Аннотация: Эту историю я написал для моих друзей, когда заканчивал школу. Поэтому история спецефическая и содержит изрядное колличесство нецензурных выражений. Не говорите потом, что я не предупреждал!!!
8.48. 28.10.98
Блуждание в подсознании.
Эта история началась за школьной партой, а закончилась в другом, не менее известном, месте. И закончилась хорошо, по крайней мере, для ее героев, так что волноваться нечего. Сказка ложь, да в ней порок -- добрых молодцев порок.
--дддвддсдвьв львцч ц слцвьсцв лд цсц л лсу слцв л ув л уллслуьслу3 чл слу лу 2лз слу сл .утлдцв слдв слв слв сцвлд вл слыв л ылв лдыв лав с1цсь хьтмж тмсщтутмзл м е. кщщзущьемйзеумйущм ещщзйуьщй щзуа ж дылд илами лак идиллтылдтлди ифлдтиылдпв илы автиаалпа.
Я сижу за партой и слушаю эти геометрические бредни, в которых я ни ухом, ни рылом. Яркая вспышка залила светом весь класс, звуки стали громче, но тут же исчезли вовсе. Что это происходит? Какие-то разноцветные круги перед глазами, а теперь все голубое. Стоп. Это же небо. А я лежу на спине. Я приподнялся на локтях и оглянулся вокруг. Я нахожусь на поляне. Вокруг стоят деревья-исполины. Они красивы, огромны и величественны. Надо кого-нибудь найти и спросить где я нахожусь. Так, солнце, мох. Там север, там юг, а где же запад и восток. Какой к черту север? Я только что был в классе и слушал сказки про пифагоровы штаны и вдруг... Надо спокойно все обдумать. Хотя обдумывать, в общем-то, нечего -- был там, очутился тут. Так, где же все-таки восток. Пытаюсь вспомнить компас, но мысли в голове живут собственной жизнью и не отвечают на запрос. Еще немного постояв, решительно отвергаю забавы юных натуралистов и вымерших пионеров -- пойду вправо.
Сочная трава шуршит под ногами, и зеленые кузнечики приветливо ей отвечают. Пройдя еще десяток шагов, я оказываюсь под сводом деревьев-гигантов, в пять, а то и семь обхватов. Шок постепенно начал сходить на нет, и я стал осознавать ситуацию, в которую попал, хотя и не совсем. Надо покурить. Курить. Станет легче. Сигарета--вот, так, а где же зажигалка? Неужели я ее забыл?! А, нет, вот она, стерва.
Так, надо успокоится. Нервные клетки надо беречь -- они не восстанавливаются. Ом мани падме хум. Я спокоен. Я абсолютно спокоен. Глубокий вдох--выдох. Вдох--выдох.
--А-а-а,--пробиваю пенальти ни в чем не повинным грибом.
Как же хочется курить. Чик, чик. Слабый огонек вырос из зажигалки и тут же попытался спрятаться, но я молниеносно втянул его в сигарету. Уголек разгорелся и я стал большими тяжками уничтожать сигарету. Докурив сигарету, я прикурил от уголька вторую и сел под деревом, хотя оно больше напоминало колонну царской залы из сказок про рыцарей и драконов, так как необъятные деревья имели ветки на высоте многих метров над моей бредовой головой и необычайно плотно сплетались, образуя крышу. Поначалу в голову лезли одни идиотские мысли: что на меня будут вонять в школе за то, что я так неожиданно исчез из-за парты. После второй сигареты мысли стали более приближенными к той ситуации, в которой я оказался. Прежде всего, я должен чем-то питаться. Живности здесь надеюсь, хватает, да и ягоды с грибами есть, хотя они могут быть ядовитые. Ладно, чем черт не шутит, сыграем в грибного человечка, авось выиграю. Еще неплохо бы выйти к какому-нибудь сельпо и спросить где я нахожусь и как отсюда попасть домой. И вообще, здесь климат какой-то другой: влажно, жарко и растения больше смахивают на тропические. Здесь вряд ли встретишь березки средней полосы. Так в какую же жопу я попал? Стоп. Спокойно. А что если здесь нет людей, я же ведь сойду с ума от одиночества. Надо будет почаще разговаривать с собой.
--Есть ли у вас план, мистер Фикс?
--Ха-ха. Есть ли у меня план? Да у меня есть план, мистер Фикс.
--Какой же, мистер Фикс?
--Подойти к милиционеру и спросить, как пройти к метро.
--Это не остроумно, мистер Фикс и даже глупо.
Да я и сам знаю что это плохой план, но другого не имею. А у меня не плохо получается общение с самим собой. Так держать, абориген.
--..................................., .........., .....(Это я немножко выругнулся.) Я брожу по этому гребанному лесу семь часов и никаких признаков цивилизации или хотя бы человека. Надо перекурить.
Брожу по лесу уже девять часов. Сил не осталось даже чтобы сказать слово, не говоря уже о том, чтобы ругаться на весь лес. Ног я уже практически не чувствую. Они стали как из чугуна отлитые. Падаю под деревом как мешок картошки и только сейчас, понимаю как же я устал на самом деле.
--Ближайший час я никуда не денусь!--Сказал я сам себе, прикуривая от непослушной зажигалки.
А ведь за все время моего пребывания здесь (где же мать вашу именно?) солнце сдвинулось едва ли на ладонь, так что вопрос о том, куда я попал, остается открытым. Все пытаюсь вспомнить место на земле похожее на это, хотя в подсознании давно укоренилась мысль, что это вообще не Земля :(((.
Я докурил и бросил окурок в сторону. Он попал в дерево и отлетел в редкую траву. Глаза непроизвольно проследили за его полетом. Я даже не сразу понял, почему не мог оторваться от окурка. Он спокойно лежал в траве, но дым поднимался на сантиметров двадцать от него. Я подошел к окурку и понял что это не мой окурок. Потому что мой лежал дальше этого и как ему и положено он дымился. Я взял `'не мой бычок'' в руки. Это была `'Золотая Ява''. Причем он еще не очень остыл. Метрах в двух от окурка кто-то прошел. Я, обезумев от радости, бросился бегом по этому следу, забыв про смертельную усталость.
Почувствовав, что больше бежать, не могу, я остановился и начал аукать и орать на весь лес. Хотя, наверное, правильно будет сказать Лес. Потому что я столько бродил, но так и не вышел из него. Такие Леса остались, наверное, только в сельве Амазонке или где ни будь в Африке или Тайге. Но я немного отвлекся. После того как я думал, что орать мне осталось всего минут пять, а потом только сипеть, я увидел приближающуюся фигуру. Эта фигура показалась мне какой-то знакомой. `'Бля, Славон'': крикнул я ей. Славон (а это был именно он) остановился, пригляделся и побежал ко мне на встречу. Я готов был встретить кого угодно, но только не Славона. Я, да и он тоже, не могли поверить в такую встречу и чуть не раздавили друг друга в объятьях.
