Машину подбросило на выбоине, и Керстин вынырнула из сна. Мутило. Керстин нервно зевнула, потянулась, хрустнув костяшками, пригладила назад упавшие на лоб волосы и скосила взгляд в окно. За окном тянулся бесконечный, однообразный, туманно-мистический пейзаж Монтаны.
'Сволочь, ты Тиджей', - выдохнув, проговорила про себя Керстин. 'Все из-за тебя...' Четыре года отдала Керстин этому нью-йоркскому нарциссу. 'Прости, дорогая, но я люблю другую'. И закрыл перед носом дверь. Другую, как выяснилось, козел Тиджей любил уже продолжительное время, и многие друзья, включая закадычную рыжую Николь, знали об этом. Мир обрушился в один миг. Керстин перестала накручивать кудри и красить ресницы. Сидела подолгу в Центральном парке и кормила голубей, смотрела на гуляющих и бегущих, и думала: а какие у них судьбы? Не плакалось. Захотелось уехать куда-нибудь подальше, начать жизнь заново, но все было не так-то просто. Проще всего оказалось перевестись домой в Монтану. В Биллингсе все-таки родители, старые школьные друзья, а самое главное - отсутствие трусливо-хищных нью-йоркских нравов. Дома народ молчаливый и добрый. Медведя завалят, человека не предадут.
Центральное полицейское управление Монтаны с неподдельной радостью приняло Керстин. Опыт работы у нее был уже солидный, рекомендации отменные, да и за последние годы молодежь из столицы Монтаны в основном бежала на восток и на запад за легкой, красивой жизнью, которая для большинства заканчивалась, мягко сказать, неудачно. Но возвращались единицы.
Дома же все оказалось не столь благополучно. Мать боролась с наплывами тяжелого климакса, отец спасался и спал в кабинете, у младшего брата Тоби была новая грудастая подружка тридцати восьми лет с двумя детьми, а у любимца таксы Ченоки открылся рак.
- В Волчьем Углу повесился шериф Браун, - начальник управления почесал под носом и поправил очки. - По разнарядке назначение или совмещение юрисдикций произойдет не ранее, чем через месяц. Надо кому-то поехать дня на три, привести в порядок документы, проверить отчеты. Командировочные опять-таки...
- Я поеду, - неожиданно для самой себя сказала Керстин. - Когда?
Состарившийся и полысевший за последние семь лет начальник управления, отец бывшего одноклассника Керстин, внимательно посмотрел на нее поверх очков:
- Уверена?
- А что тут сомневаться? Прокачусь, - пожала плечами Керстин.
- Возьмешь с собой Кемерово. С тобой три дня, потом выходные, - прикинул начальник, - еще неделя, и срок стажировки у него закончится, слава Святой Пятнице.
Все, время от времени приезжающие в управление из сибирского города-побратима, обменщики шли под одной кличкой - Кемерово. Фамилии были кусачие, трудные, одно дело на бумаге - другое дело, что надо и кофе позвать пить. Гости быстро привыкали, и на 'Кемерово' отзывались с большой охотой.
Керстин перевела взгляд на очередного сибирского гостя, который сидел уткнувшись в компьютер и, при упоминании названия родного города, вопросительно посмотрел на начальника.
Теперь же по дороге в Волчий Угол Кемерово спал с широко открытым ртом, уронив голову назад. На крутых поворотах и выбоинах он защелкивал челюсть, чавкал, глотая слюни, и продолжал спать. Керстин критично оглядела молодого русского инспектора: коротко стриженные русые волосы, широкий лоб, черная кожаная куртка, дорогие джинсы и несуразные длинноносые ботинки. В отличие от предыдущих стажеров-обменщиков - по словам начальника - этот хорошо изъяснялся по-английски, бойко орудовал компьютером и уже в первый же день откопал по интернету в Биллингсе каких-то соотечественников и гулял с ними всю ночь, благо проблема ночного бодрствования преследовала всех, прилетающих из восточного полушария.
- Ух ты, горы, - Кемерово проснулся, - прямо-таки как у нас на Урале. Я что-то не думал, что тут такая глушь.
- МонтанА - значит 'гора', что тут удивительного.
