Аннотация: Небольшой рассказ на тему "Бесплатного" ну или "Очень дешевого сыра" и мышеловки, которая кроется за приманкой. Осторожно, есть элементы боди-хоррора.
Младший сержант Чирков не терпел наркоманов, точнее не терпел иметь с ними дел. От пьяных заешь чего ждать, кроме совсем уж допившихся до белой горячки, а в каждом наркомане сидела бомба замедленного действия. Чаще, конечно, встречались безобидные чудилы, рассказывающие про духов или инопланетян. Иногда выходило смешно, но Чиркову было неприятно смотреть, как на вид адекватные люди серьезным голосом несут шизофреническую чушь. С такими приходилось смотреть в оба и гадать, не попытается ли чудик сходить на прогулку через окно шестого этажа.
Тем осенним вечером сразу было ясно, что "клиент" - наркоман, переевший таблеток или грибочков. Звонившая женщина рассказывала, как некто в неадекватном состоянии сначала бродил по детской площадке, а после забился под скамейку и стонал там на весь двор.
Именно в таком состоянии неизвестного обнаружили Чирков и его коллеги. Уговоров наркоман не слушал, только скулил и жался к земле, как напуганный зверек. Пришлось вытаскивать дурачка из-под скамейки силой, пока он цеплялся пальцами за металлические ножки и вяло сучил ногами. Одет вроде был не бедно: черная куртка, джинсы, кожаные туфли. Не тянул он на совсем опустившегося. В кармане обнаружились паспорт на имя Артема Фурманова и студенческий билет.
- Артем. - позвал Чирков, тряся нарика за плечи и хлопая по щекам. -Мы из полиции. Ты меня слышишь?
Фурманов не отвечал, бессмысленно пялясь в сторону. Выглядел он паршиво:, обтянутый бледной кожей скелет с выпученными глазами. Но зрачки не расширены, как бывало у многих наркоманов.
- Помогите... - пролепетал он, едва шевеля губами. - Плохо...
- Да видим, что плохо. Сейчас вызываем скорую. - Чирков усадил его на землю, рядом со скамейкой, но Фурманов начал сползать по ней на землю. Даже голову не мог удержать ровно. Запрокинул ее, выгибая шею неестественно и отвратительно так, что Чирков поморщился. Фурманов захрипел, снова пытаясь что-то сказать. Его горло дергалось и трепыхалось, как будто в нем засел огромный шевелящийся паук.
- Вызывай скорую. Он совсем на измене. - сказал Чирков напарнику, пытаясь поднять голову Фурманова. Наркоман задергался в конвульсиях, выплевывая комья желтой пены на асфальт.
Когда приехала скорая, Фурманов уже стал выдыхаться. Еще дергался, но уже не так резво, словно механическая кукла у которой кончался завод.
На носилки положили едва шевелящееся тело. Фурманов тяжело дышал, а глаза его остекленели, все еще смотря в никуда.
Скорая уехала, зеваки разошлись, полицейские вернулись в участок. Вся ситуация, казалось, закончилась, но тут зазвонил изъятый у Фурманова мобильник. Чирков принял входящий вызов.
- Эй. - голос с того конца линии звучал надменно и холодно. - Фурман, пойми же идиот, что ни в одной больнице тебе не помогут. Сливаться уже поздно. Приезжай в Допы сейчас.
- Кто это? - спросил Чирков.
- "Кто это?" - передразнил голос. - Где Фурман?
- Говорит младший сержант Чирков. Александр Фурманов в больнице. Если вы...
- Ну и хер ли я перед тобой распинаюсь?! - раздражённо перебил голос. - Забудь этот номер и этот звонок забудь, говна кусок. - неизвестный разорвал связь.
Гребанные мажоры, а судя по интонации это был кто-то подобный. Самоуверенный ублюдок, считающий, что ему все дозволено, в том числе и оскорблять сотрудников при исполнении.
"Ничего" - Подумал Чирков. - "Вот найдут врачи у Фурманова наркоту в крови и тогда займемся всеми его друзьями. Кто сбывает, кто хранит. И до тебя доберемся".
Но этим планам оказалось не суждено сбыться. Следующей ночью Фурманов скончался в больнице и в его смерти виноваты были не наркотики, а рак. Онкология успела развиться так, что дала метастазы во все органы. Абсолютно неоперабельно. Судя по снимкам в горле несчастного была опухоль размером с кулак. Чирков еще долго воспоминал этот случай. Младший сержант, затем уже просто сержант, с тех пор каждый год проверялся в больнице, сдавал анализы, делал снимки. Он старался быть начеку, чтобы вовремя узнать: а не растет ли где-то в нем опухоль, стараясь распухнуть до размеров кулака?
Только слегка настораживал тот странный звонок. Чего бы не хотел неизвестный от Фурманова, он знал о его болезни и знал, что она неизлечима?
"Ни в одной больнице тебе не помогут".
Через какое-то время Чирков снова задумался о звонке и вспомнил фильм "Достучатся до небес". Он как раз был про смертельно больных. Сержант предположил вполне логичную версию: звонивший действительно знал про неоперабельный рак Фурманова и не хотел, чтобы его друг тратил последние дни на бесполезные больницы. Пожил напоследок, как в том фильме. Но позвонил слишком поздно и, поняв это, распсиховался. Возможно, звонивший и сам был раковым...
Эта версия не совсем четко объясняла, только слова про "сливаться уже поздно". Звонивший предостерегал Фурманова от попытки бросить какое-то дело, скрыться, убежать? Только вот чем же таким важным мог заниматься умирающий с метастазами по всему телу?
Возможно логичный ответ и существовал в природе, но Чирков предпочел забыть о звонке, о пене, кусками вырывающейся изо рта и о корчащемся горле Фурманова. Корчащемся так, будто в нем засело что-то живое, сучащее лапками. Тогда Чирков сморщился не только от отвращения, но и от страха того, что сейчас изо рта умирающего начнет выбираться покрытое желтой пеной существо.
А рак, онкология... Это страшно, но вполне обычно.
"Есть вещи, в которые лучше не вникать". - подумал тогда Чирков и был абсолютно прав.
Примерно за месяц до смерти Фурманова в больнице.
Все началось в сентябрьскую пятницу, когда дождливая сырость еще не захватила Москву. Дни стояли пока солнечные, хотя по ночам немного подмораживоло. Вернувшись с универа в общежитие, я задремал. Проснулся через полчаса от звонка Артема Фурманова. Учебная неделя закончилась, а значит пора было сей факт отметить возлияниями. Наша компания уже устаканилась к тому времени. В постоянный состав входили: Я, Фурман, Чайковский, больше известный как Чайка, и Макаренко, он же Макар. Не сказать, что мы успели стать близкими друзьями. У каждого были свои компании еще со школы и кроме встреч в универе, мы собирались только бухать. Иногда у кого-то на хате, чаще в недорогих пивных, а если удавалось накопить денег, то могли отправится и в ночной клуб. Цены там больно кусались, но зато случалось знакомиться с девушками.
