Кардаш Надежда : другие произведения.

Сердце Алтая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Красавице Анне, жене нефтяного магната, можно только позавидовать. У нее есть все для безбедной жизни. Нет только самого главного для настояшего женского счастья-возможности родить ребенка. Однако, далеко от Москвы, в маленьком горном поселении, кажется, есть тот, кто может решить её проблему...

  
   СЕРДЦЕ АЛТАЯ
  
   - Значит, ничего нельзя сделать? - спросила Анна, чувствуя, как внутри нее разливается липкий холодок страха.
   Доктор посмотрел на нее с жалостью, как смотрят на безнадежно больных или очень осточертелых пациентов. Эта женщина входила во вторую категорию.
   - Пока ничего существенного. Вы же сами медицинский работник и вы видите, что результаты анализов из клиник Германии и Штатов ничем не отличаются от тех, что сделали здесь. Поймите, чуда не будет.
   Анна уже не сдерживала слез. Надежда, которая все еще теплилась в ее душе, покинула ее, потеряв возможность сбыться. Доктор, видимо, сжалился над Анной, потому что заговорил с ней вкрадчиво и терпеливо:
   - Наука не стоит на месте, голубонька моя. В том числе и медицина. Вы посмотрите, что вокруг делается - животных клонируют, конечности приживляют. И до вашей проблемы дело дойдет. Вы же не одна такая на планете. Подождите несколько лет.
   Несколько лет! Доктор Свиридов, кандидат медицинских наук и заведующий Центром репродукции человека просто не знал, что нет у Анны этих нескольких лет. Есть год, от силы полтора. Ей уже тридцать три, и время для нее не просто течет, как песок, сквозь пальцы, а летит мимо, со свистом и грохотом. И муж вот - вот уйдет от нее к более молодой и здоровой сопернице. Только ребенок, их общий долгожданный малыш и наследник, сможет удержать его рядом с Анной.
   - Я в Интернете наткнулась на клинику в Сиднее. Там беременеют многие безнадежные пациенты. Может, мне стоит поехать туда? Как вы думаете, Сергей Сергеич?
   - Ну, если вам так важно мое мнение, то вот что я вам скажу. Не тратьте впустую деньги и время. Я понимаю, ваш супруг не пожалеет для вас ничего на свете, но не стоит лететь в Австралию. Лучше найдите суррогатную мать. Так сейчас многие поступают. Наш Центр в этом сможет помочь. У нас знаете, какой отбор претенденток? Как для полета в космос! Отменное здоровье, наличие родного здорового ребенка, возраст до тридцати пяти. Подумайте, Анна Александровна, обязательно подумайте!
   - Для меня это не выход.
   - Мне жаль, голубонька моя. Мне очень жаль...
   Конечно, ему было жаль. Жаль потерять пациентку, которая уже восемнадцать месяцев для Центра является дойной коровой. Муж женщины, широко известный в определенных кругах олигарх и общественный деятель, Дмитрий Иосифович Немировский, был заинтересован в наследнике, а потому не скупился на анализы и лечение.
   Анна вышла из здания Центра репродукции в состоянии, близком к обморочному. Яркое майское солнце било в глаза, и Анна плакала под его лучами, даже не пытаясь скрыть слезы под стеклами темных очков. Ее хрупкий мир роскоши и богатства, который она создавала на протяжении многих лет, дал трещину. Одно неверное действие - и вместе с осколками этого мира она полетит в пропасть.
   Немировский разведется с ней, Анна в этом даже сомневалась. Ему не нужна жена, высохшая, как старый колодец. Ему не нужна пусть еще красивая, но увядающая женщина, не способная продлить род Немировских. Он уже подыскивает Анне замену, и она знает об этом. Он ездит к нимфетке азербайджанского происхождения по имени Севда. Сначала ее родители были в гневе, узнав о связи их малолетней дочери с взрослым мужчиной, да еще другой религии. Но у Немировского на такой случай был заготовлен убедительный аргумент в пользу его отношений с девочкой. Аргумент выражался в банкнотах иностранного банка и возможности семьи азербайджанских гастарбайтеров стать коренными москвичами. Волоокая, смуглая красотка Севда станет главной конкуренткой Анны. А если еще и забеременеет...
   Но существуют и другие девицы, к которым наведывается олигарх. Некая Снежана из Полтавы, которая начинала свою московскую жизнь в эскорт - услугах, а теперь живет в снятой на деньги Немировского квартире. Силиконовая певичка, чьи клипы, снятые также на деньги Немировского, крутят день и ночь на музыкальных каналах. И начинающая балерина из Большого театра.
   Анна ничего не может поделать с этими дерзкими и ушлыми девками, не отметившими еще свой двадцать первый год рождения. В мире больших денег и махрового гламура царит культ молодости.
   Она вышла на стоянку и направилась к припаркованному " Лексусу". Эта машина принадлежала Анне, но сама она за руль почти не садилась. Супруг подарил вместе с автомобилем и личного водителя - телохранителя. Рослый, безупречно сложенный брюнет с профилем Бандероса был балагуром и душкой, самым лучшим советчиком и самой надежной жилеткой, в которую так приятно бывает поплакать. Его звали Василием, и он имел лишь один недостаток - он был геем.
   - Что случилось, Анна Александровна? - участливо спросил Василий, открывая пе6ред женщиной дверь автомобиля.
   - Случилось. Но ни о чем не спрашивай. Договорились?
   - Конечно. Только один вопрос можно?
   - Только один.
   - Куда едем? Домой?
   - Конечно, домой. Хотя нет, постой. Я, пожалуй, пройдусь пешком. Через час подберешь меня у ближайшего метро. Только не опаздывай.
   Она вышла из машины, поймав себя на том, что умение изящно ставить ноги на асфальт доведено ею до совершенства. Жизнь заставила Анну отвыкнуть от многих удобных элементов существования и приобрести привычки, необходимые по статусу. Она забыла, что такое туфли без каблуков, натуральный цвет волос и короткие ногти. Она изменила вкусовые пристрастия и привыкла к боли от регулярной эпиляции. И от всего этого ей придется отказаться в скором времени, если не разрешить проблему.
   Анна Немировская понуро брела по улице. Ее обтекала людская толпа. В центре Москвы всегда многолюдно, но она уже позабыла, когда в последний раз просто гуляла по улицам, не заходя в магазины.
   - Постойте, мадам! - кто - то сильно ухватил Анну за локоть.
   Перед Немировской стояла седовласая, хотя и не старая еще женщина в недорогой одежде. Лицо ее приятное, но неухоженное, без косметики. Глаза не просто светло - голубые, а просветленные.
   - Отстаньте! - резко ответила Анна, освобождаясь от цепких пальцев незнакомки.
   - Погодите прогонять меня. Я иду за вами от Центра репродукции. Очень хорошо, что вы не уехали на машине. Поговорить надо.
   Анна считала себя благоразумным человеком, который никогда не станет разговаривать на улице с незнакомыми людьми. Но упоминание о Центре погасило бдительность.
   - Что вам надо от меня?
   - Хочу кое-что рассказать. Так получилось, что я случайно услышала ваш разговор с доктором. Я понимаю, как это тяжело и несправедливо - не иметь детей. Но судьбу можно обмануть.
   "Шарлатанка какая-нибудь, - с тоской подумала Немировская. - Сейчас начнет предлагать снадобья и зелья"
   - Поезжайте на Алтай, - тем временем продолжала женщина, - бросайте все и поезжайте на Алтай. Там, на границе Монголии, Китая и России есть маленький горный поселок под названием Барайхун. В нем живет целитель Амархан, человек, который лечит то, что не под силу вылечить самым лучшим врачам. Он не просто доктор, он использует силу трав и камней без всякой магии и прочей ерунды. Поезжайте к нему, мадам. Он не может не помочь.
   - Это все, что вы хотели сказать? - разочарованно спросила Анна. Она хоть и внимательно слушала женщину, но сумочку все-таки крепко прижимала к себе.
   - Вы мне зря не верите. Очень зря. Я могу вам дать адреса людей, которые уже побывали у Амархана. Они все вернулись от него обновленными и здоровыми. Поверьте, я не хочу вам зла, только помочь. Вот мой телефон. Когда морально созреете для поездки, найдите меня. Мы можем пообщаться.
   - Всего доброго, - вежливо, но холодно ответила Анна, ускоряя шаги. Она опасалась, что странная женщина пойдет следом, но, видно, преследовать Анну не входило в ее планы.
   Чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, Немировская вошла в первый попавшийся магазин и оказалась в ювелирном авторском салоне. Поговорив пару минут с приятной продавщицей, Анна попросила ее выбрать что-нибудь дорогое и эксклюзивное. Сияние золота и драгоценных камней положительно влияло на Анну - она начинала лучше соображать и становилась более собранной и уверенной в себе.
   Выбор Немировской пал на браслет, сделанный из разных сортов белого и желтого золота, щедро усыпанного мелкими бриллиантами и рубинами. Среди этой блестящей россыпи сиял крупный, хорошей огранки изумруд, как венец ювелирного мастерства. Сумма в долларах со многими нулями не смутила Анну. Ее муж буквально на днях интересовался, что она хочет получить в подарок на годовщину свадьбы.
   - Забавная вещица, - сказала Анна, не без сожаления снимая браслет с запястья. - На днях я заеду за ней. Или муж пошлет кого-нибудь за этой штуковиной.
   Продавщица смекнула, что богато одетая посетительница покупать ничего не станет, и ее энтузиазм быстро исчез.
   - Это работа нашего местного, московского мастера. Ювелир он от бога. Создает маленькие шедевры в единственном числе. Уверяю вас, нигде ничего подобного вы не купите.
   - Ах, не уговаривайте меня! Не уговаривайте! Я не сказала "нет", я всего лишь сказала "позже" - воскликнула Анна.
   - Хорошо. Сердце Алтая будет дожидаться именно вас.
   Анна вздрогнула. За последний час она слишком часто слышала название этого географического объекта.
   - Что вы сказали? - опешила Немировская.
   - "Сердце Алтая". Так браслет называется. Наш автор всегда дает своим творениям броские имена.
  
   * * *
   Она ехала домой, уютно устроившись на заднем сидении "Лексуса". Василий молчал, как она и просила. Браслет все еще стоял перед глазами, заставляя Анну тихо трепетать. Невероятно, безумно красивая вещь. Как изящно переплелись в ней тонкие золотые побеги молодых веточек и бриллианты в оправе в форме звезд. Немировская понимала, что ничего не сможет ее порадовать кроме этого браслета. Ей нужен этот браслет. Это яркое и стильное "сердце Алтая".
   Она уже дважды звонила мужу. В первый раз, чтобы сообщить о выборе подарка. Потом, чтобы удостоверится - Дмитрий Иосифович готов выполнить ее прихоть. О вердикте доктора Свиридова Анна решила ему пока не говорить - пусть этот разговор состоится как можно позже. Немировский приказал жене никуда не отлучаться и быть к девятнадцати часам готовой к ужину в ресторане.
   Остаток дня Анна провела в безделье. Около часа она болтала по телефону с подругой, обсуждая пляжные новинки. Потом приняла ванну и стала сушить волосы. Природа подарила Анне пышные и густые волосы пепельно-русого цвета, которые гармонировали со светлой кожей и зелеными глазами. Но в результате постоянных опрашиваний они приобрели серебристо - платиновый оттенок, о котором женщина всегда мечтала. Гуще от регулярных контактов с красителями они не стали, но Немировская решила и эту проблему с помощью наращивания отдельных прядок.
   Она накричала на прислугу за то, что та не приготовила ей платье для коктейлей от "Дольче и Габбана", хотя, как уверяла девушка, никаких распоряжений Анна Александровна не давала. Но Немировской просто надо было выплеснуть на кого-то свою неудовлетворенность. Досталось даже Василию, который, по словам капризной хозяйки, грубо парковался, от чего у нее теперь болит голова.
   В семь вечера Дмитрий Иосифович Немировский не позвонил. В девятнадцать двадцать ему позвонила сама Анна. Олигарх ответил, что очень занят и ужин откладывается на неопределенное время. Анна снова напомнила ему о браслете и получила достаточно резкий ответ: он, мол, склерозом не страдает.
   Тогда Анна решила позвонить родителям. Она иногда признавалась себе, что все реже и реже балует своих близких разговорами. И отец, и мать, и брат жили далеко от столицы, в маленьком городке на Волге. Выбраться в Москву у них никак не получалось. Отец все время работал, мать долго и тяжело болела. Брат Николай вел свою тихую семейную жизнь, строил дом, выплачивал кредиты и поднимал троих детей. Поехать же на малую Родину Анне не разрешал Немировский. Его тяготили любые отношения с провинциальными родственниками.
   Помогать своей семье Анна не могла - все ее расходы были под контролем скуповатого супруга. Он выделял жене деньги, как сам выражался, только "на шпильки", ревностно избегая расходов на чужих для него людей. Лишь дважды Анна смогла выпросить деньги на родственников. В первый раз - в нестабильные девяностые годы, когда Николай скоропостижно решил жениться. Невеста была глубоко беременна, а денег не хватало ни на кольца, ни на фату. Тогда Немировский щедро, с "барского плеча" отстегнул пять тысяч долларов, сумму для него мизерную. На эти деньги
   молодой Николай не только сыграл роскошную по местным меркам свадьбу, но и купил подержанный автомобиль, который, по его словам, бегает и поныне. Второй раз деньги понадобились пару лет назад на операцию для матери. У нее, не старой еще женщины, обнаружили рак поджелудочной железы. Немировский пригласил тещу в Москву, оплатив дорогостоящее лечение в хорошей больнице. Анна с матерью не увиделась. Она обследовалась в это время в Германии. Матери лечение пошло на пользу, дочери - нет.
   Анна поговорила с матерью достаточно долго, чтобы устать от разговора. Подобные телефонные встречи никак не приобретали форму диалога. Мать все время говорит и говорит, Анна слушает и пытается вставить в бесконечный словесный поток хоть несколько слов. Этот раз не стал исключением. Мать рассказала, что уже посадила огород, что весна в этом году выдалась ранняя, что отец все работает и работает. На автосервисе, который принадлежит папе, недавно была прокурорская проверка, отец так сильно волновался! Брат сменил место службы, он теперь часто в разъездах, и это не нравится его жене. Внуки подрастают - Мишенька и Пашенька занялись спортом, а Лизонька хоть ей всего четыре года, уже знает буквы и цифры.
   - Увидеть тебя хочу, просто сил нет, - подытожила свой монолог мать.
   - Ах, мама, ты же знаешь, я никуда и никогда не поеду без мужа. А он деловой и занятой человек, который почти никогда не отдыхает. Он покидает Москву только по делам.
   - Однако на рождественские каникулы вы улетали отдыхать на эти... как их там... острова Патагонии. Нет, чтобы заехать, навестить мать и тещу.
   - Полинезии, мама, - мягко поправила Анна. - У твоей дочери есть в личном пользовании остров, а ты не можешь выучить, где он находится. Димочке нужен был отдых. Я не могла отпустить его одного! Это было бы неправильно.
   - Твой папа тоже нуждается в отдыхе. Он уже не молод, у него больное сердце. Почему бы тебе ни пригласить его отдохнуть на остров? Он много лет не был на море.
   - О, мам, - Немировская закатила глаза, сожалея, что начала разговор на тему острова. - Ты же прекрасно знаешь, это невозможно. К сожалению, не все от меня одной зависит.
   - А все потому, что у твоего мужа нечестные деньги. В нашей стране никогда не будет богатых, но порядочных людей. И этими своими миллионами он развращает тебя. Анечка, ты стала черствой и безразличной к судьбе близких родственников... А ведь мы с папой любим тебя.
   Как и большинство простых, провинциальных россиян, мать не любила богатых и успешных людей, считая их жуликами и уголовниками. Где-то в чем-то она, возможно, была права. Скромная медсестра из районной поликлиники - больная, многократно обманутая государством и едва сводящая концы с концами - она перестала понимать слова и мотивы действия своей дочери. Анна же отлично понимала непонимание матери, но ничего не делала, чтобы изменить ситуацию.
   - Ах, мама, давай не будем об этом говорить! Я знаю твое мнение и мне не нравится, что оно с годами не меняется. Лучше скажи, ты кого-нибудь - видела из моих прежних подружек? Есть какие-нибудь совсем интересные новости?
   - Не знаю уж, что интересно для жен миллиардеров... Знаешь, кто недавно заходил к нам в гости? Ни за что не поверишь. Кто бы сказал, что он еще вспомнит дорогу в наш дом, удивилась бы. Он так сильно изменился!
   -Ма - ам, давай короче!
   - Короче, Гошка Борисов приезжал в город. Помнишь такого?
   Конечно, Анна помнила его. Именно он стал причиной того, что Анна сбежала с родных волжских берегов в Москву. Назло ему покорить столицу, развенчав мнение о несмышленой и несамостоятельной провинциальной девчонке.
   - Такие не забываются. А что ему нужно было?
   - О тебе спрашивал: где живешь, с кем живешь. Он такой милый, обходительный молодой человек. Иногда мне кажется, что эта старая, безобразная история была не с вами.
   - Ну хватит! Не хочу вспоминать об этом.
   - Тогда я расскажу, каким он стал теперь. Сейчас он живет в Барнауле в съемной квартире. У него жена и дочь, которые почему - то находятся в Европе. А работает Гоша инструктором по туризму в спортивной школе. Водит группы в горы по разным маршрутам. Он сбаламутил твоего брата летом ехать на Алтай. Всей семьей, на машине. На Телецкое озеро и, если получиться, взобраться на горы. Младшую девочку, конечно, оставят дома - рано ей еще по горам ползать. А остальные уже морально готовятся к дальнему путешествию. Алле, деточка, ты слышишь меня?
   ...Когда Гоша Борисов вернулся из армии, его встречали не просто всем двором - микрорайоном. Красивый, рослый, широкоплечий, в парадной форме ВДВ, он за считанные дни влюбил в себя всех местных девчонок старше двенадцати лет. Для пацанов он быстро стал кумиром - живым, а не экранным. Подростки заглядывали ему в рот и подражали во всем. Из магазинов вскоре исчезли тельняшки, одеколон "Шипр" и папиросы "Казбек". В друзьях Гоши ходили и взрослые мужики, и дворовые мальчишки. К Николаю Борисов был особенно расположен, несмотря на разницу в возрасте. Но Николай оказался парнем рослым не только физически, но и мозгами. И Анна сразу влюбилась в нового приятеля своего брата как и положено в семнадцать лет, безнадежно и навсегда...
   Немировская поговорила с матерью еще минут десять. После нахлынувших так некстати воспоминаний, душа захотела праздника. Она ненавидела вечера, проведенные в одиночестве, поэтому отправилась в свой любимый ресторан. Там собирались жены и подруги влиятельных людей, которые не любили себя афишировать. Их женщины тоже не светились в прессе и на телевидении. Но в компании этих респектабельных дам можно было просто поболтать за чашкой кофе и покурить кальян. Ресторан назывался "Гнездо" и считался одним из самых дорогих на Рублевке.
   Здесь всегда можно было встретить Регину Бауэр - вдову погибшего в прошлую весну банкира. Регине шел черный цвет, поэтому она никогда не снимала траур. Роскошное черное манто, черные бриджи со стразами и черный свитерок в облипочку, иссиня- черные волосы - Регина казалась тонким графитовым стержнем. Светлым пятном на черном фоне выделялась лишь собака породы левретка в розовых и золотых бантиках. Никто из завсегдатаев ресторана не помнил, чтобы эта собачка сходила с рук хозяйки. Регина Бауэр, в миру Дарья Крюкова, жеманно поцеловала Анну в щеку.
   - Отлично выглядишь, дорогая, - соврала ей Анна.
   Дамы уселись на открытой веранде под темнеющим небом. Немировская заказала себе достаточно плотный ужин с десертом и алкоголем. Она не ела со вчерашнего вечера. Регина тянула коньяк и курила. Они обсуждали инструктора по фитнесу, который пришел в их клуб на прошлой неделе. Эдакий мачо дагестанского разлива по имени Руслан. Помогает растрясти жирок у страдающих от безделья дамочек. Анна, Регина и многие другие женщины посещали один и тот же фитнес - центр, потому что этот центр считался модным. Инструкторами там работали одни мужчины - сплошь молодые, накачанные, брутальные. Не завести роман или хотя бы не пофлиртовать с кем-нибудь из этих красавцев считалось почти неприличным. Безутешная вдова Регина перепробовала всех инструкторов, дошла очередь и до Руслана. К неторопливой беседе двух подруг присоединилась молодая девушка, очередная жена известного депутата. Она тщательно скрывала свое интересное положение, и это не было случайностью - все обитатели Рублевки знали, что она принимает героин. О том, что она беременна, тоже все знали, но делали вид, что никто ни о чем не догадывается..
   Разговор повернул в новое русло, девушка была помешана на бриллиантах. Анна вспомнила о браслете и поделилась своими опасениями - вдруг Немировский не сделает ей подарок.
   -Да куда он денется! - уверенно произнесла Регина. - Купит как миленький. Дорогая, ты заслуживаешь куда большего, чем одна побрякушка.
   - Ты действительно так думаешь?
   - Я уверена!
   Регина изрядно приняла на грудь, а потому от избытка чувств полезла целоваться. Ей по - большому счету было все равно с кем целоваться: с мужчиной, женщиной или левреткой.
   - Я, пожалуй, пойду, - сказала Анна.
   Дамочки разохались - она покидала их компанию слишком рано.
   Василий отвез свою хозяйку домой, и на сей раз Немировская оказалась куда как словоохотливее. Она в одиночку раздавила бутылочку коньяка, которую прихватила из "Гнезда". Шофер травил байки, Анна безудержно хохотала. Но ее веселье быстро улетучилось, когда обнаружилось - Немировский еще не вернулся. В последнее время он предпочитает ночевать вне дома. Лежа в одиночестве на простынях из китайского шелка, Анна думала о том, что за двадцать четыре ночи текущего мая, она засыпала рядом со своим мужем не более шести раз. О близости речь уже не шла, просто Немировский спал подле нее большим грузным мешком, тихо похрапывая. Но Анна была теперь рада даже этому.
   * * *
   Нечасто случалось, что Анна просыпалась раньше полудня, но в это утро она открыла глаза на рассвете. Сладко позевывая, она пошла сначала в ванную, чтобы принять душ, а после спустилась в столовую. Дмитрий Иосифович Немировский в это время завтракал. Подле него хлопотала прислуга. Немировский обратил внимание на жену лишь после того, как выпил кофе.
   - Доброе утро, милый, - беззаботно и ласково сказала Анна, целуя его. О том, что ей опять пришлось пол - ночи ждать его, женщина промолчала.
   - И тебе всего доброго, - ответил Немировский.
   Посла коньяка накануне Анне более всего хотелось холодной минеральной воды, но Дмитрий попросил составить ему компанию для кофе и салатов. Отказаться в присутствии мужа от завтрака она не решилась. Еще не хватало, чтобы ее заподозрили в анорексии.
   Немировский был плотным, коренастым и чрезмерно холеным мужчиной пятидесяти лет отроду. Внешностью он отличался совершенно непримечательной, и если бы не статус, не на что было бы в нем обратить внимание. Такие люди не запоминаются ни с первого, ни со второго раза.
   - Почему ты мне ничего не сказала о своем визите к врачу? - спросил он.
   Анна поняла, что отпираться бессмысленно.
   - Забыла, наверное. Тебя вчера не было дома, как я могла поговорить с тобой?
   - По телефону. Ты мне плешь проела своим браслетом. Этим и забита твоя голова. Золотая цацка тебе дороже всего...
   - Ты все неправильно понял. Я...
   - Господи, ну почему, почему ты мне сказала о разговоре со Свиридовым?
   - Я испугалась. Я не знала, как сказать. Но ты же знаешь, дороже всего для меня, это ты, Димочка. Только ты!
   Немировский не слушал ее больше. Он встал и направился к выходу из столовой.
   - С тобой я вынужден буду серьезно поговорить. Думаю, в наших отношениях надо как следует разобраться. Сегодня вечером. Хотя нет, - мужчина замолчал, что - то обдумывая. - Сегодня никак не получится. Я дня на три улетаю на север, на свои газоносные скважины. Без меня ничего там сделать по-человечески не могут: ни построить, ни продать. Позвоню тебе через пару дней. Не скучай без меня, красуля.
   Анна вскинула глаза, потемневшие от набежавших слез. Но при этом мужественно растянула губы в улыбку.
   - Я буду ждать тебя. Не задерживайся.
   Никто не поможет Анне, кроме нее самой. Если врачи отказались от Немировской, что ж, она будет спасать себя сама. Свой брак, свой достаток, свою стабильность - за это стоит побороться. Надо вспомнить, что там странная женщина с улицы говорила про Алтай. Она протянула Анне какой - то клочок бумаги. Коли Немировская не выбросила его тут же в ближайшую урну, у нее остался шанс. Из кучи сумочек Анна нашла ту самую, от "Рrada", с которой ездила в клинику. Свернутый в несколько раз листочек бумаги был на месте.
   Она просидела несколько часов в Интернете, после чего долго рыдала в своей комнате. Она понимала, что ей нужен чей - то грамотный совет и чья - душевная поддержка. В одиночку ей не хватит сил и мозгов осуществить свой план. Но посоветоваться Анне было не с кем.
   Супруг не вернулся в Москву в установленные им же сроки, но каждый вечер звонил и рассказывал, что вынужден остаться на объекте еще некоторое время. Немировский подолгу разговаривал с Анной и все чаще в его голосе звучала нежность. Сперва скрытая и сдерживаемая, но все более откровенная с каждым звонком. Им надо было расстаться надолго, чтобы испытать тягу друг к другу.
   Анна завтракала в постели и начинала свой очередной день, похожий на предыдущие пресыщенностью и праздностью. Обедала она в "Гнезде", а на ужин приезжала в закрытый клуб, где напропалую флиртовала направо и налево. Она запросто могла найти утешение в объятиях какого-нибудь молодого жиголо, каких много отиралось вокруг скучающих пафосных дамочек. Но страх перейти в категорию "бывших" жен заставлял Немировскую подавлять свои желания и порывы. Потерять статус, деньги и мужа - нет уж, увольте. Слишком долго Анна шла к своему счастью, тернистой и извилистой тропой.
   По расписанию Анна ездила к своему косметологу и массажисту, качала пресс в фитнес - центре и ходила по магазинам, как на работу. Перед ней стояла задача поддерживать себя в форме восемнадцатилетней девчонки и ночью и днем, чтобы ни одна пассия Дмитрия не могла даже рядом с ней в один ряд просто встать.
   Во время одной из таких битв за красоту, Немировская столкнулась с Региной Бауэр. Благостная и расслабленная после массажа, Анна пила зеленый чай. Закинув на бархатный пуфик ноги и распустив волосы тяжелой серебристой волной, она блаженствовала под звуки ненавязчивой музыки, льющейся из динамика. Регина, как обычно, в черном и с левреткой, расцеловала подругу в обе щеки.
   - Дорогая, я такое тебе расскажу! - возбужденно заговорила она. - У меня такие новости!
   Она подсела на диван к Немировской и заказала себе яблочный фреш, после чего затараторила:
   - Ездила сегодня по магазинам. По Москве, не по Рублевке. Заходила в один премиленький ювелирный салончик. Небольшой такой, почти с интимной обстановкой. И нос к носу столкнулась с твоим Немировским.
   - Да ладно, - отмахнулась Анна. - Этого быть не может. Он уже дней десять как сидит в своем нефтегазоносном районе. Звонит оттуда каждый вечер.
   Регина посмотрела на свою подругу, как на умирающую.
   - Брось, милая. Я видела этот газоносный район. Одета безвкусно, задница как у коровы. Висла на твоем муже, болтала всякий вздор. Я сразу поняла - лимитчица.
   Кровь прилила к щекам Анны. Она пролепетала почти без надежды:
   - Ты могла ошибиться.
   - Ну нет, дорогая, здесь я не ошиблась. Я не знаю в лицо всех пассий твоего ненаглядного Димочки, но знаю его машины, а главное, его водителя. Говорю тебе, это был Немировский. Готова с тобой поспорить, что это был он.
   - Ну ладно, - Анна истерично рассмеялась. - Хорошо. Если Дмитрий вернулся в Москву, я угощаю тебя ужином. В любом ресторане, в каком пожелаешь. Если я права, и мой муж еще не вернулся, то ужин с тебя. Договорились?
   - По рукам. Но знай, я люблю вкусно покушать.
   - Не сомневаюсь. Но угощать будешь ты.
   Немировская достала телефон и набрала номер мужа. Она рада была услышать его голос, как обычно, деловитый. Немировский сообщил, что завтра вечером он вернется в Москву, что он очень устал и соскучился по своей красавице. Анна включила громкую связь и во время всего разговора победно смотрела на подругу. Однако нежные слова мужчины не произвели на Регину никакого впечатления. На ее лице застыло скептическое выражение.
   - И что? - пожала она плечами. - Говорить он может что угодно. И, кстати, откуда угодно. Что мешает ему сейчас сидеть в своем офисе в компании симпатичной секретарши. Или лежать в постели на квартире его многочисленных поклонниц.
   - На счет секретарши - это исключено, - уверенно ответила Анна. - Я знаю его помощницу. Она недавно достигла пенсионного возраста и она страшней атомной войны.
   - Ладно, забудем о секретарше. Но спор еще не закончен.
   Немировская была раздосадована. В словах Регины было все меньше злопыхательства и все больше здравого смысла.
   - Я бы могла прямо сейчас поехать в нашу московскую квартиру и найти либо не найти следы пребывания Дмитрия. Если он вернулся, то обязательно сначала поедет домой, я его знаю. Но я отпустила машину. Шофер заберет меня только через три часа.
   - А такси?
   - Ненавижу такси!
   - Зато я на колесах, - обрадовалась Регина. - Поедем прямо сейчас на моей тачке.
   - За три часа управимся?
   - За два с половиной управимся. Съездим, проверим и тотчас же назад.
  
