Четыре башни. Четыре стены. Ласточкины хвосты зубцов, которые что-то да символизируют, Брокк читал, но сейчас прочитанное подзабылось. Он смотрел на эти зубцы, почти черные на фоне белого неба. От белизны ломило в висках.
И от пустоты.
Безделья.
Томительного ожидания.
Тайберни - еще не тюрьма, и его покои меньше всего похожи на камеру. Спальня в темно-синих тонах с огромной кроватью. Перины проветрили, но запах плесени и влажного камня остался. Он вжился в них, и в льняные скользкие простыни, и в поблекшие обои.
Это несоответствие раздражало. И Брокк пытался унять раздражение, мерил комнату шагами, сжимал и разжимал пальцы на руках...
...на руке.
Он вспоминал. Останавливался и, еще не веря, что память не подводит, трогал обрубок.
...боль возвращалась. А с нею и память, правда последняя - рывками.
...старая баржа. Искры. Черный дым, который стлался под ногами. Арка первого узла, от нее протянулись направляющие нити ко второму... и собственная беспомощность. Кристалл на ладони.
Он тянул жизнь из Брокка, день за днем.
Час за часом.
И преломленная в темных гранях его, эта жизнь была до нелепого короткой. Слишком короткой, чтобы взломать кристалл.
...рука ныла, и боль отдавала в локоть, и выше, в лопатку. Доктор уверял, что это - следствие пережженных нервов, и пройдет, только вряд ли вновь получится подсадить протез. Разве что сделать крепление выше, но это слишком рискованно.
...доктор ничего не понимал. Раз болит, значит, живы нервы, и просто раскалились, как раскалилась сама эта треклятая рука, в которой вдруг вспыхнул, раскрываясь, Черный принц.
Кэри...
- Кэ-ри, - Брокк повторяет ее имя снова и снова, пробуя на вкус, меняя оттенки. Становится легче, теплее словно бы...
Тайберни, конечно, не тюрьма, но топят здесь слабо.
...а память не отпускает. Стоит остановиться, всего на секунду - старые часы на каминной полке издевательски точны - и он возвращается на баржу.
К оплавленной руке.
К ее пальцам на своих губах... к ее глазам, за которые получилось зацепиться.
...держаться. Долго? Ему не сказали сколько.
Быть может, позже.
Брокк остановился у кресла, старого и низкого, с широкими подлокотниками, с которых скалились уродливые головы грифов. И когтистые лапы кресла увязли в пушистом ковре.
Да, Тайберни - не тюрьма.
Преддверие.
Он не услышал их появления, кажется, тогда он вообще только и способен был, что стоять.
Выстоять.
Не сам, опираясь на Кэри, а она - на него. Снег кипел, и плавился металл, но мост держал зеркальные крылья. Долго. Вечность, а то и больше. Или меньше.
Она закончилась, когда кто-то произнес.
- Мастер, прошу вас пройти с нами.
- Что?
- С нами. Пройти.
Мундиры он видел. Лица - нет. Но помогли подняться и кто-то, быть может знакомый, а может и нет, набросил плащ на плечи Кэри.
- Экипаж ждет.
Она же вцепилась в руку, встала с трудом. Плащ оказался слишком длинным и тянулся за ней, словно шлейф.
Экипаж ждал.
Массивная карета с решетками на окнах, с обитыми железом дверцами и железными же широкими колесами.
- Извините, леди, но вам нельзя.
Она поджимает губы. И хмурится. И кажется, вот-вот разревется...
- Кэри, - сажа на щеке, и на шее тоже, и на руке, отчаянно сжимающей полы чужого плаща. - Пожалуйста, отправляйся домой.
Не слушает, мотает головой.
- Так надо. Пожалуйста...
Смотрят.
Откуда взялись? Следили... нет, неверное выражение - присматривали. Чтобы глупостей не наделал, а он все равно наделал, только не жалеет.
Она ведь жива. И город цел... и это ли не победа?
- Я тоже вернусь, но позже. Просто нужно немного времени, чтобы разобраться...
...ложь, но так нужно. И она, пусть не верит ласковым словам, но поддается на уговоры.
Кажется, там был Виттар. Бледный, едва стоящий на ногах.
Кажется, он обещал, что присмотрит и волноваться не о чем... говорил и кашлял, зажимая рот куском полотна, а на полотне оставались красные пятна. И Виттар вытирал рот рукой, только размазывая кровь. Но все равно говорил.
Кажется, Брокк в какой-то момент поверил, что действительно не о чем...
