Пытаюсь все же выстроить мостик между Вашей "Формулой Всего" ("Эволюцией Вселенной") и моими "Тезисами об эволюции". Тешу себя надеждой, что удастся, если не убедить, то хотя бы повеселить Вас, поскольку собираюсь развернуть свои "Тезисы"... тоже в "Эволюцию Всего". Но вначале три небольших признания.

1. Сознаю, что пускаться в серьезные рассуждения о мироустройстве, не имея должного для этого образовательного багажа, - возможно, что и "диагноз". Тем более, что, как при "диагнозе" и положено, внутренний голос подсказывает мне, что я на верном пути. 2. Полагаю неважным: сколько среди моих "открытий" изобретенных велосипедов, поскольку обсудить хотелось не авторство, а мировоззрение. 3. Я довольно долго боролся со своей "буридановой" нерешительностью: поделиться ли с Вами своими откровениями или пожалеть Вас и себя, дабы не оказаться в роли одного из "чудиков" (невольно вспоминается В.М.Шукшин), которые докучают Вам своими виршами, пользуясь Вашей добротой и отзывчивостью. Как видите, все же выбрал первую "мерку" и бросаюсь во все тяжкие, заранее принося извинения за возможные глупости и отнятое время.

Насколько я понимаю, для Вас непреложными являются не только законы природы, но и граница между науками, скажем, между космологией и социологией. Мне эти границы представляются, по меньшей мере, не очевидными. Иначе получается, что, стремясь к познанию предмета, мы заведомо ограничиваем себя в используемом инструментарии. Если же предположить, что здесь разнятся сами предметы исследования, то согласитесь, что заявка на формулу "ВСЕГО" этой позиции несколько противоречит. Например, если чистая физика означает непреложную границу между материей и сознанием, как нас тому и учили в незабвенном советском юношестве, то получается, что нашему с Вами СОЗНАНИЮ в "Формуле Всего" места нет. А это не так, тем более что только к СОЗНАНИЮ мы свои формулы и адресуем. Готов бессчетно просить извинения, если не понимаю элементарных вещей, искренне к этому стремлюсь, но пока остаюсь в недоумении.

Не хотел бы злоупотреблять Вашим терпением, но вряд ли сумею обосновать свои аргументы, не описав свой "тяжкий путь познания". То бишь свою, в некотором роде доморощенную, логику, которая длинными путями и совершенно неожиданно привела меня от частных социальных вопросов к некой гипотезе об устройстве мироздания, без которой ответы на частные вопросы никак не находились.

Как и Вы, я всегда считал, что законы природы непреложны. Не рискнул бы опровергать это и сейчас. Но что говорят эти законы, скажем, об устройстве социума и о том, как на основе их знания "обустроить Россию"? Ответ "не наша парафия" не устраивает. Ведь жизнь большинства людей, пожалуй, и страны в целом, пока еще в очень большой степени зависит именно от УСЛОВИЙ организации общества, от того, по каким правилам оно соглашается или вынуждено "играть". Тем не менее, среди голосов, обсуждающих и влияющих на формирование этих УСЛОВИЙ, голос науки отнюдь не самый убедительный, не так ли?

От этой печки я и начну, поскольку моя квазинаучная любознательность началась в эпоху "развитого социализма", когда захотелось понять: почему его распрекрасное либретто сопровождается все более фальшивым музыкальным сопровождением. Тогда я твердо верил в "объективные общественные законы" и в материализм, поэтому задача упрощалась: надо было "всего лишь" найти ошибку у Маркса и скорректировать его фундаментальные постулаты в сторону "объективности". И довольно быстро ошибку, как мне показалось, удалось обнаружить. Собственно, их было несколько и весьма существенных, но, если все упростить, главная состояла в том, что Маркс неверно указал на ПРИЧИНУ "несправедливости" экономических отношений между участниками общественного хозяйства, во имя которой, вроде бы, все и затеял.

Частная собственность на средства производства, равно как и капиталистический класс, могли рассматриваться только как УСЛОВИЕ, способствующее эксплуатации, но ее ПРИЧИНА сокрыта в самом человеке, в его эгоистической природе (пролетарий точно также готов эксплуатировать капиталиста, как и капиталист пролетария; "побеждает" тот, кому помогают УСЛОВИЯ).

Собственно, этот "закон эгоизма" и следовало признать общественным экономическим законом, который справедлив, по меньшей мере, как закон больших чисел. Он означает ГОТОВНОСТЬ ЛЮДЕЙ, ВСТУПАЮЩИХ В ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ, ПРЕСЛЕДОВАТЬ СВОИ ИНТЕРЕСЫ, УЩЕМЛЯЯ ИНТЕРЕСЫ "ПАРТНЕРОВ". Стало ясно, что попытки осмыслить и, тем более, реформировать общественное устройство, не считаясь с этим законом, неизбежно обречены на провал. Что и произошло с "всесильной, потому что верной" теорией и, тем более, с ее практическим воплощением, в результате которого УСЛОВИЯ для "эксплуатации трудящихся" стократ возросли (не говоря об ухудшении других условий, важных для общественного здоровья). Вместо какой никакой конкуренции (которой чем в обществе больше, тем меньше в нем условий для эксплуатации) был сотворен единственный узаконенный монстр-эксплуататор в лице государственной власти, многочисленные представители которого, увы, не менее остальной части человечества, находятся под влиянием "эгоистического закона".