   * * *
   Чете Немировских принадлежал двухэтажный пентхаус с видами на исторический центр города. В соседях у Дмитрия Иосифовича и Анны Александровны числились и депутаты Государственной
   Думы, и телезвезды, и банкиры. Именно из-за этих соседей Немировский чаще жил именно здесь, несмотря на то, что Немировская предпочитала дом на Рублевке.
   Анна, стараясь двигаться бесшумно, вошла в просторный холл, который отразил ее в сотнях зеркал. В другое время это изображение порадовало бы женщину. Точеный стройный силуэт, роскошные волосы, стильная одежда подчеркивающая сплошные достоинства ухоженной гибкой фигуры. Но сейчас Анне было не до самолюбования. Она услышала голос мужа, который раздавался из кухни. Притаившись за дверью, Анна стала свидетелем пасторальной семейной сцены.
   Немировский сидел за длинным обеденным столом в банном халате и мокрыми после душа волосами. Был он умиротворен и пресыщен, как мартовский кот, вернувшийся после долгого блуда к своей родной миске, полной сметаны. Он аппетитно грыз яблоко и любовался девушкой, которая по - хозяйски колдовала у плиты. Обнаженная по пояс темноволосая красавица с большой налитой грудью строгала какой - то салатик и одновременно курила, стряхивая пепел в помпезную позолоченную пепельницу. Голос у нее был низкий, с хрипотцой.
   - Зайчик мой родной, я бы тебе ребеночка родила. Я ведь молодая и здоровая, не то, что твоя законная жена.
   - Не говори о ней так, Снежана. Я тебе запрещаю.
   Девушка обиженно замолчала, поджав губы, но уже через секунду продолжила:
   - Развелся бы ты с ней. У нее все равно детей никогда не будет.
   - А у нас с тобой, значит, будут?
   - Ты только попроси, я всегда готова. Хочешь - девочку, хочешь - мальчика. Я всегда буду любить тебя. Ты же знаешь, как я умею любить.
   - Подумаю над твоим предложением, девочка. А теперь дай мне салатика. И свари кофе по - крепче, мне еще надо заскочить в офис.
   Что было дальше, Немировская выяснять не стала. Она все поняла, и дальнейшее пребывание в квартире перестало быть необходимостью. Тихо, чтобы не выдавать своего присутствия, Анна выскользнула за дверь.
   Регина ждала свою подругу в машине, припаркованной у подъезда. Лишь единожды взглянув на Анну, она поняла, что выиграла спор. Анна заплакала навзрыд, не заботясь о том, что от макияжа останутся только безобразные подтеки. Она плакала так жалобно и так безнадежно - отчаянно, что Бауэр не выдержала. Оторвав от груди левретку, она прижала к себе Немировскую. Так они просидели некоторое время, пачкая друг друга слезами. Анна рыдала от горя, Регина - за компанию.
   Это слезное изобилие могло продолжаться как угодно долго, но Анна знала - чем больше дать волю слабости, тем быстрее слабость овладеет ею. Высморкавшись, Немировская жалобно попросила:
   - Отвези меня обратно в салон. И давай сделаем, будто ничего не случилось.
   - А наш договор? Я еще не выбрала ресторанчик по душе...
   - Все, все будет. Только позже. Дай собраться с мыслями.
   Всю дорогу в голове Анны зрели планы мести. Один страшнее другого. Конечно, были они направлены не на ее супруга, но на Снежану. Молодая выскочка должна умереть. Или исчезнуть навсегда. Или... Пусть отольются Немировской ее слезы.
   В салоне Анна привела себя в порядок. Наложила косметику, расчесала волосы, выпила минеральной воды. Дожидаясь своего водителя, женщина придумала план действий.
   Она как ни в чем не бывало, вернется в пентхаус. Она сделает вид, что ничего не знает о похождениях мужа. Она застанет его в постели со Снежаной. Немировский быстро не сворачивает удовольствия, и его можно застать в процессе измены. И вот тогда Анна вспомнит их брачный контракт, расписанный на многих листах. Когда Дмитрий Иосифович делал предложение Немировской, он был моложе и был влюблен в юную девочку Анну. А поэтому на некоторые пункты контракта смотрел сквозь пальцы. Анна помнила об этом, и теперь готова раскрутить мужа по полной.
   Немировская подъехала к своему городскому дому, как ни в чем не бывало. Сдержанная и слегка надменная, она отпустила Василия, сказав ему, что не покинет квартиру до утра.
   Охранник в просторном холле проводил Анну ленивым взглядом. "Своих" жильцов он знал наизусть, поэтому ему было все равно, сколько раз в день хозяева ходят туда - сюда. Готовая к пламенной речи и шумному разоблачению, Анна вошла в квартиру.
   Теперь она не двигалась бесшумно и не пряталась за зеркальными колоннами. Прислуги не было, что сыграло на руку женщине - никто не станет свидетелем семейного скандала. Оставив в прихожей свою сумочку, Анна решительно направилась на голос, который раздавался из спальни.
   Соперница разговаривала по телефону. Она была одна. Она лежала на кровати в спальне Немировских в дорогом атласном халате Анны. На Снежане, как на рождественской елке, блестели украшения, которые дарил в разное время Дмитрий Иосифович своей супруге. Браслеты, кольца, колье - все, что Анна берегла и одевала лишь не праздники, тщательно подбирая драгоценности к платьям и туфлям - все это безвкусно болталась на девице. Яркая, вульгарная, породистая, с хриплым низким голосом - такой предстала любовница мужа перед Анной.
   Снежана общалась, судя по всему, с подружкой. В деталях, смакуя каждое слово и приправляя разговор нецензурными выражениями, она делилась впечатлениями о сексе с олигархом. Анна, увидев и услышав такое бесстыдство, потеряла дар речи. Все слова, что прокручивала она в дороге, потерялись где-то в глубине возмущенного сознания. Сил ей хватило только на один - единственный крик:
   - Заткнись!
   - Опаньки! - произнесла Снежана в трубку, переменившись в лице. - Я потом тебе перезвоню...
   Девица отключила телефон и медленно поднялась с кровати.
   - Что ты здесь делаешь? - возмущенно спросила Анна.
   Девица быстро взяла себя в руки. Ее глаза перестали бегать, складки халата на пышной груди распрямились. Снежана ответила.
   - Жду Димочку Иосифовича. А что?
   - А то, что ты сейчас быстро уберешься отсюда. Пошла вон, шлюха!
   - От такой же слышу. Ты себя давно в зеркале видала, курица ощипанная?
   Немировская зарделась от такой наглости.
   - Убирайся из моего дома! Иначе я охрану вызову.
   - Ой, испугалась, - презрительно скривила губы девица. - Ты что, думаешь, меня здесь не знают? Меня все секьюрити пропускают без документов. Я теперь здесь хозяйка побольше тебя. Это ты шляешься непонятно где, а я тут разгоняю тоску приятного во всех отношениях мужчины. Вот дождемся Димочку Иосифовича и посмотрим, кого из нас он здесь оставит.
   И она с видом победительницы направилась вниз по лестнице. В кухне Снежана открыла холодильник и стала рыться в его недрах так уверенно, что вошедшая следом Немировская поняла - Снежана действительно понемногу обживается в этой квартире.
   - Да не грузись ты, - снисходительно сказала девица. - Не переживай. Наш мужчина нас рассудит. Кстати, я не гордая, я на любую должность пойду. Хоть содержанки, хоть младшей жены. Салатик хочешь? Или вот семга осталась. Поешь. Я тут уже неделю и готовлю, и убираю. Мне не тяжело.
   - А где прислуга? Где горничная, где повариха? - зачем-то спросила Анна. Ей было все равно, куда подевались женщины, которые работали в пентхаусе, она не могла просто молчать и слушать болтовню этой вульгарной сучки.
   - Димочка Иосифович дам им отгулы. Мы с ним вдвоем уже неделю кувыркаемся, нам никто не нужен.
   - Как неделю? - прошептала Анна, чувствуя, как в ней тяжелой волной поднимается ярость. Она слепила глаза и сжигала душу.
   Снежана презрительно хмыкнула.
   - Вот так, неделю. Что, твой муженек тебя не предупредил? Ай-ай- ай, наверное, просто забыл. Он обо всем забывает, когда оказывается в моих нежных лапках.
   - Ты еще более мерзкое и гадкое чмо, чем кажешься вначале, - медленно и тяжело произнесла Анна. - Дешевая лимитчица.
   - На себя посмотри. Тоже, поди, не в Москве выродилась. Приехала, наверное, поступать и пошла по рукам. Обычная история.
   - Да что ты знаешь обо мне? - закричала Немировская. - Как ты смеешь судить обо мне своими мерками?
   Снежана, похоже, была совершенно равнодушна к словам Анны. Она преспокойно достала из холодильника фрукты и, ополоснув их, впилась зубами в румяный бок яблока. Зубы у нее были крупными, как у лошади, ровными и выбеленными в дорогом салоне. Она оказалась одного роста с Немировской, но плотнее и грудастее. Вблизи стала даже роскошнее и ярче, чем на первый взгляд, кроме того, излучала уверенность и силу.
   - Что мне надо про тебя знать, я и так знаю, - парировала Снежана, причмокивая спелым фруктом. - Ты несчастная и убогая стареющая баба. Да к тому же бесплодная. Ноль без палочки.
   Эти слова попали в цель. Они не просто ранили душу, они задели самую беззащитную струну, которая ни на минуту не переставала болеть. И по лицу Анны Снежана поняла, что отправила жену своего любовника в нокаут - жестоко и надолго. Она громко рассмеялась откинув голову и, как бы невзначай, поправила волосы. На запястье заблестел всеми своими каратами вожделенный Анной браслет "Сердце Алтая". Демонстративно поиграв браслетом, Снежана повторила:
   - Бесплодная. Ты - бесплодная. Увядший пустоцвет.
   Что произошло дальше, для Немировской впоследствии покажется наваждением. Ее пальцы сжались на рукояти кухонного ножа, который лежал в опасной близости от нее на столе. Она ударила один раз, но очень сильно. Анна услышала хруст пробитых ребер, и только тогда опустила руки.
   Снежана смотрела на Немировскую по - детски обиженно, словно никак не могла понять, что произошло с ней. А через миг, когда на губах пузырями пошла кровь, она упала под ноги Анны. Немировская присела перед ней на корточки и взяла в свою руку ее запястье. Пульс не прощупывался.
   Анна внезапно почувствовала облегчение. Гнойный нарыв в ее душе разорвался и стремительно очищающаяся кровь побежала с новой силой. Она сняла с руки Снежаны браслет и надела его себе на руку. Затем достала из кармана сотовый и набрала номер Регины. Срывающимся голосом Анна попросила подругу заехать за ней.
   В ее голове стучало: "Я убила человека". Но от осознания содеянного Анне перестало быть больно или жутко. Наоборот, мысли стали ясными, как никогда. Ее руки не трясутся и совсем не хочется визжать от страха. Анна поняла, что у нее остался только один путь.
   Ей надо было спешить.
   Вещей Немировская с собой решила не брать: чемодан или дорожная сумка привлекут внимание и станут предметом лишних расспросов. Только паспорт, деньги и мелочи, которые поместятся в ее сумочку. Хорошо, что в этом сезоне мода на объемные дамские ридикюли, в которые при желании можно впихнуть многое. Ключей от сейфа, где Немировский хранил свои сбережения и ценные бумаги, Анна так и не нашла. Пришлось довольствоваться теми, по ее меркам, крохами, которые валялись по квартире на карманные расходы. Анна не побрезговала даже металлическими монетами. Кредитные и дисконтные карточки женщина решила не брать. Она вряд ли сумеет ими воспользоваться, не привлекая внимания службу безопасности ее мужа. О том, куда собралась Анна, никто не должен даже предполагать.
   В назначенное время к дому снова подъехала Бауэр, на сей раз со своим водителем. Анна спустилась, перепрыгивая через ступеньки. Одета она была странно с точки зрения гламурной богемы. Джинсовый брючный костюм, трикотажная майка неяркой расцветки и фирменные кроссовки. На бедрах болталась куртка - ветровка.
   - Ну, милая, поехали, - обратилась она к Регине, плюхаясь рядом с ней на сидение.
   - Куда едем?
   - Пока прямо. Потом скажу, куда надо.
   - Ты чего такая заполошенная? - поинтересовалась у подруги Регина, теребя за ухом левретку. - План удался? Удалось поговорить с Немировским?
   - Еще как удался! Перевыполнила на двести процентов.
   - Посуду била?
   - Нет, - усмехнулась Анна. - Ножами кидалась.
   - Да ну! - притворно заохала Регина. - И что, метко?
   - Лучше не бывает.
   Пробиться к пощади Трех Вокзалов оказалось делом хлопотным и, в конечном итоге, безрезультатным.
   - Бросаем тачку здесь и идем пешком, - скомандовала Анна.
   - Как пешком? Куда?
   - В ресторан, конечно. На Ярославском вокзале есть одно премиленькое местечко. Очень рекомендую.
   Бауэр прижала собачку к своей затянутой в черное груди.
   - Дорогуша, ты это серьезно?
   - Серьезно. Это так романтично: расставания, встречи, поезда. Если не понравится, отправимся в другое место.
   Регина колебалась. Ее не тешила перспектива идти пешком, прокладывая путь в толпе. Но Немировская тянула ее за собой так уверенно, что та сдалась. Анна никогда не бывала в подобных заведениях. С Немировским она посещала только рестораны при дорогих отелях, где почти в камерной обстановке трапезничали акулы бизнеса, "выгуливая" девиц из эскорта. Здесь же потягивали коктейли охотницы на миллиардеров. Ресторан на вокзале никак не соответствовал статусу Анны, но она мало сейчас над этим задумывалась.
   Впрочем, ресторан оказался куда более приличным, чем представлялось. Подруги прошли через празднично освещенный зал и заняли столик у стены.
   - Как-то здесь дешево, - презрительно сказала Бауэр, изучая меню.
   - Ресторан антипафосный и антигламурный, - пояснила Анна. - Ну, да ничего. Сделай заказ, зайка, я скоро вернусь.
   - Ты куда? - подозрительно спросила Регина.
   - В дамскую комнату.
   Регина обиженно надула губки.
   - Не сердись, я быстро. Сделай пока заказ, - поспешно ответила Немировская.
   Анне вдруг стало немного жаль свою подругу. Пусть у Регины все фальшивое - и грудь, и траур, и даже имя - все равно жаль расставаться с ней. Неизвестно, увидит ли Анна еще когда-нибудь эту силиконовую вдовушку или же нет.
   Анна вышла из ресторана и, забыв о плавной и изящной походке "от бедра", которая всегда приковывала мужские взгляды, поспешила в сторону железнодорожных касс дальнего следования. Расталкивая пассажиров, она протиснулась к окошку.
   - Девушка, - вкрадчиво заговорила Немировская с кассиршей. - Мне нужен один билет до Барнаула. На ближайший поезд. Срочно.
   Кассирша равнодушно взглянула на монитор перед собой, потом перевела глаза на Анну.
   - До Барнаула поезд ходит через день. Будет завтра утром. Билет брать будете?
   - Мне на сегодня надо. Посмотрите, пожалуйста, какие поезда идут на Алтай.
   Кассирша стала что-то искать на мониторе. Очередь, в которую вклинилась Анна, начала возмущаться. Сначала негромко, но потом все громче и шумнее. Кто-то даже ущипнул женщину в бок. Но Анна ничего не замечала, для нее главным было взять билет.
   - Через шесть часов идет поезд на Алма-Ату, - наконец оторвалась от компьютера кассирша. - Можно доехать до Рубцовска. А через двадцать минут отходит поезд до Новокузнецка.
   - Отлично! - воскликнула Анна, слабо, впрочем, представляя, где находится Новокузнецк. - Есть билеты?
   Очередь от ропота перешла к открытой агрессии.
   Сначала Немировская попросила билет в мягкий вагон. Но когда кассирша назвала ей стоимость билета, покачала головой. Впервые за много лет она почувствовала, что значит нехватка денег. Как альтернативу она купила место в плацкартном вагоне.
   ...Анна бежала по перрону с сумкой через плечо. В руке она держала билет, уголки которого трепал ветер.
  
