- Проходим и садимся на скамейки по пять-шесть человек... Проходим и садимся по пять-шесть человек... Проходим и садимся... - монотонный голос сопровождающего гулко разносился по станции.
Дэн, вошедший в вагон одним из первых и устроившийся в углу, сейчас осторожно оглядывался. Все вокруг было непривычно, странно, чуждо - и ненормальная узость вагона, и его низко нависающий потолок, и скамьи, стоящие не рядами, а по периметру стен.
Люди - усталые, измотанные - все прибывали и прибывали. Втаскивали узлы, баулы, свертки, пытались упихать их под сиденья. Дети цеплялись за одежду родителей, хныкали, просились на руки. Взрослые - замученные, раздерганные, неуверенные в том, что будет дальше - или раздраженно требовали замолчать, или ласково просили потерпеть еще немножко. Скоро они прибудут на место, там будет все: отдых, кровати, вода, еда. Они начнут там новую хорошую жизнь... Дэн не обольщался.
Скамеек не хватало. Вошедшие первыми и успевшие занять места, неохотно сдвигались, позволяя присесть новым пассажирам. И становились все более и более похожи на шпроты, спрессованные в банку. Дородная тетка притиснула Дэна к стене. Она громко пыхтела, утирала потное лицо громадным носовым платком и все подпихивала ногой сумку под сиденьем, проверяя на месте ли она. Сухонький супруг время от времени заглядывал габаритной даме в глаза и нежно поглаживал пухлую руку. Напротив сидела семья. Скромная молодая женщина, старающаяся занять как можно меньше места, девочка лет десяти, испуганно жавшаяся к матери и мужчина в дорогом светлом пальто, с лицом, застывшим в удивленной гримасе: "И как это меня угораздило здесь оказаться?" Чуть подальше - женщина с выбившимися из-под платка седыми прядями, отсутствующим взглядом и губами, непрерывно творящими молитву. Рыжая перепуганная девчонка лет тринадцати все пытающаяся выглянуть в окно в ожидании кого-то... Люди, люди, люди... Вагон все заполнялся и заполнялся. На скамьях уже сидело не по пять-шесть человек, как командовал сопровождающий, а по восемь-десять. Вновь вошедшие потерянно оглядывались, не находя свободных мест.
- Куда же нам? - высказал общую мысль молодой парень, заскочивший последним. Его кожаная куртка, когда-то попсовая, сейчас была порвана и перепачкана. До колен то ли небрежно, то ли неряшливо свисали концы некогда белого шарфа. Крепко вцепившись в локоть, к парню испуганно жалась девушка с ланьими глазами и покрасневшими, негнущимися от холода пальцами.
Сопровождающий заглянул в вагон взглядом, пожал плечами и равнодушно вынес вердикт:
- Значит - стоя. Ехать недолго.
Парень с девушкой и еще несколько таких же неустроенных пассажиров растерянно озирались, не зная, куда притулиться - узкий проход был заполнен ногами и сумками. Между тем, перрон, залитый мертвенным светом ламп, опустел. Пробежали еще несколько опоздавших, заскочили в ближайшие вагоны. Сопровождающий махнул рукой, подавая знак, и привалился к каменной стене, приготовившись к долгому ожиданию. Заунывный гудок растекся по пустой станции. Состав дернулся. Стоящие пассажиры повалились на близ сидящих. Сидящие то ли постарались поддержать их, то ли отпихнуть, но упасть не дали. Дверь с шипением начала закрываться, но что-то заело и, подергавшись, она так и осталась отворенной.
Поезд набирал скорость. В открытый проем заглянул ветер, закружил по салону, выдувая последние капельки тепла. Дэн поежился. Его руки без перчаток совсем заледенели, но возможности спрятать их в карман или рукава не было - притиснутый к стене пышной соседкой Дэн не мог пошевелиться. Мелькнули последние метры перрона - начался тоннель. За окном встали серые грубо обтесанные камни. Заскакали причудливые тени, похожие на диковинных животных, пытающихся догнать и обогнать состав. Отсветы редких фонарей проносились по лицам пассажиров, то окрашивая их в неестественно белый цвет, то погружая во тьму. Люди, усталые, измученные покорно ждали окончания пути.
Пара, вошедшая последней, попытались отойти вглубь вагона, отодвинуться от мельтешения в пустом проеме двери. Но отступать было некуда.
- Закройте! Дерните створки! - раздалось сразу несколько голосов доброжелателей.
Парень, рискуя вывалиться навстречу мельканию, последовал совету. Одна створка, посопротивлявшись для вида его усилиям, все-таки подалась, а вторая так и застыла в полураскрытом положении. Подергав еще и ничего не добившись, парень смирился, встал поперек проема, уперся рукой в косяк, защищая подругу. К счастью, ехать действительно оказалось недолго. Состав начал замедлять ход, фонари замелькали чаще, каменный туннель закончился, и скачком появился перрон. Поезд отсчитал последние метры и встал. Народ зашевелился, завздыхал, зашуршал сумками и пакетами.
- Не задерживаемся, выходим, - откуда-то из темноты выступили два новых сопровождающих. В черной одежде, смахивающей покроем на военную полевую форму, с невозмутимыми лицами они казались одинаковыми, будто близнецы.
Люди двинулись к выходу. Дэн переждал толпу и вышел одним из последних.
- За мной, - махнул рукой один из близнецов. Люди потянулись вслед. Дэн приостановился, оглядываясь. Низкий потолок, серый холодный камень вокруг. Неужели это сейчас навсегда?
- Не отстаем, не останавливаемся, идем за сопровождающим, - монотонно повторял оставшийся на перроне близнец, глядя куда-то в пространство перед собой и специально ни к кому не обращаясь. - Не отстаем, не останавливаемся... Туннели очень запутанные, не отставайте...
Он бубнил и бубнил, будто магнитофонная запись, но желающих отставать и так не было. Цепочка людей вползала в подземный коридор с низко нависающим потолком, и Дэн побрел вслед за всеми. Узкий, прорубленный в горе тоннель, спускающийся все глубже под землю, заставил людей идти в затылок друг другу, шаг в шаг. На потолке начали попадаться спящие летучие мыши. Зверьки казались маленькими застывшими мумиями - лапки цепко держатся за камень, острые крылья шатром свисают вниз. "Вот кто настоящий житель этого мира, - подумал Дэн, разглядывая пушистый комочек, застывший в неподвижном сне. - Они, да еще тролли. А людям здесь не место". Впрочем, людям сейчас нигде не было места.
Каменный неровный пол был покрыт влагой и какой-то скользкой плесенью. Холодный свет ламп делал все мертвым и нереальным. Дэн оступился, чуть не упал, начал внимательно смотреть под ноги, потому выход в пещеру стал для него неожиданностью. Он шагнул под каменный свод и вдруг очутился в громадном пространстве. Дальние стены зала терялись в непроглядной тьме, а центр был заполнен каменными глыбами. Люди двигались по специально проложенной тропе, подсвеченными красными фонарями. Их свет падал на камень вокруг, придавая зловещий оттенок и без того странному миру. Живым светлячком плыл огонек в руке идущего впереди провожатого, то разгораясь, то вновь притухая. Причудливо змеилась лента тропы, обходя особо крупные камни, и, следуя ей, вилась человеческая цепочка. Лица людей были неразличимы, и только черные тени, высвеченные кровавым светом, контурами ложились на каменный пол.
"Разве возможно здесь жить? - подумал пораженный Дэн, озираясь вокруг. Бесконечность, незыблемость, постоянство... Холодный камень вокруг. Этот мир был самодостаточен. Он возник задолго до появления человечества и останется неизменным еще долгие-долгие века. - Это место не для людей!"
Вереница людей медленно продвигалась вперед и темные силуэты, составляющие ее сочленения, казались бесплотными тенями, спускающимися в подземное царство Аида. "Самое печальное, что так оно и есть", - мрачно подумал Дэн, осторожно продвигаясь вперед по скользкому полу. Бесконечный путь к центру преисподней длился, длился и длился...
*****
- Мы пришли, - сообщил сопровождающий, указывая на вход в очередную пещеру. - Здесь вы будете жить.