Мои вопросы к "единственно верному учению" были исчерпаны. Я даже возомнил, что утер нос советским ученым-обществоведам, искренность которых тогда под сомнение не ставил. (Сегодня, многие из них, так ничего и не объяснив миллионам своих бывших учеников, как бы, забыли о своей кормилице - "всесильной теории" и в полном с ней противоречии, но с той же былой уверенностью проповедуют "патриотизм" или "либерализм" - в зависимости от нынешних предпочтений. Искренность, как известно, дело интимное.).

Не место уходить в дебри, но хотя бы несколько следствий из "эгоистического закона" стоит обозначить. Например, о вреде монополий в какой бы то ни было сфере общественно-полезной деятельности. Даже "естественные монополии" не должны освобождаться от конкуренции в том смысле, что любые субъекты, от которых зависит работа таких монополий, всегда должны чувствовать за спиной дыхание конкурента, которым их могут заменить в результате их плохой работы по команде обратной связи от потребителя. Или, скажем, о том, что внерыночное регулирование цен (о чем так часто мечтает несведущая в экономике часть населения), как правило, уводит еще дальше от цели: товара становится меньше, а реальные цены на него повышаются (просвещенная часть населения почему-то все никак не удосуживается объяснить это остальным соотечественникам).

Наконец, есть еще одно, на мой взгляд, важнейшее следствие "эгоистического закона", которое, не смотря на его очевидность, общество явно недооценивает: "ЭГОИСТИЧЕСКИЙ ЗАКОН" СИЛЬНЕЕ СТРЕМЛЕНИЯ К ИСТИНЕ. Это уже прямо касается науки и объясняет тот факт (очевидно, тоже научный), что имеющиеся научные знания используются обществом, главным образом, лишь тогда, когда не противоречат "эгоистическому закону" (ох, уж эти "велосипеды"...). А отсюда, например, следует, парадоксальный вывод об общественной опасности профессионализма (лукавство формулы "каждый должен заниматься своим делом"). Ведь профессионал объективно заинтересован в спросе на свой труд, а это означает, что врачам НУЖНЫ больные, милиционерам - преступники, военным - военная угроза и т.д. и т.п. со всеми, вытекающими отсюда последствиями. (На всякий случай, повторю, что речь идет о законе больших чисел).

Эти размышления уже совпали с началом "перестройки", когда удалось, хотя бы шапочно, познакомиться с идеями некоторых экономических классиков и узнать, что я изобрел велосипед довольно старой модификации. Выяснилось, что в современном мире существуют куда более серьезные транспортные средства, отчего стало еще обиднее по-прежнему не видеть на российских дорогах даже и "велосипеда". Например, Ф.Хайек, помимо целого ряда фундаментальных идей в пользу либеральной экономики, дополнил эгоистические аргументы А.Смита указанием на неадекватность обмена информацией в иерархической (антилиберальной) системе. Естественно, что с увеличением масштабов системы неадекватность растет. Иными словами: если большое количество начальников и подчиненных, функционирующих в такой системе, даже захотят, вопреки эгоистическому закону, "сделать как лучше", у них все равно "получится как всегда". Чем и объясняется известный "феномен Черномырдина", загадку которого у нас все никак, якобы, не могут разгадать. (Успехи иерархического управления, которые его апологеты любят приводить в качестве примеров, почти всегда связаны с экстремальными условиями и почти никогда - с их предотвращением).

Противоречия в оценках сегодняшней ситуации в России вновь демонстрируют несостоятельность науки (особенно, если отнести к ее функции умение быть услышанной). Если доверять нашему базовому постулату, приходится признать, что постсоветские политэкономические УСЛОВИЯ ему более адекватны, нежели "политэкономия социализма". Тем не менее, "велосипед" все еще находится в начальной стадии эксплуатации (о чем я и попытался прокукарекать в своем тексте У себя в плену Но хотелось бы осмотреть фундамент поглубже. Если все движется по объективным законам, то ничего не остается, как их постигать, отделяя желаемое от действительного. Как советовал Спиноза: "не плакать, не смеяться, а понимать". Куда и по каким объективным законам идет страна? Можем ли мы это прогнозировать, опираясь на те из них, которые, якобы, уже известны, должны ли открывать новые, которые нам все объяснят, или кое-что все же зависит от нас самих? Есть ли у нас на самом деле ВЫБОР, считающийся главной, если не единственной прерогативой человека, или это фикция, поскольку законы природы непреложны? Кто мы - часть природы, живущая по этим законам, которым нельзя перечить, или наше сознание и ВЫБОР к природе не относятся, никаким законам не подчиняются и, следовательно, не могут быть объектом науки? Как тут снова не вспомнить "проблему бытия и сознания". Если УСЛОВИЯ как конкретный продукт человеческой (государственной) деятельности можно отнести к бытию, то можно ли отнести к нему и "объективный эгоистический закон"? Если да, то что же остается сознанию? А если нет, то какой же он объективный? Из этого тупика надо как-то выходить.