   * * *
   За пыльным вагонным окном проплывали подмосковные дачи. Пассажиры устраивались поудобнее, размещая вещи, переодевались, заводили знакомства. Анне было плохо. Она все больше и больше раскаивалась, что не полетела на самолете. Как было бы сейчас удобно вытянуть усталые ноги в самолетном кресле и подремать под ровный гул турбин. Пятьдесят грамм коньяка на взлете, минеральная вода в дороге... В самолете никто не станет бегать по проходу, есть копченную, с жутким запахом, курицу и снимать несвежую обувь с грязных носок. У Немировской не было с собой ни одежды, чтобы сменить в пути, ни продуктов на три дня.
   Она купила у горластой проводницы бутылку минеральной воды и, поджав ноги, постаралась как можно более серьезно обдумать дальнейшую свою судьбу. Но сосредоточиться никак не удавалось. В купе напротив разместилась веселая компания молодых подвыпивших мужчин. Проводники еще не успели раздать серое, пахнущее сыростью, белье, а эти бравые ребята достали недорогую популярную водку и колбасу в пергаментной бумаге. Они негромко матерились, обсуждали общих знакомых и смеялись над анекдотами. Кто-то из них обратил внимание на Анну.
   - Красавица, не хотите выпить с нами? - подмигнул ей высокий небритый шатен.
   Немировская покачала головой.
   - Как жаль. А, может, пивасика? Я сбегаю, мне для вас ничего не трудно.
   - Я же сказала, нет.
   Но мужчины, разгоряченные алкоголем, отставать от симпатичной девушки не собирались.
   - А вы куда едете? До конечной, я надеюсь?
   - Не хотите поменяться местами? Здесь открывается форточка и вам будет значительно удобнее...
   - Девушка, а девушка, а как вас зовут?
   - Давайте телефонами обменяемся, а?
   - Вы, наверное, москвичка? По вас видно.
   - Да хватит вам! - рявкнула суровая женщина с нижней боковой полки. - Угомонитесь, мальчики.
   Женщина была рослой, полной, с зычным голосом. С такой явно не забалуешь. Анне она улыбнулась доверительной, светлой улыбкой.
   - Не обращай внимания, детка. Я хорошо знаю эту публику.
   - А я вот нет.
   - Да уж, вижу. Ты странно как-то в дорогу собралась. Спасаешься бегством?
   Немировская вздрогнула. Неужели у нее на лице все написано?
   - В общем... да.
   - Дети, муж?
   - Муж.
   - Бывает. Я своего мужика прогнала десять лет назад и так счастлива сейчас. Никто над душой не стоит, никто денег на водку те клянчит. Живу, как хочу. Хочу - телевизор смотрю, хочу - к подругам иду ночевать...
   Немировская слушала словоохотливую соседку и улыбалась. Ей почему-то стало легко и спокойно рядом с этой женщиной. Улыбку Анны попутчица понимала по - своему: полнейшее одобрение всему сказанному, а потому все говорила и говорила. Потом покормила Анну едой из своих запасов. Немировская диву давалась, как может суп из концентрата быть вкусным, а копченая колбаса - наоборот, вызывать рвотный рефлекс. Жареные пирожки с картофелем вернули воспоминания о детстве. Она даже забыла о том, что приучила себя не есть, а клевать в тарелке, как воробышек.
   За окном стемнело. В вагоне зажглись лампы. Буйные соседи уже допили горькую и ушли в вагон - ресторан. Стараясь как можно меньше держаться за всевозможные поручни и ручки, Анна умылась в забрызганном водой туалете, подивилась убогости расшатанного унитаза и легла в постель на прохладную простынь. Узкая и короткая боковая полка, больше приспособленная для пигмеев, чем для людей более высоких национальностей, подрагивала и скрипела под ее легким тельцем. Монотонный стук колес действовал успокаивающе, но уснуть Немировская никак не могла. Ей было холодно и жестко под тонким колючим одеялом и ноги неудобно упирались в противоположную стенку спального места. Из конца вагона слабо тянуло сквозняком и сигаретным дымом. Анне стало жалко себя. Она увидела себя со стороны: одинокий желто - пурпурный кленовый листок в водопаде. Бурлящий поток все несет, и несет его куда - то в ревущую черную пустоту.
   ...Она вспомнила недавний разговор с женщиной, которая впервые рассказала Анне про Барайхун. Ее звали Галина Федоровна. Они встретились в одном из московских парков ближе к вечеру.
   - Это хорошо, что ты решила позвонить мне, - начала женщина, едва Немировская поздоровалась с ней. - Значит, ты уже почти дозрела, чтобы собираться в дорогу.
   -Вовсе нет. Я просто хочу спросить у вас...то, что вы сказали мне тогда на улице, это правда?
   - Совершеннейшая и чистая правда. Целитель из поселка Барайхун лечит все.
   - Но мое бесплодие покуда неизлечимо. Светила медицины в разных частях света говорят мне одно и тоже.
   - И ты поверила! Ты сама внушила себе безнадежность. Бедная девочка! У вас, богачей, такие смешные проблемы. Если тебя никто не может вылечить за деньги, значит, надо найти того, кто поможет тебе бесплатно. Я ведь тоже думала, что с моими болячками долго не живут... Диабет, псориаз, подагра и далее по списку. Но я побывала в Барайхуне и вернулась оттуда совершенно здоровой.
   Анна неожиданно для себя расплакалась. Горько и безутешно, как плакала в детстве.
   - Я очень хочу родить ребеночка. Вы даже не представляете, как мне нужен ребенок.
   - Не плач! Что нам бабские слезы - просто вода с солью. И что стоит тебе взять и поехать? Собери вещи, купи хороший спальный мешок, научись ставить палатку и - вперед. Тебе, возможно будет трудно. Но так надо. Поверь, Анечка, так надо...
   Немировская даже не представляла, насколько ей будет трудно.
   В первую ночь в дороге она так и не смогла уснуть. Перед глазами стояла Снежана. В ушах звучал ее презрительный голос: " Бесплодная!".. Интересно, когда ее труп нашел Дмитрий Иосифович, кого он посчитал убийцей? А, может, он еще не вернулся домой... Ведь по созданной им же легенде, он только завтра возвращается с севера.
  
   * * *
   Под утро Анна все-таки задремала, а когда открыла глаза, то оказалось, что ее вчерашняя знакомая, чье имя она так и не запомнила, уже сошла с поезда. Многие примелькавшиеся за вчерашний вечер лица сменились новыми. Более всего привлекала внимание компания, рас- сосредоточенная в силу своей большой численности по всему вагону. Огромные рюкзаки заняли свои места на третьих, багажных полках, между которыми были перекинуты части туристического снаряжения, предназначения которого Немировская не знала.
   Туристы сидели плотно, плечом к плечу, на двух нижних местах, расположенных по диагонали от места Анны, и завтракали. Они ели тушенку из жестяных банок, пили пиво из больших пластиковых бутылок и пели под гитару, которую теребил какой - то молодой бородатый парень. В воздухе повис стойкий запах копченой рыбы, терпкого мужского одеколона и пропахших костром вещей. Поежившись от утреннего холода, Анна побрела умываться.
   - Девушка, подождите минуточку, - рослый симпатичный мужчина из компании туристов догнал Анну в тамбуре. Постойте, пожалуйста.
   - Вы не хотели бы местами поменяться? - спросил он. - такая же нижняя полка, как и у вас, только ближе к выходу.
   - Зачем?
   - Ну, мы едем большой компанией. Хотелось бы быть поближе друг к другу. А то дорога дальняя, ни поесть всем вместе, ни потусоваться.
   - Что?
   - Потусоваться. Мы на Алтай едем.
   - В Барайхун? - с замиранием сердца спросила Анна.
   - Нет, а где это?
   - Где-то на границе с Монголией.
   -А вы туда собираетесь? Так нам с вами по пут!. Ну так что, будете меняться местами?
   Немировская была согласна.
   Ее новые знакомые были немало удивлены, как она налегке собралась в горы. На Алтае снег еще будет лежать в отдельных местах до конца июня, а у Анны нет подходящей одежды и снаряжения. Но она заверила, что все необходимое купит в Новокузнецке.
   - Это вылетит в копеечку, - пояснили Немировской.- Нужны спальный мешок, палатка, пенка, хорошие берцы. А еще продукты, хотя бы минимум. Куртка, желательно не продуваемая и непромокаемая... даже если взять все самое дешевое, тысяч на двадцать потянет.
   - Что такое "берцы"? Что такое "пенка"? - наивно спрашивала Анна.
   Вадим. Денис. Артур. Ксюша. Дианка. Леон...Ее новые знакомые, старшему из которых от силы можно было дать тридцать лет, смотрели на Анну, как на маленькую несмышленую девочку. Объясняли ей все наглядно и на пальцах. "Пенка" - это туристический коврик из полиуретана, который не пропускает ни влаги, ни холода, а "берцы"- высокие и прочные ботинки военного образца, которые годятся на любой сезон. Если человек не занимается скалолазанием и не собирается покорять Эверест, то подобная обувь в лесах и в горах незаменима. Много еще о чем просветила Немировскую молодая компания.
   - Может, вы возьмете меня с собой? - спросила Анна у туристов. - Я не буду вам мешать, обещаю. Мне просто очень в Барайхун надо...
   - Да что это за Барайхун такой? - проявил интерес Артур, жгучий восточный мужчина повышенной лохматости.
   - Точно не знаю. Вроде поселок небольшой или деревня где-то на высокогорье.
   Над просьбой странной женщины туристы обещали подумать. До конца пути у них было еще больше суток - времени хоть отбавляй. Однако Немировская на уровне подсознания чувствовала, что компания не примет ее. Не желая показаться слишком навязчивой, Анна направилась в вагон - ресторан. Ей так хотелось есть, что уже начинало казаться - еще чуть-чуть, и она потеряет сознание от голода.
   Ресторан встретил аляповатыми занавесками на окнах и хмурой официанткой, которая, не здороваясь, протянула меню. На минуту Анна забыла, что теперь за ней не стоит Дмитрий Иосифович со своими миллиардами, который мог оплатить любой кулинарный каприз своей жены. Анна не могла уже по - привычке выложить полторы тысячи долларов за скромный обед в своем любимом "Гнезде". Впервые за много лет она вспомнила о том, что такое экономить. Она заказала яичницу с беконом, бутерброд с сыром и листьями салата и черный кофе без молока и сахара. В ожидании заказа, она стала разглядывать немногочисленных посетителей.
   Впереди Немировской, к ней спиной, сидели два представителя транспортной милиции в звании старлеев. Говорили мужчины достаточно громко, так что даже стук колес не заглушал их голоса. Сначала Анна даже не поняла, о чем шла речь, а потом обмерла от страха.
   - ...так ориентировку разослали по вокзалам и по всем составам, - говорил тот, чья шея была одной ширины с плечами. - Хочет, видно, подстраховаться.
   - Блажь это, - отвечал тот, кто казался постройнее и помоложе. - Пусть лучше в Федеральный розыск подает. А то здесь нас дрючить начнут так, что мало не покажется.
   - А ты не косячь и не будешь виноватым... Эта баба, ну, которую ищут - жена какого то воротилы бизнеса. И ему огласка не нужна. Он хочет все по своим каналам сделать. В ориентировочке написано, что она убила родственницу мужа с особой жестокостью и присвоила драгоценностей и денег на несколько миллионов долларов.
   Молодой лейтенант присвистнул от удивления.
   - Так на черта ей поезда дальнего следования? Летела бы на Канары и горя не знала.
   - Это уже не наше дело. У начальника поезда посмотришь ее фотографию. Красивая баба...
   Немировская заглатывала пищу как удав, не чувствуя вкуса. Руки ее дрожали, и она пролила кофе себе на колени. Расплатившись на автомате и забыв сдачу, женщина поспешила в свой вагон. Ее прошиб ледяной пот страха.
   Да, Дмитрий Иосифович решил силами своего отдела безопасности решить семейную проблему. Вернуть беглянку и, скорее всего, наказать ее. Иначе бы не придумалась эта дурацкая и лживая история про украденные миллионы про убийство с особой жестокостью. У Анны было состояние аффекта, теперь она поняла это! И не крала она ничего. "Сердце Алтая" было куплено для нее, браслет случайно оказался у Снежаны. Кстати, каким образом безродная девка вдруг превратилась в родственницу Немировского, Анна так и не поняла. Ей стало вдруг нестерпимо больно и обидно за себя.
   В вагоне, куда вернулась Анна, царила безмятежность. Но ее знакомые встретили Анну как-то насторожено. Вадим, старший группы, объяснил женщине.
   - Вы, конечно, человек хороший. Но турист из вас, прямо скажу, никакой. Взять вас - значит свернуть от проложенного маршрута. Вы будете тормозить группу. Снаряжение выбрать вам поможем, я лично этим займусь. А на большее от нас не рассчитывайте.
   Немировская расстроилась, но была благодарна Вадиму за откровенность.
   - Вам отдыхать надо не на Алтае, а где-то на южном пляже, - сказала Ксюша, рыжая смешливая студентка с пирсингом в левой брови. - Там не нужны ни берцы, ни спальники. Можно обойтись одним купальником от кутюр.
   Немировская посмотрела на нее свысока - что та вообще видела в жизни кроме комаров и туманов?
   - У меня и моего мужа есть остров в южной части Тихого океана, - обыденным тоном ответила Анна. - Личный "Боинг", яхта и замок в Шотландии - прикупили по случаю ради экзотики. Недвижимость в Токио, Нью- Йорке и Лондоне. Шале в австрийских Альпах. Ну и что с того? Мне ничего этого не нужно. Мне нужно ехать в этом сраном вагоне в места, которые я даже на карте не найду. Мне надо в Барайхун. Кто знает, может этот поселок стоит гораздо больше, чем все миллиарды моего мужа.
   И, оставив своих собеседников размышлять над ее словами, Анна вернулась на свое спальное место. Даже не снимая кроссовок, лишь кинув под подушку сумку, она легла лицом вниз. На душе было паскудно и одиноко. Хотелось плакать, но слез не было. Волны беспросветного одиночества накатывали одна за другой.
   Чья- то рука легко тронула Анну за плечо. Она подняла голову и увидела Вадима.
   - Знаете что, - негромко сказал он. - Я, пожалуй, помогу вам добраться до Барайхуна. Возьму под свое крыло маленькую серебряную птичку.
   Анна грустно улыбнулась.
   - Почему серебряную?
   - Потому что волосы у вас как светлое серебро. Никогда такой красоты не видел. Хотите яблоко?
   - Какое яблоко?
   - Да вот. Красненькое. Выращенное в Китае, - и он положил рядом с Анной крупный блестящий плод. - Берите, Анечка, не отказывайтесь.
  