- Пива тут нельзя нигде купить?
- Можно. Но, может, подождешь до вечера? Мы уже отмахали сто пятьдесят миль, осталось езды максимум час. Но, в принципе, можно купить на заправке.
- Да-а-а-а... Глушь. У нас кругом ларьков, как говна за баней.
- Что?
- Проехали.
- Куда?
- Красота, говорю! Нереальная! - значительно закивал головой Кемерово и резко подался вперед. - Слышь! Драйвер! Дай порулить!
- Не положено, - пробурчал водила и надвинул бейсболку поглубже на свой лоснящийся лоб.
Кемерово откинулся и стал смотреть в окно.
Еще миль через пятьдесят Кемерово получил на заправке свое долгожданное пиво, покурил в сторонке и влил в горло, не дыша, сразу полбутылки. Довольно выдохнул и утер рукавом повлажневшие глаза.
Дорога пошла узкая и разбитая морозами. Солнце садилось за гряду почерневших холмов, все еще освещая макушки суровых елей со стороны селения.
- Прибыли, - сказал водила и, запустив в машину свежего холодного воздуха, посеменил к обочине отливать.
Керстин осмотрелась: всего три деревянных дома. В ближайшем срубе с просторным крыльцом горел в окнах свет. Стремительно темнело.
- Нам туда, да... - мотнул головой на освещенные окна водила и застегнул ширинку.
Прибывшие поднялись на крыльцо, Кемерово потянул на себя тяжелую скрипучую дверь, пахнуло теплом и жареным маслом, и на них уставились несколько пар напряженных глаз.
Тощая, как вобла, с бурной пергидролевой прической и красными губами барменша перестала тереть стакан. В левом углу за круглым столом раскидывали карты несколько человек. Старый индеец с коричневым и потрескавшимся, как прерия, лицом; круглолицый мужик в полосатом свитере с высоким воротом и старомодными очками-велосипедами на курносом носу; ушастый, длинноносый, не достававший ногами до пола карлик в костюме и при бабочке; и крупный мужик с длинными волосами, убранными в 'хвост', в жилетке мехом вовнутрь, страсть как похожий на какого-то популярного актера. За отдельным столом сидел седой мужчина в безымянной форменной рубашке и брюках цвета хаки, и подросток, или молодой человек, с явными признаками психической недостаточности, который, при появлении чужых, весь сжался и часто заморгал всем лицом, уставившись в стол. Седой тут же дернулся в сторону стоявшей у стены двустволки.
- Из столицы мы, из управления, - Керстин выставила в сторону седого раскрытую ладонь в успокаивающем жесте. - На пару дней.
Немая сцена окончилась. Барменша скоренько дотерла стакан и выскочила из-за барной стойки, содрав по пути грязный передник и бросив его неряшливо на стул. Картежники невозмутимо продолжили игру. Убогий подросток еще пуще втянул голову в плечи, и седой в форме отпил пива.
- Прошу вас, пойдемте, провожу в комнаты, - затараторила хриплым басом, словно простуженная ворона, барменша. - Комнаты у нас две, так что вам надо определиться, как будете спать. Кровати раздельные.
Водила бросил на Кемерово полный ненависти взгляд и нервно потер оставленный кепкой на лбу поперечный след.
- Мне вставать в пять утра. Возвращаться.
- Хорошо, - Керстин поняла, что принимать решение ей, женщине. - Мы с Кемерово будем спать в одной комнате, а вы, Майки, спите отдельно. Так будет удобнее для всех.
Майки улыбнулся, обнажив желтые зубы, и деловито пошел наверх по скрипучей потертой лестнице.
Комната оказалась большая с окнами как раз над крыльцом. В окнах была чернота. Керстин придвинула нос к стеклу, прикрывшись ладонями от света лампы над кроватью. Чернота. Пустота. Ни зги.
Внизу барменша Маргарет уже скоренько пожарила два шницеля из дикой свиньи, на гарнир слипшуюся мелко наструганную картошку.
Керстин с удовольствием, почти залпом, выпила порцию виски, а Кемерово выпил две щедрые рюмки водки, и теперь запивал их стаканом темного пива. Барменша налила ему третью рюмку, придвинув лицо к лицу Кемерова, и улыбнулась, обнажив крупные зубы, перепачканные губной помадой.
