Карневская Алла : другие произведения.

Ленка-Лён-Ленок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Информация о книге.
   Действие происходит в подмосковном городке в девяностые годы ХХ века
   Целевая аудитория - женщины разного возраста, которые хотят отдохнуть за чтением.
   В жизни Елены, лет 20 назад потерявшей веру в любовь, было бы всё хорошо, если бы не вредная соседка Татьяна и не жаркий южный поклонник-грузин Георгий. Из-за них привычное течение жизни сменилось бурным потоком ... слёз и смеха.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Алла Карневская.

Ленка - Лён-Ленок.

повесть

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Содержание:
  
   Глава 1. Шерше ля фам.
   Глава 2. Злые языки страшнее пистолета.
   Глава 3. Якорь спасения.
   Глава 4. Весело и дружно, несолоно хлебавши, как рыба об лёд...
   Глава 5. Капля по капле и камень точит.
   Глава 6. Так тебе и надо!
   Глава 7. Веди нас, дорожка...
   Глава 8. Начало счастья.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 1.

Шерше ля фам.

   Одинокая женская фигурка стояла у края платформы. Стояла не двигаясь. Лица женщины не было видно, но спина и гордо вскинутая голова словно говорили: "Не подходи! Убью!" Народу вокруг собралось много, хотя электричка ожидалась минут через двадцать. Просто первый декабрьский вечер оказался шикарным: лёгкий морозец, ни ветриночки, и весёлые снежинки гонялись друг за другом, прежде чем опуститься на землю.
   Нахохлившийся грузинчик вышел из здания вокзала явно не в настроении. День прошёл неудачно, а ведь ровно тридцать пять лет назад он, Гия Кахадзе, родился. Сегодня же он пил, спал, опять пил и спал, сначала один, потом в компании и вот теперь отправился к другу с теми же намерениями - пить, говорить ни о чём и обо всём сразу. Эх! Если бы не необходимость вернуть другу долг, мужчина продолжил винопитие дома. Но телефонный звонок выпнул его из уютного тепла квартиры стальной категоричностью гортанной речи, и вот Гия должен мёрзнуть в свой день рождения, ехать в холодном вагоне с большой суммой денег в пиджаке. Как же холодно! Гия оглянулся - никто не ёжится и не кутается, а он натянул шапку на уши, поднял воротник дублёнки, руки в перчатках с трудом засунул в карманы... Холодно! Окончательно расстроившись, грустный парень пошёл в конец платформы и замер. Самец взял след. Гия сам не понимал, почему одни женщины оставляли его равнодушными, а другие вызывали непреодолимое восхищение. И тогда древний инстинкт вёл его вперёд, заставляя совершать невероятные поступки. Чего он только не вытворял! И какими сладкими бывали победы! Правда, больше одного раза мужчина ни с кем не встречался, потому что, выложившись до изнеможения, он терял интерес к неожиданно приглянувшейся женщине. Все Гиевы друзья считали его сверхбабником, не способным любить и заводить семью. А Гия, в душе соглашаясь со всеми, говорил, что каждую встреченную женщину он искренне любил. Правда, очень недолго.
   Ленка неотрывно смотрела на вьющиеся возле рельс снежинки. Ей было одиноко и так тоскливо, что захотелось прыгнуть с платформы и закончить свою никчёмную жизнь. Это решение крепло с каждой минутой и абсолютно не пугало Ленку. Да, да! Раз - и станет ничего не нужно. Лечь рядом со снежинками и забыть всё-всё.
   - Девушка! - мужской голос настойчиво пробивался в мысли Елены. Потом чужая рука слегка дотронулась до плеча и легонько похлопала, словно постучалась.
   - Девушка, вы меня слышите? Приём, приём...
   Женщина неохотно обернулась, но не среагировала на шутку. Перед ней стоял замёрзший дядька непонятного из-за укутанности возраста, в валенках, в огромном пушистом шарфе вокруг шеи. Из этого шарфа дядька с трудом высовывал свой нос и губы, чтобы после нескольких фраз, придуманных для знакомства, вновь нырнуть в спасительное шерстяное тепло.
   - Девушка. Мы с вами не встречались нигде? Вы мне очень знакомы.
   - Нет. Я вас не видела никогда.
   - Но уверяю вас, что я почему-то вас знаю.
   - Вы ошиблись. Извините, но ваше внимание меня утомило.
   В этот момент у платформы остановился освещённый вагон электрички, и народ устремился внутрь. Елена неторопливо заняла сиденье по ходу поезда, выбрав пустое купе. Недавний собеседник вмиг оказался рядом, расположившись напротив. Он снял шапку, размотал шарф и оказался молодым грузинчиком с азартно блестевшими глазами. Ленка не вслушивалась в слова, которые произносил мужчина, а приглядывалась к манере поведения незнакомца: его наэлектризованность и назойливость показались ей признаком болезни, типа маниакального синдрома. Лена совсем не разбиралась в медицине, но недавно приятельница рассказала о подобном случае. И слова - "маниакальный синдром" - всплыли именно сейчас, когда Ленка разглядывала соседа. А Гия столь пристальное рассматривание истолковал по-своему и весело заметил:
   - Я грузин с русскими корнями, поэтому волосы у меня очень не чёрные.
   Это "очень не чёрные" заставило Ленку усмехнуться. Имелось в виду - "не очень чёрные", потому что цвет волос был явно чёрный, но именно не очень.
   - Да, да. Не верите? У меня бабушка была русской. Елена Васильевна Лукина!
   Ленка усмехнулась ещё раз - ну надо же, полная тёзка. Она не собиралась поддерживать разговор, не хотела и не могла ни о чём думать, кроме внезапно пришедшего желания исчезнуть навсегда. Этот маньяк ей попался вовремя. И Ленка не будет мешать грузину делать его чёрное дело. Чем больше женщина всматривалась в сидящего напротив, тем больше убеждалась - это маньяк. Гия же включал всё своё красноречие и заливался соловьём. Когда Ленка поднимала глаза, у мужчины сердце летело куда-то ввысь. Ну и глазищи! Как васильки! Нет, такую женщину он упустить не мог, и он уже точно знал, что пойдёт за ней - да куда там пойдёт - поползёт, на край света. Но незнакомка абсолютно не реагировала на восторги спутника и оставалась спокойной и равнодушной, позволяя себе редкие усмешки.
   Электричка плавно подкатила к нужной грузину станции. Гия робко, ни на что не надеясь, предложил:
   - Давай здесь выйдем. Вместе, а?
   Когда Ленка встала и спокойно пошла к выходу, Георгий удивился и замешкался. Всякие у него были дамы, но такая непредсказуемая впервые. А может, именно сюда она и ехала? От этой мысли он слегка насторожился и рванул к выходу на первой скорости, чтобы из-за своей оплошности не потерять в толпе загадочную незнакомку.
   На улице пассажиров встретило заснеженное благолепие: белые дорожки, белые деревья, белые скамейки. И даже вечер казался белым и пушистым. Гия догнал Ленку и попытался взять её под руку. Не тут-то было. Высокомерное движение плеча отбило охоту фамильярничать. Но эта гордячка не уходила, шла рядом, о чём-то думая. Впервые Георгий слегка робел, подбадривая себя мысленными ругательствами, сначала на родном, грузинском, а потом на русском языках. Матерился он крайне редко, в особо щекотливых ситуациях. Сейчас был именно такой случай.
   - Давай купим шампанское.
   Ленка остановилась, и Гия засиял - она приняла его предложение, чего он, глупец, сомневался. Разве можно отказать такому грузину?
   - Сколько взять бутылок? Одну, две, три?
   Ленка усмехнулась и не ответила, но Георгий уже сам принял решение и протянул деньги продавцу. Эта женщина своими ухмылками заставляла Гию быть начеку, что придавало его ухаживанию особое очарование: ну надо же, какая! Прелесть просто!
   Если бы мужчина услышал мысли "прелести", он бы очень обиделся - Ленка решила, что грузинчику легче будет справиться с пьяной тётенькой, да и самому алкоголь придаст отваги.
   Остановив такси, Георгий из-за охватившего его азарта заговорил с шофёром по-грузински, но быстро понял свою ошибку и с сильным кавказским акцентом, которого до этого не было - вот что значит волнение, попросил отвезти его с "дэвушкой" в гостиницу. Галантно распахнул перед Ленкой дверцу автомобиля, помог сесть подружке и мгновенно заскочил сам, торопливо бросив:
   - Вперёд, шеф. Гони!
   Ленку ситуация не смущала: не развлекаться ведь ехала с первым встречным. И не пугала. Она вообще просто плыла по течению, помогая случаю избавить её от наичернейшей жизненной полосы.
   В холле гостиницы было много народу. Там стоял большой телевизор, возле которого люди и собрались, коротая время. На вошедшую парочку все обратили внимание, уж очень разными были мужчина и женщина - закутанный до бровей он и в лёгком одеянии она. Ленка не боялась мороза и в спортивной курточке чувствовала себя прекрасно. Ажурный шарф-паутинка лишь слегка прикрывал её волосы от снежинок, оберегая причёску. Обычно шарф обвивал шею, но сегодня кокетливо приютился на голове.
   Гия уверенно подошёл к стойке администратора, о чём-то негромко переговорил с румянощёкой толстушкой в гостиничной униформе и, улыбаясь, спросил Ленку:
   - У тебя паспорт с собой?
   - Да.
   - Достань, пожалуйста.
   То, что грузин не воспользовался своим паспортом, ещё раз доказывало, что этот активно-бешеный гражданин - маньяк. Ленка молча вложила в ладонь Гии свой документ. Да Бога ради, пользуйся. Георгий решил познакомиться со своей спутницей, открыл нужную страницу и замер. Он читал, читал, читал. Поднимал глаза на Ленку и опять начинал читать. Не обращая внимания на писклявый голос администраторши, которая протягивала руку за паспортом и вопрошала: "Мужчина, так вы будете комнату брать?", Георгий вглядывался в русские буквы и, наконец, выдохнул:
   - Ты, что ль, моя бабушка? Лукина Елена Васильевна?
   Ленка развеселилась:
   - Тёзка я твоей русской бабушке. Стопроцентная тёзка. Не более того.
   Разозлённая непонятной заминкой толстушка-администраторша с ворчанием оформила номер и швырнула на стойку ключи:
   - Ходют тут всякие.
   В паспорте Ленки лежала вожделенная купюра, быстро спрятанная тёткой. Но даже взятка не смогла остановить хозяйку гостиничных номеров от язвительного замечания, и она прошипела:
   - Ходют тут всякие со всякими...
   - Ходят, понимаете ли, ходят!- выделяя "я" спокойно заметила Ленка и взяла грузина под руку.
   Комнаты-номера группировались забавно: общий холл-гостиная и пять дверей, одна из которых вела в совмещённые ванную и туалет. Большой стол посередине. Общий электрический чайник. Точно такую гостиницу Ленка уже видела где-то, когда была стюардессой и отдыхала перед возвращением домой. Но это всё давным-давно позабылось и вдруг напомнило о себе. Ненужные воспоминания женщина отбросила, переключившись на грузинчика:
   - Ну и какая наша дверь?
   - Вот она, здорово как - наша комната отдельно от остальных.
   Гия распахнул дверь, пропустил даму вперёд и тут же зашелестел ключом, закрываясь ото всех и забывая, где они находятся. Он был дома с любимой женщиной, перед которой он тут же встал на колени. Помешали валенки, и мужчина чуть не упал. Ленка хмыкнула и неторопливо повесила свою курточку на вешалку. Туда же пристроила шарф.
   - Тебе тоже советую распаковаться. Да и валенки сними.
   Раздеваясь, Гия болтал без умолку. Он говорил комплименты, удивлялся совпадению имён бабушки и Леночки, предлагал конфеты и шампанское, весело иронизировал по поводу администраторши и вешал, вешал, вешал не лапшу даже, а толстые макароны на уши Ленки о его неземной внезапной любви, о её ещё более неземной красоте, о Ленкиных чудесных глазах... "Макароны" даже не долетали до женских ушей и, коснувшись стены, тихо по ней сползали. Гия был в ударе и ничего не замечал: ни Ленкиного равнодушия к комплиментам, ни её полного, ни разу не пригубленного стакана с шампанским. Он разливал шампанское, пил до дна и вновь разливал:
   - О, я тебе уже налил. Ну за нас.
   Вначале Георгий говорил тосты, длинные, мудрые, красивые. Ленке они даже нравились. Но после второй выпитой бутылки грузинчик еле ворочал языком. Вспомнив, зачем он привёл в гостиницу молчаливую спутницу, Гия стал торопливо раздеваться, и Ленка с удивлением увидела, что под брюками генацвале оказались красные шерстяные спортивные штаны. Добравшись до кровати, Георгий откинул одеяло, быстро снял всю одежду, лёг и затих. Ленка сидела в недоумении, не понимая, что происходит. Ждала минут десять. Тишина. Встала, подошла к мужчине, вгляделась в бледное лицо. Грузин спал! Ну и как это понимать? Маньяк хренов! Дрыхнет!
   Ленка подняла ему одну руку, потом другую. Никакой реакции - руки, отпущенные, безвольно падали. Человек пил целый день, но держался молодцом. И вот - на тебе - шампанское было именно той каплей, которая убивает лошадь. Или никотин убивает лошадь? "Господи, да что я за дурёха такая?"- Ленка вдруг расхохоталась.
   Дурёха и есть. Мужик оказался просто бабником, это ясно было с первого мгновенья, а она напридумывала всякой ерунды. Ленка рассмеялась и долго не могла остановиться. Ну надо же так вляпаться! Потом встала и подняла разбросанную мужскую одежду, аккуратно сложила её на стуле. Валенки поставила к батарее, чтобы просушились. Собрала мусор, вынесла его в коридорную урну. Потом помыла стаканы. Откусила шоколадку и стала одеваться. Прощаясь, провела рукой по Гииным волосам, поцеловала в щёку:
   - Спасибо, парень. И прощай!
   Дверь никак не хотела закрываться, она со скрипом отъезжала от косяка, и это не нравилось Лене. Тогда она достала из урны алюминиевую проволоку от шампанского, сплющила её и подложила под косяк. Порядок. Теперь можно возвращаться домой!
   Ленка шла ночным городом в хорошем настроении. Чужие улицы радовали её ярким светом фонарей и заснеженными тротуарами. Плохие мысли оторвались от неё, как шелуха от лука. Как покойно и легко на сердце! Чуть было не натворила глупостей! Ура, ура! Ведь не натворила. А чёрная полоса пройдёт, скорее всего уже прошла, и впереди столько всего удивительного. Никого не расспрашивая, Ленка топала наугад и уже через полчаса оказалась на привокзальной площади. Разулыбалась - везение началось! И тут же электричка подкатила, Ленка спокойно поехала домой, уютно устроившись у окошка. Вагон был почти пустой. Ленке стало слегка тревожно - мало ли что? Но тут же съехидничала про себя: "Только-только умереть собиралась..." И всё в ней запело: "А вот теперь не хочу, не хочу, не хочу". Вот под это "не хочу" и перестук колёс Ленка, совсем как грузин Гия, упала в сон.
   Георгий Алексеевич Кахадзе, почмокав губами и сладко потянувшись, открыл глаза. Минуту обалдело разглядывал гостиничный номер, благо на прикроватной тумбочке тускло горела ночная лампа. Вспомнил всё и вскочил как ошпаренный - его спутницы рядом не оказалось. Её не было вообще! Ужас! Клофелинщица! Трясущимися руками Гия схватил пиджак, заранее зная, что денег в нём нет. "Найду эту суку и убью!"- пришло злое решение и тут же исчезло: денежки оказались на месте. Мужчина уже спокойнее пробежал глазами по комнате - заботливая женская рука чувствовалась во всём. Особенно его умилили валенки у батареи.
   - Что хоть было у нас? - думал голый ловелас, восседая на скрипучей казённой кровати. - Ничего не помню. Вот ведь хрень.
   И тут грустный герой услышал задорный женский смех и голоса, доносившиеся из холла. "Не ушла",- подскочил в азарте грузинчик и рванул к двери, лишь в последнюю минуту вспомнив, что он голышок. Схватил простынку, прижал её спереди и шагнул к своей красавице. Разочарование и конфуз был полнейший! За столом сидели абсолютно незнакомые люди и мирно общались. Появление нового лица их изумило - голый мужик, нехотя прикрывшийся простынкой, как фиговым листом, попросил сигарету, закурил, используя уже без разрешения их зажигалку, развернулся и, сверкая голым задом, медленно удалился.
   - Нахал,- выдохнула одна.
   - Урод,- поддержала другая.
   - Козёл,- поставила точку третья.
   Защитить Георгия было некому: в женском хоре не было мужчин. И три фурии помчались жаловаться на омерзительное поведение постояльца номера четыреста двадцать. Но разбуженная администраторша разозлилась на девиц ещё сильнее, чем они на Гию:
   - На часы поглядите, коровы! Три ночи. Мужик, поди, по нужде вышел в неглиже, а нарвался на вас. Иль обидно стало, что не изнасиловал?
   - Как вам нестыдно? Мы порядочные женщины.
   - Что ж вы, порядочные, в три часа ночи посиделки в холле устраиваете? Инструкцию читали?
   - Какую ещё инструкцию?
   - На стене висит, в стеклянной рамочке. Вот идите и почитайте. Что не поймёте, так и быть - разъясню. Всё равно вы мне весь сон перебили.
   - Вы на работе. Спать дома положено.
   - А ну чеши отсюда, учить она меня будет.
   Возмущённые, три женщины пообещали "это дело так не оставить", но, вернувшись в свой холл и прочитав инструкцию, молча отправились спать. Один из пунктов памятки гласил: "Категорически запрещается мешать соседям в ночные часы (с 23.00 до 6.00), собираясь компанией в холле".
   Виновник женского демарша сидел в своём номере и решал очень важную проблему - куда и, главное, когда исчезла его спутница. И что вообще происходило в этот треклятый вечер с ним, таким обаятельным и активным, таким любвеобильным грузином. Он ничего вспомнить не мог и решил пойти на разведку, то есть к администраторше. Уж она-то точно знает, ушла красавица Елена Васильевна Лукина или нет. Быстренько одевшись и закрыв номер, Гия помчался на первый этаж.
   У администратора Валентины настроение было хуже некуда. Дежурство явно не задалось. Не успели девки уйти, прибежала женщина за градусником и таблетками, потом ей же уксус понадобился. А ананасов в сиропе не надо? В досаде Валентина резко встала и, к ещё большей досаде, разорвала чулок о торчащий малюсенький гвоздик. Ну зла просто не хватает! Оглянувшись по сторонам - нет ли кого, - Валентина решительно задрала узкую юбку, чтобы снять колготки и зашить ещё небольшую дырочку. И сейчас же нарисовался грузин из 420 номера.
   - Извините. Я хотел у вас...
   Тут Гия увидел, как не вовремя он решил пообщаться с администраторшей, которая буквально подскочила от мужского голоса и судорожно начала тянуть узкую юбку вниз, но материя слушалась плохо, и грузин несколько минут разглядывал пышные формы дамы. Поцокал языком: "Очаровашка, ты не припомнишь, когда ушла моя женщина?"
   Красная и злая Валентина наконец-то привела себя в порядок и резко ответила:
   - Что, проворонил? Так тебе и надо. На тебя жаловались, что ты голым шляешься.
   - Увы, увы. Сегодня не наш день... Так что - кто бы говорил!
   Георгий нехотя поплёлся на свой этаж. Раз Елена Васильевна исчезла, значит, и ему в гостинице делать нечего. Впервые Гия оказался в дураках: ни тебе приятных ощущений, ни тебе ярких воспоминаний. Ну ничего, всё ещё впереди. Эту гордую женщину, Елену Лукину, он обязательно разыщет. И уж тогда она узнает, кто такой Гия Кахадзе. Приняв чёткое решение, мужчина повеселел. Он вообще был очень жизнерадостным человеком, ни на чём никогда не зацикливавшимся. Его не остановил столь поздний (или ранний?) час для визита к другу, он вообще о времени не думал, поэтому быстренько собрался, сдал ключи Валентине, разулыбавшись на прощанье:
   - Очаровашка, ты меня не забывай.
   Валентина благоразумно промолчала, но, глядя вслед удаляющейся фигуре, подумала:
   - Грузин этот, конечно, козёл, но... приятный козёл.
   В окнах квартиры друга свет не горел. Ну и что с того? Подумаешь! Не пустой ведь идёт, с деньгами, причём немалыми. И Георгий решительно нажал на цифры домофона. Ни ворчливых интонаций, ни сонного позёвывания он даже и не заметил. Поднявшись в квартиру, Гия перебудил всех домочадцев, шумно радуясь встрече. Словно сам собой накрылся стол, полилось вино под вкуснейшую закуску и потекла беседа - друзья искренне любили этого непутёвого Георгия, которого они зря прождали целый вечер, строя догадки одну нелепее других, пока кто-то не произнёс:
   - Шерше ля фам!
   Шерше-то шерше, но всё же с деньжищами гон не устроишь, побоишься вляпаться. А Гия остался верен себе! Вон сидит и сияет, хоть и сконфужен немного. Значит, понимает свою вину. Друзья шутили, иронизировали, озвучивали свои догадки, и никто не предполагал, что смущение героя связано только с одним: как бы не проболтаться о Елене, встреча с которой для него самого оказалась шарадой: все элементы налицо, а целое не складывается.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2.
   "Злые языки страшнее пистолета".
   Ленка давно проснулась, но продолжала цепляться за дремоту, потому что не хотела начинать день. Вчера женщине верилось, что всё плохое осталось позади. Она с улыбкой вспоминала своё удивительное приключение и, войдя в квартиру, напевала и пританцовывала. Спать не хотелось, даже наоборот, энергия переполняла Ленку, и она затеяла уборку. Это в двадцать три ноль-ноль-то! И всего за полтора часа квартира была вымыта, вылизана, обласкана. А потом Лена долго лежала в ванне, вспоминая непосредственного в своём желании грузинчика и себя, недотёпу. И так становилось смешно и весело, что хихиканье то и дело нарушало сонную ночную тишину. Но после короткого оживления и ощущения красоты бытия наступило кошмарное вторжение реальности: сегодня понедельник, и надо идти на работу. А там в субботу на неё прилюдно орала Танька, бывшая соседка по коммунальной квартире. Ленка застонала от незаслуженной обиды, слёзы сами собой покатились по щекам.
   - Не пойду на работу. Ни за что. Буду спать весь день,- решила Лена, хотела укутаться поплотнее, но вдруг резко встала.
   Пойдёшь, голубушка, ещё как пойдёшь. Побежишь! Не хватало ещё, чтобы Танькина напраслина пустила корни.
   Женщина быстро привела себя в порядок и ровно в десять часов открыла дверь библиотеки. Ленка работала с книгами три года, не переставая радоваться - работа рядом с домом, спокойная, интересная. Библиотека обреталась в Доме культуры, и Ленка быстро со всеми сотрудниками подружилась, стала ходить в кино, петь в хоре. Она так устала от прежнего своего кочевого образа жизни сначала стюардессного, а потом железнодорожно-проводнического, что роль книжной леди воспринимала как подарок судьбы. Лет Ленке было жуть сколько. Многого уже добилась: купила однокомнатную квартиру, дачка досталась от дальней родственницы. Живи и ликуй! Если бы не эта корова Танька. А всё потому, что Ленка не была замужем. Никогда! Красивая, добрая, гордая Ленка, в свои сорок пять выглядевшая как тридцатилетняя, так и не встретила свою половинку. В неё постоянно кто-то был влюблён, но все эти "кто-то" оставляли женщину равнодушной. А без любви она встречаться не могла. Когда-то у неё была огненная страсть, причём взаимная. Но пилот Андрей умудрился испепелить её, Ленку, и себя самого довести до жуткой депрессии. Вот только Ленка смогла возродиться из пепла, а Андрей оказался слабым. Ну не Финист-Ясный Сокол! И жизнь - это не сказка, где мёд-пиво по усам течёт, не попадая в рот. Бывшему лётчику всё летело в сахарные уста. И теперь вряд ли кто узнает в худом трясущемся пропойце некогда красивого мачо Андрюшу. К счастью, Ленка этого не видела, иначе не смогла бы быть спокойной. Она иногда вспоминала свою нежную привязанность, думая о счастливом существовании Андрея, горевала и ревновала, правда, всё реже и реже. И мечтала, ох как мечтала хоть разочек, хоть на мгновенье столкнуться с любимым, чтобы он увидел - она, Ленка, в порядке, и жизнь без него не остановилась. Вот только обитали Ленка и Андрей в разных городах, далеко находящихся друг от друга. Столица, и только она являлась той единственной точкой, где мужчина и женщина могли пересечься. Увы, в стольный град Лена наведывалась крайне редко.