   * * *
   Вадим, руководитель туристической группы из Самарской области, не обманул. Он действительно взял Анну под свою опеку. Прямо с вокзала они отправились в спортивный магазин известной марки - собираться в горы. Анна присмотрела и перемерила все самое лучшее. Но когда на кассе очаровательная продавщица произвела расчеты и назвала сумму покупки, Немировская растерялась. Она стояла посреди торгового зала с кучей мятых сторублевок в руке и ей было нестерпимо стыдно: ей впервые за долгое время не хватало денег. И не на какую-нибудь бриллиантовую безделушку, а на самое необходимое.
   Вадим снисходительно смотрел на Анну.
   - Здесь мы купим только рюкзак, - сказал он. - А за остальным поедем на рынок.
   - Куда? - ужаснулась Анна.
   - На обыкновенный вещевой рынок, называемый в народе барахолкой. Ну же, не смущайтесь, на таких рынках одевается вся Россия.
   Мужчина помог Анне выбрать рюкзак, после чего повел ее на автобусную остановку. Немировская предложила поймать такси, сославшись на быстроту и комфорт передвижения.
   - На такси дороже выйдет, - пояснил Вадим. - Не хочу напоминать лишний раз, но вы ограничены в средствах.
   Немировская лишь печально вздохнула.
   - Кстати, - продолжал мужчина, - тогда, в поезде, вы действительно говорили правду об острове в океане? Признаться, кое-кто из нашей компании поверили в ваши слова.
   - Да, правду. Сейчас в это верится с трудом, верно? Миллионерша, которая не может заплатить за такси в провинциальном городишке выглядит жалко, не так ли?
   - Не так. Мы не в провинциальном городишке. В Новокузнецке проживает более полумиллиона человек, а для Сибири это не мало. Вы тут со своими московскими мерками не ходите. Кстати, у вас нет не только наличных, но и кредитных карточек. Почему?
   - Я не взяла их, чтобы меня не вычислили.
   Мужчина понимающе замолчал.
   На вещевом рынке Немировская купила себе кое-что из одежды, обувь, пенку и спальный мешок. На этом ее финансовый резерв полностью истощился. Для дальнейшего путешествия нужны были деньги.
   Она показала Вадиму свой сотовый телефон, из которого сим - карта была извлечена еще в Москве и спущена в туалет на вокзале. Телефон имел розовый цвет и был украшен стразами Сваровски. Новейшая модель, креативный дизайн и невероятное количество разнообразных функций - от GPS - навигатора до таблицы подсчета калорий. Такие модели NOKIA появятся в свободной продаже лишь через пару месяцев, но Немировский заказал для своей супруги эксклюзивный вариант.
   - Ого! - удивился Вадим. - Вот это вещь! В ломбарде тысяч на семь потянет.
   - Да какие семь! - искренне возмутилась Анна. - Вы не представляете его реальной стоимости! В Москве не найдется и десятка человек с такими телефонами.
   - Я бы взял его за десять и подарил сестре, невозмутимо ответил молодой человек, - но у меня нет лишних денег. А в мобильном ломбарде больше, чем за семь штук его никто не возьмет. Да поймите же, на этот телефон нет документов, нет зарядника. Никто не даст за это чудо техники много.
   - Есть, есть зарядное устройство, - Немировская похлопала по сумочке. - И украшения у меня есть. Вот, взгляните...кольцо обручальное с бриллиантом, нательный крестик из золота и цепочка. Это ведь тоже можно сдать в ломбард...
   - Посмотрим, что можно сделать. Но московских цен здесь не ждите.
   Немировская уже ни на что не рассчитывала. Ей нужно было продолжить путь и цену этой дороги она еще не определила.
   Вадим помог ей заложить в ломбард и гламурный телефон, и недешевые украшения. Анна совершенно не умела торговаться и, если бы не новый знакомый, то не получила бы за вещи и половину вырученных денег. После всех сделок Вадим оставил женщину в каком - то премилом сквере и сказал, что поедет узнавать насчет транспорта.
   - Вы только не уходите никуда, - попросил он, - Ждите здесь. Я договорюсь с каким-нибудь частником по поводу транспорта и куплю вам что-нибудь пожевать. И вот еще что, - мужчина замялся, - ехать вам надо не близко, потребуется предоплата. Думаю, тысяч пять потребуется.
   Немировская не раздумывая протянула ему пять сине - зеленых банкнот. Вадим аккуратно свернул их и спрятал во внутреннем кармане куртки.
   - Ждите меня. Часа в два я уложусь.
   Анна расположилась на скамейке под ярким, но нежарким сибирским солнцем. Ей хотелось принять ванну с расслабляющими маслами, вымыть голову и переодеться. Но она твердо сказала себе, что готова еще потерпеть некоторые неудобства ради достижения намеченной цели. В конце концов без горячей воды и шелковых простыней еще никто не умирал - потерпит и она. Вытянув ноги и прикрыв глаза, Анна задремала.
   Вадим не вернулся ни через два часа, Ки обещал, ни через четыре. Солнце уже клонилось к западу, Анна проголодалась и устала ждать. На нее с подозрением смотрели гуляющие с детьми мамочки и пару раз мимо проехала патрульная машина на подозрительно медленной скорости.
   И тогда Анна поняла, что Вадим просто кинул ее. Исчез с деньгами в неизвестном направлении. Просчитал он все идеально: взял у Немировской не все деньги, чтобы не вызывать подозрений, взял спокойно и цинично, сыграв на ее психологическом состоянии. Он ведь понял еще в поезде, что в милицию женщина не побежит.
   Ночь Анна провела на местном вокзале. Она почти не спала, все время боясь, что у нее украдут сумку с остатками денег и новый рюкзак. Даже в туалет она почла с вещами. Умывшись, Анна взглянула на себя в зеркало и не узнала своего отражения. Куда подевался весь глянец и лоск ухоженной и беззаботной миллионерши? Лицо осунулось и пошло нездоровым, предвещающим болезни, румянцем. Волосы, собранные на затылке, засалились и повисли сосульками. Если что-то срочно не предпринять, очень скоро Немировская ничем не будет отличаться от снующих то тут, то там бездомных женщин.
   Утром, когда открылся вокзальный газетный киоск, она купила Атлас Южной Сибири, в котором были отмечены все дороги и населенные пункты. Барайхун она не увидела на карте, но поняла, куда надо двигаться дальше. Прежде, чем купить билет до Бийска - в общем вагоне, естественно, о другом не могло быть и речи - Анна остановилась у междугороднего телефона - автомата. Несколько минут она боролась с искушением позвонить мужу в Москву. Она знала - стоит ей поговорить с Дмитрием Иосифовичем, и за ней прилетят в этот же день. Коли уж не сам Немировский, то кто-нибудь из его свиты. И ночевать Анна будет уже не в пластиковом кресле в зале ожидания и не на узкой полке в жестком вагоне. И она сможет полежать в своей любимой ванне - джакузи, сделать маску для волос, а потом наесться до отвала любимых блюд, позабыв на день о диете и режиме питания. Она поедет в "Гнездо", где как обычно найдет Регину. И пусть та будет злой и обиженной на Анну, все равно рано или поздно она простит Немировскую. На то она и подруга. А еще сегодня тринадцатая годовщина свадьбы Анны Александровны и Дмитрия Иосифовича.
   Но В Москве у Анны не останется права на будущее.
   Немировская уже привыкла к стуку колес и шумным соседям, капризам незнакомых детей и вонючим туалетам. И поэтому до Бийска она добралась без происшествий.
   Дожидаясь рейсового автобуса до Горно-Алтайска, Анна забрела в привокзальное кафе. Растворимый сладкий кофе из пластикового стаканчика обжигал пищевод, но Анна была счастлива. Утомленному организму не хватало энергии и глюкозы. На тарелке перед Немировской лежали два беляша, многократно разогретые в микроволновой печи и блестящие от жира. С наслаждением Анна вдыхала их запах, чувствуя, как рот заполняет слюна. "Фи, как это не эстетично, - сказала бы в таком случае любая из дамочек, пришедших в какой-нибудь пафосный ресторан на Рублевском шоссе, - так истекать слюной". Немировская тоже так считала еще несколько дней назад, но сейчас ее меньше всего волновали подобные подобия проблемы.
   Кто-то слегка потянул Анну за рукав.
   - Тетенька, а тетенька, дайте покушать.
   Перед Анной стоял подросток лет четырнадцати - пятнадцати. Забавный - белобрысый, ушастый, с оттопыренной нижней губой. Высокий - одного с Анной роста. Тонкокостный и светлоглазый. Одет он был в темно - синие грязные джинсы и водолазку, которая когда-то была сиреневой. На голове - желтая кепка - бейсболка с логотипом известной нефтяной корпорации.
   - Какая я тебе тетенька, - обиделась Немировская. - Для тебя - я девушка, молодая и симпатичная.
   - Ладно, девушка. Пожалуйста, дайте покушать!
   - Бери, - Немировская протянула пацану беляш. - Жуй, мне не жалко.
   Мальчик с жадностью набросился на еду. Ничего не говоря ему, Анна подошла к прилавку и заказала еще кофе и два беляша. Она хотела взять мальчишке еще и пельмени, но ее финансовый резерв был исчерпан. Впрочем, пацан был благодарен ей и за это.
   - Ты откуда такой голодный? - спросила его Анна.
   - Из детдома.
   - Сбежал, что ли?
   - Ага.
   - И что, бродяжничаешь?
   - Ага...
   Немировской стало жаль пацана. Свою одну - единственную ночь на вокзале она вспоминала с ужасом, а этому ребенку выпало множество таких более жутких ночей.
   - Как тебя зовут? - спросила Анна.
   - Женек. Можно Женька.
   - Понятно.
   Разговор не клеился. Мальчишка доел свои беляши, допил кофе и вытер жирные пальцы о брюки. Свою миссию по спасению от голодной смерти бездомного подростка Немировская посчитала выполненной. Взвалив на плечи рюкзак, она направилась к выходу из кафе. Но Женька почему-то последовал за ней.
   - Вы отбились от туристической группы? - спросил он.
   - С чего ты взял?
   - Ну... рюкзак, одежда. В одиночку, обычно в поход не идут. Разве что какой-нибудь волосатый хиппарь, чтобы поймать драйв.
   - А я, может, хиппарь.
   Женька покачал головой.
   - Не, не похоже, - и вдруг вскинул свои синие глазищи. - А поехали вместе, а?
   Анна аж задохнулась от такой наглости.
   - Вот еще чего! У меня и денег на билет для тебя нету.
   - Так билетов совсем не нужно. Можно ведь поехать куда угодно и совершенно на халяву. Вот тебе куда надо?
   Анна даже не сильно разозлилась на него за обращение на "ты", настолько ее потрясло предложение Женьки.
   - В Горно-Алтайск.
   - Беспонтовый городок. Ладно хоть ехать недалеко и недолго, если стопом.
   - Это как? - спросила Немировская.
   - Автостопом. Я покажу, это весело.
   - Мне вообще- то дальше, чем Горно-Алтайск. Погоди...
   Женщина достала из сумочки карту Южной Сибири и развернула на коленке.
   - От Горно-Алтайска на восток и на юг. Крайний населенный пункт Кош-Агач. А потом надо искать проводника. Места, куда мне надо добраться, на карте нет.
   - Доберемся, - спокойно сказал Женька. - С недельку будем добираться и доберемся.
   Немировская ужаснулась.
   - Но это же так долго!
   - Ну, хочешь, поехали в Сочи, - пожал плечами подросток. - Быстрее будем. Там сейчас тепло, море...
   - Ну уж нет! Куда надо, туда и поедем.
   В то, что маленький бродяга был в Сочи и добирался туда самым невероятным способом, Немировская поверила.
   Женька взял у Анны рюкзак и уверенно повел ее за собой. Он объяснил Анне, что деньги, которые она сэкономит на путешествии автостопом, запросто можно потратить на сигареты и водку.
   - Я не курю, - ответила ему женщина, - и водку не пью.
   - Зато я водку пью. И курю. Кстати, купи сигарет. Можно дешевых.
   - Вот доберемся, куда надо, тогда и куплю.
  
   * * *
   Они стояли на трассе уже минут двадцать, а проходящие мимо машины не спешили подбирать голосующих путников. Правда, вел себя Женька подчас странно. Вместо того, чтобы привлекать внимание водителя какой-нибудь иномарки, он опускал руку и делал вид, что вовсе не голосует, а так, прогуливается. На возмущенные реплики Анны мальчишка важно отвечал:
   - Еще не время. Не тот водила.
   Он объяснил, что если человеку надо уехать автостопом на дальнее расстояние, то выбирать надо для путешествия тяжелые фуры и водителей - дальнобойщиков. Как правило, такие водители стараются как можно быстрее добраться до пункта назначения, гонясь за длинным рублем, экономя на сне и отдыхе. А значит, случайные попутчики своими разговорами отвлекают его от желания спать. Если же надо отправиться на небольшое расстояние, то лучше останавливать машины с местными номерами. Аборигены знают все дороги, поселки и деревни.
   - Откуда тебе все про автостоп известно? - спросила Анна.
   - Батя у меня был крутым стопщиком. Объездил пол - мира.
   - Почему был? Что-то случилось?
   - Убили его. Соседи - наркоманы убили из-за видика и пятисот рублей. Это прошлой зимой случилось.
   Немировская прикусила губу. Ей хотелось расспросить и о матери Женьки, но она поняла, что этого лучше не делать.
   Скоро их подобрал КАМАЗ с казахскими номерами. Пока Анна забиралась в кабину и устраивала между коленями свой рюкзак, подросток успел шепнуть ей:
   - Если водила будет приставать с расспросами, скажи ему, что мы с тобой любовники.
   Анна широко распахнула глаза, но промолчала. Она еще не перестала удивляться. Удивляться жизненному опыту Женьки, которого оказалось куда больше, чем у нее, взрослой тетки. Удивляться красоте здешних мест, которые мелькали за окном. Женька и Рустем, как звали водителя - дальнобойщика, вели неторопливую беседу. Вскоре Немировская устала удивляться и задремала.
   В Горно-Алтайск они прибыли под вечер. Рустем высадил попутчиков на окраине города и уехал. Пора стало подумать о ночлеге. Женька взял у Анны сто пятьдесят рублей и исчез в быстро наступающих сумерках. Немировская еще не успела заволноваться, а он уже вернулся, неся в руках черный пакет - майку. В нем лежал батон дешевой колбасы, булка белого хлеба, бутылка местной водки и сигареты в мягкой упаковке.
   - Это наш ужин, - пояснил мальчишка.
   - Ужин? - спросила Анна, недоверчиво вертя в руках пакет. - Меня больше смущает, где мы будем спать?
   - Как где? У реки. Там много сухих деревьев, можно разжечь костер. Даже шалаш построить.
   Они спустились к самой воде. Анна зябко ежилась и покашливала. Она нацепила на себя все имеющиеся у себя вещи, но они не особенно спасали от ветра и комаров. Где-то неподалеку Женька трещал сухим валежником.
   - Помоги ! - позвал он Анну. - Ветку надо сломать.
   Через некоторое время они оба, потные и довольные, поцарапанные и уставшие, сидели у костра, который мастерски разжег подросток. В нескольких метрах от костра темнел шалаш, сложенных из сосновых веток, листвы и сухой травы. Залезть в шалаш можно было только на четвереньках, но внутри было просторно и сухо.
   Женька ел с аппетитом. Поскольку ножа ни у кого не было, хлеб он просто ломал, а колбасу кусал, запивая все это водкой из бутылки. Анна попробовала кусочек, но соевая колбаса пластилином стала поперек горла.
   - Ты выпей, - предложил Женька. - Иначе замерзнешь. Ночи здесь холодные.
   Но мысли женщины были заняты совсем другим.
   - Послушай, - спросила она, - зачем ты наврал Рустему? Нагло, цинично, про наши отношения.
   - Все очень просто, - пояснил Женька. - Людей, если ты от них в чем-то зависишь, надо удивлять. И тогда они потянутся к тебе. Что я мог ему сказать? Что я сбежал из детдома а ты вообще непонятно зачем приехала сюда? Или мы с тобой брат и сестра? Или мать с сыном? А так все довольны. Мы доехали, куда нам надо без копейки, а Рустем удовлетворил свое любопытство.
   Немировская была несказанно рада, что темнота скрыла ее румянец, который вдруг залил ее щеки. Анне стало жарко.
   - Ты глупости говоришь! Какие любовники! Я тебе скорее в матери гожусь. Вот сколько тебе лет?
   - Скоро будет шестнадцать.
   - Вот видишь! А мне намного больше.
   - А я бы с тобой переспал. Ты классная. Ты мне сразу понравилась.
   - Даже не думай! - возмутилась Анна.
   Женька рассмеялся.
   - Да расслабься ты. Пошутил я, пошутил...
   В шалаше было еще темнее, чем снаружи и очень холодно. Анна наконец смогла проверить на деле предметы туристического снаряжения. Она расстелила пенку, положила сверху спальный мешок и готова была уже влезть в него, но подумала о подростке. Ему - то гораздо холоднее, да и укрываться нечем. Вдвоем, бок о бок, в любом случае, будет теплее.
   Немировская предложила Женьке часть своего спального мешка. Он не стал выпендриваться, лег рядом и очень быстро уснул. Уснула и Анна.
   ... Она вспомнила огромный супермаркет модной одежды, расположенный на Новом Арбате, в который ходила, как на работу. Ее все там знали - от охраны до топ - менеджера. Ее любили и вылизывали, а иначе быть не могло. Немировская оставляла в этом магазине неприлично большие деньги. В последний раз она присмотрела себе невероятное платье от Кардена - узкое, оливкового цвета, со вставками из кожи питона. Оно гармонично шло к ее зеленым глазам и серебряным волосам. Продавщицы суетились вокруг Анны, засыпая комплиментами. Сияя от счастья, Немировская повернулась к мужу, который, вальяжно развалившись в кресле, попивал кофе.
   - Дорогой, по - моему это платье прекрасно! А ты как думаешь?
   - Весьма неплохо.
   - Ну, ты же купишь мне его? Скажи, дорогой, ведь ты купишь?
   - Куплю. Подойди ко мне.
   Немировский провел рукой по ткани, которая облегала изящную фигуру жены. Он поглаживал ее бедра, и всем вокруг стало ясно - этот мужчина полностью удовлетворен своей женщиной...
   Сон оборвался, но долгие нежные поглаживания остались. Женька лежал рядом, прижавшись к Анне всем телом. Глаза его были закрыты, но рука скользила вдоль бедра Анны. Женщина отодвинулась от Женьки, чувствуя, что предутренний холод пробирается под расстегнутую одежду.
   - Подожди, - зашипел подросток, - Подожди...- его губы поймали губы Немировской и сухой горячий язык проник в рот. Анна с отвращением оттолкнула его, перекатилась по полу шалаша и встала на колени.
   - Угомонись, ребенок! - закричала она. - Успокойся или проваливай отсюда.
   Женька раздосадовано засопел и начал застегивать "молнию" на брюках. Во тьме его глаза лихорадочно поблескивали.
   - Ты чего такая дикая? Я думал, мы согреемся.
   - Думал он!
   - Ладно, прости. Я больше не буду.
   Немировская потянулась за спальным мешком. Ее била дрожь.
   - И чтобы больше ничего такого. Понял?
   Ее вдруг согнуло от кашля, который не отпускал минут десять. Кашель шел из глубины легких, и от боли Анна заплакала. Ее слезы Женька воспринял по-своему.
   - Да не плачь ты... Сказал, что больше не буду, значит, не буду. Слово пацана.
   Он закурил и лег прямо на земляной пол шалаша.
   - Укройся, - сквозь приступы кашля сказала Анна.
   Подросток гордо повел плечами:
   - Обойдусь.
   Он докурил сигарету, бросил окурок на пол и направился к уже потухшему , но еще неостывшему костру досыпать.
  