Керстин заказала еще один скотч, и, растягивая на этот раз удовольствие, слушала болтовню барменши Маргарет. Убогий подросток оказался единственным сыном барменши, двадцати двух лет. 'Святой ребенок, а отец был сущий дьявол!..' Отец убогого погиб здесь же в Волчьем Углу. Был найден закопанным по пояс в землю, с отрубленными руками и головой. Барменша перекрестилась.
- Все он расследовал, наш душехранитель шериф Браун. Но никаких концов и по сей день.
Индеец - из племени блэкфут, уважаемый всеми и справедливый Розовая Скала. Мужик в свитере с 'велосипедами' на носу - ветеринар, судмедэксперт по совместимости. Он-то и вынимал шерифа из петли, регистрировал смерть. В меховой безрукавке - лесник, карлик - местная достопримечательность, приехал жить в Волчий Угол сто лет назад. В форме рядом с сыном - родной брат шерифа Брауна - Джимми.
- А, вообще, у нас тут спокойно, - барменша натерла очередной стакан и посмотрела сквозь него на мутную лампу над стойкой. - Вот только прошлым летом двух парней убили внизу у озера, так ведь то были туристы-экстрималы. Кто-то их явно хотел ограбить, перерезали парням горло, да выпотрошили все: рюкзаки, карманы - что взяли? - неизвестно... Нашел их в Рождество вмерзшими в землю Розовая Скала. Бродил по окрестностям. - барменша перешла на шепот. - У них у черноногих Рождества нет!
Керстин почувствовала настойчивое похлопывание по ляжке. Возле нее стоял длинноносый карлик, как раз вровень с барной табуреткой.
- Позвольте пригласить даму за отдельный стол для интимной беседы, - карлик улыбнулся, от чего у него приподнялись уши.
Керстин передернуло. Он стряхнула руку коротышки с ноги, словно паука, скомкано попрощалась и поспешила наверх в комнату.
Душ некоторое время громко плевался воздухом, потом изверг из себя ржавую нечистоту, и затем уже пошла чистая вода. Керстин долго стояла под душем. Потом замотала свои длинные русые волосы полотенцем, довольно осмотрела в зеркале свое идеальное тело, надела пижаму, почистила зубы и прилегла на кровать. 'Сволочь ты, Тиджей, все из-за тебя'. Без этой мантры Керстин не спалось.
***
Керстин проснулась, когда дневной свет уже заливал комнату. На соседней кровати дрых на спине в куртке и джинсах Кемерово. Ботинки его стояли на полу возле кровати идеальной парочкой. Керстин потрясла Кемерово за плечо. 'Или фиг с ним? Пусть спит?' Кемерово закряхтел, не меняя положения, запустил руку в карман, достал, не глядя, сигарету из пачки, зажал губами.
Керстин фыркнула и отправилась в ванную, проклиная на чем свет стоит, непутевого обменщика.
Когда вернулась в комнату, Кемерово сидел на постели с незажженной сигаретой во рту, вертя в руках какую-то бумажку. Молча протянул ее Керстин. Керстин выдернула из его рук листок и прочитала: 'Шерифа убрали, и до вас доберутся. Убирайтесь прочь, пока не поздно'.
- В кармане лежала, - Кемерово отлепил от губы сигарету.
- Кто тебе ее положил?
- А я почем знаю? - моргал Кемерово. - Я ничего не помню. Ни-че-го. Я сам пришел? Ты не видела? Я обычно засыпаю за столом...
- Я ничего не слышала. Спала, как убитая. Даже странно...
***
- Оттащили милого, оттащили любезного! - покачивала посвежевшим начесом за стойкой барменша. - И Розовая Скала, и господин ветеринар, и Джимми Браун - все тащили. Пьяные-то они тяжелые.
- Посторонних тут вечером не было? - поинтересовалась Керстин.
- Посторонних? Ха! - аж дала петуха барменша Маргарет. - Откуда тут, милочка, посторонние? Иногда автобусы останавливаются, которые ехали в заповедник, да заблудились, так ведь это раза три в год. Туристы-одиночки... Не более... Вы что думаете, у меня тут выручка?.. Вам сделать яичницу?
