Припарковав автомобиль на обочине дороги, Радан выключил фары и вынул ключ из замка зажигания. Поддёрнув рукав куртки, глянул на механичные часы с чёрным циферблатом. Покрытые фосфором стрелки показывали без семи минут одиннадцать вечера. Темнота за стёклами "Мерседеса" словно плела призывный танец у окраины леса, в глубине которого находилось старое заброшенное кладбище. Несмотря на сильное желание на куски разорвать Огниана при встрече, Радан не нервничал. Был уверен - интуитивно чувствовал - сегодня, в эту звёздную безветренную ночь, он наконец навсегда закроет дверь в прошлое. Дверь, из которой бесконечным потоком ползли к нему тени враждебных кровожадных призраков.
За час до полуночи Радан намеревался выслушать Анта, узнать важную для себя информацию, о которой тот недвусмысленно намекал ему в письме. А вот потом... собирался вырвать хребет у того, кто подтолкнул его в объятья вечной ночи. У того, кто нагло лгал, притворяясь, что раскаялся в свершённых грехах. У того, кто посмел обидеть ту, что стала смыслом его бытия. А после содеянного правосудия Радан планировал любыми способами, не скупясь на комплименты и не гнушаясь пытками, узнать от Милены всё то, что ей известно об Айми. Будет ему помогать в этом Ант или нет - не важно. В своих силах Радан был уверен полностью.
Расстегнув ремень безопасности, он повернулся лицом к Авелин, сидящей на пассажирском сидении. Та, опустив голову, водила ладонями по коленям, прикрытым тонким капроном колготок. Радан положил свою руку на её, едва дрожащую. Чуть сжал прохладные пальцы. Авелин порывисто вздохнула.
- Всё будет хорошо, - сказал Радан и, желая приободрить любимую, через силу улыбнулся одними уголками губ. - Не переживай, - почти невесомо коснувшись пальцами подбородка Авелин, он заставил её на себя посмотреть.
В глазах цвета крепкого чая Радан заметил острую боль с примесью неутолимой тревоги, вызывающей у Авелин озноб. И в то же время её взгляд накрыл его океаном истинной, безграничной преданности, сравнимой с собачьей верностью. Авелин признавала руки, голос и запах только Радана - своего хозяина. Она любила его безгранично и самозабвенно, податливо и кротко. Поэтому стыд - непривычный для Радана, почти незнакомый - незаметно подкрался к нему и напал подобно голодному зверю. Волна злости на самого себя сотворённое прошлым вечером захлестнула его, заставив отвести взгляд в сторону. В недрах души с новой силой заискрилась досада, угрожая в скором времени перерасти в пожар.
Он силился понять: почему, в мгновение потеряв своё настоящее Я, он вдруг возжелал другую, тем более Велию - яркую противоположность Авелин? Почему на некоторое время его внутренний мир обезумел и устремился к хищнице, а не к хрупкой и ранимой девушке, которой он дорожил больше собственной жизни?
Раздражение. Привыкший всегда и всех подчинять своей воле, он чувствовал себя использованным. Радан мысленно чертыхнулся.
Вчера он сказал "Прости". Впервые за долгое время извинился перед кем-то. Ему было тяжело и трудно сделать это. Он привык всегда считать себя правым вне зависимости от обстоятельств, и если и признавал вину, то предпочитал не просить прощения, а пытаться заслужить его своими действиями. Но прошлым вечером всё вышло из-под его контроля. Но несмотря на это Радан точно знал: если потребуется, он запрёт Авелин в комнате, закуёт в самые крепкие цепи, но не отпустит от себя. Никуда. Никогда. Но этого не потребовалось. Авелин добровольно осталась с ним. Простила его. Почему? Потому что она любила его больше, чем он её?.. Или потому что её любовь была лучше, чем его? Чище, светлей... Такой, которой ему оставалось лишь завидовать?
Отныне у Радана не было права на ошибку. Он, как никогда остро, осознавал: ещё одно предательство - и Авелин безвозвратно отдалится от него, даже если будет всё так же любить его, даже если до самой своей или его смерти будет крепко держать за руку.
Груз ласк Велии, этого поцелуя Иуды, словно многотонная надгробная плита давил Радану на грудь и душу. Собственная пробудившаяся совесть была судьёй, приговаривавшим его к казни. Радан не мог простить самого себя, ведь он сделал то, чего поклялся не позволить никому: причинил Авелин рвущую сердце боль. Он собственными руками едва не уничтожил их общее будущее и, если бы она столь самозабвенно не любила его, он бы навсегда потерял вкус и запах самой жизни.
Радан был благодарен Авелин за то, что она была по натуре истинной женщиной, ориентирующейся в первую очередь не на себя, а на мужчину. За то, что в её любви не было пресловутого понятия "собственного достоинства", в котором чаще всего прячут гордыню и страх полного доверия. Авелин была открыта ему и была перед ним, как и прежде, беззащитна. Именно это отворяло в нём то, что он прятал даже от себя самого: грани нежности и заботы, светлые стороны утраченной для неба души.
Радан понимал: он подорвал доверие и веру девушки - именно то, что он по песчинкам собирал восемь лет. И он был готов потратить вечность, чтобы вернуть это, ибо Авелин стала неотъемлемой частью его самого.
Подавшись вперёд, Радан вложил в руки возлюбленной ключи от автомобиля и обнял её.
Мягкие губы прижались к его шее, пальцы начали медленно и нежно поглаживать волосы. По его телу пробежала волна тепла.
- Пожалуйста, позволь мне пойти с тобой, - робко попросила Авелин.
- Нет, - твёрдо ответил Радан. - Мы это с тобой обсуждали. Ты остаёшься здесь и ждёшь меня, - короткая пауза. - Не волнуйся, - как можно мягче добавил он. - Обещаю, рассвет мы будем встречать далеко отсюда, - он успокаивающе погладил её по голове, вдыхая родной аромат горького шоколада.
- Обещаешь? - едва слышно произнесла она, замерев и затаив дыхание.
- Да, - он уткнулся носом в точно сплетённые из шёлка волосы.
- Скажи... - Авелин теснее прижалась к Радану, словно опасаясь, что больше никогда не сможет испытать его объятий. - А этому колдуну можно доверять? Он и вправду способен убрать из твоей жизни Огниана?
- Повторю. У меня нет причин не верить Анту. У него же нет оснований мне врать, - мягко провёл пальцами по щеке испуганной любимой.
- Почему же он только сейчас решился помочь? Отчего раньше этого не сделал?
- Он не Бог и не Дьявол, которым подвластно многое, но и то далеко не всё. Видимо, были некоторые обстоятельства, которые мешали Анту оплатить долг предо мной. Не беспокойся, Авелин, - поцеловав её в макушку, Радан погладил ей живот. - Я всё обязательно узнаю. Этой ночью я поставлю точку в мрачной истории, начавшейся в далёком прошлом. Оно больше не будет меня... нас преследовать.
- Но там... - она, быстро глянув в глубину леса, сжала его руку, поднеся её к своей груди. - Там будет... Милена, - с неприязнью произнесла она. - А эта...
- Пташка, - немного разжав объятия, Радан соприкоснулся с ней лбами, - я во всём разберусь. Ты веришь мне?.. В меня?
- Верю, - она кивнула, и её ресницы затрепетали. - Но я... очень боюсь за тебя.