  
   * * *
   Утром занялся дождь. Небо затянуло до самого горизонта, и длинные косые струи застучали по крыше шалаша.
   У Анны был жар. Она прокашляла до рассвета, так и не сомкнув глаз. Ее бил озноб. Она захотела встать на ноги, но, покачнувшись, упала на пенку. Женька смотрел на нее с тревогой, закурив сигарету. В его глазах появилась решительность.
   - У тебя паспорт есть? - спросил подросток.
   - Да. А что?
   - Это хорошо. Значит, тебя в больницу возьмут. Пока мы не выехали из города, может, ляжешь в больницу?
   - Мне не надо в больницу. Мне надо в Барайхун! Мне очень туда надо...
   - Я посмотрю, что можно сделать, - успокоил подросток. - Где твоя карта Сибири?
   - В рюкзаке...
   Взяв Атлас Южной Сибири, Женька выскочил из шалаша. Анна накрылась спальником с головой и погрузилась в тяжелую полудрему. Дождь шел все сильнее, и вскоре ветхая крыша шалаша перестала защищать от него. Капли стали стучать уже по спальнику.
   Времени прошло достаточно много с того момента, как ушел Женька, но, сколько именно, Анна не знала. Она потерялась в пустоте своей болезни. Она уже устала кашлять, во рту не проходил привкус крови, и волны нестерпимого жара охватывали тело.
   Женька появился внезапно - мокрый как мышь и где-то уже поддавший алкоголя. Он принес Немировской шоколадку и маленькую бутылку дешевого лимонада. Несмотря на плохое самочувствие, Анна слабо улыбнулась.
   - Откуда ты это взял? У тебя же нет денег.
   - Украл, - простодушно признался Женька. - С лотка на местном рынке.
   - И тебе не стыдно? Это же уголовщина.
   Женька нагло улыбнулся.
   - Ой- ой - ой, кто бы говорил! Ты, совершившая убийство. Укравшая вещь, которая официально тебе не принадлежала. Молчала бы и ела.
   - Ты откуда это узнал? - насторожено спросила Немировская.
   - Ты бредила и разговаривала во сне.... Слушай, ты правда, с Рублевки?
   - Ну, да... в общем - то.
   - Здорово! - Глаза Женьки заблестели. - Вот бы побывать у тебя в гостях. Наверное, в твоем доме можно заблудиться, если искать туалет без компаса. Пригласишь в гости?
   - Только компас захвати, - улыбнулась Анна. Потом лицо ее стало серьезным и даже тревожным. - Только ты никому не говори, что слышал от меня. Что знаешь обо мне. Иначе я погибну, понимаешь? Мне в Москву сейчас никак нельзя.
   Подросток ощетинился.
   - Ты думаешь, я ничего не понимаю? Я никогда не стучал и не крысятничал. И никогда никого не предавал. Меня предавали, бывало. Но я - никогда... да приворовывал, бывало. Жрать ведь что- то надо. Морду могу набить, если кто - то полезет первым. - Он спохватился и заговорил быстрее. - Я тут договорился с одним перцем на "УАЗике". Он довезет тебя куда надо. Сказал, что прямо в Барайхун. Он там бывал не раз и все такое.... Только деньги нужны. Он согласился за "пятихатку".
   - За что?
   - За пятьсот рублей. У тебя еще осталось пятьсот рублей?
   - На дорогу хватит.
   Женька вздохнул с явным облегчением. Он сомневался в кредитоспособности Немировской.
   - Тогда пошли. Он ждет нас.
   Сказать "пойдем" оказалось куда как быстрее, чем сделать. Ноги Немировской отказывались нести ее прочь от реки. Подросток свернул сырой спальник, запихнул в рюкзак пенку и потащил Анну за собой вверх по склону. Его ноги в старых прорезиненных кедах то и дело скользили по мокрой траве и тянули вниз.
   У продуктового магазинчика стоял грязный УАЗ с открытым капотом. В капоте возился рослый мужчина в камуфляже. Когда Анна и Женька подошли поближе, мужчина оторвался от своего занятия, повернулся к ним и стал вытирать руки о свои мешковатые брюки. Он был высок, смугл и изрядно небрит, а его темно - русые волосы , мокрые от дождя, касались плеч. Смерив Немировскую долгим, пытливым взглядом, он сказал ей:
   - Деньги попрошу вперед. Тогда и поедем сразу.
   Его голос показался Анне смутно знакомым, но она не придала этому значения. Она полезла в кошелек и достала последнюю купюру. Мужчина взял деньги двумя пальцами и положил их в карман куртки.
   - Георгий, - представился мужчина. - А вас как зовут?
   - Анна.
   - Понятно. Идите в машину, сейчас выезжаем.
   Немировская упала на заднее сидение, покрытое старым клетчатым одеялом. В салоне было тепло и пахло махоркой, выделанной овчиной и сушеным укропом. Анна стянула с ног обувь и мокрые носки и впервые за долгое время почувствовала себя по - человечески. Женька по - хозяйски развалился на переднем сидении рядом с водителем. Вид у него был деловитый и важный.
   Последнее, что помнила Анна, погружаясь в сон, это сильное потряхивание автомобиля на горной дороге. И обрывки разговора водителя и Женьки. "Здесь три зека сбежали на днях, - говорил Георгий. - Один из них местный. Знает горы как свои пять пальцев. Все с оружием, они конвой убили при побеге.... Из - за них не могу детскую группу повести на Белуху. График срывается" - " А за что сидели?" - " Точно не знаю. Говорят, на них грабежи и убийства. Так что вы там поаккуратнее, по ночам не геройствуйте"
   В мозгу Немировской стучало: Барайхун... Барайхун...
   Ей снился странный сон. Она летела, покачиваясь, над землей. Летела и смотрела в небо. Ее ноги касались мокрых после дождя трав. Ледяной, но свежий ветер ласкал лицо и тело. Потом стало жарко. Она была голая, и по телу струилась горячая вода, которую лили откуда - то сверху. Было больно, и по телу бежал холодный липкий пот. Анна хотела встать с горячих досок, го чьи - то сильные и нежные руки крепко держали ее. " Не бойся. Не дергайся. Все будет хорошо", - слышала она чей - то голос и почему-то верила ему.
   Потом ей снилась большая кровать и ароматное масло, которым натирали тело. Немировская тщетно пыталась разглядеть лицо человека, который возился с ней, но сфокусировать свой взгляд не смогла. Ей стало так хорошо и уютно, что все проблемы мгновенно растворились в запахах и звуках, все более приглушенных и умиротворяющих.
   Проснулась Немировская в маленькой деревянной комнате. Кровать, на которой она лежала, была старая, железная, с прогнутым сетчатым матрасом. По оконному стеклу негромко стучал дождь.
   Она завернулась в простыню и по скрипучим половицам вышла за дверь. Комната открывалась на небольшую открытую веранду. За длинным столом сидели несколько человек, в том числе Женька и Георгий. Все пили чай из алюминиевых кружек, жевали крекеры, лежащие прямо на столе и общались. Когда Анна шагнула к ним, Женька сказал:
   - Вот и проснулась наша москвичка.
   - Проснулась, - смущенно произнесла Немировская. Ей стало неловко за свой вид.- Это Барайхун?
   - Нет, - ответил ей бородатый мужчина средних лет. - До Барайхуна еще километров пятьдесят. Дороги размыло, сейчас не проехать.
   - А где мы?
   - Ты присаживайся, - предложил Женька. - В ногах правды нет. На вот, чайку попей.
   - Спасибо, я сначала пойду, оденусь. Прохладно здесь.
   Она вернулась в комнату и взяла со стула свою одежду. Все вещи оказались выстиранными и это так обрадовало ее, что Анна не обратила внимание на некоторые недостатки: едкий запах хозяйственного мыла и отсутствие утюга. Она была в процессе переодевания, когда дверь за ее спиной открылась. В комнату вошел Георгий.
   Немировская смущенно прикрыла майкой обнаженную грудь. Хотела выказать свое недовольство его бесцеремонностью, но вдруг взгляд женщины просветлел:
   - Гоша? Гоша!..
   Мужчина спрятал улыбку в уголках губ.
   - М - да, не сразу же ты меня узнала.
   Он сильно изменился с их прошлой встречи - стал гладко выбритым и приятно пахнущим дорогим парфюмом.
   - Я... это... отвернись. Дай мне одеться.
   - Раньше тебе нравилось, когда я смотрел на тебя, Аня.
   - То было раньше. Все изменилось.
   - Очень жаль. Ладно, я пошел. Захочешь поговорить, я за домом.
   Горный приют был небольшим, в два этажа, с рубленой баней и навесом для приема пищи в непогоду. Возле бани Гоша Борисов колол дрова. Обнаженный по пояс, с волосами, перехваченными на затылке в хвост, он двигался изящно, словно танцевал, а не выполнял тяжелую работу. Немировская глядела на него, чувствуя, как ком встает в горле. Георгий разрубил несколько поленьев, прежде, чем воткнул топор в стену бани и повернулся к Анне.
   - Ну, привет, что ли, - сказал он. - Рад тебя видеть.
   - Здравствуй. Не ожидала тебя встретить тебя когда-нибудь. Нет, правда, не ожидала.
   - Я тоже. Недавно я был на малой родине, видел твою мать. Она рассказала, что ты теперь жена большого человека, живешь в элитном поселке и летаешь на собственном самолете. Ты выбилась в свет, как я посмотрю. Аня, ты ли это?
   - Сама не знаю. Для многих уже нет.
   Георгий достал из кармана сигареты, закурил и присел на поленницу, не сводя с Немировской пытливого взгляда.
   - Ты права. Когда-то мы были молоды и наделали много глупостей. Теперь мы другие. Но ты ведь по- прежнему на меня сердишься?
   Анна пожала плечами.
   - Тебя не должно это волновать. Вчера в Горно-Алтайске я не узнала тебя. Глядела на тебя в упор - и не узнала. Думаю, это многое объясняет. Значит, успокоилась. Значит, забыла. Замужней женщине не пристало вспоминать своих "бывших".
   - Во-первых, не вчера, а три дня назад. Во-вторых, я тоже тебя не узнал вначале. Ты была больной, жалкой и грязной. В оборванке я никак не мог признать некогда любимую девушку. А в-третьих, - он подмигнул, - ведь сознайся, вся эта авантюрная поездка сюда была лишь уловкой, чтобы повидаться со мной. Я угадал?
   - Нет!
   - Твоя мама подробно рассказала обо мне: где я живу и чем занимаюсь. Это я попросил ее об этом. И вот я не успел вернуться из отпуска, а ты уже примчалась в Сибирь под благовидным предлогом. Наша встреча не случайна. Я угадал?
   Немировская вспыхнула.
   - Не угадал. Как было у тебя слишком большое самолюбие, так и осталось.
   Она, полная негодования и досады развернулась, и пошла к приюту. Обычно в этом приюте собирались группы, которые шли по маршрутам разной сложности. С ними проводили инструктаж и давали оборудование, если не было собой. Здесь всегда было многолюдно. Но сейчас, когда туристический сезон был в разгаре, кроме начальника этого заведения и пары штатных работников, никого не было. Весть о сбежавших зеках, которые убили охрану и, вооруженные, рыщут по округе, отбило тягу к путешествиям даже у прирожденных туристов.
   Женька блаженствовал. Он целый день пил чай и играл в подкидного дурака с молодым инструктором Димой. Веселый рыжий студент приехал вместе с Борисовым из Барнаула и должен был вести на легендарную гору Белуху - высшую точку Алтая - группу старшеклассников из туристического клуба. В связи с последними событиями полтора десятка ребят остались в Горно-Алтайске, а Дима откровенно маялся от безделья. Женька, все еще чего-то опасавшись, решил подстраховаться, а поэтому вызвал Анну для разговора.
   - Ты вот что, - серьезно и зло сказал подросток. - не вздумай никому взболтнуть о том, что я бродяжничаю. Я ведь из детдома сбежал еще в марте и туда никогда не вернусь. Если кто какие вопросы задавать будет, ну, начальство местное или Георгий твой, говори всем, что мы вместе едем из Москвы. Что мы давно знакомы и ты знаешь моих родителей. А паспорт я где-то просто потерял.
   - Не говори ерунды! - Отмахнулась женщина. - Я не стану врать. Да и какой из тебя москвич - не смеши людей. Про паспорт тоже никто не поверит. Если кто спросит, то скажу как есть, что встретила тебя в Бийске. Что в этом криминального?
   - А то, что отправят меня обратно. Сначала в милицию, а потом спецприемник. А я туда не хочу. И если не станешь мне помогать, я расскажу, отчего ты из Москвы уехала.
   - Да ты шантажист! - искренне возмутилась Анна. - Мелкий, гадкий шантажист... А еще говорил когда-то, что никогда никому не стучишь. И запомни, Георгий вовсе не мой, не надо говорить, чего нет. И не надо направо и налево трепаться о том, чего не знаешь... И вообще...
   - Не будем пороть горячку. Настучишь ты, настучу и я. Это будет крайней мерой. Мы теперь с тобой в одной связке. Друг друга не выдаем, лишнего не болтаем.
   Он помолчал, дав Немировской отдышаться, затем произнес хитро:
   - Георгий Викторович так смотрит на тебя... Тут слепому и то все видно.
   - Что видно?
   - Все. Ладно, я пошел. Меня Дима ждет.
   ...Серьезные решения не принимаются одномоментно. Но именно так, спонтанно, пришла Анне мысль уехать в Москву. Навсегда. Назло Гоше, который поступил с ней, мягко говоря, не по-джентельменски. Как же ненавидела его тогда Анна! Борисов собирался надолго осесть в родном городе, и девушка знала - им двоим будет в нем тесно. Ей будет тяжело ходить с Борисовым по одним и тем же улицам. Дышать одним с ним воздухом. Видеть рядом человека, который изменил ей, казалось тогда для семнадцатилетней Анны нестерпимой пыткой. Гоша заставил влюбиться в себя. Стал ее первым мужчиной. А потом объяснил ей, что она такая же как все предыдущие пассии - просто восторженная дурочка. А ведь до встречи с ним Анна представляла себе совсем по-другому свою дальнейшую жизнь. После школы она поедет в областной центр и поступит в медицинское училище. Она станет медсестрой, как ее мама. У нее будет гуманная и всегда востребованная профессия, уважение, свой круг друзей и пациентов. В двадцать три года она выйдет замуж, в двадцать пять родит ребенка. Но ее сердце оказалось безнадежно разбитым и планам не дано было осуществиться.
   Много лет прошло с того дня, когда Анна рыдала темной и безлунной ночью в подушку и хотела умереть. За окном пели соловьи, с Волги доносился рев теплоходов, а она то грезила Москвой, то ненавидела себя за свои слезы. Она мечтала уехать, чтобы вернуться лет через пять успешной, богатой и независимой леди. То ли кинозвездой, то ли банкиршей. И навсегда вбить кол ледяного презрения в холодное сердце красавчика Гоши. Он поймет, что Анна вовсе не похожа на провинциальных девчонок, да поздно будет...
  
   * * *
   Немировская вернулась в деревянную комнату, которую выделили для нее обитатели приюта. Она достала из рюкзака смешной полиэтиленовый плащ - дождевик яркого оранжевого цвета. Проехав на поезде через полстраны, Анна видела многочисленных дачников именно в таких копеечных, но надежных дождевиках. Она одела его, натянула капюшон на лицо и покинула дом. Тропа вела женщину круто вверх.
   Дождь уже почти прекратился, лишь одинокие крупные капли стучали по плащу. Тропа исчезла среди папоротника-орляка, который еще только начинал разворачивать свои спирально скрученные стебли, среди незнакомых остролистных трав и поваленных деревьев. Воздух был настолько чист и прозрачен, что слегка кружилась голова.
   Немировская прошла еще несколько десятков метров и замерла на месте - на поляне среди бурелома стояла кабарга. Настороженно прислушиваясь, миниатюрный олень глядел на Анну большими своими влажными глазами. Трепетно раздувались ноздри. Это было так прекрасно и странно - дикое животное рядом с человеческим жильем, что Анна неожиданно для себя рассмеялась - совсем тихо, от внезапно накрывшего ее детского сумасшедшего счастья. Женщина и олень несколько секунд просто смотрели друг на друга. Но что-то заставило зверя вздрогнуть и прыгнуть в заросли.
   Анна осталась одна на поляне. Вокруг нее, словно всполохи огня, распускались ярко-оранжевые цветы. В лучах пробившегося сквозь тучи солнца мир вокруг засеял новыми красками.
   Женщина вздрогнула всем телом, как за несколько минут до этого вздрогнула кабарга. Как ему удалось подойти бесшумно, Немировская не поняла. Плечистая фигура Борисова выросла позади.
   - Что ты здесь делаешь? - строго спросил он.
   - Гуляю. Разве это запрещено?
   - Конечно, нет, если ты не одна. С некоторых пор эти горы стали небезопасными для одиночных прогулок.
   - Неужели? Здесь до приюта рукой подать.
   В стальных глазах Гоши промелькнула насмешка и затаилась в углах губ.
   - Ты, наверное, такая же смелая, когда выбираешь себе бриллианты, - парировал он. - Но здесь тебе не мегаполис. И если такая рафинированная дамочка, как ты, с такими синтетическими когтями и в таких легких кроссовках потеряется, от нее останутся рожки да ножки. Я понятно выражаюсь?
   - Не понятно! - ощетинилась Анна. - Мне непонятно, что ты имеешь против нас, столичных штучек. Я смелая не только когда хожу по магазинам. Я вообще не из робкого десятка.
   - Я заметил, - усмехнулся Гоша. - Только такие отчаянные дуры, как ты, едут на край земли, как на пикник. Комарики не закусали? А ножки не промокли? Это еще потому, что ты настоящих гор не видела.
   - Дуру я тебе прощаю великодушно, - пафосно произнесла Анна. - Как ты был неотесанным мужланом, так и остался им. А сюда я приехала не приключений искать, а по делам. И завтра, когда подсохнут дороги, ты отвезешь меня в Барайхун, где я, как надеюсь, получу все желаемое. Ты отвезешь меня за мои деньги, после чего мы расстанемся. Так что, как видишь, никаких трудностей. И комарики не кусают. Ай!
   Она ударила себя по щеке, на которую сел первый кровосос. Увидев это, Борисов откровенно засмеялся, обнажив крупные, ровные зубы.
   - Все комары и весь гнус попрятался от дождя. Но очень скоро все изменится. Ты будешь верещать и размахивать руками, а над тобой будет роиться целое облако. Мошка забьется под одежду и превратит твое лицо в бесформенный опухший блин. Забавное зрелище!
   Немировская обиделась на эти слова. Крыть ей было нечем. Она знала: стоит ей надуть губки и посадить глаза на мокрое место, и Дмитрий Иосифович выполнит любые ее капризы. Но похоже, эта дамская уловка на Георгия Викторовича Борисова не распространялась.
   - Хватит дуться, снисходительно сказал Гоша. - Пошли домой.
   Он взял было женщину под руку, но Анна гордо вырвала свой локоток из его крепких пальцев. Борисов нагло ухмыльнулся и пошел впереди не оглядываясь.
   "Индюк самовлюбленный", - подумала Немировская. Она поняла, что не хочет ехать В Барайхун именно с Гошей. Пыткой, мучением покажется ей дорога вместе с ним. Своими сомнениями она поделилась с начальником приюта.
   - Георгий действительно непростой человек, - согласился с ней начальник, которого здесь все по-простому звали Трофимыч. - Если бы не его дурацкий характер, он мог бы сделать карьеру в департаменте по окружающей среде. Но уже много лет водит группы. Только вот что, Анечка, придется вам потерпеть его колкости и не всегда уместные шутки. Кроме него из присутствующих в Барайхун никто не попадет.
   - Почему?
   - Не хотел вам говорить, но раз вы так туда рветесь... Ладно, расскажу. Барайхун считается на Алтае местом очень странным.
   Трофимыч рассказал вот что. Люди знающие, часто называют Барайхун Бермудским треугольником Центральной Азии, потому что творятся там странные вещи. То люди исчезают бесследно. То, наоборот, появится вдруг человек, которого все давно считали умершим или пропавшим без вести. Его искали в совсем другой части страны, а он объявился в окрестностях Барайхуна, ничего о себе не помнящий. Там никакая связь не работает. Говорят, что даже со спутника район Барайхуна четко не виден, как ни смотри. В Барайхун много людей стремится попасть, но не все достигают цели. То ли место это проклятое, то ли благословенно небесами, а, может, просто не все проводники знают дорогу. Но идут к Барайхуну многие, а добираются до цели единицы. А вот Георгий Борисов бывал там не единожды. Пешком проходил через затяжной перевал или проезжал на своем "Уазике" по разбитой старой дороге, которая большую часть года для передвижения не пригодна. Так что ежели Анна хочет попасть в это горное поселение, то ей придется молчать и терпеть выходки проводника. Другого выхода у нее нет.
   - Кстати сказать, Гоша долго с вами провозился, - в завершении своего пламенного монолога сообщил Трофимыч.- когда привез сюда в приют. Пацаненок ваш, Женька, был как огурчик, только грязный очень. А вы были сильно больны. Температура за сорок да и кашель нехороший. Уж я-то знаю, как начинается воспаление легких. Так вот, Георгий с вами поработал как надо: пропаривал в бане, растирал пихтовым маслом. После его процедур все встают на ноги.
   - Так это был Гоша! - изумилась Анна.
   Она смутно помнила горячий пар и похлестывание веника. И то, как сильные и нежные руки растирали ее тело. Сначала ступни, а потом все выше и выше - бедра. Значит, это Борисов мял ее и переворачивал словно куклу. А она таяла под его руками, как воск - безвольная и в полузабытье. Никогда в жизни Немировская не позволит ему больше прикасаться к ее телу, уж лучше сразу умереть.
  
   * * *
   Женька разбудил Анну чуть свет - еще солнце не начало свой путь по небосклону. Он сообщил, что пора ехать. Немировская, растерянная после сна, съежившись от предутреннего холода, вяло стала собираться.
   На веранде Борисов завтракал гречневой кашей с тушенкой. Он предложил Немировской разделить с ним трапезу и показал на эмалированные миски в большой бадье с водой - их надо было ополоснуть, а после сходить за кашей в летнюю кухню под навес.
   Анна давным-давно забыла, когда ей доводилось мыть посуду, но пришлось вспомнить, как это делается. В котелке она выскребла со стенок слегка подгоревшую гречку, в ведре нашелся горячий чай. Стараясь не обжечься, она вернулась на веранду, неся впереди себя кружку. Несколько капель все же упало на пальцы, и Анна зашипела от боли, поставив кружку на стол.
   - Неужели больно? - насмешливо спросил Борисов, который все время наблюдал за женщиной. - Ай-ай-ай, бедные пальчики. Ну дай, я их пожалею.
   - Обойдусь, - огрызнулась Анна.
   Она спешно ела кашу, пропахшую костром, и мечтала о кофе со слоеной французской булочкой. Но пила она чай с ароматом хвои - таким крепким, что сводило скулы. Чтобы хоть как-то допить чай под цепким взглядом Борисова, ей пришлось положить в кружку несколько ложек сахара. Гоша и здесь не мог не избежать колкого комментария.
   - А я думал, что гламурные столичные штучки берегут фигуру. Никаких углеводов, сахар - белая смерть и прочие маразмы. Сидят пожизненно на диетах. Ты меня разочаровала.
   Анна старательно делала вид, что не слышала этих слов.
   Некоторое время спустя, когда туман стал рассеиваться под натиском восходящего солнца, Борисов завел свой "Уазик" и отъехал от приюта. В Барайхун он вез не только Анну. За ней увязался, и почему-то не был отвергнут водителем, Женька.
   Немировская не переставала удивляться раскинувшемуся вокруг величию. И столетним лиственницам, стоящим как часовые над огромными валунами. И запрудным озерам, по скалистым берегам которых еще лежал снег. И сине-оранжевым полянам. Она вертела головой и вправо, и влево, боясь, что хоть одна деталь ускользнет от ее взгляда. Женька, который сидел рядом с водителем, повернулся к Анне и спросил:
   - Вот ты была в разных местах на земле. Где красивее: здесь или на тропических островах?
   - Здесь, - не задумываясь ответила женщина.
   Впервые Женька посмотрел на нее с уважением. Без жалости и удивления, а как на человека, равного себе по восприятию мира.
   Машина, урча и пыхтя, поднималась по горному серпантину. Внезапно Гоша сматерился и заглушил мотор.
   - Приехали, констатировал он. - Все, Барайхун не пускает.
   Анна еще не поняла, в чем дело, а Женька и Гоша уже прохаживались вдоль огромной глыбы камней, перекрывшей путь. На расчистку такого завала даже с хорошей техникой обычно уходит не менее суток.
   Немировская вышла из машины и досадливо ударила ногой по одному из валунов.
   - Что же теперь делать? - спросила она скорее у себя, чем у своих спутников.
   - Пешком пойдем, - ответил Гоша. - Здесь недалеко осталось, километров двадцать.
   - Ой, так это же много! Тем более по горам.
   - Есть другой вариант - вернуться назад. Три часа, и мы снова в приюте. Заодно проедем мимо пейзажей, которые тебя так впечатлили.
   Немировская замотала головой.
   Борисов вытащил из машины два рюкзака - один свой, другой Анны. Женька приподнял рюкзак мужчины и тут же с грохотом поставил его на землю.
   - Чего он такой тяжелый? - Спросил он.
   - Там запас продуктов для нас. И кое-что для жителей поселка. В гости некрасиво приходить с пустыми руками. Это позволяют себе только взбалмошные жены московских олигархов.
   Анна зарделась, но промолчала.
   Последним из автомобиля был извлечен охотничий карабин, чье появление сопровождалось восхищенным и завистливым взглядом подростка. Поймав этот взгляд, Борисов сказал:
   - Можешь посмотреть, только аккуратно.
   Он отогнал свое транспортное средство подальше в кусты, запер дверь и, взвалив на плечи рюкзак, зашагал вперед. Анна и Женька зашагали следом.
   Никогда еще прогулка на свежем воздухе не давалась Немировской с таким трудом. Идти нетренированному человеку со скоростью, который задает самый сильный участник группы, оказалось делом нелегким. Анна не хватало дыхания, а едкий пот разъедал глаза. На помощь пришел Женька. Он сорвал с шеи женщины шарф и, свернув в узкую полоску, обернул вокруг ее головы.
   - От пота, - пояснил он.
   Анна была благодарна мальчишке за помощь - она сама ни за что не догадалась бы сделать это. Они остановились всего на минуту, а широкая спина Борисова уже маячила далеко впереди. Он не собирался ждать безнадежно отстающих людей.
   Один привал Гоша все-таки предложил сделать. Это случилось часа в четыре пополудни, когда, по словам мужчины, самая сложная часть пути была пройдена. Анна так устала, что упала в траву, даже не расстилая пенку. Тучи мошкары роились над головой, но не было сил поднять руку, чтобы отогнать их.
   Женька и Гоша развели костер. Густой дым разогнал большую часть назойливых насекомых. Мужчина достал из рюкзака две пустые пластиковые бутылки и протянул их мальчишке.
   - Сбегай-ка за водой. Здесь недалеко, вниз по склону река.
   Отослав подростка, он подсел к неподвижно лежащей Анне.
   - А теперь скажи-ка мне, Анечка, зачем ты забралась в такую глушь.
   - Так получилось.
   - Ответ не принимается. Я хочу знать, ради чего я трачу свое личное время и ползаю по этим горам.
   - Ради тех пятисот рублей, которые я заплатила тебе.
   Борисов полез в карман камуфляжной куртки и, достав свернутые пополам деньги, протянул их Немировской.
   - Можешь взять их обратно. Я расторгаю договор. Я не хочу иметь ничего общего с человеком, который меряет мир деньгами, как высшей точкой отсчета. Отсюда до Барайхуна недалеко. Ты сама доберешься до темноты. А я с мальчиком возвращаюсь обратно. Всего доброго. Надеюсь, что Барайхун приветливо встретит тебя.
   Он стремительно поднялся на ноги, поднял оброненный карабин.
   - Женька! - Позвал Борисов.
   - Подожди!..
   Анна не смогла подняться быстро. У нее получилось в три приема: сперва на колени, потом на корточки, после во весь рост. Ее ноги гудели от слабости. Борисов с легким раздражением смотрел на женщину.
   - Советую поторопиться. В горах рано темнеет.
   - Подожди... - с тихим отчаянием повторила Анна. - Наверное, мы просто не поняли друг друга.
   - Или ты меня не поняла.
   - Хорошо. Пусть так. Но и ты виноват. Ты все время надо мной подшучиваешь. Все время издеваешься.
   - Не над тобой. Над твоей заносчивостью. Над твоим ужасным характером, который с годами становится все хуже. Представляю, в какую сварливую, без юмора старуху ты превратишься лет через так дцать.
   - Я вовсе не такая!
   - Спрячь деньги. Они еще пригодятся тебе. А мне скажи, в чем причина того, что ты оказалась на Алтае?
   - Проблема с мужем. Я никак не могу родить ему ребенка.
   - А ты настолько любишь его, что не можешь этого не сделать?-
   - Он бросит меня, если я не рожу ему наследника. Для него это принципиально. А на мое место у Дмитрия много претенденток.
   - Тебе нужна его любовь или его деньги?
   - Это тебя не касается.
   Борисов пожал плечами.
   - Может быть. Но почему ты уверена, что дело не в твоем муже?
   - Я лечусь много лет. Барайхун - моя последняя надежда. Мне одна женщина рассказала о неком целителе Амархане. Он знает секреты исцеления.
   - Магия - шмагия, зелья, заговоры... Баловство все это. Не верю я в эту галиматью.
   - А я верю!
   - Рад за тебя.
   Запыхавшийся Женька с бутылками воды появился на склоне. Путники пообедали консервами с черным хлебом. Чай решили не заваривать, воду выпили просто из горла бутылки, и была она сказочно вкусной. Ледяная, чистая - она сводила зубы и восстанавливала силы. Привал привалом, но Анна рвалась вперед, к конечной точке своего пути. Усталость ушла на второй план, когда она, ломая ногти, карабкалась по склону. Перейдя через горный ручей, Немировская обогнала своих спутников и остановилась у кромки леса.
   - Сердце Алтая, - сказал Гоша.
   - Что?
   - Сердце Алтая. Так переводится с древнего местного языка слово Барайхун. Вот оно - сердце гор на твоих ладонях.
  
