Аннотация: Отцы должны воспитывать своих сыновей, даже если они не знакомы.
Последняя пятница февраля вышла морозной. Высаженные вдоль забора больницы кустарники покрылись изморозью. Шел снег. Грановский Дима курил. Из-за холодной погоды травмированная в аварии нога ныла, посылая неприятные отголоски от повреждённого места. Сегодня он задержался на работе и пришел в больницу почти к закрытию. Он почти отчаялся в ожидании, но внутри содрогался от мысли, что придется возвращаться домой без лекарства. Поэтому и продолжал терпеливо стоять. Внезапно из двери вынырнула фигура. Медсестра спешила и выбежала, даже не удосужившись как следует застегнуться. Сквозь молнию пальто проглядывала белая форма.
- У нас все вышли на обед. Тут пять ампул. Упаковка. Если кто-то узнает, как я о тебе забочусь, то я вылечу из больницы как пробка из бутылки шампанского. - Она спешно засунула в его карман увесистый сверток.
- Нин, я понял. Я могила. Держи рецепт, - Дима вложил в руку медсестры тысячу и сложенный рецепт.
- Спасибо. Все ампулы мне верни. До одной. И когда делаешь укол, выбирай нормальную дозировку!
- Конечно. Спасибо, Нин. Скоро Софья Александровна вернется?
- На месяц ушла. Дышать без ее моралей легче, - Медсестра вздохнула.
Дима усмехнулся. Они попрощались и медсестра побежала обратно.
С утра была запись к врачу. Ныла травма. Идти не хотелось, но денег, как всегда, было в обрез, а в больнице выдавали льготное лекарство. Ногу прооперировали неудачно.
По-хорошему нужно было найти хорошего врача, проконсультироваться, Софья Александровна и Лидочка неоднократно советовали ему, но Дима предпочитал реальность. Он был детдомовцем, ему не на кого было положиться. Пусть он терпел ежедневную боль и жил на обезболивающих, он ходил сам. Его прошлая реабилитация была ужасной и до сих пор он вспоминал ее с дрожью. Больше всего Дима боялся повторения. Сейчас боль была еле слышной. Укол можно было отложить до вечера.
После душа он обнаружил, что в холодильнике пусто, кроме двух яиц и сковородки макарон. Не хотелось идти в столовую колледжа, но до аванса осталась тысяча. Последние деньги лучше было приберечь, а поесть сходить в супермаркет, где через день проводились дегустации какого-нибудь продукта.
В регистратуре сказали, что заменяющий Софью Александровну хирург был с ним однофамильцем. Дима оценил юмор ситуации, но садясь на скамейку перед кабинетом понадеялся, что врач будет вменяемый. Медсестра Лидочка пригласила его в кабинет. На месте Софьи Александровны сидел рослый брюнет средних лет и читал медицинскую карту. Врач поздоровался с ним и Дима приметил, что волосы хирурга тронула седина.
Определять возраст он никогда не умел, поэтому навскидку решил, что мужчине от сорока до пятидесяти.
- Здрасте, - кивнул он в ответ.
- А это наш Дима... - Защебетала Лидочка. Посмотрела на него пристально, медленно повернулась и посмотрела на его собеседника. Удивленно вскинула брови. Дима не придал этому значения. У него у самого, как и у врача, волосы были жгуче-черного цвета словно у жителя скандинавских стран. Поэтому его даже в детдоме в шутку дразнили викингом.
- Сначала сходишь на рентген. Твой старый, - сказал врач. - Я пишу cito, снимок тебе отдадут. После будет осмотр.
Дима молча взял направление под зорким взглядом врача и пошел делать исследование. Софья Александровна не осматривала его давным-давно. Не тратила зря время. А новому хирургу новый снимок понадобился. Что тот планировал в нем увидеть? Дима итак мог ему сказать. Очередь у кабинета хирурга к моменту, когда он вернулся рассосалась. Лидочки не было. Врач показался из смотровой и пригласил его к столу. Валерий Константинович изучал снимок несколько минут, потом предложил пересесть на кушетку. У Димы сложилось впечатление, что за десять минут, которые хирург на него потратил, врач прощупал ногу сверху до низу, хотя что там можно было понять ему было неизвестно. Одни шрамы и рубцы. Осмотр прошел, и врач вернулся за стол в кабинет. Дима надел джинсы и подошел следом. Сел на предусмотренный стул рядом с местом врача за столом.
