Аннотация: первая часть. В перспективе должна получиться повесть.
- Мангупские посланники к тебе, господарь.
Король Молдавии, Стефан Третий, тот, кого потомки назовут Стефаном Великим, тяжело поднялся с кресла.
- Проси.
***
Мангуп, дружественное Молдавии княжество, располагалось на юго-западной оконечности Таврики, на территории древней Готии, и к описываемым временам обладало значительным влиянием во всей Тавриде.
Владения Мангупских князей простирались от земель Херсонеса на западе почти до Бахчисарая, ныне татарского, а на юге Мангупу принадлежало побережье от Каламиты до Чембало, и не появись здесь не так давно генуэзские колонии -до самой Солдайи, а может, и до Кафы тянулись бы Мангупские владения.
Цитадели Мангупа неприступны - ни разу в течение последних пятисот лет ни одному захватчику не удавалось взять хотя бы одну из них. А желающих было немало.
Набеги на благодатные Мангупские земли совершались и двести лет назад - хозарскими полчищами, и сто лет назад - золотоордынцами, но Мангуп стоял нерушимо.
Города княжества - расположенные в горах, вырубленные в скалах, защищенные самой природой и укрепленные людьми, представляли собой крепости, равных которым не было в Европе.
Столица княжества, город Феодоро, занимала целое плато. С трех сторон отвесные скалы создавали естественнный непреодолимый барьер, а там, где склон был не таким крутым, возвышались гигантские стены с бойницами и казематами. За этими стенами в лютые времена вражеских набегов надежно укрывались не только горожане, но и все окрестное население.
Земля мангупская благодатна и щедра к своим жителям: фруктовые сады и плантации винограда покрывали горные склоны, в долинах зеленели квадраты полей, а в каньонах на свежей травке паслись бесчисленные стада, от которых и получила, собственно, название вся эта земля, ведь "таврос" - по-гречески значит "бык".
На побережье люди промышляли рыбной ловлей, а в самом крупном порту Таврики, Каламите, ни на секунду не замирала торговая жизнь. Купцы из Азии, Средиземноморья, Египта морем привозили сюда свои диковинные товары, а с севера шли караваны из Европы и Московии, чтобы, погрузившись в Каламите на корабли, отправиться в дальние заморские страны.
И над всей этой прекрсной, благословенной Господом землей в синем-синем бездонном небе сияло ослепительное южное солнце. И, как солнце, сияла сила и слава князей Мангупских, древнего рода Гаврасов, в чьих жилах текла кровь самих Византийских порфироносцев.
Мангупский князь именовался "Господином и владыкою Феодоро и Поморья", и был значительной фигурой не только в политике Таврики, но и за ее пределами. К голосу Мангупа прислушивались даже в Европе.
Поэтому неудивительно, что, когда три года назад Стефан выбирал себе жену, выбор его остановился на Марии, Манугпской княжне, дочери нынешнего князя Исаака.
И Стефан не пожалел о своем выборе. Помимо верного и доблестного союзника, помимо родства (пусть и неблизкого) с Константинопольской императорской семьей, чего добивались многие европейские монархи, Стефан заполучил прекрасную жену - юную, прелестную, блестяще образованную, и к тому же воспитанную в духе христианского смирения - ведь многие из Гаврасов принимали монашество и жизнь посвящали служению Церкви.
Марии едва исполнилось пятнадцать, когда она стала женой Стефана Третьего и хозяйкой Молдовы. Она владела греческим, латынью, знала немецкий и турецкий языки, а с некоторых пор (ведь ее сестра должна была стать женой русского царевича!) изучала еще и русский.
Античная философия, византийская теософия, искусство, и литература - все это включалось в образование княжеских отпрысков.
Поговаривали даже (хотя никто, конечно, не упоминал об этом во весь голос), что дочерям Мангупских князей не чуждо древнее искусство Каббалы, дающее посвященным неслыханное могущество. Но над этим Стефан предпочитал не задумываться.
Словом, родство с Мангупским домом давало Стефану немало выгод, что было особенно ценным при том сложном положении, в котором находилась Молдавия, будучи данницей Османской Порты.
Выползшие неизвестно из какой щели, рыжебородые турки в короткоее время покорили почти всю Малую Азию до Геллеспонта, Фракию, Сербию, Болгарию, Боснию, Герцеговину, Албанию, Валахию, Македонию, Фессалию. Под пятой османов оказались Салоники и Константинополь, и Восточной Римской империи пришел конец.
Полмира платило дань Порте, и еще полмира с тревогой ожидало своей очереди.
Не избежала тяжкой участи и Молдова. Вся жизнь Стефана, и жизнь его отца и деда прошла в бесконечной, и - увы! - безуспешной борьбе за свободу страны.
А Порте, кажется, все мало. Уже под угрозой Греция, дошла очередь и до Таврики. И неудивительно - может ли султан не засматриваться на такой лакомый кусок, да еще расположенный под самым носом! Нет, не пройдет он мимо Мангупа.