   * * *
   Перед ними лежала узкая долина, зажатая с двух сторон горами, с вершин которых никогда не сходил снег. Изумрудно-зеленые луга тянулись до горизонта. В долине темнели одноэтажные строения, сгрудившиеся вместе. По вымощенной щебнем дороге Анна поспешила к поселку. Чем ближе она продвигалась к поселению, тем более гнетущим и тяжелым казался ей воздух вокруг. И лишь поравнявшись с первыми домами стало ясно, в чем причина возрастающей тревоги.
   Вместо простых и просторных домов здесь темнело пепелище. Холодный горный ветер гонял по улицам обгорелые клочки газет и тряпья. От отчаяния у Немировской подкосились ноги.
   - Этого не может быть... Этого не должно быть...- горестно произнесла она.
   Борисов посмотрел на тихо плачущую Анну, на растерянного Женьку и сказал.
   - Да, дома сгорели. Но ведь люди-то должны остаться.
   И он двинулся вперед по улице.
   Пожар, который бушевал здесь совсем недавно, уничтожил лишь одну сторону одной из трех существующих улиц. Но уцелевшие дома стояли пустыми. Только в одной избе теплилась жизнь. В окнах горел свет и лаял на привязи большой лохматый пес. На собачий голос из дома выскочил маленького роста мужчина алтайских кровей с ружьем в руках.
   - Эй, чего нужно? - Крикнул он с крыльца.
   - Мы приехали к Амархану, - ответил Гоша. - Где Амархан?
   - Его нет. Уходите отсюда.
   - Подождите! - выступила из-за Борисова Немировская. - Вы не имеете права нас прогонять. Мы из Москвы сюда приехали на встречу с вашим целителем.
   Алтаец опустил ружье и покачал седеющей головой.
   - Еще три страждущие души? Поздно же вы здесь появились.
   - Да ладно, до темноты мы почти успели добраться сюда, - отмахнулся Борисов. - Теперь бы надо увидеть вашего целителя. У него можно остановиться на ночлег?
   - Поздно, поздно, - повторил алтаец. - Нету больше нашего Амархана.
   Путников провели в дом. Сразу же стало понятно, почему обезлюдил поселок. В большой комнате с низкими потолками собралось полсотни человек - почти все население Барайхуна. Женщины плакали, утирая глаза. Горстка перепуганных молчаливых детей жалась в углу. Мужчины неловко мяли в руках шапки и крестились. Причиной всеобщего смятения и скорби был гроб. Простой, наспех сколоченный, он стоял посередине комнаты на четырех табуретках. В изголовье горели длинные белые свечи.
   Анну слегка толкнули а спину и она, шагнув вперед, оказалась рядом с покойником. В гробу лежал длинноволосый, не старый еще человек, с четкими, словно вырубленными из камня чертами лица. Тонкие, необыкновенно красивые восковые пальцы скрещенных на груди рук могли принадлежать скорее пианисту, чем жителю дикой деревушки.
   - Вот он, Амархан, - услышала Анна голос, донесшийся до нее словно сквозь густой туман. - Всем дарил молодость и здоровье, а себя не сберег...
   - Жалко-то как... - заплакала какая-то старушка.
   - Мы пойдем, пожалуй, - робко пробормотал Женька, который чувствовал себя рядом с гробом явно не в своей тарелке.
   Борисов удержал подростка за плечо.
   - Что здесь произошло? - спросил Георгий. - Отчего случился пожар? И как умер ваш целитель?
   - А вы что, из милиции? - дерзко спросил высокий парнишка с прыщами на лице.
   - Нет. Я из спортивно-туристического центра города Барнаула. Меня зовут Георгий.
   - А мы вас помним, - сказал кто-то. - Вы здесь уже не раз бывали.
   - И, думаю, побываю не раз. Так что же здесь случилось?
   Местные жители поведали о том, как несколько дней назад появились в поселке три человека с замашками уголовников. Начали задирать местную молодежь и возмущаться, что никто не продает им самогон. Напали у колодца на девочку, ее кое-как отбили мужики. Когда чужаков стали выгонять из Барайхуна, они, уходя, со злости подожгли несколько домов. Здесь, на высокогорье, почти всегда ветер, и он быстро раздул пожар. Все дома построены были давно, из многовековых лиственниц, которые вспыхнули быстро и весело, как спички. Поскольку до пожарной части километров сорок, то тушили огонь своими силами - и стар, и млад. Местный староста сел на свой мотоцикл и отправился в райцентр за милицией, но в тот вечер, после грозы, дороги оказались размытыми. Старосте пришлось добираться в обход, через дальний перевал, а это лишние пять-шесть часов в пути. От полного уничтожения поселок спас дождь - он начался до того, как пламя переметнулось на другую сторону улицы.
   - И они убили Амархана? - спросил Борисов.
   Вместо ответа женщины зарыдали в голос.
   - Что же это такое творится? - прошептала Анна. - Ну почему это произошло со мной?
   Пока в доме Амархана шел "разбор полетов", Немировская выскользнула из комнаты и побрела по улице. Ветер разносил запах гари. Откуда-то доносилось тревожное блеянье овец, видимо, местное стадо гнали с пастбища. Надрывно лаяла единственная собака, которую не успели застрелить резвящиеся уголовники.
   В быстро надвигающейся темноте природа меняла свою палитру. Голубые и зеленые тона потухли, уступив место пурпурно-лиловому закату. Переливающиеся золотом облака быстро летели в глубоком черном небе. Звезды рассыпались крупными россыпями, как необработанные алмазы. В Москве уже давно не осталось и клочка такого неба.
   Жить было незачем. Мир разбился на такие мелкие осколки, что собрать из них целую картину уже не представлялось возможным. Все, что произошло в Москве - не сейчас ли Анну ждала расплата?
   Она спустилась к реке, которая журчала в десятке метров от жилья. Река бежала с гор, а потому была стремительная, мелкая и говорливая. Вода в ней казалась ледяной даже в летний полдень. Эта река давала воду для поселка, потому что на весь Барайхун был лишь один колодец.
   Немировская зачерпнула воды, чтобы обмыть заплаканное лицо. На ее запястье заблестел, выскользнув из рукава куртки, браслет "Сердце Алтая". Он был на руке женщины и в поезде, и во время ночевки в шалаше, и в горном приюте. Но в своих странствиях Анна совсем позабыла про него. Но это был словно не ее браслет и не ее руки. Глупо смотрелось обработанное золото среди дикой природы. И руки - в порезах и язвочках от расчесанных комариных укусов, без акриловых ногтей и с остатками стойкого маникюра - неужели теперь это ее руки? Она, наверное, себя в зеркало не узнает, если найдет зеркало в этой глуши.
   Женька через некоторое время отыскал Немировскую, сидящую на камне у воды. Он сообщил ей хорошую новость - Георгий договорился насчет ночевки. Он решил остаться на завтрашние похороны Амархана, которые состоятся ровно в полдень. "А еще, - заговорщицким голосом произнес подросток, - местные жители решили пойти навстречу московской гостье. Староста поселка разрешит тебе покопаться в архиве Амархана"
  
  
   * * *
   Гостям нашлось место в цеху по переработке овечьего молока и мяса, прямо на полу, на овечьих шкурах. Поскольку трансформаторная будка тоже сгорела в пожаре, укладывались спать путники под неверное мерцание свечей, сделанных из парафина пополам с овечьим жиром. Очевидно, овцы здесь были основным источником жизни.
   На ужин съели макароны быстрого приготовления, которые не надо варить, а достаточно запарить стаканом кипятка, и сдобные сухари с изюмом. Пили перебродившее овечье молоко, купленное у местных жителей. В конце трапезы Гоша достал из-за пояса флягу протянул Немировской.
   - Выпей и постарайся расслабиться, - посоветовал он.
   Во фляге оказался коньяк весьма недурного качества, чему Анна сильно удивилась. Приложившись к горлышку несколько раз подряд, анна почувствовала себя гораздо лучше. Женьке тоже досталось два глотка, и он, тут же осоловевший и подобревший, выскочил на улицу покурить.
   Немировская легла на мягкие, с тягучим запахом шкуры. Она долго не могла сомкнуть глаз. Слева ворочался в беспокойном сне Женька. Справа крепко спал Борисов. Она почему-то подумала, как хорошо было бы лечь к нему под бок, прижавшись всем телом. Но Гоша не чувствовал прикосновений Анны. Он тихо похрапывал, широко раскинув руки.
   ... В этот модный небольшой ресторан Анна устроилась лишь для того, чтобы все время быть на виду. Толстосумы, приходящие сюда на бизнес-ланч не могли не обратить внимания на хорошенькую зеленоглазую официантку. Ее желание познакомиться с кем-нибудь исполнилось в первый же вечер - какой - то чеченский воротила бизнеса с бородой по пояс пригласил "прокататься". Но Анна приехала в Москву не для того, чтобы размениваться по мелочам. Чтобы любой папик мог "покатать" ее. Она твердо знала, какой ей нужен мужчина: готовый жениться, умный и щедрый. Ведь она сама была не дурочкой и не уродиной. Днем училась на медсестру, вечерами работала в ресторане и снимала крошечную комнату в коммунальной квартире. Она ходила в театры и на вернисажи, не пропускала благотворительных банкетов и пробивала себе пути в околобомондные круги. Она знала, что рано или поздно Москва станет милостивой к ней, а иначе быть просто быть не могло...
   Хоронили целителя на скромном поселковом погосте. Хоронили с почестями, как и должно быть с любимым и уважаемым человеком. Анна плакала искренне и так долго, что Женька, стоящий на панихиде рядом с ней, постарался увести женщину подальше. Вечером, после поминок, староста пригласил Анну в дом Амархана.
   Старостой оказался маленький алтаец, тот самый, что накануне неприветливо встретил путников. Имя у него было не под внешность - Павел Хохлов - и он плохо говорил по-русски. Он пригласил Анну пожить в доме Амархана, благо, места в нем было много, а заодно разобрать архивы и записки целителя, которые тот хранил как попало. Он уже прознал, что у женщины есть медицинское образование, а потому предложил ей воспользоваться записями, чтобы исцелить свой недуг. Заодно Немировская могла бы помочь местным жителям пасти овец и яков или работать на стройке. К зиме сгоревшие дома надо восстановить. Рабочих рук здесь всегда не хватает.
   Нет, Анне не предлагалось работать бесплатно. В конце лета ей заплатят, и она сможет вернуться в Москву первым классом - все честь по чести. Кроме того ее товарищ Женька уже дал согласие остаться в Барайхуне.
   - А Георгий Викторович останется здесь? - спросила Анна после того, как алтаец привел ей все доводы остаться в поселке.
   - А Георгий Викторович возвращается на работу, - донесся до нее насмешливый голос Борисова. Мужчина сидел в дальнем углу комнаты и сливался с полумраком.
   - Я хочу подумать до завтра, - ответила старосте Немировская. - Можно, я дам ответ завтра?
   - Можно. Отдыхай пока.
   Павел вышел из дома. Анна решила проводить своего гостя, а заодно подышать воздухом. Сразу же ветер, почти никогда не стихающий над Барайхуном, лег на лицо. Рядом вспыхнул огонек сигареты - это Гоша последовал за ней из дома и решил покурить.
   Немировская злилась - почему Борисов преследует ее. Ей так нужен покой и одиночество хотя бы до рассвета, ей надо собраться с мыслями и подумать над неожиданным предложением. А Гоша снова рядом. Ладно, если он будет просто молча курить, но нет, Борисов опять пустит в ход свои едкие комментарии и насмешки.
   - Ты почему-то стала заинтересована в моем присутствии, - сказал он.- Хотя еще пару дней назад видеть меня не желала. Интересно, с чего вдруг такая перемена?
   - С того, что нехорошо бросать в беде людей.
   - В беде? О чем ты? Ты получила все, что можно получить в данной ситуации. Да и Женька рад остаться здесь на пару месяцев. Кстати. - Борисов выдержал паузу. - Это правда, что ты состоишь в отношениях с этим малолеткой?
   - О, господи, вот противный пацан! Это его фантазии.
   - Ну, в общем, я так и думал, - на лице Гоши вдруг появилось облегчение. - Значит, я был прав. Я не поверил его россказням.
   - И что?
   Георгий не ответил. Он положил руки на плечи Немировской, повернул ее к себе лицом и поцеловал в сухие разгоряченные губы. Это было так ожидаемо и так внезапно, что Анна растерялась. Как в юности, когда Гоша целовал ее в первый раз в "по-взрослому". Ноги ее подкосились и она вцепилась в мужчину со всей страстностью, на какую была способна.
   - Останься... - прошептала Анна, переводя дух. - Останься со мной в Барайхуне...
   Но вместо ответа Гоша запустил пальцы в ее длинные распущенные волосы и, откинув ее голову назад, продолжил целовать с новой силой.
   Борисов остановился так же внезапно, как и начал. Он опустил руки, чтобы скрыть дрожь, которая прокатилась по возбужденному телу. Его глаза заблестели.
   - Мне надо идти. Прости, но у меня все маршруты расписаны до конца октября. Скоро твой брат с семьей приедет в Барнаул, надо его встретить. Хочешь, поедем к твоим родственникам вместе?
   - Хочу. А еще я тебя хочу...
   Гоша обнял Анну, но теперь уже без страсти, а просто с нежностью. Он гладил ее волосы, ее хрупкую спину, ее упругие бедра. Немировская таяла от блаженства. Закрыв глаза, она растворилась в своих ощущениях и ждала ответа. И он не заставил долго ждать.
   - Мы с тобой семейные люди, - сказал Борисов, мягко отстраняя от себя Анну. - У тебя есть любимый муж, у меня - жена и дочь.
   Немировская оттолкнула мужчину и голос ее зазвенел.
   - Тогда зачем все это? Зачем эта нежность?
   Она оттолкнула Борисова и, развернувшись, побежала в цех, где спала накануне. Она упала на мягкую овчину и накрылась спальником с головой. Анне безумно хотелось плакать, но слез не было.
  