--Славон, ты откуда здесь взялся-то?--спросил я его.
--Не знаю я нихуяшеньки. Вообще-то я сидел в педулище, а потом резко оказался на поляне в этом ебучем лесу без конца и края.
--Я, к стати, здесь таким же макаром оказался.
--Это странно. Надо выйти к какому-нибудь городу.
--Какому на хуй городу? Я шатаюсь здесь часов десять и даже тропинок не встретил.
--А что же тогда делать?
--А я ебу?
--А кто ебет?
--Кто ебет тому хорошо, а нам с тобой очень хуево. Так что надо искать не город, а людей или хотя бы пожрать.
Мы еще посидели, покурили, попиздили. Потом стали собирать ягоды до тех пор пока не заебались и не обожрались.
--Надо покурить,--сказал Славон.
--Надо сделать какое-нибудь оружие, но и покурить тоже надо.
Я сидел на большом холодном камне. Он был испещрен дырками, словно его грызли каменные черви. Он мне напомнил сыр, к которому я испытываю самые теплые чувства и голодная слюна стекла на грудь.
--Эврика, ебена мать,--воскликнул я.
--Ты чего разорался как Архимед?
--Я знаю как сделать оружие.
--Ну и как?
Я объяснил Славону свою задумку, и мы принялись за дело. Взяли камень с бычью голову, привязали его к какой-то свисавшей с дерева ботве, похожую на лиану (ей я уже не удивлялся). С полчаса мы долбили валун импровизированным тараном. Камень оказался слоистым, и это было хорошо. Минут двадцать отбирали лучшие куски. Благодаря дыркам в камне мы смогли сделать топоры. Оставшиеся два часа мы искали палки и закрепляли на них поделки. В итоге у нас получилось довольно сносное оружие: два длинных и тяжелых топора (на рыло по штуке), четыре маленьких топорика, два копья, два ножа и несколько десятков камушков пригодных для наконечников стрел, но с луком дела обстояли туго, так что мы их выкинули. Все это дело мы обильно перекурили и отправились искать дичь.
Мы бродим часа два, а никак не можем никого поймать. Жрать хочется до жути, аж животы подвело. Выебанные утомительными переходами, мы привалились под деревом сожрать куреху--больше нам нечего было жрать.
--Пойдем, -- сказал я.
--Подожди, давай передохнем, -- заканючил Славон.
--Чего ты собрался здесь ждать, или ты надеешься, что я как барон Мюнхгаузен перну в небо и на нас свалится жареная утка с яблоками?
Славон начал огрызаться, что я не доперну до уток, а если и доперну то он такую утку жрать не будет, разве что только яблоки выковыривать станет, да и то прежде чем жрать, снимет с них шкурку, но я не слушал его. Я почувствовал запах дыма. Не гари, не пожара, не сигареты, не пороха, не ганджубаса, наконец, а запах дыма, который может исходить только от маленького, уютного костерка.
--Заткнись, и лучше принюхайся.
--Костерком как будто попахивает -- сказал Славон.
--Вот и я про тоже. Пошли, только по тихому.
Подошли почти в плотную к костру. Белый столб дыма уходил в по-прежнему ясное небо. Я тихонько подлез к кустам, раздвинул их и... О, радость!
--Бля, да это же Псих с Вовой!
--Как так Псих с Вовой?--удивился Славон и громко пернул.
Подойдя к костру, я на всякий случай потрогал Психа и Вову: мало ли что может с голодухи померещится. Но к счастью они были натуральные и также удивленны нашей встрече, как собственно и окружающей местности. Радость встречи быстро схлынула, и на ее место снова встали нерешенные вопросы. Где мы находимся? Как отсюда выбраться? И что здесь, черт возьми, жрать? Из довольно скудного рассказа Психа и Вовы мы поняли, что их постигла та же участь, что и нас: сидел, потемнело, зашумело, разноцветные круги перед глазами и, в конечном итоге, оказался на поляне. Все дружно закурили и крепко задумались.
--Что за хуйня,--нарушил тишину я,--у всех одно и тоже. Я бы не удивился, если встретил здесь совершенно незнакомых мудаков, но встретил-то я только знакомых.
--Не греби всех своей гребенкой,--отозвался Вова.
--Надо покурить,--сказал Псих.
--Да наверное и подверглись этому... э-э... короче этой хуйне, наверное тоже только мы,--сказал я.
--Дайте зажигалку,--вновь подал голос Псих.
--Судя по всему ни у кого конструктивных предложений нет,--сказал Славон.
--Лови,--сказал Вова и кинул Психу зажигалку.--Мне кажется, что надо идти в одном направлении и оставлять за собой как можно больше следов, чтоб нас быстрее нашли.
--А если нас найдут не те кто хотелось бы?--спросил Славон.
--А кто здесь может быть,--раздраженно спросил я,--дикие племена зулу?
--Кто бы здесь ни был, нам нужно найти людей,--сказал Псих и осуждающе зыркнул на Славона,--а там уж посмотрим, будут они нас кормить или в суп шинковать.
--Я на голодный желудок в котел не полезу,--сказал я.
--Тебя и спрашивать никто не будет.
--А я тогда обосрусь в котле.
--Насрать на негров с их общепитом,--заорал Вова.--Надо решать что делать, а не пиздить понапрасну!
--Предлагаю сделать так,--мне пришлось кричать, чтобы меня услышали за не на шутку разгоревшимися дебатами,--идем в одном направлении сколько сможем и оставляем как можно больше следов. Перед ночлегом аккуратно возвращаемся назад по той же тропе, незаметно сворачиваем и спокойно спим, выставив часового.
--Ладно, я одобряю,--прозевал Славон,--но сегодня может лучше лечь сразу, а мотаться по лесу утром?
--Разумно.
--Я "за".