Не зная, где выход, и по началу не находя аргументов для рассмотрения общества вне "объективного материализма", я пытался расширить имеющийся в наличии арсенал общественных законов. Но ничего опровергающего или хотя бы конкурирующего с "эгоистическим законом" (если не выдавать желаемое за действительное), обнаружить не удавалось. Поэтому прогнозировать развитие российских УСЛОВИЙ я пытался, отталкиваясь именно от него.

Перспектива получалась не радостной. Существующие УСЛОВИЯ помогают быть в "выигрыше" именно той части общества (власти и, так называемой, элите), которая только и способна их реформировать в положительную для общества сторону: в сторону открытости, расширения конкурентной среды и, тем самым, максимизации совокупного общественного "пирога". (Нелишне заметить, что под "пирогом" следует понимать не только материальные блага, но любые, полезные обществу, продукты человеческой деятельности). Следовательно, реформирования не будет до тех пор, пока "верхи" этого не захотят, а чтобы они захотели, реформы должны быть для них выгодны.

Сохранение УСЛОВИЙ, препятствующих расширению конкурентной среды, ведет к дальнейшему рассогласованию "верхов" и "низов" и отставанию России от более продвинутых стран по качеству жизни. Это сохранение возможно до тех пор, пока проигрыш "низов" не превысит предел, которым они, в силу того же эгоистического закона, готовы оплачивать статус-кво. С превышением их чаши терпения очередной общественный катаклизм становится неизбежным. Понятно, что "верхи" стараются отпускать вожжи по мере опасности, но это не всегда удается, особенно, если система слишком большая и, в силу своей инерционности, не успевает вовремя среагировать на очередной "пряник".

В нашей истории примером подобной неудачи служит переход от монархии к Октябрю 1917, в то время, как переход от "развитого социализма" к нынешнему "капитализму", при всех потерях обошелся российскому обществу неизмеримо дешевле. Вспомним, как советское хозяйство остановилось на начальном этапе "горбачевских" реформ. Работать по старому было уже невозможно, а новых УСЛОВИЙ, способных поднять экономику из болота стагнации, но по-прежнему выгодных для себя, власть придумать не могла. Вспомним транслируемые в прямом эфире бесконечные невнятные речи Горбачева и бессодержательные заседания правительства Н.Рыжкова при пустых магазинных прилавках. (Некоторые утверждают, что в это время "продукты в обилии лежали на складах". Сомнительно, но даже, если так, - что это меняло для населения?) Реформы сдвинулись только тогда, когда Гайдар (наверняка не самолично) освободил цены, а приватизация "по Чубайсу" (на самом деле соответствующий закон приняла именно власть) позволила передать основную часть бывшей "общенародной собственности" теперь уже де-юре ее бывшим неформальным владельцам (дальнейшие разборки между ними по переделу собственности -естественный, то есть, постулируемый все тем же "эгоистическим законом", этап запущенного процесса). "Лаборанты-либералы" не побоялись остаться "крайними" (для этого власть их на эту роль и наняла), но экономика вышла из стагнации с минимально-реальными потерями, сколько бы это теперь не опровергали "стратеги со стороны", в том числе и сам невольный автор перестройки. Против "эгоистического закона" не попрешь, как бы им не возмущались идеалисты. (История учит, что их возмущение, когда им удается войти во власть, или довольно быстро заканчивается, или власть выдавливает их из себя всеми доступными ей средствами).

Потихоньку становилось понятно, что, обусловливая друг друга, бытие и сознание (если их разделять) принципиально отличаются возможностями: у сознания все же ЕСТЬ ВЫБОР, но, если оно вовремя не подсуетится и не сделает его правильно, то будет жестоко наказано бытием, у которого ВЫБОРА НЕТ. Я начинал перекрашиваться в идеалиста, но и не мог отрицать объективность эгоистического закона. Получалось, что эгоизм зачастую не желает считаться с фактами, отчего наносит вред самому себе, то есть, идет впереди сознания. Следовательно, он, по преимуществу, ничто иное как ИНСТИНКТ, заданный человеку природой. Люди пока еще "кентавры", о чем я и написал в тексте Тезисы об эволюции. И все же я продолжал искать в общественных процессах "объективность", пытаясь выйти на новый уровень общности. Было понятно, что основная проблема социума состоит в "объективном" противоречии между человеческим эгоизмом и необходимостью членов социума уживаться между собой. Искать СОГЛАСИЯ. Однажды, сосредоточившись на этом слове, я, между делом, "изобрел", ни много, ни мало, - универсальную ФОРМУЛУ СЧАСТЬЯ.