Люди облегченно загомонили, оживились, двинулись к входу. Все действительно сильно устали. И от последних дней на Земле, и от принятия сложного решения: уйти или остаться и этот поход по подземному миру тоже дался не легко. Из подсвеченного красным каменного зала они вышли в коридор. Он был почти обыкновенный, такой же, каким бы мог быть любой другой коридор, вытесанный в камне. Здесь не было таинственно-загадочного освещения, зато то и дело встречались ответвления, ведущие в другие тоннели. Некоторые были ярко освещены, некоторые - чуть подсвечены, некоторые - полностью темные. Путь все длился, длился и длился. Каменный коридор, нечастые фонари на стенах и провалы тоннелей, будто пасти диковинных животных. Около некоторых из них стояли люди в такой же черной одежде, как у сопровождающего. И судя по тому специфическому вниманию, с каким они оглядывали проходящих мимо землян, это были охранники. Кого или чего они охраняли? Непонятно. Нужно было осваиваться, приспосабливаться, узнавать законы подземного мира. Но это все еще было впереди, завтра. А сейчас люди стояли на пороге своего нового жилища.
Первые, сделавшие шаг внутрь, вдруг, будто споткнувшись, останавливались у входа. Озадаченно озирались, вертели головами, недоуменно оглядывали пространство. Но идущие сзади напирали и первые вынужденно продвигались вперед, растекались по обеим сторонам двери, словно кисель по стенкам кастрюли, не решаясь пройти дальше. Дэн шагнул внутрь, вытянул шею, пытаясь за головами людей разглядеть хоть что-нибудь. С потолка пещеры на длинных шнурах свисали голые лампы, светящие белым светом. По стенам и потолку тянулись пучки переплетенных проводов. А все свободное пространство было заполнено нескончаемыми рядами двухъярусных топчанов и потому походило на громадный производственный склад. Вот только складировать здесь предполагалось не вещи, а людей.
Неуверенно озирающиеся земляне, жмущиеся к друг другу у самого входа походили сейчас на стадо овец, потерявших своего пастуха.
- Как же здесь жить? - растерянно пролепетала одна из женщин.
И все, будто дождавшись команды, тут же подхватили ее вопрос, шумя, выкрикивая, ругаясь, возмущаясь:
- Как мы здесь поместимся?!
- А куда деваться семьям?
- А женщины где будут? Вместе с мужиками?!
- Вещи куда?
- Да это же просто барак!
Шум и возмущение нарастали.
- Тихо! - властный голос, раздавшийся от входа в зал, разом перекрыл все выкрики. Люди дружно обернулись - у двери стоял человек, как и сопровождающие, одетый в черное, но с желтой повязкой на рукаве. Массивный подбородок, широкие скулы, очень коротко подстриженные волосы.
- Мест хватит всем, где располагаться - выбирайте сами. Мужчины остаются здесь. Для женщин есть - две отдельные залы. В одной - те, кто с детьми. Во второй - остальные.
- А семьи? - выкрикнуло сразу несколько голосов.
- Мужчины и женщины живут отдельно, - жестко повторил сопровождающий.
Толпа несколько секунда потрясенно молчала, а потом разразилась криками:
- Но это издевательство!
- Нам обещали, что у всех будет место для жилья!
- Я не собираюсь отпускать жену!
- И здесь сыро, холодно! Здесь невозможно жить!
- Тихо! - пришедший даже не повысил голоса, но столько уверенности и властности в нем было, что толпа немедленно примолкла. Мужчина медленно обвел притихших людей взглядом и жестко произнес: - Вы пришли сюда сами. Вас никто не вынуждал, и вы сами сделали свой выбор. Потому, если вам что-то не нравится, что-то не устраивает, то мы никого не держим - можете возвращаться обратно. Путь наверх пока еще открыт.
И горящие гневом и возмущением глаза потухли, головы понуро склонились вниз, сжатые кулаки бессильно разжались - возвращаться людям было некуда.
Мужчина еще раз обвел толпу тяжелым взглядом и повторил:
- Каждый может занимать любое место. О дальнейшем расписании вам сообщат дополнительно.
Коротко кивнул, повернулся на каблуках и вышел вон. Люди - кто испуганно, кто растерянно - уставились на казарменные ряды коек, на которых им предстояло начать новую жизнь.
- А, чего стоять! - обреченно махнул рукой высокий широкоплечий парень. - Надо селится, ребята.
И первый двинулся вперед. Люди зашевелились. Похватали брошенные, поставленные, сваленные на пол баулы, узлы, сумки и лавиной ринулись занимать топчаны. "Главное ведь, занять лучшее место вперед остальных, - грустно подумал Дэн, глядя на пихающихся и рвущихся вперед людей. - И не важно, что большинство не жило в казармах, а, тем более, в пещерах. И не знает, где здесь оно, это лучшее место". Сам он тоже не знал, потому переждал, когда схлынет галдяще-толкающаяся толпа и пошел вдоль рядов, выискивая любую свободную койку. Таковая нашлась довольно быстро - покрытая серым покрывалом, с горбиком спрятанной под ним подушки. Нижняя. "Наверное, это хорошо", - решил Дэн. Впрочем, если сравнить количество топчанов и число заселяющихся людей, то большинство мест все равно останется свободным. Видимо, создатели этого зала рассчитывали на большую численность пришедших. "Не знали, что нам свойственно до последнего надеяться на лучшее..." Каждый думал, авось обойдется, авось как-нибудь выкрутимся. А вот когда окончательно приперло, то воспользоваться предложением Подземного народа удалось далеко не всем - слишком поздно опомнились. Никто ведь не хотел верить пессимистическим прогнозам троллей, все надеялись, что все решится как-нибудь само собой.
Дэн помнил, как отец, возмущенный, негодующий, метался по кухне:
- Кликуши! Да как они смеют! Это не их мир, не их дело! Это их не касается!
Схватил кружку с полки, плеснул воды из чайника, сделал несколько жадных глотков, почти швырнул кружку в раковину.
- Какое право они имеют вмешиваться в чужую жизнь? Какое им дело до человечества?!
Схватил солонку с разделочного стола, со стуком переставил. Соль белой крошкой разлетелась по гладкой поверхности. "Рассыпать соль - к слезам..." - вспомнил Дэн примету матери. Но на этот раз она промолчала. Взяла тряпку, смела крупинки в ладонь, стряхнула в ведро и также, не поднимая глаз, вернулась к плите.
- Мы, люди, имеем право сами выбрать свой путь! И мы пойдем им. Сами. Каков бы ни был итог!
Отец навалился кулаками на подоконник, навис над цветочными горшками, качнулся с пятки на носок. Мать молча крошила лук. "Тук-тук-тук-тук" - стучал нож по разделочной доске. Склоненная голова, сжатые в узкую полоску губы... Дэну было жаль ее, но ведь отец не мог ошибаться!
- Папа... - начал Дэн осторожно. - Но ведь тролли не требуют делать так, как они велят, они просто предупреждают. Люди могут поступать так, как считают нужным. Но, может быть, стоит все-таки проверить, пересчитать...
Отец шумно вздохнул. Плечи его взлетели вверх и опустились. "Может быть, он сейчас считает про себя до десяти?" - с каким-то отстраненным любопытством подумал Дэн. Мужчина обернулся, лицо его, подчиняясь волевому усилию, приняло привычное выражение спокойствия и невозмутимости.
- Сын. Никогда не говори "тролли". Эта раса, кем бы она ни была, имеет свое имя. И раз они называют себя Подземным народом, то будь добр говорить так же. Они ни в коем случае они не "тролли". И уж тем более не "исчадья ада".
На последней фразе голос отца посуровел, а взгляд, брошенный в сторону матери, был красноречивее слов. "Тук-тук-тук-тук", - стук разделочного ножа не прервался ни на миг. Мать не обернулась, но ее застывшая спина выражала несогласие.
- Подземный народ имеет право быть тем, кто он есть. Точно так же, как человечество имеет право быть собой. И делать то, что считает нужным. И - да! - мы сделаем то, что считаем нужным, несмотря на кликуш. При чем не только чужих, но и наших собственных.