Хотя друзьями нас назвать можно было с натяжкой, мы держались друг друга, занимали рублем, угощали градусом, а если одного звали на вписку, то он протаскивал туда и остальных.
- Нашли место? - Спросил я. В этот раз мы собирались пойти как-нибудь средненький клуб с недорогими кальянами.
- Да. Оно просто збс.
- И что это за место? - Когда Фурман искал клуб, то нужно было держать ухо востро. Он не понимал разницы между дешёвым клубом и притоном. Из прошлого его "збс места" пришлось делать ноги после массовой драки. Кто, с кем и почему я не разобрался, но когда уже протискивался через двери, то рядом об стену шлепнулась резиновая пуля травмата. Попади она мне в затылок и минимум сотрясение было бы обеспечено.
- Место называется "Дополнительные занятия". Это... - Фурман осекся, словно не рассчитывая, что я ему поверю. - Просто И-ДЕ-АЛЬ-НО-Е место.
- И что же в нем такого И-ДЕ-АЛЬ-НО-ГО?
- Это студенческий клуб. То есть туда реально пускают только по студаку. Причем не всех вузов. Ну и на шмот смотрят. Так что там нет адидасов и борцух. Закрытый клуб с норм публикой. Причем для входа туда не нужна рубашка Армани или депозит на пятьдесят Ка. Достаточно показать студак и не походить на быдлоту.
В слова Фурмана мне действительно слабо верилось. Где-то он прозевал подвох. Может это очень дорогое место для мажоров или хипсто-антикафе без алкашки. Ну если что на дворе было только начало осени. Вариант выпить пива на скамейке мне вполне нравился. Особенно нравился он минимальными денежными затратами.
- Короче, где встречаемся?
- Профсоюзка. Давай в семнадцать.
- Окей.
Когда мы нашли клуб по навигатору, то у меня сразу же возникло нехорошее предчувствие. "Дополнительные занятия" располагались в отдельном здании, напоминавшем большую черную коробку высотой около двух этажей. Ни окон, ни украшений. Находился этот клуб далеко от метро и крупных дорог. У единственной двери дежурил охранник с хмурым лицом. Не элитный фейсконтроль, а именно охранник в камуфляжной куртке и армейских берцах. Рядом с дверью висел небольшой плакат. В черно-белых тонах были нарисованы фигуры, одетые под царские времена. Они поднимали бокалы, окружив стол с яствами.
"Дополнительные занятия. Студенческий клубъ" - Гласила надпись ниже плаката.
"Это гребаный притон" - Подумал я.
- Так, ребята, студенческие. - Произнес охранник, как только мы подошли к двери.
Каждый билет он внимательно рассмотрел, словно охранял секретный объект министерства обороны.
- Проходите. - Он вернул студаки и отошел от двери, пропуская нас внутрь.
Чайка вошел первым, за ним Макар и Фурман. Я готов был увидеть дешевый прокуренный вертеп со слабым освещением, где небогатые студенты пили дрянное пиво пока не падали под столы. Но внутри меня ждал приятный сюрприз.
Светло и просторно, насколько это возможно для помещения без окон. Этаж тут был один. Под высоким потолком висело шесть массивных люстр, каждая при сотне лампочек. Полы застелены коричневым линолеумом, надраенным до блеска. В центре зала пара десятков круглых металлических столиков и стульев, какие бывают в торговых центрах, а около стен столики с диванами. Перегородками внутри помещения служили высокие шкафы со множеством ячеек, заполненных декоративной дребеденью на учебную тему: глобусы, книги, линейки, стаканчики с ручками. Оформление показалось мне дешёвым, но приятным и со вкусом.
Все диваны были заняты, и мы уселись за металлический столик, на котором из вещей была только солонка и стаканчик с зубочистками. Вскоре к нам подошла официантка в расстёгнутом пиджаке, белой рубашке под ним и форменной мини-юбке. Годов на вид ей было восемнадцать-двадцать. Персонал здесь тоже набирали из студентов?
- Барное меню вам принести? - Спросила она.
- Конечно. - Ответил Макар. - Мы тут ради него.
Девушка отошла, а я пока начал читать меню. Тут были самые популярные в ресторанах блюда: Цезарь, греческий салат, карбонара. Цены колебались в районе двух сотен. Цезарь за сто пятьдесят, карбонара за двести двадцать... Я сначала подумал, что качество блюд должно быть на уровне универских столовых. То есть продукты не очень и рецепт соблюдается постольку поскольку. Но предположение оказалось ошибочным.
Официантка вернулась с кипой толстых книжиц, разложив их перед нами. На обложке были изображены Ломоносов и, кажется, Менделеев. Оба поднимали рюмки в тосте.
Я открыл первую страницу и попал на оглавление, состоящее из шести пунктов.
- Математика
- Физика
- Литература
- Отечественная история
- Всемирная история
- Информатика
На второй странице под заголовком "Математика" был список коктейлей.
"Комплексные числа. Тип: Шот. Описание: Чтобы понять суть комплексных чисел вам пригодится водка, а если вы уже хорошо понимаете смысл добавления ложной единицы, то водка вам точно пригодится. Состав: Водка, кофейный ликер, сахар, лед".
- Думаю, закажем алко-сет. Они есть в конце каждого раздела. - Подсказал Фурман.
- Алко-сет? - Удивленно и с удовольствием переспросил я.
В конце раздела "Матемтика" действительно красовался сет под названием "Теория чисел". Всего пятнадцать коктейлей за три тысячи.
- Давайте закажем тридцатилетнюю войну. - Предложил Фурман.
Сет "Тридцатилетняя война" находился в конце раздела "Всемирная история" и включал пятнадцать коктейлен "Смерть Ландскнехта", четыре "Дефенестрация" и четыре "Вестфальский мир". Причем "Смерть Ландскнехта" и "Дефенестрация" были указаны как коктейли, которые нельзя было заказать вне этого сета.
Описание гласило: "Что можно ждать от сета, названного в честь одной из самых долгих и кровопролитных войн Европы. Под конец не будет победителей или проигравших, а только выжившие и павшие".
Все это так же стило три тысячи рублей. Глянув описание "Смерти Ландскнехта", я присвистнул. Своеобразная версия ерша: темное пиво, специи и водка. Пенный коктейль градусов под тридцать. Быстро пролистав барное меню, я понял, что в каждом разделе присутствовали дешевые и убойные по градусу напитки. Например, в литературе был шот "Бал у Князя Тьмы". "Разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!" - гласило описание. Шот действительно включал только два ингредиента: лед и пищевой спирт семидесяти пяти градусов. В других клубах и ресторанах разбавляли, а это заведение словно предназначено для одной лишь цели - надраться в драбодан. Градусы некоторых коктейлей или шотов были чудовищными, а цены располагали. Так, за "Бал у Князя Тьмы" просили сто двадцать рублей. Сто двадцать за шот, который мог вынести мозги даже очень крепкому человеку.