   * * *
   В тот же день Георгий ушел из поселка. Он оставил Анне и Женьке содержимое своего рюкзака, захватив только ружье.
   Немировская осталась в другом - чужом и непонятном для нее мире. Еще более чужом, чем тот, что встретил ее сразу за Третьим Московским транспортным кольцом. В нем не было телевизоров, сотовой связи, ресторанов, массажных кабинетов и ювелирных салонов. Но была работа - ежедневная, изнуряющая и монотонная. Анна просыпалась каждый день раньше солнца, чтобы успеть подоить овец и яков. Первые пару недель она смотрела, как это делают другие женщины, но потом стала доить сама. Вначале данный процесс никак не хотел идти гладко, но постепенно из-под рук миллионерши струйки теплого молока стали бежать все ровнее и увереннее.
   А потом садилась разбирать архивы Амархана. Погибший целитель был наполовину алтайцем, наполовину монголом. С двумя высшими образованиями - одно из них лондонское, другое московское - и ученой степенью, он вернулся в горный поселок на свою малую Родину. Амархан считал этот уголок земли особенным. В поселке, расположенном на пересечении трех стран и главных энергетических потоков, Амархан видел идеальное место для медитаций и исцеления. Чтобы подлатать тело и успокоить душу, если верить записям Амархана, надо забыть о суетливом и бренном мире и пороках цивилизации.
   Немировская нашла учетную книгу, где целитель подробно фиксировал, какой человек, когда и откуда приезжал к нему и с какой проблемой. А так же, сколько времени пробыл здесь. Всего в списке Анна насчитала более ста человек, которые жили в доме Амархана и с которыми он работал. Видела и фотографии людей до и после лечения. Разница в их образах была разительной. Прочитала Анна и список болезней, с которыми имел дело Амархан в своей практике. Диагнозы впечатляли. Вот только решения своей проблемы женщина пока не встречала.
   После того, как восстановили трансформатор, работа в цеху возобновилась. Немировская помогала следить за бродильной установкой, превращающей молоко в сыр. Она помогала всем, кто обращался к ней за помощью, а таких становилось день ото дня все больше. Правда, Анна все делала достаточно медленно - не хватало навыков, но ее старания ценили. Любые рабочие руки были в цене.
   Анна избавилась от некоторых привычек, выработанных за годы жизни в тепличных условиях рублевской праздности и научилась довольствоваться малым. Простой грубой пищей, минимумом одежды и отсутствием удобств. Ей было очень непросто физически. Но при этом она испытывала странное и забытое чувство, которое подхлестывало ее и помогало держаться на ногах от рассвета до глубокой ночи. Она была свободной!
   Чем дольше она жила в Барайхуне, тем чаще ее посещала мысль остаться здесь как можно дольше. Там ее уже никто не ждал, никто ей не был нужен. Анна прокручивала в голове варианты развития своей дальнейшей жизни.
   Вариант первый. Она возвращается к Дмитрию Иосифовичу, валяется у него в ногах, вымаливая прощение и довольствуется теми крохами, которые отныне будут перепадать ей с "барского стола". Убийство Снежаны оседает где-то в архивах благодаря деньгам и связям Немировского. Она по-прежнему его жена, но лишь формально. А какая-то малолетняя красотка пожинает лавры счастливой матери наследника олигарха.
   Вариант второй. Немировский сам все прощает Анне, но разводится с ней. Она получает отступные, возвращается к родне на Волгу и начинает там новую жизнь в старом интерьере.
   Было еще много разных подобных вариантов, но ни один из них не устраивал женщину.
   Но все переменилось, когда в Барайхуне появился новый человек. Он был крепок, рослого телосложения и имел окладистую светло-рыжую бороду, которая закрывала пол-лица. Лишь маленькие светлые глазки тревожно поблескивали под кустистыми бровями.
   Человек представился Сергеем. Он приехал к целителю и очень был удивлен, когда узнал о его безвременной кончине.
   Поскольку в доме Амархана теперь хозяйничала Немировская, Сергея повели прямо к ней. Анна встретила его приветливо. Любой новый человек для нее, томившийся в информационном вакууме, был прежде всего источником новостей. Немировская готовила запеченную баранину с черемшой, а потому предложила гостью разделить с ней ужин. Она позвала Женьку, который гулял на улице с соседскими подростками, и попросила его подсуетится с чаем, пока сама будет расставлять на столе простые разноцветные тарелки. Мальчишка принес горсть листьев душистых трав, которые здесь использовались вместо заварки, и с любопытством уставился на гостя.
   Женщине многое хотелось выпытать у Сергея, но тот оказался человеком неразговорчивым и неосведомленным. На вопросы отвечал "Не знаю", "Не слышал", "Не видел". Зато ответил на главный, мучающих всех местных жителей вопрос: поймали или нет бежавших более месяца назад зеков. Сергей рассказал, что несколько дней назад ему довелось ночевать в милиции райцентра. И в отделении только и было разговоров, что об удачно проведенной операции по задержанию опасных преступников. Сергей слышал краем уха, что поймали их в районе какого-то поселка, причем одного из них убили при попытке к бегству. Сообщив это, Сергей быстро перевел разговор в другое русло.
   Он стал расспрашивать Немировскую, что ей известно о сокровищах Амархана. Ходят слухи, что он знал путь к невероятным богатствам, которые сокрыты в недрах гор. Эти неожиданно оживленно задаваемые вопросы не понравились Анне. Ни о каких сокровищах целитель не писал в своих работах. Он даже не упоминал о кладах, зарытых в горах. Анна прочитала множество рецептов, способных исцелить людей, и они, бесспорно, являются богатством, правда, духовным, а не материально осязаемым.
   Мужчина остался ночевать в цеху, где когда-то останавливалась Анна. Пустить его в дом женщина не решилась. Когда совсем стемнело и все дела были сделаны, Анна отправилась к Павлу, чтобы поделиться своими опасениями.
   - Мне не нравится мой гость, - сказала женщина с порога. У Хохлова всегда находилось много, и Немировской не хотелось лишних пять минут отнимать у главы большого семейства и обладателя большого хозяйства: пока зайдешь в комнату, пока поздороваешься со всеми членами семьи...
   Зная такую особенность Анны, Хохлов тоже был краток:
   - Говори!
   - Этот Сергей какой-то странный. Как из дикого леса вышел. Ничего не знает о том, что творится в мире, зато все время расспрашивал о каких-то сокровищах. Прямо детективная история.
   - Да? - узкие глава старосты стали еще уже. - Пойдем, поговорим наедине.
   Немировская, которая к этому времени суток обычно валилась с ног от усталости, поплелась за Павлом за дом, где раскинулась завалинка спрятанная среди кустов смородины. Здесь было тихо, темно и никто не мешал им пообщаться.
   - Амархан просил пришлым о том не рассказывать, хранить в тайне. Но ты почти своя, думаю, тебе надо это знать. Лет пятнадцать назад приехал сюда один китаец. Амархан помог ему избавиться от болезни, и в благодарность тот оставил много драгоценностей из золота и драгоценных камней. Я видел эти диковинные вещи. Я ничего не понимаю в золоте, но думаю, они очень дорого стоят. Тем более, им много столетий. Амархан говорил мне, что когда его не станет, надо будет эти вещи пустить на благо поселка. Только с тех пор я украшений не видел и ничего не знаю о них.
   - В доме их точно нет, - сказала Анна, - ну, разве в неизвестном мне тайнике. Может, он их куда-нибудь спрятал?
   - Не знаю я. Да и тебе лучше об этом не знать, душа спокойней будет. И не говори ничего Сергею.
   -Конечно, не скажу. А сокровища - да бог с ними. Они еще никому не приносили счастья.
   Когда Немировская подходила к дому Амархана, на пороге ее ждал Женька.
   -Чего не спится? - спросила Анна.
   -Да так... - он замялся. - У меня завтра день рождения. Исполняется шестнадцать лет.
   - Да ну! Что ты раньше молчал? Я бы с подарком подсуетилась.
   - Успеешь еще. Когда в Москву поедем, я тебя раскручу по полной программе.
   - Ты, наверное, мечтаешь о хорошем мобильнике. Или о ноутбуке. Я угадала?
   - Нет. Я хочу байк. Пусть даже не самый крутой, но чтобы новый. Чтобы на нем ездить, а не чинить.
   Анна рассмеялась.
   - Губа у тебя не дура, юноша. Не знаю, правда, где здесь можно найти тебе такую игрушку. Не знаю, как тебе помочь.
   - А ты мне уже помогла.
   - Чем?
   Вместо ответа Женька улыбнулся.
   - Я пойду, пройдусь перед сном. Покурю, с парнями поболтаю. Не жди меня, ложись спать.
   Жил Женька тоже в доме Амархана. Спал в большой комнате под иконами на старом, продавленном диване. Анна обосновалась в комнате, которую про себя называла "кабинет". Там она работала над бумагами, там же находилась и кровать. Еще немного времени пройдет, и Немировская, наверно, станет называть этот кабинет своим.
   Она зажгла яркий абажур над столом, задернула занавеску из плотного желтоватого тюля на окне и стала переодеваться. Ей показалось или правда что-то изменилось в комнате? Неровно лежали бумаги, папки были сдвинуты с места. Большой ящик, стоящий под кроватью, был выдвинут почти на треть...Анна зажмурилась и снова открыла глаза. От усталости ее штормило. Нет, она разберется завтра. Сегодня сил уже не осталось.
   ...День рождения Анны Александровны был в разгар зимы, в конце января. Московские зимы она не любила, поволжские - тоже. Солнце, море, золотой песок и пальмы, ветви которых перебирал прозрачный бриз - вот о чем она всегда думала, глядя на снежные хлопья, падающие на мегаполис. Немировский отвез ее в аэропорт, даже не предупредив о дальней дороге. Личный "Боинг" был уже готов к вылету. Десять часов - и они приземлились на одном из островов Полинезии. Легкий катер доставил их в тропический рай с прозрачно-голубыми лагунами и скалами, поросшими буйной растительностью. Среди кокосовой рощи их ждало скромное пятизвездочное бунгало, обнесенное изгородью из живых цветов. И солнце, огромное, ласковое и необузданно - дикое, глядело с безоблачного, почти нереальной синевы неба. Этот тропический рай был подарен Анне на двадцать пятый год рождения ее мужчиной, который тогда еще любил ее и готов был кинуть к ее ногам все острова и океаны...
   Немировская думала о подарке для Женьки, но перед ее мысленным взором вставало тропическое солнце. "Завтра, все будет завтра...", - сказала она себе, погружаясь в глубокий и тяжелый сон без сновидений.
  
  
   * * *
   День начался в половине пятого утра. До полудня у Анны не было времени ни присесть, ни поесть, но она все-таки успела отметить про себя - Женьки нигде не было. Когда Немировская наконец-то сподобилась пообедать, выяснилось, что пропал не только подросток, но и некоторые вещи Анны - рюкзак и спальный мешок, а так же моток веревки, походный фонарь и некоторые другие мелочи.
   Не на шутку взволновавшись, Анна отправилась к Хохлову. Староста распекал двух мужиков, которые появились на строительной площадке в сильном подпитии.
   - Женька исчез! - выпалила Немировская, запыхавшись.
   - Как исчез? Когда?
   - Собрал вещи и ушел в неизвестном направлении.
   Алтаец сжал руку Анны.
   - Не волнуйся, мы его найдем.
   Вскоре выяснилось, что нигде не видно и Сергея - недавнего гостя горного селения. Странный молчаливый бородач исчез вслед за подростком. Или же они ушли вместе. Анне вспомнился давний разговор в приюте, когда Трофимыч рассказывал о Барайхуне. О том, как бесследно там исчезают люди. Ей стало страшно.
   - Будем искать, - успокаивал Немировскую огромный детина, который летом жил в Барайхуне, дома, а зимой уезжал на Тюменский север вахтовиком. - Ничего не случится, найдем.
   Но мальчишку не нашли. Вечером кто-то из взрослого поколения на мотоцикле старосты уехал "в цивилизацию" за помощью. Началась тихая паника - в Барайхуне никогда не терялись дети. Уже в темноте Хохлов зашел в дом Амархана, благо, двери здесь не привыкли запирать на засовы. Немировская лежала на диване, на котором спал Женька. Под потолком тускло горела одинокая лампочка. Женщина закинула ноги повыше, чтобы они не очень отекали. Павел попросил разрешения порыться в бумагах целителя.
   - Вы у меня спрашиваете разрешения? - удивилась Анна.
   - Да. Теперь ты хозяйка в этом доме.
   Анна встала в дверях кабинета и напряженно смотрела, как Павел суетливо роется в бумагах.
   - Вам помочь?
   - Ты не видела большого пергамента? Где-то грязного, где-то рваного?
   Немировская напряглась.
   - Кажется, видела... Да, видела. Вчера, когда разговаривала с Сергеем, я перебирала бумаги.
   - Ты пустила постороннего в эту комнату? К бесценному архиву? О, женщина, почему тебя создали без мозгов?
   Анна зарделась.
   - А мне никто не запрещал вести разговоры в этой комнате! Да и что Сергей поймет в бумагах? Я здесь каждый день провожу по несколько часов и то не разобралась во всем досконально.
   Хохлов вздохнул.
   - Ты читала книжку "Остров сокровищ"? - вдруг спросил он.
   - В детстве. Как любая нормальная советская школьница. А что?
   - А то, что Амархан, наверно, был не совсем нормальным советским школьником. Он, уже став взрослым, решил спрятать сокровища старого китайца и составить карту, как потом найти их. Я сам помогал ему составлять карту. Прости, что я не рассказал тебе об этом раньше.
   - Так вот, в чем дело! - Для Немировской теперь все встало на свои места. - Я видела на этом пергаменте какие-то иероглифы. А то, что было написано по-русски, не прочитала.
   - Клад Амархана, - сказал Павел. - На карте показан путь к нему.
   - И она теперь у Сергея. Или у Женьки. Понятно теперь, куда делся этот пацан.
   - Он один не разберется, что там изображено. И твой приятель отправился на поиски сокровищ вместе с Сергеем. Не зря же этот человек не понравился тебе.
   Что говорить, хороший себе подарок приготовил Женька на день рождения! Ему надо не мотоцикл подарить, а всыпать так, чтобы мало не показалось.
   - Что же теперь будет? - в отчаянии спросила Немировская.
   - А ничего не будет, - махнул рукой староста. - Спать ложиться. Хочешь, самогонки налью? Успокоишься.
   - Хочу. Правда, хочу.
   Павел пригласил женщину к себе домой, на кухню. Налил самогонки в стакан на два пальца, нарезал молодых тепличных огурцов и домашнего хлеба, достал из холодильника овечьего сыра. Он так трогательно хлопотал вокруг нее, что Анна улыбнулась. Потом выпила и зажмурилась. Немировская знала, что самогон Павла по вкусу мало отличается от самых элитных сортов виски, к которым она привыкла в Москве. Павел тоже это знал, а поэтому налил еще.
   - Пойду я...- сказала осоловевшая Анна.
   На прощание Хохлов сказал ей:
   - Не бери в голову. Они гор не знают, далеко не уйдут. Скоро приедет милиция, помогут найти наших любителей приключений. А Женьку я лично буду воспитывать, как своих пацанов.
   - Не ругайте его сильно, - робко попросила Немировская. - Он, вообще-то хороший, просто жизнь у него тяжелая.
   - Это у меня рука тяжелая, - буркнул Павел и подмигнул Анне.
   Она устало улыбнулась, понимая, что староста все-таки простил ее, глупую женщину, и ее неугомонного приятеля. Осоловевшая и расслабленная, женщина пошла по темной улице по направлению к дому. Идти предстояло метров двести. Ночь выдалась звездной и прохладной и даже ветер стих. Анна шла, ни о чем не думая. Слова старосты успокоили ее. И, открывая калитку у дома Амархана, женщина увидела тень, которая шагнула ей навстречу. Чьи-то руки зажали Анне рот и схватили за горло. Она попыталась сопротивляться, но нападение оказалось слишком внезапным, и она потерялась в пространстве. Она успела лишь взмахнуть руками и слабо вскрикнуть, прежде чем удар обрушился на затылок. Как безвольную куклу кто-то потащил Анну вдоль улицы.
  
   * * *
   Ее несколько раз стошнило, видимо, удар вызвал сотрясение мозга. Ей было холодно, больно и в висках обиженно стучало: "За что?".
   Встать никак не получалось, очевидно, Анна отлежала ноги. Над ней раздался голос:
   - Бежать не пытайся. Пристрелю.
   В склонившемся над ней человеке Анна с трудом узнала своего бывшего гостя Сергея. Он теперь освободился от бороды, и лицо оказалось грубым и непривлекательным - низкий покатый лоб, мохнатые брови, раздутые ноздри. От такого, если встретишься в переулке, захочется держаться подальше.
   - Я не пытаюсь бежать. Я хочу сесть.
   - Зря ты мне не рассказала сразу о золотишке целителя. Могла бы попасть в долю.
   - Я и сейчас немного знаю.
   - Да не бреши ты. Кого попало не допустят к бумажкам такого важного дяденьки.
   - Не знаю я...
   - Ладно, краля, посиди пока здесь, вспомни. Ногу тебе, что ли поломать, а то сбежишь.
   Анна молчала. Она была в пещере - низкой и длинной, как туннель. Свет пробивался откуда-то сверху и справа и в столбе света кружились пылинки. Анне стало страшно. Никогда в жизни ей не было так страшно. Сергей шутить не собирался. Он вытащил из-за спины длинный металлический прут и размахнулся им, примеряя силу удара. Анна в ужасе поджала ноги.
   - Не боись, пока бить не буду. Даю время вспомнить все о золотишке.
   И с этими словами Сергей покинул пещеру, прихватив с собой прут.
   Немировская зажмурилась, чувствуя, как силы покидают ее. Она была близка к обмороку, но кто-то очень сильно обхватил за плечи, вырывая из полузабытья.
   - Прости меня, Аня, прости. Это из-за меня мы здесь.
   Анна разлепила веки. Женька, вот кто прижимал ее к себе.
   - Гаденыш, вот ты кто...- выдохнула женщина и добавила несколько слов, которые обычно избегала употреблять даже в состоянии стресса.
   Женька выслушал ее, покорно кивая. С Анной он был совершенно согласен. Потом он рассказал женщине о своих приключениях.
   ... С Сергеем подросток нашел общий язык, что называется, с лету. Сергей не стал скрывать от ушлого пацана своих планов - ему не надо от покойника здоровья и долголетия, ему нужен клад. Если Женька не против, тот готов взять его в долю. Конечно, он согласился. Кто же откажется от самого настоящего приключения, да еще с материальной выгодой. От Женьки требовалось немного: найти среди бумаг Амархана старый большой пергамент, на котором написано не по-русски. Это сделать оказалось несложно, ведь подросток имел свободный доступ в кабинет.
   Сергей дождался Женьку в указанном месте - за поселком у родника. Когда карта оказалась в руках мужчины, он вдруг переменился в лице. Стал метать гром и молнии и орать, что его развели как последнего лоха. Он сказал, что надо за сокровищами отправляться прямо сейчас и дал мальчишке десять минут на сборы.
   - И ты не почувствовал подвоха? - удивилась Анна.
   Оказалось, что нет. Блеск золота и возможность побывать в шкуре настоящего искателя приключений усыпили остатки здравого смысла. Уйдя в горы, Сергей побрился у реки и залег в пещеру ждать кого-то. Но этот "кто-то" не появлялся и нервы Сергея начали сдавать. На ночь он оставил Женьку в пещере караулить вещи и следить за костром, а сам отправился куда-то в темноту за "корешем". Было бы странно, если бы Женька не удовлетворил свое любопытство. Он полез в котомку Сергея и обнаружил... патроны, а так же мятую газетенку, в которой говорилось о побеге трех опасных преступников. Здесь же были напечатаны фотографии беглецов. При свете костра Женька опознал по фотографии Сергея. Стыдно сказать, но Женька поверил этому человеку.
   Он решил бежать. Он совершенно не представлял, в какой стороне остался Барайхун, но действовать решил немедленно, не дожидаясь рассвета. Как он потом пожалел, что не выбросил в костер патроны.
   Через полчаса пацана поймали. На узкой тропинке, ведущей над пропастью, он нос к носу столкнулся с Сергеем и его корешем - пренеприятным типом, чья физиономия тоже засветилась в газете.
   - Ты прости меня, - еще раз покаялся Женька. - Не думал я, что все так выйдет. А еще прости, что тебя втянул в эту задницу.
   - Дурак малолетний, - зло сказала Немировская. - Приключений ему захотелось! Думать надо, куда и с кем идешь. Ты подумал, как я в глаза посмотрю людям?
   - Эй вы, там! - раздался голос Сергея. - Выходим по-одному. Живее, живее.
   - Ты с ним не спорь, - посоветовал подросток. - Делай, как велит.
   Живее у Анны не получалось. Прищурясь от яркого солнца, она рассматривала своих похитителей. Тот, второй, которого она мысленно окрестила "кореш", был ниже ростом, жилистее и неприятнее Сергея.
   - Значит так, краля, - обратился к Немировской Сергей. - Если хочешь жить и остаться целой, будешь меня слушать. Усекла?
   Анна кивнула.
   - Ну, целой она не будет, - сказал Кореш, похотливо разглядывая женщину. - Целой точно не будет.
   - Заткнись! - оборвал его Сергей и вновь обратился к Анне. - Ты внимательно смотришь на карту, показываешь место, где твой узкоглазый приятель спрятал золотишко и можешь валить на все стороны. Согласна?
   - Амархан мне не приятель, - возразила Анна. - Я его живым даже не видела.
   - Говорил я тебе, мочить надо было бабу. Не знает она не хрена! - завелся Кореш.- зачем ты вообще ее сюда приволок?
   - Заткнись! Ты че, не видишь, мы разговариваем?
   - Так ты, говоришь, не видела? - продолжил свой допрос Сергей. - А чего тогда ты в его бумажках рылась? Эти барайхунцы такие дураки несговорчивые никому не выдают свои тайны. Если бы меньше выделывались, сейчас не плясали на пепелище. Да и целитель узкоглазый был бы жив.
   Немировская второй раз за долгие годы не сдержалась и вылила на беглецов весь нерастраченный запас непечатных выражений. Правда, опасаясь за свою жизнь, произнесла их про себя. Вот из-за кого разбилась ее хрупкая надежда на выздоровление.
   Кореш сунул ей под нос пергамент.
   - Переводи быстрее, время не ждет!
   Анна взяла карту и некоторое время вертела ее в руках. Потом покачала головой.
   - Я не знаю этого языка.
   В ответ Сергей наотмашь ударил женщину по лицу. Она не устояла на ногах и упала на землю.
   - Я же говорил, не нужна нам она! - распсиховался Кореш. - Мочить ее надо.
   - Успеем, - холодно сказал Сергей.
   Женька помог Анне прийти в себя. Она попыталась встать на ноги, но не смогла. Сергей пнул ее.
   - Шевелись, краля. А то пристрелю. Куда они шли, Анна на знала. Уголовники сковали ее правую руку с левой рукой Женьки наручниками и гнали вперед по горным пропам. Если Анна спотыкалась и падала, ей в спину упиралось ружье. Один раз Сергей даже пальнул в воздух, чтобы показать, он не собирается шутить, а его оружие заряжено. Так прошел день. Ночевать остановились в лесу рядом с подножием горы. С женщины сняли наручники, зато надели их на Женьку. Это, в общем, имело здравый смысл. Немировская, со сбитыми в кровь ногами и в легкой не по погоде маечке, вряд ли могла куда-то деться, а вот подросток был прыток. Кормить пленников уголовники не собиралаись, но дали им воды из погнутой алюминиевой кружки. Кореш и Сергей ужинали консервами и обсуждали планы дальнейших действий. Оба они были настроены крайне решительно и не собирались покидать Алтай без золота Амархана. Решено было вернуться в Барайхун и обменять заложников на того, кто сможет прочесть карту и вывести их на сокровища.Если же план сорвется, что ж, им уже терять нечего. Порешат и пленников, и себя. - А вот с бабой бы надо сейчас порезвиться, - заныл Кореш. - Это у тебя давно все отморозилось, а мне в самый раз. -Заткнись. Будет тебе эта баба, но только позже, - устало огрызнулся Сергей. Немировская слушала, как решают её судьбу, и тихо подрагивала от негодования и ужаса.Она лежала на земле, и холод, пробирающий до костей, только усиливал эту дрожь. -Бежать надо..._тихо сказала она Женьке. -Куда?-бесцветно спросил пацан, и по его тону Немировская поняла, что он сломался.- у тебя, вон, ноги как распухли. Ну, сколько ты на них проскачишь? А мне куда бежать с этими браслетами? Нет, здесь нужен какой-то план. Немировская повернулась на бок, тихо застонав. - Я знаю, за что мне эти беды, - устало проговорила она. - Теперь уже точно знаю. За Снежану, будь она не ладна. Я ведь убила её. Пусть в состоянии афекта, но ведь убила. А теперь убъют меня. - А я тут причем? - тут же ощетинился Женька. - Меня ж тоже хотят пустить в расход. а я белый и пушистый. Анне ответить ему было нечего. Она снова повернулась на спину и глядела в небо. Сквозь кроны деревьев мерцали звезды. К таким огромным и ярким звездам она никак не могла привыкнуть. Внезапно подросток толкнул Немировскую в бок. - Расскажи мне про остров, - попросил он. - Какой еще остров? - Не поняла вначале Анна. - Во даешь! У тебя их что, несколько? Другого времени, чем пополнить пробелы в знаниях, Женька не нашел! И тут Анна поняла, что он просто очень напуган. Ничуть не меньше, чем она сама. Отсюда вся его напускная бравада.
   - Ладно, так и быть, расскажу. Этот остров называется Большая Лагуна, хотя размерами он всего около трех квадратных километров. Немного, но мне и моему мужу хватало для счастья. Зато море там сказочное и много маленьких мелких бухт, в которых крабов можно ловить голыми руками. А песок на пляже мелкий, светлый и блестит на солнце почти как снег. И вода в океане почему-то не голубая, а зеленая. Ночью она светится. Если зачерпнуть воду в ладонь и пустить сквозь пальцы, она будет мерцать разноцветными огоньками. Это светится планктон - маленькие и неуловимые живые организмы, плавающие в воде.
   Глаза Женьки увлажнились и заблестели.
   - Ты красиво рассказываешь. Книги писать не пробовала?
   - Может и начну, если переживем эту ночь...
   Кореш с Сергеем успели тем временем какой-то химической спиртосодержащей дряни, чей сладковатый запах донеся до Немировской. Кореш уснул быстро, уронив лицо в походную котомку. Сергей встал и поплелся за дерево отлить. На заложников он не обращал внимания. Потом он долго возился, устраиваясь на свежесрезанных пихтовых лапах и, наконец, растряс тишину громким раскатистым храпом.
   Немировская решилась бежать. Ее больные ноги, руки мальчишки в наручниках - это все мелочи. Подросток шепнул ей:
   - Давай оружие заберем. Только они на стволе спят...
   Первым апробировать побег решился Женька. Он аккуратно поднялся со своего места и сделал несколько неуверенных шагов в сторону леса. Под его ногой предательски хрустнула сухая ветка.
   - Лежи, падла, а то замочу,- тут же подал голос Сергей.
   Женька жалобно шмыгнул носом.
   - Так я недалеко. Пописать.
   Когда этого требовали обстоятельства, он мастерски умел "включать дурочку".
   - Быстрее давай, - снисходительно пробурчал Сергей.
   Сбежать не представлялось возможным.
   Перед рассветом, когда густой туман окутал лес, Анна, которая так и не смогла сомкнуть глаз, задремала. Проснулась она оттого, что грязное, вонючее тело навалилось сверху. Кореш, который сменил Сергея на посту, решил-таки попользоваться Немировской. Кричать она не могла - рот ей Кореш заткнул какой-то грязной тряпочкой. Уголовник так спешил, что даже не стал снимать с женщины одежду, а просто рванул со всей силы застежки на джинсах. Брюки были качественные, из коллекции модного кутюрье, а поэтому не поддались сразу. Анна пыталась сопротивляться, но Кореш ударил ее по голове огромным своим кулачищем. Мозг взорвался нестерпимой болью и сознание, хоть и не отключилось полностью, явно помутилось.
   Мужчина раздвинул безвольные ноги Анны и довольно засопел. Но вдруг зарычал от боли и досады упал рядом. Взмыленный, как загнанная лошадь, и перепуганный Женька стоял над недвижимым телом, держа в скованных руках увесистый сук. На мальчишку набросился Сергей, сбил с ног и стал пинать ногами со всех сил, изрыгая ругательства.
   Анна с трудом сдвинула с себя бесчувственное тело. Липкая кровь потекла по бедрам. Сначала она даже не поняла, что же случилось, ведь много лет у нее была неизлечимая аменорея. И вдруг ей снова пришлось испытать полузабытое чувство как при первой менструации... Анна поспешно натягивала порванные брюки.
   - Убью, падла! - заорал не своим голосом Сергей, склоняясь над телом. Он переворачивал Кореша, не в состоянии определить, жив он или нет.
   - Беги, Женька, беги! - закричала Немировская. - Беги и не оглядывайся...
   Она поняла, что Кореш уже никогда не совершит никаких дел - ни плохих, ни очень плохих, ни хороших. Удар подростка убил его наповал.
   Что-то страшное промелькнуло в лице Анны, и Женька, уловив это, бросился прочь. Сергей вскинул ружье и выстрелил по кустам, в густых ветвях которых скрылся Женька. Истошно завизжав, Немировская повисла на плечах уголовника. Он попытался стряхнуть ее, но Анна вцепилась крепко. Ох, как не хватало ей острых наращенных ногтей!
   Сергей все-таки сбросил с себя Анну и снова выстрелил по кустам. Ответом ему был другой выстрел. Мужчина замер на мгновение, прислушиваясь. Потом стал быстро скидывать пожитки в рюкзак, который когда-то принадлежал Анне.
   -Со мной пойдешь...- бросил он женщине.
   Анна поняла, что если это подал знак третий из сбежавших зеков, то шансов выжить у нее не осталось. Сергей не стал дожидаться, что Немировская скроется в лесу, как это сделал мальчишка. Он выстрелил и ранил Анну в левое бедро чуть повыше колена. У Анны был такой шок, что в первое мгновение она даже не почувствовала боли. Но, сделав шаг, она упала и поползла прочь. Пуля просвистела рядом с ее головой, уходя в мягкую почву.
   За спиной Анна началась настоящая перестрелка. В кого стрелял уголовник, она не видела. Этот человек прятался за валунами у подножия горы. Но кем бы он не был - он стрелял в преступника и женщина болела за него всей душой.
   - Отползай в кусты! - крикнул ей кто-то.
   Но больше ползти она не могла. Тяжелые от крови, липкие брюки тянули к земле, а ног она не чувствовала вовсе. И лишь когда чьи-то руки подняли ее и понесли прочь от линии огня, Анна попробовала вырваться. Но, увидев, кто держит ее на руках и прижимает к себе, расслабилась и заплакала - на этот раз от радости.
   - Женька... Где Женька? - сквозь слезы спрашивала она.
   - Тихо, тихо. Все хорошо. Теперь уже все хорошо.
   Это действительно было удачей - самой большой в ее жизни. Невероятно счастливые совпадения спасли Анну.
  