Недавно, в комментариях к своей работе "И день воскресный" Вы исключили возможность подобной формулы. Между тем, мне она представляется вполне убедительной: СЧАСТЬЕ - ЭТО СОГЛАСИЕ ИНТЕРЕСОВ. Единственно, может быть, следует оговорить, что счастье людей здесь ограничивается сферой их взаимоотношений (не рассматриваются, так сказать, неизбежные несчастья - независящие от людей).

Для иллюстрации "изобретения" воспользуюсь контрактным подходом Р.Коуза и его последователей ко всей совокупности взаимоотношений членов социума (теперь уже не только эгоистов, но и всех людей, с какой угодно "душевной конституцией"). Всевозможные человеческие контакты формально можно рассматривать как "сделки", предполагающие некий обмен (об этом я тоже упоминал в "Тезисах"). Каждый другому что-то "дает" и (или) что-то от него "получает", причем сделки могут быть и групповыми. Универсальность подхода состоит в исключении из рассмотрения: ЧТО именно дается и получается. Даваться могут деньги, товары, идеи и поцелуи, а может - ковровая бомбардировка или сброс в реку ядовитых отходов. Может даваться сочиненная музыка или музыка из магнитолы, включенной среди ночи на полную громкость. Даваться может своя или чужая кандидатура во власть, а может жизнь дающего, "другая щека" и Любовь. Соответственно и получаться может то же самое, равно как и многое другое.

Вернемся к "формуле счастья". Если при любых взаимоотношениях самостей каждая получает от другой именно то, что желает, и, в свою очередь, отдает ей именно то, что та желает получить, - какого рожна они еще могут пожелать друг от друга, и что же это тогда такое, если не счастье? (Мнение, что это не СЧАСТЬЕ, а, наоборот, СМЕРТЬ в силу предельной энтропии, я, с присущей мне безграмотностью, полагаю ошибочным. Скорее, это абсолютная ЛЮБОВЬ - переход самостей в новое качественное состояние).

Участников сделки, прежде всего, волнует - ЧТО дается и получается, но это их индивидуальные предпочтения, в которые со стороны, по возможности, лучше не вмешиваться. С позиций общих интересов социума, очевидно, более важна степень общественного согласия (см. рисунок), степень совокупного "счастья": насколько при каждой и при всей совокупности сделок, в нем совершаемых, удовлетворяются или ущемляются интересы всех сторон (именно ВСЕХ, поскольку модель автоматически предполагает участником сделки любого, на кого она оказывает какое-либо влияние). Совершая сделку, мы можем не знать или не задумываться о том, как оценят наш вклад ее остальные участники. Можем на этот счет заблуждаться (думать, что кого-то осчастливили, в то время, как он нас за это возненавидел). Можем заблуждаться и на свой счет (как заблуждается мальчик, которого мать против его воли оттаскивает от горячего утюга). Можем без согласия участников сделки включать себя в их состав, преследуя свои интересы или, со стороны, полагая сделку несправедливой. Наконец, можем, подобно Аннушке, пролившей подсолнечное масло, вообще не знать, что участвуем в сделке.

Так или иначе, но от результатов всех сделок с нашим участием, решающим образом зависит наше самочувствие, наше отношение друг к другу и наша мотивация на совершение последующих сделок. А в силу связности общества, результаты сделок с одними участниками неизбежно влияют на мотивацию и результаты последующих сделок с вовлечением других участников и, рано или поздно, сказываются на состоянии всего общества.

Эта информация может показаться не более полезной, чем та, которую получил мольеровский Журден, узнав, что говорит прозой. Вместе с тем, не приходится сомневаться, что, чем лучше мы сумеем ее усвоить, тем больше будет в нашем обществе счастья. Что же нам мешает? Сумеем ли мы и КАК - преодолеть "основное противоречие социума" и прийти, наконец, к общественному согласию притом, что "эгоистический закон" как закон больших чисел по-прежнему останется непреложным?

Однажды в голове зацепилась довольно тривиальная идея, но, в конце концов, оказавшаяся единственной, сумевшей, подсказать такую возможность. Идея состояла в сравнении социума с "обычным" живым организмом. В этом случае связи и зависимости между людьми можно рассматривать аналогично связям и зависимостям между клетками организма, которые, как представляется, в здоровом организме взаимодействуют весьма согласовано. (Некоторые пытаются это опровергнуть, но, по-моему, безосновательно).