- Тридцатилетнюю войну, пожалуйста. - заказал Чайка. - Кто еще что будет? Из еды?
- Тридцатилетку? - удивилась официанта. - Вас же всего четверо.
- Ничего. - ответил ей - Фурман. - Настоящая война, будет завтра, с бодуна.
- Болоньез. - Заказал я. Макаренко взял чизбургер и картошку фри, Чайка - куриный стейк.
Сначала принесли еду. Я поковырял вилкой болоньез и отправил порцию в рот. Еда приятно удивила. Это был уровень не столовых, а вполне приличных ресторанов. Качественные, свежие продукты, соблюдение рецепта и за такие копейки! Уже тогда следовало понять: все было слишком хорошо.
Легкая музыка, подобная той, что играла в большинстве кафе, вдруг сменилась каким-то немецким маршем. Под него нам вынесли поднос, заполненный бокалами и стаканами с ядреными смесями алко-сета "Тридцатилетняя Война". Уже позже я узнаю, что при заказе сета ставят саундтрек под него. Но тогда мы напивались в "Дополнительных Занятиях" первый раз.
Пьянка не просто удалась, она превратилась в настоящее спиртовое самоистребление. Уже после третьей недопитой "Смерти Ландскнехта" все плыло перед глазами. Вскоре я был пьян насколько можно быть пьяным находясь в сознании. Поход до туалета становился испытанием воли. Пол уходил из-под ног. Так шатает, наверное, на корабле в самый лютый шторм.
Мы пили примерно с восемнадцати дня до часа ночи. Фурман побледнел, поплелся в уборную, Чайка уснул на столе, Макар пошел курить и сблевал на улице. Я же оставался за столом, потягивая пиво-водочный "коктейль" мелкими глотками с ощущением триумфа. Мне досталась роль последнего выжившего, еще способного вливать в себя немного алкоголя. Мысли путались, слова не шли в голову, было ощущение, что мне ампутировали половину мозга, но остаток этому скорее даже рад.
Тяжело дыша, я смотрел по сторонам. Все же "Дополнительные Занятия" не являлись клубом в полной мере. Не было тут танцпола или ди-джея. Даже музыка звучала ненавязчивая, под которую и очень пьяные люди не стали бы дергаться. Скорее мы попали студенческий бар, где можно было набраться до предела.
- А у вас тут... есть кальяны? - Спросил Чайка у подошедшей официантки.
- Извините. - Ответила она. - Кальянное меню только для нижнего зала.
- Нижнего? - Удивленно переспросил Чайка.
- Есть здесь еще один зал. - Выдавил из себя бледный Макар, которого снова тянуло вывалить куда-нибудь содержимое своего желудка. - Но туда нужны справки.
Я не понял о каких справках идет речь и желание выспрашивать отсутствовало, хотелось лишь упасть лицом на стол, а еще лучше окунуться в ледяную воду.
Проснувшись вечером следующего дня, я залез на сайт "Дополнительных Занятий" и прочитал про нижний зал.
Там были танцпол, кальяны, скидка на все коктейли и даже чертов бассейн. Не большой, конечно. По сути просто колодец три на три метра, чтобы окунуться после возлияний. Но и такой вариант меня полностью устраивал, потому что женский состав в "Дополнительных Занятиях" был отличный. Студентки от первого до четвертого курса. И мне хотелось бы оказаться с ними в том три на три метра бассейне.
Чтобы попасть в нижний зал, нужно был предъявить справку о состоянии здоровья. Такую же, как требуют в обычном бассейне. Я еще тогда подумал, что владельцы "Допов" сильно просчитались, сделав эту купальню. Видимо Санитарная Служба или кто-то наподобие теперь требовали наличие справок у всех посетителей нижнего зала.
Каждый из нас был на учете в вузовской поликлинике и проблем с бумажками не возникло. Уже на следующе неделе мы вернулись в "Допы" при всех необходимых документах.
Дверь нижнего зала была около барной стойки. Там стоял загорелый парень наших лет в черном костюме, с красной повязкой на рукаве пиджака. "Дежурный по этажу" - гласила золотистая вышивка по красной ткани.
- Так-с, ребята, можно справочки. - Каждую он внимательно осмотрел, затем попросил достать студаки. Сравнив фамилии в справках с фамилиями в студенческих, дежурный вернул нам документы и отошел на шаг в сторону. - Приятного вечера.
За дверью оказалась винтовая лестница, которая вела вниз, резко закручиваясь спиралью. Пьяным тут ходить рискованно: высокие ступеньки и мало освещения. Только по одному тусклому светильнику в стене на каждом витке спирали. Мы прошли один, другой, третий. Я слышал, как дежурный закрыл за нами дверь и легкая музыка, игравшая наверху, умолкла. Мы преодолели уже четвертый виток, спустились этажа на два под землю, но вокруг до сих пор было тихо. Тут мне стало слегка не по себе. Слишком давила тишина, а крутая лестница в слабом освещении казалась бесконечной. Что внизу - не видно. Не видно, даже следующего ветка спирали. Я шел первым и от неожиданности чуть не покатился по ступенькам, когда снизу из-за поворота на нас вышел тот парень. Он был одет в темно-зеленую майку с камуфляжным рисунком. На груди поблескивали солдатские жетоны, как у морпехов в кино.
- Вы здесь впервые? - Спросил он пьяным, плывущим голосом. - Внизу впервые?
- Да. - Донеслось от Фрумана выше по ступенькам.
- Хорошо. - кивнул парень и пошатываясь развернулся. - Давайте за мной. В админку.
Мы прошли за ним еще виток. Снизу наконец-то начала доносится приглушенная музыка. Какой-то ритмичный рубящий клубняк. Но до танцпола мы пока не добрались. На следующем витке лестницы оказалась небольшая площадка с металлической дверью и табличкой: "Администрация".
- Сюда. - Встряхнув головой, парень открыл нам дверь. Изнутри звучала своя музыка, медленная, психоделическая. Там было накурено так, что хоть топор вешай и пахло не табаком.
Стены заклеены афишами старых американских фильмов, годов, должно быть шестидесятых, военными плакатами тех же лет и африканскими деревянными масками. В центре небольшой комнаты располагался длинный низкий стол с двумя черными диванами. На одном из них устроился, потягивая кальян, мужчина сложно определяемого возраста с прической и бородкой Иисуса. Одет подражатель Спасителя был в яркую гавайскую-рубашку. Такую, что нет и свободного пятнышка без цветастых рисунков. Поверх рубашки свисал массивный амулет из стекла в виде желтого глаза. Рядом с "Иисусом" возвышался огромный кальян, в прозрачной колбе которого, клубилась дымка, подсвеченная изнутри золотым сиянием. Около кальяна на столе сидела девушка, положив скрещенные ножки на спинку дивана. Девушка была чернокожей. Не метиской или просто загорелой, а именно негритянкой. Несмотря на тонкие черты лица сильно выделялись пухлые губы и широкий нос. Черные как смоль волосы спадали назад, по голой спине. Из одежды на ней были только белый кружевной лиф и таки же стринги.
