Каримов Рауль Ришатович : другие произведения.

Книга 2 "Падение Эльтеса" глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение "Саги о смертных". Итак, в Кулосе все спокойно, и все искренне считают, что убийцы принца Алана мертвы. Но при этом происходят странные вещи за пределами Эльтеса - в частности, возникают круговерти отрицательных энергий в Отражении, и его потоки уничтожают телепортантов. Инквизиция бьет тревогу, и Корнелии Кригер предстоит выяснить, что случилось - ведь теперь и она является одним из Высших Инквизиторов. Вторая демоническая война не за горами...

Книга 2

ПАДЕНИЕ ЭЛЬТЕСА

  
   Глава первая.
  
   Корнелия Кригер внимательно рассмотрела себя в своей новой мантии серого цвета. У мантии имелся горностаевый воротник. Раньше эльфийка не смогла бы позволить себе такую роскошь, но теперь у нее были деньги - и не малые.
   За раскрытие убийства принца Алана ей выдали уже второй орден "За заслуги перед Отечеством", который она с гордость нацепила на себя, и денежную премию в пятьдесят тысяч фейеров. Корнелия и сама не понимала, за что на нее пролился такой золотой дождь, но, тем не менее, возражать не стала - да и кто бы возразил.
   Надевший ей на шею во время того пресловутого праздника орден Аякс сказал как-то после окончания церемонии:
   - Умница ты моя! Воистину, что бы я делал без тебя! - И как то нежно, по-отцовски, обнял, да еще и прослезился. Это было глупо, но при этом мило - начальник королевской жандармерии покровительствует женщине, которая старше его раз в пять! Тем не менее, Корнелия восприняла всерьез его слова и его умиления.
   И вот теперь она стояла у себя дома перед зеркалом в комнате для переодеваний и скрупулезно просматривала каждый квадратный дюйм своего нового образа.
   Серая парадная мантия смотрелась на Корнелии довольно сносно. Конечно, сама эльфийка предпочла бы голубую или красную, но на покупке серой настоял ее второй шеф - Верховный Инквизитор, заявивший, что теперь ее ждет серьезное повышение на этом поприще. Что он имел в виду, Корнелия не поняла, но, тем не менее, совету сему вняла, прикупив в дополнение к мантии еще и упомянутый уже выше горностаевый воротник - для красоты.
   "Будет время - накуплю еще одежды, благо деньги есть - а пока они есть, их надо тратить", - решила Корнелия. Времени, впрочем, у нее теперь было предостаточно, ибо серьезных преступлений по стране пока не случалось, да и вообще после демонстративного сожжения тел Николаса Велласа и Виктора Хантера на центральной площади Кулоса преступники как-то странно притихли и до сих пор - а с момента раскрытия убийства принца Алана прошло уже несколько недель! - не напакостили, что само по себе было интересно; те же мелкие неурядицы, что случались порой в провинциях огромного Эльтеса, были мелочью даже для жандармерии, и ими занимался, как правило, местный арбитраж. "Обязательно накуплю".
   Надо сказать, что Корнелия к своей внешности относилась без особой щепетильности. Иные женщины могут часами простаивать (или просиживать - кто как) около зеркал и малевать свои некрасивые рожи, для Корнелии же такое измывательство над своей природной внешностью было невыносимо. В принципе Кригер обладала достаточной для своей профессии красотой и не желала большего, но иногда все же находила какие-то недостатки, и тогда ей приходилось пользоваться крайне опасной косметической магией либо обращаться в расположенный недалеко от ее дома салон красоты, где ей всегда были рады за умеренную плату навести эту самую красоту.
   - Филипп! Филипп! - Позвала Корнелия своего любимца.
   Тот, как всегда, явился незамедлительно.
   - Что вам угодно, госпожа Корнелия? - Учтиво поинтересовался он, слегка склонив голову набок.
   Корнелия залюбовалась слугой. Довольно красив, молод, статен, да к тому же вполне прилично и стильно одет (есть такой талант - уметь выбирать одежду, так вот Филипп обладал им в полной мере) несмотря на не особо крупное жалованье - все в нем казалось эльфийке прекрасным. Не оттого ли она все же сделала его на днях своим личным секретарем и помощником? Страдавшей комплексом неполноценности из-за отсутствия мужского внимания Кригер такой человек был просто необходим.