Последнее слово отец подчеркнул особо. Стук прекратился. Мать обернулась, открыла рот, собираясь что-то сказать. Передумала. Аккуратно положила нож и, не проронив ни слова, вышла из кухни.
Казалось, отец смутился. Качнулся, собираясь догнать мать, остановить ее, попросить прощения. Раньше, при малейшем ее огорчении, он всегда шел на попятный, а она смеялась: "С тобой и поссориться-то толком нельзя!.." Но не в этот раз. Хлопнула дверь спальни, отец видимым усилием сдержал себя, остался на кухне. Глянул на нахохлившегося, забившегося со своим табуретом в угол Дэна, произнес грустно:
- Вот так, сын. Жаль, что мама перестала в меня верить. В дело моей жизни. В мою команду... - Следуя давно укоренившейся привычке, смущенно подергал себя за нос и добавил. - Но мы все равно сделаем то, что должно! Человечество не может останавливаться. Не может себе этого позволить. Ни отдельным людям, ни целой цивилизации нельзя останавливаться на достигнутом. Идти вперед - вот наш удел. Это как взбираться по отвесной скале. Если ты не идешь вперед, то это не значит, что ты стоишь на месте. Это значит, что ты неотвратимо скатываешься назад. Понимаешь, сын?
И Дэн кивнул. Тогда он еще верил отцу. И верил в отца. Стопроцентно.
И человечество верило. Желало идти вперед - к славе, победе, достижениям. А когда стало поздно, то воспользоваться предложением Подземного народа успели единицы - слишком быстро все произошло. В скалы ушло всего несколько составов. Тот, на котором сюда попал Дэн, был последним, и сейчас люди, прибывшие на нем, занимали кровати, обустраивались, пытались разложить вещи, что, с учетом отсутствия каких-либо полок и шкафов было довольно сложно. Соседи осматривали постели, проверяли мягкость подушек и матрасов, чистоту белья. Белье было свежим, одеяла - теплыми, а к подушкам Дэн был равнодушен. И, поскольку других вещей, кроме тех, что на нем, у Дэна не было, то он просто присел на кровать, осматриваясь вокруг. Тянущиеся ряды лежбищ, неровный каменный пол, высоко висящие лампы и расплывчатый, будто размазанный по всему пространству пещеры свет. Громадный человеческий муравейник, обустраивающийся на постой. Нет, не на постой. Навсегда. Наверное, многие еще не верят в это. Надеются, ждут. Помнят о прошлом. Мечтают о том, чего никогда уже не будет... Их приняли из милости, из жалости. Наверное, из тех же побуждений, из которых раньше привечали приживалок в богатых домах: и рад бы выгнать, да некуда. И к этому положению - нищих просителей - высокомерному человечеству придется привыкать. Впрочем, говорить о человечестве, глядя на эту жалкую горстку оказавшихся здесь людей, тоже верх высокомерия...
- А ну-ка, переместись, - послышался нарочито ленивый голос, и Дэн, отрываясь от мрачных раздумий, поднял голову.
Вызывающе выставив вперед ногу и уперев руки в бока, рядом стоял молодой парень.
- Что? - вежливо переспросил Дэн.
- Местечко освободи, да? - с оттяжкой произнес парень, перекатывая языком жвачку.
- С чего бы это?
- А с того, что старшим нужно уступать.
Парень был не настоль уж старше Дэна - максимум года на три-четыре, но спорить не хотелось. Свободных мест на вторых полках оставалось предостаточно, и Дэн уже собрался, махнув рукой на разборки, переместиться, но в спор вмешался Дэнов сосед слева. Мужчина среднего роста с седой шевелюрой и спокойными серыми глазами отвлекся от обустройства своей кровати и встал рядом с Дэном.
- Знаешь, Ксивый, - произнес он ровно не повышая голоса. - Иди-ка ты, поищи себе чего-нибудь другое. Паренек здесь уже устроился, так что тут и останется.
Глаза Ксивого враз стали злыми и наглыми, будто у голодной лисы. Он презрительно скривил губы:
- А тебе, дядька Петро, чего неймется? Вон, пацан, гляди, согласен переехать. Мы с ним сейчас и договоримся, а не с тобой... Да ведь?
Буравчики глаз ввинтились в лицо Дэна. Скулы свело, как от кислого: он никогда не умел правильно реагировать на нахалов. Нужно было что-то сказать, обозначить свое мнение, поставить наглеца на место. Но нужные слова не находились, разбегались, будто амебы и потому легче было уступить, что Дэн и собирался сделать. Однако, сосед вмешался снова: положил руку на плечо Дэна, заставляя оставаться на месте, решительно потребовал:
- Иди-ка себе, Ксивый. Вон, кроватей еще немеренно.
Ксивый смачно хрюкнул, харкнул себе под ноги и, бросив злой взгляд на Дэна, вальяжно пошел вдоль ряда коек, выискивая новую жертву.
- Меня дядька Петро кличут, - сообщил мужчина, протягивая Дэну большую крепкую руку. - А тебя?
Дэн ответил на рукопожатие - жесткая кожа соседа чуть царапнула ладонь. "Такие мозоли за один день не заработаешь..." - подумал Дэн. А вслух произнес:
- Очень приятно. Я - Дэн.
- Ты извини, что вмешался. Но я этого Ксивого давно знаю. Ему только волю дай, раз уступишь - не отвяжешься.
- Спасибо, - неловко поблагодарил Дэн.
- Да не за что. Ты один здесь?
Вопрос означал многое: есть ли у тебя кто-то из родных и близких? Спасся ли кто-то? Или все остались там, наверху?..
Дэн сглотнул вставший в горле ком, ответил, постаравшись, чтобы голос не дрогнул.
- Один...
Он был один. Все, кто был ему когда-то дорог, остались на Земле. Мало того, все они остались в далеком-далеком прошлом, в том, когда нельзя было даже помыслить о таком катастрофическом провале эксперимента.
- Ну, ничего, дружок, не журись, - дядька Петро сочувственно сжал его плечо. - Все образуется. Как-нибудь.
Кивнул понимающе и вернулся на свое место - раскладывать по углам кровати немногочисленные пожитки, извлеченные из потрепанного рюкзака.
*****
Утро началось рано.
Вечером накануне Дэн, несмотря на усталость, а, может быть, именно из-за нее долго не мог уснуть. Лежал, глядя широко раскрытыми глазами в черноту - тьма в пещере, после выключения освещения была почти непроницаемой. Громадное помещение было наполнено сонным дыханием, сопением, храпом. Кто-то несколько раз принимался с надрывом кашлять, кто-то постанывал сквозь сон. Было холодно, знобило. Дэн лежал, закутавшись в одеяло по самые уши, думал, вспоминал, и ему казалось, что проходят не минуты и часы, а годы. Мысли крутились вокруг одного и того же. Зачем он здесь? Почему он все-таки ушел? И нужно ли было это делать? Может быть, лучше было бы, если бы он остался на Земле и разделил ее участь? Перед глазами, прорываясь сквозь тьму, стоял этот последний длинный день. Столбы дыма над горящими домами Научного городка, брошенные автомобили, перепуганные люди. И наливающееся кровью небо. Черные силуэты домов на фоне горящих разводов и всполохов. Листья деревьев, ставшие бордовыми от отсветов ярко-красного неба... Где-то там остался отец. И Анна.
Дэн и хотел бы забыть, не думать, но воспоминания всплывали вновь и вновь. Неимоверным усилием воли он отогнал их и начал размышлять о том, что может ждать людей в ближайшем будущем. Кем они станут, здесь, в подземном мире? Скорее всего, никем. Чернорабочими. Подаренную жизнь, хлеб, кров придется отрабатывать. Как приживальцам, как просителям, как принятым из милости. То время, когда люди могли прийти к троллям не как нищие просители, а как друзья, как братья, было безнадежно упущено.
В какой-то момент усталость пересилила тревогу и тоску, и сознание Дэна, будто в бездонную яму, провалилось в плотный тяжелый сон, прерванный остро вспыхнувшим светом и зычной командой:
- Подъем!