...Тайберни - все-таки не тюрьма.
Он отключился под грохот колес, а очнулся уже в этой комнате, с узорчатыми решетками на окнах. Металлические прутья, толщиной в запястье Брокка, и невидимый глазом полог, который куда надежней металла... высокородному гостю лучше не покидать покоев.
Тогда обо всем этом думалось отстраненно.
Боль мешала сосредоточиться, такая знакомая, дергающая. И кровь по металлу, и патрубки, в которых остановилось движение живого железа, и кажется, его почти не осталось...
...доктор что-то говорил, осторожно касаясь протеза паучьими пальцами. Спрашивал? Утверждал? Брокк не знает. Он кивал, понимая, что выглядит безумцем.
...оглушенным.
И когда поднесли стакан со знакомым мутным настоем, отказаться не хватило сил. Выпил. И упал в сон, лишенный снов. И там, в безмолвии, пытаясь разбить его, повторял имя.
- Кэри...
...он проснулся уже без протеза, который лежал здесь же, на серебряном блюде, стыдливо прикрытый льняною салфеткой. Уже не протез - искореженный, расплавленный кусок металла.
Доктор, который появился сразу после завтрака, долго рассказывал о нервах, о перенапряжении, о том, что старые раны открылись и возможно воспаление. Брокк слышал слова, все по отдельности, но вместе они не собирались.
...янтарные бусины на ожерелье.
- Вам следует отдохнуть, - Брокку вновь протянули высокую рюмку, до краев наполненную опиумным настоем.
- Нет.
...хотелось. Выпить и провалиться в бархатную пустоту, где камешками в ладони перекатывается ее имя.
Кэ-ри.
Ради этого имени и следует жить.
Выжить.
Получалось плохо. Тело, высушенное до капли, не желало подчиняться, и малейшее движение доставляло боль, но Брокк заставлял себя двигаться, пожалуй, именно тогда у него и появилась эта привычка, мерить комнату шагами.
И застывать у расчерченного решеткой окна.
...ей позволили навестить его. Все-таки Тайберни - почти не тюрьма. И комендант крепости изо всех сил старался угодить гостю...
- Здравствуй, - Брокк хотел обнять, но вовремя вспомнил про руку и порадовался, что повязки сменили недавно, а запах кедровой мази перебивает кровяный дух.
- Здравствуй.
Эхо слов. На ней серое платье в узкую полоску. Шляпка. Ленты. Белая коса. Перчатки. Ридикюль, расшитый речным жемчугом.
...тонкий запах гортензий.
Ей идет, включая этот запах.
- Ты опять будешь меня сторониться? - она сама шагнула навстречу, и отступать оказалось некуда. А вот обнять получилось, хотя и одной рукой.
- Не буду.
Обещание, сказанное шепотом. И локон-завиток у уха, которое розовое, нежное с белесым пушком на мочке.
- Я... - она вдруг стукнула кулаком в грудь. - Я так за тебя... а ты ни слова не написал... и никто не говорит, где ты... и что...
- Не плачь.
- Не плачу.
- А слезы откуда?
- Оттуда, - Кэри стояла, уткнувшись холодным носом в шею. - От волнения... и вообще... Виттар сказал, что тебя, возможно, будут судить.
- Много говорит.
- Мало, - она гладила руку, прикасаясь осторожно, кончиками пальцев. А Брокк все равно ощущал это прикосновение, легкое, как крыло бабочки, сквозь ткань, сквозь повязку, раскаленными якобы перегоревшими нервами. - И в аудиенции мне отказали... а Грай... она пыталась молчать, но...
- Все будет хорошо.
- ...слухи ходят... всякие... что тебя казнят...
- За что меня казнить?
- Не знаю...
- Вот и я не знаю... наградить, конечно, не наградят, но казнить не будут...
- А что будут?
- Разбираться. И ты только не переживай, ладно?
Кивок.
- Присядешь?
Старая мебель. Копоть на потолке осталась, верно, с тех еще времен, когда Тайберни освещалось факелами. И Кэри смотрит на пятна, зябко поводит плечами.
- Что в городе?
...газет не приносят, комендант извиняется, явно и вправду испытывая неудобство от того, что приходится гостя в чем-то ограничивать. А ведь и вправду, гость.
Пока.
- Были пожары и много...
...следовало ожидать.
- Несколько домов рухнуло...
- Жертвы?
Кивок.
- Люди, да?
- Люди... да...