   * * *
   В конце июля Гоша Борисов вернулся в Горно-Алтайск за очередной туристической группой. На это раз он хорошо знал людей, которых должен был вести в горы. Это был его старинный приятель Николай, по совместительству брат Анны Немировской. Николай приехал в горы со своей семьей: женой Ириной и двумя старшими детьми. Мальчишки, Паша и Миша, десяти и восьми лет соответственно, отличались завидным здоровьем, а потому, по расчету отца, могли перенести все тяготы пешего похода.
   Николай думал, что его семья останется на Телецком озере - в уникальной, но несправедливо недооцененной многими россиянами зоне отдыха. Для этого он захватил резиновую лодку и рыболовные снасти. Но Борисов предложил совершенно неожиданную идею - отправиться далеко на горный юг, на границу с Китаем. Там, в горном поселении, Николай сможет увидеть свою сестру, с которой не встречался много лет.
   - Аньку? - удивился Николай. - Мою дорогую москвичку - фифочку? Так она же отдыхает в Куршавеле или на тропических островах.
   - Вообще-то да. Но сейчас она на Алтае в поисках исцеления, смысла жизни и прочих изотерических радостей. Думаю, главную радость она испытает, когда встретится с тобой.
   Шестидневный путь до Барайхуна показался для Борисова вечностью. Он чувствовал, что нельзя оставлять Анну без присмотра. Мало ли в какую историю влипнет эта рафинированная дамочка. В поселке группа оказалась в тот злополучный день, когда обнаружилось исчезновение Немировской. По Барайхуну рыскала опергруппа из райцентра, а Павел Хохлов во всем винил себя. Оставив Ирину и детей собирать ягоды по лесным опушкам рядом с поселком, Георгий и Николай поспешили на поиски исчезнувших.
   Уголовников Гоша выследил с вечера, когда они искали место для ночлега. Он увидел Анну и Женьку, и с облегчением отметил, что они находятся в удовлетворительном состоянии. Выручать заложников мужчины решили утром, поскольку в темноте можно было с горяча наломать дров. Но кто бы мог подумать, что в предрассветной полумгле разыграется трагедия. Пока на поляне Сергей отстреливался от своих потенциальных врагов, Николай утащил сестру подальше от поля битвы. У горного ручья он почти профессионально извлек пулю из раны Немировской и перевязал ногу бинтом из походной аптечки. К счастью, кость была не задета.
   Если бы кто-нибудь сказал женщине, что ее будут оперировать без наркоза вдалеке от цивилизации, она бы сошла с ума от страха. Но сейчас Анну даже не волновал вопрос, останется у нее на ноге шрам или нет.
   - Женька, где Женька? - металась она в бреду. - Ты нашел Женьку?
   Гоша появился из-за деревьев, держа наперевес карабин. Он опустился рядом с Анной на колени и спросил у нее:
   - Ну, и как поживает наша отважная девочка?
   - Плохо. Очень больно...
   - Я понимаю. К счастью, все уже позади. Этого урода, который похитил тебя, уже нет на свете. А ты просто умница. Ты держалась молодцом. И я готов тебя на руках донести до Барайхуна. И Женьку мы найдем. Я обещаю.
   Для Анны не существовало большего счастья, нежели уснуть в своей постели, зарыв лицо в подушки. Ей вкололи сильное обезболивающее, которое унесло ее в объятия морфея. Спала Немировская почти сутки.
   Ходить она еще не могла. Кроме того, врач нашел у нее сотрясение мозга, поэтому не могло быть и речи, чтобы покинуть Барайхун. Николай остался рядом с сестрой. За много лет разлуки он соскучился по ней. А поисковая группа все искала и искала подростка.
   Его обнаружили спасатели на дне глубокого узкого ущелья. У Женьки был сломан позвоночник, кроме того, парнишка испытал сильное переохлаждение. Его извлекали из ущелья вертолетом, прилетевшим из Горно-Алтайска. Уже на борту Женька впал в кому, выйти из которой смог только через несколько дней. Но ничего этого Анна не знала. От нее скрывали правду.
   После своего выздоровления Немировская решила покинуть Барайхун. От этого поселка она получила все, что могла, а стать преемницей Амархана стать ей не суждено. Для этого у Анны нет ни душевных сил, ни желания, ни глубоких медицинских познаний.
   Возможно, она даже вернется в Москву...
   Если ее накажут за Снежану, что ж, поделом. Анна примет приговор, как данность. Если нет, то, значит, светлая полоса в жизни продолжается. Возможно, теперь она родит, если Дмитрий Иосифович еще хочет этого. Анна знала, что теперь сможет забеременеть и выносить долгожданного малыша. Она чувствовала это на уровне интуиции, как птицы ориентируются по голосу крови, когда каждую весну возвращаются домой за тысячи километров.
   - Либо нары, либо Канары, - сказала она своему брату, когда разговор зашел о Москве. Она, краснея и спотыкаясь в словах, рассказала обо всех своих злоключениях.
   - Не понимаю, зачем ты сама загоняешь себя в клетку, - пожал плечами Николай. - Зачем тебе Москва. Нет, я, конечно, понимаю тебя: личный самолет, автомобиль, прислуга. Но с другой стороны, здесь ты без всего этого отлично обходишься. Ты умеешь жить свободной, так и живи!
   - Мне здесь нечего ловить, - печально сказала Анна.
   - Тебя любит Гоша, - просто ответил брат.
   В ответ она рассмеялась:
   - Да ладно тебе! Он только и делает, что издевается надо мной. И потом, он сам мне рассказывал, что у него есть жена и ребенок.
   - У него была жена. Красавица и умница, таких еще поискать надо. Но пару лет назад она захотела сытой и богатой жизни и улетела за океан к австралийскому мачо. Он показался ей более достойным, чем простой инструктор по туризму, который не может сделать карьеру из-за правдолюбства и излишней романтики. И забрала с собой дочурку. Так что Гоша уже полгода официальный холостяк.
   - Да ну! - взволновалась Анна.
   - Честное слово! Георгий, он хороший мужик. У него нет миллионов, но есть куча других достоинств. В последние дни мы особенно много общались. Он до сих пор проклинает тот день, когда позволил тебе уехать из родного города в столицу. Если бы можно было отмотать в прошлое события того года, он бы не потерял тебя.
   - Если бы он тогда попросил, я бы осталась... - Анна помолчала. - А почему все это он сам мне не сказал?
   - Ну, он же мужчина. Гордость и все такое. И потом, я как понимаю, ты все время обижалась на него.
   - А я тоже гордая! - рассмеялась Анна. - И вовсе я не обижалась. Просто он выпендривался много. Взрослый дядька, а вел себя, как пацан. Тоже мне, таежный супермен...
   - Да вы, судя по всему друг друга стоите. Как дети, честное слово.
   В тот день Немировская впервые вышла на улицу. Анна еще прихрамывала, но скорее, от долгой неподвижности, а не от боли. Она морально созрела покинуть Барайхун. Первого, с кем столкнулась женщина, был Борисов. Он сидел на поленнице и курил, щурясь от ветра. Сигареты были крепкие, по-настоящему мужские, без фильтра. Когда Анна подошла и опустилась рядом, он потушил окурок о подошву своего ботинка и произнес:
   - Должен кое-что сказать тебе, Анюта.
   В его голосе прозвучала странная нотка, которая заставила Анну затрепетать. Она напряглась и потянулась навстречу мужчине.
   - Да? - с легкой дрожью в голосе ответила она. - И я тоже хочу кое-то сказать тебе. Коля многое рассказал о тебе, о твоих сердечных делах и о жене-беглянке. И я вот...
   Георгий обнял Анну. Она затрепетала и радостно подумала, что разговор у них пойдет о будущем и, возможно, именно сейчас она услышит слова, которые давно хотела услышать из уст Борисова. Но мужчина сказал ей.
   - Все это очень трогательно. Но о Женьке ты не все знаешь...
   - Причем здесь Женька? - раздосадовано буркнула Анна. - Разве речь не о нас с тобой? Ты ведь мне уже говорил, что приезжала комиссия по делам несовершеннолетних и вернула его в детдом. Разве не так?
   - Тогда я сказал тебе неправду. Когда наш приятель нашелся, ты была в плохом самочувствии, и я не решился открыть всю правду. Пожалел тогда, понимаешь?
   - Зачем пожалел?
   - О, господи, до чего вы, блондинки, непонятливые. Дорога ты мне очень. Не мог я тебя, измученную, хрупкую, ранимую волновать еще больше.
   Анна вздрогнула
   - Что с Женькой?
  
   * * *
   Барнаул встретил их дождями - затяжными, почти осенними. С автовокзала Анна сразу решила отправиться в больницу, хотя Борисов уговаривал ее заехать к нему домой бросить вещи и переодеться. Гоша уговаривал отдохнуть и перекусить, принять ванну и вообще, навестить мальчишку завтра, ведь он никуда не денется из травматологии. Но Немировская и слушать не хотела. Какая может быть ванна, если человек попал в такую беду.
   Лечащий врач Женьки объяснил Немировской и Борисову, что состояние пациента тяжелое. В Барнауле ничего нельзя сделать с его травмой, можно лишь купить инвалидную коляску. Ходить Женька не будет. Но если перевести его в Новосибирск, а еще лучше в Москву, шанс на выздоровление увеличивается в разы. Подросток имеет сильный организм, готовый бороться. Но для лечения нужны деньги.
   - Сколько? - не колеблясь спросила Анна.
   - Точно не могу сказать. Операция, реабилитация, лечение. Тысяч в сто пятьдесят обойдется.
   - Долларов?
   Доктор посмотрел на нее, как на маленькую неразумную девочку.
   - Рублей. Но кто оплатит сироте такое лечение?
   - Мы можем его повидать? - спросил Борисов. - А то вот фруктов принесли ребенку, конфет...
   Женька держался молодцом, несмотря на бледный вид и неподвижное тело. Сразу даже сложно было определить, чему он больше обрадовался: гостям или тому, что эти гости принесли. Ясно стало, что ему до чертиков надоела больничная пища.
   - Ого! - присвистнул Женька. - Даже арбуз есть.
   - Один из первых, - подтвердил Борисов.
   Он достал раскладной нож и стал резать арбуз на прикроватной тумбочке.
   - Я смотрю, вы больше не ссоритесь,- подмигнул подросток Анне и Георгию. - Сладкая парочка. Жить где будете? В Москве или здесь останетесь? А, может, вернетесь в Барайхун?
   Немировская покраснела, не зная, что и ответить. Выручил Гоша.
   - Пока с тобой, обормот, не разберемся, никуда отсюда не поедем.
   Женька сразу же помрачнел и взгляд его потух.
   - Со мной нечего разбираться. И так все решено и понятно. Приезжала тут одна дама из опеки. Сказала, что после больницы меня переведут в дом инвалидов. Пожизненно, - он отвел глаза, сдерживая набежавшие слезы.
   Анна хотела ответить что-нибудь ободряющее, но слов не находилось. Хорошо, что Гоша спас положение. Он быстро переключил внимание подростка на что-то более позитивное он перебросился с Женькой несколькими фразами, и глаза того посветлели.
   - Кстати, - обратился Женька к Немировской. - Я тут пока маялся от безделья, читал всякую светскую хронику и желтые газеты. Их много по тумбочкам валяется. И узнал кое-что. Короче, возьми на подоконнике.
   - Потом. Успею еще.
   - Нет, сейчас возьми, - упрямо повторил мальчишка.
   На широком больничном подоконнике среди дешевого казенного мыла и конфетных фантиков лежала газета - известный в стране еженедельный таблоид. Меньше всего хотелось в этот момент читать Анне всякие сплетни из жизни телезвезд и олигархов. Тем более, что иногда на страницах этой популярной газетенки трепали имя ее мужа. Дмитрий Иосифович к статьям относился с царским высокомерием, а его жена маялась - любое негативное упоминание фамилии Немировских выводило ее из себя. Вот и снова в газете писали о Немировском. Но не только. Статья была посвящена Анне.
   Она даже не сразу поняла, о чем идет речь в статье. А когда поняла, то осела вниз.
   - Жива! - закричала она, забыв о том, что посетителям в больнице не положено так кричать. - Жива Снежана. Вот сучка!..
   Не верить автору статьи, проведшему расследование нашумевшего дела, которое потрясало умы высшего света, не имело смысла. Чтобы развенчать окончательно миф об убийце - миллионерше, здесь же была напечатана фотография якобы погибшей девушки с Украины. Грудастая Снежана давала интервью с потрясающим цинизмом. Она старательно очерняла жену своего любовника. Но это уже не имело никакого значения для Анны.
   Она была полностью оправдана. Но думала сейчас Анна не об этом. Другая, более важная мысль не давала ей покоя.
   Она попросила Борисова выйти с ней в коридор из палаты.
   - Что ты думаешь относительно нашего юного друга? - спросила она. - У него действительно есть шанс на выздоровление?
   - Есть. Сейчас лечат и более тяжелые травмы. Вот только никто не оплатит лечение детдомовцу. Ну, если только написать о нем в Интернете и собрать деньги с общественности.
   - Но на это может уйти год, а для восстановления позвоночника опасны проволочки, - сказала Немировская.
   - Деньги. Я подумаю, что можно сделать.
   - Деньги...есть, - запнулась Анна.
   Под любопытным взглядом мужчины она полезла в свою сумочку. Это была та самая, некогда блестящая и безумно дорогая сумочка, с которой Анна начала свое путешествие от Ярославского вокзала. Теперь роскошная фирменная вещь поистрепалась жизнью и превратилась в обыкновенный аксессуар уровня китайской барахолки. Анна достала нечто, завернутое в газетную бумагу и извлекла это на свет.
   Браслет "Сердце Алтая" заиграл на свету золотыми бликами. Свою любимую побрякушку Немировская берегла как зеницу ока. Это, наверное, был знак - ведь она могла потерять украшение много раз, но оно всегда оказывалось надежно спрятанным. Браслет никак не хотел расставаться со своей хозяйкой, а хозяйка - с ним. Но теперь решение пришло легко и быстро.
   - Этого хватит, чтобы вылечить Женьку? - спросила Анна.
   Борисов посмотрел на нее с нескрываемым изумлением.
   - Ты что, нашла-таки сокровища Амархана?
   Она хотела сказать ему, что нашла куда большее сокровище, которое нельзя измерить деньгами, но подумала, что такие слова из уст рублевской жены прозвучат слишком пафосно.
   - Нет. Но это последнее, что связывает меня с прошлым.
   Через пару часов, Анна и Георгий покинули больницу. По дороге на автобусную остановку женщина вошла в полупустой зал отделения связи. Она взяла бланк для телеграмм и написала на нем адрес московского офиса Немировского. Потом, уже совсем не сомневаясь в правильности своего решения, написала текст. " Я развожусь тобой тчк Москву не вернусь тчк пришли нужные бумаги указанному адресу тчк прощай тчк Аня"
   - Сейчас поедем ко мне, - сказал Гоша, когда они выходили из здания почты. - Надо поесть и помыться. Не знаю, как ты, а я давно мечтаю о ванне и сдобных булочках. А потом заляжем в постель, чтобы долго - долго не вылезать из нее.
   - А почему долго?
   - Потому что впереди у нас вся жизнь. Нам уже некуда торопиться. Ведь ты согласна? - и он прямо на улице поцеловал Анну.
   Возразить ей было нечего.
  
  
  
  
   март - апрель 2007 года.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"