- Тебе хотели переделать операцию? Почему ты отказался?
- Потому что одного раза вполне достаточно. Если они в первый раз не исправили как надо, то значит руки растут не из того места и лучше вообще ничего не трогать, - Дима пренебрежительно фыркнул.
- Дим, у тебя перелом в итоге сросся неправильно. Видишь? Так не должно быть, - Валерий Константинович указал ручкой на место перелома на свежем рентгене. Мне это категорически не нравится. Тебе аппарат Иллизарова нужно ставить. Дима помотал головой: в глаза лезла челка. Возвращаться к лечению он не собирался.
- Дима, прием, - напротив его лица щелкнули пальцами. Он инстинктивно моргнул и вынужденно посмотрел на врача, дивясь про себя чужой дотошности. Слушать ненужную лекцию в который раз не хотелось.
- Скажи честно, травма сильно беспокоит?
- Болит временами, - Дима пожал плечами. Ему как-то было все равно.
Валерий Константинович вздохнул и начал заполнять осмотр. Почерк был ровный, с аккуратными буквами, а потому легко читаемый. Хирург выбрал из стояка бланк рецепта и посмотрел на него:
- Пойми пожалуйста, тебе нужно прекращать принимать трамадол. Это наркотик. Его принимать нельзя. Болит нога из-за неправильно срастающейся кости. Ты можешь оказаться в инвалидном кресле и получить осложнения. До операции я выписываю тебе другое лекарство, чтобы облегчить боль. Поставлю тебя в очередь на квоту по полису. Через месяц сделаем. Недели через три придешь, я дам тебе номерки на анализы, как раз с квотой ситуация проясниться. Если непонятно, спрашивай. Держи, - Валерий Константинович отдал парню заполненный рецепт.
- Ладно, я учту, - Дима пошел к двери.
- Ты один живешь? Есть ли кто-то, кто сможет тебе... помочь,- нашелся Валерий Константинович в момент, когда пациент взялся за дверную ручку.
- Справлюсь. Всего доброго.
Спускаясь в регистратуру, Дима решил, что новое лекарство бессмысленная трата. Рецепт он выбросил в урну без печати. Вторая операция была не своевременна. В сентябре он прошел конкурс и поступил в авиационный колледж. Это был единственный колледж в области, предусматривающий бюджет. Из детского дома его сразу выперли, вручив ключи от крохотной однушки на окраине города.
Валерий Константинович работал третью неделю в областной больнице. До этого он практиковал в частной клинике как травматолог-ортопед, в которой одновременно был одним из учредителей. Он был хорошим врачом, стажировался и работал за рубежом, ездил по заграничным конференциям, а в этом году ему предложили совместительство. Он с женой и дочерью жил в доме в черте города. Недалеко от больницы у него также имелась квартира.
Сегодняшний день начался вполне обыденно, но с момента как он обнаружил карту однофамильца, происходящее ошеломляло. У него и вошедшего в кабинет мальчика была вторая группа крови. Собственное сходство с ребенком было настолько невероятно и очевидно, будто его клонировали, сбросив несколько десятков лет. У Димы были его синие глаза с прозеленью и его же жгуче черные волосы. Лицо украшал его римский нос, а острые скулы были смоделированы словно под копирку.
И Алла ничего ему не сказала!!! Пятнадцать лет! Его сын жил пятнадцать лет, а он об этом ни знал, ни ведал! C его фамилией и отчеством. Валерий Константинович всегда хотел сына, но его вторая жена родила Леру, а после потеряла возможность иметь детей. Он давно смирился и вот тебе на. Произошедшее очень располагало к водке. Он одернул себя. Единственное отличие - Дима был левшой. Даже на стул садился слева.