Гулкое эхо голоса охранника, будто тугой мячик отскакивало от стен большого помещения, заполненного лишь наполовину. Люди просыпались тяжело, садились на постелях, бездумно пялились в пустоту, пытаясь понять, где они и что с ними. С сегодняшнего дня начиналась новая жизнь, отличная от того, к чему они привыкли дома. И к ней нужно было приспосабливаться.
Умывальня была в соседней пещере. По узкому каменному желобу, поднятому на уровень пояса и протянутому вдоль всего помещения, бежала ледяная вода. Чуть ниже располагался более другой желоб - более широкий и пустой. Над ним и полагалось умываться, черпая воду из верхнего. Дэн чуть тронул прозрачный поток, и пальцы сразу заломило - холодно! Разозлился на самого себя - ну что он за неженка в самом деле! - зачерпнул пригоршню, замер на мгновение, собираясь силами, чтобы окунуть лицо.
- А ну-ка, подвинься! - Дэна грубо пихнули локтем.
Вода плеснулась, попала на рубашку, на джинсы.
- Что, описался, сосунок? - с притворным сочувствием спросил Ксивый, оглядывая мокрое пятно, расплывающееся неровной черной кляксой на брючине Дэна. - А нечего поперек батьки в пекло лезть!
- Места-то полно, чго суешься? - высокий плотный мужчина мрачно посмотрел на Ксивого через голову Дэна. Часть пролитой воды попала ему на ботинки. Мужчина имел обнаженный торс и бугрящиеся мышцы.
- Да ладно, чего там... - Ксивый отступил, видимо, не решился вступать в споры с человеком, обладающим такими габаритами. - Я ж нечаянно, дядя.
И усмехнулся, показав выбитый зуб.
- За нечаянно бьют отчаянно, - проворчал великан, возвращаясь к умыванию. Набрал полные ладони воды, окунул лицо, крякнул с удовольствием:
- Хороша водичка!
Он плескался долго, основательно, фыркая, как тюлень. Потом поднял порозовевшее лицо со сверкающими глазами, подмигнул удивленно взирающему на него Дэну:
- А? Глядишь, и здесь как-нибудь проживем! Как тебя зовут, парень?
- Дэн.
- А я Либуш. Хорошо, а, Дэн?
Беседу прервал голос охранника, вставшего на пороге умывальни. Черная рубашка, застегнутая на все пуговицы. Черные брюки, заправленные в сапоги до колен. Ноги расставлены, руки заложены за спину. Взгляд свысока:
- Заканчиваем процедуру. Десть минут на завтрак и выход на работы.
Качнулся с носка на пятку и исчез в дверном проеме.
- Завтрак - это хорошо, - удовлетворенно сообщил Либуш, закидывая полотенце на плечо. Хлопнул Дэна по спине так, что тот пошатнулся. - Пойдем, кореш, заморим червячка.
*****
Выгнав всех из умывальни, охранник в черном повел их пещеру-столовую. Она представляла собой большую залу, уставленную рядами длинных каменных столов. Такими же были скамьи, покрытые домоткаными половиками - для защиты сидящих от холодного камня. И столы и скамьи вырастали прямо из пола, то есть были вырублены прямо в пещерной породе.
"Черный" сопровождающий повел людей через все помещение в самый дальний угол к последнему столу. Люди гуськом прошли вдоль стены, уселись на грубые скамьи. Даже сквозь толстые половики чувствовался холод камня.
- Ждем, - сообщил охранник вопросительно посматривающим на него людям и сам неподвижно замер у края стола, глядя куда-то в пространство поверх голов.
Люди - кто украдкой, кто не скрываясь - озирались, осматривали помещение, косились друг на друга. Ведь вчера, в суматохе, не было возможности разглядеть, кто оказался с тобой рядом. Женщин и детей за столом не было. Видимо, их кормили в каком-то другом месте. Что касается самого помещения, то смотреть особо было не на что. Серый камень кругом, тянущиеся по стенам и потолку пучки связанных проводов, небольшое количество ламп, свисающих сверху. Выбивало из колеи отсутствие окон - взгляд все время невольно шарил по стенам, пытаясь их обнаружить. И натыкался все на тот же камень.
Послышался шум от дверей, сидящие за столом заоглядывались: в столовую входили новые люди. Шли они без сопровождения "черного" и, судя по тому, как уверенно они направлялись к определенным местам за столом, жили они здесь уже не первый день. "Кто они? - Дэн жадно разглядывал вновь прибывших. - Неужели это те, кто пришли сразу же, после первого тролльего призыва?"
Зал наполнился гомоном: вновь пришедшие разговаривали, общались, подшучивали друг над другом, здоровались с соседями. Но практически никто из них даже мимолетного взгляда не кинул в сторону последнего стола, где сидели новички. Можно было подумать, что те просто являются невидимками. Дэн, да и его соседи, наоборот, внимательно вглядывались в лица сидящих за соседними столами. Мужчины - от двадцати до шестидесяти, ни одной женщины, ни одного ребенка. Вроде бы обычные люди, но Дэну с каждой прошедшей минутой они казались все более и более странными. Они были в чем-то неуловимо неправильными - то ли в поведении, то ли во внешнем виде, то ли в манере общаться. Они были другими.
- Слышь, кореш, - обратился Ксивый, оказавшийся с краю, к охраннику, стоящему в позе статуи. - А кто это?
"Черный" мельком покосился на Ксивого и снова устремил взгляд в пространство.
- А не пошел бы ты!.. - вполголоса выругался возмущенный пренебрежением парень. Впрочем, это тоже не произвело никакого впечатления.
Вливающаяся в столовую бурным потоком толпа, наконец, поредела, превратилась в узкий ручеек, затем в легкую капель и, наконец, иссякла совсем. И тут же - Дэн даже не приметил откуда - в зале появились разносчики с широкими подносами в руках. Один из них подошел к людям, пристроил поднос на край стола и начал споро выставлять с него тарелки с чем-то светлым и дымящимся. Дэн втянул ноздрями воздух: пахло кашей.
- Ну, пожрем, чего бог послал, - потирая руки высказался Ксивый. Посмотрел на разносчика и фыркнул. - Блин! Не нашли никого другого еду-то носить?! Эта ящерица чешуйчатая сейчас всю кашу своими струпьями запоганит!
Лицо человека, раздающего миски, действительно было покрыто шелушащейся кожей, будто чешуйками. Те не менее, разносчик ни словом, ни жестом не показал, что слышал высказывание. Но охранник, до этого момента стоящий истуканом, вдруг сделал незаметно-скользящий шаг в направлении Ксивого, одновременно легким жестом вытаскивая из-за пояса небольшую дубинку и несильно ткнул ею Ксивого в бок. Щелчок, треск разряда и Ксивый, не успев даже охнуть, мгновенно согнулся, ударившись лицом о столешницу. Из разбитого носа брызнула кровь.
- Оскорбление иных рас запрещено, - сообщил охранник назидательно. Провел взглядом поверх голов сидящих людей. И, будто ничего не случилось, вернулся на свое место. Разносчик невозмутимо выставил последнюю тарелку и, подхватив поднос, ретировался.
Все произошло так быстро, что никто ничего не успел ни сказать, ни сделать. Люди, в первый миг замерев, будто куклы, сейчас растерянно косились на вытирающего кровь Ксивого, на неподвижного охранника, друг на друга. Неясна была ситуация, непонятны были правила - то ли следовало вмешаться, защищая своего, то ли лучше сидеть, не поднимая головы...
Наконец, кто-то - то ли самый голодный, то ли самый невпечатлительный - потянулся за ложкой, осторожно зачерпнул выставленного варева. Его примеру последовал второй, третий... Дэн покосился на Ксивого, пытающегося заткнуть ноздрю какой-то тряпицей, переданной сердобольным соседом, и нерешительно потянул к себе тарелку. Сваренная на воде каша оказалась жутко невкусной, и Дэн, через силу впихнув в себя три ложки, решил, что это все, на что он способен, отодвинул тарелку, сложил руки на коленях, не зная, что делать дальше. Обвел взглядом товарищей по несчастью. Кто-то вяло размазывал кашу по тарелке, кто-то украдкой глазел по сторонам, но были и такие, кто, не обращая внимания на непривычный мир и обстановку, с явным удовольствием наворачивали предложенную еду. Например, Либуш, сидящий через двух человек от Дэна, так активно работал ложкой и челюстями, что был похож на камнедробильную машину. Дэн, завидуя его жизненному тонусу, только вздохнул: бывают же счастливые люди, способные в любой обстановке чувствовать себя как дома!