- Не стоит, - Радан улыбнулся и, желая заставить Авелин слегка отвлечься, игриво сжал зубами ей нижнюю губу. Потянув на себя, облизал и тут же стал дарить ей нежные, быстро переходящие в жадные, полные исступления и дикой ласки поцелуи. Его руки - властно, с напором - начали сжимать хрупкое тело, блуждать по спине, груди и бёдрам Авелин, понуждая её полностью отдаваться этим грубым, несдержанным прикосновениям. Внутри Радана волной поднялось желание бросить дела с колдуном, когда он ртом поймал чуть слышный стон Авелин. Расстегнув на нём куртку, она заскользила ладонями по тёмной рубашке, точно желая, но не решаясь проникнуть под неё. С губ Радана едва не сорвалось рычание. Он пьянел от Авелин, от её покорности, сходил с ума от запаха и тела. Приложив немалые усилия, он всё же прервал поцелуй и отстранился от неё. Но она тут же рывком прижалась к нему. Её частое горячее дыхание защекотало его шею.
- Не хочу... У меня дурное предчувствие, - небольшое замешательство, и она вдруг резко обхватила ладонями лицо Радана. - Не слушай меня. Ступай. У тебя всё получится, ведь мужчина, если в него верить, может всё. А я в тебя верю, - её глаза лихорадочно заблестели, а голос стал твёрдым. Лишь слегка вздрогнув, Авелин отпрянула. Вымученно улыбнулась. - Иди, но возвращайся быстрее... Я уже скучаю, - смущённо и шёпотом. Она нервно облизала губы.
Взъерошив ей волосы, Радан коротко, но безумно голодно поцеловал её в губы и вышел на улицу. Взглянув на полную луну, висящую посреди безоблачного неба, засунул руки в карманы куртки и пошёл по узкой тропинке, ведущей в чащу леса. Пройдя метров двадцать, он обернулся и посмотрел на тёмный силуэт автомобиля, над которым нависали корявые ветви сосны. Убедившись, что Авелин продолжает сидеть на прежнем месте, Радан ступил за границу густого низкорослого кустарника. Запах хвои, царивший вокруг, резко стал таять. С каждым шагом Радан непроизвольно отмечал, что чем глубже он входил в лес, тем холоднее становился воздух, будто сама смерть тянула свои невидимые руки из-под земли, желая поглотить всё живое.
Выйдя на небольшую полянку, окружённую могилами, опрокинутыми крестами и покалеченными временем и вандалами памятниками, Радан замедлил шаг. Тревога за Авелин беспокойной змеёй заворочалась у него в груди. Он стиснул кулаки, не позволив себе оглянуться и передумать, побежать обратно. Жёстким шагом подошёл к разрушенному языческому святилищу. Оттуда раздавался чей-то неразборчивый шёпот. Но, не успев заглянуть за местами обвалившуюся, покрытую мхом каменную стену, он вдруг увидел, что всё вокруг начал быстро заполнять сизый туман. За спиной послышался хруст сломанной сухой ветки. Чуть улыбнувшись, Радан повернулся к руинам боком, не желая выпускать их из поля зрения, и встретился с взглядом зелёных глаз.
- Здравствуй, Ант, - чёрство сказал он и сделал шаг вперёд.
- Здравствуй, Радан. Благодарю, что пришёл, - безэмоционально ответил тот, сжимая и разжимая ладонь. - Ты сделал правильный выбор, - он склонил голову набок. Густые брови чуть приподнялись, создавая на высоком лбу пару морщин. Сейчас Ант, как никогда ранее, напоминал коршуна, цепко следящего за своей жертвой.
- Пора действовать, - раздался мелодичный голос Милены, выходящей из-за высоких кустов ольхи. Сегодня знакомая из зазеркалья была в облике, дарованном ей при рождении. Белые, словно лепестки ромашки, волосы ниспадали на круглые слегка загорелые плечи и пышную аккуратную грудь; светло-голубые глаза горели решительностью. Милена то ли нервно, то ли скучающе - понять было невозможно - теребила в руках верёвочку с деревянным крестиком.
Символ христианской веры вызвал у Радана боль, но та спустя секунду отступила, стала терпимой: годы усердной тренировки воли позволили ему научиться такому контролю.
- У нас мало времени, - Милена поправила тонкую лямку надетого не по сезону ситцевого светлого платья.
У Радана возникло смутное ощущение, словно его загнали в западню и за спиной вот-вот сомкнутся двери ловушки. Но кто в итоге окажется хищником, а кто добычей - вопрос. Как знал Радан, Ант не просто верен своему слову - он из тех, кто любит до последнего держать интригу и в решающую минуту всё обыгрывать не так, как ждут того противники.
- Прости, друг. Но так будет лучше для тебя и всех остальных.
Услышав дрогнувший голос Тимофея, показавшегося за старым строением, Радан вскинул бровь, но не произнёс ни слова. На лбу священника, не поднимающего взора, выступили капли пота.
Заперев эмоции на замок, Радан стал внимательно наблюдать за происходящим.
Дверь святилища распахнулась, и из него вышла улыбающаяся Велия.
- Здравствуй, милый, - сладко протянула она, обходя нахмурившегося Радана, и стала рядом с Антом. Взяв её за руку, тот поцеловал ей пальцы.
- Что ты, - Радан посмотрел на посланницу Тьмы, - и ты, - он перевёл взгляд на Тимофея, - тут делаете? - как можно сдержаннее спросил он, несмотря на то что внутри закипала ярость, а в разум всё-таки проник ядовитый флёр паники от осознания того, что он не учуял устроивших засаду прежде, чем они показались ему на глаза. - Ант, - холодно и ровно процедил Радан, не сводя ни с кого взгляда и до последнего стараясь быть спокойным, - что ты задумал?
- Вскоре узнаешь, - на пухлых губах колдуна на секунду застыла хитрая и самоуверенная улыбка. - А сейчас позволь мне кое-что пояснить тебе, пока здесь нет Авелин.
Радан инстинктивно сжал кулаки.
- Эта информация тебе пригодится. Ты должен знать, что твоя внезапно проснувшаяся похоть к Велии была вызвана порошком, которым она тебя одурманила и сделала своим рабом.
Радан впился в Велию ненавидящим взглядом. Та, ухмыльнувшись, нарочито игриво и беззаботно подмигнула ему. Он ещё крепче сжал кулаки, изо всех сил стремясь удержать себя в руках и не накинуться на неё. Будто почувствовав угрозу для Велии, Ант сделал шаг вперёд, прикрывая её.
- Нам пришлось пойти на это, чтобы заставить Авелин увидеть вас вместе и усомниться в твоих чувствах к ней. Это было направлено на то, чтобы помочь вам начать разрывать вашу связь. Ведь мы оба понимаем, Радан: для того, чтобы стать счастливой, ей необходимо вычеркнуть тебя из своей жизни, - Ант распрямил плечи. Продолжил бескомпромиссно и жёстко: - Навсегда. И она не должна будет даже немного желать вырваться к тебе из места, в которое попадёт. В противном случае равновесие Тьмы и Света, восстановлением которого нам предстоит заняться сейчас, вновь нарушится. Это пока всё, что тебе необходимо знать. В остальном тебе поможет разобраться Огниан, - вязкая улыбка.