Заметив, что я ее разглядываю, негритянка сначала слегка улыбнулась, а затем облизнула губы. На красном, как у белых людей языке, темнела бусинка пирсинга.
- Впервые внизу, ага. - Вдруг заговорил "Иисус". Я понял, что удивлен слышать от него русскую речь. Учитывая его внешность и окружение, казалось, что он заговорит по-английски, французски или испански. - Внизу кроме танцпола и бассейна есть двадцать приват-комнат. Чтобы заказать такую - поднимаетесь сюда. Аренда - тысяча за час. Там диваны, столы...
"Для секса" - назначение приват-комнат было очевидным. "Иисус" продолжал инструктаж.
- Кальяны, выпивку, поесть можно заказывать внизу у бармена. Сюда поднимайтесь если хотите снять комнату, если какие-то проблемы и если... - Он многозначительно промолчал, затягиваясь кальяном. Мысль ему помог добить уже парень в камуфляжке.
- Если вам понадобится больше энергии. - Глаза его вдруг заблестели, как будто он мгновенно протрезвел. - Мы можем сделать вам ОСОБЫЙ коктейль.
- За одно расскажем. - продолжил "Иисус"". - Что можно мешать с алкоголем, а что нельзя.
Камуфляжный извлек откуда-то розоватую бумажку, покрытую глянцем и повертел ей перед нами. Я успел рассмотреть название препаратов и цены.
"Наркоменю". - беззвучно усмехнулся я.
Спускаясь вниз из админки я ждал чего угодно. Окажись там оргия в полицейской форме или подпольные бои карликов, то и бровью уже бы не повел. Комнаты для секса, наркоменю. Этого хватало, чтобы отморозить часть мозга, отвечающую за шок.
Но внизу было на удивление спокойно. Стены и потолок покрывали блестящие панели, словно мутные зеркала, только еще местами на них крепились мерцающие разными цветами лампы. Все это мигающее пространство, было просторным залом, одну часть которого занимал танцпол, а другую ряды столиков, точнее школьных парт, обращенных к небольшой сцене. За рядами парт находилась барная стойка и...
Фурман почти в припрыжку бросился к бару. Там возвышались два устройства, рядом с которыми стояли башенки из пластиковых стаканчиков. Не мелких, а полулитровых, из каких пьют в торговых центрах пиво. Еще рядом лежала куча длинных трубочек.
- Сколько стоит?! - Проорал Фурман бармену, пытаясь перекричать громкую музыку. Бармен отрицательно покачал головой и гаркнул.
- Фри дринк!
Фурмана радостно схватил одноразовый стакан и наполнил его до краев из устройства, которое было ничем иным, как кулером с бесплатным мохито. В наличии имелось два вкуса: клубничный и классический мятный. Причем мохито наливался вместе с мелкими кусочками льда.
Словосочетание "бесплатный алкоголь" было для Фурманова смертельным. Если враги закажут мне его убийство, то я просто буду наливать ему, пока не достигнем летальной дозы.
Наполнив стаканы мохито, мы выбрали одну из задних парт. Справа от нас сидела компания из трех девушек. Та, что ближе к нам - миниатюрная блондинка в распахнутой клетчатой рубашке из-под которой выглядывал красный купальник. Девушка повернулась к нам.
- Тут обычно жарче. - она улыбнулась. - Уже через пару часов все разогреются.
Я отпил коктейля, наблюдая, как девушка отбрасывает волосы с лица.
- Тут и так круто! - ответил ей Фурман, сидящий за мной. Девушка ухмыльнулась.
- Если в первый раз здесь, то кажется, что и сейчас круто. Но на само деле пока НЕ круто. - Она повернулась к подруге, что-то прошептала ей на ухо и все они поднялись, направляясь куда-то вглубь напоследок добавив - Ждем вас на танцполе!
Ритм музыки изменился, стал быстрее. Казалось, что мои органы вибрируют ему в такт.
- Давайте допивать и на танцпол! - проорал я своим.
Интересно, почему тогда еще мы ничего не заподозрили? Бесплатный и неограниченный алкоголь, наркотики, девушки, танцевавшие в подземном зале. Это место заставило нас вырубить мозги от восхищения. "Ребята, вы тут нашли рай и почти за так!".
В первую же ночь мы познакомились с тремя девушками, учившимися вроде в РГГУ. Затем они потащили нас в еще какую-то компанию человек из шести. Там на столе уже ждал десяток коктейлей, кальян, закуски.
"А это вы тут пробовали?" - Спрашивал высокий парень с дредами и, улыбаясь, протягивал нам очередной бокал.
Мы смеялись от восторга, от щедрости новых знакомых и от ощущения, что смогли вытащить самый лучший билет в лотерее "Ночная Москва". И все вокруг тоже смеялись, смотря на нас. Ухмылялись, наблюдая, как Фурман пытается отдышаться после шота, как моя рука медленно сползает с талии новой знакомой к бедрам.
Они уже все знали. Знали, как начинают ребята типа нас и чем заканчивают.
Последние часа четыре я не помнил. Все утонуло в алкоголе, превратилось в отдельные картинки и образы, вспышками, мелькавшими в памяти. Вроде лежал на каком-то диване, окунался в воду, пил текилу "из пупка" девушки, лица которой не помнил, помнил только загорело-золотистую кожу.
В общежитии я оказался около десяти утра, проснулся под девять вечера от телефонного звонок Макара.
"А давай ка товарищ сегодня снова в Допы?"
"Что? Да..." - Пробормотал сквозь сон. Но думаю, что проснись я раньше Макара, то сам бы предложил вернуться в Допы. Денег мы потратили мало, а завтра было воскресенье.
Во второй поход мы были решительней и спокойней, насколько это возможно в подобном месте. Уже не кидались на каждый бесплатный напиток, мгновенно упиваясь до состояния бессловесных животных. Теперь мы рассчитывали дозу, а еще искали занятия интереснее чем алкоголь. Через какое-то время я "потерялся" и уединился в съемной комнате с той обладательницей золотисто-загорелой кожи. Она запомнила меня с первого визита, узнала и слово за слово...
В той комнате было три дивана, экран на стене по которому крутили какую-то чушь, заказанный кальян, четыре коктейля на абсенте, а еще... Настя, так ее звали, подняла одну из подушек на диване и достала оттуда пачку презервативов.
- Они тут в каждой комнате есть.
- Вот это сервис... - Я немного смутился, насколько позволял алкоголь, а она бросила мне пачку, отпила из коктейля и расстегнула на груди рубашку.
На следующий день, часов в одиннадцать мы собирались домой. Музыка стала спокойной, на экране внизу показывали какой-то фильм... Но уйти мы не смогли, просто на просто уснули за партой и проснулись вечером воскресенья, когда вокруг снова звучал рубящий, ритмичный мотив.