   - Отнеси мантию в гардеробную, - распорядилась Корнелия, сняв с себя упомянутое серое одеяние. Учтиво раскланявшись, Филипп принял мантию у госпожи и, элегантно развернувшись на каблуках туфель, вышел.
   Корнелия, оставшаяся теперь в простом домашнем халате, поверх которого, собственно, и была надета мантия, поднялась наверх и улеглась спать. Сонливость ее в последнее время была просто ошеломительной...
  

* * *

  
   Проснулась Корнелия оттого, что внизу, разрываясь и распыляясь, громко, на весь дом, дребезжал небольшой алтарь Магии. Как у всякого высокопоставленного члена ордена Святой Инквизиции, у Корнелии в доме имелось соответствующий аспекту артефакт, связующий ее особняк со Светлой Обителью посредством незримых перекрестков Отражения. Такая связь была практически неразрывна, уничтожить или прервать ее могло лишь вторжение демонов через разрыв энергетической границы между реальным и ирреальным, но подобная атака исключалась - на такое, если Корнелии не изменяла память об уроках магической теории, была способна лишь знаменитая Диадема Смерти, но где она - ведомо лишь Хранителям Мира.
   Вспомнив так внезапно про своих сородичей Высших Эльфов, Корнелия невольно представила перед собой географическую карту мира. Слева, на западе, смыкаясь с Призрачными Границами, располагался материк Ксорос - ее родина. Решив, что нужно будет навестить своих родных в ближайшее время (а в Саннориель Корнелия не была вот уже несколько лет), Кригер спустилась вниз.
   Алтарь прекратил свое надрывное дребезжание (и слава Хранителю!), на нем отчетливо были видны руны. Это были не магические руны, они не наполнялись потоками светлых или темных энергий, не модифицировали эти потоки - нет, это было всего лишь шифрованное рунное письмо. Корнелия напряглась: таким письмом Орден Святой Инквизиции пользовался нечасто и только по самым важным и неотложным поводам. То, что ей вдруг пришло рунное сообщение, да еще и не на бумаге, уже само по себе говорило об исключительной важности послания.
   Корнелия постаралась расшифровать сообщение, но не смогла: в свое время эльфийка активно прогуливала занятия в Университете Сильвермайнд, что располагался в славном городе Санкт-Императриксе, а потому рунографию она знала исключительно плохо; собственно, не завалить экзамен по этому предмету ей удалось лишь потому, что преподаватель был в нее безнадежно влюблен, а потому вместо полагающейся двойки поставил пятерку. Делать было нечего, пришлось тащиться в кабинет за справочником.
   Расшифровала сообщение Корнелия только через полтора часа мучений. Послание было совсем коротким и содержало примерно такой текст:
  
   "Уважаемая Корнелия Кригер!
   В первую очередь хотелось бы еще раз поздравить Вас с очередным блестяще раскрытым преступлением! Ваш талант сыщика просто огромен! Как жаль, что его нельзя использовать во благо инквизиции.
   Во-вторых, я хочу еще раз выразить мое глубокое сожаление об этой утрате. Несомненно, смерть принца Алана огорчила меня, как союзника Эльтеса и как просто человека. Наш орден скорбит о нем и смиренно просит Хранителя воздать принцу там, в Небесных чертогах.
   И в-третьих: мне нужно очень серьезно с вами поговорить, и разговор этот не может быть отложен либо произведен посредством алтаря: он ни в коем случае не должен быть подслушан. Дело касается не только вас, но и, кажется, всего мира. Убедительно прошу вас явиться в Светлую Обитель завтра, 28 ноября 1820 года, для свершения задуманного.