В дверь постучали и в кабинет зашла медсестра Лидочка. В руках у нее был поднос с чаем и вареньем в маленькой пиале. Знала, что сладкое способствует размышлениям. Веснушчатая, рыжая, жизнерадостная. Предвестник пересудов и сплетен, где он будет выступать главным действующим лицом.
- Я принесла вам чай. Вы ж наверняка очень устали. Сегодня, мне показалось, был особенно длинный день. Как раз есть время вам выпить чаю... - Лидочка помялась и продолжила. - А Дима действительно на вас очень похож. Черноволосый, хмурится также. Я не вру. Ниночка из регистратуры также считает.
- Лидия, я видел сегодня Дмитрия первый раз в жизни. Но заверю вас, что я разберусь, хорошо? И с Димой поговорю. А вы проследите, чтобы сплетен было поменьше, пока я буду это делать. Спасибо за чай. Вы поставили печать на его рецепт?
Медсестра вздохнула:
- Не ставила. Дима ко мне не обращался
Он нахмурился. Но прежде чем он ответил, Лидочка добавила:
- Сто процентов в мусорке наш рецепт. Сколько мы с Софьей Александровной пытаемся его вразумить сделать операцию не выходит. Упрямый. Детдомовец же.
- Подожди, в карте же адрес и квартира указаны? Причем тут детдом? - озадачился Валерий Константинович. Сдвинул брови. Посерьезнел.
Лидочка грустно вздохнула. Рассказала:
- На самом деле история темная какая-то. В аварии той выжило двое: Дима и Архыз, местный предприниматель. Травма была серьезная, мальчик маленький из детдома, а предприниматель местная шишка, потому репортаж крутили целый месяц, сам губернатор приезжал. А квартиру Диме в прошлом году главврач выбила. Он учиться в авиационный колледж поступил. На бюджет! А общежитие на капитальном ремонте.
Телефонный номер был в записной книжке в столе, но он долго не звонил, подбирая слова. Поступок Аллы был подлым. Они развелись со скандалом, его первая жена не смогла отсудить у него дом его родителей и посчитала себя оскорбленной. Но оставить ребенка... В Германию на стажировку он тогда уезжал подавленным и расстроенным и долго отходил от произошедшего. В кабинете Дмитрий держался так будто не видел сходства. В трубке пошли долгие гудки ожидания и послышался голос:
- Здравствуй, Алла.
- Здравствуй, Валер. - Она допускала, что, когда-нибудь он позвонит. Она ждала этот вопрос. Их город небольшой, а бывший муж не вечно будет пропадать заграницей.
- Грановский Дмитрий мой сын?
- Да, но я не должна перед тобой оправдываться, - Заславская поцокала языком, выражая степень своего негодования. Едва расписавшись в документах о разводе, бывший муж тут же уехал. В Австрию, что ли? Аборт делать было нельзя, она узнала о факте беременности слишком поздно. Итак, должен быть признателен, что она родила ему ребенка.
- Почему ты его бросила? Как это вообще могло произойти?
- Ты уехал, а я в няньки и матери-одиночки не нанималась, - Ответ прозвучал сухо, без сожаления.
- Я его видел. У него неправильно сросся перелом.
Заславская скривила губы, а потом поняла, что собеседник не видит и ждет ответа и, нехотя, добавила. - Мне нужно идти, Валер. Извини.
- Ясно, - Валерий Константинович положил трубку.
Ему надо было думать о сыне. Адрес был в медицинской карте. К его удивлению квартира Димы находилась в его доме, но на пару этажей ниже. Ему надо было самому принять новость, но терять время Валерий Константинович больше не имел права. Неизвестно было как Дима это все итак воспримет.
Отправился в гости к сыну Валерий Константинович, когда за окном стемнело. Он ничего не знал о своем ребенке, кроме того, что тот вышел из детдома и поступил в авиационный колледж. Рецепт он выписал новый и купил лекарства. Ему хотелось заставить своего ребенка - а это безусловно был его ребенок - понять, что он никуда не пойдет, пока они не договорятся. Лекарства по рецепту он купил сам. Две пачки, на всякий случай. Неизвестно как у сына обстояло дело с деньгами. Хотя факт родства вряд ли остался неизвестным. Дураком Дима не выглядел.