   Очень часто после бурных конфликтов, когда рядом оказывается много свидетелей, человек мается и не знает, как себя вести. Ленка просто с ума сходила, что окружающие поверили в ту грязь, мерзость и злобу, которыми облила её в субботу Танька-зараза. Как нарочно, в читальном зале и на абонементе в тот момент было много посетителей, а к напарнице заглянули две сотрудницы Дома культуры.
   Татьяна и её муж Павел любили проводить время в читальном зале, просматривая газеты и журналы. А что, очень удобно! Денег платить не надо, зато новости узнаешь во всех подробностях. До подробностей, желательно пикантных, Танька была охоча. Пашку же занимали спорт и эротика. В девяностые годы двадцатого века с деньгами был напряг практически у всех. Платили мало и через пень-колоду, зато тысячами и миллионами! Ленка в библиотеке работала за пятьдесят тысяч рублей и еле-еле сводила концы с концами. А Пластовы, Таня с Павлом, на эту сумму жили вдвоём. Таньке зарплату выдавали натурой: хозяйственным мылом и шампунем. Куда это всё девать? Таскала с собой огромную сумку с натурной "зарплатой" и предлагала товар всем, кто попадался на глаза. Ленка забила все полки в ванной абсолютно ненужной ей продукцией, а Танька продолжала впаривать дурацкое мыло и шампуни, обижаясь, что люди не хотят ей помочь. Особенно злила Таньку именно Ленка, которая тоже бедствовала, но была весёлой и жизнерадостной, всегда красиво одевалась. Пластовы и Елена когда-то жили в коммуналке почти десять лет, не особо дружа, но и не враждуя. Ленкина доброта и весёлый нрав очень часто доводили Татьяну до белого каления, потому что не может человек быть таким блаженным. Отсюда возникали многочисленные "почему". Почему Ленка не стала воевать за большую по площади комнату, когда умерла их старая соседка, а спокойно дала Пластовым эту комнату оформить на себя? Ведь у Ленкиной подружки Иветты мамашка работала по этой части и даже, Танька слышала, предлагала Елене перебраться в освободившуюся комнату. Отказалась. Мол, ей и в её комнате хорошо, а у Пластовых сынок маленький, им нужнее. Танька год успокоиться не могла, всё доискивалась истинной причины и ведь нашла! Ленкины окна смотрели на юг, а оба окна Пластовых - на север. Вот ведь гадина - "им нужнее". Как же, поверили. Полученный на мучившее "почему" ответ расслабил Таньку, и она прошляпила тот момент, когда её сыночек, шестилетний Петенька, буквально прикипел к этой лахудре Ленке. Вздорная Танька жутко взревновала сына и попыталась воздействовать на мужа, чтобы юная соседка никогда не подходила к их ребёнку. Но Павел жену не поддержал. Ему было на руку общение малыша с Еленой. Сын требовал внимания и отказа взрослых от их свободы: то ему попить, то поиграть, то море вопросов возникнет, то ушибётся и ревёт, то... В общем, никакого футбола не посмотришь и на диване не полежишь. А Ленка с Петей могла возиться часами и даже гулять с ним ходила. Прогулки с сыном были для Павла хуже горькой редьки, потому что спокойный ребёнок рос любознательным и утомлял папашу глупыми вопросами:
   - Где кошкина мама?
   - Дома осталась.
   - Почему? Вдруг киска потеряется?
   - Не потеряется, она большая уже.
   - Ты эту кошку знаешь, да?
   - Нет, не знаю. Впервые вижу.
   - Но ты говоришь, что она большая.
   - По морде вижу.
   - Почему по морде?
   Кошка давным-давно умчалась по своим делам, а Петька всё донимал отца вопросами. И отвязаться было невозможно. "Почему, почему, почему?" носились за ребёнком по пятам.
   - Да на хрена тебе эта кошка сдалась?
   - На хрена - это что?
   - Хрен - это растение такое.
   - Кошки его любят?
   Пашка доставал сигареты и начинал нервно курить. Он любил сына, но ещё больше он любил свой покой, который приходил вместе с Ленкой, потому что с женой он работал посменно, чтобы Петенька был под присмотром, и рассчитывать Павел мог только на себя. А тут красотища просто - ушлёпает сынуля к соседке и надолго освободит отца от нудных проблем. Нет, Павел, конечно, постоянно контролировал сына, заглядывая в комнату Ленки. Но всё всегда бывало в порядке. Петька даже ел у Ленки без привычных капризов, ему всё у девушки нравилось, даже лук в супе. Мальчик этот лук не замечал, так ему было интересно и спокойно с Еленой. Она с ним разговаривала как со взрослым человеком: не делала замечаний, не одёргивала по поводу и без оного, не ругала за неумелость, неуклюжесть, нерасторопность, грязные руки, разорванный карман и никогда не наказывала, что бы Петька ни натворил. И Павел почёсывал в голове - когда сын успел повзрослеть? Таким рассудительным и умным казался мальчик. Приходила с работы уставшая мама, папа сдавал ей сына, который тут же лишался права на собственное мнение, потому что мал ещё права качать. Татьяна любила сына и желала ему добра, вот и воспитывала Петеньку ежесекундно: вымой руки, плохо помыл - под ногтями грязь, ешь с хлебом, нечего лук отпихивать, в нём витамины, убери игрушки, плохо убрал (коробка переворачивалась мамой и детское богатство разлеталось по полу), почему дырка на штанах, сейчас же выброси из карманов всю дрянь... И так до самого вечера. Петя реагировал молча. Мыл руки, ел с хлебом, убирал игрушки. Но иногда как посмотрит на мать долго-долго, что у той сердце ёкало: что это с ребёнком? Во взгляде сына было такое недоумение, что Таня затихала на час-другой. Но потом не выдерживала:
   - Ну что ты за безрукий такой? Разве карандаш так держат?
   Мальчик менял пальчики, правильно зажимая деревянный стержень, но рисовать почему-то уже было неинтересно.
   - Мне неудобно так, мама. Совсем тоненькие линии.
   - А кулаком карандаш только дураки держат.
   Дураком ребёнок быть не хотел, "дурак" - плохое слово, он это хорошо усвоил. Уж лучше не рисовать вообще.
   Эту дискуссию слышала Лена, которая готовила на кухне. Девушка не вмешивалась, лишь взъерошила пригорюнившемуся Петеньке волосы. А при первом же появлении мальчугана в комнате соседки началось рисование на большом альбомном листе.
   - Петь, помоги мне нарисовать картину.
   - Я не умею.
   - Я тоже. Может, вместе попробуем?
   И Лена достала коробку карандашей, два тонко отточенных простых карандаша и шариковые ручки четырёх цветов: чёрного, красного, зелёного, синего. Ну разве можно устоять?
   - Что ты умеешь рисовать, Петенька?
   - Машину.
   - Здорово. Тогда я нарисую небо и дорогу.
   - А я солнце. Можно?
   - А я траву и цветы.
   Весело переговариваясь, пыхтя от усердия, смеясь и отнимая друг у друга нужный карандаш, двое друзей долго создавали картину. При этом Лена только дважды поправила пальчики дошколёнка Пети, который быстро приноровился правильно держать и карандаш, и ручку. Рисунок получился яркий и очень забавный: синее небо, солнце с растянутым в улыбке ртом; машина посреди листа, дядя-шофёр словно инопланетянин с длинными тонкими ногами и руками оказался выше своей машины, красивые цветы среди зелёной травы, собака возле ног дядя растянулась толстой жирной пиявкой. Рисунок торжественно прикнопили к стене, позвали папу полюбоваться шедевром. Паша нехотя посмотрел на мазню, из вежливости поинтересовался, указав на собаку:
   - Лужа какая-то смешная.
   - Это собачка.
   - Да? Очень забавная.
   Павел постоял ещё немного возле рисунка и собрался уходить, но его остановила Лена:
   - Павел, извини, у меня сегодня много дел. Завтра зачёт по философии. С Петей некогда погулять.
   - Ну что ж, Петруня, сегодня гуляешь со мной. Пошли одеваться.
   Мальчик вздохнул - с Леной гулять интереснее, но и с папой неплохо, если молчать.
   Вечером, уложив сына, Павел наконец-то лёг на диван и достал свою любимую газету "Спорт". Пришла с работы Таня, чем-то очень расстроенная. Именно в это время Павел наткнулся на знакомую фамилию хоккеиста ЦСКА - Лобанов Александр. Да он же его хорошо знает! Татьяна рассказывала, как ходила к врачу и тот нашёл у неё опущение мочевого пузыря. Павел делал вид, что слушает жену, а сам исподтишка читал газетную статью. Танька обиделась, выхватила газету, скомкала её и швырнула в лицо мужа.
   - Ты что, не видишь, как мне плохо? Неужели пять минут для меня не найдёшь?
   - Таточка, но я же тебя внимательно слушаю. Ну вот почему ты не веришь?
   Таня налила себе воды, начала пить, но потом вернулась к мужу:
   - О чём я тебе рассказывала? Ну-ка, ну-ка.
   Сделала большой глоток и вопросительно поглядела на Пашку, задержав воду во рту.
   - Ты говорила о враче, который установил у тебя опущение нижних конечностей. И откуда оно у тебя взялось?
   Татьяна безудержно расхохоталась, обрызгав мужа с ног до головы. Павел ошалело смотрел на умирающую со смеха жену, которая держалась за живот и повторяла: "Ой, не могу. Ой, не могу. Ха-ха-ха". Вытерев лицо, мужчина хотел перейти в атаку, якобы обидевшись, но не успел. Таточка, успокоившись, налетела на мужа с упрёками и получилось, что виноват опять он, Пашка. Ну что было сказано невпопад? О диагнозе, который Павел только что поставил жене, он забыл напрочь. Тата же, повоевав и накричавшись досыта, устроила Пашке бойкот и не разговаривала с мужем целую неделю. Но иногда вспомнив Пашкино "опущение нижних конечностей", начинала хихикать. Нарочно не придумаешь.
   В общем, семья Пластовых была обычной семьёй, с обычными житейскими проблемами, обычными ссорами и примирениями, обычными соседскими отношениями. И необычной ревностью. Чёрной, тяжёлой, иссушающей душу ревностью. Татьяна ревновала своего сына к Ленке. Ну что в ней такого, чтобы так эту девку любить и слушаться? И главное, Пашка впервые оказался не на стороне жены.
   - Радоваться надо, что нашего сорванца кто-то ещё любит, кроме нас. Чего ты злишься?
   Павел свято соблюдал свой интерес и не собирался желанный покой менять на вечное бдение за сыном. Пардон, мадам, уж как-нибудь без меня.
   Пластова пыталась скандалить с Ленкой. Орала, орала, орала, придиралась к малейшей оплошности соседки - на плите грязь, воду плохо закрыла, мусорное ведро полное. Но девушка реагировала совсем как сын. Поднимет глазищи и долго молча посмотрит. Жуть. Все приготовленные ругательства застревали в горле. Хлопнет Танька дверью и уйдёт злиться в свои апартаменты, в которых обязательно под руку подвернётся или сын, или муж. Ну и попадёт им по первое число, а потом женщина не знала, как к ним подластиться. Ведь не виноваты ни в чём мужички. Вся беда в Ленке, которой все Танькины придирки и ор безразличны. Правда, несколько раз Тата отвела душу, зацепившись языком с Иветтой, подружкой Ленки из соседнего дома. Душу-то отвела, но чуть не получила инфаркт: Иветта имела лужёную глотку, словесный запас у неё был богаче, и защищала она подружку разлюбезную с яростью орлицы. Ленка же отмолчалась, как всегда.
   Когда соседка приобрела кооперативное жильё, счастью Таты не было границ. Ну наконец-то в её семью придёт долгожданный покой! Комната оставалась за Пластовыми, Татьяна для этого сделала всё и даже больше, чем всё. Воспоминание о взятке нужному лицу слегка расстраивало, но зато у них теперь своя трёхкомнатная квартира! Своя! Ура, ура! И Петенька отныне только её. Таня словно забыла, что сыну уже шестнадцать лет, что Елена переезжает на соседнюю улицу, что друзья так и останутся друзьями, что Петька будет пропадать у Ленки часами, что теперь мать не будет контролировать каждый совместный чих двух разнополых людей. Все эти чёрные "что" ударили Таньку чуть ли не на следующий после переезда соседки день, когда, вернувшись с работы и спросив у Павла про сына, она услышала:
   - Да он Ленке помогает обустраиваться. Как из школы пришёл, так к соседке и умчался.
   - Паш, ты с головой дружишь или как?
   - Ты это что?
   - Ты разрешил Петеньке пойти к этой лахудре?
   - Твой Петенька выше меня ростом, это раз. Заканчивает девятый класс, это два. А в-третьих, он с Ленкой не разлей вода.
   - А что они мальчик и девочка, ты не допёр? Совершенно одни!
   - Тю, ненормальная. Ленка для Петьки как мать.
   Лучше бы Павел этих слов не произносил.
   - Как мать? Да ей своих уже давно пора нянчить, а она от Петьки не отлипает.
   И пошло-поехало: бу-бу-бу, бу-бу-бу. У Павла аж в ушах зазвенело. Ну никакого тебе покоя. Ну приди только, сыночек Петенька...
   Пётр закончил школу, отслужил в армии, женился, а к Елене дорогу не забыл. Мало того - свою дочку Леночкой назвал! И с маленькой Леночкой-Алёнкой всё своё свободное время у Леночки большой проводил. Сначала с женой Вероникой туда приходил, а теперь без неё. У Вероники, видите ли, бабушка слегла. Как будто больше некому за девяностолетним божьим одуванчиком ухаживать! Родных тьма тьмущая, а всё легло на плечи Вероники. Ну и что, что живёт рядом и по профессии медсестра! Танька от злости чуть не лопалась, когда Петенька с Алёнкой появлялись дома. Всегда весёлые, накормленные и полные впечатлений, с которыми делились не с родителями, а только с Вероникой. А она, ненормальная, ещё и смеялась, слушая мужа и дочку. Ну совсем разума нет у девки - мужик от красивой (тут Танька всегда морщилась, Ленку годы не брали, она по-прежнему казалась нестарой) бабы приходит, а Веронике хоть бы хны. Злилась Татьяна, ревновала сына, злобилась на невестку и даже на внучку раздражалась из-за её противного имени, но ничего изменить не могла. У сына была своя жизнь, материально он от предков не зависел, любил своих девчонок и казался вполне счастливым. Танька успокаивалась на какое-то время, сына-то она очень любила и ради него забывала про Ленку. Но достаточно было незначительной зацепочки, чтобы ярость к укравшей любовь её сыночка Елене вырывалась наружу. Недавно в библиотеке Танька завелась из-за некупленного Еленой мыла. То, что рядом оказались свидетели, только раззадорило скандалистку.
   - Ты, лахудра, вцепилась в моего сына мёртвой хваткой. Что тебе надо от него, старая ты вешалка? У него жена молодая, ты же всё не уймёшься никак.
   Ленка стояла с побелевшими губами и перекладывала книги из одной стопки в другую.
   - Что? Правда глаза колет? Мужиков кругом полно, а ты на моего сына виды имеешь. Да ты ж на тринадцать лет его старше!
   Татьяна разошлась не на шутку, выплёвывая изо рта все свои чёрные мысли. Ну и пусть, что это сплошные враки, зато на душе-то как хорошо! Не всё ей, Тате, столько лет мучиться. Заведёт пусть своего ребёнка, и хоть улюбись тогда.
   В библиотеке жизнь будто остановилась. Посетители во все глаза смотрели на бушующую тётку, сослуживцы Ленки замерли на месте, а Елена стояла у стола в полуобморочном состоянии. И только Павел, вначале не обративший внимания на крик жены, - привык он к нему, вдруг поднял голову от заинтересовавшей его статьи, медленно встал и пошёл к Тате. Он не успел ничего предпринять, потому что стоявший несколько минут у двери молодой мужчина голосом Петра тихо сказал:
   - Замолчи, мать. Ты слышишь, Татьяна Семёновна Пластова? Замолчи!
   И, повернувшись к Ленке, ласково произнёс:
   - Мама Лена, мы к тебе вечером ужинать придём. С Вероникой. Она сегодня свободна. Может, купить что?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3.
   Якорь спасения.
   Елена Васильевна Лукина, пришедшая на работу после остросюжетного выходного дня как на Голгофу, напрочь забыла о ночном приключении. Мысли её вновь крутились вокруг конфликта, происшедшего накануне. Ей казалось, что все обсуждают придуманную Татьяной любовную интригу, поэтому женщина, всегда приветливая, едва кивнула махавшему лопатой дворнику, не остановилась послушать словоохотливую вахтёршу, а, взяв ключи, поторопилась скрыться в библиотеке. Лена прошла в архив, где у них с Гертрудой Ивановной Басовой было уютное местечко, в котором библиотекари переодевались, пили чай и хранили милые сердцу безделушки. Платяной шкаф закрывал два сдвинутых стола от угрюмого вида стеллажей грязно-коричневого цвета. Что за краску использовали для облагораживания полок, библиотекари понять не могли, но после каждого санитарного дня пальцы выглядели пятнистыми, потому что руки прилипали к стеллажам. Гертруда Ивановна, свидетельница малярного творчества, говорила, что с тех пор прошло лет десять. А краска кое-где не высохла до сих пор, к ней книги прилипали намертво и отдирались не без усилия, часто оставляя свои обложки на полках. Архив ведь не для обзора, что его украшать, поэтому, видимо, сэкономили на материалах. Женщинам хотелось уюта, поэтому они развесили на стенах забавные картины. В основном это были детские рисунки, вставленные в рамочки - подарки многочисленных дворцовских детских кружков. Архив воткнулся перпендикуляром в край читального зала, образовав с ним толстую букву "Г". В читальном зале, как это ни странно, всегда бывало много народу. Одной из причин постоянной суеты стало обилие журналов и газет, лежавших в открытом доступе - подходи и пользуйся. Вся пресса приносилась Ленкой, библиотека денег на подписку не имела. Тяжело жилось всем людям. Бедствовала страна в целом - барахталась, запутывалась, воевала, давала надежду и тут же её отнимала, но боролась, боролась, боролась, ища твёрдую кочечку, чтобы уцепиться и начать движение вперёд. И каждому человеку нужна была для выживания такая кочечка. Ленка её нашла. Она не могла сидеть в пустой библиотеке в ожидании посетителей, которым было не до книг. Тут прокормиться бы! Забегали иногда с вопросом о какой-либо газете или журнале, но - увы! Прессы не было. И тогда Лена пошла в редакции местных газет и абсолютно бесплатно стала брать по одному газетному экземпляру для читального зала. Ей даже клянчить не пришлось, в редакциях всегда имелись несколько штук их газет, приезжай только и бери. Вот Ленкино утро и начиналось с того, что она приходила в редакции и брала. К ней даже привыкли и здоровались как со своей. Ну а потом Елена попросила жильцов своего дома не выбрасывать выписываемую периодику, а опускать в её почтовый ящик или отдавать ей в руки. Откликнулись не все, но почтовый ящик Ленки всегда был полон. Журналов было мало, но всё-таки и журналы добывались Еленой везде, где можно, и они, привлекая читателей обложками, стопочками лежали на стеллажах читального зала. Слухами земля полнится, и вскоре приветливые хозяйки встречали желающих в светлом зале, ненавязчиво предлагая посетителям записаться в библиотеку. Гертруда Ивановна радовалась - её отчёты о посещаемости перестали быть липовыми, и она со спокойной душой выводила четырёхзначные цифры во всех графах статистического документа. Ленку эти проблемы совсем не волновали, она продолжала увлечённо искать для себя что-нибудь интересное в спокойном течении библиотечной жизни и придумала стенд "Календарь знаменательных дат". Гертруда стала сердцем этой затеи, с удовольствием подыскивала материалы для мини-информаций, бойко печатала на машинке и выводила заголовки с помощью трафаретов. Последнее нравилось Герте меньше всего - долго, нудно и постоянно с каким-нибудь ляпом: то криво, то места не хватило, то с ошибкой. Переделывать приходилось Ленке, потому что Гертруда терпением не отличалась. Однажды, выводя заголовок о флорентийце Боттичелли, Гертруда Ивановна пробормотала:
   - Если у этого итальянца ещё и два "л", я не вынесу и повешусь.
   - А почему вас два "л" не устраивают?
   - Два "т", два "ч", ещё и два "л" - это перебор.
   - Два "ч" - это точно перебор. Мыло с верёвкой нести?
   Хохотали женщины до слёз. Гера потом очень серьёзно сказала:
   - Надо было настоящее имя вынести в заголовок: Алессандро Филипепи.
   - Чтобы всем казалось, что мы пропустили двойные "п".
   Ещё Елена любила наблюдать за читателями, стараясь угадать их характеры, или профессии, или просто возраст. Чаще всего она ошибалась, но продолжала свои шпионские изыскания и даже начала задумывать: "Вот если я отгадаю, сколько детей у этой женщины, то у меня всё будет хорошо в этом году". Потом искался повод пообщаться, что получалось у Ленки без труда, она была очень коммуникабельна. У дамы детей не было вообще, но эта Ленкина ошибка не пугала её, потому что Елена не зацикливалась на своих предположениях - подумаешь, чепуха какая.
   Две подруги, Ляля и Лёля, всегда приходили в читальный зал перед закрытием, брали один и тот же журнал "Театральная жизнь" и просматривали страничку за страничкой. Каждая читала свой номер журнала, на другой день они менялись номерами. Потом дожидались, когда Елена загремит ключами и уходили вместе с ней домой. По дороге разговор вели только о театре.
   - Ляля, ты помнишь, как мы смотрели спектакль "Трамвай "Желание" Уильямса в Московском академическом театре имени Владимира Маяковского?
   - Да, Лёля, у нас были билеты в партер, тринадцатый ряд, места семь и шесть. Так повезло, так повезло.
   И до самого дома Елена слушала двух театралок, не особо вникая в суть дела. Женщины торопились рассказать о театре Маяковского - простите, Московском академическом театре имени Владимира Маяковского (только так именовали его Ляля и Лёля) - всё, всё, всё: сколько стоят билеты, от какой станции метро и на каком транспорте удобнее ехать до улицы Герцена, дом девятнадцать, какой телефонный номер имеет театральная касса, на каком ряду всё хорошо видно... Уф! Ленке было сейчас не до театров. Кажется, милым театралкам тоже, но как приятно делиться своими знаниями с той, кто так внимательно слушает! А потом наступала очередь поговорить об артистах. Ах, Джигарханян, ах, Гундарева, ах, Лазарев с Немоляевой, ах, Игорь Костолевский! При упоминании Костолевского душа Ленки отзывалась ёканьем и троекратным ах, ах, ах - артист был очень похож на её потерянного навсегда Андрея.
   В следующий раз Ляля и Лёля с тем же восторгом говорили о другом театре, например, Московском драматическом театре имени Гоголя, о котором театральные кумушки тоже знали всё, вплоть до старого названия - Центральный театр транспорта.
   - А в двадцатых годах это был передвижной Московский театр транспорта Центрального комитета профсоюза железнодорожников,- подсказывала подруге Ляля (или Лёля?)
   - Обалдеть, - думала Ленка, - они, что, специально всё зазубривают, чтобы меня просвещать?
   Но вслух свои сомнения не произносила, чтобы не обидеть азартных рассказчиц. Однажды, правда, якобы невинно, задала провокационный вопрос:
   - А как раньше назывался театр имени Пушкина?
   И тут же Ляля с Лёлей, перебивая друг друга, выдали полную характеристику этому храму искусства:
   - Московский драматический театр имени Александра Сергеевича Пушкина был создан в 1950 году на основе бывшего Московского Камерного театра.
   - А "Ленком"?
   - Московский театр имени Ленинского комсомола стал так называться в 1938 году, а до этого он был ТРАМом - Театром рабочей молодёжи.
   - Обалдеть, - снова промелькнуло у Елены, но сказала она двум театралкам культурно-восхищённое: Да вы, мои дорогие, просто театральная энциклопедия. Откуда у вас такие знания?
   - Мы все эти театры объездили в советское славное время. Билеты стоили недорого. Мы шиковали иногда, но всегда укладывались в два рубля. А сейчас денег на театры нет. Спасибо, что библиотека выписывает журнал "Театральная жизнь".
   Пройдёт двадцать лет, и милые старушки испытают настоящий шок именно на театральной почве, причём обе одновременно, но в разных местах. Ляля очень любила телевизионный канал "Культура" и старалась не пропускать ни одной хорошей передачи. Вот и балет "Жизель" в постановке Матса Эка она села смотреть, нарядившись как в настоящий театр. Но начало Ляля пропустила из-за не вовремя зазвонившего телефона и долгого, как женщине показалось, разговора с сыном. На сцене вовсю разворачивалось действие, когда Ляля вернулась к телевизору и уже ничего не могла понять. Это был какой-то другой балет, родной осталась только музыка, прекрасная, узнаваемая. Всё остальное - натуральный сумасшедший дом с красивой, тут Ляля не могла придраться, но какой-то вульгарной пластикой.
