Иногда по сопкам целыми днями Владивосток погружен в густой туман. Улицы как в подводном царстве, фонари в светлой мути, вещи окружающие теряли осязаемость и тогда на красный стул наваливались воспоминания и тяжелое безнадежное одиночество, словно он один остался в этом туманном мире, и гудок маяка звучал по ту сторону предметного мира. Но покойно и чисто становилось на душе, когда яркий контрастный свет дальневосточного неба освобождал его от тумана прошлого, словно красный стул вернулся домой после долгой разлуки, время остановилось в вечности.
...первые рассказы, он так и не прочитал их, сказав: ћТалант сам пробьет себе дорогуЋ, - добавил, - ћты что, хочешь попасть в эту банку с пауками, что называется Союз писателей?Ћ.
Герой – современный человек, явно турист из России, одет по моде Парижа, по ходу действия вырезается из кадра современности и вставляется в таком виде в кадры прошлого.
Ату! Ату! Они были горазды терзать, Они славились тонким нюхом, Они были душами крови. Медленны идущие на сворах, Бледны держащие своры! ( Эзра Паунд. Возвращение )
ћУвы, Иван Васильевич, дату скорби по утраченному смыслу установить не удастся, потому, Вы догадываетесь, что я скажу, что никакого смысла никогда и не было. Я ведь не могу считать смыслом бытия проекцию на него наивных человеческих чаянийЋ. (Кончеев Александр Сергеевич отвечает Зорину Ивану Васильевичу).