   Да, кстати - ни в коем случае не пользуйтесь телепортом вашего алтаря! Провидцы аспекта Вечности обнаружили странные возмущения в Отражении - такие, словно недавно кто-то прошел сквозь Зону Единения, и теперь они не рекомендуют пользоваться мгновенными перемещениями. Кстати, это оправдано: не далее как позавчера один из Серых Рыцарей прибыл в Базилику ... разорванным на части. Нам бы крайне не хотелось, чтобы эта история повторилась. Чтобы быстро пересечь огромное расстояние, разделяющее Кулос и Санкт-Императрикс, воспользуйтесь орнитоптером. Я связался с настоятелем Кулосского Храма Двенадцати, и он любезно согласился предоставить вам этот летательный аппарат на одни сутки - именно столько времени вам понадобится, чтобы долететь до Санкт-Императрикса, выполнить свою миссию и вернуться обратно.
   С уважением, Верховный Инквизитор".
  
   Корнелии показалось, что она бредит. Верховный Инквизитор вызывает ее в Санкт-Императрикс, чтобы просто поговорить с ней? Отражение всколыхнулось и убивает телепортантов? И обо всем этом она узнает только сейчас? Какой ужас!
   В ордене Святой Инквизиции Корнелия имела почетный статус Варлока-Наставника, а потому непосредственно участвовала во многих кампаниях и операциях ордена. Многие из тех, кого она знала, а также некоторые жандармы называли ее уважительно "Госпожа Инквизитор". Если случалось что-то чрезвычайное, ее заранее об этом предупреждали. То, что глава Ордена сообщает ей о такой встрече менее чем за сутки до нее, уже было чрезвычайностью. Корнелия глубоко вздохнула и взглянула на часы. Те как раз приготовились пробить три раза: наступила середина дня.
   Корнелия надела пальто: поздней осенью в Эльтесе было прохладновато. Обувшись и приказав швейцару никого не впускать, она быстрым шагом покинула свой дом.
  
   Корнелия не любила поездок в каретах или повозках и малые расстояния предпочитала одолевать все же пешком. Шаг у нее был быстрый, легкий и едва слышный, как, впрочем, и у всякого Высшего эльфа. Обладавшие шумной и грузной походкой жандармы слегка завидовали ей, особенно тогда, когда нужно было незаметно прокрасться - им это было невероятно сложно сделать, эльфийка же по-другому не умела.
   "Как красив Кулос зимой!", подумала Корнелия, разглядывая по дороге ставшие белоснежными крыши расположенных в центре особняков. Вот промелькнул мимо Храм Магии, синий купол которого, припорошившись снегом и оттого став абсолютно белым, сливался теперь с белым же мрамором стен. Свет, отражаясь от гладких поверхностей Храма, буквально ослеплял, колоссальные же размеры здания указывали смертным их истинное место. "Вот она - истинная красота, непостижимая словно вечность!" - такая мысль вдруг пришла Корнелии в голову.
   Проходивший мимо курьер, несший, судя по изображенному на его мундире кондору, какие-то бумаги в Королевскую Канцелярию, поскользнулся на насте и громко, смачно выругался. Ветер разнес выроненные бедолагой документы по улице. Курьер схватился за голову, попробовал догнать одну из бумажек, но только еще раз поскользнулся и упал - теперь уже не на спину, как в первый раз, а на живот - и растянулся во весь рост. Корнелия, раскрывшая было рот, чтобы осадить сквернослова, решила вдруг этого не делать и, магией собрав разлетевшиеся бумажки в одну стопку, помогла упавшему и прилично ушибившемуся курьеру подняться.
   - Спасибо, - поблагодарил он, - большое спасибо, мадам... - Тут он поднял глаза и проглотил язык.
   - Корнелия Кригер? - Сказал он после недолгой паузы.
   - Эдвард? - Эльфийка не поверила своим глазам.
   Да, это был именно церемониймейстер.
   - Что это за бумаги? - Спросила Корнелия у охавшего и растиравшего ушибленный копчик Эдварда, - тебя понизили до курьера? - Продолжила она подозревающим шепотом.
   - Нет, нет, типун тебе на язык, - ответил церемониймейстер, - я не хочу пока терять свою должность.
   - Ну, это естественно, - рассмеялась эльфийка, - с таким хлебным местом ни один дурак не расстанется, особенно ты.
   Эдвард если и обиделся, виду не подал.
   - Это не документы, - сухим, официозным тоном заявил вдруг церемониймейстер и тут же добавил уже более таинственным голосом, - это рукопись моего первого романа.
   Корнелия насторожилась.