   - Господи, что же это такое? Где же милая крестьянка Жизель?
   Ляля скомкала платочек в руке и замерла - на сцену выскочил голый мужик! Абсолютно голый! Со всеми своими причиндалами! Матерь Божья! Навстречу похабнику выскочил другой, с рогатиной. Ляля злорадно крикнула:
   - А ну, заколи этого паскудника!
   Но никакой драки не случилось: тот, что с рогатиной, прикрыл голышу-танцору срамное место тряпочкой чёрного цвета. Ляля заплакала. Она не могла понять, для чего так обезображен классический сюжет? Для чего это переосмысление? Что, нельзя придумать нечто своё и применить буйную фантазию на этой придумке? На экран Ляля больше не смотрела, потеряв всякий интерес к балету "Жизель", к любимому телеканалу и к театральной жизни вообще. И совсем не хотелось звонить Лёле и о чём-то с ней говорить.
   А в это время Лёля переживала подобные же чувства. Недавно внук сделал бабушке грандиозный подарок - повёз старушку в Москву, в театр "Современник" на спектакль "Горе от ума". Лёля с большим букетом цветов - отдаст понравившемуся артисту - гордо вышагивала под руку с внуком. Она была счастлива: хорошие места, программка ( не до неё пока), цветы в руках, внук-красавец рядом и столько зрителей, праздничных, оживлённых, утончённых! Есть и её возраста дамы. Лёля придирчиво оглядела их наряд. Нет, она одета не хуже, внук постарался. И вот долгожданный момент. Начался спектакль. Лёля впервые сидела в недоумении, ничего не понимая. Артисты были одеты непонятно во что, говорили какую-то белеберду и вели себя ну совсем не по-грибоедовски. Еле досидев до паузы, Лёля прошептала внуку: "Увези меня отсюда". И, прижимая к груди красивый букет, заторопилась к выходу. Заупрямившемуся было внуку отчеканила: "Молчи". Ненужные цветы молча вручила гардеробщице, программку оставила ей же и величаво удалилась. Внук попытался разрядить обстановку:
   - Бабуль, ну ты что со мной-то молчишь? Ведь не я же спектакль переделал.
   - Молчи. Ты за рулём.
   И потом ни с кем очень долго не разговаривала, напугав близких своей мрачной отчуждённостью. Но, правда, вместе с Лялей они потихоньку оправились от шока, утратив театральный восторг навсегда. Но пока что красивые дамы делились своими театральными впечатлениями со всеми, кто их слушал.
   Елена Васильевна вспомнила о Ляле и Лёле, наткнувшись на журнал "Театральная жизнь". Ей нужно было думать о чём-то другом, чтобы в голову не лез вопрос - правильно ли она поступила, запретив Пете с его девчонками проводить всё свободное время у неё. К своему стыду, Лена вдруг увидела, что Татьяна не так уж и неправа в своей ревности. Петька стал для неё родным! И Алёнка, и Петькина жена Вероника! У Алёнки даже был её кукольный уголок, приютившийся на освобождённой для игрушечного царства книжной полке: кровати, столы, стулья, кресла, диваны расставлены словно в жилом доме. А ещё картины на "стенах", занавески на "окнах" и ковры на "полу". И раковина, малюсенький унитаз, ванна с душем. И целая коробка с одёжками для многочисленных кукольных мам, пап и их деток. Всё это Ленка потихоньку покупала, а уж потом они с Алёнкой вместе создавали чудо расчудесное, от которого девочка не могла просто оторваться. Иногда просила разрешения привести подружек и, видя девчоночий восторг и горящие азартом глаза, Алёнка искрилась счастьем - у неё есть то, чего не было ни у кого! Самодельные кровати с настоящими перинками, подушечками, одеяльцами и настоящим постельным бельём вызывали у подружек гораздо больший интерес, чем принесённая одной из девочек иностранка Барби. Алёнка косилась на Барби, но из гордости не просила дать с ней поиграть. А потом вообще про Барби все забывали, потому что появлялась коробка с одеждой для Алёнкиных кукол. А там! Шубки, платья, брюки, кофточки, носочки, чулочки, штанишки, пижамы, ночные рубашки и шляпы, просто море шляп. Ленка всё приданое сделала своими руками. Шляпы у неё получались чудо как хороши! А что, берёшь кусочек ткани, опускаешь его в воду с растворённым клеем ПВА, вынимаешь и, слегка отжав, аптечной резинкой крепишь ткань к любой объёмной болванке (Ленка использовала округлую крышку от коробки с зубочистками) и - на батарею сушиться. Потом, не снимая болванку, но удалив резинку, пришиваешь по окружности головы какую-нибудь красоту, обрезаешь поля - и шляпа готова!
   И вот теперь ничего этого не будет! Ленка после ссоры в библиотеке проревела дома до самого прихода весёлой молодой семьи, которая привычно разделась в прихожей, разобрав каждый свои тапки. Алёнка сразу побежала к своим куклам, проверить, всё ли в порядке.
   - Лена, Лена, ты зачем в Иришку играла? И в Зою?
   - Да не играла я в них,- сконфузилась Ленка, вздохнув, - опять она во время шитья и примерок нарядов забыла, во что были одеты куклы, и нарушила заведённый Алёнкой порядок.
   - Играла, играла. У Иришки Зоина кофточка, а у Зои - Иришкина.
   - Прости меня, Алёнка. Уж так вышло.
   - Больше без меня не играй.
   Елена старалась быть приветливой, но всё валилось из рук и улыбаться не получалось. Молодые Пластовы делали вид, что ничего не замечают, но и у них артистизма явно не хватало.
   - Лен, ну хватит тебе переживать,- не выдержал наконец Петя. - Мы любим тебя, ты любишь нас. Что в этом плохого? Я ведь с тобой с самого детства.
   - Всё так, Петь. Но твоя мама права в своих обидах. Ей тебя не хватает, тебя и твоей любви.
   - А где она была раньше? Я помню её вечно ворчащий, придирающейся, орущей. Ей всё было не так. Я её пробоялся всё своё детство. Лен, ведь ты это не хуже меня знаешь.
   - Знаю, но не надо забывать, что ты всегда был накормлен, хорошо одет, тебя возили во всевозможные кружки.
   - Во-во! Кружки! А я надежд не оправдал - рисовать не научился, петь тоже, в дзюдо ходил со слезами, бальные танцы ненавижу до сих пор. Мне не это нужно было. Мне хотелось простого человеческого тепла и заботы без окриков: "Я из-за тебя постарела, а ты такой-сякой-разэтакий!" и "Я тебе жизнь отдала!"
   - Петь, мы спорить можем до бесконечности, но какие бы доводы ты не приводил, Таня - твоя родная мать. А я тебе никто. Обижать матерей нельзя. Вы уж не мучьте её, не приходите ко мне.
   - Да ты что, выгоняешь нас?
   - Совсем - не выгоняю, но каждый день ходить не стоит.
   - Если ты от нас устала, так и скажи.
   - Да не устала я, не устала. Но у вас своя жизнь, у меня - своя.
   - Ах, ты не можешь из-за нас устроить личную жизнь?
   И пошло-поехало! Ленка и Пётр поругались в первый раз за всё время долгого общения. Вероника с Алёнкой, испуганные, молча наблюдали за скандалом: они не понимали, почему только что любившие друг друга люди так раскипятились. Петька совершенно не контролировал себя и вопил:
   - Так это из-за нас ты до сих пор одна?
   - Я этого не говорила.
   - И без слов понятно. Ну что же, пожалуйста, оставайся в гордом одиночестве и... и... флаг тебе в руки.
   Резко отвернувшись от Елены, Пётр прокричал:
   - Девчонки, домой.
   Вероника внимательно смотрела на мужа - что-то в его поведении ей не нравилось. Что? А! Горячность, странная злость супруга очень походила на ревность. Точно! Пётр ревнует Ленку, ревнует не к конкретному даже человеку, а к возможному Ленкиному ухажёру. Неужели свекровь права, и между Петром и Ленкой любовь? В ужасе от своей догадки Вероника прошептала:
   - Петь, а я тогда тебе зачем?
   - Не понял.
   - Если ты Лену любишь, то меня - нет?
   - Эх,ты! Лена - родная мне, родная. Она душу мою согревала, положит её на ладони и лелеет, и дышит на неё. Это совсем не то, что ты, Веруня, надумала. Я её сколько раз про себя мамой называл. Она мне мама и есть. Эх, женщины! Как же трудно с вами.
   Петька поцеловал свою жену, обнял дочку и потащил их к выходу:
   - Айда домой. Нас здесь не хотят.
   С Ленкой никто не попрощался. Они вообще словно не видели грустную съёжившуюся фигурку в дверном проёме. Ушли и оставили в квартире тишину, от которой хотелось плакать.
   Елена Васильевна в элегантном халатике каждый понедельник наводила порядок среди многочисленных цветов на подоконниках. У неё была лёгкая рука, и всё, что она сажала во всевозможные горшки и горшочки, росло, цвело, благоухало. У неё даже посаженное зелёное зерно кофе вдруг выросло в небольшое деревце, разродилось ароматнейшим соцветием и дало плоды. А началось всё со смешного. В далёком прошлом летчик Андрей объяснился Елене в любви, вместо цветов протянул девушке обломанную ветку душистой герани. Ленка в пилоте сомневалась, но герань бережно упаковала и привезла домой. С нежностью подбирала горшок, набивала его почвой и, когда сажала гераниевую веточку, прошептала:
   - Скорей эта герань зацветёт, чем я поверю, что Андрей меня любит.
   Душистая герань с пахучими резными листочками распустилась несколько месяцев спустя. Увидев бутоны, Ленка ахнула:
   - Да ты разве цветёшь? Я думала, ты просто зелень.
   А герань цвела и цвела удивительными длиннокрылыми бабочками, до такой степени были похожи её маленькие цветочки на сказочных насекомых: три мелких белых лепестка и два длинных прозрачных! Растение на Ленкином окне подпитывалось их с Андреем взаимным чувством и стало умирать, когда начались ссоры. Видимо, хозяйке было не до герани. Первым ударом для Елены стала скоропалительная женитьба Андрея. Ещё вчера он был её любимым, и вдруг - чужой муж! Хотел сделать на зло Ленке, а оказалось, что поломал жизнь прежде всего себе. Второй удар нанесла герань. Она зачахла. Ленка бросилась её спасать, но все старания девушки оказались напрасными. Герань потихоньку хирела, сбрасывая свои листочки. У неё не было сил для жизни. И тогда Елена пошла и закопала растение, суеверно понимая, что хоронит не только герань, но и свою любовь.
   В читальном зале (а цветы на окнах были только там) герань в списках не значилась. Ни душистая, ни какая-либо другая. Ленка её боялась. Зато все остальные комнатные растения прекрасно себя чувствовали под надзором добрых рук библиотекарей и цвели, цвели.
   Сегодня Ленка поливала цветы молча. Обычно она щебетала, ворковала, лаская каждое растеньице лёгкими прикосновениями. Сейчас же ей было не до нежностей. Скоро придёт Гертруда, потом засуетятся посетители, и все будут делать вид, что в субботу ничего не произошло. Раньше Лене казалось, что ей безразлично мнение окружающих. Ошиблась. Не безразлично. И даже очень.
   Часы показывали полдень. Санитарное время закончилось. Надо открывать библиотеку. Гера опять опаздывает. С ней Ленке было бы спокойнее. Гертруда всегда принимала сторону своей напарницы, оберегая её от мелких проблем. Так и есть - недавняя свидетельница конфликта с Танькой билитёрша Галя уже сунула свою любопытную мордочку в дверь:
   - А Гертруда Ивановна где?
   Вот ведь проныра, вечно эта Галька заинтересуется тем, что хотелось бы скрыть. Гера негласно пропускала санитарный час, чтобы пробежаться по магазинам. И Ленка привычно соврала:
   - Да она поехала в редакцию за газетами.
   - А когда придёт?
   - Скоро.
   - Тогда я попозже загляну.
   А сама не уходила, топталась у стола. Ленка напряглась - беспардонная Галина явно намеревалась зацепиться языком за вчерашнее шоу-скандал.
   - Лен, ты в курсе что Пётр с семьёй вчера вечером собрал монатки и уехал жить к Вероникиной старой бабке?
   - Нет,- Ленка изо всех сил старалась держать себя в руках. Эта новость её потрясла.
   Галина затараторила, высказывая свои догадки, и её предположения были ядовитыми, злыми и противными. Билитёрша умела говорить гадости и испытывала при этом восторг от того, что собеседник чувствовал себя сконфуженным, обиженным, недоумевающим. Во Дворце культуры Галину избегали абсолютно все сотрудники, но это ничуть не заботило сплетницу. Она прилеплялась то к одному, то к другому, как хамелеон, меняла свои суждения и пристрастия и плевалась страшилками во все стороны. Кто-то однажды сказал о Галине: "Да для неё и белые наши, и красные наши". С тех пор кличка "И белые наши, и красные наши" приклеилась к Галине намертво.
   Елена лихорадочно искала повод избавиться от общения с билитёршей, но в голове было пусто. Хорошо, что зазвонил телефон. Для Ленки он стал якорем спасения.
   - Алло. Библиотека Дворца культуры. Здравствуйте.
   - Будьте добры Елену Васильевну Лукину.
   - Я вас слушаю.
   - Леночка, здравствуй. Это я, Гия. Ты рада? Видишь, как быстро я тебя нашёл.
   Елена резко повернулась к Галине спиной - "якорь спасения" вместо помощи грозил утащить издёрганную, напряжённую женщину на дно пучины морской. Только грузина Ленке и не хватало до полного счастья!
   - Я... подберу вам книгу обязательно,- мучительно искала слова Ленка, понимая, что удивляет Георгия произнесённой чепухой.
   Но! Галька была рядом, и Елена продолжала отвечать изумлённому собеседнику перечислением достоинств появившихся новинок, чувствуя, что Гия начинает закипать. Галина заскучала и быстро исчезла, пообещав заглянуть попозже.
   - Георгий, извини, я была не одна. Что ты хотел?
   - Леночка, ты меня напугала. Думаю, что такое - я о нас говорю, ты всё о книгах. Уф!
   - У меня мало времени. Что ты хотел?
   - Встретиться с тобой.
   - Нет, нет, я очень сегодня занята.
   - Тогда я приду сам. Куда? На работу или домой? Где ты живёшь? Адрес?
   Ленка не хотела видеть навязчивого ухажёра где бы то ни было. Вообще нигде и никогда. Он ей не был нужен. Угораздило ж познакомиться с таким настырным человеком! Вслух пришлось говорить спокойно и вежливо:
   - Я, Георгий, несвободная женщина, поэтому украдкой встречаться не для меня.
   - Я всё равно должен тебя увидеть, поэтому я всё-таки загляну к тебе на работу.
   - Нет, пожалуйста, нет. Говори, где мы встречаемся.
   - Вечером, в девятнадцать ноль-ноль , у памятника Ленину, в сквере, что у почты.
   - Хорошо. Я приеду, но ненадолго.
   Гия отсоединился, удовлетворённо хмыкнув: теперь-то он точно знал, что незнакомка с глазами-незабудками ему не приснилась, а то он целый день был в недоумении - не призрак ли его родной русской бабушки проделал с ним злую шутку в наказание за беспечное порхание внука от одной женщины к другой.
   Елена после телефонного общения долго раздумывала, что ей делать с этим парнем. Выбора он не оставил, на глупое свидание всё-таки придётся идти, иначе грузин заявится сам и наломает дров. И откуда только Георгий узнал, что она работает в библиотеке ДК?
   Гертруда, наконец-то, появилась, а вместе с ней ввалилась компания весёлых школьников, которым нужно было выиграть в предстоящем конкурсе КВН и, конечно же, без подготовки это вряд ли удастся. Ребята галдели, шумели и умоляли принести им умные книги. Лена, показав молодняку, где раздеться, посадила учеников в читальном зале. Положила перед ними книги в весёлых обложках - выбирайте, может, что и подойдёт. Ещё вчера Елена сомневалась, брать ли предложенные знакомой книги со сценариями вечеринок, юбилеев, праздников, с играми и розыгрышами, шутками и забавными стихами. Вся эта праздничная карусель второй день большой стопкой лежала на Ленкином столе, и женщина раздумывала, стоит ли оформлять книги как дарение или же найти им другого хозяина. Теперь эти задорные томики стали полноправными обладателями библиотечного штампа, который Елена успела поставить, прежде чем выдать литературу азартным читателям.
   Гертруда, как всегда, купила для Елены кучу ненужностей - заведующая компенсировала свои опоздания весёлой заботой о напарнице, не понимая, что у Ленки просто нет денег на незапланированные шарфики, платочки-косыночки, кашпо или вешалки для кастрюльных крышек. Правда, Гера спокойно реагировала на решительный отказ, иногда убеждая что-то всё-таки взять. Ленка ни разу не пожалела, что, поддавшись соблазну, оставляла у себя ту или иную вещицу - вкус у Гертруды Ивановны был на высоком уровне.
   - Лен, погляди, какие перчаточки. Мягкие, тёплые, красивые и дешёвые.
   Сегодня Елене было категорически не до перчаточек. Она даже не посмотрела на них. И Гертруда, опережая Ленкин отказ, с ободряющей улыбкой протянула покупку женщине.
   - Я дарю эти тёплые вещички, чтобы поднять тебе настроение. Не вешай нос, Ленок. Вчерашняя чёрная полоса не самый лучший момент в жизни, но и не цианистый калий. Не успеешь оглянуться, как мыльный пузырь лопнет и закачается перед тобой якорь спасения.
   Ленка усмехнулась - чего, чего, а якоря спасения ей точно не избежать. Гертруде она ничего не сказала, но на непредвиденное свидание с весёлым грузином она стала смотреть более оптимистично. И когда завершился нескончаемо долгий рабочий день, Елена Васильевна неторопливо надела свой спортивный прикид - сегодня ажурное плетение обвивало шею поверх белой куртки, а на голове игриво прилепилась ярко-розовая шапочка. Перчаточки, белые с розовым, оказались очень кстати, спасибо Герте за внимание. Оглядев себя в зеркале со всех сторон, Ленка попрощалась с Гертрудой и решительно зашагала к выходу с твёрдым намерением доказать Георгию, что они нужны друг другу как летошний снег или как в Петров день варежки.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4.
   Весело и дружно, несолоно хлебавши, как рыба об лёд...
   Георгий, минут десять топтавшийся возле заснеженного памятника и уже начавший замерзать, увидел Ленку издалека. Гия узнал её по лёгкой походке и белой курточке. "Какая красивая женщина!" - ёкнуло сердце ловеласа. Раскрыв объятья, грузин шагнул навстречу - он привык форсировать события и всегда выходить победителем. Ленка проигнорировала игривость мужчины, спокойно шагнув в сторону. Руки Георгия сконфуженно сыграли "ладушки-ладушки".
   - Я рад тебя видеть, Лена.
   - Ты что-то хотел? Я тебе говорила, что занята сегодня.
   - Не здесь же общаться. Я приглашаю тебя в кафе-бар.
   - Хорошо, но только где-нибудь на окраине, подальше отсюда.
   - Ты боишься чужих глаз?
   - Я боюсь знакомых глаз.
   Всё получалось не так, как предполагал Георгий. Не было лёгкости в разговоре, игривые интонации мужчины не подхватывались женщиной, в результате Гия почувствовал, что не знает, как себя вести, и, чтобы Елена не ушла домой, грузин остановил машину и, усадив даму, решительно назвал адрес кафе-бара "Лесной погребок", очень любимого многими гурманами за изысканную кухню и отменное обслуживание. Елене Васильевне должно понравиться.
   Елене действительно понравилось, но не то, что приводило в восторг Георгия. Ей понравилось быть незаметной в полумраке уютного кафе, понравилось ни о чём не заботиться, понравились радостное внимание и галантность грузина и, самое главное, ей нравилось то, что эта встреча скоро закончится и её спутник исчезнет навсегда. А значит, - можно расслабиться и обо всём забыть!
   Георгий, выбирая грузинские блюда (хозяин кафе долгое время жил на Кавказе), с удивлением посматривал на Елену, которая вдруг весело включилась в обсуждение меню и наотрез отказалась от чахохбили из говядины.
   - Нет, я не хочу мяса с картошкой. Лучше вот это: мхали из белокочанной капусты, а также картофель отварной с орехами, ну и сациви из баклажанов.
   - Может, вместо сациви взять аджапсандали?- лукаво подсказал своей спутнице Георгий.
   - Нет, я очень люблю сельдерей, которого нет в аджапсандали.
   Ленка показала Гие язык и рассмеялась: "Что, съел?" И Георгий развеселился вместе с ней:
   - Откуда такие знания грузинской кухни?
   - Зря, что ли, я полная тёзка твоей бабушки?
   - Что, что?
   - Да шучу, шучу. Я долгое время работала проводницей. Моей напарницей была грузинка Этери. От неё мои познания, поесть она любила страсть как. Сутки напролёт только и слышала - эларджи да чемква, мчади да кебаби. А овощные смеси типа аджапсандали - это коронные блюда Этери.
   - Какая ты забавная, Леночка. С тобой очень легко,- подольстил спутнице грузин, слегка лукавя, так как ему легко с этой женщиной не было.
   Когда к ним подошёл официант, Георгий спокойно сказал:
   - Четыре шашлыка из свинины, соус ткемали, салат из капусты, много зелени и хлеба, коньяка 200г, щербет, то есть сок, гранатовый. А, да, - картофель отварной с орехами.
   - А аджапсандали?- невинно спросила Ленка, удивив этой просьбой юношу с блокнотом.
   - Ну конечно. Овощей побольше. Для дамы.
   Хозяин "Лесного погребка" грузинских названий в меню не держал и выпендрёж Георгия с "чахохбили", ловко подхваченный Еленой, был не что иное как искромётная импровизация.
   Когда официант обслужил столик, оказалось, что всего очень много: мясо, зелень, овощи и хлеб лежали приличными горками в глубоких тарелках.
   - Слушай, да мы это не съедим.
   - Нэ пэрэживай, жэнщина,- с нарочитым акцентом успокоил Ленку Гия,- ещё как съедим.
   И ведь действительно съели. Переговариваясь в процессе поглощения еды, весело и дружно, умяли эту экзотическую гору и потом, потягивая через трубочку гранатовый сок, стали молча смотреть друг на друга. Ленкины мысли были очень прозаичными: "Надо же, как много разнообразной еды. И ведь есть люди, которые могут себе это позволить." Ленка забыла, когда в последний раз выходила "в свет", потому что не в чем и не на что. А тут - с неба свалился подарок от совершенно незнакомого человека. Даже жаль с ним расставаться.
   Георгий же лихорадочно соображал, где бы им с подружкой уединиться после кафе. Ничего подходящего в голову не приходило, и настроение от этого слегка портилось. Радовало только то, что Елена вела себя мило и непринуждённо и перестала торопиться домой.
   - Ты замужем?- в лоб спросил грузин.
   - Нет. Но не свободна,- погрустнев, произнесла Лена.
   - Это как?
   - Сын, сноха, внучка,- с честным взором лгала Елена, мысленно ругая себя "врушкой".
   При этом женщина, ну совсем как маленькая Алёнка, сделала фигу, что означало - враньё не считается. Руку с фигой она опустила на колени, подальше от глаз собеседника.
   - Они тебя контролируют?
   - Это я себя контролирую ради их спокойствия.
   - Личная жизнь запрещена?
   - Нет, конечно. Запрещена глупость.
   - Наша встреча - глупость?
   Очень хотелось ответить "да", но после совместного ужина Ленка решила промолчать, чтобы очарование вечера не разбилось о её чёрствость. Она посмотрела на часы:
   - Георгий, извини. Я тебе уже говорила, что сегодня занята. Мне пора домой.
   - Ничего переиграть нельзя?
   - Увы.
   Расплатившись по счёту, Гия повёл свою даму к выходу. Ему вмиг стало грустно, а он к этому не привык. Всё всегда у него получалось легко, а с этой Ленкой одна морока. Бросить её к чёртовой бабушке! Мысль была очень правильной, да вот только она моментально испарилась, потому что в мужчине победил азарт, - я, грузин, молодой и красивый, да чтобы женщину не завоевал! "Охо-хо",- вздохнул ангел за Гиевым плечом. Первую мысль подсказал мужчине именно он, да вот только кто слушает добрых советчиков, тем более что упомянутая Георгием чёртова бабушка тут же и послала ему в ребро своего внучка-беса. Охо-хо!
   Расстались у того же памятника Ленину. Владимир Ильич стоял на постаменте, показывая вскинутой рукой на тюрьму. В советское время народ иронизировал - мол, вот куда нас вождь ведёт, а после распада Советского Союза люди поняли, что дедушка Ленин их предостерегал - не послушаетесь меня, пожалеете. Жалел, в основном, простой люд, который за семьдесят лет привык "быть всем", а в теперешнее лихолетье потихоньку становился "ничем". Успокаивало только то, что развитие общества идёт по спирали, значит, хорошее обязательно вернётся.