Необычная столовая в самом странном из возможных миров была наполнена самыми обычными звуками: звяканье ложек о края мисок, гомон большого количества людей, собранных в одном помещение... Вот только людей ли? При каждом взгляде на сидящих за соседним столиками, в Дэне все больше и больше крепло сомнение по поводу того, а с Земли ли они? Вроде бы такие - две руки, две ноги, и в то же время чем-то неуловимо отличающиеся. Взглядами? Движениями? Непривычным выражением глаз? А если они не земляне, то тогда кто? Дэн терялся в догадках.
Когда миски у части трапезничающих оказались пусты, а у остальных отодвинуты почти нетронутыми, к невозмутимо возвышающемуся у стола охраннику подошел человек. Тот самый, который расселял людей прошлым вечером. Несмотря на то, что одежда его была такой же черной, как у всех сопровождающих, по властным манерам и жесткому лицу можно было понять, что он здесь не рядовой исполнитель. Охранник и вновь пришедший отодвинулись от стола, о чем-то негромко заговорили. Дэн, вяло ковырнул ложкой в тарелке, исподтишка разглядывал вновь пришедшего. Среднего роста, плотного телосложения, квадратный подбородок и тяжелый взгляд. Пришелец молчал, а охранник говорил. Судя по тому, что он подбородком указал на Ксивого, который все еще не мог окончательно остановить кровь, шел доклад о недавнем происшествии. Пришелец глянул на пострадавшего, едва заметно поморщился и шагнул ближе к столу.
- Минуту внимания.
Низкий голос, четкость выговора немедленно привлекли общее внимание.
- Приветствую человеческую расу в нашем мире и надеюсь, что пребывание здесь будет для вас приемлемым. Сожалею, что первый день начался с неприятного инцидента, - тут все разом, в том числе и Дэн, посмотрели на жертву. - В нашем мире существует не так уж много правил и законов, вернее, их всего два. Но они необходимы для выживания каждого из нас и Пещеры в целом. Именно с одним из них вы... - человек чуть приостановился, пытаясь четче подобрать правильные слова. - Так неудачно столкнулись сегодня. Это правило о том, что любые межрасовые споры и оскорбления запрещены. Полностью. Абсолютно. Мы находимся в замкнутом мире, где уважение друг друга является основой нашего успешного сосуществования.
Он, будто закрепляя сказанное, неторопливо обвел взглядом замерших людей. Дэну почти осязаемо почувствовал, как на его плечи ложится тяжелая длань, и мог поспорить, что остальным показалось то же самое. А пришелец, между тем, продолжал:
- Второе наше правило или, точнее сказать, закон - соблюдение приказов мастеров и охраны. Любых приказов. Даже самых странных. Каким бы неудачным или нелогичным они вам ни показались, вы должны их выполнить. Указы отдаются для вашего блага, а также для блага сообщества в целом. И лучше поверьте мне в этом на слово. В противном случае вам придется убедиться в этом на собственной шкуре, - он снова обвел тяжелым взглядом присутствующих. Все молчали. - Иных правил не существует. Все остальные действия, в том числе и организация жизни общины землян - на ваше усмотрение. Ясно?
Не дожидаясь ответа, коротко кивнул, развернулся и двинулся прочь, поманив за собой охранника. Люди, оставшиеся сидеть за столом, неуверенно переглядывались.
*****
Узкая пещера с потолком, нависающим над самыми головами, извивалась, будто змея и конец ее таился в непроглядной тьме. По центру ее тянулась рельсовая колея на которой стояли, чередуясь, вагонетки. Маленькие - по колено человеку, высокие - по пояс. Нечастые фонари на стенах давали освещение не больше, чем на метр-два, а остальное пространство скрывалось в полумраке.
Люди, возглавляемые очередным "черным" сопровождающим, брели рядом с колеей, вытянувшись в цепочку. Грубая одежда, шахтерские шлемы на головах, в руках - кирки и лопаты. Когда пещера делала очередной изгиб, Дэн, идущий в середине колонны, видел отблески от фонарей на касках впереди и позади идущих, и процессия казалась ему гусеницей со светящимися сочленениями.
В некоторых местах длинная пещера становилась чуть шире и тогда люди сбивались в группы по двое-трое. Когда же она снова сужалась, то люди вновь вытягивались в колонну по одному. Наконец, в одном из особо крупных расширений сопровождающий остановился и скомандовал:
- Здесь ждем.
И замер, заложив руки за спину, ожидая подтягивающегося конца цепочки. Люди подходили, кучковались, озабоченно озирались, пытаясь приспособиться к непривычному освещению. Сопровождающий ждал.
Когда в человеческое стадо влился последние из отстающих, с противоположного темного прохода вышел человек. Обыкновенный - в рабочей робе, стоптанных сапогах, с перчатками, заткнутыми за пояс. Но по каким-то неуловимым признакам Дэн понял, что этот человек - местный. Догадка подтвердилась, когда "черный", дождавшись последнего припозднившегося из человеческой цепочки, кивнул на пришедшего:
- Сейчас руководитель смены проведет общий инструктаж. Прошу внимательно слушать.
И отступил в сторону. Представленный тут же взял быка за рога и, не тратя время на знакомство и приветствия, обратился к присутствующим:
- Вы почти пришли на место, и вскоре каждый получит свой участок работы. Ваша задача - добыча руды. Норма добычи назначается мастерами каждому работнику отдельно и новая на каждую смену. Она зависит от местонахождения руды, от количества работающих, от наполненности месторождения и так далее. Наработанную руду вы складываете в ближайшие к вам крупные вагонетки, и по мере наполнения они уйдут в отдел учета и контроля, где будут пересчитаны в баллы. За добычу сверх нормы будут начисляться повышенные баллы, за добычу ниже нормы - штрафы. Прерывать работу без разрешения мастера - запрещено. Уходить с места работы без разрешения - запрещено. Перекуры без команды - запрещены. Нарушите - пеняйте на себя; вычеты высокие.
Эхо от его слов неровной волной бежало по тоннелю и затихало, будто растворялось в камне. Толпа мрачно молчала. До сегодняшнего дня никто из собравшихся не имел никакого отношения к пещерам. А потому каждый чувствовал себя не в своей тарелке. Низкий потолок нависал и давил, жесткая одежда стесняла движения. Под касками потела и чесалась голова, а глазам не хватало света. Зачем они здесь? Как будут жить дальше? Неужели эта жизнь сейчас навсегда? Здесь собрались мужчины, никак не связанные с горным делом, а большинство из них вообще никогда не имело отношения к физической работе. Однако, сейчас от их силы и выносливости зависело их собственное благополучие и благополучие близких.
- Добыча руды - обычная работа, - продолжал руководитель смены. - Однако у везунчиков всегда есть шанс обнаружить залежи ланита.
Мастер сделал многозначительную паузу. То ли ожидая восторгов, то ли вопросов. Ни того, ни другого не последовало - люди настороженно молчали и ждали продолжения. Мастер, не получив ожидаемой реакции, вздохнул, поднял глаза вверх и забубнил текст, будто заученную лекцию:
- Ланит встречается не так уж часто и представляет собой студенистую субстанцию светло-серого цвета, залегающую тонкими жилами или, если повезет, слоями. Если вы обнаруживаете жилу или залегающий пласт, вы должны как можно быстрее извлечь ланит из окружающей породы. В случае длительного нахождения на воздухе он накрепко застывает, скрепляя вокруг себя и камень. Впоследствии любые разработки в этом забое становятся невозможны. Таким образом, теряется доступ не только к ланиту, но и к руде. Ваша задача - предотвратить это. Ясно?
Толпа ответила нестройным гулом и осторожным переглядыванием.
- Именно в связи со способностью ланита к быстрому застыванию, я не могу показать вам образец. Но, тем не менее, надеюсь, что вы его узнаете. Сразу по извлечению вы должны перегрузить ланит в коробки. Они есть в маленьких вагонетках, - сопровождающий махнул рукой в направлении рельсовой колеи со стоящими на ней тележками. - За наполнение каждой коробки будет начисляться суточная рабочая норма.
