В пыльной и маленькой каморке, куда Петр вломился вместе с дуболомами из службы охраны и сопровождения, пахло затхлостью и нафталином. Проходят годы, сменяется мода, человечество покоряет бескрайнее пространство, а старость пахнет по-прежнему одинаково. Нафталином и затхлостью. Затхлостью и нафталином. Черт, откуда бы взяться этому запаху здесь, за десятки парсеков от Солнца?
Посредине серой обшарпанной комнатки застыл столбом сутулый дряхлый старик. Он, не мигая, смотрел в глаза Петру. Страшные это были глаза - выцветшие, холодные, презрительные, словно не Петр, а именно он - дряблая и едва живая пародия на человека - был хозяином положения.
- Почему не открывали? - сухо спросил Петр.
- Дедушка - глухой, а я - боюсь, - пискнул тонкий голосок. Из-за спины деда показалось чумазое личико. Девочка лет пяти-шести, худенькая, с поцарапанными коленками и прозрачной кожей, в растоптанных ботинках размера на три больше, чем нужно, на босу ногу. Она едва доставала старику до пояса, но, судя по чертинкам в синих глазках, хлопот с ней было ему выше седой головы. Откуда у старика ребенок? Подобрал где-то? Но где?! За куполом, закрывшим поселение от холода и радиации планеты, колонизированной, скорее, вопреки, чем благодаря ветрам и логике экспансии, жизни в человеческом понимании не было. А как только из недр выкачают нужные ресурсы - лет эдак через сто - жизнь исчезнет и под куполом. Ее не на что да и некому станет поддерживать. Петр нахмурился. Куда смотрит администратор поселения? Оторвал бы разок рыхлую задницу от стула, да провел перепись по-человечески.
- Вы давно живете вместе? - строго спросил Петр.
- Как мои родители погибли, так и живем, - с вызовом ответила девочка. - Я - его внучка. Родная. Да! Звездный десант своих не бросает!
Дуболомы за спиной Петра захмыкали. Сам он еле сдержал улыбку. Улыбаться в таких обстоятельствах нельзя. Это эмоции. А если дать им волю, впору бросать чистую работу к чертям собачьим, да копить на билет домой, вкалывая в две смены на рудниках.
- Извещение получали? - крикнул Петр старику. Тот даже не пошевелился, продолжая смотреть ему в глаза. Петр вздохнул и обратился к девочке.
- Ты можешь спросить у дедули, получал ли он извещение?
- Ничего мы не получали, - ответила за деда девочка. - К нам уже давно никто не приходил.
- Эта территория выкуплена концерном, - Петр обвел руками пространство и вновь поймал на себе твердый взгляд выцветших глаз. В глазах старика, как ему показалось, мелькнула тень настороженности. - Вас должны были переселить.
- Мы не получали извещения, - твердо повторила девочка.
- Ваш администратор должен был об этом позаботиться.
- Мы сами о себе заботимся, - гордо пискнула девочка.
- Будете заботиться в другом месте, - как можно тверже сказал Петр. - У нас предписание. Вы - выселяетесь.
- Выносите вещи, ребята, - бросил он через плечо дуболомам. В глазах старика вспыхнула искра, но Петр не обратил на это внимание.
Скарб деда с внучкой был нехитрым. Громилы схватились за армейский ящик, поставленный в комнатушке на попа. Хозяину он заменял шкаф. Его вынесли за дверь. Концерн уважал частную собственность, хотя при этом ничуть не считал зазорным вышвыривать людей из необходимых ему помещений.
Дед стоял не шелохнувшись. Девочка крепко обнимала его ноги, прячась за ними, как за крепким забором. Петр переминался с ноги на ногу, чувствуя себя последним ублюдком. С подобными выселенцами он доселе не сталкивался. Космос принимал людей молодыми, полными сил и энергии. Петр не предполагал, что в окраинном поселении на планете с враждебной средой может существовать брошенный всеми старик, да еще и с малолетней внучкой. Чем они питались?
Дуболомы грубо сметали вещи в старые залатанные сумы, найденные в каморке. По полу со звоном рассыпались старые боевые награды. У деда Петра были такие же, только числом гораздо меньше. Так вот к чему девчонка говорила о десанте!
"Ветеран, - подумал Петр. - Надо же, - полный кавалер ордена Земли! Еще один забытый герой".
Петр наклонился, чтобы собрать награды, чувствуя на себе осуждающий взгляд старика.
- Не тронь дедушкино! - крикнула девочка. Из глазенок ее брызнули слезы. Петр отпрянул, а она, выскочив из-под защиты старика, бросилась к наградам, и принялась собирать их в подол. Один из спутников Петра схватил девочку за плечико, чтобы отбросить назад.
- Оставь ее, - вдруг задребезжал старик. - Ирод!
- Ох, йофтыть, - спутник Петра потянул девочку в сторону. - У старпера голос прорезался. Командует.
- Оставь, я сказал! - дышащий на ладан старик вдруг налился энергией, его глаза потемнели. Ни Петр, ни сопровождавшие его не поняли, откуда в руках деда появился кусок арматуры. Наверное, прятал ее в складках драного рубища. Неожиданно быстрым движением старик опустил арматуру на голову "ирода". Тот ойкнул и мешком повалился наземь. Дуболомы, после краткого замешательства, бросились на старика, повалили, принялись бить ногами. Девочка вцепилась в одного из обидчиков, но ее отшвырнули в сторону.