   Георгий ушёл очень недовольный собой, что мало беспокоило Ленку. Она была уверена, что донжуанистый кавалер не появится никогда - бабники боятся незамужних женщин, предпочитая дам с обручальными кольцами. Одноразовые мимолётные встречи не в счёт, там с самого начала всё ясно. Но Елена ошиблась. Гия весь декабрь звонил и звонил ей на работу, доставляя массу неприятных минут красивой библиотекарше - телефон был спаренным и прослушать разговор мог кто угодно. И женщина не придумала ничего лучшего, как дать грузину свой домашний телефон, категорически запретив трезвонить на служебный номер.
   Весь январь телефон молчал. Вообще-то он звонил, конечно, но Георгий исчез. Это Елену не тревожило. Но не было и благовеста от молодых Пластовых: ушли однажды и не появлялись! Как Ленка ни старалась уговорить своё сердце успокоиться, не ждать, не мучиться, как ни настраивала себя на одиночество - ведь Петя со своими девчонками ей никто, - ничегошеньки не получалось, и её уши лежали у телефонного аппарата и около входной двери. Она летела на любой "дзыньк" со скоростью лани. Увы! Дорогого звонка не было. И Ленка горько рыдала по ночам, казня себя за малодушие. О своих терзаниях она никому не рассказывала, даже задушевной подруге Иветте, которая была женщиной горячей и взрывной, могла б прописать Петру ижицу, не задумываясь. Пластовых Иветта терпеть не могла ещё с давних времён, не понимая, почему Ленка возится с этим Петькой. Ветка видела в Петре яблоко, которое от яблони падает недалеко. А для Ленки он так и остался милым мальчиком, добрым, щедрым, который был её семьёй и частицей измученной ожиданием души! После глупой торопливой ссоры она надеялась, что Петька явится как ни в чём не бывало и развеет все Ленкины страхи. Но никто не приходил, не звонил и, видимо, вообще не интересовался её жизнью. Тоска крепко вцепилась в женское сердце, собираясь остаться если не навсегда, то уж точно надолго. Спастись от мёртвой хватки кручины было негде: дома всё напоминало о Пластовых, особенно об Алёнке, на работе острая мордочка сплетницы Галины постоянно мельтешила перед глазами, и Ленка, чтобы избежать больной темы, уходила в архив. Галину брала на себя Гертруда, и, спокойно выслушивая охи и ахи балаболки, не реагируя на её злоречье, выводила билитёршу из себя:
   - Гера. Ты прям какая-то чудная. Ничего тебе не интересно.
   - Не чудная, а чудная. Чудная я, то есть расчудесная женщина.
   Галина фыркала и уходила с убеждением, что Гертруда Ивановна просто дура набитая, возомнившая себя королевой, что общаться с такими болванами себе дороже, что ходить к ним не с стоит... Но на следующий день Галина вновь стояла на пороге библиотеки, потому что уж очень хотелось вложить в чужие уши всё, что насобиралось за сутки. Герта спокойно поднимала глаза от книг, которые постоянно лежали у неё на столе - библиотекарь обязан знать всё о поступивших новинках, спокойно вступала в разговор с азартной рассказчицей и ещё спокойнее не реагировала на принесённые новости. И чтобы чем-то досадить этой спокушнице, Галька сочиняла на ходу:
   - Скоро одну из вас сократят. Денег нет, вот и решили поувольнять лишние рабочие единицы.
   - Думаю, надо начать с тебя. Проверять билеты любой сможет между делом, да вот хотя бы и я. Заодно кино посмотрю в рабочее время.
   - Меня? Пусть только попробуют! Я всех выведу на чистую воду!
   И неслась чёрная вода на чёртову мельницу - Галька моментально верила в только что ею же сочинённые враки, злилась не на шутку на администрацию и начинала перечислять грехи руководства, которыми они собиралась всех шантажировать, дабы удержаться на плаву. Гертруда Ивановна занималась привычными делами, Галька шла за ней и бубнила в спину, и жаловалась, и скулила.
   - Шла бы ты отсюда. А?- Герте надоедало слушать глупости, терпение и у неё не резиновое.
   Галька уходила и благодатная тишина быстро возвращала покой и хорошее настроение. Гертруда открывала дверь архива:
   - Свобода! Ленусь, выползай. Думаю, сегодня Галька к нам не придёт. У неё теперь хлопот полон рот.
   Женщины пили чай, читали книги, встречали посетителей, оформляли новые поступления, и день пролетал незаметно. Потом Ленка бежала на спевку хора, заглядывала в спортивный зал, иногда оставалась на вечерний сеанс кинофильма. Ей не хотелось идти домой, и она старалась заполнить вечер до упора.
   Так пролетел ещё один месяц. И в начале весны, о которой даже намёка пока не было, раздался звонок и весёлый голос проскороговорил:
   - Привет, милая. Ты не забыла меня? Это я, Георгий. Рада? Я соскучился очень, хочу тебя видеть. Почему молчишь?
   Телефонный трезвон выманил Ленку из ванной, где она обычно переодевалась. Колготки висели на одной ноге, так Елена торопилась снять трубку, и теперь босая нога мёрзла на холодном полу коридора. Георгий говорил и говорил, убеждая женщину встретиться, нанизывая комплименты и нежности, а Ленка стояла и думала, что очень хочет есть. И всё равно ей было, что Гия ездил в Грузию навестить родных, что, едва приехав, он позвонил ей, что ему хочется угостить её грузинским вином, что душа грузина пылает и ещё много было этих "что", свалившихся на Ленкину голову. Ничего, кроме досады и разочарования, трёп Георгия не вызывал - звонок был не тот, который смог бы вылечить все душевные раны. Беседа затянулась, и, чтобы человек отвязался, Лена дала согласие встретиться в ближайшем будущем, но не сегодня, нет, точно не сегодня, и вообще её уже зовут, так что - пока, пока.
   Ближайшим будущим оказался следующий день. Нетерпеливый мужчина разбудил Ленку ранним утром и, не дав ей опомниться, назначил встречу и тут же отключился. Полусонная, раздражённая и очень недовольная собой Елена пришла вовремя. Георгий с дежурной розочкой тут же приобнял даму, подхватил её под руку и уверенно повёл какими-то закоулками в сторону реки.
   - Мы идём в гости к другу. Он дал мне ключи, и теперь целых два часа наши!
   - Мне на работу к десяти.
   - Как раз! Сейчас начало девятого.
   Хватка у грузина была железной, Елена вынужденно прибавляла шаг, потому что Гия торопился. Один раз они слегка затормозили - мужчина вглядывался в номер дома, но потом вновь заскакали: мустанг Георгий был у цели.
   На втором этаже у квартиры с красивой дверью остановились. Сначала куда-то подевались ключи, потом найденная пропажа ни в какую не хотела открывать дверь. Георгий, как ни странно, действовал спокойно, не торопился, не раздражался. Он тихо колдовал у замка, и дверь послушалась.
   - Сим-сим, откройся! Лен, гляди-ка.
   Гия покачал перед носом дамы закрученным в штопор ключом.
   - Думаю, мне другой ключик подсунули. Но я всё равно справился!
   Ленке вдруг стало весело рядом с неунывающим Георгием, у которого всегда было хорошее настроение. Улыбка и юмор никогда с ним не расставались. Разглядывая ключ-штопор, Елена от души смеялась и радовалась, что у Гии такие умелые руки, что ключ, конечно, на выброс, а английский замок цел-целёхонек.
   Мужчина ухаживал за оживившейся женщиной - снимал пальто, пытался расстегнуть молнию сапог, да Ленка не дала, сыпал комплименты. А потом что-то произошло. Георгий обошёл всю квартиру и остался недоволен увиденным. Лена не поняла причину смены настрояния своего спутника и напряглась: в чужом доме ей стало неуютно. Но Гия быстро справился с эмоциями, весело открыл холодильник и что-то недоброе опять мелькнуло в его глазах, а Ленке всё-таки улыбнулся:
   - Амаретто, ананас, шоколад - вот наши разносолы. Ты не против?
   - Мне ж на работу скоро. Амаретто чуть-чуть, ладно?
   Нашлись фужеры. Разглядывая и нюхая алкогольную влагу, Ленка слушала тосты. Грузин без тоста выпивать не мог, причём говорил он проникновенно, долго и очень красиво. Съели весь ананас, шоколад, амаретто же почти не убавилось - Ленка не хотела, а Георгий не любил такое вино.
   - Давай выпьем за наших ангелов-хранителей,- предложил Гия. - Выпьем за то, чтобы они всегда были рядом и успевали придти на помощь. Пусть они будут сильными, как Геракл, с острым зрением, как у орла, быстрыми, как ветер, и добрыми, как материнская любовь. Пусть их лёгкие, нежные крылья закрывают нас от бед.
   Георгий произносил слова медленно, был серьёзен и задумчив, и Елена видела, что говорящий верит в существование небесных созданий, что он приоткрывает свою душу, и это откровение очень располагало к себе. Ленка не перебивала, тост не заканчивался, мысль грузина закруглилась на теме любви. Всё это время амаретто искрилось в красивых фужерах.
   - Вот почему среди грузин нет пьяниц,- подумала Лена. - Они с одной рюмкой очень долго сидят. Их километровые тосты не позволяют лакать вино так, как делаем мы - одну за другой, одну за другой.
   Вслух женщина ничего не сказала: она, русская, могла осуждать россиян, но если это сделает грузин, то ссоры не избежать. Защищать Россию Ленка будет вопреки здравому смыслу!
   Случайно взглянув на часы, Ленка ахнула:
   - Я ж опаздываю. Без пятнадцати десять. Георгий, извини, я убегаю.
   Как ни уговаривал, как ни упрашивал удручённый кавалер, ничего не помогло, и вскоре они зашагали по улице и расстались в сквере.
   - Я тебе позвоню сегодня.
   - Хорошо, но только домой.
   Настроение у Ленки было отменным. Она впервые не думала о ссоре с Петром. Милый грузин заполнил душевную пустоту вниманием и искренним обожанием, хотя, конечно же, в настоящее чувство верить не хотелось да и не верилось. Но! Встреча с интересным человеком, который вёл себя очень корректно, заставила Елену вспоминать именно о Георгии и улыбаться этим воспоминаниям. Прекрасное душевное состояние не покинуло Лену и дома. Напевая, она готовила ужин, совсем забыв, что может зазвонить телефон - впервые за долгие месяцы! Она вздрогнула, когда аппарат задилинькал у неё за плечом.
   - Алло.
   - Лена, это Георгий. Если ты стоишь, то сядь, пожалуйста.
   И грузин от души расхохотался.
   - Я забыл тебя предупредить, что умудряюсь постоянно попадать в дурацкие истории. Вот и опять мы...
   - Мы? Ты и я?
   - Да.
   - Но каким образом я попала в твою дурацкую историю?
   - Ленка, мы были в совершенно чужой квартире!
   - Что? Как это могло произойти?
   Оказалось, что на улице Заречной существовало три дома номер 7, только два из них имели буквы "А" и "Б". Дом 7Б стоял первым, вот только буковка отвалилась. Обгрызенная и обшарпанная вывеска не смутила Георгия, и он уверенно ковырялся в замке чужой квартиры! Отсутствие джентльменского набора: букета роз, вина и деликатесных закусок - очень разозлило парня. Ведь он передал всё своему другу, когда забирал ключи от квартиры его матери. Гия вполуха слушал объяснения приятеля, как найти нужный дом - подумаешь, сложности. Вот тебе и подумаешь! Когда грузин примчался к другу с претензиями, тот вытаращил глаза:
   - Да всё на кухне было.
   - Ничего там не было. Мы съели шоколадку, твой кислый ананас, "Амаретто" я допить не смог.
   - У матери таких продуктов не водится. Разве ты её не знаешь?
   - Поехали, я тебе носом ткну в кучу на столе - специально не разрешил убирать.
   Георгий горячился и пыхтел, друг сконфуженно оправдывался и недоумевал. На улице Заречной у дома номер семь (без букв и с совершенно новой табличкой) Гия начал хохотать:
   - Мы были не в этом доме!
   Представив, как обалдеют хозяева жилища, в котором побывали непрошеные гости, грузин развеселился до слёз. Приятель от него не отставал, и под шутливые подкалывания великолепно посидели: выпили винцо и съели все деликатесы.
   - Розы отнеси жене,- великодушно предложил Георгий. - Вот ведь невезуха, опять ничего не вышло. Как там в русской пословице? Несолёное съел.
   - Несолоно хлебавши.
   - Ага. Весело и дружно, несолоно хлебавши, как рыба об лёд!
   - Было бы забавно, если б в самый неподходящий момент пришли хозяева.
   И понеслось обсуждение возможной пикантной ситуации с таким азартом, словно и не обыгрывали тему вероломного вторжения на чужую территорию вот уже около трёх часов.
   Ленка не разделила радужного настроя Гии по поводу совершённой ошибки. Она сначала даже испугалась за себя и Георгия, а потом затревожилась о жильцах злополучной квартиры:
   - Ведь мы даже не убрали ничего, даже рюмки не вымыли. Господи. Люди не весть что подумают. Поругаться же могут. Зачем ты не дал мне похозяйничать?
   Гия действительно решил всё оставить неубранным и удержал Елену, которая хотела навести порядок на столе. Мужчина был очень зол на друга, который за подложенную свинью обязан был вылизывать кухню сам. Ну откуда Георгий знал, что жирная свинья - дело его собственных рук!
   Ленка потихоньку успокаивалась, слушая беспечную болтовню грузина. Парень совершенно не заморачивался насчёт неудачного рандеву. Он уже строил планы о новой встрече и убаюкивал свою милую комплиментами, в которые, упаси Бог, верить нельзя, но так их приятно слышать. И Елена уснула в эту ночь сладко-пресладко, пожелав семье Пластовых доброй ночи без прежней слезливой грусти.
   После чумовой встречи Георгий звонил почти каждый день, выманивая Елену на свидание. Но у милой дамы находилось столько веских причин не соглашаться, что не помогало даже донжуанское красноречие. Нет - и танком не свернуть. Дамский угодник звонил и звонил, и наконец Елене захотелось встретиться. Иногда случаются в жизни каждого моменты, когда человеку невмоготу сидеть дома: лишь бы куда, только уйти. У Ленки было именно такое состояние. О семье Петра она ничего не знала. Галина тему Пластовых не поднимала ввиду непопулярности информации, Татьяна с Павлом в читальный зал ходить перестали. И Ленка маялась в неизвестности, поэтому предложение знойного кавалера поехать за город на шашлыки приняла сразу. Почему бы и не поехать? Да с удовольствием.
   Георгий ждал Елену на стоянке возле почты, неторопливо вертел головой и мурлыкал грузинскую песенку "Кеифс вицкеб дилидан" - "Гулянье начинаю с утра". За рулём автомобиля Гия чувствовал себя дома, это был его мир, водить машину он мог бы с закрытыми глазами. Но назад ехать придётся с кем-то или автобусом. Георгий собирался гулеванить на полную катушку. Вот только где же милая? Ленка появилась неожиданно и обрадовала Гию своим весёлым настроением, лёгкой походкой и непередаваемой прелестью внешнего вида. Ух! Сердце мужчины затрепыхало в груди, будто воздушный шарик, стремящийся в полёт. Гия посигналил, привлекая внимание женщины, тут же вышел из автомобиля с раскрытыми объятиями, которые были вежливо проигнорированы. Да! В который раз проигнорированы! Правда, это ничуть не смутило Георгия, потому что его жизнерадостность и уверенность в себе сразу гасили все негативы, он о них просто не думал: ведь милая пришла, едет с ним и пробудет рядом очень долго. Вот это и есть главное!
   Лена с удивлением отметила, что рядом с Георгием ей легко и уютно. Он не был навязчивым и наглым, спокойно реагировал на Ленкину отстранённость, продолжая своё ухаживание с безудержной энергией уверенного в себе человека - царя природы и сына Адама! Елена слушала весёлую болтовню друга-приятеля и вдруг заметила, что дорога очень знакомая.
   - Куда мы едем?
   - На дачу к Вахтангу.
   - Как место называется?
   - Берёзовый мостик.
   Женщина усмехнулась. Именно там была дача у неё. Вопрос с ночёвкой её больше не волновал. Уйдёт по-английски, когда сама захочет, благо ключи всегда лежат в укромном месте. Она эти ключи кому только не давала, и на её дачке постоянно кто-нибудь обитал. Это только радовало Ленку, потому что ей одной ни за что бы не удалось этот подарок судьбы содержать в холе и неге. А так - грядки вскопаны, лук-редиска, морковь-салаты посажены и дают хороший урожай для всех, кому некуда прятаться от городской суеты. Иногда в небольшом домике собиралось несколько мамочек и молодых бабушек (Ленкиных, кстати, ровесниц), и детские голоса звенели среди цветов круглые сутки. Пластовы были самыми частыми гостями, самыми желанными. Сердце сжалось, заныло, перед глазами встало серьёзное лицо Алёнки, которая в прошлом году насобирала полную банку всевозможных насекомых: жуки-"пожарники", кузнечик с оторванной лапкой, три бабочки разного цвета, стрекоза, жук-рогач, комар, слепекнь оказались в банке-теремке под плотно закрытой крышкой. Алёнка замирала перед своим богатством и очень боялась, что кто-нибудь из детей утащит стеклянный домик. Пришлось таиться и прятать сокровище под кроватью, где Ленка и нашла Алёнкин клад после отъезда Вероники с дочкой. Теремок оказался натуральным кладбищем и вонял так, что Ленка торопливо завинтила крышку. Фу! Клад и кладбище - однокоренные слова, а ведь какая разница! Алёнка горевала о забытых жуках-бабочках и в следующий приезд, ничего не найдя под кроватью, грустно сказала:
   - Наверно, Никитка взял и подарил своей бабушке. Вот она обрадовалась.
   Ленка, уже давно выбросившая вонючую банку и рассказавшая Веронике с Петром про свои тошнотворные ощущения, переглянулась тогда с молодыми родителями и промолчала.
   - Ну и как, твоя Алёнка снова устроила для жуков газовую камеру?
   - Нет. У неё появились новые друзья, причём одни мальчишки, с которыми Алёнка играла в куклы.
   - Что? Мальчишки младше её?
   - Старше, на год-два. Алёнка очень азартная и сильная девочка. Мальчики сами не заметили, как подчинились ей. Правда, играли недолго. Потом они вместе увлеклись сломанной бесхозной машиной и раздолбали её до основания.
   Ленка, такая скрытная, вдруг разоткровенничалась с чужим человеком. Оказывается, чтобы тоска ушла, надо открыть ей дверь. И то ли слушатель был очень сердечным, то ли день сверхсолнечным, то ли, действительно, Ленкино сердце слегка приоткрылось, но настроение по-прежнему оставалось радужным и безоблачным.
   На даче Вахтанга Ленка оказалась единственной дамой. За ней ухаживали, её украдкой разглядывали, и Георгий относился к Елене настолько почтительно, что это примирило её с не очень приятным одиночеством. О чём говорить с пятью кавказцами, Ленка совершенно не знала, поэтому она легла в гамак и тихо-тихо стала раскачиваться. Грузинская речь, на которую невольно переходили друзья, старавшиеся говорить на русском языке из-за русской гостьи, Ленку убаюкивала. Она казалась ей сплошным потоком, в котором нечаянно заблудились знакомые слова: километр, рубль, копейка.
   - Что такое "ара"?- спросила Елена у Георгия, когда тот подошёл и, остановив гамак, присел на карточки возле её ног.
   - Какое ещё "ара"? Не говорили мы так. Я хочу сказать, милая, что никто не обидит тебя здесь ни словом, ни поступком, поэтому не обижайся на грузинскую речь.
   - Я не обижаюсь. Мне здесь хорошо и спокойно.
   - Я рад, очень рад. Пошли есть шашлык.
   Такого шашлыка Ленке есть не приходилось. Даже в "Лесном погребке" не было такого ароматного, сочного, мягкого чуда. Мужчины знали своё дело и с улыбкой принимали восторги спокойной молчуньи, которую вдруг прорвало на похвалу. Грузины вкусно приготовили, ещё вкуснее они ели и пили под длинные мудрые тосты. А потом все разбрелись по участку, лениво занимаясь кто чем. Хозяин Вахтанг показал Георгию с Ленкой старинный замок.
   - Он надёжнее современных,- уверял Вахтанг. - Ни за что без ключа не откроешь!
   Замок был шикарный - огромный, пузатый и очень тяжёлый.
   - А где ключ?
   - Сейчас.
   Вахтанг скрылся за дверью, для которой и был создан сей предмет старины. Георгий шутливо закрыл дверь, накинул металлическую дужку на предназначенный для замка полукруг и быстро вставил туда указательный палец - мол, закрыл. И тут же дико заорал. Вахтанг попытался выйти, палец Георгия под воздействием толчка оказался словно в тисках и, хотя Гия мгновенно вытащил рукуЈ злополучный перст на глазах менял цвет. Ситуация была трагикомичной: Георгий страдал от боли, а все остальные страдали от еле сдерживаемого смеха. Не выдержала Елена, рассмеялась от души:
   - Давай-ка, шутник, палец лечить. Водкой промоем и забинтуем.
   Все, включая Георгия, засуетились, заговорили. Ленке не доверили столь серьёзное дело, колдовали по-мужски жёстко и не без ехидства - хохот стоял чумовой. Палец в бинтах выглядел спелёнутым неумелыми няньками младенцем - толстым, негнущимся, замученным поленцем. Вдобавок ко всему середину "поленца" венчал бантик из длинных концов бинта.
   - Ой, мамочка,- рассмеялась Ленка. - Бантик здесь самое то! Может, отрезать эту красоту, чтобы не мешалась?
   - Пусть будет,- гордо произнёс Гия и первым из мужчин начал смеяться.
   В общем, происшествие не испортило хорошего настроения, все, наоборот, как-то сроднились и стали раскованнее. Вахтанг повёл друзей смотреть коллекцию колокольчиков. Ленка ахнула - в маленькой кладовой на стеллажах стояли колокольчики разного цвета и размера. Женщина взяла в руки ближайший экспонат. Оказался тяжёленьким, по кругу бежала надпись:
   "Кого люблю, тому дарю:1891:Вал:М:И:Т."
   - Старый какой. Валдайский?
   - Да. Ямщицкий колокольчик.
   Елена заглянула внутрь полой груши - шершавое, покрытое зеленью нутро с подвешенным языком-ударником казалось ещё древнее, чем внешняя начищенная оболочка. Растревоженный лёгким покачиванием женской руки, колокольчик отозвался громким трезвоном, который перекрыл дикий вопль с улицы. Пока Елена с Вахтангом и Михаилом любовались коллекцией, Георгий решил похозяйничать.. Начинало темнеть, и он захотел разжечь костёр. Дело для него привычное! Но! Перед этим Гия нечаянно опрокинул рюмку с водкой, в которой измочил намотанный на палец бинт. Посчитав это хорошим знаком, парень всю влагу собрал бинтом - для профилактики. Возясь с дровами, Георгий зацепился бантиком повязки за сучок, и освобождённые концы бинта мотались в такт движения руки. А потом был огонь, разгоревшийся быстро и охвативший сухие ветки яркими всполохами. Вот тут-то длинные марлевые хвосты и загорелись. Бинт, проспиртованный, принял огонь как родную маму и из-за своих жарких объятий заставил мужчину заорать. Бинт снимали долго, узел оказался тугим. Многострадальный палец лечили холодным кефиром. Георгий поместил своё бо-бо в стакан с кефиром и ходил с очень кислой физиономией, ища сочувствия. Друзья и Елена его жалели, но при этом еле удерживались, чтобы не расхохотаться. До того комичной была ситуация.
   Ночевать ушли очень поздно. Георгий и Елена, оказавшись в одной комнате, мирно проспали без сновидений - Гия, как пострадавший, нежился на постели, Елену приютило кресло. Недовольных не было.
   Утром, чуть свет, Гия помчался в город, в больницу. Палец болел нестерпимо. Ленка сидела рядом и улыбалась.
   - Господи, какие же мужики нежные, - думала она. Георгий кажется таким сильным, а вот поди ж ты - расклеился окончательно, стонет, охает.
   В поликлинике сделали рентген, обработали ожог и похихикали вслед незадачливому пациенту - мол, перелома нет, всё до свадьбы заживёт, если герой не будет лезть куда не надо. Успокоенный Георгий с опаской поглядел на подружку:
   - С тобой, Еленка, евнухом станешь. Одни приключения. Правда, хорошо заканчиваются. Может мы оба мастера попадать в смешные ситуации? А?
   Приобнял милую за плечи и впервые поцеловал в губы. До чего же сладким был поцелуй! И не более того! Голова же закружилась, словно у пьяного.
   Расстались на нежной волне, которая спокойно раздвоилась и понесла каждого по своим делам.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 5.
   Капля по капле и камень точит.
  