Люди запереглядывались. Они еще смутно представляли, что такое суточная норма, но, наверное, это неплохо. На это можно будет приобрести еду, воду... Жизнь.
- Общий инструктаж закончен, - сообщил старший смены. - Вопросы?
И выждав несколько секунд, скомандовал:
- Итак, каждый подходит к мастеру, получает рабочее место и приступает к добыче. Еще раз повторяю, чего бы ни случилось, покидать забои без команды запрещено. А сейчас идемте.
Человеческая цепочка сдвинулась с места и, извиваясь, поползла вглубь скалы. Впереди и сзади Дэна были люди, но ему почему-то казалось, что в этом мрачном царстве холодного камня он находится в абсолютном одиночестве.
*****
Дэн лежал на кровати, закинув руки за голову, и вспоминал, подводил итоги, размышлял. Ему думалось, что человек - удивительное существо. Он может приспособиться к жизни практически где угодно. Вот и здесь, в Пещере, в месте абсолютно неподходящем для людей, быт постепенно наладился, вошел в привычную колею - ведь прошло уже больше двух месяцев, как напуганные и растерянные люди добровольно сошли под землю. Стали понятны чужие правила и нормы. Стала обычной здешняя жизнь. Иногда у Дэна даже возникало ощущение, что так было всегда. Сложно было представить, что где-то есть солнце, теплый ветер, запах цветущей сирени. Все это казалось полузабытым сном. Мир сейчас состоял из темных низких сводов, холодного камня, серых красок, приглушенного света. Но нужно было как-то жить, и люди делали все, что могли. Работали в забоях, получали полагающуюся пайку, налаживали отношения. И изучали законы и правила своего нового дома.
Среда Пещеры - Пещеры с большой буквы, означавшей место обитания троллей и их работников - представляла собой громадную разветвленную цепь каменных залов и переходов. Ручейки и речушки коридоров и ответвлений, ведущих в рабочие забои, жилые пещеры и какие-то еще помещения, куда вход людям был закрыт, стекались к Центральному залу. Этот зал - громадный, с высоченным потолком - был своего рода сосредоточием общественной жизни: здесь встречались, общались, выгуливались, отдыхали, заводили знакомства. Впрочем, последнее относилось только к иным расам, проживающим в Пещере.
Наличие этих самых иных рас - вот что больше всего поражало людей в первые дни пребывания здесь. В подземном мире мирно уживались совершенно разные народы. Вроде бы, обычные люди. Две руки, две ноги. Но не с Земли. Кто они, откуда взялись, как оказались в подземелье - было непонятно. Даже то, что они не тролли - это выяснялось постепенно, по крупице, из каких-то случайно оброненных фраз, слов или, наоборот, недомолвок, потому что с людьми Земли старожилы общались очень неохотно и в основном только по необходимости. Например, по работе. А в остальном - недолюбливали, избегали и старались лишний раз не вступать в контакты. Это обижало, задевало, злило - неприятно быть изгоем. Исключение, правда, составляли женщины, но тут был особый случай...
Высокомерное поведение местных жителей раздражало и непременно привело бы к стычкам, если бы любое проявление человеческой агрессии мгновенно не пресекалось охраной, возникающей как из-под земли. Решение о правой и виноватой стороне принималось прямо на месте. Обычное наказание - наложение штрафа, вычет заработанных в забое баллов. Однако, в особо жестких случаях провинившихся без какого-либо суда и следствия, только по решению охранников, могли запереть в карцер. Возможно, были какие-то другие варианты наказаний. Возможно и более худших. Но про карцер было доподлинно известно, так как в нем уже успел побывать Ксивый, попытавшийся затеять ссору с одним из старожилов. Ударить он не успел. Несколько "черных" мгновенно материализовались рядом, заломили смутьяну руки. А его противник с надменным видом стоял неподалеку и невозмутимо наблюдал процесс усмирения.
Карцер, по словам Ксивого, оказался длинной узкой расщелиной, ведущей вниз, в темноту. Охрана сбросила его в эту дыру его без особых церемоний, не особо заботясь о возможных переломах рук и ног. Ксивый скатился по наклонному желобу и оказался в каменном мешке размером метр на метр. По стенам стекала вода, каменный пол был холодным и влажным - не посидишь. Ни еды, ни света. Ни каких-либо объяснений. У смутьяна даже возникла мысль, что его бросили здесь навсегда - умирать. Однако, через несколько часов на краю ямы появились "черные", молча сбросили веревку, которую арестант, промерзший до костей, кое-как обвязал вокруг пояса. Охранники молча вытянули арестанта из провала, вывели в Центральный зал и оставили там. Ушли, так и не сказав ни слова. Само происшествие, а особенно красочное описание творимого беззакония обозленным Ксивым, поотбило пыл у желающих почесать кулаки.
Однако за порядком в месте размещения людей охрана не следила. Это была резервация землян и тролли, видимо, полагали, что здесь они могут вести себя как угодно. В такой ситуации легко могли бы возникнуть внутренние конфликты, дележ имущества и другие неприглядные вещи, но к большому облегчению Дэна таких людей, как Ксивый, в Пещеру сошло не так уж много. В основном здесь оказались жители научного городка: техники, обслуживающий персонал, лаборанты. Потому все споры и ссоры удавалось решать путем мирных переговоров. Лидером и непререкаемым авторитетом среди людей стал дядька Петро. Он одним своим видом и невозмутимостью умудрялся сдерживать бурные порывы любого возмутителя спокойствия.
Оказавшиеся в Пещере земляне жили скопом, то есть в одном общем зале. В том самом, куда их поместили изначально. Мужчины - отдельно, женщины и дети - отдельно. А вот люди иных рас, не-земляне - не все, но большинство - заводили себе отдельные квартирки: небольшие комнатки-кельи, вырубленные в скале. "Элитное жилье, - полунасмешливо, полузавистливо называли их люди. - Индивидуалки для богатых".
Каждая раса селилась в своем ответвлении-коридоре, идущем из Центральной залы. Выделен был такой коридор и для людей. И никто не возбранял любому желающему землянину завести себе личную жилплощадь. Сделать это можно было двумя способами: или самостоятельно, своими руками выдолбить в стене жилое пространство, или приобрести готовое помещение, оплатив его заработанными в забое баллами. Оба варианта были не из легких. Твердая порода Пещеры не позволяла продвигаться вглубь с большой скоростью и потому на самостоятельное строительство своего угла могла уйти вся жизнь. А готовые помещения стоили очень дорого. Кое-кто, конечно, из семейных пар начал копить на "квартиру индивидуальной планировки", но до заветной цели было еще очень-очень далеко.
И Дэн, наблюдающий за их стараниями, все пытался прикинуть, а как долго здесь, в Пещере, живут и работают на троллей иные расы, если они уже могут позволить себе заиметь отдельную келью? К его ужасу срок выходил очень приличный. Он даже не мог представить себе, что это возможно - прожить так долго без солнца, без тепла, занимаясь тяжелой работой... Хотя, кое-кто из землян в зависти высказывал предположение, что оплата за работу иных рас может быть выше, чем начисляемая людям.