Радан обвёл всех внимательным взглядом, силясь понять, что те задумали.
- Велия, позаботься, пожалуйста, чтобы никто не посмел нам мешать, - чуть ли не промурлыкал Ант.
Кивнув, та отодвинулась в сторону на пару метров.
Вдруг где-то сбоку послышались тяжёлые глухие шаги, словно ритмичные удары молота по влажной земле. Повернувшись на звук, Радан впервые в жизни пожалел, что был столь самоуверен. Ему не следовало брать с собой Авелин.
- Вы зря тратите время на пустые разговоры, - тяжёлым и неприятным басом недовольно произнесло двухметровое чудовище, покрытое тёмно-коричневой жёсткой шерстью. Его козлиные ноги, между которых медленно покачивался хвост с чёрной кисточкой, заканчивались уродливыми копытами, а ужасная зубастая морда заставляла кровь стынуть в жилах. Голову монстра венчала пара загнутых рогов, а вместо рук были лапы с острыми длинными когтями.
Радан признал в говорящем настоящего демона, притом уже встречавшегося ему.
- Он, - чудовище кивнуло в его сторону, - и так все поймёт. У нас нет лишних минут на разъяснения, а вы их беззаботно тратите, - сквозь рычание. - Велия, приведи сюда даму этого барана. Пора заканчивать со всем этим хаосом.
- Слушаюсь, господин, - повиновалась та. Но не успела шагу ступить, как демон передумал и пробасил ей: "Стой". Затем, вмиг очутившись вплотную к Радану, вложил в его руку кинжал.
- После того как мы поднимем пелену, - начал нечистый, - ты убьёшь Авелин этим клинком, окроплённым кровью Князя.
Радан попятился. Всё происходящее стало напоминать ему безумный, чудовищный сон. Но это была реальность, оказавшаяся во сто крат ужаснее любого кошмара. Земля словно уплывала из-под ног. Страх за любимую девушку ледяными щупальцами сжал сердце. Взглянув сначала на кинжал, потом - на Анта, а затем - на понурившегося Тимофея, Радан окончательно потерял нить происходящего. Он не понимал, почему те, кого он считал друзьями, кому доверял, его предали; почему перешли на сторону Огниана. А в том, что тот к этому причастен, Радан был убеждён, ибо, кроме как Огниану, больше некому было желать ему Ада на земле.
Всё стало происходить как будто в замедленной съёмке.
Угрожающе клацнув зубами, Радан с утробным рыком кинулся на демона, намереваясь всадить кинжал в его сердце по самую рукоятку. Но приблизиться ему не удалось: через долю секунды после рывка он получил сильный удар лапой в челюсть. Отлетев на пару метров в сторону, Радан ударился спиной о ствол толстого старого дуба, рядом с которым остановилась Велия. Она, с интересом наблюдавшая за происходящим, лучилась радостью. По щеке Радана покатились капли крови: когти демона разорвали кожу. Но он не чувствовал боли. Ужас и злость, подчинившие себе каждую клетку, заглушали страдания тела.
Радан осознавал: в открытом бою один на один у него нет ни малейшего шанса не то что победить демона, а просто выжить. Его сила против силы того была ничтожно мала. Но он был готов сражаться даже за мизерный шанс спасти любимую.
Радан, не теряя из поля зрения чудовище, стал медленно отползать в сторону, ища возможность для внезапной атаки. Вдруг его рука наткнулась на что-то твёрдое и холодное. "Камень", - понял он. Схватив увесистый осколок гранита, Радан, вскочив, метнулся в сторону автомобиля, но, не успев пробежать и десяти шагов, замер на месте: Ант, повинуясь приказу Милены, вступил в игру и обездвижил его.
- Отпусти барашка, - пробасил демон.
- Не смей здесь командовать, Зоарх, - категорично обратилась Милена к демону, подходя к Радану. - Ты послан сюда Князем служить, а не распоряжаться, так что будь любезен, веди себя прилично ради наших обоюдных интересов, - остановившись напротив Радана, она заглянула в его глаза.
Он попытался сделать шаг, поднять руку или хотя бы моргнуть, но ничего не вышло. Чувство безысходности и раскалённая ярость растеклись по венам. Радан проклинал себя за то, что взял с собой Авелин, а не потребовал, чтобы она скрылась за океаном в любой стране так, чтобы и он сам не знал, где она находится.
- Ты хотел дать ей возможность бежать? - обратилась к нему Милена и взяла из его руки камень. Подкинув его, задумчиво покачала головой. Осколок гранита повис в воздухе над её раскрытой ладонью. - Хорошо, будь по-твоему, - с грустной улыбкой произнесла она. - Я позволю тебе убедиться в том, что Авелин сама выберет свою судьбу...
Развернувшись, Милена сделала лёгкий жест рукой, и камень, точно ручной сокол, полетел в сторону автомобиля, скрытого за кустами и деревьями. По раздавшемуся через пару секунд треску разбившегося стекла Радан понял, что импровизированный снаряд угодил точно в цель. В ту самую, в которую он сам желал попасть и тем спугнуть, предупредить Авелин, что нужно бежать.
- Ант, - тихим голосом сказала Милена.
Радан почувствовал, что тот вернул ему способность говорить. Он понимал: сейчас поступит самым очевидным и предсказуемым образом, но ничего не мог с собой поделать - это было сильнее его. Он должен был предупредить Авелин об опасности. Не в силах ей помочь, он мог только молить небеса, чтобы она выполнила своё обещание и поступила так, как он скажет.
Порыв ветра принёс хлопок двери.
- Авелин, беги! - громко и требовательно, со сталью в голосе прокричал Радан. - Прочь отсюда! Сейчас же! Это... - он не успел произнести слово "приказ". Не успел соврать, договорить, что он после обязательно её найдёт, главное, пусть она только спасается! Ант вновь лишил его дара речи.
- Радан?.. - он услышал в крике Авелин замешательство. - Радан! - паника.
Тишина.
Гуляка-ветер дразнил слух Радана, даря ему звук спешных шагов, секунда от секунды приближающихся ближе и ближе.
"Проклятье! Если выберемся отсюда, нещадно её выдеру до..."
Мгновение, и из-за высоких деревьев показался женский силуэт.
"Дьявол! Поворачивай обратно, Авелин! Ради всего святого! Иначе..." Отчего-то мысли о том, как он будет наказывать любимую, дарили Радану надежду - пусть и зыбкую и эфемерную - на то, что сегодня удача будет к нему, как и всегда, благосклонна, и он сумеет спасти жизнь той, которая ради него была готова спуститься в пучину Ада.
Выбежав на залитую лунным светом поляну, Авелин резко остановилась и обвела всех быстрым, но внимательным взглядом. Её глаза вспыхнули ненавистью, прожигая Милену и стоящую у той за спиной Велию, губы которой были искривлены в лукавой улыбке. Бледные руки Авелин сжались в кулаки. На лице не было и намёка на страх, даже когда к ней навстречу вышел демон. Лишь зрачки расширились от удивления. От неё волнами исходила решительность во что бы то ни стало уберечь своё солнце среди липкого и грязного мира.
Медленно, точно ступая по минному полю, Авелин подошла к Радану. Встав к нему спиной, словно мать, пытающая защитить ребёнка от своры бродячих собак, она агрессивно зашипела на врагов.