   После злополучного уик-энда Георгий стал звонить чуть ли не ежедневно, и Елена привыкла к вечерним общениям с жизнерадостным джигитом. Палец его не заживал долго, мешая работать. Об этом Гия упоминал постоянно, но Ленка ни разу не поинтересовалась, где мужчина работает. Ей было всё равно, потому что, хоть и оказался Георгий рядом, но в будущем место ему не отводилось. Разница в возрасте в десять лет (которую оба не чувствовали из-за родства душ, мыслей, отношения к окружающему миру) постоянно напоминала Елене Петра и превращала Георгия в малыша в подгузниках. И попытки этого малыша завязать серьёзные отношения со взрослой дамой вызывали улыбку. Ну-ну! Порезвись. Георгий же видел в Елене ровесницу, настолько молодой была у неё душа. Иногда мужчине казалось, что это он по возрасту убежал далеко вперёд и выдавал перлы, над которыми Елена посмеивалась. Сегодня разговор коснулся детства. Ленка вспомнила про альбом с фотографиями, который достался ей от родителей.
   - Моя мама очень хорошо рисовала и все снимки, аккуратно разместив на страницах, снабдила забавными комментариями и узорами.
   Ленка в который раз удивилась, что с Георгием может быть обнаженно откровенной. О рано умерших матери с отцом она могла говорить только с Иветтой, такой больной для сердца была эта тема.
   - Одна фотография называлась "Дрожальные друзья".
   Первая майская гроза: ливень, молния сверкает, гром бабахает. Пятилетней Леночке страшно. Боится их старенький пёс Верный. А родителям не до них, они воюют с льющейся из окон водой. Косой дождь проникает через щели рам и стекает водопадом на пол. Караул просто! Ужас заполняет каждую клеточку ребёнка и собаки, они мечутся в поисках защиты и утешения, но взрослым некогда. И тогда девочка прячется на кровати под одеялом, куда мгновенно забирается Верный. Они тесно прижимаются друг к другу и зажмуривают глаза.
   Чёрные тучи, наигравшись, присмирели. Взрослые перестали суетиться и сразу вспомнили про трусишек.
   - Мама Кира, где же наши испуганные приятели?
   - Не знаю.
   Огляделись, увидели трясущееся одеяло. Кира с улыбкой показала на колышущийся холмик:
   - Дрожальные друзья там. Бери скорее фотоаппарат.
   Мама осторожно приподняла одеяло: собака и девочка с крепко зажмуренными глазами дрожали, обнявшись. Тут их и заснял папа. А потом Кира тормошила дочку и весело смеялась. Сконфуженный пёс, взлаивая, прыгал около ног папы, пытаясь лизнуть сидящую на шее у отца Леночку. Красота! С тех пор Елена перестала бояться грозы, полюбив её: сильный дождь с громом и молниями - это начало счастья!
   Елена услышала тихое хмыканье и представила улыбающееся лицо Георгия. А тот неожиданно сказал:
   - Как жаль, что мы не встретились раньше, когда всё было таким чистым и добрым.
   - Чистым и добрым ты был в коляске, а я в это время уже вовсю влюблялась.
   - Да ну тебя, Лен. Опять ты за своё.
   Они чуть не поссорились, не в первый раз обсуждая проблему возраста. Георгий, правда, быстренько сменил тему и начал напрашиваться в гости. Переупрямить подружку было невозможно, но Гия надежду не терял и постоянно то намекал, что не прочь заглянуть на огонёк, то приглашал Елену к себе этот огонёк разжечь. В сегодняшний воскресный день парень категорично заявил, что подъедет к остановке недалеко от Ленкиного дома и будет ждать её в машине ровно тридцать минут.
   - Не придёшь, я, так и быть, поднимусь к тебе. Время пошло.
   И отключился. Ну что ты будешь делать с этим басурманом? Ленка пыхтела, злилась, но взяла ключи и как была в домашнем платье-разлетайке (а-ля Пугачёва), так и выскочила за порог. Георгий уже ждал возле машины; с преувеличенной галантностью открывая переднюю дверцу и склоняясь в поклоне:
   - О, царица души моей! Как я рад тебя видеть.
   - Вот ведь краснобай-пустомеля, - невольно засмеялась Елена, но в автомобиль села.
   Она опять с удивлением отметила, как легко и уютно рядом с этим жизнерадостным человеком.
   - "Поедем, красотка, кататься. Давно я тебя поджидал!"
   - Откуда ты знаешь народные русские песни, джигит Гия?
   - Чего я только не знаю, милая. Эту песню пела моя бабушка. И как пела!
   - Куда это ты едешь?- всполошилась Ленка, заметив, что они уже давно катят по лесополосе - значит, город остался далеко позади.
   - Сегодня мы будем пировать у моих друзей, возражений не принимаю. Я бы предпочёл остаться с тобой наедине. Увы. Снимаю комнату с двумя приятелями. Надеюсь, это ненадолго. А пока - ещё раз побываем в гостях.
   - Нет. Я не хочу.
   - Да, Еленка. И только да.
   - Даже если у меня с души воротит?
   Георгий резко затормозил и, вдруг став серьёзным, сказал:
   - Выходи. Не хочешь - не надо. "С души воротит!"
   Грузинская кровь от обиды вскипает и обжигает всех, на кого попадёт. Георгий умчался, а ошпаренная и растерянная бунтарка с ужасом думала, как долго ей придётся топать до дома. Денег-то у неё с собой нет. Только ключи. Ругая себя за глупость - вот зачем попёрлась на встречу с Гией, сидела бы дома, клуша ты разнесчастная - Ленка медленно пошла в город.
   - Тоже мне, рыцарь,- думала она, споткнувшись на ровном месте. - Оставил женщину в глухомани и хоть бы хны.
   С каждым шагом Елена распалялась всё больше и больше. Туфли натёрли ноги. Пить захотелось так, что хоть умри. А Георгий вдруг стал противен и ненавистен. Женщина шла, не оглядываясь. И вдруг около неё затормозила машина:
   - Слушай. Не передумала?
   - Нет.
   Господи, как она хотела сказать "да" этому неожиданно вернувшемуся герою, но уже сказалось "нет". Гордыня она и в Африке гордыня!
   - Довезти?
   - Нет.
   - Ну и топай давай.
   Развернувшись перед Ленкиным носом, Георгий понёсся в прежнем направлении, но потом задним ходом догнал вредную бабу и швырнул ей под ноги деньги - мол, доедешь теперь как-нибудь.
   Ленка хмыкнула и демонстративно перешагнула через скомканные купюры. Георгий плюнул и медленно поехал к друзьям. Он постоянно смотрел - возьмёт ли эта строптивица деньги или нет. Не взяла! Даже не оглянулась! Вот это характер! Обожаю! Но возвращаться к Елене не стал, уж очень задело его это "с души воротит".
   А Елена, выждав минут пятнадцать, оглянулась и, не увидев коричневой Гиевой машины, сняла туфли и побежала за деньгами. Гордость гордостью, но домой ей не дойти. Так что спасибо, Гиечка! Проголосовав, Ленка вскоре ехала домой в прекраснейшем настроении: грузин-то ничего вроде мужик, даже очень ничего.
   Дома Ленка растянулась на диване. Был уже вечер и, кажется, собирался пойти дождь. Точно. Чуть погромыхивает. Ленка вслушивалась в разговор туч с радостью. Она знала, что гроза - это начало счастья! Телефон звонил, но лень было вставать, тем более что скорее всего это тревожится Георгий. Пусть потревожится ещё чуть-чуть, она ведь якобы топает под дождём. В три часа ночи Елена смилостивилась и ответила на звонок. Гия орал, что вымотала ему всю душу, и знать он её отныне не желает. Да Бога ради! Не больно-то и хотелось! Ленка лукавила. Этот грузинчик именно сегодня произвёл на неё впечатление и заставил о себе думать с нежностью. Но, видимо, не судьба Ленке быть рядом с милым мальчиком, солнечным зайчиком, прыг-скок, прыг-скок... Глаза закрылись сами собой, и всю ночь Георгий-зайчик прыгал по солнечной поляне, собирая для Еленки цветы.
   Утром Ленка рассмеялась, вспомнив глупый сон. Надо же такому присниться! Чтобы на чуть-чуть приблизиться к белому пушистику, Гие надо, как минимум, стать вегетарианцем. А он готов мясо лопать целый день!
   - Дался мне этот грузин. Да ну его совсем.
   Ленка даже не заметила, что не страдает по исчезнувшим Пластовым. Она о них не забыла, но перестала думать о потере каждую минуту, перестала терзать свою душу воспоминаниями, перестала ждать ИХ звонка. Наоборот, телефон для Елены стал кусочком Георгия, именно о нём женщина думала, услышав весёлое "дилинь-дилинь-дилинь". Но и потерять этого человека она не боялась, а когда не боишься, тогда и не теряешь. Так и вышло. Весёлый голос раздался спустя три дня:
   - Еленка, чем занимаешься?
   И ни тебе упрёков, ни тебе обид. Настоящий мужчина-рыцарь!
   - Готовлю ужин. Сегодня ко мне в гости приезжает подруга с дочерью.
   - Надолго?
   - Нет. Уедут рано утром, им в аэропорт от меня удобнее добираться.
   - А твои где?
   Елена сделала фигу и привычно соврала:
   - А мои уехали отдыхать.
   То, что она врушка, болтушка, брехушка, лгунья, привирунья, завирушка, Ленка много раз повторяла про себя, но сознательно отклонялась от истины, чтобы Георгий не лез в её жизнь напролом. Она не хотела никаких других отношений, кроме дружеских.
   Из всего сказанного Ленкой Гия с удовольствием отметил, что скоро женщина останется одна. А подруга для него не помеха. Купаясь в лирических мечтах, он ехал куда глаза глядят. Глаза глядели на Ленкин дом. Развеселившись, грузин решил подняться к своей милой и помчался наверх со скоростью барса. На звонок открыла симпатичная толстушка, из комнаты доносился смех ещё каких-то людей. Гостей было явно перебор, и Гия дал задний ход:
   - Извините. Я ошибся.
   - Бывает.
   Надо бы уйти, но ноги понесли хозяина этажом выше и заставили сесть на подоконник: утром все отчалят, а Еленка останется. И ни за что эта принцесса его, такого огнедышащего, не выгонит! Всю ночь Гия провёл на жёрдочке подоконника, чуть не свалился во сне, слегка замёрз, устал и излиховался, но дождался-таки того счастливого момента, когда Елена пошла провожать друзей до такси. Ушла, а дверь не закрыла. Георгий ужом проскользнул в апартаменты любимой и ринулся в туалет, который с трудом отыскал. Ленкина квартира впечатляла! В обыкновенный советской пятиэтажке да вот такой шедевр! Георгий бродил по девичьей обители и присвистывал: "Вот это да!"
   Когда Елена наконец-то приобрела жильё, ей досталась обыкновенная однокомнатная квартира, в которой широким был только коридор. Ванная - кроха, туалет - только войти, кухня, правда, оказалась большая - аж восемь квадратных метров, комната как у всех. Коридор из прихожей вёл на кухню. Именно в это время у лучшей Ленкиной подруги случился роман с Семёном, и они чуть ли не каждый день проводили у Ленки, которая специально стала пропадать в рейсах, чтобы не мешать влюблённым. В благодарность Семён и предложил Елене слегка изменить планировку.
   - Да делайте что хотите. Деньги вот лежат.
   И уехала на целый месяц. Вернулась - и не узнала своего уголка. Из берлоги вылепили чудо-красоту. Прихожая осталась, а коридор исчез. Дверь вела в большую ванную! Туалет притулился внутри ванной, и дверь у него была символическая, складная. Раковина переместилась к другой стене и сияла чистотой. Места было, хоть танцуй. Ленка потом купила стиральную машину-автомат, и всё равно свобода явно преобладала. А кухня и комната стали единым целым, разделённым на две части длинным столом. Узкая площадка для кулинарного священнодействия у плиты, раковины и холодильника и большая комната для существования.
   - Вот это да!
   - Лен, нравится?
   - Очень. Но так необычно всё. Денег хватило?
   - Хватило, даже осталось. Ведь у Семёна много друзей рукастых, да и сам он ого-го-го какой мастер.
   - Слушай, Вет, а на меня верхние этажи не рухнут? Стену-то сломали.
   - Не рухнут. Мы же всё по науке. Вот смотри. Туалет не тронули, только одну дверь кирпичами заложили, а вход пробили в ванную.
   И Ветка как пошла трещать про несущие стены и не несущие стены, про трубы и потолки, что Елена рассмеялась:
   - Да ладно тебе, Ива, по науке так по науке.
   С тех пор Елена Васильевна Лукина жила в раю, потихоньку и полегоньку приобретая для него новые красивые компоненты. Деньги тогда у неё были, вот только купить на них практически ничего не удавалось. Ну почему так - вся страна работала, а кругом сплошной дефицит? Не то, что сейчас - всё стоит на месте, работу не найти, денег у населения нет. Но нет и дефицита. Достать можно всё! Дорого, да, но в магазинах вдруг появилось столько вещей, продуктов, что глаза разбегались. В кошельке, правда, пусто. Но это у Ленки, она считала каждую копейку и экономила на всём. А ведь были и такие, кто в нынешнем изобилии купался! Совсем недавно Ленка об этом говорила со старенькой учительницей, очень весёлой, неунывающей старушкой, которая жила на пенсию и, конечно, во всём себе отказывала.
   - И вот представляешь, Леночка, стою я и выбираю, что из молочного мне купить: сметану давно не брала, творожка вкус забыла, кефир люблю, но и молока бы не помешало попить горяченького с мёдом, горло прихватило. Мысленно кошелёк открыла - нет, сегодня уж как-нибудь. А рядом молодой человек отоваривался - брал, не глядя на цену. У кассы рядом оказался, я как раз за ним со своим батоном. Пожалела я, что не успела впереди него, он ведь меня обогнал. Касса жужжит, мужчина товар по пакетам раскладывает. И вдруг он хвать мой батон, мол, вот хлеб ещё он забыл. Я чуть не заплакала от обиды, хотела пожурить нахала, но голос пропал. Да разве переубедишь нынешную молодёжь! Повернулась и пошла за хлебушком, а парень-то мне: "Марь Ванна, вы куда? Это ж я вам всё купил!" На мужчину поглядела повнимательнее. Батюшки! Да это ж ученик мой, Ванечка Рыжов. Он меня до дома довёз! Не зря я очень любила этого мальчика, тайно, правда. Выделять никого нельзя! Хулиганистый, задиристый, но души светлой и доброй. А я-то его ругала в магазине и молодёжь хаяла. Хорошая у нас молодёжь, хорошая. Но разная, как и мы все.
   Потом Мария Ивановна помолчала, заулыбалась и торжественно произнесла:
   - А в пакете и молоко, и сыр, и творог, и кефир, и колбаска докторская, и ветчинка. И даже баночка икры. Я брать не хотела, обиделась даже. Я ж не нищая. А Ванечка мне серьёзно так говорит: "Марь Ванна! Тем, что сейчас у меня есть, я вам обязан. Неужели не помните?" А как же не помнить его похождения, еле-еле от дурной компании отвадила. Теперь Ванечка мне как сынок, своих-то у меня не было. Заезжает часто, иногда даже ночует.
   Эта светлая Мария Ивановна в свои восемьдесят шесть лет продолжала любить весь мир и дарить людям радость. В библиотеке с её приходом начинался ликбез: Ленка с Гертой просили проверить напечатанные тексты, директор ДК консультировался по поводу новых слов и терминов, а школяры лезли со всякой чепухой. Девочка-подсолнушек с обидой рассказала о незаслуженной ошибке:
   - Нечестно это, нечестно. Я слово "мандарин" перенесла правильно: манда-рин.
   - Ты забыла про закон благозвучия. Некоторые слова надо разрывать осторожно, иначе получится неприличное слово, как у тебя. Мандарин, подстрахуй, не психуй, у барсука.
   Девчушка стояла на своём: "Я перенесла слово по слогам",- и Мария Ивановна погладила малышку по голове:
   - Теперь ты запомнишь, что есть добавление к правилам переноса?
   - Запомню.
   - Вот и умница.
   Ленка проводила Иветту с дочерью и тихо вошла в квартиру. Георгий, переместившийся в ванную, чтобы помыть руки, неслышно вышел и обнял женщину сзади. Сказать, что она испугалась, было бы мало. Ленка пришла в ужас и давно забытым приёмом (Андрей научил когда-то) схватила напугавшего её человека за руку, вывернув локоть до хруста, а когда мужик завопил, развернулась и как наподдаст ногой в "орган движения". Вопль перешёл в крик. И только тогда Елена узнала Георгия и испугалась того, что натворила.
   - Георгий, миленький, я же не знала, что это ты. Я вообще ничего не успела подумать. Ну прости меня, пожалуйста.
   Гия молчал, держась за ушибленное место и тихо скуля:
   - Что ты за бешенная такая, а?
   - А ты не лезь куда не надо. Откуда ты взялся?
   - Оттуда,- грузин показал глазами наверх.
   - С небес что ли? Тоже мне ангел нашёлся.
   - Сидел на подоконнике всю ночь, чтобы с тобой встретиться, как гости уйдут.
   - Да ты с ума сошёл,- Елена расхохоталась.
   Боль потихоньку проходила, но исчезли всякие грешные желания. Рядом была милая женщина, сердце грузина пело от одного её присутствия. Непредсказуемая, вредная, вовсе не влюблённая в него Ленка вызывала в Георгии не испытанное прежде чувство - блаженство, когда она рядом.
   - Давай-ка ложиться спать, синьор. Четыре часа утра. Ты ляжешь там.
   Но Гия не послушался, он нырнул под одеяло к Ленке. Обнял её и понял, что это и есть счастье - обнимать дорогую женщину! И тут же упал в сон, как когда-то в гостинице. Проснулись одновременно. В объятиях! И ведь нисколько не мешало, наоборот, ещё слаще спалось.
   - С великим почином тебя, милая.
   - О чём ты?
   - Вместе поспали наконец-то.
   Ленка попыталась отодвинуться, но сильные мужские руки держали крепко, и женщине не удалось выскользнуть. Да к тому же губы её улыбались совсем рядом с жаркими мужскими губами. И поцелуй оказался неизбежным. Долгий, ласковый, чарующий, манящий в заоблачные выси! Ух, полетели!
   Хотелось петь и веселиться, но Ленка взглянула на будильник и охнула:
   - Через час мне на работу.
   - Опоздать нельзя?
   - Нет. Ты что?
   - Отпросись. Женщина, я так есть хочу. Умираю просто.
   - Увы. Мне вчера съели всё. Хлеба нет, но есть кусок сыра. И это единственная жратва. Кофе могу сделать.
   Ленка с юмором относилась к своей бедности, считая сию скудную жизнь временным явлением, поэтому добавила с улыбкой:
   - О, я сегодня сирая, голоштанная - яко наг, яко благ, яко нет ничего.
   - Что голоштанная и нагая, согласен,- Георгий весело подмигнул Ленке. - А вот что сирая... Ладно. Мука есть?
   - Ага.
   - Сейчас родим хачапури.
   Ленка завернулась в простыню, прошлёпала босыми ногами на кухню. Достала муку.
   - Всё остальное в шкафах - миски, кастрюли, сковородки.
   И ушла в ванную, не особо веря новоиспечённому кулинару. А когда вернулась, замерла в изумлении - Георгий месил тесто! Его руки прикасались к нему сильно и нежно. Глаз не оторвать: наподдаст и словно тут же обласкает! Никакой суеты и лишних движений. Елена в который раз подивилась, сколько достоинств у одного человека. Вскоре хачапури отправились на раскалённую сковороду.
   - Эх, сыр должен быть рассольным. Но не беда, и с таким сойдет. Я нашёл единственное яйцо. Одно хачапури будет по-армянски, с яйцом.
   Чайник вскипел, и вскоре Ленка с Георгием торопливо завтракали.
   - Уберёшься после работы.
   Ленка усмехнулась. Всё вокруг было в муке, словно снег прошёл.
   - Да, синьор, Дед Мороз из вас получился отменный - тут тебе и зима, тут тебе и угощенья под ёлочку.
   - Скажешь, невкусно?
   - Очень вкусно. Очень. Всё не лопай, я на работу две штуки возьму.
   И побежала одеваться, потому что впервые безбожно опаздывала. Куда там Герте, которая всегда предупреждала о своих задержках. Ленка сегодня её перещеголяла. Влетев на всех парах в библиотеку и увидев рядом с Гертрудой ухмылявшуюся Гальку, неожиданно для самой себя Лена спросила:
   - Гера, откуда у тебя такое имя заморское?
   Галька подхватила:
   - Ага, давно хотела узнать, кто тебя так назвал?
   - Шекспир.
   - А кто это?
   Билитёрша иногда любила прикинуться дурочкой, но в этот раз изумление было настоящим.
   - Уильям Шекспир, великий английский драматург.
   - Да он же давно умер, как он тебя мог Гертрудой назвать?
   - Папа обожал его трагедии, особенно "Гамлет". Вот в честь одной героини, королевы Гертруды, меня и назвал.
   - Но ведь были ж и другие женщины в шекспировских трагедиях.
   - Ну уж нет, Офелию мне бы не потянуть, Гертруду-то с трудом осиливаю. Ну вот как бы меня сокращали с Офелией?
   - Офя, Офеля, Феля,- Галя развеселилась. - Ты права, не звучит. Хрень какая-то. Но можно и Лия. Лия очень даже ничего.
   Ленка, подкинув тему для разговора, успела побывать в архиве, разложить газеты и журналы в читальном зале, а Галька всё заливалась колокольчиком, пока не вспомнила, что её вызывал к себе директор и причём срочно. Про Ленкино опоздание было забыто напрочь.
   - Ну ты, Лен, даёшь! Одним вопросом увела Галину на безопасную тропу!
   - Ох, грешна, шекспировская ты моя героиня. Вот уж спасибочки классику мировой литературы.
   - Не увиливай давай, а рассказывай: что, где, когда и, главное, с кем? Глаза-то сияют и губы горят. Влюбилась?
   - Вроде бы нет.
   - "Вроде бы нет". А давно пора. Послушайся того же Шекспира:
   "Нам говорит согласье струн в оркестре,
   Что одинокий пусть подобен смерти".
   - Да у меня и так всё по Шекспиру:
   "Моя любовь и ненависть ведут
   Войну междоусобную во мне.
   Хоть ты меня ограбил, милый вор,
   Но я делю твой грех и приговор".
   - Гребёж-то хоть был сладким?
   - Пока не поняла.
   Две библиотечные души, влюблённые в книги, могли перекидываться цитатами часами, заменяя ими конкретное изложение событий. Ведь всё и так понятно - у Елены появился кавалер. Уточнения необязательны. Захочется - само расскажется.
   "Милый вор" событий не торопил, но и не тормозил: всё лето он был рядом с Еленой, приучив её к своему существованию. Ленка действительно привязалась к Георгию, но душой не прикипела. Душа оставалась в свободном полёте, норовя ускользнуть из-под контроля. Георгий же удивлялся самому себе: впервые женщина задержалась в его жизни надолго, и её не хотелось терять. Друзья не верили, что Гия остепенился. А он и не изменился вовсе. Просто пока ему не до других баб. Вот именно - пока.
   Елена так и не призналась мил-сердечному другу, что живёт одна. Месяц придуманного ею отпуска сына с семьёй пролетел быстро, и встречи на её квартире прекратились. Ленка долго думала, стоит ли продолжать враньё. Решила, что стоит и однажды как ножом отрезала:
   - Сегодня возвращаются мои дети. Так что извини. Афишировать наши отношения я не собираюсь.
   - Я такой страшный? Вроде не урод.
   К счастью, оба очень торопились, как всегда по утрам опаздывая на работу, и обсуждать, урод или не урод Георгий, было некогда. Ленка специально произнесла заученную фразу в последний момент. Ей показалось, что дружочек не очень-то и расстроился. Вон стоит улыбается. И даже в ус не дует. Ленка успокоилась и даже фыркнула нечаянно в ответ на свои мысли - усов не было, но Георгий решил отрастить бородку-бланже, очень пестовал свою чёрную поросль, буквально сдувая с неё пылинки. Эта бородка очень шла джигиту, превращая его в соблазнительного француза. Разбежались, ни о чём не договорившись.
   А вечером Гия встречал Елену, будто и не было предупреждения, и намеревался идти к ней домой. От такой наглости женщина оторопела, но сдержала рвущиеся наружу эмоции.
   - Сегодня я дома не одна.
   - Лен, мы вроде бы взрослые люди. Я просто познакомиться хочу.
   - Зачем?
   - Чтобы не скрываться больше. На твою площадь не претендую. Мы с тобой квартиру снимем.
   - Сначала бы у меня спросил, надо ли мне это. Отвечаю - не надо.
   И вот тут они разругались вдрызг. Как в опере, каждый выводил свою арию, не вслушиваясь в то, о чём поёт сосед. Ссора происходила в машине Георгия, и только она, бедная, молча внимала, развесив фары, но вскоре не выдержала, взревев клаксоном, на который нечаянно надавил взбешённый кавказец. И наступила тишина.
   - В общем так: или ты со мной, или я уезжаю из этого города.
   - Если по-другому нельзя, то уезжай.
   Ленке очень хотелось, чтобы Гия не уезжал, но ещё больше хотелось независимости. Георгий был для неё очень дорогим, очень родным человеком, но... как брат. Если бы по Ленкиной жизни не прошёл однажды Андрей, ей бы не с чем было сравнивать, и отношение к Георгию она приняла б за любовь. Но любви не было! Нежность - да, радость общения - да, родство душ - да. Вот только полёта не было! Сияния и безрассудства! Господи, ну почему так? И тут Ленке пришла глупая мысль:
   - Слушай, а ты на каком языке думаешь, общаясь со мной? На грузинском или на русском?
   Мужчина недоумённо взглянул на Ленку, махнул рукой - тут судьба решается, а она...
   - Нет, ты ответь, пожалуйста. Интересно ведь.
   - На грузинском, моментально переводя с русского.
   - Неужели? Да ты синхронист-переводчик.
   - Какая ты, Еленка, глупая девчонка. И вредная. И упрямая. В общем, так. Даю месяц на раздумья, а потом решим что и как.
   Месяц пролетел быстро, совсем как отпуск, который ждёшь-ждёшь-ждёшь, а он - фьюить - и нету. Встречались, ругались, мирились, дулись, опять мирились, не звонили, а потом сидели на телефоне часами - всё это вместил короткий летний август. А в середине сентября Георгий уехал в столицу, даже не попрощавшись. Ленка обиделась, но не на отъезд Гии и его молчание, а на саму себя. Очень трудно окунаться в одиночество после нескольких месяцев сумасшедшей жизни.
  