Дверь открылась сразу - Дима разувался в прихожей. Рядом стоял рюкзак с мордой волка на кармане спереди.
- У меня нет настроения. Я не буду ни с кем общаться, - Мальчик повесил куртку.
- Придется. Рецепт ты не взял, - Валерий Константинович зашел без приглашения и закрыл дверь. Подросток постоял с минуту на одной ноге, глядя на себя в зеркало. Смахнул челку с глаз и запрыгал к двери выходящей в коридор комнаты. Валерий Константинович видел, что сын не злился, а скорее смущался, не понимая причину его прихода в гости.
- Дим, - Позвал сына Валерий Константинович.
- Что? - Мальчик, открывающий дверь в комнату, обернулся. Оценил гостя и запрыгнул в комнату.
Обстановка в комнате состояла из кровати и шкафа. На окнах висели дешевенькие занавески. Телевизора не было, а на кровати лежал учебник немецкого языка.
-Дима, я не знал про тебя. Прости меня, пожалуйста. Твоя мама мне ничего не сказала. Мы развелись, и я уехал. Жил в Германии долгое время. А потом вернулся и устроился на работу в больницу. Я просто... не знал, что ты родился.
- Теперь узнали, - Дима сказал это почти безразлично, вытаскивая из шкафа деревянные костыли.
- Сынок, пошли ужинать. Я есть хочу, - Валерий Константинович улыбнулся. - А тебе лекарства нужно принять.
- Я сыт, мне не надо, - растерялся мальчик.
- Картофель с котлетами, подойдет? А на сладкое пожарим сырники с чаем, - не услышал его Валерий Константинович.
- Я готовить не умею, - Признался Дима. - И у меня есть только макароны.
- Так этого мало. Ты через час будешь снова голодный. Давай остановимся на моем варианте. Пойдем со мной. Мы купили квартиру на седьмом этаже в этом же доме.
Сын поморщился и оперся на костыли.
- Снова болит? - На самом деле он и без уточнения знал ответ на свой вопрос. Димин снимок был отвратительным. Софье Александровне, лечащему врачу сына, нужно было бить во все колокола, чтобы уговорить и отправить сына на повторную операцию, но похоже у нее не хватало стимулов так поступать, а у его ребенка понимания.
- Терпимо. Спасибо, - Мальчик присел на диван и вытянул больную ногу.
- Терпимо - это плохо. Я поставил тебя в очередь по квоте, чтобы сделать повторную операцию. За месяц нужно сдать анализы. А после еды нужно выпить лекарства. И даже не думай, что ты от меня избавишься.
- Я же сказал. Меня и так все устраивает, - Мальчик подтянул к себе и учебник немецкого и открыл обложку.
- Дима, ты мой сын. Мы будем с тобой общаться и я буду о тебе заботиться. Объясню еще раз: если мы с тобой не сделаем операцию, то через пару лет ты окажешься в инвалидном кресле. Тебе нужно принимать лекарства как положено. Мне Лидия сказала, ты в авиационный колледж поступил. Вижу, ты немецкий учишь. Нравится?
Дима с недоверием посмотрел на гостя. Валерий Константинович спрашивал его, потому что Лидочка всегда говорила об учебе в авиационном колледже с придыханием. Хорошая учеба в колледже давала льготу на поступление в авиационный институт. Это была дань вежливости. С математикой и физикой у него проблем не было. Он с детства был способным. Но немецкий вводил его в ступор. Иностранные звуки произносить не получалось, грамматику до конца он не понимал. Задерживаться ради того, чтобы он освоил немецкий, в котором вязнет как муха в меду, Дима бы не стал. И настойчивость гостя его изумляла. Лишними иллюзиями тешить себя было нельзя. С матерью он это проходил: в пять лет она отдала его в опеку и пропала. Ни разу не пришла. Отцу он то же вряд ли был не нужен. Хромой после аварии в двенадцать лет, с появившейся фобией и учащийся в колледже. Валерий Константинович сказал "мы" о покупки квартиры. Значит, у него была семья. Гораздо лучше чем он.