***
На улице было прозрачно и тихо. Прогревалось. Солнце освещало розовым светом южную часть гряды. Правее, в стороне, лежало неподвижное как зеркало темное озеро. На скамье перед спуском к озеру, устремив взгляд вдаль, сидел Розовая Скала. Волосы у него были заплетены в две промасленные косицы, руки сложены на коленях поверх коричневого кожаного национального плаща.
Керстин предупредительно толкнула локтем Кемерово и заговорила с индейцем. Розовая Скала слушал и отвечал, не поворачивая каменного профиля. Потом взглянул на Кемерово.
- А эту невидаль как сюда занесло?
Керстин снова толкнула следователя локтем и затем объяснила.
- Не надо бы тебе пить, брат. Несешь лишнего. Не то что бы глупости, но то, что не стоит в слова облачать.
- А что я говорил-то? - занервничал Кемерово.
- Что говорил, то в воздухе растаяло. Умничал и хвалился, одним словом.
Керстин присела на край почерневшей от времени скамьи.
- А почему вы думаете шериф повесился? Вы его давно знали?
- Я его с рождения знал, - снова обратился взглядом к горам Скала. - И отца их с Джимми знал, и мать. И жену его, и дочерей. Но они не местные. Шериф пока был женат жил в городе. Как Мэри его оставила - вернулся.
Керстин поблагодарила индейца за беседу.
В домике шерифа было по-солдатски пусто. Кушетка, шкаф, полки с книгами. Керстин провела пальцем по корешкам: криминалистика, геология, история. Во второй комнате - кабинет. Стол со стулом, папки. В углу скрученный звездно-полосатый флаг.
- У нас в комнате телевизор есть? - вдруг спросил Кемерово.
- Есть, но я не включала.
- Интересно...
- Что интересно?
- Ничего.
- Порнуха что ль интересует? Вот займись, иди и посмотри, что там есть. Тут тебе все равно не разобраться. Я одна быстрей справлюсь.
- Ага! - с радостью согласился Кемерово.
Керстин проводила глазами коллегу, покачала укоризненно головой, усмехнулась и погрузилась в папки.
***
- Вставай, Кемерово! Сколько можно спать? - Керстин трясла мужчину за плечо. - Дела не ждут!
Кемерово лежал голышом под всеми одеялами, высунув одну ногу с красивой широкой ступней.
- Хоть помылся, и то слава богу, - спустил ноги на пол Кемерово.
- Боже!.. Прикройся! - приложила ладонь к глазам Керстин.
- А по телеку у них один канал. Один!!! Понимаешь? Как, блин, тут люди живут?..
- Я тут кое-что накопала, одевайся, и пошли.
***
Ветеринар открыл не сразу. Сначала выглянул через щель. На нем был все тот же полосатый свитер. Вид у него был измученный и глаза красные и опухшие.
- Проспался? - спросил он Кемерово вместо 'здрасте'. - Проходите в приемную, я сейчас.
Керстин и Кемерово зашли в приемный кабинет: высокий металлический стол, яркая лампа над ним была зажжена, стеклянный шкафчик со странными, наводящими ужас медицинскими инструментами, в углу стол.
Керстин подошла к столу и начала разглядывать неряшливо лежащие бумажки.
- Я планирую уехать отсюда, - вернулся ветеринар, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. - Устал. Я городской, вообще-то, я здесь несколько лет всего. Мой предшественник умер от инфаркта, старый был. Тут и работы-то особой нет.
- Я вас спрошу напрямую, без дураков. Вы, похоже, разумный и интеллигентный человек: кто мог убить шерифа? Что вы знаете об этом и писали ли вы записку, чтобы навести нас на след. Записка была в кармане у моего коллеги.
Ветеринар завертел головой:
- Я не знаю, кто мог убить его! Но он точно не повесился! - у ветеринара задрожал подбородок. - Он хотел вернуть жену и дочерей... И последнее время был уверен, что ему это удастся.
***
- Ну, что ты думаешь? - спросила Керстин Кемерово, после того, как расстроенный ветеринар закрыл за ними дверь.