  
  
  
  
   Глава 6.
   Так тебе и надо!
   Георгий не звонил и не появлялся, Пластовы не давали о себе знать, лучшая подруга Иветта затеяла дома ремонт и только им и занималась, а Гертруда Ивановна ушла в отпуск. Абсолютный вакуум! Не с кем душевно словом перемолвиться. Тут бы завыть от тоски, а для Ленки наступила горячая пора - свалилась комиссия по проверке книжного фонда. Елена ломала голову, с чего бы такая бдительность, пока женщине не показали анонимное письмо о "халатности библиотечных работников, разбазаривающих народное имущество". Разбазаривать-то, в сущности, было нечего. Всё, что успели приобрести в советское время, и было "народным имуществом", стоявшим на полках или выданным читателям. А полученная в последние годы, как развалился Союз, литература на балансе не числилась. Это был дар читателей, именно так и оформленный. Комиссия целую неделю мотала Ленке душу и, ничего грешного не найдя, оставила женщину в покое. Под конец мужчина-ревизор стал галантен и неназойливо внимателен. Он с первого дня проникся к Елене симпатией, так спокойно и дружелюбно вела себя проверяемая библиотекарша. А когда никаких хищений не обнаружилось, даже наоборот в библиотеке было очень много абсолютно новых изданий, которые спокойно проживали на книжных полках фонда, заимев фиолетовый штамп. А ведь эти нелегальные граждане, как подарок читателей, могли спокойно разлететься по квартирам двух хозяек библиотечного царства. Ленка возликовала, когда всё закончилось, наслаждаясь тишиной и покоем дома и на работе. А через несколько дней, вернувшись с покупками после пробега по магазинам - получку дали - и раскладывая продукты по полкам, Ленка неторопливо среагировала на телефонный звонок
   - Алло.
   - Здравствуйте, Елена Васильевна. Это Юрий Сергеевич.
   - Кто?
   Имя говорившего было каким-то очень знакомым, но само знакомство не вспоминалось.
   - Я недавно проверял вашу библиотеку.
   - А! Юрий Сергеевич! Слушаю вас внимательно.
   - Пригласите меня в гости, Елена Васильевна.
   Ленка запаниковала. Что-то, видимо, этот дядька хочет нарыть в их с Геркой чистой работе, что-то ему не так, нюхач проклятый.
   - Юрий Сергеевич, а завтра в библиотеке нельзя?
   - Хотелось бы сегодня, тем более что я рядом с вашим домом.
   И адрес знает, и номер телефона. Гад, гад, гад!
   - Ну, раз уж такой срочный разговор, то заходите.
   Положив трубку, Ленка секунду постояла, задумавшись, а потом пробежалась по квартире, убирая разбросанные вещи. Именно сегодня Елена раскидала свои шмотки где попало, хотя обычно этого не делала. У неё всегда во всём был порядок, изумлявший её подруг - мол, ты, Ленок, чистюля. Она отбивалась: "Некому сорить". И это ставило точку в обсуждении Ленкиной аккуратности. На самом деле женщина просто убирала вещи в раз и навсегда отведённые места, причём получалось это у неё автоматически. А когда нет захламлённых столов и стульев, тогда и пыль как-то не замечается.
   Юрий Сергеевич появился вскоре, энергично нажав на звонок, чуть его не покорёжил. У Ленкиной двери была элегантная подружка-кнопка, кокетливая толстушка, а дамы любят нежность. В этот же раз узкий жёсткий палец с такой силой утопил кнопку в стене, что малышка чуть не задохнулась, пискнув скромно и глухо: "Дзь". И замолчала, оскорблённая.
   - Опять звонок перегорел и надо будет кого-то просить починить, - с грустью подумала Ленка, вспомнив про Петра, который все мужские дела держал на своих плечах.
   Открыв дверь, Елена не сразу поняла, кто к кому идёт - щебетали какие-то девочки, им вторила забавная такса, норовившая прошмыгнуть в чужую квартиру, шипел котёнок на руках у соседки.
   - Вы ко мне, девочки?
   - Нет, к вам дяденька. А мы к Вале пришли.
   Дяденьки видно не было, он не выдержал конкуренции с детьми и отступил за дверь тамбура, но вскоре оттуда высунулось сконфуженное лицо Юрия Сергеевича:
   - Я вам, кажется, звонок сломал. Извините.
   - Да ладно уж. Заходите в квартиру, Юрий Сергеевич.
   Мужчина протиснулся через плотные ряды детворы, шагнул за порог.
   - У вас есть инструменты? Я отремонтирую.
   Не без ехидства хозяйка достала из шкафа коробку с инструментами, которые у аккуратиста Петра содержались в идеальном порядке. И пока незваный гость чинил звонок, Ленка с улыбкой повторяла про себя: "Так тебе и надо, так тебе и надо". Она ждала от Юрия Сергеевича какой-то пакости и радовалась, что его пакости впереди, а пока что досталось самому мерзавцу. "Так тебе и надо, так тебе и надо". Жаль, что управился мужчина быстро.
   - Можно руки помыть?
   - Да, вот ванная.
   Но Юрий Сергеевич помедлил у двери, вопросительно взглянув на хозяйку. Елена поняла - мужчина тактично предлагал ей убрать, если там таковые были, интимные предметы женского туалета.
   - Полотенце чистое, я его только что повесила.
   А про себя поставила дяденьке маленький плюсик, потому что порадовалась деликатности гостя. Врасплох Елену застать не мог никто. У неё была мудрая тётя, которая не раз говорила ей:
   - У девочки, девушки, женщины должны быть всегда чистыми волосы, расчёска и нижнее бельё. Причём это нижнее бельё никто никогда не должен видеть, если женщина сняла его.
   Ленка следовала этим правилам неукоснительно, даже перещеголяв тётку: и чистого, стираного нижнего белья (исподнего, по словам Ивкиной матери) никто никогда не видел.
   Юрий Сергеевич огляделся в комнате.
   - Как у вас красиво, Елена... Васильевна. Напоите меня чаем.
   Мужчина достал коробку конфет и миниатюрный пакет с пирожными. Пока закипал чайник, говорили о пустяках: о погоде, о Ленкиной квартире, о весёлых соседских детях, до сих пор шумевших в коридоре тесного тамбура. И ни слова о книгах и библиотеке. Неужели нельзя сразу перейти к делу? Ленка вскипела раньше чайника, так тягостно ей было присутствие настырного мужика. Вдруг у женщины мелькнула мысль: "Господи, кажется, он пришёл ко мне просто так. Я, кажется, ему нравлюсь". Поэтому последовавшее вскоре откровение Юрия Сергеевича о его одиночестве, Ленку не удивило.
   - Я женат. Двое взрослых детей. Дочь заканчивает школу. А вот жена... Хорошая, умная... Полюбила другого. Наверное, это я виноват. Много времени тратил на работу, а жене уделял его мало. Мне так тоскливо, так одиноко. Ничего изменить нельзя. Два года мы просто друзья. Не уходит, потому что ждёт, когда дочь вырастет.
   - Думаю, ваша жена лукавит. Ей просто некуда уходить. И не к кому. Ведь её любимый тоже женат?
   - Да. Женат. Сын - школьник. Седьмой класс.
   - Вот и будут любовники ждать, когда дочь встанет на ноги, когда сын подрастёт... А там, глядишь, и не надо будет уходить, потому что чувства угаснут.
   - Неужели всё так, как вы говорите?
   - Мне кажется, именно так. У настоящей любви преград не бывает, она никаких препятствий не боится.
   - Но ведь я-то тоже задет их трагической историей, вымотан донельзя. И жену мою больше не люблю. Уважаю - да. Но не люблю. Живу в основном на даче. Она у меня великолепная. Всё своими руками сделал я с сыном. Всё для семьи старался. А в квартире рядом с женой находиться не могу. У неё такое опрокинутое лицо всегда. Видимо, я её раздражаю. Да и она меня тоже стала раздражать. Извините, что я вас напряг. Я сейчас пойду, но вы разрешите придти к вам ещё раз?
   - Да, конечно, приходите.
   - Тогда до встречи.
   Проводив гостя, Ленка потянулась вверх, настраиваясь на трудовой лад, и занялась привычными домашними делами. Пыль, пыль, пыль... Откуда ты только берёшься? Решила протереть телефон и подпрыгнула на месте от внезапно раздавшейся трели.
   - Ивка, как ты меня напугала!
   Подруги посмеялись над весёлой ситуацией, обсудили Иветкин ремонт, обменялись мнениями о просмотренном новом фильме, посетовали на непорядочность многих чиновников и без перехода и церемоний Ивка спросила:
   - Петька не появлялся?
   - Нет.
   - Слёзы льёшь?
   - Нет.
   - Не ври давай. Знаю я тебя.
   - Да не до этого мне сейчас.
   Ленка рассказала об анонимке, о нагрянувшей комиссии и о Юрии Сергеевиче.
   - Если ты упустишь такого мужика, будешь натуральной дурой.
   - Мало ли какие причины были у человека, чтобы ко мне придти, а ты сразу - упустишь.
   - Вот сколько тебя знаю, столько понять не могу: к тебе мужчины прилипают, словно мухи к приманке, а твои мозги выискивают всякую хрень, чтобы не поверить в симпатию противоположного пола.
   - Ну разошлась. Я и сама не понимаю, почему у меня всё так сложно.
   - Ладно, при встрече поговорим. Дочуня пришла, побегу кормить её.
   Дочуня Галка давным-давно была взрослым человеком, вполне самостоятельным и решительным, но рядом с мамой Иветтой становилась маленькой капризной девочкой с надутыми губками. Иветта любила Галину той слепой материнской любовью, от которой отпрыски превращаются в эгоистов. Галка не стала таковой только потому, что жила музыкой. Ленка поражалась, как в таком хрупком создании уживаются музыкальный талант и безмерное трудолюбие - за роялем Галина была практически всегда. Даже в гостях девушка вдруг уходила в себя и начинала перебирать пальцами по столу. Оказалось, что эти пальцы легко справляются с гитарными струнами. Однажды в компании Игорька, брата Галины, молодой гитарист поранил руку, и Галка спокойно его заменила, взяв у раненого словесный урок. Сначала робко девушка наиграла знакомый мотив, а потом ещё и ещё, но играла недолго. Ей было скучно. Красивая Галка окуналась в мир музыки и не видела ухаживаний друзей брата, не кокетничала, не реагировала на комплименты и абсолютно не занималась своей внешностью, чем пугала мать - останется в девках. Эти страхи веселили Галку:
   - Я замужем за музыкой.
   Иветта пила корвалол, жаловалась Ленке и пилила Игорька, который умудрился жениться во второй раз. Всё это мысленно представила Ленка, продолжая наводить порядок.
   Телефон затрезвонил опять. Спокойная миролюбивая настроенность звонившего слегка удивила Елену - ведь вроде бы рассорились в пух и прах. Георгий исчез на всё лето, уж осень на дворе. В чувства этого мужчины она не верила, потому что про себя называла Георгия переходящим вымпелом: сегодня здесь, завтра там, прыг-скок, прыг-скок. Никакого ни с кем прошлого, никаких обязательств и очень призрачное настоящее. Ну вылитый переходящий вымпел: из рук в руки без особых сожалений для самого вымпела. Чего не скажешь про тех, кто остался ни с чем. Проигрывать всегда тяжело. Ленкино сердце на Георгия не реагировало, поэтому рядом он с ней или с кем-то другим, её мало волновало.
   - Еленка, мне нужна твоя срочная помощь. Ты не могла бы приехать?
   - Уже поздно, пока я до тебя доберусь, будет полночь. В чём проблема-то? Отложить никак нельзя?
   - Завтра утром я должен дать ответ партнёрам. А все данные о предлагаемом оборудовании на французском языке. Понимаешь? Помоги, а? Очень прошу.
   Лена заколебалась. Ехать очень не хотелось, но как не помочь хорошему человеку? Она видела все плюсы и минусы грузина. Плюсов было больше, и Ленка вскоре собиралась в дорогу. Ехать пришлось долго: на электричке полтора часа, на метро минут тридцать, на троллейбусе вообще, казалось, вечность. На конечной остановке Елена вышла и обомлела - её никто не встречал. Последний троллейбус, чмокнув захлопнувшимися дверями, показал ей яркие огоньки и умчался спать. Огромное небо с мерцающей россыпью звёзд словно ехидничало: "Так тебе и надо, так тебе и надо!" Вдобавок ко всему женщина стала замерзать, потому что сентябрь оказался с мерзопакостным характером: холодными ветрами, мелким противным дождём и грязными скользкими листьями под ногами. К счастью, сегодня дождя не было. Небо подмигивало звёздами, что абсолютно не радовало Ленку. Куда идти? Такое ощущение, что кругом ни души, и она во вселенной одна-одинёшенька. Всхлипнув, пошла на светящийся прямоугольник какого-то строения. Странно, но обиды на Георгия не было. Ленка сразу поняла, что тот спит. Ждал, ждал и нечаянно упал в сон. Такое с парнем она уже видела. И теперь часа два-три хоть из пушки стреляй - не проснётся. Гад, гад, гад!
   Сонная вахтёрша притихшей фабрики дверь не открыла, но пообщалась с "горемычной девкой" (так её назвав через форточку) с удовольствием. Видимо, развлечений тётке не хватало, а тут - нате вам - бесплатный цирк-концерт. Стоит подзамёрзшая бедолага, сразу видно, что из приличных, и умоляет, и унижается - впустите, мол, погреться. Щас! Как же! А вдруг ты Лиса Патрикеевна?
   - По инструкции не положено пущать посторонних. И не проси.
   Как Ленка ни уговаривала, вахтёрша дверь не открыла, но через узкую открытую оконную щель тётка выспросила про Ленку всё: куда, зачем, откуда и почему, а также кто, как и с кем. И только удовлетворив своё любопытство, непреклонная караульщица дала дельный совет:
   - Видишь там двухэтажный дом?
   Палец сторожихи высунулся на миг как перст Божий, указав направление.
   - Вот иди туда. Это общежитие. Раньше оно было мужским, а сейчас стало семейным. Там и отсидишься, дурёха.
   Ленка неуверенно зашагала по тропинке, не особо веря в удачу. В общежитии, скорее всего, тоже окажется цербер-вахтёр, и ничто данного монстра не умаслит, не уговорит. Робко открыв дверь и ожидая пинка в зад, Елена шагнула за порог. Холл общежития встретил её весёлым орнаментом стен, уютными креслами около журнального столика и абсолютной пустотой. Никого не было! Какое счастье! Ленка плюхнулась в кресло, уселась поудобней и блаженно закрыла глаза. До первого троллейбуса она теперь дотянет. Уже час ночи, а первый рейс начнётся в пять тридцать утра, это Ленка прочитала на остановке, пока маялась в ожидании сони-засони Георгия. Гад, гад, гад! Ругалась женщина уже не так яростно, ей даже смешно стало - то этот Юрий Сергеевич её доставал, теперь грузин Гия сюрприз приподнёс! У, змеиное племя! Горыны Змеевичи, не иначе! Сон потихоньку убаюкал Ленку, показав ей цветную добрую историю: море, волны, песочек такой мягкий. Тепло и уютно загорать в абсолютном одиночестве. Хорошо-то как! И вдруг громовые раскаты и голос с небес:
   - О, у нас гостья! Привет, незнакомка. Да ты спишь, что ли?
   Ленка разлепила не желавшие никого видеть глаза и ойкнула от испуга - перед ней стоял весёлый мужчина, эдакий рубаха-парень, и почему-то раздевался. Снял кепи, пальто, свитер. Всё это бросил в кресло и тут же в него плюхнулся сам. Вид у мужика был, несмотря на приветливую оживлённость, бандитский. Татуировки на обеих руках внушали опасение, что хорошего общения ждать не стоит. У Ленки от страха пропал голос, но она собрала всю свою волю и спокойно проговорила:
   - Привет, о доблестный рыцарь! Я всего лишь транзитная гостья и скоро покину ваш уютный дом.
   Опешивший от таких речей дяденька немного помедлил, переваривая услышанное, и поспешил уточнить:
   - Ну что вы, не торопитесь. Здесь гостьям всегда рады.
   Ленка очень хотела, чтобы похожий на бандита мужчина поскорее ушёл, но как бы не так. Он никуда не торопился. И вскоре началась беседа, от которой у женщины разболелась голова. Ленка была как натянутая струна, так страшно было ляпнуть что-либо не в такт:
   - Как тебя зовут?
   - Елена.
   И тут же мысленно себя обругала за правду, но ни одно имя, кроме своего родного, не всплыло.
   - А у меня имя женское, некрасивое.
   Мужчина явно смутился, и этот его конфуз смягчил черты лица, разгладил строгие линии, словно пришёлся по ним мягкой тряпочкой. Ленка успокоилась сразу - мужик-то вроде бы не такой уж и громила.
   - Меня Серафимом зовут. Симой то есть, ну прям как бабу.
   - Ну что вы. Имя очень красивое. Редкое.
   - Во-во. Редкое. Реже не бывает. Из-за него мне, скорее всего, в жизни и не везёт.
   Серафим с поразившим Ленку откровением поведал о своём житье-бытье: первая жена ушла к другому, вторая засадила его в тюрьму за, подумаешь, два синяка-то, а третья до ЗАГСа не дошла, слиняла. Мужчина не видел, что характеризовал себя не с лучшей стороны, а Ленка от такого прямодушия превратилась в зайчишку-трусишку, у которого сердце укатило куда-то в пятки и тутукало там с бешеной скоростью. На лице же застыла улыбка, а язык торопливо вставлял какие-то слова. В мозгу билась одна-единственная мысль: "Пора удирать!" Но удирать на глазах у Серафима явно нельзя. Мужику с Леной было интересно. Он закурил, не спрашивая разрешения - у себя дома, хозяин! Предложил сигарету даме.
   - Нет, нет. Я не курю.
   Разогнав рукой дым, Сима вгляделсял в женские черты.
   - Ты красивая. Боишься меня напрасно. Я скорее руку себе отрублю, чем обижу тебя.
   Ленка заёрзала в кресле. Надо же, раскусил её, но вслух произнесла беспечно и весело:
   - А я и не боюсь.
   - Слушай, хочешь чаю?
   - Чаю бы не мешало, но... сначала бы наоборот...
   Серафим засмеялся:
   - Туалет, что ли? Пойдём покажу. Вот почему ты крутилась.
   Ленка ничего не стала возражать, молча зашагала за плотной высокой фигурой, кляня свой мочевой пузырь, который так не вовремя дал о себе знать.
   - Будет приставать, заору во всё горло, - решила Ленка.
   Но никто приставать не стал, и над душой под дверью туалета никто не стоял. Серафим показал нужную дверь и потопал назад, в вестибюль. Когда Ленка вернулась, никого у журнального столика не было, исчезла и одежда Серафима. Приснилось ей всё, что ли? Тишина стояла необыкновенная. Правда, недолго. Вскоре появился Ленкин знакомый с ярко-голубым чайником.
   - Сейчас чай будем пить.
   Ленка маялась. Ей было очень неуютно рядом с чужим человеком, хотелось домой, хотелось спать, но ещё больше хотелось уйти отсюда. Только не демонстративно, а потихоньку, чтобы Серафим не смог её задержать. И как только он отправился за чашками, Ленка схватила свои вещи и, осторожно открыв дверь, выскользнула на улицу. Одеваясь на ходу, Елена помчалась во весь дух к шоссе и тут же увидела бегущую навстречу ей фигуру - Георгий в незастёгнутом пальто с развевающимися полами налетел как ураган, обнял её, закружил:
   - Ленка! Сакварело! Прости меня.
   Он опустился на колени, продолжая обнимать женщину и бормоча извинения. Но Ленке надо было поскорее уйти подальше, пока Серафим не увидел её ухода. Возможно, ему наплевать, ушла она или нет, но вдруг?
   - Вставай сейчас же, обормот. Сам ты сакварело. Пошли скорей отсюда.
   Георгий почему-то развеселился и послушался. Они, держась за руки, побежали по ночному городу.
   - Лена, ты всю ночь, что ли, тут бегала? Грелась?
   - Молчи лучше! Дай отозлиться.
   Когда они убежали от общежития на приличное расстояние, Ленка остановилась и сказала:
   - Ну теперь держись, парень. Я тебя разорву на клочки.
   - Виноват, каюсь. Я нечаянно задрых.
   - Так неинтересно, ты давай защищайся, отбрыкивайся, а то всё зло проходит.
   Зла на Георгия действительно не было. Рядом с ним появилось чувство защищённости и надёжности.
   - Ладно. Поплыли к твоему берегу.
   - К какому? Один берег далековато, другой рядом.
   - К наиближайшему, синьор. Я так устала.
   Ночные бегуны дружно зашагали по тёмной аллее и вскоре оказались возле закрытых дверей странного здания. Это был явно не жилой дом.
   - Что это?
   - Моя пекарня. Здесь же мой офис. У меня хорошо.
   - Ты пекарь? Пекарь?
   - А что тебя так удивляет? В нашем роду все мужчины дружат с мукой.
   - Хлеб? Лаваш?
   - И булочки, пирожные тоже.
   - Почему темно везде? Разве хлеб не по утрам пекут, а ночью для этого работают?
   - Так новое оборудование закупил, временный простой.
   И тут только Ленка вспомнила, зачем потащилась к Георгию на ночь глядя. Переводить с французского горы инструкций. Как не хочется!
   - Где они?
   - Кто?
   - Бумаги твои дурацкие для перевода.
   - Лен, да я наврал. Я просто тебя хотел увидеть, вот и придумал всё.
   Елена махнула рукой. Она очень обрадовалась, что перспектива пялиться слипающимися от усталости глазами в жуткие фразы тихо испарилась. Ура, ура! Но сделала грозное лицо и легонько шлёпнула мужчину по лбу:
   - Как дам сейчас... больно.
   В офисе было уютно. Стоял стол, на нём телефон, компьютер. Вертящееся кресло. Цветы, цветы. И диван. Ленка сняла обувь, верхнюю одежду и растянулась на диване. Всё. Спать, спать, спать. Обо всём поговорим завтра. Завтр... И Ленка, ну совсем как Георгий когда-то, мгновенно отключилась. Ей снилось огромное небо со звёздами, одна звёздочка весело подмигнула и ласково прикоснулась к Ленкиным губам. Елена ответила на поцелуй, удивляясь пылкости расшалившейся звезды и своему любопытству - что дальше? А дальше была драка с Георгием, потому что Ленка открыла глаза и увидела смуглое смеющееся лицо лежавшего рядом мужчины.
   - Ах ты Змей Горыныч!
   - Просыпайся, милая Змея Горыновна.
   - Что? Змея Горыновна?
   Ленка разозлилась не на шутку,и в ответ на нежные прикосновения женщина отпихнула сильную мужскую руку, оперлась ногами о стену (диван каким-то образом оказался разложенным), резко наподдала Георгию, и тот от неожиданности шмякнулся на пол.
   - У-у-у! - взвыл грузин. - Ах, вот как. Ну держись.
   И получилось грандиозное сражение. Как Ленка ни уворачивалась, сил ей явно не хватало. Она сдавалась по всем позициям, теряя в битве то одну деталь туалета, то другую, но продолжала воевать. Победа досталась сильнейшему. А победителей не судят. Да и сил у Елены не было даже на мысли. Она обняла героя и уснула, крепко-прикрепко и без сновидений. Георгий же замирал от нежности к этой ершистой Ленке, от её ласковых объятий, которые ему абсолютно не мешали, а даже наоборот - убери она руки, и жизнь остановится. Гия купался в обволакивающей нежности, исходившей от спящей женщины, но долго не выдержал, повернулся к её губам:
   - О, сакварело! Любимая моя! По тебе схожу с ума.
   Мужчина ожидал очередной битвы, но её не последовало. Ленка мгновенно отозвалась на его порыв, загорелась и изумила Георгия своей страстностью. И всё это почти во сне, потому что после яркого взрыва, женщина снова затихла, мирно посапывая. Баю-бай, баюшки-баю...
   Утром, проснувшись, Ленка с удивлением огляделась и сказала:
   - Знаешь, мне в последнее время сны какие-то странные снятся: то море с песочком, то очумелые звёзды.
   Она вопросительно посмотрела Георгию в глаза. Тот расхохотался:
   - Ты и есть моя очумелая звёздочка. Да и я не лучше.
   - Который час? - не поддержала веселья Елена.
   - Спи, рано ещё. Начало седьмого.
   - Да ты что, какое рано. Мне на работу, а ехать часа три. Туалет, ванна, душ, в общем, что там у тебя?
   Закутавшись в одеяло, подхватив разбросанную одежду, Ленка помчалась в душ. Потом торопливо выпила предложенный кофе с булочкой и засобиралась в дорогу. Георгий молча наблюдал за суетливыми движениями подруги. Ему не нравился её настрой: глаза отводит, прикосновений избегает и торопится как-то уж слишком нарочито.
   - Еленка, присядь на минутку. Пожалуйста. Хочу вот тебе подарить.
   Гия раскрыл ладонь. На ней лежала серебряная цепочка с маленьким крестиком. Ленка как-то упомянула, что серебро ей нравится больше, чем золото. Мужчина это запомнил и вскоре купил эти милые вещицы. Женщина замерла. Первым движением был отказ, но отвергнуть искренний дар - это верх бессовестности. Она промолчала, пытаясь найти нужные слова.
   - Надень, а? Давай помогу.
   Таким робким и неуверенным Георгий никогда не был. Он сам себя не узнавал. И с ужасом мужчина вдруг понял - он боится. Впервые в жизни боится, что стоящая перед ним женщина исчезнет навсегда. Нет, к лешему слюни-сопли. Ещё не хватало рассиропиться. И жёстко произнёс:
   - Подставляй шею.
   Цепочка обняла женщину, забрав чувство неловкости, которое мучило Елену всё утро. С улыбкой она вскоре мчалась на остановку. Георгий держался рядом, направляя милую в нужную сторону. Они весело переговаривались и чуть не сбили на остановке согнувшегося около урны мужика, который выискивал пустые бутылки. Оба даже и внимания на копошившегося алкаша не обратили. А он, услышав женский смех и голос, выпрямился и уставился на Ленку. Троллейбус подхватил весёлую гражданку, Гия прокричал:
   - Еленка, я позвоню.
   И побежал по своим делам. Подходил-уходил транспорт, мельтешили люди. Только алкаш стоял, словно околдованный, о чём-то думая. Потом медленно пошёл домой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 7.
   Веди нас, дорожка...