- Да, Милена, - почтительно, но недовольно заговорила Велия, нарушая затянувшееся молчание, - ты вновь оказалась права. Вместо того чтобы бежать прочь, она... А жаль, мне так хотелось приволочь её к любимому, - это слово "любимому" она произнесла с особой язвительностью, - за волосы...
- Ты следующая, - прорычала Авелин и кинулась на Тимофея, молящегося возле сбросившего листву чубушника.
Радан про себя выругался. Он понял, что Авелин посчитала человека слабым звеном и решила вывести его из строя в первую очередь или взять в заложники. Разумно, отчаянно храбро, но бесполезно, когда в противниках колдун, демон и Милена с могучей силой.
Прыгнув, Авелин явно нацелилась было на шею Тимофея, но её протянутые к добыче руки не успели даже дотронуться до перепуганного священника. Неведомая сила сбила её в полете и откинула в сторону. Упав на иссохшую траву, Авелин замерла.
При взгляде на её неподвижное тело - такое близкое и такое недосягаемое - Радана охватил дикий ужас. Сейчас Авелин казалась мёртвой и ещё слабее и беззащитнее. В её светлых волосах, разметавшихся по земле, запутались листья и мелкие травинки. Если бы Радан мог, он бы вырвал сердце из груди от осознания своей бесполезности и от понимания того, что Авелин - его Авелин! - причиняют боль, а он никак не может воспрепятствовать этому. Черпая силы у Тьмы, которую в этот момент он чувствовал, как никогда раньше, отчётливо, он пытался вырваться из оков заклинания, но все его старания были тщетны.
- На некоторое время я её обездвижил и сделал немой, - цокнув языком, пояснил Ант. - Не более того, мой друг. Не сопротивляйся. Мне не хочется причинять тебе дополнительные неудобства.
- Мне надоел весь этот цирк, - сердито пробубнил демон и сверкнул чёрными, как угли, глазами. - Я прибыл не для того, чтобы смотреть душещипательное представление о любви, а...
- Угомонись, Зоарх, - строго прервала его Милена. - Приступаем, - по её команде все четверо - она, священник, нечистый и Ант - подошли к Радану на расстояние вытянутой руки.
- Прости, Радан, - не смея поднимать глаз, едва слышно стыдливо произнёс старик. - Я бы многое отдал, чтобы...
Милена жестом призвала его замолчать. После чего она взяла Тимофея за руку, он - поморщившись - демона, тот - Анта, Ант - Милену. Образовав вокруг Радана кольцо, они одновременно закрыли глаза и принялись шептать слова на неизвестном ему языке.
Посмотрев в сторону Авелин, Радан увидел, что к ней подошла Велия. Присев на корточки, она провела ладонью по её волосам. В горле Радана застыл рык бессильной ярости, как вдруг в его глазах стало мутнеть. Он хотел было инстинктивно тряхнуть головой, но не смог. Сконцентрировавшись, попытался сфокусировать зрение, но ничего не вышло. Пред взором всё начало расплываться и терять очертания. В висках, будто железные молотки, с остервенением отбивающие твёрдый и толстый кусок мяса, застучала мёртвая кровь. Секунда за секундой всё быстрее и жёстче, всё оглушительнее и непреклоннее. Адская, обжигающая боль стала медленно, будто играя с ним, разливаться по венам. Ему нестерпимо захотелось окунуть пылающую ненасытным огнём голову в студёную воду. Он задышал глубоко и сбивчиво. Было ощущение, что его поместили в безвоздушное пространство, в вакуум. Боль нарастала, становясь невыносимей, принося с каждым мгновением всё больше страданий.
- Чтобы скоротать время, хочешь, я посвящу тебя в то, что происходит? - будто сквозь плотный слой ваты Радан услышал тонкий голос Велии, обращающейся к Авелин. Секунда - и с губ Велии сорвался звонкий короткий смех. - Прости, забыла, что ты... пташка, - в интонации послышалось пренебрежение, - не то что ответить, даже моргнуть не можешь. Так что, - сладко протянула она, - будет по-моему. Слушай внимательно, вникай в каждое слово, иначе ничего не поймёшь. Я расскажу тебе одну историю, как давным-давно, много десятилетий назад, жила-была одна семейная пара - молодая, счастливая, беззаботная. Супруги безмерно любили друг друга, уважали и берегли. И всё было бы хорошо у них, только вот никак не удавалось им зачать ребёнка...
Новый удар обжигающей боли заставил Радана сжать челюсти и закрыть глаза, перед которыми замелькали одновременно знакомые и неизвестные картинки. Но даже после того как он смежил веки, он не перестал видеть их. К непонятным кадрам прибавился далёкий, едва различимый голос Велии, смешанный с шептанием окруживших его заговорщиков. Голову Радана будто сжали чьи-то невидимые каменные руки и давили, словно силясь вытолкнуть из неё сознание. Боль стала настолько велика, что он даже не заметил, что вновь смог шевелиться.
... - Малыш, - взяв сына на руки, нежно, но с укором заговорила Невена, - давай вспомним, чему я тебя учила? - она ласково провела ладонью по его щеке. - Что тебе надо сказать тёте Лильяне и дяде Лозену за принесённые угощения? - она кивнула в сторону сидящей на диване высокой женщины с длинными чёрными волосами, которую за плечи обнимал рыжий мужчина в военной форме. На его коленях сидел ребёнок лет пяти-шести и, улыбаясь, пальцем возил по его щетине. Лозен порой шутливо кусал мальчика за пальцы, отчего тот заливался смехом.
- Спасибо, - сквозь зубы сказал Радан, сжимая в руке мешочек с конфетами, которые он лишь единожды пробовал, когда его отец привёз их из командировки.
- Умничка моя, - Невена поцеловала его в висок и поставила на пол. - Я горжусь тобой, - нагнувшись, прошептала она ему на ухо и погладила по голове.
Радан лишь кивнул, не сводя взгляда с начищенных сапог Лозена. В будущем он хотел себе такие же, блестящие.
- Не за что. Тем более это не только для тебя, - немного помедлив, довольно холодно и равнодушно отозвалась Лильяна, но, когда она посмотрела на второго мальчика, её лицо вновь просветлело, будто небо после грозы. - Огниан, твоим пальчикам не больно? - заботливо спросила она.
Тот замотал головой.
- Щекотно! - радостно отозвался он.
- Какой же ты славный, как маленький ангелок! - Лильяна засмеялась и, взяв к себе на колени Огниана, прижалась щекой к его макушке.
Радан хмыкнул. Невена взъерошила его волосы.
- Когда вернётся Ян? - поинтересовался Лозен, рассматривая детскую книгу. - А то я обещал Огниану, что мы вчетвером поиграем в футбол, - он подмигнул мальчику, возящему теперь пальцем по вене на запястье его супруги.
- Да-да, когда папа вернётся? - радостно спросил тот.
Радан закатил глаза. Он не любил эту глупую, по его мнению, игру, где, кроме как бесполезного бега и отбитых ног, ничего не было. Вынув из пакета конфету, он развернул её и съел.
- Минут через десять. Он пошёл в магазин, - ответила Невена.
- Радан, - вдруг строго произнесла Лильяна. - Ты ничего не забыл?
Радан исподлобья окинул её недовольным взглядом. Промолчал и быстро съел вторую конфету.