Поначалу сравнение воспринималось не более чем метафора, но наступил момент, когда меня пронзила простая мысль: если некий социум действительно являет собой единый живой организм, то всякая эксплуатация в нем, как и вообще любой вред, наносимый людьми друг другу, неизбежно вредят всему организму, следовательно, в том числе, и самому вредителю. И тогда "поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой", - становится уже не религиозной проповедью, не угрозой посмертного Страшного суда, не моральным призывом, а самым, что ни на есть, обыкновенным здравым смыслом, ЭГОИСТИЧЕСКОЙ ВЫГОДОЙ. "Основное противоречие социума" в организме исчезает! (Это можно понять и без погружения в биологию, но интуиция подсказывает, что в биологическом организме клетка "ПОНИМАЕТ" синхронно с ОЩУЩЕНИЕМ и воспринимает себя частью организма именно с помощью этого симбиоза, что всегда доходчивее простого понимания. "Я все прекрасно понимаю", - говорит человек, и в угоду своему ощущению делает нечто вопреки этому пониманию). Естественно, что с тех пор гипотеза о социуме-организме уже не отпускала.

Однажды, в книжке А.М.Дерябина "Продлите молодость свою" я вдруг наткнулся на упоминание теории Н.И.Кобозева, согласно которой носителями нашего сознания являются "психоны" (нейтрино), обладающие, как я понял, определенной самостоятельностью. ПозднЕе упоминание о Кобозеве я обнаружил у А.И.Солженицина, который в своем "Теленке" написал, что Кобозев "научно доказал существование Бога". В книге Дерябина сообщалось и о другом нашем соотечественнике, ученом Е.Либермане, якобы доказавшем, что клетки организма умеют "мыслить" (следовательно, должны обладать ощущением своей отдельности и "свободой выбора"?). Убедиться в этих доказательствах мне не удалось. В единственной работе Н.И.Кобозева, когда-то обнаруженной мною в Ленинке, я не сумел "до конца" разобраться (как и теперь в Вашей теории). Тем не менее, эта информация меня сильно вдохновила, и я продолжил фантазировать.

Тут я и "замахнулся", причем совершенно для себя неожиданно, даже не на "Шекспира", а на саму ЭВОЛЮЦИЮ. Я задумался: что заставляет "самостоятельные" клетки находить между собою в организме "общий язык" - генетически запрограммированный инстинкт или понимание того, что в противном случае организм (следовательно, и сами клетки) просто погибнет. А может быть, когда-то без этого понимания организм как таковой вообще не мог бы образоваться? Может быть, согласование интересов отдельных самостей есть некий объективный эволюционный процесс образования, выживания и развития организмов? Пока самости заботятся только о себе, рассматривая прочие самости только в качестве ресурсов или препятствий для собственных интересов, никакого организма (общего для них) нет и в помине. На этом этапе своей незрелости высшими по уровню организмами являются они сами. Однако постепенно самости начинают понимать, что мир лучше войны. В "сделках" между ними насилие постепенно начинает уступать место договоренностям, добровольному обмену, поиску согласия. При добровольном обмене каждая из сторон тем более удовлетворяет свой интерес, чем лучше ей удается удовлетворить интерес противоположной стороны. Поэтому все более приходится искать компромисс, заботиться не только о своих, но и о "чужих" интересах. То есть, и здесь стимулом являются не моральные соображения, а именно выгода: работает все тот же объективный эгоистический закон самости.

С удовольствием сажаю на этот "велосипед" Адама Смита, но выдвигаю гипотезу о траектории процесса движения: не могут ли взаимодействующие самости достичь такой степени совокупного согласия, которая переведет их в новое качество - в единый организм?! И, наоборот, если они окончательно не договорятся, общий организм им не светит! Придется категорически перегруппировываться, чего, по-видимому, без катаклизмов не бывает и потому дает мало шансов на успех: слишком велики потери и связанное с ними отставание от более толковых (дружных) соседей по мирозданию. Необратимо непримиримых, скорее всего, ждет неизбежная "остановка", постепенное вымирание "филы" и сошествие с корабля эволюции.

Нетрудно заметить, что моя...(ахинея?) завела меня в какую-то иную, нетрадиционную эволюцию. Известно, что каждый конкретный организм рождается от своих родителей, а не от своих собственных клеток, и далее сам продлевает потомство. А организм как новый вид или "фила" появляется в результате "традиционной" эволюции, (правда, с ее так до конца и невыясненным механизмом). Но не являются ли и наши клетки организмами своего уровня? Нет ли у них внутри своих "клеток"? И не можем ли мы (человеки) с какого-то момента становиться клетками объемлющего нас организма (общества или той же ноосферы)?

Иными словами, не происходит ли наряду с "обыкновенной" эволюцией, которую мы привыкли считать единственной для живого мира, иной, а скорее, более общей эволюции, при которой живое как единое целое (!) расширяется, завоевывая у мира все большее пространство? (Не скрою, что меня эта гипотеза (не отвлекаясь на вопрос о ее первооткрывателе) впечатляет. Может ли она "не иметь точек соприкосновения" с космологией или формулой, описывающей мироздание? Думается, что лишь в одном случае: если гипотеза - действительно полная ахинея, в чем я готов убедиться с благодарностью к тому, кто этому поспособствует).