   Пути-дорожки бывают разными: длинными - короткими, прямыми - путаными, лёгкими - трудными. А ещё они могут вести в никуда. Такое случается редко, но именно тогда, когда жизнь кажется горче чёрной редьки. Именно в никуда плёлся человек бомжеватого вида, но всё же не оборванец и не опустившийся пьянчуга, а так - любитель выпить, гордо именовавший себя поклонником Вакха. Заглядывать в рюмочку дяденька начал давно из-за своей глупости - в одночасье поломал свою жизнь. Сколько ночей не спал потом! Такую любовь убил! Но ничего изменить было нельзя. Та, кого он предал, его не простила. А рядом оказалась женщина, которую он, назло Ленке, позвал в жёны. И ведь согласилась! Причём мгновенно. И всё сделала за неделю - кольца, роспись, пир горой! Очухался Андрюша потом и озверел! И возненавидел ту, что знала, какая у него с Ленкой была любовь. Знала! Но помчалась в ЗАГС и стала женой человека, бывшего явно не в себе. У-у! Ненавижу. Маргарита оказалась виноватой только в том, что любила его до умопомрачения. И терпела, терпела, терпела все выходки мужа очень долго. Но ненависть заполнила каждый кусочек домашнего пространства и, наконец, заразила Маргариту. Две ненависти упивались пакостями, какими угощали друг друга муж с женой. Проигрывал всегда муж, уступая Маргарите из-за дочери. Когда создалось милое чудо Катеринка, родители понять не могли. Прикасаться к Маргарите он категорически не хотел, ну если только по пьяни. И вот, нате вам - Катеринка. В роддом к жене не являлся, домой её привезли подруги. К ребёнку не подходил. Какая ещё дочь? Знать не знаю и знать не хочу. Но Маргарита вскоре после родов заболела, попала в больницу, и малышка осталась на руках папаши. Три дня он брезгливо воевал с ребёнком. Ничего-то у него не получалось. Дочь орала, все пелёнки вскоре оказались грязными, глаза слипались от усталости. Хотелось убежать на край света и затаиться. Но разве убежишь? Вон какой магнитик глазастый. А потом всё как-то само собой наладилось. Папа уловил ритм и старался его не нарушать: спим, просыпаемся, меняем пелёнки, кушаем, гуляем, опять спим. Это "спим" было самым приятным в общении папы с дочкой. Можно расслабиться и подготовиться к очередному контакту с проснувшимся чадом - пелёнки, например, постирать или бутылочки помыть. Целый месяц, взяв отпуск, Андрей нянчился с малышкой. Сердце его оттаяло не сразу, потому что вначале многое не получалось, а если получалось, то Катюшка в один миг всё могла испортить. Накормит её папаня, сидит довольный и агукает с ребёнком - бац, фонтаном вся еда из Кати да на неумелого родителя. И кто громче потом орёт, не понятно. Или сложит Андрей чистые пелёнки стопочкой в ногах дочурки (малышка ведь, места свободного много в кроватке). Радуется, что так ловко придумал. А Катька за одну секунду испачкает всю эту идеальную стопочку! Папа поднял ножки своей крохотули, чтобы вытереть дочке попу, а оттуда - живописнейший яркий фонтан да на все пелёнки сразу. Эти "фонтаны" доводили Андрея до бешенства, потому что без предупреждения и всегда не вовремя. Но человек привыкает ко всему. Привык и незадачливый отец. Катюшка стала для него роднее родной: маленькая, хорошенькая, славненькая девочка, милое солнышко. Вернувшаяся из больницы Маргатира, будь она помудрее, смогла бы с помощью дочки сжечь все дрова, что они вдвоём наломали, но сил у женщины не хватило. Андрей вскоре улетел, Катюша осталась на руках у не очень окрепшей мамы, и, когда муж вернулся домой, Рита так устала, что выкричала своё утомление мужу, хлопнула дверью и легла спать. С Катенькой возился Андрей все свои свободные от полётов дни, причём с удивившей его самого радостью. И девочка, дрянь такая, была шёлковой. Не то, что у неё, у Риты. Женщина тихо плакала от обиды и досады. Ей надо бы успокоиться, взять себя в руки, но куда там! Ненависть уже дала крепкие ростки и заставляла придираться ко всему. Ему хорошо, он работает, а я из дома не вылезаю, у него руки развязаны, поди шуры-муры крутит, а я словно на цепи сижу. Катенька росла болезненной, чуть что - насморк, горло, ушки. И до дочкиной школы Маргарита не работала. Детство девочки прошло в постоянном стрессе мамы, но только когда приезжал папа. Без папы жизнь была спокойной и солнечной, с папой же в их мир вторгалось цунами, которое било в самое сердце и Андрея, и Катеринку. Подросшая Катя чётко знала, что мама, которую она очень любила, терпеть не может ещё более любимого ею отца. Родительский развод и размен огромной квартиры Катерину не удивил. Отец, к тому времени уже пивший и потерявший работу, оказался на окраине города в однокомнатной квартире. Катя, любившая обоих родителей, тянулась к отцу. Она видела причину всех бед в маме, из-за ненависти к мужу развалившей семью, но молчала, понимая бесполезность разговоров на тему "папа". Именно дочь стала надёжной опорой Андрея. Катя украдкой тащила отцу всё, что становилось ненужным в их с матерью доме: наскучившие шторы, старые ковровые дорожки, устаревший диван. Как только Маргарита заводила разговор о новом приобретении, Катеринка сразу вспоминала про кого-либо из друзей, кому данная вещь нужна была позарез. А ведь всегда приятно, что долго служившее тебе барахло кому-то пригодилось. Девушка же, как сорока, всё тащила к отцу, создавая ему уютный уголок, никогда не обмолвившись матери, что общается с отцом очень-очень-очень часто, почти каждый день. Она, учась на дневном отделении вуза, по вечерам работала официанткой, а это труд ого-го-го какой! Мать протестовала, ругалась, но Катя упорно ходила по вечерам в ресторан. Ей нужны были деньги для отца, в которого она верила, и ведь именно это безграничное Катино убеждение творило чудеса: Андрей иногда держался несколько месяцев и очень стыдился, когда срывался и начинал пить. Пьяные выходки отца Катю злили, она хлопала дверью, не приходила долгое время. Но потом начиналось всё по новой: затишье, поиск работы, старательный труд и в очередной раз срыв.
   В то утро, когда Андрей увидел Ленку, было очередное "послесрывие" и ссора с Катей. Девушка обозвала отца безвольным человеком и убежала в слезах. Дочь не приходила уже неделю, Андрей оголодал. Странное дело - выпить находилось всегда, а вот поесть... Когда напьёшься, есть уже не так хочется. Но по утрам можно было бы и супчику Катиного хлебнуть. Или лучше пивка? Копаясь в мусорном баке, Андрей мечтал найти две-три бутылки, если больше, то вообще удача.... И вдруг его отвлёк смех и голос женщины, которую Андрей не забывал никогда. Ленка! Он выпрямился - да, Ленка, весёлая, красивая, оживлённая. Рука без обручального кольца. Волосы по-прежнему пушистые. Ленка! Откуда ты здесь? Милая моя, хорошая. Женщина находилась рядом, но Андрея не узнала. Это ударило мужчину словно дубиной, и, онемевший, он долго стоял в отчаянии. Потом поплёлся куда глаза глядят. И прошатался весь день, думая только о Ленке. Пришёл домой под вечер. Зажёг свет, подошёл к зеркалу и внимательно на себя посмотрел. Батюшки! На него глядел дед, беззубый седой противный старикашка. Как он раньше этого не видел? Смачно плюнул в своё отражение и лёг на диван. Решение было одно: чтобы увидеть Ленку хотя бы ещё раз, чтобы поговорить с ней, надо убить в себе этого старикана! Ему ведь и пятидесяти лет нет...
   Катя приехала к отцу после долгого отсутствия. Очень за Андрея переживая, девушка решилась на такое в благих намерениях - испугать отца. Пусть помучается, пусть поожидается, пусть поймёт свои ошибки. Милая девочка так мечтала о возрождении отца, что верила в свои педагогические приёмы, хоть и приходилось каждый раз придумывать что-то новое. А вдруг? Не хотелось смиряться с тем, что её отец не желает ничего менять потому, что ему и так было неплохо. Андрею абсолютно не хотелось шевелиться, он плыл по течению умирающей реки-жизни, и сам превратился в полудохлую - "снулую", как говорила бабушка, - рыбу. Ещё чуть-чуть и всплывёт пузом вверх. Смерти Андрей не торопил, но и не боялся её. Когда жить неинтересно, умирать не страшно.
   Встреча с Ленкой, по-прежнему красивой и недосягаемой, ударила по утерянному, казалось навсегда, самолюбию Андрея. Ну нет! Мы с тобой встретимся, обязательно встретимся, Алёнушка моя синеглазая, Лён-Ленок дорогой! С того дня началось перерождение Андрея. У него появилась цель, и никто уже не сможет ему помешать. Никто и ничто!
   Катеринка ехала к отцу с большой тяжёлой сумкой. Девушка накупила продуктов, несколько рубашек. Комплекс постельного белья, подаренный мамой в "приданое", тоже ехал к папе. А ещё Катя не отнесла на помойку старый плед. Сумка раздулась, нести её было тяжело, но заботливая дочка радовалась, что обрадует отца. А вдруг он в запое? Тревога больно кольнула в сердце, слёзы готовы были закапать помимо воли. Катя закусила губу и шагнула в тёмный подъезд знакомого дома. У обшарпанной двери Катеринка остановилась. Боялась стучаться, боялась доставать свои ключи, боялась увидеть пьяного отца, боялась, что его вообще нет дома. Она устало смотрела на дверную ручку, не видя её. И вдруг вгляделась повнимательнее. Да! Ручка была крепко прикручена к дверной панели, а месяц назад она еле держалась на одном шурупе. Катеринка много раз просила отца заняться ремонтом, но дальше обещаний дело не пошло. И звонок не болтается на выдернутых проводах, а сидит в стене прочно и уверенно, как и положено по его статусу. Неужели работает? Рука среагировала на вопрос мгновенным движением: "Дзынь-дзынь". Работает! Катеринка испугалась, засуетилась и уронила тяжёлый баул. Девушка всегда сталкивалась с незавидными поступками отца, а тут такие хорошие деяния. Вдруг отец пропил свою квартиру? Да я убью сейчас этого покупателя! Убью!
   Дверь тихонько отворилась, зарёванная Катеринка шагнула за пороги, увидев абсолютно трезвого отца, заплакала в голос:
   - Что ты меня пугаешь? А?
   - Катюшка, милая моя девочка, что случилось?
   - Я думала ты квартиру про... , - быстро заменила обидное "пропил", - продал.
   - Глупенькая! Ну что ты!
   Андрей ласково обнял дочку, потом поцеловал в мокрые глаза.
   - Роднулечка моя золотая. Прости меня, я так тебя измучил.
   Катя хотела верить отцу, но боялась разочароваться. Столько раз он давал клятвы и пытался начать новую-преновую жизнь, но эта жизнь длилась месяц-другой. Девушка выдержала не приезжать к папе Андрею два месяца, тревожилась и плакала от страха и жалости, но не давала о себе знать. Неужели сработало? Неужели отец всё осознал? Катеринка внимательно всё оглядела. Да! У неё наконец-то получилось изменить отца! Чистота идеальная, нигде ничего лишнего, даже шторы висят без обычного в этом доме перекоса. Мусорное ведро пустое. На плите кастрюля с только что сваренным супом. Запах - обалдеть. Отец умел готовить. Весело рассмеявшись, Катеринка обняла отца:
   - Давай обедать, папа. Разгружай сумку. Я руки вымою.
   В ванной её ждало разочарование - гора вымытой винной тары.
   - Пап, это что? Зачем, а?
   Настроение испортилось мгновенно. Бутылки для девушки были горем, на вырученные деньги покупалось спиртное. Андрей усмехнулся:
   - Ведь надо мне на что-то жить, пока зарплату не получу. Я недавно дворником устроился в автомастерские.
   Ещё раз усмехнулся:
   - С испытательным сроком. Друг взял в его автосалон. А там, сказал, видно будет. Катюш, я никогда больше пить не буду. Никогда! Эта тема закрыта навсегда. И ничего мне больше не таскай. И так вовек с тобой не расплатиться.
   - Да ты что, пап? Я же тебя люблю.
   - И я тебя, очень.
   Весело сели за стол и съели и папин суп, и Катькины котлеты с вермишелью, и изумительной красоты яблоки.
   - Яблоки мне Аркадий, мой однокурсник, презентовал. Из его сада-огорода, всё лето пахал у бабушки.
   Яблоки оказались жутко твёрдыми.
   - Не по зубам,- засмеялся Андрей, - но не беда, вот денег накоплю и вставлю.
   - Пап, да я денег хоть сегодня достану,- заторопилась с помощью привыкшая подставлять плечо Катеринка.
   - Нет, теперь я буду всё делать сам. И только так, доча.
   Долго сидели два родных человека, обнявшись. Счастье ласково притулилось между ними, оно блаженно щурилось, понимая, что отсюда не уйдёт никогда.
   А Ленку, благодаря которой Андрей остановился в своём падении, путь-дорожка довела в тот день до дома, чтобы женщина успела переодеться и красивой придти на работу. Елена Васильевна, ароматная и элегантная, только начала свой рабочий день с привычного общения с цветами, как к ней ввалилась билитёрша Галина в обнимку с цветочным горшком.
   - Елен, я дарю тебе эту дурацкую герань, она у меня загибается. А у вас вон какая оранжерея. Всё благоухает.
   - Я не очень люблю герань.
   - Ну не выбрасывать же её. Да и такой красивый горшок. Дарю.
   И, вложив свою ношу в руки отнекивающейся Елены, быстренько шмыгнула за дверь. Когда Гальке надо было, она не задерживалась и долгих бесед не заводила. Самое смешное, спасённое растение эта нахалка потом могла потребовать назад, поэтому гераниевый подарок был очень сомнительным гостинцем.
   - Что же мне с тобой делать, заморыш?
   Душистая герань сконфуженно молчала, она была такая чахлая, что в роскошном горшке казалась самозванкой на царском престоле.
   - А трон-то мы тебе поменяем.
   Весело мурлыча пугачёвскую песню про миллион алых роз, Ленка занялась любимым делом. Руки женщины дарили растению нежность, ласково баюкая и успокаивая каждый уродливый листочек и корешок. В новом домике-кашпо, очень скромном и неярком, тщедушная герань словно расправила плечики и гордо потянулась вверх.
   - Хороша ты, хороша... - запела Елена.
   А в голову тут же пробралась мысль: "Если герань захорошеет, значит, я встречусь с Андреем, а уж если начнётся цветение, то мы с ним...." Додумать Елена не успела, потому что на пороге читального зала показалась Татьяна собственной персоной. Татьяна Семёновна Пластова. Сердце тревожно затутукало. Визит матери Петеньки мог означать что угодно, и скорее всего очередной негатив сейчас обрушится на Еленку без предупреждения.
   - Что вытаращилась? Не боись, не трону. Извиниться пришла. Петька велел, иначе со мной знаться не будет. И откуда ты только взялась такая правильная? В общем, извини, что терпеть тебя не могу, извини, что всё равно не буду тебя терпеть и не собираюсь. Извини, что Петенькины письма, все до одного, тебе не отдала. Телефонный номер у тебя сменился тоже из-за меня, а ты думала, что я позволю сыночку моему с тобой общаться? Вот они письма.
   Татьяна бросила белые прямоугольники на стол. Адрес на конвертах был вырезан. Ленка молча собрала их в стопку, подняла глаза на глупую мать и долго смотрела, как Татьяна вытирает лицо платком. Руки у неё дрожали. Ленке стало жалко бывшую соседку.
   - Таня, ты меня тоже прости, пожалуйста, за ту боль, что я тебе принесла. Но я нечаянно, поверь.
   - Нечаянно! Как будто я не знаю. Да если б ты "чаянно" меня доставала, я б тебя урыла давно. Ладно. Читаешь письма сына, пишешь ответ, и я его сама в конверт вложу и отошлю. Уяснила?
   - Хочешь, я не буду ни читать, ни писать?
   - Только попробуй. Мне с Петей иначе никогда не помириться. Ведь это я подговорила вашу почтальоншу все твои письма отдавать мне. И как это сынок только догадался-то? Приду завтра, чтобы всё было готово. Пока.
   Елена гладила рукой письма, но читать их не начинала. Боялась. Что в них? Откуда посланы? Проштемпелёванные марки тоже были вырезаны предусмотрительной мамашей. И тут же пошёл народ, что редко бывает по утрам. Но сегодня дверь не закрывалась: то нужна срочная справка по творчеству Льва Толстого, то юный художник заблудился в картотеке по искусству, то бабулька не могла вспомнить, какую книгу она хотела взять и маялась, перебирая названия.
   - Нет, дочка. Забыла напрочь. Из-за подруги хочу перечитать.
   - О чём книга? Любовь, война, детектив?
   Старушка сконфузилась отчего-то и очень тихо сказала:
   - Любовь. Вспомнила. "Руслан и Людмила" Пушкина.
   - "Руслан и Людмила"? Почему вдруг?
   - Я не больно-то учёная, а вот подружка моя с высшим образованием. Недавно внуки смотрели фильм "Руслан и Людмила". Так мне эта злая Наина не понравилась, я и скажи подружке Раечке, что Наина, мол, какая противная. А Раечка фыркнула, что Наина не виновата ни в чём, а всё дело в мужике Финне. Мы чуть не поссорились. Вот я и хочу сказку прочитать.
   Елена Васильевна быстро нашла томик Пушкина и, проводив читательницу, сама сунула нос в поэму. Ну вот же описание Финна:
   "В пещере старец: ясный вид,
   Спокойный взор, брада седая".
   Благообразный дедушка. Добрый помощник Руслану. Так и в школе учили, запомнилось накрепко. Чем дальше Ленка читала пушкинские строки, тем больше соглашалась с незнакомой ей Раечкой. Красавица Наина жила себе спокойно, не её вина, что юноша полюбил гордую девушку, которая не лукавила, не обольщала, а отвергала чувства сначала пастуха, потом героя Финна: "Пастух, я не люблю тебя!", "Герой, я не люблю тебя!" А этот Финн потратил всю свою жизнь на колдовство, добился своего и отказался от любимой, потому что та, увы, состарилась. Сам, как будто, юнец. Елена встала на сторону обиженной Наины, на склоне лет не по своей воле полюбившей эгоиста. Тоже мне "любви искатель жадный"! Так бездарно прожил лучшие годы своей жизни!
   Еленка захлопнула книгу и отнесла её на место, продолжая думать о Наине и Финне, но потом затревожилась об оставленных на столе так и не прочитанных до сих пор письмах. Что в них? Лена решительно направилась в архив, чтобы, уединившись, пробежать глазами хотя бы часть писем. Но не тут-то было! Пришли Ляля и Лёля, и не одни, а с внуками, которых решили приобщить к великой культуре в лице нашей скромной библиотеки. Мальчишки робкими не были, они быстро освоились и стали ходить между полками с видом знатоков. Бабушки ахали, цыкали на пацанов, пытаясь приструнить весёлых отроков, но второклашки чувствовали себя взрослыми и подчиняться не желали. Елене ребятишки нравились. Зря бабушки волновались и сердились. Вели дети себя хоть и немножко шумно, но вполне прилично: книг с полок не хватали, между стеллажами не бегали и в прятки не играли. Ленка оформила обоих внуков в библиотеку, дала мальчикам расписаться в карточках читателя и выдала понравившиеся книги. Мальчуганов звали Иванами. Бабушки постарались или простое совпадение?
   Неожиданно позвонил Георгий, что Ленке не понравилось, и пригласил её в ресторан. Еленка согласилась на "Лесной погребок", где было демократично и уютно: не надо выпендриваться с нарядом, не надо вымучивать культурность с незнакомыми приборами (хотя женщина, будучи когда-то стюардессой, имела понятие не только о ложках, вилках и ножах, муштровали их ого-го как), не надо гадать - вкусно или невкусно. В "Погребке" чувствуешь себя как дома. А потом Гия напрашивался в гости, чего нельзя было из-за якобы вернувшихся из отпуска детей. Елена, привычно сделав фигу, врала и абсолютно не конфузилась от наглой своей лжи. Ну, если только чуть-чуть ей было совестно: можно ведь честно сказать грузину, что она с ним только из-за одиночества и никаких чувств нет и быть не может. Но ведь Гия просто бабник, так что и заморачиваться не стоит.
   И только поздно ночью Еленка наконец-то достала весточки Петра, о которых она не переставала думать весь день. Сначала женщина лихорадочно схватила одно из писем - терпение, так долго помогавшее Елене держаться, лопнуло, и руки буквально выдрали из конверта листок с синими красивыми буквами.
   - Петька мой милый, родной мой мальчик.
   Слёзы текли по щекам, мешая читать, а сердце пело - не предал её Пётр, не забыл, не отвернулся!
   Когда Пётр с Вероникой и Алёнкой демонстративно ушёл от Лены, он не думал, что тысяча мелочей уведёт его от манящего порога так далеко и надолго, что они не встретятся ни разу перед отъездом молодых Пластовых на работу, о которой уже и мечтать забыли, в экзотическую Индию. И вдруг всё обрушилось на их головы одновременно: умерла бабушка Вероники, пришёл долгожданный вызов-контракт на пять лет, и серьёзно простудилась Алёнка. У Петра не было ни одной свободной минуты, помощи от матери он не хотел, поэтому носился, как заведённый, улаживая все свалившиеся проблемы. Жили они в бабушкиной квартире, чему старушка искренне обрадовалась - мол, ей теперь помереть не страшно. А умерла той же ночью, как Пластовы обосновались рядом. Пётр и Вероника сначала не поверили, решив, что старушка просто шутит, притворившись. Но шутка затянулась, и внучка Вероника обрыдалась, считая себя виноватой в смерти бабули.
   - Она от радости умерла, что теперь-то не одна, что ей не будет тоскливо.
   Пётр обнимал жену, уговаривал и занимался похоронами, ничего не сказав своим родителям, хотя однажды был около отчего дома, но не зашёл. Торопился. Заскочил к Ленке, но на звонок никто не открыл, хотя её рабочий день уже закончился. "Заеду ещё",- промелькнуло в голове, и Пётр уехал к семье. Похороны прошли, потом как-то чуть ли не сразу девять дней. Заболела Алёнка - наелась сосулек во дворе.
   - Я так хотела мороженого. А вам всё некогда купить,- жаловалась девочка маме, которая с ужасом смотрела на раскрасневшуюся от высокой температуры дочку.
   Ангина получилась наиковарнейшая, ребёнка хотели увезти в больницу, но Вероника не отдала. Недавняя смерть родного человека сделала молодую женщину суеверной. Она боялась отпустить дочку и не оставляла её без присмотра ни на минуту. За день выматывалась до бесчувствия, по вечерам вахту нёс Пётр. Ночью Вероника не спускала с Алёнки глаз, уставших от недосыпания, но именно в тёмное время чаще всего и случается беда, как с бабулей, например. Переубедить напуганную маму Петру не удавалось. И в жёстком режиме пролетела ещё одна неделя, пока Алёнка не начала поправляться. Тут Вероника поверила в хорошее и... проспала сутки, почти не двигаясь. Мама Таня появилась в добрую минуту - жизнь входила в привычную колею - и с доброй вестью об Индии, помирились на радостях и тут же окунулись в такую суету (собеседования, заграничные паспорта, визы), что домой вползали только спать. Петины попытки застать Елену дома не увенчались успехом, она даже к телефону не подходила. Парень решил, что верная его подружка-наставница, взяв отпуск, куда-либо укатила. И перестал томиться, решив с нового места работы прислать длинное-предлинное письмо. Писал, пытался звонить - в ответ ни гу-гу. Писала Вероника. Тишина. И вот тогда Пётр догадался, что игра в молчанки неспроста. Без мамы Тани уж точно не обошлось. Написал домой несколько строк: "Если Елена не откликнется, не напишет ответ на наши с Вероникой письма, то ты, мама, наших писем тоже не жди". И ведь надо так угадать!
   Еленка узнала о смене телефонного номера только после того, как продиктовала цифры Георгию. Он очень рассердился на якобы обманувшую его женщину. Но Лена и сама очень удивилась, что номер у неё другой и сей факт оказался для неё неизвестным. Но махнула рукой на нерадивых сотрудников АТС, - с кем не бывает? В общем, глупая какая-то история получилась. С хорошим, правда, концом. Ленка радовалась, что у Петра всё так удачно сложилось. Смущало только, что надо написать ответ, который пройдёт жёсткую Татьянину цензуру. Хотелось затопить нежностью и Петьку лопоухого, и милую Веронику, и Алёнку-подсолнушка, но вряд ли это понравится строгой родительнице. И Ленка упыхтелась просто, создавая спокойно-нейтральный опус. Письмо только после нескольких попыток и комканий листов бумаги оказалось бодрым, весёлым и жизнерадостным. Для Алёнки тоже было несколько строк печатными буквами. Никаких ласковых словечек, Татьяна не придерётся, но само письмо дышало радостью и любовью к тем, кто был сейчас так далеко. Эх, если бы не Танькин надзор! Пропустит ли ревнивая мамаша Ленкино сочинение?
   На другой день Татьяна Пластова явилась с утра, столкнувшись нос к носу с Галиной. Билитёрша разулыбалась и приготовилась к долгой беседе, но получила пинок в самое сердце. С ней общаться не пожелали. Мало того, выставили за дверь, которую закрыли с великой наглостью.
   - Да ты у нас не работаешь. Ах, паразитка, и я ещё за тебя была.
   - Иди, иди. Я по делу пришла, без тебя справлюсь. Убери ногу, прищемлю.
   Такая прищемит, и не только ногу, а всю тебя раздавит. Ишь как накалилась! Ухо к двери приложила, а дверь-то возьми и распахнись - Танька разгадала манёвр подруги по сплетням. Галина отлетела с громким оханьем, таким звонким был удар резко открытой створки. Женщина обозлилась не на шутку, от библиотеки ушла подальше. Но Танька теперь для Галины персона нон грата, то есть наизмеенная змея.
   Елена спокойно наблюдала за вознёй у библиотечного порога. Ещё спокойнее поздоровалась с Пластовой и сразу протянула ей несложенный лист бумаги. Татьяна пытливо посмотрела в ненавистные глаза словно замороженной Ленки и усмехнулась. Не одну её, Татьяну, колбасит. Волнуется, хоть и держит себя в руках.
   - Прочитаю дома. Не глянется твоя писанина, приду ещё раз. Поняла?
   Потом небрежно сложила листок так, что Ленка пожалела, что не сделала этого сама. Нервное движение Татьяниных рук соединило края бумаги сикось-накось, потом ещё раз в том же духе - и весёлая депеша сразу утратила свою бодрость и радужность. "Не понравится Таньке моё письмо", - вздохнула Елена.
   Татьяна, водрузив очки на нос и невольно сделав презрительную мину, поздно вечером начала читать Ленкины закорючки (именно так вредной тёткой именовались красивые ровные буквы). Она решила вымарать из письма все нежности и фамильярности, чтобы потом ткнуть ими в Ленкины бесстыжие глаза. Мол, вот тебе, нахалка.
   - Ну что ты тут начирикала?
   К воробьям данный вопрос не относился, хотя чирикают только эти серые птахи. Дама имела в виду процесс написания, а не произношения, спутав два слова "начирикать" и "начиркать". А может, Таня из вредности, которая переливалась через край, считала Елену глупой серой птахой, которая и сказать-то ничего путного не может, кроме "чирик-чирик".
   "Здравствуйте, Вероника, Пётр и Алёнка!
   Здравствуйте, труженики-путешественники. Вы в далёкой солнечной Индии и сами, наверно, стали солнечно-загорелыми. Так что, здравствуйте, солнечные ребята!"
   Начало письма Татьяна приняла. Никаких там "милых, родных, дорогих" не обозначилось. А потом и вовсе пошла сплошная чепуха - как жила, как живёт, что читает, где бывает. Песенку какую-то вспомнила. Письмо было бодрым и ни о чём. Неужели Ленка наконец-то отстала от Петеньки? Хорошо бы, если так. И довольная мать вложила лист письма в конверт - пусть сынок увидит, что о нём на родине не тужат. И всё было бы действительно так, если бы не песенка из "Зимней сказки" Шекспира.
   "Веди нас, дорожка, вперёд и вперёд,
   Начала тебе и конца нет.
   Весёлое сердце идёт и поёт,
   Печальное - скоро устанет!"
   Эти куплеты Ленка пела маленькому Петеньке в трудные минуты, когда мальчик готов был заплакать. Не раз сам Пётр утешал свою взрослую подружку, стараясь поддержать её милым напевом. И теперь неслось в Индию зашифрованное признание: мне грустно и плохо без вас, родные вы мои, но мы же обязательно встретимся, поэтому грустить не стоит.
  