Вопросы заканчиваются, а слова исчезают. С нею рядом они не нужны. И Брокк гладит руку в кружевной перчатке, пытаясь унять дрожь ее пальцев, успокаивая, обещая, что все непременно наладится... и это свидание, чей-то подарок, которого могло бы не быть, заканчивается как-то быстро.
...два часа.
Куда подевались?
Туда же, куда и весь прошедший год. И хочется верить, что будет еще время.
Обязательно.
Она не хочет уходить, останавливается на пороге, поправляя шляпку, и ленты, и муфту, которую подает комендант. Он кряхтит, краснеет и отводит взгляд, явно сожалея, что не способен пойти навстречу леди.
Правила.
Закон.
Брокк не преступал закон, но правила нарушил.
Он вновь и вновь думает. О Кэри. И Короле, который, наверняка, зол... о чуме, которая сгорела над зеркалом... кто же знал, что у зеркала будет такая теплоотдача? О собственной руке: придется наново все начинать... о прошлом, будущем и всем сразу.
Мысли помогают скоротать ночь, но ежевечерняя рюмка с опиумом - почти непреодолимое искушение. Серые стены Тайберни давят.
Сколько будут держать?
Молчат.
Ни допросов, ни вопросов, хотя Брокк готов ответить на любой, но о нем словно забыли. И получается написать записку для Кэри, нарочито веселую, пустую.
Волноваться не о чем...
...все равно будет.
Дни идут, рассчитывая зиму. И небо с каждым прожитым становится белее.
Неделя... две и три... уж лучше бы сразу приговорили... и наверное, приговорили, отсюда тишина. Зато комендант приносит пачку бумаги и чернила. Есть угольный карандаш для набросков. Работа как всегда спасает. Конечно, это не дом, не мастерская... софу, должно быть, привезли... и другие заказы...
Брокк вернется.
Еще день... или два... три... неделя к неделе... раны рубцуются. И боль отступает, разве что на рассвете культя начинает ныть, тяжело, нудно, вырывая минуты из короткого сна.
Брокк даже полюбил встречать рассветы.
Ясное небо, и ласточкины хвосты зубцов древней стены. Тишина. Черный взъерошенный ворон, один из сотни, прикормленных в Тайберни... кажется, это связано с проклятьем... или предсказанием? Но главное, ворон - все развлечение в череде пустых одинаковых дней.
Этот день отличался от прочих разве что ранним визитом доктора. Он оставил черный кофр на столике и, расстегнув запонки, привычно закатал рукава белой рубашки.
- Могу вас поздравить, - его высокий почти женский голос донельзя Брокка раздражал. - Вам повезло. Раны зарубцевались. Еще несколько дней...
...и новый слой кедровой мази. Повязка, которая прилипает к коже. Темные рубцы. И четверка старых швов.
- ...вы совершенно здоровы.
Доктор поклонился, вероятно, прощаясь. Жаль. Его визиты - все какое-то разнообразие... после него оставались запахи мяты, кедрового масла, жира и камфоры. Их Брокку будет не хватать.
Наверное.
Он вернулся за стол, к бумагам и расчетам, к наброску, сделанному наспех. И некому было перерисовать его акварелью...
...Кэри бы понравилось.
- Работа как способ спрятаться от мира? - Стальной король не стал утруждать себя стуком в дверь.
...Тайберни - еще не тюрьма, но вотчина королевская.
- Мне казалось, что это мир меня спрятал.
- Отчасти верно.
Вот и все.
Отложить перо. И пальцы кое-как вытереть, но платок затерялся среди бумаг. И Король с интересом эти бумаги перебирает.
- Ничего не понимаю, - сказал он, взяв в руки набросок. - И что это будет?
- Железная дорога... вам и вправду интересно?
- Интересно. Но позже объяснишь. Сейчас нам бы о другом побеседовать.
И король указал на кресла.
Низкие. С грифоньими мордами и когтистыми лапами. Стоят удобно, друг напротив друга.
...значит, все-таки беседа.
Пока.
- Рассказывай, - Король опустился в кресло с видимым трудом. - И с самого начала... не спеши, теперь-то некуда... а я отдохну. Высоко здесь.
...угловая башня и с полсотни ступеней.
А Король не притворяется уставшим. Ему действительно этот подъем дался нелегко. И сейчас, откинувшись на спинку кресла, он пытается выровнять дыхание.
Говорить легко.
Брокку больше нечего скрывать.
Король слушает, поглаживая кривой грифоний клюв. И чудится, что деревянному зверю приятна эта нечаянная ласка.