Поскольку в одночасье качественные эволюционные переходы не происходят, следует предположить, что рождение и выживание "нашего" нового организма тоже не происходят в релейном режиме. Скорее всего, у нового эволюционного организма есть свой утробный период, детский, взрослый и т.д., в каждый из которых сотрудничество его клеток имеет жизненно-важное для организма значение. По моей концепции важно, чтобы "смерть" организма не наступила до того, как он успеет получить "пропуск" на следующий этап эволюции: пройти "турникет согласия" и стать клеткой нового организма следующего уровня.

То, что клетки и их организм влияют друг на друга представляется очевидным: любое поведение клетки сказывается на организме, а любое поведение организма (по команде из своего единого "центра управления"), в той или мной мере, сказывается на тех или иных его клетках. Причины болезни людей нередко провоцируются именно их клетками. А, пытаясь себя лечить, ублажать, да и вообще предпринимая что-либо, люди вольно или невольно вмешиваются в жизнь своих клеток. То же и в связке человек-социум. Болезненное состояние общества чаще всего проистекает от деятельности составляющих его людей, а решения, принимаемые из центра (само)управления общества не могут не отражаться на конкретных людях.

Но трудно себе представить, чтобы был возможен какой-либо сознательный диалог между клетками-самостями и организмом. Скорее это невозможно принципиально: в силу неразрывности сознания я-организма и его я-клеток. Если "традиционная" эволюция протекает в доступном нашему восприятию пространственно-временном континууме, то нельзя ли представить, что скрытая от нас эволюция происходит в некоем расширяющемся пространстве сознания, размерность которого с каждым шагом эволюции (с появлением нового объемлющего организма) увеличивается? Целое, сохраняя свою самость в подпространстве N, становится частью объемлющего целого, осознающего свою самость в подпространстве N+1. Может быть, наша душа как раз и подсказывает нам, что все мы участники одного процесса, и что наше Я - есть всего лишь часть единого целого?

Общаться между собой на уровне ощущений или сознаний часть и целое принципиально не могут потому, что живут (сознают себя) в пространствах с разными размерностями. Не в этом ли еще один секрет недоступности нашему восприятию "темной материи", "темной энергии" или "Вашей", Елена Леонидовна, Антивселенной? Может быть, по этой причине нам не дано зафиксировать и движение со сверхсветовой скоростью? (Предвидя недоумение: "причем тут световая скорость", - отвечаю: не знаю, но есть ли уверенность, что она "не причем"?).

Продолжая "спускаться с катушек" (я ведь честно предупредил о "диагнозе"), предположу, что социум составляет систему, которая наряду с энтропией характеризуется и некой общей энергией согласия взаимодействующих самостей. Если степень согласия в социуме растет, растет и эта энергия, которая при достижении определенной величины позволяет системе перейти в новое качество - самостоятельный организм. (Не замаячил ли на горизонте какой-нибудь новый закон термодинамики?).

Неизбежен вопрос и следующего порядка: что при таком устройстве мироздания есть смерть, особенно СМЕРТЬ СОЗНАНИЯ самости (пытаюсь прилепиться к Вашей "Формуле" в части "неуничтожимости информации" и "бессмертной души")? Может быть, при правильном поведении, удерживающем нас на корабле эволюции, мы, умирая в подпространстве сознания N, продолжаем, каким-то иным образом, жить в подпространстве сознания N+1?

Наконец, последний вопрос: есть ли начальная и конечная точки у этого эволюционного пути, и вообще, есть ли какой-нибудь здравый смысл у всей окружающей нас "объективности"? Если короче - В ЧЕМ СМЫСЛ ЖИЗНИ? Обычно, это интересует нас до определенного возраста, после чего, не найдя ответа, мы делаем вид, что вопрос не слишком серьезен.

Очевидно, само понятие СМЫСЛ предполагает некую СОЗНАТЕЛЬНУЮ деятельность. Следовательно, если мы желаем обнаружить смысл мироздания, то тем самым предполагаем, что у мироздания должен быть СОЗНАТЕЛЬНЫЙ ТВОРЕЦ, который и должен был вложить смысл в свое творение. Если мы отрицаем существование такого ТВОРЦА, тогда ни о каком смысле мироздания говорить, как будто бы, не приходится. Есть, правда, промежуточный вариант: полагать СОЗНАТЕЛЬНЫМ ТВОРЦОМ само творение. В этом случае мироздание, как бы, самоосмысляется по мере эволюции.

