Я ушами глотаю ритмы:
Амфибрахий, анапест, ямб -
Кувырканья летучей молитвы
В душе сновиденья родят. 

Я нюхаю ладан писательский:
Он пахнет веками, болями -
Курьëзный, нелепый, 
        Поэмослагательский, 
Клеткой, побегом, волей! 

Мне нравятся строки бьющие:
Как скальпелем, режут кожу. 
Все в очередь, господа неимущие!
Вы на них не похожи! 

Пока я по миру шастаю, 
В грязи марая кроссовки, 
Грущу, сожалею ужасно я
Голодовку за голодовкой... 

Как моль гнилая, крылом к крылу, 
От лампы к фонарику дальнему, 
Ищу, мечусь, громогласно молю:
"Дай ему, друже, дай ему!"

Но чуть завидел я факел яркий, 
Буй, низвергающий в обморок:
Не светом бьют огни, а соляркой, 
Пламя льёт рыжиком проволок. 

А дальше снова - полёты, встречи:
Толку неслыханно мало. 
А в сердце жмут, стреляют картечью
Мыслей мушиных шквалы. 

Я вижу Солнца ежечасно:
Бликом холодным играются. 
Но мне приближаться к ним опасно:
Можно подчас обжариться. 

И сам я хотел бы Солнца стать
Лучом противоестественным:
Мы раньше умели сиять, сиять, 
А нынче палим посредственно... 

И вот я к нему парю, лечу -
Вот оно, рядом, верите? 
Я рейсом первым на небо мчу,
Но... Стойте!
       Да как вы смеете?! 

"Мужчина, мужчина!" - меня отвлёк
Голосина, лишающий жил. 
В стокресельном зале глухой упрёк:
"Поспали вы?" - "Я пожил!"