Вот и шлет князь посланников, видно, помощи будут просить. А чем помочь? Стефан сам рассылает по всем Балканам просьбы о помощи, ведь Молдавия принимает на себя главные, самые сильные удары турецких войск. Но до сих пор никто не откликнулся. Венгерский король, правда, собрал войско на границе, да только вступать в открытую войну не спешит. Обещалась, правда, Венеция прислать военную флотилию, да что-то не торопятся. А у самой - то Молдавии войско не превышает двадцати тысяч воинов, много ли с таким навоюешь? И все равно, до сих пор удается держать рыжебородых на расстоянии. Только вот знал бы кто, какой ценой...
Однако же, пора принимать гостей. А там видно будет.
- Проси.
***
- Господин и владыка Феодоро шлет тебе, господарь, поклон и привет.
Приветствие было произнесено без соблюдения принятой формулы. Полный титул Стефана был "главнокомандующий и милостию Божией господарь страны Молдовы", но в данном случае соблюдения правил не требовалось, ведь перед великим господарем стоял, почтительно склоня голову, не простой посланник, а наследник Мангупского венца, княжич Александр.
Гаврасы сообща несли бремя правления, не сосредоточивая власть в одних руках, а распределяя заботы о вотчине равно между взрослыми мужчинами рода. Потому - то и нет, должно быть, в их истории предательств и убийств ради власти, как это случилось с отцом Стефана. Потому, должно быть, и живут Мангупские князья долго, не боясь за престол и жизнь свою.
- Добро пожаловать, друг и брат мой. Надеюсь, путь не был труден?
Стефан дружески обнял гостя за плечи и повел его вдоль телохранителей, выстроившихся в две шеренги - с одной стороны молдавские гвардейцы, с другой - прибывшие с княжичем Александром воины.
- Благодарю, господарь. Путь не труден и был бы радостен, если бы причиной моего визита служили только родственные и дружеские узы. Увы, тяжкие заботы омрачают в эти дни встречу князей.
- Ты прав, Александр. Господь знает, как ты прав. - со вздохом ответил ему Стефан. - Бедная Молдова успела забыть времена мира и процветания. Теперь, похоже, у нас одна беда...
***
-...Вот поэтому мы не видим иного пути, как просить тебя, господарь, принять беглецов из Мангупа, - закончил свою речь Александр.
Они сидели в одном из внутренних покоев господарского дворца, расположившись в глубоких креслах. Октябрь в этом году выдался холодный, и жаркий огонь в камине приятно согревал. Но разговор, который вели собеседники, совсем не был приятным.
Стефан слушал не перебивая, лишь качая головой, да брови его сдвигались все сильнее.
- Значит, беглецов принять, - повторил он последние слова и поднял на Александра тяжелый взгляд. - Что ж, это я могу тебе обещать, княжич. Приморские крепости на Днестре и Дунае мои, и турков я туда нипочем не пущу. Сколько в них поместится народа - всех приму. Только... Ответь мне, Александр, и не гневайся, - отчего так легко готов ты отдать свою землю? Почему не хочешь защищать ее, как я защищаю мою?
- Я, господарь, пока жив, не уйду с Феодорской земли. И ни один мой воин не уйдет. Если только будет на то воля Господня, Фоедоро останется свободным. А коли нет... так и не станет его вовсе. Султан знает это, и знает, что Мангуп никогда не ляжет под пяту рыжебородым. Так что, господарь, судьба наша одна - либо свобода, либо... Но жен наших и детей необходимо услать за пределы княжества. Ты ведь лучше моего знаешь, что бывает с пленниками.
- Так значит, не воинов ты пришлешь мне, а баб и ребятишек? Так у меня своих полно, - Стефан испытующе посмотрел на Александра, - Ну да ладно, обещался - так тому и быть. Приму. Отправляй гонца в Мангуп, пусть начинают присылать беглецов. А сам пока погости у меня малое время, да с сестрой повидайся.
***
Прошло три месяца с тех пор, как Александр прибыл в Молдову. За это время Стефан еще раз сошелся в битве с турецким войском на этот раз в долине реки Васлуй, и еще раз одержал победу.
Эта победа впишется в историю Молдовы как одна из самых славных побед Стефана Великого.
Возвращение Стефана из похода было триумфальным. Европа гудела, на все лады обсуждая это событие. Венгерский король, как сюзерен Молдовы, принимал поздравления. Поздравления и внушительные суммы, собранные государствами Европы в помощь воюющей Молдове. А Стефану досталась лишь слава, зато слава вечная.
Нет, не так. Одну награду Стефан все-же получил. Одну, но такую, за которую, быть может, и душу бы отдал, не пожалел.