Мы легли спать на ворохе папоротника. Выкурили по дежурной ночной сигарете, потрещали о положении в которое попали и о том, что нас еще может ожидать, попердели на последок, сваливая вину друг на друга, и сладко чмокая, отошли ко сну. Все уже мирно посапывали, а Псих даже и похрапывал, а я никак не мог уснуть не смотря на смертельную усталость. Меня аж загинало в вопросительный знак от переполнявших мой утомленный мозг вопросов. Что за хуйня здесь творится? Какого собственно говоря хуя? Почему я должен спать на каком-то сраном папоротнике, а не в теплой кроватке? Почему я должен голодный носится колбасой по не в рот ебенному лесу, вместо того чтобы прогуляться по парку после сытного обеда и выкурить сигаретку на лавочке? Из всех подобных вопросов, которые диктовало мое измученное тело я отобрал те, решение которых может помочь прояснить сложившуюся картину и расставил их в порядке возрастающей важности. Где мы находимся? Как мы сюда попали и как отсюда выбраться? Может быть, что не мы попали сюда, а нас сюда засунули, как грязное белье в стиральную машину. Хотя почему это грязное белье? Надо подыскать какое-нибудь другое сравнение. Но это и не важно. И вообще к черту сравнения. Мы оказались в жопе и с этим надо как-то бороться. Так что если нас суда засадили, как поршень в задницу, то с тем, кто засадил, мы и будем бороться. Как говорится, на каждую хитрую жопу найдется хуй с винтом. Почему-то я сначала подумал о боге, потом о космическом разуме, а потом и обо всей вселенной. Но бороться со всей вселенной мне очень не захотелось, а захотелось разбежаться в разные стороны от охватившего меня ужаса глобальности противника. Я стал отгонять от себя эти мысли и замещать их более приятными мыслями о аппетитных жопах, спелых сиськах и зовущих черных треугольниках внизу живота и прочей тонизирующей деятельности. Вспомнилась пара пикантных моментов и губы сами расползлись в глупой улыбке. Вот так, боле мене успокоился, пора на боковую.
Под такие мысли я, и сам уже было, принялся сладко причмокивать и пускать слюни на рукав, как услышал скрип дерева и шелест травы. Находясь в бредовой полудреме я представил себе, как вековое дерево выдергивает из земли корни-ноги и вразвалочку направляется к ничего не подозревающим жертвам. Оно хватает нас своими ветвями-руками и, радостно ухая откуда-то из середины, закидывает в дупло-рот. Оно переваривает нас и распределяет необходимыми минеральными элементами по всему стволу. А потом наши нарисованные изображения будут метаться, и дергать в бессилии прожилки листка-клетки. В общем представил я себе всю эту галиматью и тут же вскочил с копьем в руке и даже ткнул для надежности в темноту. Однако то, что я увидел, когда продрал глаза, лишило меня дара речи и хождения, а также парализовало руки и я не мог перевернуть копье, которое спросонья схватил не той стороной. Единственное что осталось способно к движению это голова. Ну и кручу я значится головой, и вижу, как из всех деревьев окружающих поляну лезут какие-то паразиты, другого слова подобрать просто невозможно. Твари лезли из светящихся зеленоватым светом дверных проемов. Они были маленького примерно метрового роста, у них были заостренные и очень подвижные уши, длинные пальцы, коготки выше кисти и ниже колена и кожа их была с каким-то зеленоватым отливом. Пока я таращился по сторонам охуевшими глазами приток паразитов закончился, и они стояли теперь плотным кольцом вкруг нас, свисали с веток и вообще проявляли нездоровый интерес к нашим персонам.
Паралич схлынул как-то слишком резко и я в сердцах пнул лежащего радом Славона. Он резко сел и уставился на меня непонимающими коровьими глазами. Постепенно его лицо стало принимать все более остервенелое выражение. Пока Славон приходил в себя я разбудил остальных, но уже не так жестоко. Мы резко подобрались, похватали наше первобытное оружие и напряженно замерли в ожидании.
Вперед вышел какой-то омерзительный карлик. Он был, ниже мня раза в два, серая борода заправлена за пояс, на котором болтался маленький кинжальчик, хотя для него это был, наверное, меч. За моей спиной тихо матерился Псих.
Карлик заговорил на каком-то гортанном наречии, понять которое было совершенно не возможно.
--Да ты толком скажи что тебе нужно,--сказал Славон.--Мы ни хуя не понимаем.
Мне очень не понравился тон Славона и его злобное зырканье в мою сторону. Видно он затаил обиду на то, что я его разбудил увесистым пинком и при случае отомстит. Надо быть с ним поосторожней, а то ведь стрельнешь сигарету, да забудешь про нее, а он подойдет, пнет под ребра и с вежливой улыбочкой предложит закурить.
--лдопыдоп оылпо-дылпо лпол ук орп пут?
Карлик опять что-то спросил, но я лишь виновато пожал плечами: не понимаю.
Странный уродец нахмурил брови, подозвал к себе одного из помощников и взял у него какой-то кристалл. Его руки засуетились вокруг кристалла, который неподвижно застыл перед ним в воздухе. Я почувствовал как у меня в голове нагло елозят его маленькие ладошки и от омерзения покрылся мурашками.
--Я Вранкуимт из рода Вранципникновпочей, -- гном по-прежнему говорил на своей тарабарщине, но его слова странным образом становились понятны.
--Он чудовище, -- с ужасом воскликнул Псих.
--Урод, -- авторитетно добавил Вова.
Карлик со значительным видом огладил бороду, выражая полное несогласие, со столь безапелляционными, но с его точки зрения совершенно не обоснованными заявлениями.
--Чего надо? -- спросил я чтобы прервать затянувшуюся даже по театральным меркам паузу, потому что карлик явно обиделся, а стоять и поносить урода в лицо, даже если ты не воспитан в высоко духовном, пропитанном идеями гуманизма и любви к ближнему (в духовном плане) обществе было уже как-то неприлично.
Карлику явно понравилось, что мы перешли к делу и не облекли в слова всю широту собственных мыслей. Он расплылся в улыбке, и я невольно отпрянул назад, но быстро совладал с собой, однако у карлика улыбка пропала и он несколько обиженно на меня посмотрел. "А ты что хотел, старая пустая тыква, если тебя не назвали жопой значит хотят дружить? Просто не успели".
--Мы требуем, что бы вы убрались с нашей священной поляны, -- набычился гном.
--Требовать ты будешь прокурора,-- Вова демонстративно упер руки в боки,-- а нас только попросить, да и тогда еще подумаем.
Ишь ты как раздухарился, как здоровенных мужиков на хуй послать так это мы не можем, а как потешному коротышке дулей в морду тыкать так это пожалуйста. То же мне пьяный Голиаф прогнал всех детей из песочницы.
--Тогда мы не отдадим вам вашего друга, -- сказал карлик и начал затравленно озираться по сторонам в поисках помощи от соплеменников, а вдруг и, правда, бешеные великаны открутят голову. Однако никто не порывался расчленять гномика, потому что до нас просто не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел то все как-то от растерянности даже забыли отпиздить карлика и смогли задать всего один вопрос, но зато как морячки на параде -- одновременно:
--Какого?
Гном развернувшись на полкорпуса указал на открывшуюся дверь у себя за спиной и нашему взору предстал человек в странной позе конвоируемый зелеными гадами с обнаженными мечами. Ноги человека были связаны близко друг от друга, да плюс ко всему с прикрученными к лодыжкам руками, так что он мог лишь забавно семенить ножками, даже не поднимая головы. Один из конвоиров остановил человека и только тогда тот смог поднять голову. Кмыга. Да, это именно Кмыга. Кмыга и никто другой. У нас всех просто отвисли челюсти. Хотя по-моему это уже привычная реакция на все что происходит в это мире. Его то, как интересно суда занесло? Хотя и нас-то не понятно как. Ладно с этим еще будет время разобраться.
