Аннотация: Этот короткий рассказ отражает в себе микс фэнтези, любви, горя и молодежных субкультур...=)
Понять, простить...
Любовь...О, чудная любовь.
Не знаешь, что створишь,
Разлюбишь ли, полюбишь кровь...
Но все-таки приятно это очень -
Любовь.
Ей было зябко, а уж ноги, обутые в здоровые и с толстой подошвой черные ботинки с ярко-розовой шнуровкой не чувствовались совсем. Они сами несли ее по заснеженным асфальтированным дорожкам к знакомому погосту.
А вокруг стояла поздняя осень. Если быть точнее, 28 ноября, вечер. На этом кладбище никого, кроме нее, да замерзших ледяных погостов и покойников, нет. Может, еще пара-тройка сонных ворон и тихие белые, да к тому же колючие крупинки.
Да, для нее, первосортного эмо, это был знаменательный не в лучшую сторону день. Ровно год назад 28 ноября был убит ее парень-скинхэд. И сейчас Ия тихо удивлялась, смотря на его могилу, как это она год просуществовала без него?... Девушка мучилась между двумя возможностями - либо вскрыть себе вены здесь, рядом с его могилой, либо продолжать уныло существовать дальше...
Так она и стояла. Неподвижная, сгорбившаяся, нелюдимая, и одним словом - эмо. Крашеные в черный цвет волосы до пояса немного промокли от колких снежинок, густой слой туши на ресницах разбавился слезами, черная одежда, щедро пересыпанная розовыми стразами, лоскутками, ленточками, не согревала больше ее тело...
Стемнело. Ни одного фонаря не светило в округе, да и не было их ни одного на огромной территории кладбища. А Ия так и стояла, тихо плача, мечась меж двух огней, с виду неподвижная, вся в себе и с ним.
Дунул пронизывающий ветер, заставив застрять пару последних опавших листьев у девушки-эмо в волосах. И внезапно Ия услышала с этим пронизывающим до костей порывом такой же пронизывающий до глубины души чей-то явственный шепот. Из росшего неподалеку кладбищенского елового леса. Однако безразличной к окружающему миру Ие не стало страшно, ведь прямо вот здесь, перед ней, лежит ее любовь.
Через несколько минут девушка в розово-черной одежде расслышала еще и хруст инея на опавшей листве. Хруст, повторяясь, перерос в чужие шаги. Кто-то приближался к ней.
Отчаявшаяся Ия не сумела потушить костер надежды в своей душе и тихо обернулась на звук:
- Роми, это ты?
Его звали Роми.
- Это не Роми, это Велимир, - произнес вкрадчиво голос невидимой в темноте лесной кладбищенской тени.
Девушка же огорченно и еще в большем отчаянии отвернулась к погосту Роми. На нем уже не было видно улыбающейся фотографии - ноябрьские ночи слишком темны.
Ни странное имя "тени", но само ее появление Ию ничуть не удивило и не испугало. Роми...
А Велимир тем временем тихо подошел к девушке сзади, не издав ни звука. От него повеяло таким зловещим холодом, а его длинный черный плащ так дьявольски шуршал, что не по себе стало даже девушке-эмо.
- А что столь юная особа делает здесь, в этой темной и безлюдной обители мертвых душ? - на слове "безлюдной" он сделал особый акцент.
Печальная Ия впервые за все это время оглянулась на своего собеседника. Странное чувство возникло в ней...
Велимир оказался молодым, высоким и чрезвычайно бледным юношей. Его белая, даже чуть синяя кожа как будто светилась в кромешной тьме. Растрепанные волосы, черные, как смоль, немного поблескивали. Он смотрел на Ию и улыбался во весь рот. Но улыбка эта не была приветливой, скорее свирепой - ведь обнажились его белоснежные длинные клыки. Ко всему прочему зрачки его красивых глаз светились ярко-красным светом почище светофоров. Руки он спрятал на груди. Но Ие, даже, несмотря на прикрытую свирепость, он напомнил кого-то...
- Ну? - нетерпеливо улыбнулся Велимир.
Глаза девушки быстро наполнились слезами.
- Роми... год назад...я...
Тут что-то в ней лопнуло, порвалось. Она почувствовала в этом Велимире нечто родное, и рассказала ему про любимогоРоми. Он же смотрел Ие в глаза и только продолжал жутко улыбаться...
- ... и думаю, мне нечего делать на этом свет без него, - всхлипывая, закончила эмо-девушка и вытерла рукавом окончательно смывшуюся с лица тушь.
Велимир, наконец, отвел от нее свои горящие глаза и задумался, тихо похаживая туда-сюда. В конце концов, он остановился прямо против Ии, приблизился к ней чуть ли не вплотную и оскалился:
- Я готов тебе помочь.
...Брезжил рассвет. Где-то далеко за пределами кладбища завывали милицейские сирены и слышались тревожные вопли скорой помощи. Они будто звали кого-то: "Мы ищем тебя! Отзовись! О тебе беспокоятся твои родные..." Сюда они долетали как сквозь подушку. Отозваться было некому.
На том месте перед могилой, где вчера встретились два сердца, настолько близких друг другу, что не передать словами, ничего не изменилось. Лишь на том месте гроба Роми, куда положено класть цветы, замерзли четыре ровные круглые капли темной крови.
Да, Велимир оказался изголодавшимся за долгий месяц вампиром. Его можно понять, простить... а может, даже больше.
Перед смертью, которой так желала Ия, в тот самый момент, когда он обнял ее за плечи, и дыхание его дрогнуло, девушка все поняла - поняла, почему он так напоминал ей Роми - ведь это он и был...
Погост, под которым все это время лежал не Роми, сегодня ночью не только окропился кровью девушки, но и зазвенел от последних слов эмо-девушки Ии:
- Роми... Велимир... помни, я люблю тебя вечно...
Уже не Роми, но Велимир качественно сделал свое кровавое дело. Его действительно следует понять и простить: темная его душа не успела остановить голодное тело.
Из-за черных елок, сплошь покрытых инеем, медленно поднималось солнце. Первый его луч сразу озарил никому теперь не нужный погост с красными капельками. Иней на камне красиво и ярко засиял, ярче, чем зимние звезды, ярче самого солнца...
В по-прежнему темном том лесу послышались быстрые удаляющиеся шаги.