- Отставить! - Петр, ошарашено наблюдавший за происходящим, наконец вышел из ступора. Дуболомы нехотя попятились. Девчонка тут же шмыгнула к деду, погладила по морщинистой щеке, помогла подняться. Старик ласково утер ей слезы.
- Что делать будем, начальник? - подал голос один из дуболомов. - А? Начальник?
- Почем я знаю, - зло огрызнулся Петр. - Тащите сюда администратора.
Администратор поселения - толстый и рыхлый дядя, давно забывший о физической работе - примчался к дедовой каморке ракетой, едва узнав, что на месте его ждут представители концерна. Он подобострастно раскланялся с Петром, заискивающе улыбался, лепетал, что старик, как уважаемый ветеран трех войн, должен был переселиться ближе к центру купола, но жилье, отведенное ему, рассчитано исключительно на одного. С внучкой ему в новые апартаменты никак нельзя, потому что это нарушение распорядка, а допустить нарушение администратор не может. Чтобы решить вопрос, он вызывал работников социальных служб, и те приезжали, чтобы забрать девочку в интернат, где ей самое место. Но то ли не довезли, то ли просто оставили, смилостивившись над одиноким стариком, однако больше никто не приезжал.
Петр, смотревший в это время на деда, заметил, как при этих словах у того блеснули глаза, но решил, что показалось. Старик ведь был глух, как пробка. Петр тяжело вздохнул.
- Почему не напишете рапорт, чтобы их переселили на Землю? - спросил он администратора.
- Писал, а как же, - всплеснул тот руками. - Да кому они там нужны?
- Я возьму решение вопроса на себя, - сказал Петр. - Мы сами отвезем девочку в интернат - все равно возвращаться в главное поселение. По дороге и закинем. Даем сутки, чтобы перевезти деда на новое место. Мы выбиваемся из графика, и концерну это не понравится.
Администратор послушно закивал и, на всякий случай, отошел подальше. Дуболомы, получив команду, двинулись на штурм башни в лице сурового деда, но, на удивление, старик спокойно передал внучку людям Петра, едва заметно ей подмигнув. Девочка чмокнула его в щечку, будто уезжала в интернат каждый день, прихватила суму, протянутую дедом, и с деловитым видом уселась в транспорт. Громилы попрыгали следом, а Петр подошел к старику.
- Прости меня, дед, - сказал Петр, помолчал немного, потом продолжил. - Знаю, что не слышишь, а если бы и слышал, то не понял бы. Но все равно - прости. Так будет лучше для всех. И для тебя, и для внучки твоей. В интернате не сахар, но она, по крайней мере, будет нормально питаться. Прощай и... прости.
Транспорт медленно полз по белесой равнине. Обзорные иллюминаторы скоро припорошило снегом и девочка, с любопытством глядевшая наружу, разочарованно откинулась на спинку. Петр пошарил в карманах и, нащупав жевательную резинку, протянул ей.
- Спасибо, - сказала она, жмурясь от удовольствия.
- Да что там, - Петр погладил ее по голове. Его не оставляла беспокойная мысль, что слишком легко дед отпустил внучку с "иродами". Но завывание вьюги и легкое, мерное покачивание гусеничного транспорта успокоили разгоряченное сознание. Мотор утробно гудел, громилы резались в карты, а Петр стал клевать носом, когда вдруг девочка встрепенулась и потянула из сумы легкий скафандр.
- Что ты делаешь? - спросил Петр.
- Дедушка говорит, что за куполом нельзя находиться без скафандра, - сказала девочка.
- Твой дед - старый маразматик, - хохотнул один из дуболомов.
- Деда говорит, что расслабляться никогда нельзя, - серьезно сказала девочка. Но громила ее уже не слышал. Он пытался сорвать банк.
Скафандр, как и обувь, был девчонке великоват, но она старательно сопела, застегивая клапаны. Петр с улыбкой помог закрепить гермошлем, и постучал по нему костяшками.
- Комфортно?
- Необходимо, - пояснила девочка.
- Главное, забрало не опускай, - поучительно сказал Петр. - Задохнешься.
- Я умею им пользоваться, - ответила девочка. - А тебя мне жаль.
- Почему, - удивился Петр.
- Ты потом поймешь, - заверила девочка.
- Когда, - не унимался Петр.
- Скоро, - сказала девочка. Петр рассмеялся, не предполагая, что в его случае до момента истины, обещанного ребенком, остались считанные секунды.
Транспорт резко встал, словно напоролся на препятствие. Освещение в нем потухло вместе с приборами. Громилы сочно матерились - неожиданная остановка отвлекла их от игры, когда на кону оставалась приличная сумма. Встревожиться они не успели. Стенки транспорта прошила точная очередь, взметнув и забрызгав карты кровью.
В транспорт ворвался удушливый холод местной атмосферы. Девочка захлопнула забрало, а Петр, схватившись за горло, упал между сиденьями, беззвучно открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Сознание стало гаснуть, но он успел заметить, как в распахнутом люке возникла фигура в старом скафандре.
- Звездный десант своих не бросает! - девочка протянула к фигуре ручки. - Правда, деда?