--Ребята, эти анфиски посадили меня в тюрьму для барби, -- орал тем временем охуевший от радости Кмыга, -- я там даже разогнуться не мог, и кормили как котенка.
--Мы согласны, -- сказал я, еле сдерживаясь чтобы все таки не открутить башку мерзкому гному, -- но при условии что вы дадите нам провизии и лошадей или чего-нибудь в этом роде.
--Мы не знаем ни лошадей, ни чего-либо в этом роде.
--Ладно, хуй с вами, ведите его к нам.
Гном подал знак, и Кмыгу развязали. Он начал с достоинством разгинатся, как будто только что завязывал шнурки, но я прекрасно слышал как похрустывает затекшая спина. Хорохоримся? Это хорошо, значит котята у них по больше наших будут. Кмыга медленно пошел к нам, но на пол пути сорвался и побежал обниматься, радостно подбрасывая зад и гогоча. Ну, прям молодой сайгак.
-- Возьми мое копье, краснощекая радость, -- сказал Псих и протянул Кмыге увесистую дубину с кое-как прикрученным булыжником.
Кмыга явно охуел, но дубину взял и тут же начал высматривать, кого бы из своих тюремщиков приложить ей первым.
-- Жрать давайте, -- заорал тем временем Славон.
Гном в свою очередь опять махнул рукой (он сука сегодня работает как ветряная мельница) и пятеро уродцев, натужено кряхтя, вынесли что-то вроде вещь-мешков.
-- Они проводят вас из леса и донесут еду--карлик был настолько расстроен, что казалось это были его личные припасы.
-- Ну, бывай дядька, -- небрежно бросил я гному и повернулся к носильщикам, -- мальчики за мной.
Пока мы топали под сводами незнакомых нам звезд, я начинал понимать как легко простой белый человек, оказавшись в Африке, превращался из гуманиста несущего свет европейской цивилизации безграмотным неграм, в обыкновенного оппортуниста. Когда за тебя грязную работу выполняют такие несуразные создания, поневоле начнешь ощущать себя господствующей расой, предназначенной только для управления этим разговаривающим скотом. Я не рассист, но тем не мене, не имею ничего против того, чтобы грязную и тяжелую работу за меня выполняли вот такие зеленые человечки за миску чечевичной похлебки на завтрак и бобовой на ужин.
Мы отошли на безопасное, как нам показалось расстояние от деревни и остановились на привал. Животы скручивало в сплошной комок нервов, так что продолжать дальнейшее движение в непосредственной близости с едой было уже просто не возможно. Лагерь разбили возле поваленного дерева. Дерево было абсолютно сухим и изобиловало ветками и сучьями, чем сильно облегчило нам жизнь. Карликов на всякий случай посадили в центре, чтоб не сбежали, и стали по очереди запихивать в них маленькие порции провианта, что дал нам гном. Карлики ели спокойно и даже через полчаса никаких видимых изменений мы не заметили. Решив, что этого времени вполне достаточно, что бы яд в еде, имей он место быть, (давно бы уже) подействовал. Впрочем, терпеть голод больше никто уже не мог. Силы медленно вливались в наши тела, все-таки накопленная усталость брала свое, а после перекура мы так и вовсе осоловели и некоторые, такие скажем как Кмыга, начали уже закукливаться, готовясь к спячке.
--
Эй, не спать, -- Псих метнул в Кмыгу веткой, -- дома отоспишься.
--
Не сплю я, -- обиженно заворчал Кмыга, -- не сплю.
--
Да, нечего разлеживаться, -- поддержал Психа Вова, -- выдвигаться пора. Сколько нам еще по этим гребаным лесам мотыляться?
Мы угрюмо собрались и двинулись дальше. Вопрос так и остался без ответа. Тем более что возможный ответ на него мог нас, мягко говоря, совсем не устроить. Этот мир вполне мог оказаться одним большим лесом, в котором единственными разумными существами, кроме нас, являться вот такие мерзкие зеленые твари. Я на всякий случай пнул одного из носильщиков. Он гадко пискнул и засеменил чуть быстрее.
Земля становилась все более влажной, и вскоре под ногами противно зачавкало. Пошли какие-то бурно разросшиеся кусты и вскоре нам пришлось прилагать усилия, чтобы через них пробираться. Как-то совершенно незаметно от нас слиняли карлики. Вроде вот они, шлепают вместе с нами, и нет их. Псих все порывался поймать их и порвать пополам, но в таких зарослях это было совершенно невозможно. С их цветом кожи мы могли бы часами ходить в полуметре от них и не замечать. Одно радовало, что провиант они просто бросили и его нам искать не пришлось. Вернулись по своим следа, подобрали и пошли дальше. Только теперь тащить мешки пришлось нам.
Идти становилось все труднее, и хоть кустов заметно поубавилось, зато ноги утопали в разжиженной земле едва ли не по колено. Так что все равно приходилось жаться ближе к опостылевшим кустам, ветки которых упорно пытались выколоть нам глаза. Из тягостных мыслей, которые навевала эта местность, меня, вывел отдаленный треск кустов и какие-то, совершенно непонятные утробные звуки.
--
Ну, карлики, сейчас я вам устрою Вальпургиеву ночь, -- Псих заметно воодушевился, явно вознамерившись выместить на беглецах всю злость.
--
Погоди ты, -- сказал Славон, -- вряд ли это карлики. Те ходили ниже травы, тише воды, а впереди как будто танк прет.
Треск и урчание довольно быстро приближалось к нам, только теперь добавилась еще усиливающаяся кислая вонь. Что-то явно приближалось именно к нам и встреча с этим нечто не сулила ничего хорошего. Мы подались назад за кусты и достали наше самодельное, так сказать оружие. С каждой секундой мое сердце билось все сильнее и сильнее. Я оглянулся и понял, что предательская дрожь охватила не только меня, а Кмыга и вовсе побледнел как полотно, от чего его лихорадочно блестевшие глаза-бусинки резко контрастировали и были особенно заметны.
