Аннотация: Сколько радости может принести новое платье девушке! Но в 1939 году оно может обернуться и страхом...
ПЛАТЬЕ
Наталия Карамышева
Очередь двигалась медленно. Яблоки в ящиках лежали красивые, ароматные, и сумки набивались доверху, треща от распирающих их румяных кругляшей.
Проглянуло солнце, согревая стылый октябрьский воздух и зябнущую очередь. Люди зашевелились, заговорили бодрее и громче.
-- ...это теперь на прилавках выбор, -- послышался женский голос. -- А тогда так хотелось одеться! Молодая ведь была.
Говорила старушка -- невысокая, в аккуратном осеннем пальто и вязаной шапочке. Чуть кокетливо склонив голову, она рассказывала тем, кто стоял рядом, ни к кому конкретно не обращаясь.
-- В доме у нас уборщица жила, тетя Дуся. Так вот она по ночам в очередях стояла, всегда покупала что-то. Увидела меня однажды -- на работу я шла, -- и предлагает: "На платье тебе не нужен отрез?" Я и взяла, светлый такой материал был, хороший, заграничный... Пошить не успела, деньги понадобились, снесла отрез в ломбард. А когда выкупать пошла, не дают мне мой отрез...
Старушка выдержала паузу, окинула слушателей встревоженным взглядом, вновь переживая давние события.
-- Хотела забрать назад -- не отдают, -- повторила она. -- Говорят, идите, девушка, к директору, директор вас вызывает... Я и пошла, а что мне? Глупая была. Захожу в кабинет -- сидит молодой такой, строгий. "Что вам?" -- спрашивает. Я и объясняю, велели, мол, к вам зайти. Посмотрел он на меня так нехорошо: "Откуда у вас этот отрез, девушка?" -- "Купила, -- отвечаю, -- в Марьинском универмаге." -- "А почему у вас на ткани знаки фашистские?" Какие такие знаки -- знала я тогда, что ли? Ничего не понимаю. "Не разворачивала даже, -- говорю, -- какие еще знаки... Купила в магазине, вот и все." Прищурился он опять недоверчиво: "А как докажешь, что купила?" -- зло так, и уже на "ты". Помянула я тут добрым словом тетю Дусю, она мне и чек и еще какие-то бумажки отдала. "Вот", -- говорю, а сама чуть не плачу, и подаю их директору. Посмотрел он мельком. "Все верно, -- говорит. -- Ну, ваше счастье. А фашистские знаки уничтожьте все-таки..."
Глаза старушки потеплели, а люди вокруг перевели дыхание.
-- Получила я свой отрез, обрадовалась. Тетя Дуся и сшила, тогда модно было -- узкая плиссировка по подолу, а сверху казакин такой длинный, и разрезы кругом. В "Метрополе" я в нем танцевала... Пятьдесят лет прошло, а кавалеры мои все платье это вспоминают!
Старушка лукаво улыбнулась, и легко поверилось, что была она в молодости чудо как хороша, и в кавалерах недостатка не испытывала.
-- Перед войной это было, -- добавила она неожиданно. -- Тридцать девятый год. А знаки фашистские... Отрез-то... из Испании оказался.