- Я немецкий не знаю, - честно признался Дима, глядя на стоящего перед ним гостя. - Там придется долго копаться. Я вобью в переводчик...
- И в голове у тебя ничего не останется, - возразил Валерий Константинович.
- А вам есть дело до моей головы? - Дима снова навалился на костыли.
- Особенно до твоей головы. Поужинаем, а после ужина вместе посмотрим твой немецкий.
Высокие потолки, красивые обои, мебель из дерева, в красивой мебели чувствовался вкус и пристрастие хозяина к дорогим вещам. Он совсем не ожидал очутиться в сказке. У отца даже был компьютер! В колледже то же был компьютерный класс, но покупка собственного представлялась несбыточной мечтой. Валерий Константинович посадил его за стол в большой кухне, а сам ставил разогреваться второе в духовке.
- Мальчики в твоем возрасте не должны есть одни макароны. Ты растешь. Сейчас подогреем второе, а потом пожарим творожники. Дим, надо все-таки купить тебе продукты. Какие-нибудь пожелания будут?
- Я себе сам могу купить все, что мне надо, - Дима потом не собирался получать сообщения от членов семьи родителя с тем, что он их объедает.
- Разумеется. Но никогда, у тебя приступ, и ты принимаешь обезболивающее. К тому же я тоже проголодался. Не вижу ничего страшного в том, чтобы заполнить тебе холодильник. Что ты любишь?
Из поставленного закипать чайника пошел пар, раздался щелчок. Дима не знал как ответить на заданный вопрос. Сегодня на дегустации предлагали колбасу с сыром. Даже с хлебом. Колбаса не была особенно вкусной, но пришедших не ограничивали и ему разрешили съесть три бутерброда. Есть сейчас хотелось, но голода он не испытывал. Из чайника пошел пар, раздался щелчок. Валерий Константинович залил кипяток в чайник и переставил его на стол. Следом поставил тарелки и наложил ему пюре с котлетой.
- Приятного аппетита, - Дима кивнул.
-У меня есть смородиновое варенье и сгущенка. Ты к творожникам что будешь? - Валерий Константинович открыл шкаф сбоку от плиты и вынул пакет с мукой.
- Нам в детдоме с абрикосовым вареньем давали, - озадаченно объяснил Дима - А в колледже блины только один раз были со сметаной.
- Значит попробуешь и выберешь. Ешь давай. Я сейчас пожарю творожники и к тебе присоединюсь, - Валерий Константинович прошел через кухню к холодильнику и достал яйцо и творог. Пока врач готовил Дима к еде не притронулся. Исподтишка наблюдал как врач, про себя он решил называть его пока так, смешивал тесто, выкладывал на скворчащую сковородку круглые творожные комочки. Его жизнь на выживание не сопоставлялась с дорогой обстановкой в квартире. Рассказывать Валерию Константиновичу о работе уборщиком в мастерской по ремонту машин, обедах в дешевой столовой колледжа, болях в ноге было стыдно. Ему вспомнилось, как рассерженная воспитательница в детдоме сказала ему, что он надоел своим родителям, поэтому они его и отдали. Не хотели возиться с противным мальчишкой. Должно быть это действительно было именно так. Он зря сюда пришел. На понедельник немецкий был не переведен, а в воскресенье ему выпала смена.
- Сынок, ты почему не ешь? Невкусно? - Врач держал стоял рядом с ним, держа в руках блюдо с картофелем и котлетами. На столешнице стояла закрытая кастрюля.
- Я обойдусь. Я в супермаркете ел. Мне надо домой, - Дима встряхнулся.
- Стоп. Сначала ты поужинаешь . У нас был план, помнишь? - Валерий Константинович сел за стол. - Бери приборы в руки и ешь. Пожалуйста.
Врач вздохнул. Дождался пока он успокоился и взял в руки вилку и нож, и сам принялся за еду. Сгущенка Диме понравилась больше, и он извел на сырники почти половину банки. После ужина они вернулись к нему домой.