Утробное рычание стало просто оглушительным, а вонь, как кислота, казалось просто растворяет мозги, так что я даже не сразу сумел рассмотреть тварь за горючими слезами, застилавшими глаза, но уж когда рассмотрел, что-то во мне предательски екнуло и кажется, сломалось. Тварь была настолько отвратительна, что попросту не могла существовать нигде кроме как в горячечном похмельном бреду, когда демоны терзают воспаленный, отравленный парами алкоголя мозг и стократ умножают страдания создавая вот такие фантомы. Огромный кожистый мешок из которого в самых неожиданных местах торчали карикатурные руки-ноги, лапы и вообще жуткие конечности не поддававшиеся классификации, заканчивающиеся когтями, зубами-клыками и отвратительными челюстями. Вся эта огромная туша находилась в беспорядочном движении, постоянно махая, хватая и клацая всей хуйней, что из нее выросла. Разнокалиберные глаза, беспричинно разбросанные по всему телу бестолково моргали и источали огромное количество слизи. Увидеть свое отражение в этих мутных буркалах было не хорошим предзнаменованием. А еще по всему кожистому телу, покрытому отвратительными складками блуждали чьи-то перекошенные мукой лица, пытавшиеся прорвать толстую шкуру. Несмотря на всю абсурдность, тварь выглядела более чем реальной и с этим приходилось считаться, ибо перла она прямо на нас. Рассмотреть ее по ближе у меня не получилось, ноги сами уносили меня прочь от воплощенного кошмара и к счастью не только мои ноги оказались умнее хозяина. Справа бежали Км, Славон и Псих, слева Вова. Мягкая болотная почва и трава серьезно осложняла жизнь и заставляла бежать практически на всех четырех, однако благодаря более чем серьезной мотивации это почти не сказывалось на нашей скорости. Чего нельзя сказать о мерзкой твари, которая, как мне казалось, становилась все ближе. Страх не давал мне повернуться и посмотреть, но дикие звуки и вонь предвещали печальный конец. Бежать всем скопом не имело смысла, на каждого из нас тварь найдет когти, зубы и прочую истребительную пасть или конечность.
--Разбегаемся, -- прохрипел я, -- а то край.
Разбежаться мы разбежались, но каждый выбрал путь сообразный собственным страхам и мыслям, так что только чудом никто не столкнулся и не растянулся в болотной жиже в ожидании голодной твари. Впереди показался лес и мой мозг исторг из себя маленький шевелящийся комочек надежды, что тварь не пойдет дальше деревьев. Когда мы забежали под тень леса я осмелился оглянуться назад. Тварь достигла того места, где мы разделились, и, кажется, остановилась, а потом дикий, раздирающий перепонки и лишающий разума вой разлился вокруг. В этом звуке смешалась вся злоба твари, обида и обещание неминуемой гибели всему живому. Несмотря на то, что тварь прекратила преследование, я остановился только тогда когда силы меня почти покинули, и сразу повалился в мягкую траву. Рядом так же хрипел Славон. Мы долго не могли отдышаться, а когда отдышались вдоволь напились воды из уродских запасов, отдохнули, обильно перекурили и решили пойти искать остальных, но уже не по болоту, а исключительно по лесу.
Страх очень интересная штука, он может пригвоздить к земле, так что даже пошевелиться невозможно, может сконфузить, расслабив мышцы, может лишить рассудка, но уж если страх погнал, то бежать можешь пока не остановиться сердце. Это я к тому, что после четырех часов блуждания по лесу мы со Славоном так никого и не нашли, зато у нас почти кончились сигареты и аукать, а точнее орать сил больше не осталось. Мы и друг с другом-то теперь в пол голоса переговаривались. Куда пресловутый страх загнал остальных оставалось теперь только гадать. Псих и вовсе взял такую скорость, что мог просто не справиться с управлением и вхуячиться в первое попавшееся дерево, благо, что их здесь в избытке.
Однообразие пейзажа уже изрядно поднадоело, создавалось впечатление, что я брожу по зацикленной двухмерной компьютерной игре, что я игла для грамм пластинок и раз за разом соскакиваю на старую дорожку обреченный повторять это вечно. Я пытался понять, как нам отсюда выбраться, но и эта мысль вскоре замкнулась в круг и перестала, что-либо значить, оставив зияющую дыру в моем сознании. В общем я изрядно охуел шастать по этому злоебучему лесу. Отчаянье начало вить в нас гнездо, и неприятно растекаться холодом где-то внизу живота, по крайней мере у меня. Где оно растекалось у Славона, я не спрашивал.
Обойдя очередное дерево, мы наткнулись на маленький родник, который пробил замшелый валун и стекал в небольшую каменную чашу. Происхождение чаши, а возможно и родника было явно не природное. Мы мобилизовали все оставшиеся силы и приготовились к возможному нападению, взяв на изготовку все то барахло, что заменяло нам оружие. Мы простояли так минуту или две вслушиваясь в каждый шорох. Нападать видимо никто не спешил, и мы расслабились. Я зачерпнул немного воды и принюхался. Вода, как ей и положено ничем не пахла.
--Вода как вода, -- сказал я.
--Не совсем, -- раздался над нами скрипучий голос, от которого я чуть не поперхнулся, а Славон так и вовсе подпрыгнул как ужаленный и махнул с перепугу дубиной, едва не лишив меня головы.
На ветке, метрах в двух над землей сидело существо и, беззаботно болтая ногой, нагло улыбалось. Вид существа, прямо скажем, был необычен: коричневый цвет кожи с тонкими узорами и зеленый волос. Неопределенного цвета хламиду, скрывавшую наготу украшали маленькие живые цветы, образующие причудливые картинки. Местный хиппи. Существо никак не отреагировало на наши воинственные приготовления и продолжало так же улыбаться и болтать ногой.
--Ты кто? - настороженно спросил Славон.
--Ну, во-первых, здравствуйте, -- сказало существо и спрыгнуло с ветки.
--Здравствуете, -- ошарашено пробормотали мы.
--Как меня зовут здесь вам знать ни к чему, так что можете звать просто Куж, как зовут вас я и так знаю, -- сказал Куж и добавил, -- будем знакомы.
Мы от знакомства отказываться не стали и то же сказали: будем. В нашем мягко говоря аховом положении любая тварь которая не пытается нас сожрать, убить или прогнать, уже почти союзник. Однако еще не известно с какой целью нами интересуется этот Куж и какую игру он ведет. То что он знает как нас зовут и общается с нами на русском языке говорит о том , что он как минимум следил за нами, а возможно, так же как и тот гном бессовестно копошился в наших мыслях. Я повернулся к Славону и напомнил ему о максимальной бдительности. Хотя в принципе делать этого было не обязательно - он и так был настороже.
-- И все-таки кто ты такой? - Славон немного успокоился и пускал уже кольца белого дыма.
--Я поставлен здесь, чтобы следить за лесом, - ответил Куж.
--Кем?
--Этого я вам сказать не могу.
--Если это твой лес, скажи нам, где наши друзья, -- задал Славон вопрос, который волновал нас обоих.
--Скоро будут здесь.
