Аннотация: "В этот день я познал, что такое счастье: ничего подобного в моей жизни ни раньше, ни позже не было"
Юрий Васильевич Овсянников - бывший радист разведроты Клайпедской мотоштурмовой инженерно-саперной бригады резерва главнокомандующего. Мы беседуем в его небольшой квартирке, на столе реликвии тех лет: благодарность от Главнокомандующего, открытка, на которой изображен дом в Мемеле, где стояло их подразделение, фотография красивой юной японки, которая, видно, не осталась равнодушной к веселому и расторопному русскому солдату, раз подарила на память ему свое фото. "Мы с ней часто разговаривали", - вспоминает он. "Так она что - русский знала?" - спрашиваю я удивленно. - "Нет". - "Неужели вы по-японски можете?"- "Да ну, что ты!" - "Так как же?" Он смеется: "Мы ж молодыми были..." Все-таки не для войны создан человек! Противоестественно это - убивать. Любить - естественно, а не умирать в начале жизни... Потому так радовались Победе солдаты, что отменяла она это противоестественное для человека правило.
Девятое мая 1945 года... - произносит задумчиво Юрий Васильевич. - Знаешь, в этот день я познал, что такое счастье: ничего подобного в моей жизни ни раньше, ни позже не было".
В ночь на 9 Мая 1945 года разведгруппа, в составе которой был и сержант Юрий Овсянников, уходила на территорию противника для того, чтобы наметить наиболее удобные участки для атаки. Там будут проложены коридоры в минных полях. Готовилось наступление на Курляндскую группировку противника. Фашисты здесь укрепились с чисто немецкой основательностью: возвели инженерные сооружения, бетонные доты, обложились минными полями, которые местами тянулись до четырех километров в глубину. Системы минирования были очень сложные. "Потом, - вспоминает Юрий Васильевич, - когда группировка сдалась, немецкие саперы, снимая мины, сами нередко подрывались, хотя и работали по собственным картам минных заграждений".
Вернулись из разведки усталые, часов в пять, с одним желанием - завалиться спать. Но телефонистки штаба встретили их круглыми глазами; "Звонят отовсюду - говорят война кончилась!" Командир приказал: "Овсянников, включай станцию". А там без всяких предосторожностей на всех волнах: "Славяне, победа!" Выскочили из блиндажей, землянок и начали обстрел неба. Полтора часа длился салют.
Но группировка еще несколько дней огрызалась огнем, не признавая акта о капитуляции. И только через неделю мимо пленного генерала Гильперта прошли капитулировавшие по его команде войска.
На фронте Юрий Васильевич с 1944 года. Вообще-то из его сверстников мало кто воевал. Он же попал в армию, приписав себе год. Призвали его из Новосибирска, куда он с отцом эвакуировался в 1941 году из города Бежица (сейчас это район Брянска). Почти год готовили на радиста: изучал новейшую по тем временам радиоаппаратуру. Бригада их состояла из специалистов самого высокого класса. У них были лучшие саперы, лучшие специалисты по картографии, высококвалифицированный батальон, который под огнем мог навести любую переправу, огнеметчики и радисты имели прекрасную выучку. Недаром бригада обслуживала три прибалтийских и Ленинградский фронты. Все крупные операции здесь не обходились без их участия: штурм Мемеля (Клайпеды), взятие Кёнигсберга и подготовка к наступлению на Курляндскую группировку, которое отменила Победа.
"Ты там особенно не расписывай, - предостерегает Юрий Васильевич, - я радист, в основном обслуживал нужды штаба..." А нужды штаба заключались в сборе разведданных о расположении противника и наличии удобных мест для прокладывания коридоров в минных полях и охране командования. "Я хоть и в разведке служил, но "языков" мы не брали, у нас другие задачи были", - вспоминает он и тут же рассказывает, как с напарником однажды ночью взяли в плен немца, притавшегося стожке. "В атаки я редко ходил, - говорит Юрий Васильевич", а потом выясняется, что именно во время контратаки был он контужен взрывом снаряда. "Мне и стрелять-то особенно не приходилось", - говорит он, а в конце разговора вдруг обмолвился, как в одном из боев остановить наступающие цепи фашистов им удалось лишь у самых окопов, и убитый им немец свалился прямо в траншею.
Но обо всем этом говорил он вскользь, а остановился подробно на другом. Храбрость это хорошо, - говорит он, - и смекалка тоже очень важно, однако, как говорится, не каждому это дано, и не всегда проявляется. А такие понятия, как дисциплинированность и внимательность - доступны каждому и от них порой твоя жизнь и жизнь товарищей зависит в большей степени, чем от безудержной смелости". В конце сорок четвертого стоял Овсянников на посту у штаба. Вдруг увидел, что разведчики провели "языка" - рослого унтер-офицера, с крестами на груди. По выправке, манерам видно было, что это не тыловик какой-нибудь, а обстрелянный, умелый вояка. Перед тем, как завести в штаб, еще раз тщательно обыскали. Через некоторое время автоматчики вывели его наружу, и начальник караула велел Овсянникову открыть кунг станции (кунг - будка, установленная на автомашине вместо кузова). Тот открыл. Немца завели туда и заперли. Утром снова в смену Юрия Васильевича за пленным пришли. Когда открыли дверь, немец стоял в дверном проеме и ехидно улыбался. Убедившись, что офицер не видит, он осторожным жестом, предназначенным только Овсянникову, показал через плечо вглубь станции. А там на стене висел снаряженный ППШ.
Затем немец спрыгнул на землю, и, заложив руки за спину, ушел с конвоем. А Юрий Васильевич долго не мог прийти в себя. Автомат принадлежал его напарнику, который, нарушив строгий приказ командования всегда держать оружие при себе, спокойно ночевал в штабе. Будь на месте этого немца эсэсовец-фанатик, натворил бы он дел...
Войну Юрий Васильевич заканчивал в Китае. В Харбине. Японцы, - вспоминал он, - по сравнению с немцами были вояками слабыми. И техника у них была плохой. Били мы их сильно, единственно досаждали нам камикадзе. Они оставались в дотах, построенных где-нибудь на высотке, или даже оборудовали пулеметные гнезда на вышках, наподобие тех, что располагаются вокруг зон, только более высоких. Пулеметчику среди степи открывался широчайший сектор обстрела, но и сам он был обречен. Однако прежде чем погибнуть, смертники расстреливали немало наших солдат: в голой степи не спрячешься. В плен смертники не сдавались...
Закончилась военная служба для Юрия Васильевича в 1950 году... на флоте. Вернувшись в Брянск, он поступил в органы внутренних дел, где проработал до 1987 года. Ушел на отдых в звании подполковника. На парадном кителе ветерана 16 наград. Среди них орден Отечественной войны, медаль "За отвагу".
![[]](/img/k/karman_w_g/987889/owsjannikow.jpg)