Текст про немецких принцесс в российской истории был нудным. Преподавательница хотела чтобы они прочли, перевели текст и выучили наизусть. Читал Дима медленно, постоянно запинаясь. Неизвестных слов было через одно и без помощи он бы давно бросил это скучное занятие, а Валерий Константинович терпеливо его поправлял и предлагал произнести неудачное слово вновь. Уроки с родителями были из нормальной жизни, а не той, в которой он работал или посещал больницу.
Боль в ноге пока была терпимой, но Валерий Константинович все равно наложил ему повязку. Наказал принимать принесенные с собой, новые лекарства. О купленном трамадоле Дима ничего не сказал.
За окном стемнело. Напоследок, отец захотел поменяться телефонами.
- Я позвоню, и ты расскажешь, как дела. Завтра сходим с тобой за продуктами, - Валерий Константинович внимательно на него посмотрел.
- Ну, ладно, - согласился Дмитрий. Он не совсем понимал, зачем понадобился его номер, но проблемы для себя в этом не видел. Его аппарат был самым дешевым, б/ушным и на нем то и дело не было денег. Он назвал номер. У врача был айфон. Смартфон за очередным порядковым номером недавно вышел на рынок. Диме показывали рекламу.
- За немецкий спасибо, - Дима вбил номер в память, и они вышли в прихожую прощаться.
- Давай на выходных съездим домой. Познакомлю тебя с женой и дочкой.
- Мне работать в воскресенье. Я не смогу, - встревожился мальчик.
- Тогда в среду. У меня смена покороче. Сколько у тебя пар в среду? - улыбнулся Валерий Константинович.
- Мы до трех учимся. А потом нас кормят и до пяти я делаю домашнее задание в классе информатики. И иду назад.
- Вот я за тобой заеду в колледж, хорошо? И поедем домой.
11
В деканате Валерию Константиновичу сообщили, что сын поступил в колледж на программу "Информационные системы" на бюджет по олимпиаде по математике, заняв второе место. По техническим дисциплинам за первый семестр Дима успевал, а вот по немецкому языку стояла тройка. Но он сам вчера увидел, что у мальчика пробел. Ближайший урок выпадал на понедельник. Классная дама была рада, что Дима стал заниматься, у него нашелся отец и повторила ему домашнее задание.
Для получения академического отпуска требовалось заключение медицинской комиссии, и закрытие летней учебной сессии. Вторым вариантом было прохождение лечения и сдача предметов по индивидуальному учебному плану. Отпуск был предпочтительнее, ношение аппарата Иллизарова могло растянуться. Но сперва нужно было договориться с Димой. А тот пока лечения опасался.
Сын, весь перемазанный синими гелевыми чернилами, нашелся в компьютерном классе. Отросшая челка лезла ему на глаза.
- Привет. Нам сперва надо умыться сходить, чумазый поросенок, - Улыбнулся он. Настроение у Валерия Константиновича было отличное. Его жена была не против пополнения в семье. Наоборот она была бы рада, если бы у Леры был родной старший брат. На обед она обещала запечь мясо по-французски.
- Мне еще надо дискриминант найти. Я не закончил, - Дима бросил на него быстрый взгляд и вновь вернулся к тетрадке.
- Так я тебя подожду. Не торопись. А немецкий ты сделал?
- Дался вам этот язык, - Мальчик фыркнул.
- Так сделал или нет? - Усмехнулся Валерий Константинович, - В субботу, значит, вместе сделаем. Твоя учительница сказала мне домашнее задание. Дома я тебе футболку дам переодеться, чтобы не возвращаться. Можно посмотреть твое задание?
Дима с сомнением посмотрел на него, поставил точку и протянул тетрадку. Сгиб локтя у него тоже был синим. Валерий Константинович перелистнул страницу. Почерк не был корявым, но отличался слишком сильным левым наклоном. Крупные буквы вылезали за поля и перепрыгивали строчки. Чернила в нескольких местах были размазаны. Но задача была решена.
- Мне на обед пора, - Неловко напомнил о себе мальчик.
- Сейчас поедем домой и вместе пообедаем. Марина обещала сделать мясо по-французски, - Вернул тетрадь Валерий Константинович. -Ты все на завтра сделал?