Если про иные расы люди с Земли знали немного, то о троллях было известно еще меньше. Во главе их общества стоял Совет Старейшин, возглавляемый Старейшим по имени Джаммер. Чем занимается Совет в целом и Старейшина Джаммер в отдельности никто из людей не знал. Охранники и мастера любые вопросы в этом отношении просто игнорировали. И, вероятнее всего, тоже знали не так уж много. А уж самих троллей никто из землян пока не видел. Впрочем, одного тролленыша видел весь мир. Но это было еще до Катастрофы, до ухода людей в Пещеру, и сейчас Дэн сомневался, а троллем ли тот был на самом деле? Когда он в первый раз выступал по стереовидению, то вся Земля прилипла к экранам, чтобы увидеть представителя иной расы. К всеобщему разочарованию, он выглядел как обычный земной пацан: невысокий, с оттопыренными ушами и лицом полным прыщей. Вероятно, и у троллей бывает подростковый возраст. Единственно, что его сильно отличало от подростка Земли - спокойствие и уверенность. Дэн старался не думать о нем. Но все равно, иногда, глубокой ночью, он вдруг просыпался от шепота, который звучал в его голове: "Исправь, если сможешь, ага? Я уже не успел..." И все возвращалось: мать, отец, Анна, последние дни перед катастрофой... И он старался не думать, накрывал голову подушкой, начинал считать овечек на лугу, а когда овечек не хватало, то ромашки. Постепенно он проваливался в сон, но сон это не был легким. Ему снилось, как на поле ромашек наступает белесый туман. Ничего особенного не было в этом тумане, но Дэн в своем сне знал, что он несет смерть. И действительно, там, где пелена касалась белых головок с желтыми сердцевинами, оставались черные остовы. Дэн чувствовал приближающееся к нему марево, но не мог сдвинуться с места. Он понимал, что должен бежать, но имел сил. Он знал, что должен попытаться остановить этот туман, но не знал как. И тяжелый сон длился, длился и длился, пока не прерывается командой охранника: "Подъем!".
Сейчас время отбоя еще не наступило и Дэн лежал, закинув руки за голову, и смотрел на отдыхающих после тяжелой смены людей. Соседи на ближних и дальних полках-кроватях тихонько переговаривались, спорили, играли в карты и нарды. Одним словом, развлекались, как могли.
В углу Сержа, чья кровать располагалась рядом с Дэновой, собрались любители послушать сказки на ночь. Серж, прирожденный рассказчик и сочинитель, заменял сейчас и телевизор, и книги, и любые другие развлечения. Его негромкий голос завораживал, заставлял прислушиваться, уводил в таинственные неведомые дали, позволяя забыть об убогом окружении. Дэн прислушался: Серж рассказывал очередную байку, но на этот раз не привычную земную, а местную:
- ...говорят, есть у троллей такая штука - Зеркало желаний. Имеет это Зеркало невиданную силу...
Рассказчик был хорош. Голос журчал спокойно, размеренно, завлекая слушателей в свой сказочный мир. Правда, время от времени, его прерывали азартные выкрики картежников:
- А я тебя дамой! Что, не ожидал?! А вот тебе и еще одна! Что?! Съел?! - подвизгивал чей-то торжествующий голос.
- А чего мне твоя дама? - презрительно и вальяжно отвечал баритон. - А короля не хочешь?
- Ах, ты, червь подколодный! Когда ж ты его припрятать успел?!
И громкий издевательский гогот остальной компании.
Дэн вспоминал, что в первые дни пребывания в Пещере, он сам, да и все вокруг, отработав положенную смену, просто падали на постели и засыпали беспробудным сном даже не успев коснуться щекой подушки. Однако, постепенно люди, прежде непривычные к физической работе, пообвыклись, втянулись. Принятый распорядок дня перестал казаться ужасным. Появилось свободное время, а, значит и потребность в развлечениях, коих в пещере было не так уж много. Одним из них оказалось слушание баек. А рассказчики с подвешенным языком, вроде Сержа, собирали около себя группы благодарных слушателей.
- ...прячут это Зеркало тролли как зеницу ока, - продолжал между тем Серж. - Берегут пуще, чем Кощей Бессмертный свое сердце. И главная его сила в том, что может оно поворачивать время вспять....
- А время-то вспять почто надо поворачивать? - пробасил высокий, плечистый, крутолобый с мощными бицепсами Либуш, работавший в научном городке грузчиком. В Пещере же, ввиду своей немереной силы он числился лучшим забойщиком среди землян. Несмотря на свой богатырский внешний вид, сказки он обожал, как дитя, и каждый вечер обязательно приходил на посиделки к Сержу.
- Говорят, если найдется смельчак пройти Зеркало желаний, то может он вернуться назад по времени, куда захочет. Хоть до Катастрофы. И остановить ее сможет. И останутся тогда тролли с носом. Потому как все их работники - тю-тю, исчезнут.
- Балаболка ты, Серж, - беззлобно буркнул пожилой рассудительный дядька Петро. - А хоть бы и вернуться назад до Катастрофы, так кто ж там что изменить сумеет? Эти высоколобые накрутили, навертели, а сами все сгинули. Вон, гляди, ни одного здесь не оказалось. Ну, окажешься ты там, в прошлом. И чего будешь делать? Орать: я все знаю? Пустите меня, я остановлю адскую машину? Держи карман шире, так тебя и пустили!
- Эх, ребята, мне оказаться там... - мечтательно пробасил Либуш. - Я бы уж добрался до их главного... Да и потряс бы его за грудки, чтобы не смел чего попало творить. А то бы просто башкой об стол! Из-за них, высоколобых, мы все здесь оказались!
- Да ладно! - воскликнула сразу несколько голосов. - Куда бы ты там добрался, коли ни к Инжинеру, ни к машине доступа никакого не было? Все за семью замками пряталось! Простому человеку и близко было бы не пройти.
- Да-а-а... - протянул дядька Петро. - Видно уж судьба у нас, у человеков такая. Мучили, мучили Землю-матушку и довели все-таки.
Либуш набрал воздуха, видимо, готовясь разразиться обличительной речью, но слушатели, жаждующие побасенок и сказок, его перебили.
- Ладно, Либуш, не болтай зазря! Серж, давай, расскажи еще какую байку, а то уже свет вырубят скоро.
Серж помолчал, видимо выбирая из арсенала что-нибудь нейтральное. Потом начал:
- Ладно, ребята малые, неразумные. Расскажу я вам сказочку про Подземную Принцессу. Которая вся такая из себя, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Брови у нее дугой, глаза - рекой, губы алые как малина... Кто встретит, тот сразу и полюбит на всю жизнь...
- А сиськи-то у нее есть? - насмешливо гаркнул из своего угла доставший всех своими выходками Ксивый. Однако, возражать, зная его подлый нрав, ему никто не решался.
- А как же? Это первейшее дело, - не меняя тона, продолжил Серж. - Но сказка-то не о том, слухайте дальше...
Дэн тихонько встал, извлек из-под кровати пустую пластиковую бутылку и пошел к выходу. Он шел мимо сидящих, спящих, жующих, ругающихся, играющих в карты, выясняющих отношения людей и думал. В голове крутились слова Либуша: "Оказаться бы рядом с Инженером..." "А ведь я мог бы... - крутилась мысль. - Мог бы оказаться рядом с ним. И даже мог бы поговорить. И коснуться. И даже, может быть, мордой об стол... Нет, мордой об стол не мог бы. Но все равно..." Он вспомнил громадный зал, странный механизм, поражающий своим величием и мощью, переплетение проводов. Множество мониторов, людей в белых стерильных халатах. И отца, стоящего рядом с ним, совсем еще пацаном. Вспомнил твердую надежную руку, сжимающую его ладонь. "Смотри, сын, - обычно насмешливый голос отца был сейчас серьезен и даже торжественен. - Смотри на величайшую надежду человечества. С его помощью, надеюсь, мы познаем и себя, и законы Вселенной. Неправда, что все в руках Бога. Человек тоже имеет неплохие руки и право держать в них, все, что пожелает". И Дэн замирал от восторга и предвкушения тайн, которые, когда-нибудь, он, как и отец - главный в этом царстве машин и механизмов - сможет держать в своих руках...
"Не сбылось... - подумал Дэн, продвигаясь по коридору в сторону Центрального зала. - Нет ни отца, ни Земли. А вместо человечества - жалкая горстка погорельцев, живущих из чужой милости..." Сейчас он испытывал одновременно и острую тоску по отцу и глухую обиду на него. За предательство. За мать, за Анну. Но больше всего - за то, что так и не сбылось обещанное...
*****
Дэн вышел в Центральный зал. Ярко освещенный, с дорожками, выложенными разноцветными камешками, он походил на площадь какого-то небольшого провинциального городка времен Дикого Запада. Частые светильники на стенах и потолке давали достаточно света для того, чтобы растения могли попытаться выжить, и по краям прогулочных дорожек были проложены клумбы с цветами. Вдоль клумб неспешно фланировали принаряженные пары. В виду позднего времени немногочисленные. Гордые наличием спутницы, степенно вышагивали мужчины. Скромно положив руку на локоть сопровождающего, плыли женщины. "Обычная жизнь в самом необычном месте, - подумал Дэн. - А самое странное, что никого это уже не удивляет".