   - Ты - писатель?
   - Нет, я читатель, - оскорбился вдруг церемониймейстер.
   - Ну извини, - примирительно сказала Кригер, - просто для человека твоего ранга графомания - самое малоподходящее увлечение.
   - Графомания - да, - неожиданно согласился Эдвард, - но я-то не графоман.
   - А кто ты? - Поинтересовалась Корнелия.
   - Креатор шедевральной литературы, - с гордостью сказал церемониймейстер.
   У Корнелии аж глаза на лоб полезли, но Эдвард не останавливался:
   - Да я, может быть, саму великую Мадлен де Стонье превзойду!
   - Ага, превзойдешь, - подтвердила его слова Кригер, - когда напишешь больше трехсот сорока столь же качественных книг.
   - И напишу, - Эдвард начал, попросту говоря, "быковать".
   - Ладно, ладно, успокойся, - погасила начавшийся было конфликт Корнелия, - ты куда направляешься?
   - Домой, - как и эльфийка, церемониймейстер предпочитал ходить пешком.
   - А откуда идешь?
   - С почтовой станции. Уезжал на некоторое время в Санктас-де-Левас, там и закончил книгу. Я так понимаю, ты собралась навестить своего старого доброго друга - меня?
   - Да, но откуда ты...
   - Да все просто: сегодня суббота, у всех нормальных людей и эльфов выходной день, ты же идешь в сторону канцелярии, а я живу аккурат за ней.
   - Умница, - похвалила церемониймейстера Корнелия. Тот зарделся.
   - Идем.
   И путь они продолжили вместе.
  

* * *

   Бывать в особняке церемониймейстера Корнелии одновременно и нравилось, и нет. Нравилось потому, что дом был весьма и весьма красив и уютен - как снаружи, так и внутри. Не нравилось потому, что каждая деталь интерьера так или иначе восхваляла церемониймейстера. Вообще сей милый двухэтажный особнячок был словно копией своего хозяина: столь же добротно и притом нейтрально выглядящий, но и столь же надменный и горделивый, он с невероятной точностью мог рассказать, что есть Эдвард Вилевский, уроженец славного Катрикса.
   Тем не менее, в гости к Эдварду Корнелия всегда приходила с преогромным удовольствием. Хозяин был на редкость гостеприимен, в его доме никогда не заканчивались добротные вина, высококачественные сорта чая и темы для бесед. Как церемониймейстер, и притом весьма недурной, Эдвард всегда мог организовать хорошую вечеринку, которой все остались бы довольны. Впрочем, вечеринки он устраивал редко - гораздо реже, чем, к примеру, диспуты высокоученых мужей из местных академий. Бывали, правда, случаи, когда сюда приезжал (не в полном, конечно, составе) ректорат университета Сильвермайнд, и тогда вообще начиналось светопреставление: сновавшие туда-сюда слуги едва успевали подносить гостям угощения, любознательные соседи Эдварда и его друзья делали все возможное и невозможное, чтобы услышать эти вожделенные беседы, сам церемониймейстер из кожи вон лез, лишь бы вечер прошел без казусов, виновники же торжества, ученые из Кулоса и их коллеги из Санкт-Императрикса, мирно побеседовав, обменявшись опытом и мнениями о новых научных открытиях и потравив анекдоты, столь же бородатые, как и сами университетские мужи, упившись до искр из глаз (очень красивое зрелище!) и обругавши как следует недотепу церемониймейстера, требовали еще горячего вина и красивых девиц легкого поведения; и горе - ГОРЕ! - бедолаге Эдварду, если он не находил проституток вовремя: рассерженные ученые плевались кислотой и кидались университетским мелом, который заранее брали с собой, маги же - а в сильвермайндской среде их находилось немало - расшвыривали на огромной скорости проклятия, которые тут же и придумывали - на ходу; когда мел и магия подходили к концу, ученые начинали ругаться, жаловались на жизнь, плакали друг другу в мышиные жилетки и, икая и спотыкаясь каждые пять шагов, покидали дом церемониймейстера, не забыв сказать ему, что в следующий раз не приедут - и обязательно приезжали ровно через год.