Куж сидел напротив нас и с интересом смотрел, как я прикуриваю и вдыхаю дым. Мне было не очень приятно ощущать на себе взгляд не человеческого существа, но виду я не подавал и вообще вел себе нарочито вызывающе. На хламиде Кужа цветы опять пришли в движение и сложились в картину на которой я узнал себя с сигаретой в зубах. От неожиданности я чуть не подавился и повернулся к Славону ища у него поддержки, когда я перевел взгляд обратно, цветы уже переместились и теперь мой портрет выглядел крайне удивленным и представлял собой совершенно глупое зрелище. Шутки Кужа меня изрядно разозлили и цветы тут же переместились, вновь скопировав меня. Куж, был сволочью и это я понял совершенно отчетливо, откровенно потешался надо мной.
--Где мы находимся, -- спросил я, чтобы не зацикливаться на злости.
--Вы находитесь на территории святого леса народа хронгар
--Это ценная информация. Теперь все ясно. - сказал Славон.
--Хорошо, -- отозвался Куж и замолчал.
--Вообще-то я сказал с сарказмом, -- набычился Славон.
--Как нам попасть домой, -- спросил я
--Ну если ваши космонавты прилетят за вами, то около трех с половиной миллионов лет вы будете дома.
--Как же мы тогда сюда попали.
--В этом мире магия доступна не всем, в частности народу хронгар. По своей натуре они существа мирные и безобидные и не обременены большим умом, но вот правят ими лесные гномы. Их магия достаточна сильна, чтобы внушать наивному народу хронгар абсолютное почитание, а иногда и суеверный ужас. Верховного правителя вы уже видели. Именно из за него вы попали сюда. Амбиции Вранкуимта не имеют предела. Он проводит различные магические опыты, пытаясь увеличить свое могущество. При последнем испытании заклятья виденья миров, этот олух использовал слишком могучие силы, да еще и не правильно составил заклятье. В результате вы здесь.
-- Но почему только мы.
--Дело в том, что магия крови, несмотря на свою примитивность, по прежнему, является самой действенной и безотказной. Кто-то из вас пятерых попал в поле действия заклятья и из-за кровного братства...
--Что ты хочешь этим сказать, -- нетерпеливо перебил лесовика Славон.
--Вы дали друг-другу обещание от чистого сердца и скрепили их кровью, а это сильнее всех клятв и обрядов. - словно объясняя элементарные вещи неразумным детям вещал Куж менторским тоном. - Я вообще удивляюсь, что за вами не потянулись сюда все ваши родственники и родственники их родственников. Представляю, чем бы все это закончилось.
Мы со Славоном закурили последнюю сигарету на двоих и принялись тихонько переговариваться, обсуждая услышанное. Обсуждать, правда, было особо не чего, слишком не однозначная и странная информация, и мы вскоре замолчали полностью погрузившись в собственные мысли. Я даже не сразу сообразил, что говорит Куж, а сказал он что один из наших уже на подходе. Я стал думать, что он имеет в виду, но тут из-за необхватного дерева, ничем не отличавшегося от соседних, вышел Псих с усталым и настолько удрученным ебальником, что мне захотелось плакать самому. Однако когда он поднял голову и увидел нас, от кислой мины не осталось и следа. Псих представлял собой, по своим же собственным словам, краснощекую радость и радостно подпрыгивая на левой ноге помчался к нам обниматься. Мы познакомили Психа с Кужем и обрисовали ему ситуацию.
--Так в чем дело, -- удивился Псих, -- пойдемте к этому гному, да заставим его вернуть нас обратно.
--На самом деле не так все просто. Верховный правитель не так прост, как вам могло показаться и к сожалению кое что в магии все же смыслит. Та встреча на болоте, была не случайностью. Вранкуимта заманил вас туда и дал ваш след Жуткой Бне. Так что не надо его недооценивать. Если бы Бня убила вас, это решило бы многие вопросы, но, к сожалению, вам удалось уйти.
--Ну извини что не оправдали надежд, - усмехнулся я.
--А я вот сейчас как размозжу твою отвратительную голову, чертова шишка. - Псих воинственно потряс топором
--Убить меня не получится, по крайней мере, вам. Я ведь дух.
Я не сразу понял почему Псих обозвал его шишкой, но приглядевшись к Кужу по внимательней я увидел, что узоры на его теле не татуировки, как я подумал в начале, а маленькие деревянные чешуйки, как на обыкновенной еловой шишке. Смех стал разбирать меня и вскоре я не мог остановиться. Славон похлопал удивленно глазами, а когда просек фишку тоже радостно заржал. Деревянная шишка учит нас жить. Шишка умничает и выкобенивается. Воистину этот мир полон чудес.
Через пол часа подошли Км и Вова, которым пришлось объяснять все сначала. Говорящая шишка их тоже изрядно позабавила. Отсмеявшись от души мы снова вернулись к насущным вопросам.
--Как нам вернуться более коротким путем домой, не прибегая к межгалактическим полетам? --спросил Вова Кужа.
--У верховного властителя есть амулет силы, в котором заключена его магическая мощь, без которого он практически бессилен. Все его колдовство происходит посредством этого амулета. Амулет обладает собственной волей, пусть и не такой сильной, как у живых существ, но он помнит все что происходило в его присутствии, и особенно с его помощью. Он сохранил в своей памяти эксперимент верховного, из-за которого вы попали сюда, а следовательно и ваше перемещение в наш мир.
--Значит ты должен нам помочь, -- сказал Км.
--Я вам ничего не должен, -- спокойно продолжал Куж, -- но если вас оставить здесь, то вы разгромите все города и сожжете все леса и принесете много зла. Даже я не могу предвидеть во что, это в конце концов выльется, но мир изменится навсегда и не в лучшую сторону.
--Тогда говори что делать, -- прикрикнул на лесовика Вова, кажется он уже начал терять терпение.
-- В центре столицы, находится священная поляна, на которой Вранкуимт и творил заклятье видения.
--Мы уже были на священной поляне, --сказал Славон.
--Это не та поляна. В каждом городе есть своя священная поляна, но в столице главная. Я дам вам два амулета: один поможет отвлечь и беспрепятственно миновать стражей лесного города, а второй поможет найти и активировать амулет верховного и запустить заклятье возвращения. Соединить амулеты нужно в центре священной поляны, только так вы сумеете вернуться домой.
Перекусив на скорую руку, мы дружно закурили и быстро обсудили план военных действий. Отвоевать амулет возможно будет не так просто, как хотелось бы. Маленькие зеленые твари, хоть и трусливы, но еще не известно как развивалась их военная мысль и какое оружие имелось в их арсенале, так что надо было быть предельно осторожными и действовать максимально стремительно, используя эффект неожиданности. Если Куж не обманул и мы правда сумеем миновать каких-то лесных стражей, это нанесет сильный деморализующий удар по карликам, как если бы в осажденную крепость защитники, которой возлагают все надежды на неприступность стен, осаждающие прошли сквозь стены как через утренний туман. Собрав скромные пожитки, мы отправились в столицу хронгарцев, используя амулет поиска как компас.