  
  
  
  
  
   Глава 8.
   Начало счастья.
  
   Время куда-то неслось, словно сумасшедшее. Встретив Новый год, оно незаметно добежало до лета. В последние дни августа Ленка на вежливый звонок Юрия Сергеевича ответила решительным отказом:
   - Не надо вам приходить ко мне, Юрий Сергеевич. И звонить мне тоже не надо.
   - Но почему?
   - Неужели непонятно? Не хотелось бы уточнять.
   - Извините. Вдруг что-то изменится?
   - Нет. Не изменится.
   В душе Елена не была столь категорична, как на словах. Юрий Сергеевич ей нравился. Рядом с ним любая женщина будет чувствовать себя защищённой и обласканной, так внимательно и осторожно-нежно вёл себя этот человек. Он подставлял плечо там, где Георгий даже и не реагировал - капающие краны, сломанные крючки, засоренные сливы в раковинах моментально прекращали свои пакости и не капали, висели и сливали. Юрий Сергеевич умёл всё! А главное - он не распускал рук, красиво ухаживая за приглянувшейся ему женщиной: цветы, конфеты, дорогие духи, театр. И потихоньку Елена начала привыкать к присутствию этого поклонника в её жизни, решив, что именно он и есть её судьба. Всё изменилось в одну секунду, когда, поливая библиотечные цветы, Ленка увидела улыбающуюся белыми цветами душистую герань. Герань выглядела красавицей! Сочная нежная зелень узорчатых листьев в ярко-белых малюсеньких соцветиях притягивала внимание не только хозяек. Восхищались все, а Галька открыла было рот о возврате её чуда природы, на что получила от Герты энергичный кукиш под нос и свободный цветочный горшок в руки.
   - Нам сей предмет не пригодился. Отдаём-с, мадам.
   Герань гордо тянулась вверх и откровенно бахвалилась россыпью белоснежных жемчужин. Цветочки имели очень мелкие лепестки, поэтому, если бы не ослепительная белизна и не большое количество бутонов, можно было ничего не увидеть. Но герань, видимо, очень долго ждала восхищения, поэтому постаралась на славу.
   Больше всех была поражена Елена Васильевна. Они ни о чём ином думать не могла. Герань имела совершенно другие соцветия, чем подаренная когда-то Андреем герань. Скромные бабочки с прозрачными крыльями и вызывающе яркие снежинки даже не сёстры. Именно эта непохожесть растревожила Ленкино сердце, заполнив его воспоминаниями, тоской и робкой надеждой - а вдруг? Ругала себя Еленка, гнала свои глупые ожидания. Сердце затихало на какое-то время, а потом опять начинало выстукивать: Андрей, Андрей, Андрей. И что за напасть такая свалилась? Ведь казалось, всё давным-давно пережито-забыто, и снова такие эмоции. С этим надо что-то делать. И Елена поехала к Иветте.
   В вагоне она заняла место рядом с оживлённо беседующей парой. Юноша веселил сидящую напротив спутницу, передавая приветы от общих друзей. Ленка вначале отвлеклась на свои думы, не вслушиваясь в чужую речь. Ехала к Иветте за советом, но Ивка могла отругать подругу за безумные мечты, за глупые надежды, за враньё о якобы забытой навеки любви. Говорить или не говорить? Раскрыть душу или промолчать? Махнула рукой - а, будь что будет. Вот тут-то и включился слух, уловивший забавную историю случайного попутчика.
   - Я был в Одессе в командировке с ещё одним работником. Такой шебутной парень. Собираемся в аэропорт, он и ляпни: "Эх, по Дерибасовской походили, а вот по Крещатику нет". - "Ты что? Крещатик же в Киеве" - "Да? Я не знал".
   Сели в самолёт. Летим. Что-то долго летим. Очень долго летим. Затревожились. Давно должны быть в Москве. Наконец вышла стюардесса и весело объявила, что надо пристегнуть ремни. Все засуетились и невнимательно выслушали следующую фразу: "Аэропорт "Борисполь" приветствует вас, дорогие пассажиры". Дружок мой слегка удивился: "Когда это в Москве такой аэропорт открыли?" На что получил ответ из улыбающихся уст стюардессы, которая продолжила информацию: "В городе Киеве вы проведёте четыре часа, после чего вас доставят в Москву". Мой приятель аж подпрыгнул: "Какой такой Киев? Нам в Москву надо, у меня жена ревнивая". На что я ему и говорю: "Ты ж хотел про Крещатику походить, вот и ходи теперь все четыре часа. Из-за тебя нас в Киев доставили".
   Сидевшие рядом не могли удержать смех. Рассказчик хохотал громче всех. На дружное веселье обернулись пассажиры соседних купе.
   - Елена! Лукина! Ты?
   К Ленке обратилась грузная толстушка, которую узнать было трудно. Голос вроде бы знакомый, но кто это, ну никак не вспоминалось. Женщина пересела к Елене и весело защебетала:
   - Не вспомнишь никак? Не удивительно, вон я теперь какая. Я Ольга Берестова.
   - Оля? Оленька?
   - Ольга Николаевна собственной персоной. Трое детей, муж, свекровь-злыдня и даже внук есть. А у тебя? Ты ведь удачно вышла замуж за какого-то чиновника, мы долго это обсуждали. Андрея жалели. Страдал очень.
   - Андрей вообще-то к тому времени уже был женат, так что жалели вы напрасно.
   - Женат-то женат, но счастливым не был. Думаю, тебе это сейчас всё равно. Спился Андрей. Уволили по собственному желанию только из-за блестящего прошлого, а то бы по статье вылетел. Так что правильно ты его бросила. Ой, приехала. Запиши скорее мой телефон. Мы ж с тобой дружили. А Андрей, вроде бы, смертельно болен.
   Толстушка продиктовала цифры и засеменила к выходу, оставив Елену в смятении, которое вскоре переросло в нервное напряжение - нужно что-то делать, куда-то бежать, чтобы скрыть своё состояние. Слёзы не капали, но это только благодаря Ленкиному самообладанию. На автопилоте добралась до дома Иветты, обнялась с подружкой и, узнав, что она одна, начала не просто плакать, а рыдать в голос. Мудрая Ветка хоть и испугалась, но вопросов не задавала, пережидая, когда Ленка успокоится. Но слёзный поток не останавливался, плач перешёл в истерику, и тогда Иветта с силой ударила плаксу по щеке.
   - Ты что?
   - А ты что? Устроила светопреставление, какое сердце это выдержит? Успокаивайся давай и рассказывай, что произошло.
   Ветка говорила, капала в чашку корвалол, обнимала Елену, сгоняла с уютного кресла кота Аполлона, зажигала конфорку, суетилась с угощением, роняла полотенце, наступала на него, проливала воду, пыталась вытереть лужу тем же полотенцем, которым только что смахнула пыль с телевизора, а перед этим достала полотенце из наичистейшей стопки кухонного белья - в общем, Иветта суетилась, ни на секунду не останавливаясь и не задумываясь, что она делает. Кончилось всё тем, что Ивка отдавила Аполлону хвост. Кот взвыл и укусил хозяйку.
   - А-а-а! Аполлон, паршивец, я ж нечаянно.
   - Мяу, - орал котофей, привыкший к любви и нежности, а тут одна неприятность за другой.
   - Нарочно! Да не нарочно я. И вообще, пошёл вон. Нам сейчас не до мужиков.
   Выдворив Аполлошку из кухни и плотно закрыв дверь, Иветта угомонилась.
   - Давай-ка, подруга, чай пить. И рассказывай, наконец, что произошло.
   Нервная беготня Иветты успокоила Елену, и она даже улыбнулась на эпизод с котом. Белый пушистый Аполлон в семье Карасиков был барином, его никто ниоткуда не сгонял, куда бы он ни забрался. Муж Иветты, Володя Карасик, терпел этого нахала даже в семейном постели, потому что Аполлоше очень нравилось спать между супругами - сам под одеялом, голова на подушке. И как только ему не жарко? Сейчас же кот получил ни за что: с кресла прогнали, не дав поспать, хвост отдавили, да ещё и с кухни выгнали. Обиделся пушистик, затаился. Но женщинам было не до кошачьих переживаний. У них дела сердечные!
   Неожиданно для себя Ленка рассказала Иветте всё. Она говорила и говорила, вспоминая и предполагая, анализируя и придумывая, сомневаясь и веря, ненавидя и любя - свалила в одну кучу быль и небыль и очнулась.
   - Что? А? Бред сивой кобылы?
   - Ленка! Ленка! Как ты могла? Как ты могла так долго жить без Андрея? Столько лет убивать любовь! Да я бы за моим любимым... не задумываясь... без оглядки... А ты, а ты...
   - Вет, но он же первым от меня отказался!
   - Эх, оба вы хороши. Что собираешься делать?
   - Найти Андрея и поговорить с ним.
   - Давай вместе. Я тебе помогу.
   - Нет. Я одна.
   Ленка улыбнулась загадочно - мысленно она уже стояла на пороге Андреевой квартиры. А там как Бог даст! А что Он даст так, как надо, Елена не сомневалась.
   - Теперь понятно, почему тебе никто угодить не мог, - попивая чай, философствовала Иветта. И пропела:
   "Всё оттого, что сердце не тревожит
   Ни один, ни другой да и не третий"
   Ох, и скрытная ты, Елена. Даже обидно.
   - Так легче справляться с эмоциями, Вет. Никто не знает, поэтому душу не бередит. Но ведь мне казалось, что я забыла Андрюшку моего ненаглядного. А какая-то герань вон что натворила!
   - Герань растеребила тебя, а Оленька подлила масла в огонь. Ты долго-то не тяни, вдруг и правда беда недалеко.
   Настала очередь плакать Иветте, Еленка обняла подружку, прижала к груди, тихо запела словно баюкая:
   "Бредя по жизненным путям-дорогам,
   Я загляну к тебе хоть на немного
   И все твои печали заколдую,
   И слёзы вытру, и на боль подую".
   Женщины дружили не одно десятилетие, поэтому понимали всё с полуслова. Была у Иветты великая любовь, которую не вернуть ни за какие сокровища. На кладбище Ветка по-прежнему ходит очень часто, подолгу о чём-то беседуя с могильным холмиком.
   "Из слёз хрустальных сотворю я серьги,
   А из печалей вытку сад вечерний.
   Чтоб боль твоя утихла на закате,
   Надену на тебя из счастья платье".
   Муж Ивки за все годы ни разу не взбунтовался, понимая, что ревновать к неживым смешно, но тихая грусть не покидала и его. Так и жили два человека, незаметно всё крепче прирастая друг к другу. Володя с Иветтой даже внешне стали похожи: кареглазые спокойные крепыши. Никогда не ссорились. Всегда миролюбиво настроенные. Всегда вместе. Только с Ленкой Ветка позволяла себе расслабиться. Сейчас была именно такая минута.
   "В ответ глаза твои как будто просят:
   "Оставь обиды, боль и злую осень.
   Я всё стерплю. Поверь, мне хватит силы,
   Но чтоб мужчина рядом был любимый!"
   Две грустные заплаканные женщины, сидели, обнявшись, уже не один час. Аполлону надоело вынужденное одиночество под дверью, и он пошёл пакостить. Своим домочадцам кот мстить не решился - себе дороже, а вот с Ленкой, которая нечаянно закрыла дверь в туалет, где стоял Аполлошин лоток, котяра свёл счёты с великим удовольствием. Пусть знает, кто в доме главный. Око за око, зуб за зуб! Но на всякий случай мурлыка спрятался...
   - Пора мне домой. Где твои-то? Галинку давно не видела и Вовчика твоего.
   - Да они не скоро придут. Игорь их куда-то утащил. Хотел и меня, но надо было срочно идти на работу. И хорошо, что не поехала, а то бы ты меня не застала.
   Переговариваясь, подруги вышли в коридор, задержались у зеркала, наводя красоту. Пошли обуваться.
   - Фу! Ива! Что это такое? Вода какая-то вонючая в туфлях. Мокрющие смердящие штиблеты!
   Ветка догадалась сразу.
   - Аполлон! Где ты, злой котище? А ну, иди сюда!
   Пушистика дозваться не могли. Котяра затаился, Ленку же происшествие развеселило:
   - Мы Аполлона здорово обидели. Не ругай его, Вет. Вот только в чём мне домой ехать? Твой размерчик мне не подойдёт и Галкин тоже.
   - Пойдёшь в Вовкиных кроссовках.
   Лена с сомнением глядела на большие карасиковские спортивные ботиночки. Невысокий Володя носил обувь сорок третьего размера, а у Елены нога выросла всего лишь до тридцать восьмого.
   - Слушай, для меня это как два ведра. Ноги в них будут "плескаться".
   - Носки дам. Шерстяные.
   - Ага. На улице теплотища, а я будто в Арктику собралась. К моему костюму два "ведра" самое то.
   Но выхода не было, и Елена надела и носки, и кроссовки. Когда подошла к зеркалу, увидела в нём хохочущую Ветку и себя в невообразимо комичном прикиде.
   - Да, в этих кедах я натуральный клоун. Так, дорогая хозяйка вредного кота, вызывай такси. Оплата пополам, я тебе не миллиардерша и даже не миллионерша, к сожалению.
   Такси подъехало быстро, и Ленка, усаживаясь на заднее сиденье, взмолилась:
   - Господи, хоть бы меня никто не увидел.
   Мольба не была услышана и, выйдя из автомобиля у своего подъезда, Ленка прошла мимо сидевших на лавочке старушек, умудрившись споткнуться под их недреманным оком.
   - Осторожно, Леночка. Не упади. Чтой-то твоя обувка какая странная. А тебя искал молодой человек. Всё интересовался, может, ты куда с детями пошла. А какие такие у тебя дети?
   Так-с. Кумушки-голубушки перед кем-то её рассекретили. Вот только перед кем? Ответ на вопрос нарисовался тут же - на подоконнике восседал, как на горячем коне, не менее горячий дяденька. Георгий Кахадзе собственной персоной. Ни тебе здравствуйте, ни тебе улыбочки! Молча смотрел на Елену, молча вошёл за ней в квартиру. Такого Георгия Ленка опасалась. Не боялась, нет. Но и на рожон не лезла. Однажды она была свидетельницей разгневанности грузина. Мама моя! Ушёл человек за продуктами, забыв взять кошелёк. Елена, оставшаяся хозяйничать в Гиевом жилище, увидела кожаное портмоне на столе и ожидала скорого возвращения друга. Георгий вернулся через час с двумя пакетами, из которых он доставал и доставал еду: булочки, пирожки, огурцы солёные и свежие, помидоры разного цвета ( красные, розовые, жёлтые и бордовые аж до черноты), варёная кукуруза, отварной картофель с укропчиком в пластиковой таре, яблоки, груши и в отдельном пакете арбуз!
   - Ты ж кошелёк забыл.
   - Забыл. Мне это всё бесплатно дали.
   - В коммунизм попал?
   - Ага. В экстремальный коммунизм.
   Он обнял Ленку, уткнулся носом в шею, вдыхая её запах.
   - Знаешь, я чуть не поубивал там всех.
   - Там? Где?
   - Да на базарчике, что возле магазина. Меня бабка обозвала черножопым. Ты представляешь? Громко, все услышали. Ну, я и показал, какой я черножопый. Сам плохо помню, так разозлился. А дань собрал с каждого. Отдавали безропотно. И что теперь с этим делать? Не выбрасывать же.
   - Слушай, да ты бешеный.
   - Получается, что так.
   У Георгия был тогда такой смущённый вид, что Ленка начала хохотать. Сейчас ей смеяться не хотелось. Не заплакать бы...
   - Здравствуй, мать-героиня несуществующих детей.
   - Если дети не кровно родные, то это не означает, что их нет.
   - Зачем врала? Ведь они год как уехали.
   - Разузнал-таки. Бабулек пытал.
   - Зачем врала? А бабульки про тебя рассказывали с удовольствием.
   - А тебе не всё ли равно, есть ли у меня близкие или нет?
   - Не всё равно. Мы бы могли видеться чаще. Я бы вообще к тебе переехал..
   - Вот-вот. Переехал! Ты меня спросил, хочу ли я этого?
   - Спрашиваю сейчас.
   - Не хочу!
   - Опять врёшь. Ты же одинокая женщина, разве может одиночество нравиться?
   - Оказывается, может. Мне уютно, комфортно, просто расчудесно без тебя.
   - Я не верю.
   - Ну и пожалуйста.
   - Еленка. Я, кажется, тебя люблю. Даже и не думал, что кто-то будет мне так дорог. Я дышать без тебя не могу.
   Слушать это враньё Елене стало тошно. Георгий спокойно дышал где-то месяца два, не объявляясь и даже не звоня. И вот теперь свалился на её голову в самый неподходящий момент и предъявляет претензии.
   - У кого ты была?
   Это Георгий вдруг увидел на Ленкиных ногах мужскую обувь. Грузин залился краснотой с ног до головы, даже жутко смотреть. Ревность ударила по мозгам, начисто лишив человека способности соображать. Гия замахнулся для удара и споткнулся о Ленкины синие глаза, в которых страх отсутствовал.
   - Только посмей! - спокойно произнесла Лена, наконец-то освободившись от громоздких кроссовок. - У нас у каждого своя жизнь, и не надо в неё лезть.
   Ещё спокойнее женщина достала домашние туфли, надела их, прошла в комнату.
   - А была я у подруги Иветты. Кот Аполлон зачем-то пометил мою обувь, пришлось её выбросить и надеть то, что подошло - Володькины кроссовки.
   - Володька - это...
   - Муж Иветты.
   - А!
   - Ага. В общем, так, друг ты мой горячий. Давай без сцен ревности и диких выходок... Посидим, поговорим.
   Елена налила в чайник воду, поставила его на огонь. Накрыла на стол и села на любимое место в любимое кресло. Георгий всё это время нервно ходил по комнате, не глядя на хозяйку. Когда она перестала суетиться, Гия сел напротив. Всегда находчивый, мужчина не знал, с чего начать. Ещё час назад всё было так легко и просто, он считал, что Еленка любит его и всегда ждёт встреч, что встреч этих впереди беври, то есть много-премного, что Еленкина жизнь вся как на ладони, что это он может быть ветреным и непостоянным, а Еленка - Боже упаси. Георгий и сейчас так считал, но чуточку, самую малость, сомневался. Елена оказалась первой женщиной, около которой он задержался. Друзья уже не раз подшучивали над сменой имиджа беспечного донжуана, Гия хохотал вместе с ними... и через какое-то время ноги сами несли его к Еленке, чтобы окунуться в ту нежность, которая от неё исходила. Елена же всегда держалась на расстоянии, заставляя Георгия придумывать способы это расстояние сократить. Подумаешь! Просто нравится Ленке быть такой! А вот сегодня впервые показалось - не ошибался ли он.
   Чай был хорошо заваренный, горячий. Варенье из лесной земляники, с лёгкой горчинкой, от которой вкус становится ещё ярче, нравился обоим, поэтому вазочка быстро опустела. Говорили ни о чём - может, ещё варенья? - нет, спасибо, - ещё чаю, - хватит, - на улице дождь начался - да? А потом Елена замолчала и перестала поддерживать беседу. Гия тоже угас. Тикали часы. Капала вода из неплотно закрытого крана. Настроение у Георгия медленно поднималось, захотелось обнять вечно воюющую Ленку, такую родную, манящую, непредсказуемую, наговорить ей тысячу красивых слов, поцеловать один раз, второй, третий...
   - Ты не приходи ко мне больше, Георгий. И не звони. Очень тебя прошу.
   - Что?
   - В наших отношениях нет ни настоящего, ни будущего. Сплошная точка.
   - О чём ты?
   - Пожалуйста, услышь меня - я не хочу, чтобы ты ко мне относился иначе, чем как просто знакомый.
   - То есть ты не хочешь со мной любви?
   - И этого тоже, потому что чего нет, того нет.
   - Я тебе не верю. Ты сегодня не в духе, на что-то обиделась.
   - Да не обиделась я вовсе. Ты очень хороший, Гия, но ты не мой мужчина. Прости.
   Георгий встал, подошёл к окну, покачался, переступая с мыска на носок, оглянулся на Ленку.
   - У тебя сейчас такие синие глаза! Как небо в ясный день. Значит, ты для себя приняла твёрдое решение? Эх, жаль, что не в мою пользу.
   Елена ждала какой угодно реакции, но только не столь миролюбивой и спокойной. Это её слегка задело, но уже через мгновение она усмехнулась: надо же, какая эгоистка - самой не надо, но и отдать жалко.
   - Разыгрываешь меня?
   Грузин не собирался воспринимать только что произнесённые женщиной слова всерьёз. Его ещё никто никогда не отвергал. Его! Весёлого, жизнерадостного, красивого, обаятельного, находчивого! Никогда! Никто! И беспечно улыбаясь, Георгий развернул кресло вместе с Ленкой, подхватил её на руки, закружил по комнате. Неожидавшая напора мужской доброжелательности и игривости, Ленка растерялась и упустила момент, когда можно было увернуться и выскользнуть из джигитстких объятий без потерь. Вырываться она тоже не стала, чтобы не провоцировать героя на бурное противодействие: затихла безмолвной чуркой, просто заледенела вся, аж мышцы свело.
   - Да что с тобой, Еленка? - отреагировал на отчуждение Георгий.
   - Поставь меня на пол. Отпусти сейчас же.
   Грузин разозлился, шмякнул подружку на диван. Лена потёрла ушибленный локоть. Как же не хочется выяснять отношения, которых, по сути, нет. Не хочется говорить, не хочется слушать. Не хо-чет-ся! И тогда она быстро пробежала в коридор, потеряв по дороге туфлю, но не среагировала даже, а схватила новенькие кожаные ботиночки (шикарная вещь, недавно купленная), открыла входную дверь, промчалась по тесному тамбуру, распахнула скрипучую створку и вышвырнула царские чёботы (мысы гордо тянулись вверх) на лестницу. И медленно вернулась в квартиру.
   - Ты что? А-а?
   - Да ни что! Проваливай давай!
   Георгий ринулся за изгнанниками, а Ленка быстренько закрылась на все запоры и отключила звонок. Фу! Жарко стало. Споткнувшись о потерянный в азарте башмачок, Ленка рассмеялась: сегодня весь день обувь была главным действующим лицом в сериале под названием "Жизнь". Немного побаиваясь ярости кавказца, Ленка из бойкой и задорной потихоньку превратилась в прислушивающуюся, настороженную, испуганную тётеньку, которой поплакать впору, но - не дождётесь.
   Боялась Елена Васильевна зря. Георгий разозлился до такой степени, что вылетел из подъезда на всех парах и, сев в машину, долго носился по городу, пугая пешеходов. Потом мчался по просёлочным дорогам, пока не кончился бензин. Автомобиль вздохнул облегчённо, а Гия выругался: "Сволочь!" К кому это относилось, вряд ли догадаешься... То ли к машине многострадальной, то ли к выпитому ею до капли бензину, то ли к взбалмошной бабе Елене, которая околдовала свободного грузина, а, может, к внезапно начавшемуся дождю - поморосил, поморосил да как хлынет! Видимо, испугавшись, машина-сволочь отыскала завалявшуюся капелюшку горючего и довезла хозяина куда надо - до оживлённой трассы, где Георгий и раздобыл очищенный нефтепродукт, правда, за бешеные деньги.
   Елену успокоил дождь. Она даже окно открыла и высунула голову на улицу. Но небушко громыхнуло, разрисовало себя молнией и обрушило на землю мириады дождинок. Гроза! Надо же! Осень скоро и гроза. Как же это здорово! Значит, всё будет хорошо. Просто замечательно, ведь гроза - это начало счастья.
   Андрей топал под дождём и улыбался. Сейчас он увидит ту, ради которой жил всё последнее время. Каждый его вздох - для неё, каждое движение - для неё, возрождение из пепла - для неё. У Лены любимый сказочный герой - Финист Ясный Сокол, умевший возрождаться из пепла. Вот и он, Андрей, сумел себя преодолеть. Как счастлива Катеринка! Просто светится вся: папа изменился так, что девушка перестала за него бояться. Вернулась былая уверенность, выпрямилась спина, засияли глаза, улыбка во весь рот - а чего ж не открыть, вон зубики-то какие беленькие. Вставил папка-папулечка в дорогой клинике. Катюша проследила. Она никак не могла отвыкнуть от руководящей роли, но отец ласково увёртывался, всё чаще и чаще проявляя инициативу. Так обидно дочке, аж до слёз. Но когда однажды Андрей встретил роднулечку в обновках, Катерина сдалась. Это ж надо так всё подобрать!
   - Пап, да ты гений! Тебе так всё идёт. Ну-ка, ну-ка, повернись.
   С тех пор видеться они стали реже, а вот звонили друг другу ежедневно. Даже пейджеры приобрели, посылая весёлые записочки о своих передвижениях. У Кати оказалось столько всего, о чём раньше из-за отца она и подумать не могла: походы, поездки, бассейн, встречи с друзьями... А у Андрея - работа. Из дворников он давно ушёл. Хорошо разбираясь в машинах, он стал автослесарем. Золотые руки, между прочим, поднимут хозяина на небывалые высоты...
   Приехав в Ленкин город, Андрей сморозил глупость - пошёл пешком и заблудился. Был-то он в этих местах всего один раз, а лет прошло немало, всё изменилось. Вот и терял драгоценные минуты на расспросы и изменение маршрута. Нашёл знакомый дом, удивился слегка - двор словно уменьшился и захирел: нет весёлых клумб, рытвины и ухабы от колёс, обшарпанные скамейки. Постарел дворик. В подъезде отдышался. Сердце тутукало на скоростном режиме. На звонок открыла незнакомая женщина.
   - Здравствуйте, можно Елену Васильевну Лукину?
   - Она здесь не живёт, - без всякой заинтересованности ответила дама и хотела закрыть дверь.
   - Может, вы знаете, где её найти?
   - Не знаю и знать не хочу.
   Вот так-то, Андрюшенька. Видимо, выйдя замуж, уехала твоя Ленка, Лён-Ленок.
   Сел на лавочку напротив бывших её окон. Ненужный букет. Ненужный приезд. Ненужный он сам. И уйти нет сил. Так и сидел, дымил сигаретами. Дождь закрапал. Что с того? Кому важен презентабельный вид такого ненужного человека? Бабка какая-то прицепилась взглядом, так и зыркает.
   - Что тебе, мамаша?
   - Сынок, да ты будто бы не в себе? Аль потерял что?
   -Не что, а кого! Человека! Женщину любимую! Леночку, Лён-Ленок мой голубоглазый.
   - Лукину, что ли? Да что её терять, сходи проведай.
   И назвала адрес. Андрей тут же вскочил и под грохот небес побежал искать своё счастье.
   Елена Васильевна Лукина, Ленка, Лён-Ленок не могла ничем заниматься. Бродила по квартире в полутьме: не читалось, не мечталось, не пилось и не елось. О Георгии не думала, ушёл и слава Богу. Гроза пронеслась. И что с того? Радости никакой, одна тревога. Только подключила звонок, как он затрезвонил. Пошла открывать. Мокрый с ног до головы Андрей.
   - Проходи скорей. Всё снимай. И где тебя только носило?
   Обняла вымокшего мужчину и сама пропиталась влагой. Засмеялась.
   - Ну теперь тебе не удрать. Мы дождём повенчаны.
   - Для этого и пришёл, Лён-Ленок.
  
  
  
  
  
  
   Беври (груз.) - много
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"