- Радан! - негодующе воскликнула Лильяна. Покачала головой. - Поделись с братом угощением, - как можно спокойнее сказала она, поправляя причёску.
Огниан сполз с её коленей. Поджимая губы, пряча улыбку, подбежал к Радану и вытянул руку. Дружелюбно заглянул ему в глаза.
Невена присела на рядом стоящий стул.
Радан достал новую конфету из мешка. Улыбнулся и съел её на глазах у замершего брата, желая досадить не ему, а Лильяне, ибо она ему не нравилась. Он не знал из-за чего именно, но не нравилась.
- А мне?.. - шёпотом спросил Огниан.
- Что за несносный ребёнок! - гневно вскрикнула Лильяна и прожгла Радана осуждающим взглядом. - Кому сказала...
- Малыш, - вмешалась Невена.
Заглянув в её полные любви глаза цвета лобелии, в которых не было и намёка на осуждение, Радан вложил в руки брата мешок.
- Доедай и пошли играть в войну, - сказал он. - Чур, я - командир, а ты - мой пленник! - дав брату лёгкий подзатыльник, Радан побежал на улицу, не обращая внимания на ядовито сказанные Лильяной слова: "Невена, ты с ним слишком мягка. По нему плачет кнут!"
Радан никак не мог остановить топящие его рассудок обрывки слов, звуков, чувств. Вокруг словно сомкнулся густой непроницаемый туман. Шум в голове нарастал, и он, пытаясь заглушить эту причиняющую боль какофонию, интуитивно сдавил пальцами виски. Но тишина не наступала. Грань между реальностью и воспоминаниями, похожими на сон, стёрлась. Казалось, все его нервы - оголённые и чувствительные - поместили в солёный кипяток и не давали возможности вырваться, всё поднимая температуру и досыпая соли.
- Была у той женщины родная сестра...
Смысл слов Велии с трудом доходил до сознания Радана. Казалось, её голос доносился откуда-то издалека, словно из глубокой пещеры.
- Она слышала, что в их город прибыла до боли странная старуха. Её волосы цвета меди, не поседевшие от старости, были невероятно густы, а взгляд насыщенно-зелёных, совсем не по-старчески ясных глаз был столь пронзителен, что никто не решался даже попытаться заглянуть в них. В народе шептались, что эта старуха была ведьмой, занимающейся чёрной магией. Ходили слухи, что она могла помочь семье, страдающей от бездетности. И тогда сестра предложила женщине и её мужу обратиться к колдунье. Поначалу они были категорично против, но вскоре, совсем отчаявшись, решили направиться к ней.
... Сидя на полу и задумчиво держа в руках мяч, Радан смотрел в окно, за которым виднелось безоблачное небо, украшенное багрово-алым закатом. Лёгкий ветер трепал белоснежные занавески, а свет клонившегося ко сну солнца окрашивал стены комнаты в нежно-красный цвет. Мечтая, Радан представлял времена, когда он наконец вырастет и станет военным. Таким же сильным, смелым и всеми уважаемым офицером, как его отец.
Из кухни доносился перезвон посуды и звук льющейся воды. Невена и зашедшая в гости Лильяна прибирались и готовили ужин. Радану было слышно, что их разговор плавно перетекал с темы погоды на тему детей и обратно.
- Почему тебе не нравится тётя Лильяна? - спросил его Огниан, сидящий на кровати и болтающий ногами. Потянувшись к столу, стоящему рядом с кроватью, он взял с него единственное яблоко. Огрызок от второго лежал на скатерти. - Она ведь сестра нашей мамы и наша крестная...
- А ты почему её так любишь? - кинув мяч в сторону, Радан вскочил на ноги и ловко выхватил у брата яблоко. Улыбнувшись, откусил от него большой кусок.
- Отдай! - спрыгнув с дивана, потребовал Огниан. Попытался выхватить яблоко из рук Радана, но не смог, тот проворно изворачивался. - Оно моё! Ты своё уже съел!
- А ты попробуй отбери! - издеваясь, медленно произнёс Радан и залез на стол. - Давай, прыгай! - дразня, он протянул вперёд руку, представляя брата собакой, яблоко - сочным куском мяса, а себя - дрессировщиком. - Выше! Выше! - смеясь, командовал Радан.
- Мама! - не выдержал Огниан и топнул ногой. - Радан отобрал моё яблоко! - в его небесно-голубых глазах застыли слёзы обиды.
- А ты не жадничай, - отозвалась из кухни Невена, выключая воду. - Делись с братом.
- Но, мама! - тот нахмурился. - Отдай! - подпрыгнув к протягивающей яблоко руке и не достигнув цели, Огниан что есть силы толкнул стол. Но, к его сожалению, он не подвинулся ни на дюйм.
Радан спрыгнул на пол. Брат тут же накинулся на него, но тот, уклоняясь от атаки, лишь рассмеялся.
- Отдай!
- Нет! - Радан показал брату язык и подбежал к окну.
- Радан! - с перекинутым через плечо полотенцем в комнату вошла Лильяна и смерила его сердитым взглядом. - Сейчас же отдай Огниану яблоко, - потребовала она.
Брови Радана сдвинулись к переносице. Губы сжались в тонкую полоску.
Исподлобья смотря на женщину в фартуке, надетом поверх длинного коричневого платья, Радан сильнее сжал в руке фрукт. Покачал головой.
- Нет, - сквозь зубы процедил он и откусил новый кусок.
- Это переходит все границы! - едва сдерживая ярость, негодующе сказала Лильяна и, быстро подойдя к Радану, взяла его за ухо. - Ты плохо себя ведёшь!
- Мама! - закричал Радан, зная, что Невена непременно встанет на его сторону, что бы он ни сделал. Так было всегда, и он был уверен, что так будет и сейчас. - Тётя Лильяна меня обижает!
Та его отпустила, но силой забрала яблоко.
- Лильяна, - в дверях появилась Невена, - пусть они сами разбираются, - она вытерла руки о подол старенького платья. - Они должна научиться находить общий язык. А Огниан, - она окинула его пустым взглядом, - уметь сам себя защищать.
Радан едва сдержал довольную улыбку.
- Радана пора учить хорошим манерам, - подойдя к Огниану, Лильяна отдала ему яблоко. - Скоро придёт Лозен и принесёт ещё, - мягко обратилась она к нему. Прищурилась, переведя взгляд на Радана. - Он, - кивнула в его сторону, - растёт у тебя настоящим дикарём. Хулиганом! Хлебом его не корми, дай обидеть брата.
Радан сжал челюсти.
- Так он учит Огниана самообороне, ведь другим мальчишкам он никогда не позволяет над ним издеваться, - Невена облокотилась на косяк двери.
- Верно! - вспылила Лильяна, всплеснув руками. - Он сам их провоцирует на драки, а Огниан, каждый раз опасаясь, что брат не сможет в одиночку дать отпор, встревает и после приходит домой со ссадинами и синяками! Зато твой Радан...
- Лильяна! - прервала её женщина. - Хватит. Дети не должны слышать наших ссор, - она выпрямилась. - Пошли на кухню, там поговорим. Малыш, - ласково обратилась к Радану, - веди себя хорошо. Договорились?
Он кивнул. Улыбнувшись, Невена развернулась и ушла. Погрозив Радану пальцем, Лильяна погладила по голове Огниана и последовала за сестрой. Не сдерживая широкой улыбки, тот продолжил кушать яблоко.