   При воспоминании о последнем таком диспуте Корнелия поежилась и спросила у Эдварда, когда будет следующий.
   - Через несколько недель, - неуверенно ответил тот, - я тебя приглашу, не бойся.
   - А я и не боюсь. Просто мне не терпится вновь оказаться на таком сумасшествии: нечасто я так веселюсь!
   Это было правдой: Корнелия действительно редко имела возможность отдохнуть подобным образом, а потому не пропустила пока ни одной из этих встреч. С учетом того, что преподаватели всегда узнавали свою едва ли не самую бесталанную ученицу - а среди них был и застенчивый учитель рунографии! - для нее этот вечер был особенно интересным и буйным.
   Корнелия и Эдвард прошли вглубь особняка, в гостиную, и внимательнейший левый глаз Корнелии (он был искусственный - настоящий она давным-давно потеряла при ловле одного довольно опасного преступника) сразу же отметил появившуюся вверху портьеры крайнего левого окна серебристую надпись: "Во славу Эдварда!".
   - Что? - Не поняла Корнелия, - кого ты там прославляешь? - И указала пальцем на так потрясшую ее штору.
   - А, ты про это, - Эдвард проследил направление ее указующего перста и как-то неопределенно махнул рукой; было все же видно, что он крайне доволен собой, - это надпись, сделанная серебряной нитью.
   - Да я вижу, что не золотой. Что это значит? - Начала терять терпение Корнелия. Увидев ее состояние, церемониймейстер поспешил успокоить эльфийку:
   - Не выходи из себя! Эта надпись прославляет меня.
   - Но это... глупо! Прославлять тебя могут лишь не имеющие к тебе прямого отношения люди! Сие же отвратительное украшение портьеры не тянет даже на дешевенький популистский эффект, - отрезала Корнелия.
   - Возможно, ты права, - обиженно согласился Эдвард и вдруг стал слащаво-любезным: - Присаживайся, нет в ногах правды, - и резко придвинул к ней кресло.
   Ударенная его передком под колени, Корнелия невольно потеряла равновесие, и ее тело само по себе упало в треклятое кресло. Эльфийка хотела высказаться по этому поводу, причем очень резко и грубо, что, в общем, соответствовало ее обычной манере поведения с неустраивавшими ее людьми, но церемониймейстера и след простыл.
   Корнелия прислушалась, и услышала-таки, как ноги Эдварда в мягких отороченных мехом тапочках почти бесшумно шуршат, переступая по ворсистым альсетинским коврам. Судя по удаленности и приглушенности звука, Эдвард шел в свой кабинет, расположенный на третьем этаже. Там, в кабинете, помимо всего прочего всегда имелось несколько бутылок самых популярных вин - остальные он хранил в погребе, в дубовых бочках.
   "Наверное, собирается споить меня", - подумала Корнелия и усмехнулась, досадуя, однако, при этом, что такая крамольная мысль вообще могла прийти в ее голову. Безусловно, Эдвард знал, что эльфийка практически невосприимчива к алкоголю вследствие странного магического дефекта. Суть его заключалась в том, что беременная Корнелией Изера Кригер во время этой своей беременности употребляла жидкую ману, чего ей, по большому счету, делать не следовало, но, тем не менее, на дочери это никак не отразилось - за исключением, правда, вышеуказанной стойкости к спиртным напиткам. Порой эльфийка ставила под сомнение, что сие странное ее свойство происходит именно от вызываемых жидкой манной мутаций, но вердикт обследовавших ее ученых из Санкт-Императрикса был именно таков.
   Тут на глаза Корнелии попалась малоприметная помпезная золотая статуэтка, изображавшая... ну кого бы вы думали? - конечно, хозяина дома! Статуэтка была совсем небольшой, около фута в высоту, и располагалась на прикреплено между окон к стенке подставке - обычно так ставят цветки в горшочках. Корнелия встала с кресла, подошла к статуэтке и сняла ее со стены.
   "Странно, она довольна легка. Злато гораздо тяжелее", - мелькнула в голове и Корнелии странная мысль. Эльфийка вдруг вспомнила, что когда она приходила в этот дом несколько недель назад, сей статуэтки не было, но имелась в точности такая же бронзовая. Это навело ее на...