Шли бодро, я бы даже сказал истерично. План был предельно прост--взять амулет и убить всех кто нам попытается помешать. Последний пункт как раз и заставлял нас нервно подпрыгивать при ходьбе от избытка адреналина и быстро отрывисто переговариваться. Разговор впрочем был совершенно бессмысленный и обильно перемежался нервным смехом. Вероятность того, что гном отдаст нам амулет добровольно или не чиня никаких препонов поможет вернуться домой равнялась нулю. Он мог сделать это еще в нашу первую встречу, однако решил просто избавиться от опасных гостей, заманив в смертельную ловушку. При мысли о болотной твари кожа покрылась отвратительными мурашками, а вспомнив лица, пытавшиеся прорвать шкуру Бни, накатила дурнота. Гном знал на что обрекал нас и не о каких переговорах речи быть не может. В этом мы были единодушны.
Злоебучий лес, в котором не существовало практически ни каких ориентиров, где каждый квадратный метр был идентичен, притуплял осторожность, и нам приходилось, чуть ли не окрикивать друг друга, дабы наша бдительность не уснула окончательно. Неожиданно прямо перед нами из-за дерева бочком вышел Куж. Идущий впереди Псих от неожиданности тоненько всхлипнул, что-то не разборчивое и резко отскочил назад, споткнулся о Славона и так с ним и упал.
--Забыл сказать, если вы не успеете соединить амулеты в течении двух часов, земными мерками--поляна вас совсем забудет и вы не сумеете вернуться домой. У вас мало времени, так что торопитесь. Идите по зеленому коридору, он поможет вам сэкономить время.
Куж замолчал, как-то странно посмотрел на нас и так же бочком зашел за дерево. Мы ломанулись чтобы задать ему пару вопросов, но там никого не было.
Впереди, прямо по направлению, которое указывал амулет оказалась бесконечная аллея. Деревья стояли в два ряда вдоль тонкой тропинки, на равном расстоянии. Мы засекли время и прибавили ходу. Зеленый коридор действительно позволил нам двигаться гораздо быстрее.
Лесовик явно что-то не договаривал, и это становилось ясно с каждой минутой. Очевидно, что в этом Лесу ему было известно все, но вмешался он только после того, как Бня пыталась нас убить. Не исключено, что к болоту нас вывел именно Куж, но после неудачного покушения, свалил вину на гнома, боясь расправы. Возможно, Куж и Вранкуимт действуют заодно, по заранее обговоренному плану или согласовывают действия через свои магические штучки. Хотя больше было, похоже, что Куж собрался загрести чужой жар чужими руками. Шишка вела свою игру.
Через полчаса тропинка уперлась в огромный просвет и, было, похоже, что мы дошли до столицы хронгарцев. Как она называлась, мы так и не узнали. Опасаясь отравленных дротиков и игл, уж больно это оружие подходило хронгарцам, мы срезали кору с деревьев, проделали небольшие отверстия, благодаря которым закрепили петли из лиан. Получились легкие и вполне удобные щиты. Для реальной стрелы, подобная преграда не представляет серьезных помех, но и зеленые твари не производили впечатление силачей способных пустить реальную стрелу. Как и обещал Куж мы подошли вплотную к священной поляне без затруднений. Амулет теперь светился каким-то мертвенным розово-желтым светом и ощутимо распространял гнилостных запах неизвестных цветов. В том, что это запах цветов сомнений почему-то не было.
Мы проверили в последний раз наши не хитрые, карикатурные топоры и копья, потуже затянули щиты и взяли на изготовку зажигательные снаряды, которые мы изготовили из сухой травы и мха. В каждый снаряд был, завернут увесистый камень, на всякий случай. Сплюнув через левое плече, мы огласили поляну воинственным ревом и ринулись поджигать деревья и траву, топтать цветы. Поляна сразу наполнилась криками и визгом зеленых тварей. Со всех веток и лиан свисали зеленые уродцы, выглядывали из-за деревьев. Мерзкие рожи были перекошены гримасами боли, суеверного страха и бесконтрольной злобы и ненависти. Каждая рожа, которую я видел, выражала именно эти чувства, меняя выражение с неизвестной постоянностью. Словно каждый из обитателей стольного града хронгарцев не знал, как именно реагировать на нападение и осквернение святынь и по очереди примерял одну из масок. Долгий протяжный скрип, похожий на стон медленно заполнил пустующее пространство между людьми и предметами. Уродцы заткнулись так же внезапно, как и начали горланить Звук набирал силу и начал настойчиво проникать под одежду, сверлить кожу и растекаться смертельным ядом безысходности по жилам. Мне захотелось упасть на колени, выть от боли и сладострастного унижения, опуститься брюхом в грязь и молить о пощаде. Страх, что мой разум не выдержит подобного испытания, как не удивительно немного отрезвил меня. Понимая, что избавиться собственными силами от наваждения не получится, последним усилием воли, от которой остались лишь жалкие лохмотья, я поднял вверх амулет Кужа. Амулет начал тускнеть, его свет становился все меньше и меньше, но, перестав вскоре светить, он начал поглощать разлитый вокруг свет. Я почти чувствовал как каждая частица света, фотон, если хотите, растворяется на многочисленных гранях кристалла. Когда кристалл допил последнюю частицу света, поляна погрузилась в первозданную ночь. Остановилось время, и все кто был на поляне застыли в скрюченных позах зародышей. Оглушающий звук застыл на одной ноте и по-прежнему сводил с ума, для него время, очевидно, ничего не значило. Амулет осыпался черным жирным пеплом, открывая нестерпимо сверкавшие грани. Яркая волна стала исходить от амулета, возвращая частицы света на свои места. Следом за волной света пошла волна удушающего запаха гниющих цветов. Резкий запах, кажется, пренебрегал раздражать обонятельные рецепторы, проникая сразу в мозг. Пугающая голодная, сосущая пустота образовалась у меня в животе. Жестокая судорога свела мышцы, и рядом со мной упал серый комок слизи, только после этого мой разум прояснился, и я сумел осмотреться. Рядом также лежали Псих, Вова, Славон, Км. То, что последние минуты они испытывали тоже, что и я, не нуждалось в лишних подтверждениях. Комок слизи возле каждого их них и затравленный взгляд, говорили сами за себя. Перед нами бестолкова топтались самовольно покинувшие свои места деревья. Вокруг поляны можно было заметить множество внушительной глубины ям. Растерянность и страх постепенно уступили место ненависти. То унижение, что нам довелось пережить, требовало ответных действий, можно сказать, что теперь каждый хронгарец был нашим кровным врагом. С одной стороны поляны на дне оврага протекала река. Привязав к амулету камень, я раскрутил его и запустил в овраг. Деревья немного, словно в нерешительности, потоптались на месте и отправились за ним следом. Когда стало очевидно, что древесные стражи города не причинят нам никакого вреда, поляну заполнил отчаянный галдеж хронгарцев, и в нашу сторону полетели маленькие стрелы длиной примерно в локоть. Стрелы были легкие и не имели инертной достаточной скорости, чтобы достать до жизненно важных органов. Однако острота обсидиановых наконечников представляла реальную угрозу для жизни. Можно сказать, что в нас кидались скальпелями.