- Вот за это я и люблю тётю Лильяну, - произнёс он. - Она добрее нашей мамы. И она любит меня сильнее, чем тебя.
- Зато наша мама любит меня больше, чем тебя. - Радан склонил голову набок и стал медленно приближаться к брату. С силой толкнул его так, что тот, не удержавшись на ногах, упал на пол. Радан хмыкнул и спокойно отправился в гостиную.
От невыносимой боли, пронзающей тело подобно тысячам раскалённых спиц, Радан, стиснув зубы, приглушённо зарычал. Каждая последующая секунда страдания чудилась немного длиннее предыдущей. Время, казалось, стало вязким, словно патока. Радан сам не понимал, чего желал сейчас больше: продолжать жить, существовать в боли, пытаясь найти момент, чтобы выбраться, спасти Авелин и себя, или умереть, тем самым избавившись от нестерпимых мучений.
- Выслушав супружескую пару, в которой мужчина был весьма скептично настроен, - голос Велии звучал точно из трубы длиной в километры, - ведьма, немного подумав, решила им помочь. Но пред тем, как свершить ритуал, она предостерегла семью, сказав, что заклинание будет очень сильным, потому что им не предначертано судьбой иметь детей. Плата за вмешательство будет высока. Ведьма сказала женщине, что та родит от мужа трёх детей. Одного для ночи. Одного для дня. Одного для жизни. И всё у них будет хорошо, только если злой рок не разлучит биение сердец детей. Но если это всё-таки случится, то будет много бед, которые остановить сможет только лишь та душа, что пройдёт через Тьму и Свет и прозрачную грань мира... Супружескую пару это нисколько не испугало, потому как радость от возможности иметь трёх детей затмила здравомыслие в их рассудках. Они дали согласие на ритуал, о чём после всю жизнь сожалели и проклинали себя...
Новый поток боли заставил Радана сжать руками голову.
... - Смотри, что я достал, - нависнув над засыпающим братом, Радан, чувствуя себя настоящим офицером, с восхищением и гордостью покрутил в руках револьвер.
- Тебе папа его дал? - Огниан моментально сел. Протёр глаза, прогоняя сладкий флёр сновидений. Волосы его были взлохмачены.
- Нет, - рассматривая в свете луны оружие, отозвался Радан. - Папа спит. Пьяный. Ты ведь знаешь, - он направил дуло револьвера в сторону окна и прикрыл один глаз, - у нас скоро будет брат или сестра. Он долго не устраивал праздника, но когда в город приехали его друзья по службе, не смог не отметить с ними такое событие.
- Я хочу сестру... - вдруг мечтательно произнёс Огниан, после чего, подтянув колени к груди, зевнул. Нахмурился. - Папа будет ругаться, если узнает...
- Не узнает, - резко повернувшись, Радан уткнул дуло оружия в висок брата. Его раздражало, что Огниан, которого он всё-таки любил, был слишком правильным, никогда не совершал ничего из того, что ему запрещали. Не нарушал правил. Избегал соблазнов. - Ты ведь ему ничего не скажешь? - со сталью в голосе полуспросил-полупотребовал он. - Мы немного поиграем, - улыбка тронула его губы, - и вернём револьвер на место, - Радан опустил руку с оружием и сдёрнул с мальчика одеяло. - Или ты боишься? - с издёвкой поинтересовался он.
- Нет, - после небольшой паузы уверенно заявил Огниан и вскочил на ноги. Подбежав к двери, закрыл её. - Дай посмотреть, - взглянув на Радана, он приблизился к нему и протянул руку. В его глазах застыл блеск озорства и любопытства.
Немного помедлив, Радан неохотно вложил в его руку револьвер.
- Только аккуратнее, - строго предупредил он, когда пальцы брата коснулись курка.
Огниан кивнул.
- Красивый... - робкая улыбка.
- В этой красоте запрятана смерть, - процитировав одну из часто повторяемых отцом фраз, Радан забрал у брата оружие. С наслаждением вдохнул воздух, в котором плыл лёгкий аромат готовящегося яблочного пирога.
Подойдя к окну, Радан посмотрел на россыпь звёзд в бездонной высоте. Мечты медленно стали уводить его на фронт, где над головой свистели пули, слышались крики отчаянья и везде, куда ни глянь, виднелись кровь и трупы врагов.
- Во что будем играть? - привлекая к себе внимание, спросил Огниан, продолжая стоять на месте. - В войну? - высказал догадку. - Я вновь пленник? - понуро.
- Нет, - Радан лукаво улыбнулся и повернулся лицом к брату. - Ты предатель, которого я должен застрелить, - он поднял руку с револьвером, нацеливаясь на Огниана.
- Не хочу так! Давай наоборот? - предложил тот, подтягивая штаны пижамы.
- Потом поменяемся, - пообещал Радан. - А теперь... - широкая улыбка. - Беги!
Как только он отдал команду, Огниан тут же стал уворачиваться от воображаемых пуль, то запрыгивая на диван, то спрыгивая с него, прячась то за шкафом, то за столом.
- Ба-бах! Ба-бах! - выкрикивал Радан, бегая за братом. - Предатель будет убит! - очутившись около двери, он под действием ярких бурлящих эмоций настолько вошёл в раж игры, настолько поверил в действительность своих слов и того, что он - настоящий солдат, преследующий отступника, что, на секунду забывшись, нажал на курок револьвера.
Грохот выстрела разрезал ночную тишину и на несколько секунд оглушил Радана. Спустя мгновение Огниан, замерев на месте, как куль с ватой, молча упал на пол. Под ним тут же стало разрастаться тёмное пятно. Радан пошатнулся. Из его рук выпало оружие. Не в силах стоять на задрожавших ногах, он присел на пол, не сводя взгляда с брата. Начал задыхаться от забившего нос запаха пороха, смешанного с флёром яблочного пирога.
Чувство вины охватило с головой. Горячие слёзы потекли по щёкам. Тело стала бить судорога.
- Огниан?.. - едва слышно. Губы не слушались, они будто налились свинцом.
Внезапно яркий свет, появившийся словно из ниоткуда, ослепил Радана. Тело будто пронзила молния, и свет тут же исчез. Где-то в стороне мелькнул силуэт матери, и через мгновение послышался крик. Но Радан уже перестал что-либо воспринимать. Прикрыв глаза, он провалился в темноту.
С каждой новой секундой Радан рычал всё громче. Он уже перестал пытаться сопротивляться боли. У него больше не было сил держать в себе вой, напоминающий собой вой смертельно раненного волка. Боль разрушала достоинство, убивала гордость, не дававшую ему показывать свои страдания, но Радану было уже всё равно. Боль подавляла разум, вышибала мысли из головы. Казалось, что она точно расщепляет череп. Сейчас в его душе не было ничего: ни желания выжить, ни жажды мести. Была только она - пронизывающая, острая, не знающая ни жалости, ни пощады боль.