- Ага. Мясо по-французски - это с помидором и майонезом? Нам тут такое один раз давали. Только оно какое-то странное, - Дима достал из-под стула портфель с мордой волка и положил в него свои принадлежности.
- Нет, помидоров там нет однозначно. Грибы и лук с сыром. Попробуешь.
Дима выключил компьютер. Процессор был старый, но мальчик так любовно его касался, что вопрос с грядущим подарком на день рождения отпал сам собой. Покинув класс, они повернули к выходу через длинный коридор, увешанный фотографиями преподавателей. Дима показал на самый большой снимок в золотой рамке и определил его как ректора. Валерию Константиновичу подумалось, что руководители учреждения прикладывают массу усилий для повышения значимости своего заведения. В туалете сын отмыл чернила. В гардеробе Дима замешкался и из здания он вышел первым. Открыл темно-синий фольцваген. Подождал, никто не шел. Он обернулся и увидел мальчика, замершего на ступеньках.
- Я... домой пойду лучше, - прошептал Дима.
Валерий Константинович среагировал по наитию. Крепко взял ребенка за руку:
- У нас был план, помнишь? На общественном транспорте мы не доедем. Все будет хорошо. Ты же меня не боишься? - Валерий Константинович заставил сына подойти к машине, открыл дверцу спереди.
- Нет, - Дима попытался вырваться, но он силком усадил его в салон, защелкнул ремень и захлопнул дверцу.
- Вот и не надо. Все хорошо, - Он сел в машину на водительское место и завел мотор. Фольцваген мягко тронулся. Сын был белый и какой-то ошарашенный. Вероятно, это было последствие произошедшей аварии. Но с фобией все равно пришлось бы бороться. Ответа не следовало, и он позвал снова:
- Дима, поговори со мной пожалуйста, - Машина выехала со стоянки и вклинилась в ряд.
- Зачем? То же думаете, что я сумасшедший. В детдоме все так считали. Поэтому и квартиру дали, чтобы пришибленный был пристроен.
- Если бы было так, то ты бы со мной сейчас не разговаривал, правда? - Валерий Константинович посмотрел в зеркало заднего вида и повернул на перекрестке.
- Не знаю. Мне очень страшно. Я не хочу опять... - Дима отогнал воспоминания об аварии и поспешил занять себя разговором:
- А у вас дочка маленькая?
Фольксваген выехал на главный проспект. Валерий Константинович переключил передачу.
- Ей десять, она в третьем классе, - он улыбнулся. - они выехали на мост рядом с городским зоопарком. Машина переехала мост, свернула в переулок. Под колесами за скрежетала щебенка.
- Она глупая? - расстроился Дима. - Я знаю. У нас в детдоме девочка Маша была. В начальной школе. Она только о куклах говорила и ничего не понимала.
Фольцваген вновь вывернул на широкий проспект и проехав метров четыреста остановился напротив больших коричневых ворот. Валерий Константинович нажал на кнопку пульта. Ворота стали плавно подниматься.
- Все маленькие девочки играют в куклы, а маленькие мальчики в машинки. Соответственно возрасту. Ну, как ты? Прошло? - Он въехал во двор и заглушил двигатель. Щелкнул пультом, закрывая ворота. Дима кивнул и потянулся выбираться из машины.
Заславская Алла Викторовна - это он прочел в документах в кабинете директора - никогда не была его матерью. Он ее не помнил, не знал. Глупый, готовил подарки, старался выводить ровные буквы в открытках, все еще надеясь, что однажды она о нем вспомнит. Ждал. Даже, когда они разбились, ждал ее, а она ни разу не пришла в больницу. Попросту отказалась от него. И он от нее отказался. Спасением стала математика. Он всегда быстро решал уравнения и задачи и удивлялся, как элементарные вещи не понимают другие. Как итог, ему удалось поступить в авиационный колледж с первого захода, хотя все отговаривали. Даже несмотря на то, что из-за аварии пришлось нагонять и очень много заниматься. Решать задачи, конструировать и собирать механизмы Диме нравилось.