Мы подняли повыше щиты, прикрывая лицо и горло и подхватив боевой клич рванули на приступ домов-деревьев хронгарцев.
--Ура-а-а, -- дружно ревело пять глоток, --ура-а-а.
Кто первый крикнул "ура" я не понял, но боевой клич налил мои руки убийственной свинцовой тяжестью, так что я даже забыл про оружие и врубившись в толпу карликов с оттягом въебал кулаком в первую же морду. Морда брызнула на удивление красной кровью и исчезла под ногами. Осознав всю тщетность открытого столкновения, карлики стали прятаться в своих домах, закрывая двери перед нашим носом. Спастись бегством им не удалось, один удар ногой и двери превращались в груду щепок у порога.
Деревья-дома карликов соединялись между собой переходами на разной высоте, что существенно облегчало нам дело. Карлики дрались ожесточенно, но не фанатично. Я в серьез опасался, что Вранкуимт заставит маленький народец завалить нас своими телами. В нешироких и низких коридорах приходилось орудовать двумя маленькими топориками или копьем. Хронгарцы явно не знали ничего о правилах ведения боя, и походу война была для них в новинку. Их маленькие копья и детские луки были пригодны разве что для охоты на кроликов, но уж не как не для серьезной схватки и если бы не множество мелких незначительных ран, через которые капля за каплей вытекала кровь, я бы возможно устыдился убивать беспомощных карликов. Возможно, потому что забыть унижение, которому мы подверглись на поляне мы могли только под предсмертные хрипы уродов. Ни сожаления, ни пощады. Монотонная работа на бойне, от которой на меня стала накатываться смертельная усталость. Лишь в первую минуту боя мы что-то кричали и неистовствовали, потом мы замолчали и изредка перекидывались короткими фразами, координируя действия.
Наконец нам удалось прорваться в главную башню-дерево и тогда уж кровь потекла ручьем. Здесь мы встретили самое ожесточенное сопротивление. Карлики самоотверженно кидались под ноги, бросая оружие просто висли на руках. Однако все их попытки были тщетны. Каждый из них весил не дольше двадцати или двадцатипяти килограмм, что не позволяло теснить нас массой, а благодаря карликовому росту их было удобно пинать в лицо. Я крошил и крошил, руки и головы карликов летели в разные стороны. Рядом также от ударов друзей отлетали части тел карликов и, падая на залитый пол нельзя было сказать кто именно отделил данную конечность и от кого.
Мы шли по трупам, и это было отвратительно. Омерзительный запах крови и вскрытых внутренностей. Нас покрывал сплошной узор порезов, но ничего серьезного, все они были не глубокими и опасности для жизни не представляли. Из-за поворота выскочили два гнома с длиннющими бородами, выкрашенными сизой краской и принялись, остервенело махать руками, как дирижеры оркестра. Я почувствовал что-то неладное и не задумываясь метнул в них сразу два топорика. Правому гному топорик воткнулся в грудь, а левому ударил плашмя в голову. Оба беззвучно упали. Я пробежался до бесчувственных тел, свернув по дороге шеи двум уродцам, подобрал топорики, и мясорубка заработала снова.
Когда мы ворвались в личные покои Вранкуимта, там никого не было. Это был тяжелый удар для нас. Почему-то о возможности верховного властителя сбежать через тайные ходы мы не подумали. Израненные и покрытые чужой и своей кровью, мы присели перекурить.
--Может быть Км с Вовой нашли этого ублюдка, - сказал Псих и жадно затянулся.
--Будем надеяться, потому что у нас осталось не больше пяти минут, --я смертельно устал.
--Пошли в низ, -- сказал Славон и затушил бычок в луже крови.
Мы побежали, вниз спотыкаясь о трупы и поскальзываясь в лужах крови. По дороге убили кого-то еще, но в памяти это уже не отложилось. В низу нас ждали Вова и Км и в руках они держали самого Вранкуимта. С сердца свалился огромный камень, валун, скала. Рядом облегченно вздохнул Славон.
--Чи-чи, --Куж появился как всегда неожиданно.
--Да, ты шишка уже заебала, у тебя склероз что ли? --устало проговорил Вова.
--Надеюсь, вы не думаете что амулет, отгоняющий лесных стражей будет действовать вечно? - слова "шишка" и "заебал" Куж пропустил мимо ушей. Пропустил и исчез, но взгляд наполненный лютой ненавистью, которым Вранкуимт наградил Кужа не ускользнул от меня, так же как и алчный блеск в глазах Кужа при виде амулета Вранкуимта.
--Твою мать, --вскрикнул Славон и мы увидели, что лесные стражи вылезают из оврага и направляются к нам.
Вова свернул гному шею и подхватив амулет мы побежали к поляне. Деревья не отставали.
--Бросайте оружие, оно теперь не нужно, а только тянет, --крикнул Кмыга и наебнулся, споткнувшись о какую-то корягу. Дерево, которое, оказалось, подозрительно близко ударило веткой. Все пропал Км, теперь только салат и ешь, да запивай водкой. Но не так то прост, оказался Км: он увернулся в последний момент, вскочил и побежал дальше. Мы добежали до поляны, и Вова соединил амулеты, но ничего не произошло. Вова соединил еще раз, но ничего так и не изменилось. Мое сердце екнуло, отделилось от артерий и по скользкой трубке кишков ухнуло в низ живота, разливая предательский холод. Вова, несмотря на то, что деревья уже падали на нас продолжал прикладывать амулеты друг к другу разными сторонами. Вся моя жизнь пронеслась у меня перед глазами. Все встречи в П.К., все пикники, дни рождения и даже ссоры и стало тепло на душе, и умирать стало не так страшно, но веселый картинки прервал грохот и яркая вспышка.
Мне стало страшно открывать глаза, но я все же сумел совладать с собой и осмотреться. Серое марево над головой и я сижу в луже и вокруг меня копошатся в грязи мои братья Псих, Вова, Славон, Км и я засмеялся. Мы встали и смеялись друг над другом какие мы все чумазые и смешные.
--Народ, -- зычно гаркнул Псих, -- я продрог так, что может быть водки купим бутылек для согрева кишков.
Вова снял шапку, бросил в нее червонец и пустил по кругу.