- Спустя несколько месяцев после ритуала супругам удалось зачать ребёнка. Какова же была их радость, когда у них вместо одного родилось два малыша, два мальчика - двойняшки, - голос Велии, раздваиваясь, доносился словно с другой планеты. - Но, несмотря на внешнее сходство, по характеру они были как день и ночь, как соль и сахар. Один из них был добрый, отзывчивый и нежный мальчик, никогда и никому не желавший зла. Он был послушным и милым, точно ангел. Второй же... - в голосе Велии появился отпечаток улыбки. - Второй был задирой; непокладистый, как дворовый кот. Но, несмотря на это, он не был плохим, он был всего лишь другим, не таким, каким являлся его брат. Немного замкнутым, отчуждённым. Никогда никого не слушал, всегда поступал по-своему. На него никто не мог повлиять, разве что мать. Её он безумно, сильно любил. - пауза. - Когда мальчикам было шесть лет, их мать забеременела. Сердце будущего, ещё не рождённого ребёнка уже стучало... А о чём там ведьма супругов предупреждала? - ехидно спросила она. - О том, что если злой рок не разлучит биение сердец детей, то всё будет хорошо. Увы, её слова не были восприняты всерьёз. Злой рок настиг эту семью летней ночью. Мальчик, тот, что был задирой, случайно застрелил своего брата. Равновесие Тьмы и Света пошатнулось. Пташка... - сладко, но в то же время перчено.
Стоило Велии произнести это слово, как Радан сквозь густой поток страшных воспоминаний и нестерпимой боли увидел размытый облик девушки - родной, улыбающейся, машущей ему рукой и зовущей. Из последних сил он прошептал одними губами: "Авелин..." В следующую секунду его сознание вновь соскользнуло в пропасть боли и нескончаемой волны обжигающего рассудок забытого.
- Знаешь, как звали того мальчика, убийцу? - скучающе спросила Велия. - Его звали Раданом. Да-да, милая, твой любимый мужчина в детстве застрелил Огниана, что и повлекло за собой страшные и, казалось бы, бесконечные беды. Но Радан вовсе не сумасшедший, у него нет раздвоения личности, как прежде мы считали. Помнишь, ведьма сказала: "Один ребёнок для ночи, второй для дня, третий для жизни"? Так вот... Радан - он для ночи, Огниан - для дня. Как и сейчас, в детстве Радан был эгоистом. Тогда он мечтал быть единственным сыном в семье, которому бы всецело доставалась любовь... Но, увы, был брат, требующий и себе внимания родителей. Конечно, Радан его любил, но... считал, что лучше было бы, если Огниана и вовсе не существовало, - многозначительная пауза. - Когда Радан убил Огниана, пусть и не нарочно, он впал в ужас от воплотившегося тайного желания и испытал огромное чувство абсолютной вины. Из-за того, что в рождении Радана была замешана чёрная магия, появилась пелена. Она, как вирус, набрасывающийся на ослабший организм, вошла в его сознание. Она проникла в него, желая сделать бездушным и жестоким монстром. Огниан же, не желая отдавать брата Тьме, которой тот принадлежал по праву, как он сам - Свету, не желая, чтобы пелена уничтожила душу Радана, вошёл в его тело и стал сдерживать её. Этакий ангелок. Но у всего есть своя цена...
... Громко смеясь, Радан изо всех сил бил крепко зажатым в руке камнем по голове вздрагивающего в конвульсиях предсмертной агонии кота. Ладони его покрылись липкой, едва тёплой кровью животного, смешанной с его собственной, сочащейся из царапин, нанесённых котом, ещё несколько секунд назад тщетно пытавшимся защититься и вырваться из рук своего убийцы. Достав из кармана нож, Радан, изобразив на лице довольную кровожадную улыбку, едва не постанывая от наслаждения, вспорол живот умершего животного.
Боль всё усиливалась. Упав на колени, Радан истошно закричал, пытаясь вложить в крик все страдания и беспомощность. Но крик не принёс облегчения. Напротив, боль ещё сильнее сжала его тело, не давая сделать даже слабого вдоха. Радан почти задыхался от недостатка воздуха, но притупление рассудка от кислородного голодания никак не облегчило мученья.
- Порой пелена прорывалась и подчиняла Радана себе. Тогда он был готов совершить любое преступление. Его жестокость не знала границ. Безусловно, когда в таких ситуациях Огниану вновь удавалось подавить пелену, заглушить её мощь, Радан приходил в себя, но, увы, он не помнил ничего из того, что делал под влиянием той... В его реальности он всё это время был занят чем-то повседневным: делал уроки, гулял по саду или во что-то играл, - Велия вздохнула. - До этой ночи Радан даже не догадывался о том, что с ним происходило. Как только в его сознание проникла пелена и Огниан вошёл в его тело, у него начались игры разума. Душу брата в себе он не чувствовал, так как не мог - пелена их стеной разлучала. После той роковой ночи Радан забыл о том, что у него когда-то был брат, что у него была тётя, что его мать была беременна... Из-за влияния пелены он даже не замечал, как с каждым новым месяцем живот Невены рос. Для него он был единственным ребёнком в благополучной и счастливой семье, которая не знала ни бед, ни слёз. Он не воспринимал ни одного слова, ни одной фразы, в которых упоминалось или говорилось об Огниане, Лильяне и Лозене. Он их, если так можно сказать, не слышал, потому что пелена всё это блокировала в его сознании, но ни Ян, ни Невена не знали об этом... Они лишь стали постепенно замечать, что после похорон Огниана их сын стал вести себя довольно странно и непредсказуемо. Радан довольно часто стал драться с мальчишками во дворе, но не так, как раньше...
... - Пусти! - громко закричал мальчик, пытаясь вырваться из хватки Радана, который, крепко держа его за шкирку, бил коленом по рёбрам и животу. - Мне больно! Отпусти! - собрав последние силы, он ударил Радана в солнечное сплетение.
Радан, поморщившись от боли, с силой швырнул мальчика в сторону. Подавляя неприятное ощущение, пару раз глубоко вдохнул и вновь бросился на соперника. Завалив его на землю, Радан сел на мальчика сверху и стал наносить удар за ударом по его лицу. Из носа ребёнка потекла алая и вязкая жидкость, губы треснули и начали кровоточить.
Нанеся ещё один удар в скулу мальчика, Радан заметил толстую палку, лежащую рядом. Встав на ноги, он взял её и продолжил ею безжалостное избиение. Вдруг его кто-то стал оттаскивать от едва шевелящегося мальчика. Это был Ян.
- Радан! - кричал он. - Сейчас же прекрати!
Но Радан не желал останавливаться.
Запустив пальцы в волосы, Радан вновь то ли зарычал, то ли закричал от боли, которой, казалось, нет ни конца, ни дна. Ему чудилось, что она бесконечна, будто неизведанный, тёмный космос. Где-то вдалеке подобно маяку, светившему терпящему кораблекрушение судну, обрывисто мелькала слабая мысль об Авелин. О том, что он должен найти в себе силы противостоять боли, встать с колен и любой ценой защитить девушку. Но он не мог... Тело и разум не слушались. Сейчас над ними полностью властвовали боль и лики прошлого. Радан, как ни старался, не видел Авелин - ни её силуэт, ни волосы, ни холеные руки, от прикосновения которых когда-то счастьем горело его сердце. Перед глазами было темно, и лишь вспышки воспоминаний озаряли этот мрак. Сотни голосов в голове: тихие, оглушительно громкие, нежные и грубые. Они, как песни сирен, увлекали к себе, и лишь где-то там, будто в другой вселенной, слышалось шептание окруживших Радана и тонкий голос Велии.