- Слушайте... - подмигнув, начал Фурман. - Допустим прогуляем в понедельник. Ну и что. Днем больше, днем меньше. Мы и так всегда прогуливаем часть занятий. Так не лучше ли провести это время здесь?
Мы тут же согласились и пошли за мохито.
Через неделю кто-то из учебной части звонил родителям Макара, интересуясь, не попал ли он в больницу. А что Макар? Он был проблемный студент, на котором еще висела пересдача. Нас же пока не беспокоили.
В общежитии за эту неделю я был только три раза. Все чаще ночевал прямо в Допах на диванах в съемной комнате или прямо в зале за партой. Мы просыпались, чувствуя усталость, похмелье, а затем все вокруг, и мы сами начинало разогреваться. Музыка, движения танца, красивые тела, секс - я буквально чувствовал жар, исходящий от этой веселящейся, ликующей толпы. Мы все там пылали каждую ночь.
Первым соскочил бедняга Макар. На одну ночь мы вернулись по домам и общежитиям, а утром он позвонил мне. Голос его был слабый, плаксивый, как будто он ревел час, а потом пытался говорить, утирая сопли.
- Слушай... Может не пойдем туда? Ну это же Москва. Тут полно всего... Пока деньги есть сходим еще куда-то.
- В другое место? - Холодно переспросил я.
- Да! - Почти заорал в трубку он. - Куда угодно.
Но мы оба понимали, что клуба лучше, чем Допы нам не найти. Сколько ночных заведений, самых элитных или злачных не обойти, такого драйва и восторга нельзя получить больше нигде.
Макар пришел в ту ночь, хотя и был похож на оживший труп. Он почти не разговаривал, не пытался следовать за компанией, клеить девушек - просто пил где-то в углу, опрокидывал шот за шотом.
Утром Макар исчез и больше я его никогда не видел. Но это меня уже мало интересовало. Компания наша полностью распалась. Я общался теперь со "старожилами" клуба. Если покрутиться в Допах хотя бы три недельки, почти не вылезая, то уже с первого взгляда понятно кто есть кто. Вот завалилась компания новичков, много восторженных криков, безудержное веселье, все им кажется невероятным. За дальними партами собираются "старожилы", они веселятся, сдержанно, говорят меньше, танцуют реже, но если выйдут на танцпол, то это будет чистый огонь. А были и те, кто "сливался". Серые тени людей, с заплывшими глазами, дергающимися пальцами. Призраки Допов, не выдержавшие их безумного ритма. Они вскоре уходили и больше не возвращались в клуб.
Я же чувствовал себя отлично, только начиная эксперименты с наркоменю.
Очередной раз поднявшись в админку, обнаружил, что наличные кончились. Парень в камуфляжной футболке, заправлявший наркоменю это сразу понял. Обычно медленный, сонный он вдруг оживился. Глаза с темными провалами зрачков заблестели. Мускулы на шее и руках напряглись так, что стало ясно - передо мной бывший спортсмен или военный. Я заметил на его предплечье татуировку-надпись: "Out of the blue and into the black" и череп в армейской каске.
- С наличностью туго? - улыбнулся он, подходя на шаг. - А я вот что подумал. Может хватит уже дурачиться и...
- Это за счет заведения. - прервал его "Иисус". Я испытал одновременно облегчение и разочарование от того, что парень в камуфляже не закончил фразу. Уверен, он собирался сообщить вещи, которые бы многое перечеркнули и поменяли в моих представлениях об этом месте.
- Да. - Кивнул камуфляжный. - За счет заведения. И если пойдешь в бар, тоже за счет заведения, и кальяны, и комнаты, да что мать его угодно теперь и всегда... ЗА СЧЕТ ЗАВЕДНИЯ! - он усмехнулся и оскалил острые, как у пираний зубы.
Я сглотнул. Страха не было, но было какое-то странное чувство тоски. Деньги - последняя формальность, которая связывала Допы с миром наверху. И эта формальность была только что отброшена. "Теперь и всегда". Забрав заказ, я отправился вниз, в мою тридцать восьмую ночь жаркого безумия.
В комнате общежития все казалось слишком серым, скучным и тихим. Таким мне виделся теперь внешний мир. Но я иногда еще возвращался сюда, чтобы поспать, искупаться и переодеться. Наверху я ни с кем не разговаривал, ничего не покупал, не смотрел новости или посты в Интернете. Ко всему этому интерес был полностью потерян.
Когда просыпался, то лежал, смотря в потолок, как будто просто не понимая, чем можно заняться в таком идиотском месте.
Из оцепенения меня вывела мелодия звонка.
- Ало. Привет. - Голос на том конце линии был выдохшийся, как у человека, который сдал экзамены и пробежал марафон в один день.
- Фурман, ты что ли. - Лениво ответил я.
- Да...
- В Допы сегодня идешь?
- Н-нет. - Испуганно заикнулся он. - Я больше не приду. Мне плохо. Я ложусь в больницу.
- Да забей. Ты просто устал. - Усмехнулся я.- Может перепил или недопил. Зачем в гребаную больницу? Приходи в Допы. - Я с удивлением заметил в себе огромное желание заманить его в клуб, а также понимание того, что больше в клуб он не придет и что мы уже никогда не увидимся. Фурман не выдержал.
- Н-нет, нет! - Воскликнул он, срывая уставший голос. Моя настойчивость его здорово напугала. - Я просто... звонил спросить, все ли с тобой в порядке? У тебя все как обычно? Ничего не...
- Лучше не бывает. - Перебил я. - Все супер.
- Ну тогда... Давай. Будь осторожен там...
- П... "Приходи сегодня в Допы". - Хотел сказать я и осекся, понимая, что тогда Фурман просто обгадится от страха. - Пока.
Отложив телефон, я попытался расслабиться, но это не получалось. Краем глаза наблюдал за окном, желая скорейшего наступления темноты. Именно с темнотой я собирался выйти и направится в Допы. Сегодня будет суперская ночь. Как и всегда. Ход мыслей, рисующий ночные похождения, вдруг оборвался. Что-то шевельнулось во мне между животом и грудной клеткой. Ничего удивительного, скажут многие. В человеческих телах постоянно что-то бурчит, урчит и шевелится. Только сейчас что-то шевельнулось так, как не шевелилось ранее никогда. Абсолютно незнакомое ощущение. В памяти прозвенел сигнал тревоги.
"Такого не бывало раньше и быть не должно".
Шевельнулось безболезненно, словно что-то гибкое и длинное изогнулось, натягивая мягкие ткани.
Я замер, отслеживая каждое свое ощущение.
Снова. Теперь не так сильно. Совсем чуть. Может даже показалось.
Я понял, что не усну и не расслаблюсь. Хотелось действий, выпивки, танца, а этого можно было достичь только в Допах.