- Я думаю, что он г-е-е-е-й, - игриво протянул Кемерово.
- Я тоже, - Керстин приподняла воротник куртки. - Пошли, по дороге поговорим.
- Может, нам пора в город? Не интернета, ни телека, мобила не работает, - Кемерово пнул ногой кусочек грязи и поскользнулся.
- В город?! - возмутилась Керстин. - Оставить это все как есть? Поверь мне, тут что-то очень плохо пахнет. Поверь моему монтанскому чутью!.. Пошли, присядем.
Они присели на все ту же черную скамью. Кемерово достал сигареты.
- Вот давай рассуждать, - Керстин достала из карманов мятые перчатки и надела. - Скала... Мог убить? Мотив? Мог, но зачем? Даже не знаю, откуда подступиться...
- Может, ритуальное?
- Не знаю... У них не бывает ритуальных убийств. Даже пыток ритуальных не бывает, кроме скальпирования, конечно. И то это трофей. Повешенье... Повешенье... Нет, никак не вяжется с индейцами.
- Ветеринар? - Кемерово бросил на землю окурок и наступил на него.
- Ветеринар... Мне кажется, что он плакал, когда мы пришли. С какой стати? На столе у него лежала фотография вниз лицом: он и шериф на рыбалке с уловом. Предположим, что ветеринар любил шерифа. Ревность - мощный мотив. Шериф собирался вернуться к жене,.. вернуть жену, то есть.
- Он, небось, за шерифом сюда и приехал из города.
- Это узнать проще простого, достаточно одного звонка, - согласилась Керстин. - Если это роковое чувство, то мотив - конкретный. Но зачем ветеринару было его вешать? У него в распоряжении масса ядов и медикаментов. Концов бы не нашли. Не вяжется. И вообще, зачем убивать шерифа так, чтобы вскрылось. Тут так легко спрятать труп, если бы целью была месть или просто желание убить. Если только насолить жене?.. Не тебе, мол, не мне...
- Я жрать хочу, а ты?
- Пошли, подкрепимся, а то дорога предстоит неблизкая...
- Какая дорога?! Куда? - поспешил следом за Керстин Кемерово. - Слышь?! Ты о чем?
***
- Послали, епть, в Америку. Отверну голову уродам, - тяжело дыша, Кемерово сел на поваленный ствол и закурил.
- Не кури, береги легкие. Воздух и так разреженный.
- А то я сам не знаю!
Керстин заправила под шапочку непослушные пряди волос, глотнула из фляжки и достала план расположения места убийства молодых парней-туристов. Кемерово тоже склонился. Керстин почувствовала тепло от его щеки.
- Дай, - взял он бумагу в свои руки, - вы, бабы, все равно заблудитесь, доверь вам...
В кустах хрустнуло. Керстин машинально положила руку на кобуру.
- Завалят нас тут, как пить дать завалят... - злобно прошипел сибиряк.
- Свои, не стреляйте! - раздался из кустов густой бас.
Зашуршали ветки, и появился лесник. Теперь было видно, насколько он огромен. Лесник направился в их сторону, отряхивая с толстой брезентовой куртки листву и паутину.
- Куда направились, гости городские? - великан приближался.
Керстин отошла на несколько шагов, не снимая ладони с кобуры.
- Эге, да вы на стреме, я смотрю, - усмехнулся громила. - Не бойтесь, я не страшный.
- Такому, как вы, вздернуть шерифа ничего не стоило, - напряженно дышала Керстин. Кемерово стоял в стороне, спиной к дубу, и готов был в любой момент броситься на лесника.
- Да бог с вами. Я человек добрый, - лесник снял куртку и тряханул ею. - Сигареты есть? Ну, что онемели? Курить - будет?
Кемерово протянул леснику пачку.
- Меня Грэм зовут, - лесник присел, закурил, сделал три глубокие затяжки, и лишь потом выпустил дым в высоту. - Да, я сидел. За убийство... Да расслабьтесь уже. Это давно, в молодости. По пьяни забили человека. Теперь вот не пью. За лесом слежу, зверушек и птичек таскаю к ветеринару. Реабилитируюсь. Хоть и по мелочи.