Дом был из камня, двухэтажный с большими окнами. Когда они вошли, под ноги Диме бросилась маленькая собачка. Он никогда таких не видел: маленьких и прыгучих, с бежево-коричневой шерстью, завитой в колечки. От неожиданности он попятился и уткнулся шедшего сзади врача.
- Не бойся, наш Черри не кусается, - Валерий Константинович потрепал животное по голове.
В след за собачкой в прихожую выпрыгнула девочка и вышла женщина. На него маленькая Лера, одетая в кружевное платье и белые босоножки с цветочками на носах была совсем не похожа. Жена врача Марина Георгиевна походила на Марью-Искусницу с длинной русой косой. Дима смотрел сказку в детдоме. Врач назвал его и предложил снять куртку. Потом вручил футболку на смену испачканной. На фоне нарядных родственников Дима почувствовал себя не в своей тарелке. В детдоме всё было общее, но выйдя из детского дома он усвоил - чужое не тронь.
Они прошли в просторную гостиную смежную с кухней. Широкий стол был сервирован, а в центре стояло блюдо с запеченным мясом. Убранство совсем не походило ни на детский дом ни на его квартиру, где ему велели жить. Слишком красиво было и необычно. Страшно что-нибудь испортить.
- Присаживайся, - приветливо попросила Марина Георгиевна и подтолкнула его к столу. Дима выбрал место с краю, чтобы никого не задевать рукой и сел. Проследил как уселись остальные. На самом деле он бы отказался от пиршества и ушел, но очень хотелось есть. Телятина в сливочном соусе с луком и сыром показалась ему восхитительной. В столовой обеды давали небольшие. После них ему всегда хотелось добавки. В этот раз хозяйка наложила ему большую порцию, вдоволь. Это ему понравилось. Врач только головой покачал, видя как он ест.
- Дим, что ты выбираешь на сладкое: конфеты или шарлотку? - спросила Марина Георгиевна. Он уставился в ответ в ступоре. Что такое шарлотка он не знал, а конфеты в детдоме чаще всего были старые. Обычно в столовой ему никто не задавал вопрос, что он хочет. Врач увидел, что у него сложности и выбрал сам:
- Марин, пусть будет пирог к чаю.
Яблочный пирог Диме понравился. Он такого никогда не ел. Он так объелся, что подумал, что лопнет. Врач напомнил ему о таблетках, но Дима их не взял с собой. Он пожал плечами, а Валерий Константинович встал из-за стола, вышел из кухни и принес нужную коробочку.
- Не болит же, - опешил Дима.
- Пить лекарство надо ни когда болит, а как я тебя назначил. Я тебе это объяснял, - Вместе с лекарством врач передал ему стакан с водой. Проследил как он выпил таблетку.
- Пойдем, покажу тебе твою комнату, - предложил Валерий Константинович
- Я домой пойду, - нахмурился Дима.
- Завтра, хорошо? Переночуем дома. Я поеду на работу, а тебя отвезу в колледж, - Они поднялись на второй этаж, и Валерий Константинович ввел его в просторную комнату. Обставлена она была лучше чем в его квартире.
- Давай обсудим твой академический отпуск на лечение, - предложил Валерий Константинович, присаживаясь на кровать. Похлопал рядом с собой. Продолжил:
- Я оформлю для справку для академического отпуска и напишем заявление. Я думаю с операцией не стоит тянуть, но если взять отпуск на год, то лучше если ты сдашь второй семестр. Как считаешь?
Дима поёжился. Он боялся операции и не понимал зачем ему брать отпуск. Сначала этот незнакомый врач поменял ему лекарство, пришел в гости, сходил с ним в магазин и купил продукты, а теперь притащил домой. Хорошо хоть боль можно было терпеть. Марина Георгиевна, приветливая и добрая ему понравилась и Лера совсем не походила на глупую Машу, но он рядом с ними выглядел неуместно. Мальчик посмотрел в окно: на улице завечерело. От него ждали ответ и он кое-как отговорился. А когда остался один долго смотрел в потолок и думал.
Когда на следующее утро на второй этаж поднялся Валерий Константинович, Дима сбежал.