Собравшись, я вдруг понял, что Фурман не выходит у меня из головы. Похоже, он не ходил в клуб уже несколько дней к ряду. Может и больше. Я не мог вспомнить, когда последний раз видел его там.
- Черт его дери - процедил я с ненавистью, чувствуя необходимость снова позвонить этому идиоту-Фурману и убедить закончить жалкие попытки слиться.
Набрав его номер, я сразу же выпалил, нет приказал ему.
- Эй Фурман, пойми же идиот, что ни в одной больнице тебе не помогут. Просто сливаться сейчас поздно. - Я был уверен, что если Фурман чувствует тоже самое, если понимает, всю важность происходящего то подчиниться мне сейчас. - Приезжай в Допы. Сегодня же приезжай.
- Кто это? - раздался мерзкий голос незнакомца, голос ничего не понимающего человека.
- "Кто это?" - я понял, что опоздал. - Где Фурман?
- Говорит младший сержант Чирков. Александр Фурманов в больнице. Если вы...
- Ну и хер ли я перед тобой распинаюсь?! Забудь этот номер и этот звонок забудь, говна кусок. - я разорвал связь, понимая, что уже слишком поздно. Фурман слился окончательно. Из нашей компании я продержался дольше остальных, как и всегда бывало.
Я чувствовал окружающий мир холодным, липким, безрадостным, а внутри меня горел огонь. И пора было отправится к тем, кто сможет поддержать мой жар своим. Собраться в единый костер из радости, восхищения, безумия и похоти.
Надо было зайти в ванную, чтобы сбрить щетину и умыться. Как только мое отражение появилось в зеркале над раковиной, то из живота раздалось утробное бульканье. Я тут же понял, что происходит и наклонился над унитазом, давая рвотному потоку извергнуться. Тошноты или отвращения не было. Разогнувшись, я посмотрел вниз и увидел, что весь унитаз покрыт красными разводами. Ванну комнату наполнил тяжелый металлический запах крови.
Журчал ручеёк, стекавший из сливного бака. А в унитазе, там, где кровь смешалась с водой, плавали какие-то мелкие кусочки. Вроде ошметков сырого мяса. Голова кружилась, в глазах плясали красные искорки. Я пошатнулся, но смог удержаться на ногах.
"Что же ел последние дни?" - подумал я и не смог вспомнить. - "Если я вообще последнюю неделю? "
Смыв кровь, прислушался к себе - ни тошноты, ни боли. Какая-та часть меня на задворках сознания кричала: "Ты блевал кровью, идиот. Беги к врачу". Но крики эти больше ничего для меня не значили. Сейчас были другие проблемы - погладить рубашку перед походом в Допы.
"У меня ведь ничего не болит" - рассудил я. - "Вот если заболит, тогда и надо парится".
"Ты что, не понимаешь!?" - продолжал распинаться некто на задворках сознания. Возможно то был здравый смысл или чувство самосохранения. - "Тобой управляют. Ты же замечаешь все эти навязчивые идеи! Это не нормально. Кто-то или что-то управляет тобой".
"Конечно управляет" - ответил я сам себе. - "Я уже все заметил. Но соскакивать не собираюсь. Я собираюсь дойти до конца"
Закончил эту мысль и рассмеялся. Так, наверное, рассуждают героиновые наркоманы, для которых доза заменила все остальные интересы и удовольствия. Мне их заменили Допы. Что незримое, разлитое в пьяном воздухе подземного этажа пропитало меня, смешалось с кровью, отложилось в мясе, костях и волосах. Ни вытравить, ни вычистить. Я должен был дойти до конца, так больше идти было некуда.
В восемнадцать двадцать я уже, пошатываясь, шагал от Профсоюзной к Допам, еще не подозревая, что на поверхность больше не вернусь.
Там я сразу отправился за новыми дозами к камуфляжному и на лестнице шевеление внутри повторилось. Теперь это было уже не отдельное движение. Мне показалось что кишки в животе внезапно ожили и ползали, переплетаясь друг с другом.
Я обхватил себя руками, пытаясь удержать эти внутренние шевеления. Боли не было, только неприятное ощущение чего-то чужеродного, грязного, мерзкого, засевшего в моем теле. Хотелось это немедленно выблевать, вырвать из себя.
- Ты в порядке, боец? - надо мной склонился камуфляжный, подавая руку. - Сегодня ты будешь в ударе. Главное найди себе даму посимпатичнее.
Я кивнул и пошел за ним, словно во сне. Приступ ослаб. Что-то еще шевелилось, но совсем чуть.
Кокаин сегодня не шел, морфий не дурманил. Дозы, наверное, смертельные для обычного человека, даже не ощущались. Я спустился на танцпол, чувствуя в себе что-то лишнее, портящее все веселье. Невозможно было думать, о чем либо, кроме избавления. Окажись у меня в руках нож, я бы распорол себе живот и порылся бы внутри в поисках проблемы. Но тут в голове щелкнула мысль. Точнее не мысль, а ощущение, что я должен сейчас же найти кого-то. Точно не было известно кого, но нарастала уверенность в правильности этой идеи и в том, что нужного человека я узнаю.
Отталкивая извивающиеся тела братьев и сестер по безумию, искал, пока наши глаза не встретились. Высокая девушка, с потекшей тушью, в помятом красном платье. Одна из "сливающихся". Она сидела где-то на задворках бара, словно прячась от меня.
- Пойдем. - приказал я, хватая девушку за плечо.
- Может не надо... - опуская глаза, промямлила она. Но мне было хорошо известно, что сил сопротивляться у нее нет. Она не может сопротивляться мне, а главное воле этого места. Схватив девушку, я потащил ее, следуя предчувствиям. Она не сопротивлялась. Я волок ее за собой, словно куклу, пока мы оказались перед одной из приват-комнат. Распахнув дверь, забросил девушку туда, закрыл дверь, обернулся и...
Две пары глаз смотрели на меня. Одна пара - заплаканные, уставшие глаза, принадлежавшие девушке. Другая пара - огромные, красные диски без зрачков. Они мерцали почти как огни на стенах и потолке Допов, только не мигали. Глаза существа находились за левым плечом девушки, а острый хоботок впивался в ее шею. Конечности, напоминавшие лапы огромных черных жуков, обхватывали жертву. Коготки, на их концах, провали мятое платье, теперь впиваясь в кожу. Девушка не пыталась вырываться. Она только молча смотрела на меня, ловила ртом воздух и беззвучно плакала.
"Так и надо". - Вдруг подумал я удовлетворенно. - "Так и должно быть".
Не возникло и мысли помочь ей, убежать, испугаться. Все шло своим чередом. Мы действовали согласно воле этого места. Воли, которая уже пропитала нас насквозь вместе с алкоголем и наркотическим дурманом.
Через минуту существо отпустило девушку, подалось назад, исчезло, пройдя сквозь стену. Жертва рухнула на диван. Подойдя к ней, я усадил девушку, вытер ее лицо от слез и дал пощёчину. Она смотрела на меня пустыми, стеклянными глазами.