На последнем варианте в моей "гипотезе" можно было и остановиться. Если отнестись к ней хоть сколько-нибудь серьезно, в ней, по-моему, обнаруживается логика процесса, некий АЛГОРИТМ РАЗВИТИЯ, в котором участвует само бытие, которое постепенно осознает самое себя с помощью расширяющегося в себе сознания. Да и людям (сужу по себе), было бы гораздо важнее знать или хотя бы верить именно в АЛГОРИТМ, нежели в Автора. Ведь АЛГОРИТМ, не отнимая у людей свободы, постоянно подсказывал бы им правильный ВЫБОР, в то время как Автор, скорее всего, всегда будет оставаться за кадром. Однако, продолжая идти на поводу у своей доморощенной логики, я не мог не задуматься и об Авторе: уж слишком умным показался мне привидевшийся АЛГОРИТМ.

Мои, не весьма глубокие, размышления о Создателе всегда сопровождались двумя, казалось бы, несовместимыми невериями: в то, что миром (в частности, мною) кто-то непосредственно управляет (ВЫБИРАЕТ ЗА МЕНЯ), и в то, что человеческое (в частности, мое) сознание УМНЕЕ своего первоисточника. В чудеса, описываемые в религиозной литературе, я уж точно не верил, поэтому все это вместе, умноженное на поверхностность суждений, создавало для меня "определенную неопределенность" в религиозном вопросе и не мешало мне "в быту" оставаться материалистом, а "в душе" полагать себя агностиком. Но теперь, после неожиданно мне "открывшейся" картины мироустройства, достаточно, по моим меркам, целостной и разумной, да еще в виде АЛГОРИТМА, вопрос об Авторе пришел сам собой. И последним венцом вдруг родилась ВЕРСИЯ, которая разрешила в моей голове все противоречия и достойно завершила всю картину.

Но прежде, чем изложить саму ВЕРСИЮ, перечислю основные аргументы атеистов, которые она, как мне представляется, вполне нейтрализует, а то и обращает их из contra в pro.

Один из основных аргументов, якобы, заставляющих сомневаться в существовании Бога, вытекает из "принципа почемучки" с ее отсутствием окончательного ответа. На любой аргумент в пользу существования Бога как первоисточника Всего всегда можно спросить - "а Он-то откуда взялся?". Все это многажды обсуждалось, но на самом деле, как представляется, здесь важен вопрос о существовании (или не существовании) не столько ПЕРВОисточника Всего, сколько СОЗНАТЕЛЬНОГО ТВОРЦА мироздания. Но мироздания (и нас самих как его части) - принципиально доступного нашему восприятию. А интересоваться - есть ли ТВОРЕЦ у нашего ТВОРЦА - вряд ли имеет какой-либо смысл, по меньшей мере, не найдя ответа на первый вопрос. Предлагаемая ВЕРСИЯ этой логике соответствует: она допускает наличие СОЗНАТЕЛЬНОГО ТВОРЦА, но на этом останавливается, что, по-видимому, не может рассматриваться как ее опровержение.

Второй аргумент принадлежит парадигме, отрицающей все, что противоречит имеющемуся опыту или никак из него не вытекает. В первую очередь это касается конкретных чудес, описываемых той или иной религией, однако, по моему мнению, ВЕРСИЯ таких чудес не содержит. Опровергнуть же само существование СОЗНАТЕЛЬНОГО ТВОРЦА в рамках указанной парадигмы представляется невозможным, поскольку ВЕРСИЯ предполагает, что ОН "находится" принципиально вне пределов нашего восприятия Сущего.

Третий аргумент близок по логике ко второму и касается устанавливаемых наукой закономерностей мироздания: раз законы мироздания непреложны, следовательно, они, а не Бог, правят миром. Если бы существовал Бог, никаких объективных законов быть не могло, поскольку на то он и Бог, чтобы проявлять свою волю и УПРАВЛЯТЬ своим творением. Этот аргумент обсудим вместе со следующим.

Четвертый, весьма распространенный аргумент "против Бога" носит нравственный характер: "если бы Бог существовал, - утверждают атеисты-моралисты, - Он бы не допустил столько горя и несправедливости в отношении созданных им тварей (вспомним знаменитое отречение "падре" - отца Овода в одноименном фильме в исполнении Николая Симонова).

Последние два аргумента имеет смысл обсуждать, если представлять Бога как Творца-управляющего, своего рода кукловода, который создал не свободных в ВЫБОРЕ тварей, а кукол, в поведение которых постоянно вмешивается, руководствуясь вЕдомой ему целью. Однако ВЕРСИЯ представляет ТВОРЦА в роли Создателя-программиста, который, сообразно своим возможностям, поставил перед собой некую ЗАДАЧУ, придумал для ее решения программу (эволюцию) и запустил ее в ту среду, от которой теперь терпеливо ожидает решения. Он принципиально не вмешивается в эволюцию, смысл которой в том, что ее участники НЕ куклы, и именно от их перманентного ВЫБОРА зависит решение ЗАДАЧИ! (Не в том смысле, будет она решена или нет, а в том - каким будет решение).

