машинами. Вся левая половина подпорной стены набережной исчезла, лестница частично разрушилась, и на ее месте образовался широкий оползень, жирно блестевший влажной глиной. Улочка, под углом отходившая от разрушившейся набережной, как-то странно изогнулась - огромная часть тротуара, от середины улицы до стены стоявшего на ней ресторанчика, разломилась на несколько частей, которые двигались к котловану, как плоты по реке. На дне трещал и извивался раненой змеёй электрический кабель, а из лопнувшей трубы била струя воды, и всё венчал многометровый султан пара.
Провал всё увеличивался. Обрушилась еще часть тротуара, и передние колеса "копейки" с неподвижным силуэтом человека за рулем повисли в воздухе. Антон бросился к ней, но машина уже накренилась, поползла вниз и скрылась из виду. Следом за "копейкой" вниз сполз старый "Форд". Сергей остановился у края провала, и на секунду зажмурился от ударившего в уши оглушительного свиста пара. "Копейка" лежала на боку метров на пять ниже того места, где он стоял, и поток глины медленно обтекал ее. Слева от него между концами разорванного высоковольтного кабеля, потрескивая, вспыхивали голубые искорки, а рядом, всего в нескольких метрах, проходил газопровод. Внезапно рядом громко зашипело, и в нос ударил острый запах газа. Томский, не размышляя ни секунды, отбросил в сторону Антона, спрыгнул вниз, на крышу "Форда", и стал пробираться по влажной скользкой глине и обломкам асфальта к электрическому кабелю. Куском тротуарной плитки он смог разъединить концы разорванного кабеля, и искрение прекратилось. Шипение стало тише и через пару секунд исчезло совсем, видимо, кому-то из спасателей удалось найти вентиль и перекрыть газ. Свист пара тоже был не таким громким.
Вдруг все застыли, боясь сделать хотя бы один вздох: неизвестно откуда в образовавшейся яме появился ослепительно сверкавший бело-голубой шар. Сгусток плазмы размером чуть больше теннисного мяча неторопливо подплыл прямо к Сергею и остановился в полуметре от него.
- Серега, не шевелись! Стой, как стоишь! - отчаянным шепотом заорал Медведев.
Томский, похоже, не слышал его. Он оцепенело смотрел на крошечное солнце рядом с ним и удивлялся тому, что совсем не чувствует его жара. Глаза резало от яркого свечения, они начали слезиться, и Сергей моргнул. Шаровая молния будто ожидала малейшего движения, потому что тут же метнулась к нему.