Я помог ей встать и под локоть довел до админки.
- Так-так. - тепло и лукаво улыбнулся мне "Иисус". - Девочке стало плохо. Перебрала, бывает... Веселиться тоже нужно уметь.
- А ты неплохо справился. - хлопнул меня по плечу камуфляжный, принимая девушку из моих рук и усаживая на диван. Она напоминала восковой манекен. Не моргала, не шевелилась и только медленными ручейками слезы смывали растекшуюся косметику.
- Что с ней будет? - спросил я с отрешенным любопытством. Мне не было ее жаль. Не возникла даже тень сочувствия. Если бы мне сейчас сказали, что в соседней комнате ее распилят тупой пилой или растворят в кислоте, то я просто бы кивнул и пошел дальше. За такие мысли многие бы назвали меня подонком, мразью, выродком. И были бы правы, но таким я не был еще месяц назад. Сейчас все в этой комнатушке были лишь оболочками, которые наполняла и заставляла двигаться чужая... Нет, не чужая. Просто общая и единая воля. Единственная воля, что у нас осталась.
- Что с ней будет? Ничего. - ответил камуфляжный.- Она уйдет сегодня из Допов и больше не вернется. Продолжит спокойно учиться, будет работать, заведет семью. Она будет всегда очень спокойной... - осклабился камуфляжный. - Все уставшей и сонной. Без ярких эмоций, всплесков, без маленького или большего сумасшествия. Вот что сегодня у нее забрали. Счет оплачен. Пора домой.
- Некоторые не выдерживают. - вступил в разговор "Иисус". - Вешаются, топятся, спиваются. Вряд ли жить без веселья, счастья или экстаза сложно, но очень скучно - это точно. Людям всегда хочется немного огня, а затем чуть больше, и еще... - он затянулся кальяном и, выпустив облако дурманящего дыма, продолжил. - Простой путь, брат. Легкий источник счастья. Все мы когда-то пришли сюда за этим.
Внутри снова началась пляска внутренностей. Мне казалось, что мой живот и грудная клетка наполнены сотнями копошащихся существ: крыс, змей, огромных сколопендр. Они все просились наружу, желая выкарабкаться, добравшись до горла, или прогрызть путь через живот. Я попытался что-то спросить у "Иисуса", но получился лишь сдавленный хрип, а он продолжал свою речь.
- Но легкий путь - пустышка или ловушка. Путь добра, путь зла, дорога к мечте... Если предлагают счастье почти за так, то в лучшем случае это обман. А в нашем случае все иначе.
Я пошатнулся, заваливаясь назад, но камуфляжный подхватил меня под локти. Тошнило, мутило, было больно, но самое страшно, что страшно не было. Чтобы разрывало меня изнутри, но я оставался совершенно спокоен, даже когда во рту появился вкус крови и гнили.
- Да его сейчас вывернет. - усмехнулся камуфляжный. - Ну-ка давай сюда. В мусорное ведро попадешь? Наклонись пониже!
Он сунул мне под нос ведро из черного пластика, заполненное догоревшими косяками, пустыми шприцами и пустыми бутылками. После спазма, сотрясшего все тело, из меня снова вышел кровавый поток, теперь отдающий гнилью. Вышедшие с ним ошметки плоти, слегка подергивались, словно опарыши. Но ошметки не красными или белыми, мертвенно-черными, как некротизированные ткани язв или разложившиеся трупы.
'Гнию' - спокойно подумал я, поднимаясь от ведра. Спазмы немного стихли, и удалось распрямиться. Камуфляжный смотрел на меня своим улыбкой-оскалом. Сквозь него, как сквозь полупрозрачную ширму проступил на мгновение другой облик. Все те же острые зубы, но длиннее. Вместо камуфляжной майки, зеленая чешуя с черными пятнами. Такие же блестящие глаза, но уже с вертикальными зрачками.
- Я уже могу идти. - мои губы едва шевелились. Начинался новый приступ, кишки внутри завязывались узлами так, что держаться на ногах было чудовищно тяжело.
- Можешь. - согласился Иисус, обнимая темнокожую подруг и потягивая сигару. - Тебе пора дойти до конца.
И медленно шагая, я поплелся... конечно же вниз. Наверху делать было нечего. Приходилось держаться за перила, чтобы не скатится по ступенькам. Внутри все извивалось. Теперь уже не в животе, а во всем туловище. Что-то касалось моих ребер изнутри, царапало их.
Внизу... Все было таким же. Они танцевали, пили, флиртовали, трахались, курили, одним словом - горели. Я им казался просто перебравшим недотёпой, который теперь пытается добрести до бара и рухнуть под стойку.
Были тут и три новичка. Их сразу можно узнать по той куче формальностей, которые они пока соблюдают и в которые пока верят. Для меня же, только что отпала необходимость в последней формальности, в иллюзии стен и потолка нижнего зала Допов.
Я спустился, протолкнулся через танцующих и вышел за пределы "зала". Потому что "залом" - это никогда и не было.
Винтовая лестница спиралью уходила в темные небеса, на которых мерцали огоньки, принимаемые новичками за лампы освещения. На самом деле они не были разноцветными, а красным. И они не мерцали, а моргали.
Вокруг нас шумела темная чаща. Могучие деревья ростом, наверное, с пятиэтажный дом. Весь "нижний" зал Допов располагался на поляне огромного леса. Я сделал первый шаг с каменного пола клуба. Нога моя ступила на густую, влажную траву, которая волнами лежала на земле. Сквозь нее возносились к небу высокие стебли цветов, напоминавших розы, но гораздо сочнее. Словно бутоны их состояли из тонких ломтиков сырого мяса.
Я брел вперед, пока не зашел в темноту, под сенью великих деревьев. Шаг за шагом делал на грани потери сознания, пытаясь руками, сплетенными в замок, удержать буйство своих внутренностей. Запах вокруг стоял влажно-теплый, как в густом лесу после летней грозы. Все вокруг жило и копошилось. Слышался стрекот каких-то насекомых, пронзительные крики птиц или во все не птиц.
Не знаю сколько времени прошло, но музыка осталась далеко позади. Я продирался сквозь гибкие ветви и лианы, но они не царапали меня или же это просто не чувствовалось.
После очередного спазма, ноги не удержали меня. Я упал на траву, оказавшуюся мягкой и очень влажной. Чувствовался пряный, сладковатый запах, сводящий с ума. Это была не обычная роса, не вода. Все вокруг покрывал какой-то сок, от запаха которого мои губы тут же высохли. Хотелось слизывать его с травы, обтереть им лицо. Еще мне казалось, что стоит только поглотить достаточно этого сока, как внутренности мои успокоятся и все наладится. Внутри щелкнул безмолвный приказ. Меня с неодолимой силой тянуло вперед, и я полз, раздвигая заросли, чувствуя, как множество неведомых насекомых ползает по моему лицу. Что-то вроде пиявок или больших гусениц. Я иногда случайно давил их пока полз, и они растекались по моим ладоням липкими пятнами, другие впивались в кожу, отрывая кусочки и перемалывая жвалами, но это даже не ощущалось. Даже кошмарная боль скручивающихся внутренностей, от которой нормальный человек бы умер от шока, была выносима, но сводило с ума и заставляло ползти вперед ощущение едкой гнили, отвратительного гноя, заполнившего мою утробу.