- Если я правильно понял, - Король заговаривает не сразу, он тщательно подбирает слова и видно, что это ему вовсе не по душе, - то зеркало... да, пожалуй, зеркало и есть. Вобрало всплеск и отразило его. Ударило по жиле ее собственной силой.
- Да.
- Очаровательно, - по тону Стального короля было очевидно, что случившееся он вовсе не считает очаровательным. - И формально вы трое героическим образом остановили прорыв.
Сплетенные пальцы и бледные запястья. Рунная вязь обручального браслета.
Бледная кожа.
Ногти синюшные.
- Знаешь, ты мог бы солгать, что кристалл попал тебе в руки случайно... и что ты понятия не имел, как выйти на заряды... что не было шансов в принципе не допустить взрыва. Ты мог бы соврать, Мастер. А я бы поверил. Просто ради того, чтобы не затевать это разбирательство.
Ответить нечего. И да, очевидно, ложь бы приняли, поскольку она выгодна всем.
- Но ты у нас слишком честен... и эти двое...
- Я заставил их участвовать.
- А вот сейчас ложь неуместна, - поморщился Король. - Будь добр, помолчи... и да, Виттара я от этого дела отстранил.
- Он-то при чем?
- Во избежание недоразумений... в последнее время родственные интересы ему явно ближе государственных. Но успокойся, я не собираюсь... вникать в нюансы. Брокк, ты понимаешь, что не спас город, а едва его не уничтожил?
- Да.
- И надо полагать, раскаиваешься?
- Да.
...вот только сны по-прежнему пусты. В них нет больше дракона, огня под крыльями и острого чувства беспомощности. Надо ли полагать, что Брокк прощен?
Кем?
Он не знает, кем-то, кто присылал эти сны.
Но Король ждет ответа, и кажется, от этого будет зависеть дальнейшая Брокка судьба.
- Я не мог ею рисковать.
- И рискнул городом?
- Да.
- А если бы не вышло?
Мертвецов, как и победителей, не судят. И Король прекрасно это понимает. Чего он ждет? Раскаяния? Уверений, что, если бы получилось все переиграть, Брокк поступил бы иначе?
Не поступил бы.
- Знаешь, что хуже всего? - на ладони Короля появился белый шарик. - Ты перестал мне верить. И не только ты. Ты предпочел героически напялить на шею ярмо, но не сказать о проблеме, которая решилась бы элементарно... или ты думаешь, что какой-то самоучка умнее королевских алхимиков?
Он раздавил шарик, и по комнате поплыл мягкий мятный аромат.
- И да, я признаю, что основания для недоверия имелись, но, Брокк, не ты ли сам, добровольно, подтвердил свою клятву престолу?
- Я. И готовь подтвердить вновь.
- Чтобы опять о ней забыть?
Нельзя молчать, но и ответить нечего.
- Знаешь, саперы почти успели... - Король потер виски и скривился. - Голова болит невыносимо... даже во сне болит... опиум не помогает. Удар был. И мне повезло, что врач остался. Мне с врачом в принципе повезло, хотя, поверишь, безумно неприятная личность. Меня передергивает, когда он рядом появляется. Однако профессионал... и как профессионал не лезет не в свое дело.
Упрек заслужен.
И Король смотрит в глаза, у Брокка же не хватает сил выдержать этот взгляд.
- Ты думаешь, что я вот так позволил бы уничтожить город? Разведка работала... тихо работала, пока этот мальчишка внимание отвлекал.
- Кейрен?
- Он самый. На редкость удачная кандидатура. Молодой, рьяный и принципиальный, готовый наплевать на все запреты кряду.
...пешка на королевской доске.
И Брокк понятия не имеет, что стало с этой пешкой.
- И ты с твоим неумением лгать... оно тоже часть игры. Возмущен?
- Нет.
Возмущения и вправду нет. Наверное, Король поступил так, как должно. За Брокком присматривали...
Недосмотрели.
- За всеми вами наблюдали, - Король уже не тер виски - стискивал, и лицо его было бледно, до синей каймы вокруг губ, до полупрозрачных век с темными нитями сосудов. - Было опасение, что тебя попытаются убрать.
- Почему?
- На роль заговорщика, уж извини, ты не тянешь... не тянул.
- Это не было заговором.
- Ну да, всего-навсего самоубийственной попыткой остановить прилив. Попыткой, заметь, совершенной группой лиц по предварительному сговору. Мне это так мои законники классифицировали. Но мы же не о них, а о том, что за вами велось наблюдение. Они следили за вами. Мы за ними... единственная реальная нить, которая привела к зарядам.