Миновав Центральный зал, Дэн свернул в одно из боковых ответвлений. Здесь было пустынно и тихо. Светильники горели значительно реже, и пятно света, падающее от одного, не дотягивалось до другого. В промежутках стояла плотная густая тень, казавшаяся живой. Эхо от одиноких шагов Дэна разносилось по коридору. Небольшой поворот, потом еще один и за ним - Источник.
Источник - чистый прозрачный родничок - был самым дальним из ключей, снабжавших Пещеру питьевой водой. Но почему-то самым любимым землянами. Возможно, за свою скрытость, а, возможно, за то, что им почти не пользовались иные расы. А, скорее всего, за то и другое вместе. И если Центральный зал был официальным местом встреч, куда приходили в основном иные - себя показать и людей посмотреть, то пещера Источника стала своеобразным клубом по интересам для бывших жителей Земли. Здесь можно было узнать новости, обсудить происшествия. Днем сюда приходили кумушки, жаждущие посудачить. Вечером появлялись влюбленные, ищущие романтики. Потому Источник, обычно, не пустовал. Однако, подходя к нему в столь позднее время, Дэн надеялся, что сейчас все уже разошлись. Ведь совсем скоро дневное яркое освещение сменится на приглушенное ночное, при котором всем обитателям Подземного мира рекомендуется находиться в спальных помещениях.
Дэну хотелось побыть одному. Он и раньше, еще на Земле, любил посидеть в одиночестве, подумать, подвести итоги, принять решения. Но тогда это можно было легко организовать - целый мир Научного городка с уединенными дорожками парка Науки, со скамеечками в сквере Циолковского, да с собственной отдельной комнатой, в конце концов. А здесь, в закрытом тесном пространстве Пещеры, удовольствие одиночества стало почти недостижимым. А, потому, особенно ценным.
Дэн сделал последние шаги по коридору, вышел из-за поворота и с сожалением понял, что его расчеты не оправдались. У воды кто-то был. Дэн на секунду замер в полутемном коридоре, вгляделся в сидящего на каменном уступе человека. Землянин? Или чужак? Закутанная в бесформенный плащ фигура могла оказаться кем угодно.
Человек шевельнулся, капюшон, закрывающий лицо, чуть сдвинулся, и стало понятно, что у воды сидит девушка. Изящный профиль, высокие скулы, длинные ресницы и выбившаяся прядь волос. И Дэн вдруг понял, что помнит ее. Мозг услужливо подкинул картинку: поезд, переполненный усталыми людьми, незакрытая дверь вагона, и парень с длинным шарфом, пытающийся защитить подругу от ветра, врывающегося в вагон. И та же самая выбившаяся прядь на нежной щеке. Кажется, это было целую жизнь назад.
Дэн шагнул в круг света. Девушка вздрогнула - наверное, задумалась и не услышала шагов.
- Добрый вечер, - негромко поздоровался Дэн. - Ты за водой? Помочь?
- Нет, спасибо. Я просто сижу... - голос девушки был таким же легким, как журчание самого Источника.
Изящные пальцы обнимали колени, прикрытые плащом, а рядом - никакой тары: ни бутылки, ни банки, ни ведерка. Видимо, девушка, также как и Дэн пришла искать у воды уединения.
- Извини, я не во время. Я сейчас уйду, - пообещал Дэн, хотя уходить ему совсем не хотелось. Ему вдруг отчего-то очень захотелось поговорить с девушкой. Все равно о чем. Спросить, о что-нибудь. Или рассказать забавную историю, чтобы в печальных глазах запрыгали веселые искорки.
- Ничего, - помедлив чуть дольше, чем следовало бы, ответила незнакомка. - Ты мне не мешаешь.
Безмятежно журчала вода, неяркий свет сглаживал окружающие предметы - три невысоких ступени, ведущих к бассейну, бордюр, темный от брызг, выступ для ведерок и бутылок.
- Мы, кажется, вместе ехали сюда. С тобой еще был парень...
Девушка, не ответив, подставила руку под падающие струи Источника. Поток, разбившись о ладонь, превратился в маленький фейерверк блестящих капель.
"Поссорились, - понял Дэн. - Поэтому она пошла к Источнику одна - посидеть, подумать..."
Дэн вздохнул, шагнул к родничку. Девушка, освобождая место, молча подвинулась. Вода быстро заполнила прозрачную емкость, и Дэн тщательно завинтил крышку. Тряхнул бутылку, проверяя не выльется ли. Не вылилось. Помедлил секунду, подбирая слова, но повода остаться так и не нашел. Произнес:
- Пока, Анита. Рад знакомству. Извини, если помешал.
Девушка, не ответив, едва заметно кивнула. И только когда Дэн уже шагнул в темноту коридора, губы ее дрогнули:
- Ты знаешь, он погиб... Обвал в забое...
Дэн остановился. Поколебался, шагнул обратно, присел рядом с Анитой. Негромко журчала вода, темным расплывчатым пятном маячил вход в тоннель. Нужных слов не находилось - чего тут скажешь? И тогда Дэн, преодолевая неловкость, просто взял Аниту за руку.
*****
Обвал, о котором говорила Анита и во время которого погиб ее парень, произошел неделю назад.
Пещера, где землянам предстояло работать в этот день, находилась в одном из самых дальних коридоров и представляла собой большой зал из которого, как щупальца спрута, во все стороны шли коротенькие ответвления-забои. Свод зала был очень высок, на удивление гладок и покрыт красноватыми разводами каменного рисунка. При виде его Дэну вспомнилось, как он маленький осторожно брал кисточкой каплю воды, ронял ее на чистый лист бумаги, а потом начинал осторожно капать в нее разведенные краски. Его очаровывало, как капля собиралась, копилась на кончике кисточки, набухала и, не выдержав своего веса, срывалась вниз, расходясь по воде цветной кляксой. Радужные разводы расплывались по мокрой поверхности, смешивались, сливались, переплетались, образуя причудливые узоры. И Дэн, занимаясь таким рисованием, мог сколь угодно долго наблюдать происходящие с красками метаморфозы. Мама, обнаружив его за этим делом, обычно смеялась: "Дэн! Опять ты творишь бесконечность!" И вправду, получившиеся разводы завораживали, манили и вели Дэна в неведомые дали. И он, будто загипнотизированный замирал, вглядываясь в их переплетение. Вот и сейчас, оказавшись так далеко от дома, таща на плече тяжелый шахтерский инструмент, Дэн невольно остановился и замер, залюбовавшись переплетениями линий на потолке. Они притягивали его взгляд, вели за собой, манили в какой-то иной мир.
Наверное, Дэн еще долго бы стоял, разглядывая переплетения линий, если бы идущий позади землянин не ругнулся, пихая его в спину:
- Ну? Чего встал? Иди уже!
И Дэн пошел.
Пещера была настолько велика, а спручьих лап-ответвлений у нее было так много, что на этот раз вместе с людьми с Земли работали и другие расы. Они, ведомые молодым мастером, прошли к своим забоям, не обращая на землян ни малейшего внимания.
- Ишь, ходят тут! - буркнул Ксивый, провожая группу недобрым взглядом. - Уж я бы до них добрался...
- А ты уже и добрался, - насмешливо подколол кто-то, напоминая об отсидке в яме.
- А ты зубы-то не скаль! А то не досчитаешься! - взвился на дыбы Ксивый, ненавидевший упоминаний о своей неудачной эскападе.
- А ты мне рот-то не затыкай!.. - не пошел на попятную спорщик.
- А ну, тихо! - решительно прикрикнул дядька Петро, увидев приближение мастера, и возмутители спокойствия замолкли, издали буравя друг друга сердитыми взглядами.
Рабочие забои были небольшими, потому людей распределяли по четверо-пятеро, а то и по одному. Дэн оказался в команде с Либушем, дядькой Петром и еще двумя малознакомыми ребятами. Мастер, распределив работу, вышел из забоя - нужно было увести следующую группу. Люди остались одни.