   - Прелестная вещица, ты не находишь? - Застал ее врасплох голос Эдварда. От неожиданности Корнелия едва не выронила золотого церемониймейстера, но все же удержала его и обернулась.
   Как и следовало ожидать, хозяин дома вернулся в гостиную не один, а в компании почивавшей мирно (пока что) у него на руках бутылкой венорского белого, которую Эдвард тут же поставил на стоявший между креслами столик. Затем он подошел к шкафу и вынул оттуда два изысканнейших хрустальных бокала с витыми ножками. Иногда говорят: "Фигура девушки была точеной, точно ножка фужера", здесь же пресловутая опора была точено-прекрасной, словно тело какой-нибудь наложницы.
   - Воистину, нет пределов совершенству и самовосхвалению! - Задумчиво проговорила Корнелия, - ты же всегда говорил, что небогат, ведь эта вещица наверняка стоит бешеных денег!
   - О, да...- восторженно закатил глаза церемониймейстер, - чтобы выкупить ее, мне пришлось взять в долг у ростовщика сто фейеров под семьдесят процентов годовых, ибо оплачивая золотых дел мастеру его превосходную работу, я совершенно лишился денег, а ведь жить-то на что-то надо.
   Эдвард говорил весьма и весьма убедительно, но вот проверенная опытом женская интуиция Корнелии подсказывала ей, что церемониймейстеру, с его-то подвешенным как следует языком, верить не стоит - по крайней мере, сейчас. И тут эльфийку осенило.
   - Значит, семьдесят процентов?
   - Да-да, закивал Эдвард.
   - А вот это мы сейчас проверим.
   Эдварда испугали ее слова; он, встревожившись не на шутку, обреченно наблюдал за тем, как Корнелия, смочив кончик большого пальца правой руки слюной, энергично трет им лоб золотого церемониймейстера, и там, где она трет, золото как-то странно темнеет, словно преобразуется во что-то другое...
   - Дорогой мой, тебя обманули! - Воскликнула Корнелия, - это не золото, а самая что ни на есть обыкновенная бронза!
   - А вот тут ты ошибаешься, - достаточно холодно и спокойно - даже слишком холодно и спокойно для человека, только что узнавшего о том, что он выбросил на ветер большую часть своего жалованья - ответил Эдвард, - никто меня не обманывал.
   - Как не обманывал? - Не поверила эльфийка,- ты же сам все видел!
   - Оставь свои эмоции для театра истеричек, - жестоко бросил церемониймейстер, чем совершенно шокировал и ошарашил Корнелию - никогда прежде он не вел себя с ней столь грубо, - не было никакого кредита, да и ко всяким там золотых дел мастерам я не рискую обращаться.
   С этими словами Эдвард достал откуда-то (расстроенная его поведением Корнелия так и не поняла, откуда именно) стакан с золотой краской и кисть, и через несколько мгновений отнятая у совершенно обессилевшей эльфийки статуэтка вновь засияла золотом - как будто и не было там никакой бронзы.
   - Эдддваррд, т-ты - с-самый жалкий хвастун в м-мире, - с трудом проговорила начавшая всхлипывать Корнелия.
   - Мне приятно это слышать, - заявил вдруг вышеупомянутый "самый жалкий хвастун", чем окончательно вывел эльфийку из себя.
   - Ах, ты... - Корнелия уже оправилась от нашедшего на нее ни с того ни с сего приступа слезливости (вот что странно - Кригер могла, стиснув зубы, терпеть адскую боль и не подавать ее внешних признаков, а тут... Расплакалась, как маленькая девочка, словно бы впала в детство, а главное, из-за чего? Внезапной грубости - о, для него это наверное, подвиг! - тихони-церемониймейстера? Тьфу, какой позор и стыд!) и теперь решила наехать на разошедшегося Эдварда, - да как ты мог такое сказать, - и припечатала захлопавшего от этого неожиданного ее порыва глазами Вилевски пресловутой статуэткой по башке.
   - А-а-а!!Ё! - страшно заорал тот, яростно потирая ушибленное место, - аккуратнее!
   - Ой, ну извини, - прошипела Корнелия, осознав, что действительно приложила Эдварда слишком сильно. Впрочем, он того заслужил - словом и делом.