- Он мог схватить камень, - продолжала та, - палку или что-то ещё такое же смертоносное и начать избивать этим детей. Он стал убивать животных... Но, когда родители говорили с ним об этом, он их не слышал, не воспринимал. Догадываешься, почему?..
Звенящая тишина. Радана заколотило.
- Нервы Невены, - после небольшой передышки заговорила Велия, - постепенно начали сдавать. В какой-то из дней она вспомнила предостережение ведьмы и, пожелав узнать ответы на то, что же происходит с Раданом и как ему можно помочь, она вместе с супругом отправилась к ней... Но старуха бесследно пропала. Ян и Невена всеми силами пытались её разыскать, но их старания были тщетны. Никто не знал, где отныне поселилась эта ведьма и почему она покинула город. На самом же деле... Она почувствовала, что равновесие Тьмы и Света пошатнулось, и, желая спасти свою жизнь, уехала. Иначе отголоски пелены повлияли бы и на неё. Невене и Яну ничего не оставалось, как пойти к другим колдуньям, но все они оказывались шарлатанками. Показывать Радана психологам его родители не решились, потому как боялись огласки. Им хватало и того, что соседи от них шарахались, как от чумы. После рождения дочери у Невены начался психоз, ибо девочка была рыжая, как та ведьма.
Новый приступ боли, и Радан, согнувшись пополам, вгрызся пальцами в землю. Он уже не понимал, где настоящее, а где прошлое, не знал, кто и что он сам, но всё равно, пусть едва слышно и блекло, в висках стучало имя: "Авелин".
- Поясню лично тебе... подруга, - колко. - Это произошло из-за появления пелены. Не будь той, не настигни злой рок счастливую семью, не качнись весы чёрного и белого, девочка была бы похожа на своих родителей... Но увы... И знаешь, магия повлияла не только на внешность ребёнка, но и на её душевное состояние. Девочка оказалась больна, как потом выяснилось, аутизмом. Но не будем спешить... Радан, твой своевольный и любимый мужчина, - короткий смех, слегка заглушивший последние слова фразы, - никак не воспринимал сестру. Для него её не было. Никогда не существовало. Невена начала сходить с ума. Виной тому была злость в ней на мужа, который, по её мнению, недостаточно сделал, чтобы изменить ситуацию, вылечить сына и оградить семью от последствий применения чёрной магии. Чтобы хоть как-то ей помочь, как-то поддержать её слабеющий рассудок, Ян по настоянию врачей поместил жену в клинику для душевнобольных. Спустя пару дней он упросил своё руководство отправить его работать в Россию связным разведчиком. Для него это был единственный шанс забыться и отвлечься от проблем. Ты ведь знаешь, Авелин, многие мужчины очень слабы и трусливы. Ян, не выдержав горя, обвинений супруги и страшных выходок Радана, нашёл себе предлог и сбежал. Детей на время приютили у себя Лильяна и Лозен. Те всё-таки решили показать Радана психологу, но не в Болгарии. Как-никак, следовало беречь уже и без того изрядно запятнанную репутацию семьи. Поэтому они отправились в Румынию, на родину Лозена, который по счастливой случайности был призван туда на службу. Именно там, в Бухаресте, Огниан постепенно стал овладевать телом Радана, который из-за игр разума считал, что до сих пор живёт в Болгарии со своими родителями, ходит в школу... Огниан принялся подавлять его душу для того, чтобы быть рядом с сестрой. Оберегать её и защищать. Он делал всё, чтобы в сознание брата не просочились мысли о Лазарине. Но пелена имела влияние и на него... Правда, не столь сильное, как на Радана, но оно было... Для Огниана родными родителями стали Лозен и Лильяна, про Невену с Яном он порой забывал... Но когда находил в себе силы противостоять иллюзиям разума, вспоминал их. Однако это ничто не меняло. Когда Огниан выходил из-под влияния пелены, он ясно видел происходящее, но говорить своим опекунам правду не решался, потому что понимал: ему не поверят.
Радану стало невыносимо жарко, будто его поместили в духовку, разогретую до температуры солнца. Ему казалось, что его тело одновременно опаляет ненасытный огонь и пронзают десятки молний. Виски будто сжали острые металлические тиски. Зарычав от нестерпимой боли, он уткнулся лбом в землю.
- Психологи не смогли сказать ничего путного Лильяне о душевном состоянии Радана, поэтому они с мужем решили, что если уж он хочет, то они будут называть его Огнианом, когда он будет того требовать. Так они и жили... Огниан сумел на десять лет подавить душу Радана, быть рядом с сестрой, ходить в школу и иметь обычную жизнь ребёнка. Он был примерным, прилежным, добрым мальчиком, и всё было бы хорошо, но однажды Лильяне пришло письмо от Яна. Тот писал, что его по службе вернули в Болгарию и что он хочет восстановить семью. Мол, был дурак, что сбежал от проблем и долгое время не возвращался, потому как стыдился своей слабости. Ян под свою ответственность забрал из клиники Невену, которую продолжал любить несмотря ни на что. Нашёл в Болгарии врача с хорошей репутацией, который мог бы помочь его дочери.
Часто задышав, Радан сильнее зажмурился. Дрожь, охватившая его тело, усиливалась. Сквозь блики воспоминаний, что засасывали его сознание подобно воронке омута, он, подобно старику, всеми силами опирающемуся на трость, держался за мысли об Авелин. Радан постарался начать ползти к девушке на ощупь, но новый приступ боли крепче прижал его к земле.
- И тут начинается самое интересное... - с усмешкой произнесла Велия. - Радан стал проявляться, овладевать своим телом... Пелена, которую сдерживал Огниан, накопив силы за долгие годы спячки, атаковала с удвоенной силой, сдавливая свои чёрные кольца... Но не всегда. Однако она, точнее, Радан, находясь под её влиянием, вновь напугал Невену и Яна, и поэтому те решили, что для безопасности их дочери ту стоит отдать жить в дом Лозена и Лильяны, которые тоже вернулись в Болгарию. Те совершенно не были против.
... - Давай помогу? - довольно резко преградив путь однокласснице, вышедшей из школы, Радан тут же мысленно чертыхнулся: сам того не желая, он напугал девочку.
Сделав шаг назад, она, чуть наклонив голову вниз и смотря исподлобья, быстро, словно оценивая обстановку, оглянулась. Но кроме пары ребятишек, играющих на стадионе в футбол, никого не могла заметить. Воинственно, но в тоже время удивлённо, она заглянула в глаза Радана. Сильней нахмурилась.
- Я не обижу, - доброжелательно сказал он и, улыбнувшись, протянул к ней руку. Не теряя ни секунды, уверенно забрал у замешкавшейся одноклассницы портфель. Этот жест заботы тут же заставил её щёки залиться густым румянцем. Обветренные губы сжались в тонкую полоску. - Тяжёлый... - Радан покачал головой. - Мая... Тебя ведь так зовут?
Короткая пауза. Молчаливый кивок.
- Ты почему до сих пор была в школе? - вскинув бровь, поинтересовался Радан, с любопытством разглядывая собеседницу.
Её шею обрамлял помятый жёлтый шарф, а рисунок радужки прозрачно-серых глаз, казалось, подобно дыму, постоянно менялся и складывался в новый узор.