***
Весело пировал король Стефан в своем дворце в Сучаве, тогдашней столице Молдавии, в кругу друзей и соратников празднуя славную победу. Много было выпито знатного молдавского вина, много песен спето, много рассказано о недавней битве, а также и о других славных битвах и победах.
На почетном месте в пиршественной зале сидел и Александр, жадно прислушиваясь к рассказам ветеранов.
- В числе прочих, - повествовал старый тысячник, побывавший во многих сражениях, - пленили мы и сына татарского хана. Вскорости прибывает в наш лагерь посольство от хана - сто голов. И требуют - требуют, слышишь ли, требуют! - без выкупа отпустить наследника ордынского. Да так, знаешь, говорят надменно и нагло, словно они победители, а не побежденные. Так господарь наш Стефан и не стерпел - велел вывести царевича да и четвертовал его на глазах у посланцев. А потом и их самих на колья посажал. Одного только отпустил - чтоб было кому рассказать хану, как поступают с наглецами у нас в Молдове. Да и тому прежде нос и уши отсек...
***
Зима подходила к концу, когда из Мангупа прибыли мрачные вести - умер старый князь Исаак.
Теперь Александр должен был возложить на себя княжеский венец, а с ним - всю тяжесть забот о родном крае. Теперь он стал князем.
К тому времени лишь небольшая часть феодоритов смогла прибыть в Молдову, в-основном, купечество и простые горожане, кто смог наскрести сколько - нибудь денег на дорогу и на жизнь в изгнании. Княжеская же семья вся, как один, осталась в Феодоро. Осталась юная княжна Мария Асана, остались оба сына Александра - Алексей и Василий, остался и сын старого князя, Олубей.
Этого - то и следовало опасаться более всего.
Не даром говорится - нет семьи без урода. В Гаврасовом роду таким был он, дядя Александра, Олубей.
Олубей отличался от прочих Гаврасов, как ворон отличается от сокола. Трусоватый и жадный, он настолько не соответствовал княжескому титулу, что вопреки обычаю был лишен права престолонаследия. И вот теперь, когда князь почил, в отсутствие Александра, он вполне мог стакнуться с турками.
Следовало спешить. Это понимал и Стефан и не удерживал князя. Начались спешные сборы.
Незадолго до отъезда, когда галеон Александра уже был готов к отплытию и ожидал его в Килии, в устье Дуная, Стефан призвал Александра к себе.
- Вот что, шурин. Скоро поплывешь ты в родной Мангуп, да только знаю - не на радость себе поплывешь. На тяжкий труд, на бедствия неисчислимые, а может, и на смерть саму. Так не обессуть, княже, прими мою помощь.
Стефан повел рукой, предлагая князю сесть, и тоже сел рядом.
- Мой родич и верный друг, наследный господарь Валахии Влад сын Дракула, неправедно обвиненный в отступничестве, долго пребывал в плену у короля Венгерского Корвина. Теперь же, ради нашей победы при Васлуе, Корвин отпустил его, чем сделал для всей Валахии и для меня истинно королевский подарок. Ни один владыка на Балканах не ненавидит турков так люто, как Дракула. Более двенадцати лет находился он под арестом, теперь же наконец сможет крушить краснобородых. Однако прежде я намерен просить его оказать помощь Мангупу. И поверь, Александр, если ты получишь от него хоть сотню воинов, та сотня заменит тебе тысячу. Повремени же с отъездом два-три дня, пока придет ответ из Валахии.
- С радостью, господарь.
Поняв, что разговор окончен, Александр поднялся было уходить, но у самой двери обернулся.
- Не прогневайся, господарь, на мой вопрос. Зачем ты так жестоко обошелся с татарскими посланниками?
Стефан сперва непонимающе поднял брови, а потом вдруг расхохотался.
-А, ты про ту историю, что рассказывал старый Мирча? Да как же их было на кол не посадить-то? Ведь отпусти я их, надо мной бы вся Европа потешалась, и каждый крестьянин на базаре говорил бы, что, мол Стефан Третий тряпка, баба. Неет, князюшка, такому не бывать. Пусть лучше всякая татарская собака навечно запомнит, чем у нас дерзости - то кончаются.
Да смотри ты на меня так ужасно, будто я чудище какое. Я, князь, Родину люблю, и за Родину не только татарина, родного сына не пожалею. Да я - то что, подумаешь, сотня татар!Вот Влад мой помянутый Валашский Дракула, как-то разом посадил на колья сколько бы ты думал? Четыре тысячи турок! Ха! И самого Хамза-Пашу с ними. Правда, тому чести больше. Кол-то под Пашой позолотить не пожалели... Оттого - то турки и прозвали Влада "казыклы" - кол по-ихнему...
Стефан еше говорил, когда Александр, не помня себя, выбежал за дверь.
Тогда он замолчал и улыбка его погасла. Но еще долго смотрел вслед князю, и невесело думал: "Нет, милый князюшка, не выстоять Мангупу. Больно нежен ты...Больно нежен... "