   - Ладно, давай выпьем, - внезапно утихомирился церемониймейстер и разлил белое по бокалам.
   Эта резкая смена темы насторожила Корнелию: а не ищет ли Эдвард скорого с ней примирения? Опасаться, однако, было нечего, а потому эльфийка, усмотрев в приглашении употребить хорошего венорского винца требуемый в данном случае подтекст, приняла его и села обратно в когда-то уронившее ее кресло.
   Вино было приличным, хотя и не лучшим. По правде говоря, Эдвард в своем доме плохих напитков не держал.
   - Молодое? - Спросила Корнелия.
   - Да, но как ты догадалась?
   - Букет не раскрыт полностью, - делая умное лицо (впрочем, оно у нее всегда было таким), сказала эльфийка. На самом деле в вине она понимала не больше, чем конь в раскрытии преступлений, просто увидела на этикетке дату урожая - 1743 год, но не говорить же об этом Эдварду?
   - Ага, в этом ты права, - со знанием дела согласился церемониймейстер, в спиртном понимавший чуть больше - в конце концов, это было частью его профессии.
   Тут Корнелия вспомнила, что видела сегодня своего друга с рукописью.
   - Так что за роман? - Спросила она, едва пряча улыбку.
   - Названия я еще не придумал, - уклончиво сказал церемониймейстер, - но то, что он шедеврален, не вызывает никаких сомнений - у меня, во всяком случае. Это - книга о Любви и Смерти, о ценности жизни и об истинно хороших людях.
   Корнелия смутилась. Она не ожидала, что Эдвард сможет когда-нибудь найти хорошую тему, но ведь нашел!
   - За основу взяты мои собственные воспоминания о студенческих годах в Университете Сильвермайнд, откуда меня выперли за неуспеваемость, - продолжал тем временем свежеиспеченный писатель, и где я провел лучшие несколько месяцев своей молодости.
   "Лучшие несколько месяцев..." Если эльфийке не изменяла память, Эдвард и проучился-то там всего один семестра. "Лучшие несколько месяцев..."
   - Прекрасна была жизнь моя в тех незабвенных летах, когда я, не ведая никаких иных забот, мирно постигал науки о разуме...
   Учился Эдвард, насколько помнила Корнелия, на факультете педагогики и психологии. Интересно, зачем?
   - И все бы ничего, если бы в один - воистину ужасный! - день я не ввязался в организованную тамошними магами-двоечниками авантюру.
   Суть ее заключалась в следующем: преподаватель магического права...
   - Профессор Юс? - Перебила Корнелия.
   - Да, она, - скиснув, сказал Эдвард: он очень не любил, когда его речи прерывают.
   Корнелия задумалась. Значит, у них с Эдвардом был по крайней мере один общий преподаватель - магическое право в Сильвермайнде изучалось всеми без исключения. Интересно, эта старая выдра до сих пор летает по кабинету на своей грязной циновке, ломая о головы невыучивших уроки свою указку? Помнится, за восемь лет обучения Корнелии эта весьма и весьма противная дама испортила так около сотни преотличных ДУБОВЫХ указок, а скольких сделала заиками и зубрилами своим насилием - этого и вовсе не счесть. Собственно, такая участь едва не постигла и эльфийку - спасла ее только врожденная реакция: Корнелия успела испепелить дрянной учительский инструмент до того, как она опустился ей на череп. Пламя, поглотившее указку, оказалось слишком буйным и сожрало заодно и добрую половину летающей циновки, отчего карга Эрозия Юс упала на пол аудитории с высоты двух с половиной метров и сломала себе копчик.
   Скандал вышел грандиозный, Корнелию вызвали к самому Ректору Антилоху, и тот, глядя на провинившуюся ученицу, топал ногами и разбрызгивал кипящую слюну, обдав ею эльфийку с голову до ног. Вспоминая об этой сцене, Корнелия едва сдерживала улыбку, но тогда ей было не смешно, а страшно. Ее хотели исключить, и остаться в университете эльфийке помогла только протекция влюбленного в нее преподавателя рунографии, имевшего влияние на ректорат. А вот у Эдварда таких покровителей, похоже, не имелось...