- Вы... знали?
- Знали. Склады очистили. Дома эвакуировали. Мне сказали, что есть шанс снять заряды... и не кривись, ты не единственный специалист на белом свете. Сунься ты к зарядам, и вся игра насмарку.
- Игра?
- Игра, - подтвердил король. - С высокими ставками. Эвакуацию начали в день прилива... не так уж сложно зачистить несколько домов и поставить замедлители. Ты ведь тоже таким воспользовался, только кустарным. Олаф - умный мальчишка, и жаль будет, если он умрет. Хотя, говорят, шанс есть.
- Вы знали о.. Риге?
- О Риге. Ригере. Шеффолке. Подмене... но этого недостаточно, Мастер.
Он стиснул руки, и суставы хрустнули.
- Заговор никогда не ограничивается одним человеком. За Шеффолком стояли многие. И не только люди... прошлогодняя зачистка не избавила нас от всех... недовольных. Нашлись те, кто решил, что и в отсутствие Короля с людьми справятся. А там и территорию поделят... в собственном доме и пастух за князя будет. Слышали такую поговорку?
- Да.
- Последний месяц был неудачлив для некоторых домов... Прилив дурно сказался на здоровье. Я лишился части... подданных.
Брокк кивнул, но вопроса не задал: похоже прав тот, кто говорил, что во многих знаниях многие печали. А ему и с собственными печалями разобраться бы, прежде, чем в чужие вникать.
- Старые дома порой... упрямы. Или правильнее было бы сказать - консервативны? Перемены последних лет многим не по вкусу... да и война закончилась, армия осталась... искушение было велико.
Король вытащил из кармана плоскую флягу.
- Доктор настоятельно рекомендовал... для успокоения нервов.
Горький запах травяного чая.
...и собственная рюмка с опиумом, которому суждено отправиться в нужник.
- Охота на живца?
...и в роли живца был сам Брокк. Еще Кейрен. Инголф. И Олаф тоже... отсюда и секрет его, переставший секретом быть. Полковник? Нет, этот из загонщиков... как и призрак чумы.
Искушение для тех, кто желает убраться в опустевшем доме, не запачкав рук.
...люди убьют короля.
...чума избавит от людей.
Королевская игра. И ставки соответствующие.
- Злишься, - с непонятным удовлетворением произнес Король. - Это естественно, злиться, поняв, что тебя использовали.
- Не только меня.
- Тебя в том числе, - он потряс флягу и прислушался. - Если бы ты знал, до чего это лекарство горькое... но это в целом нормально для лекарства. Брокк, знал, что свинцовая пуля способна пробить доспех средней толщины?
- Что?
- Свинцовая пуля. Это такой шарик... металлический шарик, который выталкивают пороховые газы. И этот шарик получает ускорение, которое и позволяет ему пробить доспех. Насквозь, Брокк. Я покажу тебе образцы. Их оружие нелепо. Неуклюже. Зачастую отказывает, а то и вовсе взрывается. Но оно существует. И не в виде отдельных образцов. Шеффолк наладил производство... две фабрики. Тысячи стволов. Сотни тысяч зарядов... и Мастера из их числа. Они нечета тебе. Пока.
То, о чем Король говорил сейчас, было... диким?
- Вот, - свинцовый шарик Брокк поймал. Тяжелый и безопасный, всего-то кусок металла. - Мы закрыли фабрики. Мы уничтожили пороховницы... почти все.
- А Мастера?
- Мастер, - поправился Король. - Он жив. Нам нужно прояснить некоторые детали, но... отпустить его я не могу. И казнить не за что...
- В Тайберни - старые часы...
...за которыми требуется присмотр. И да, Тайберни - это не тюрьма...
- Я подумаю.
Король поднялся.
- Что будет со мной? - Брокк все-таки задал вопрос, пусть и гордость требовала молчать.
И Стальной король, обернувшись на пороге, пожал плечами:
- Ничего.
Дверь открыл.
...и если так, то...
- Мир нуждается в переменах, Мастер, - Король стоял, опираясь на трость. Он выглядел больным, но обманываться не следовало. - И раз уж вы влезли в его дела, то продолжайте... начните с Нижнего города. Его давно пора было перестроить...
...Тайберни - не тюрьма.
И экипаж с серебряными воронами на дверцах, ждал во дворе.
- Домой, - сказал Брокк, забираясь на козлы. - Отвезите меня домой и... если можно...
Хлыст развернулся над конскими головами, и четверка взяла в галоп.