Какую же ЗАДАЧУ поставил перед собой Творец, запустив процесс "расширяющейся эволюции"? ЗНАТЬ этого мы, разумеется, не можем, поэтому, если хотим отыскать какой-то приемлемый ответ, нам не обойтись без ВЕРЫ. Но ведь и никто из нас, включая атеистов, без нее не обходится, - надо ли это доказывать? Другое дело, что каждый приходит к вере по-своему. Одни ищут в ней истину, другие - успокоение; одни ищут ее для себя, другие - для всех и с разными целями. В итоге, вера у каждого своя. Как говорится, по Сеньке и шапка.

Теология - точно не моя "парафия" (боюсь, что моей и вовсе не существует), и я бы не пожелал себе оскорбить чьи-либо религиозные чувства. Но сам не могу верить, НЕ ПОРАЗМЫСЛИВ: человечество еще слишком мало знает, чтобы, поддаваясь даже и массовому внушению, избежать заблуждений. Поэтому "массовой" вере, внушаемой в обход сознания верующего, я не доверяю. Она может быть благоприятной там, где требуется "обуздать страсти", но становится опасной там, где обществу требуется включить СОЗНАНИЕ, ибо ВНУШЕННАЯ ВЕРА ПРОТИВОСТОИТ СОЗНАНИЮ.

По ВЕРСИИ, подсказанной мне сознанием (сколь угодно "велосипедным"), ЗАДАЧА Творца состояла в том, чтобы МИР СТАЛ ЕДИНЫМ РАЗУМОМ. Для чего это понадобилось Творцу, можно уже только гадать: заскучал ли он от одиночества, или, может быть, кроме нашего МИРА есть у Него и другие, с которым нашему предстоит СОЗНАТЕЛЬНО взаимодействовать. Однако в любом случае достижение этой цели предъявляет МИРУ определенные требования, на главном из которых, хотелось бы остановиться.

Как всякий настоящий разум, РАЗУМНЫЙ МИР должен стать абсолютно самостоятельным, то есть, СВОБОДНЫМ. В противном случае МИР стал бы ущербным и не мог достойно выполнить свою дальнейшую миссию (на равных общаться с себе подобными или, тем более, стать Творцу настоящим, равноправным товарищем, а не марионеткой). Чтобы сделать МИР РАЗУМНЫМ и СВОБОДНЫМ, Творец и придумал эволюцию с ее АЛГОРИТМОМ.

Создатель начал с "одномерного подпространства сознания", каким-то образом вдохнув жизнь в "элементарные" микросущества, наделив каждое ощущением отдельности (самости) и способностью плодить себе подобных. Тем самым Он ОСВОБОДИЛ ИХ ОТ СЕБЯ и, таким образом, дал СВОБОДУ МИРУ, ибо СВОБОДА от ТВОРЦА может быть только одна! Процесс эволюции начался.

Как повели себя "элементарные" самости? Точно так же, как и все последующие: ощущение своей отдельности провоцировало в них эгоистический инстинкт, и они стали отстаивать свои интересы в борьбе друг с другом. Они использовали для этого "свою" свободу, но ущемляли при этом свободу "чужую" (тех, с кем боролись). Но СВОБОДА, дарованная Творцом, была одна, поэтому всякое насилие в отношениях между самостями неизбежно СВОБОДУ ущемляло. Как мы предположили ранее, с течением процесса во взаимодействиях самостей стали происходить перемены: в подпространстве одной размерности стали формироваться некие группы самостей, которые достигали между собой такого порога согласия (полноты СВОБОДЫ), который обеспечивал им переход на следующий этап эволюции: они образовывали новый организм с переходом в следующее подпространство сознания.

Вот, собственно, и весь АЛГОРИТМ эволюции, "непреложный закон" которого состоит в том, что, благодаря дарованной Творцом СВОБОДЕ, самости делают ВЫБОР, в зависимости от которого "плывут с эволюцией дальше" или высаживаются из ее "корабля", освобождая место другим, более сообразительным. Только таким образом (так, по нашему предположению, решил Создатель), пройдя через тернии самопознания и борьбы с собственной свободой, МИР сумеет стать единым, живым, разумным, свободным организмом.

МИР ВСЕ БОЛЕЕ ЗАВИСИТ ОТ НАШИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О НЕМ, - вот "простая" мысль, к которой я пришел в конце своего "путешествия дилетанта". Но теперь она представляется мне, пожалуй, ЕДИНСТВЕННЫМ законом природы среди тех, которые я готов считать непреложными.

Еще раз простите меня, Елена Леонидовна, за покушение на Ваше время и за навязчивые идеи, которые я пытаюсь внедрить на Вашу "территорию". Оправдать меня смогут только сами идеи и только в случае, если Вы, хотя бы отчасти, им это позволите.