   - Продолжай, - сказала Корнелия церемониймейстеру, вернувшись наконец из глубин своей памяти на грешную землю.
   - Так вот, преподаватель магического права Эрозия Юс, согласно одной старинной студенческой легенде превращалась по ночам из старой карги в роскошную красавицу с прелестными... ммм... формами, - тут Эдвард едва заметно порозовел, и Корнелия усмехнулась - стыдливость церемониймейстера ее забавляла. Кстати, легенда, только что рассказанная хозяином дома, ходила еще во время обучения тогда еще совсем юной Кригер, но Корнелия не особо в нее верила. Естественно, как блестящий магический теоретик, (это был едва ли не единственный предмет, по которому эльфийка имела хорошие оценки) Кригер прекрасно знала о возможности подобной трансфигурации, но Эрозия Юс была настолько стара и настолько карга, что даже подкованной в подобном вопросе Корнелии не верилось в существовании на этой мегере такого рода чар.
   - Замысел магов, толкнувших меня на этот безумный поступок, был таков: они создают направленные воздушные потоки, поднимая таким образов меня в воздухе как раз к окну ее спальни (адрес профессора мы выяснили заранее), я смотрю в окно, проверяя: красива она ночью или нет. О, Хранитель, и зачем я только согласился на это?
   Нет, в начале все было так, как замышлялось. В три часа ночи мы подошли к дому Эрозии, я поднялся (до сих пор помню, какое это, право, удовольствие, когда твои панталоны сзади раскрываются и едва не рвутся от искусственного ветра!), прильнул к ее окну и... провалился внутрь: окно было не было заперто.
   Увидев, в какую плачевную я попал ситуацию, истинные ее виновники бросились врассыпную, и я, таким образом, остался один на один с разъяренной профессоршой, кстати, ничуть не изменившейся.
   "Ну а как же могло быть иначе?" - спросила сама у себя мысленно Корнелия, едва ли не зевая, и тут же самой себе ответила на этот, по сути своей риторический, вопрос: "Да никак".
   - Скандал вышел грандиозный, - продолжил Эдвард, - но не буду его долго расписывать, скажу лишь только, что меня выперли из Университета. И вот я здесь, тухну в Кулосе на должности королевского церемониймейстера, а ведь мог бы стать психологом самого Всеэльфийского Императора!
   - У него нет психолога, - напомнила Эдварду Корнелия, - все свои эмоции он сливает в специально предназначенный для этого артефакт, так называемую Чашу Боли.
   - Я знаю, - ответил церемониймейстер, - просто я мечтал вслух.
   - В следующий раз так не делай.
   - Хорошо. Кстати, теперь о книге. Это мистический детектив, где преступлением является именно этот ночной казус (имена я, естественно, изменил), а главный герой (нет, не ты, - прибавил Эдвард, заметив, как эльфийка удивленно вскинула брови) расследует сие кошмарнейшее дело, в которое впутываются не только преподаватели Университета Сильвермайнд, но и маги Ордена Святой Инквизиции!
   - А вот последних убери, - посоветовала Корнелия, сама являвшаяся инквизитором, - они не простят тебе подобной крамолы.
   - Да? - Как-то отрешенно спросил Эдвард, на что получил утвердительный кивок эльфийки, - хорошо, придется вырезать добрую треть романа.
   - Поверь мне - это стоит сделать, ибо в противном случае вырежут тебя, - заверила Кригер.
   Эдвард округлил глаза; впрочем, они у него итак были круглые, так что особой разницы Корнелия не заметила.
   - Но это же... неправильно! - Почти вскричал он.
   - Да нет, даже Либрорум ставит приближенных слуг Хранителя выше остальных, а Верховный Инквизитор, как ты знаешь, является высшим его жрецом.
   Эдвард молча кивнул в ответ: он знал эту печальную правду. Поговорив еще немного с Корнелией и обсудив странную политику нового короля (Алехандро Педо Срано, он же Алехандро Первый, Единственный и Неповторимый делал очень многое, но на самом деле почти ничего), церемониймейстер деликатно спровадил это нежданную гостью; впрочем, эльфийка собиралась уже уходить сама.
  
   Глава вторая
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"