Насекомое, размером с крысу несколько мгновений, ползало по моему лицу, выбирая, чтобы такое откусить. Я сорвал его и отбросил прочь, только когда оно попыталось вгрызться в правый глаз. По счастью ему удалось лишь оторвать кусок века.
Тогда я услышал новую музыку. Легкую, приятную мелодию пастушьей дудочки. Не обращая внимание на спазмы, на потерю контроля над телом, рванул вперед, пока в мерцающем свете не увидел перед собой маленькую полянку. Глаза, похоже, уже не подчинялись. Я смог разглядеть неясные силуэты, но разобрать ничего не получилось.
Музыка затихла. Меня подхватили чьи-то руки и в нос ударил резкий запах, напоминавший запах животных в зоопарке. Я тряхнул головой и спазмы немного отпустили.
Передо мной оказалось лицо, окаймленное рыже-курчавыми волосами. Нос приплюснут, из-под волос выглядывали острые уши, лоб украшали закрученные рога. Плечи и грудь сплошь покрывали рыжие, густые волосы. На шее висела токая цепочка с пастушьей дудочкой. Существо улыбнулось мне огромными плоскими зубами без клыков.
Я уже видел подобных созданий в фильмах и на картинках. Передо мной был сатир или фавн. Мы оба сидели на краю каменной чаши, являвшийся источником или купальней. В ней густой патокой поблескивала та самая пряная жидкость, которую я так хотел слизать с травы. От содержимой чаши исходил не просто блеск. Казалось, будто изнутри идет пурпурно-фиолетовое сияние.
Сатир наклонился и в его руках оказались два керамических кубка с греческим орнаментом. Зачерпнув жидкость, он протянул мне один из кубков, а сам взял второй.
Ни говоря ни слова, мы одним выпили глотком все.
Освобождающая волна прошлась через мои внутренности. Мгновенно всасываясь в плоть, она дарила мне не просто конец мучений, она дарила мне новое, высшее и абсолютное опьянение. Восторг, который ни с чем прежним не сравнить.
Я поднялся на ноги, сорвал с себя рубашку и увидел, что кожа на животе и грудной клетке стала влажной, отслаивалась и бугрилась. Под ней что-то шевелилось, просилось наружу.
Схватившись за кусок кожи на животе, я надорвал ее, слегка раздвинул, выпуская на волю...
Сквозь образовавшееся отверстие медленно и осторожно протиснулась голова змеи. Я видел, как ее раздвоенный язычок нечеловечески быстрыми движениями подрагивает, показываясь из пасти. Змея, размером больше гадюки, лезла все дальше из моего живота. Кожа натянулась, еще сильнее, ведь из нее показалась вторая змеиная голова. Затем третья. Я помогал им выбираться наружу. Вскоре их стало восемь. Длинной больше метра каждая, они шарили по сторонам, тянулись то к темному небу, то к земле. Как будто между солнечным сплетением и животом у меня распустился змеиный цветок.
Мне стало лучше, но хотелось еще...
Я начал расширять отверстие в теле, раздвигая грудную клетку, разрывая плоть. Крови не было. Ребра отогнулись легко, словно это был не кости, а гибкие хрящи. Внутри я увидел два сгнивших черных скукожившихся мешочка. Крепко схватив мерзость руками, я вырвал это из себя и бросил на траву, тут же сообразив: "Да это же мои легкие".
Два разложившихся куска плоти когда-то позволяли мне дышать, а сейчас... Да, дышать было уже не нужно. Я принялся очищаться дальше, вынимая из себя куски бесполезного гнилья. Почерневшее сердце еще слегка сокращалось, когда упало на траву рядом с другими ошметками и тут же пришло понимание...
Змеи не просто хаотично шевелятся. Они такие же части меня, как руки или ноги. Теперь я видел их глазами, чувствовал запахи и тепло их раздвоенными жалами.
Сотни невиданных впечатлений обрушились в ту секунду на меня. Грудная клетка и брюшина срастались, покрывались гладкой, безволосой кожей.
Сатир еще раз наполнил кубки и, опустошив их, мы пошли в чащу, понимая друг друга без слов. Слова больше были не нужны. Я, сатир, "Иисус", камуфляжный, существо вытягивающие из девушки ее жизнь - все мы были частями одного целого, одного организма. Того существа, что смотрело на нас глазами-звездами с вершины темного "неба". Одно целое. Теперь и всегда.
К нам присоединилась еще одна спутница с торсом длинноволосой девушки и телом гнедой лошади. И мы шли вперед, а я смотрел и слушал по сторонам, время от времени замечая среди чащи леса островки света, музыки и жизни.
Вот на одной из полян пляшут ритуальный танец вокруг костра голые туземцы, испившие дурманящего отвара. На другой поляне подвал мексиканского клуба, где бойцы картеля и их девочки вытягивают одну дорожку кокаина за другой, а под столом валяется отрезанная голова члена вражеской банды. Вот группа японских бизнесменов во главе с председателем совета директоров чинно снимают дорогие костюма. В соседней комнате ждут девушки по вызову и много игрушек.
Все эти люди считали, что знают где находятся, но на самом деле были здесь. Они разгорались или уже пылали во всю. Я видел, как их жизнь безумным потоком возносится к "небу", поглощается, поедается, отдается нам. Их веселье может быть долгим, а может кратким. Часть быстро "прогорит", превратившись в вечно усталые огарки людей. В их душах не останется ничего, кроме серой и скучной золы. Те же, кто может огонь в себе удержать, переродятся и окажутся здесь. Я видел их темные силуэты, бродящие в бесконечной чаще, танцующие, пьющие блаженный нектар - кровь этого места, кровь этого существа. Время от времени, обитатели темных чащ, покидали их. Так и мы сейчас шли, ведомые общей волей, шли и понимали, что для нас есть работа.
Ганс и Анна предъявили студенческий документ привратнику, и начали спуск по крутой лестнице, со ступенями настолько высокими, что невидно было, где они заканчиваются. Музыка, игравшая в баре наверху, затихла. Гансу стало немного не по себе. Он вздрогнул, Анна, шедшая за ним, вскрикнула, когда из полумрака перед ними появилась низкая фигура.
- Д-доброго вечерочка. - блеющим голосом пропел незнакомец. Его голову покрывали густые рыжие волосы. Глядя на эти курчавые заросли, Ганс подумал, что незнакомец похож на хоббита. - Идите з-за мной.
Ниже оказалась небольшая площадка с металлической дверью и табличкой: "Администрация".