- Говорите "доктор". Мне это будет привычно и приятно.
- Вы правда - доктор?
- Да, сейчас это нетрудно, кстати. Итак...
Кабинет был традиционно погружен в сумрак. Горела свеча в старинной стеклянной банке. В настоящей, тут даже и присматриваться не надо. У доктора все должно быть настоящим. И этот запах...
- У вас тут, что, и свеча настоящая?
- Для вас я готов на многое, как видите. Надеюсь, это заставит вас поверить в мое отношение к вам. Мне хочется вам помочь, сделать вашу жизнь определенно лучше и легче. Но вы пришли - а это значит, что...
- Да-да, доктор! Мне плохо. Я болен, я давно серьезно психически и нервно болен.
Пациент лежал на кушетке, расставив в стороны носки черных ботинок, повернув чуть в сторону голову, и смотрел на огонек за синеватым старинным стеклом. Свеча горела ровно, оплывая прозрачными каплями горячего стеарина.
- Понимаете... Это так мерзко, так низко и так гадко... Я ни с кем не могу поделиться. Приходится постоянно держать это в себе...
- Конечно, конечно, именно поэтому вы и здесь. Со мной, кстати, вы тоже на самом деле не делитесь. Вы просто отдаете мне все плохое, а сами остаетесь исключительно с хорошим. И когда вы встанете с этой кушетки, когда прогорит эта свеча, у вас будет хорошее настроение - и никаких симптомов!
- Да? Правда? Это хорошо. Но я все равно немного стесняюсь, что ли... Понимаете, доктор, даже говорить об этом просто тяжело и стыдно. Ни с кем... Никогда...
- Давайте, я вам помогу. Мы просто поиграем в вопросы и ответы, и вы сами, как бы случайно, все мне расскажете. Хорошо? Да? Просто кивните или прикройте глаза на миг... Вот и ладно. Итак, мы с вами просто играем. Скажите, вот это, о чем вы не говорите вслух, относится к вопросам пола и секса?
- Нет.
- Хм... А ведь я был почти уверен... Тогда это, наверное, связано с какими-то извращениями?
- Да.
- Ага. Извращения, но не половые и не на сексуальной почве?
- Да.
- Таких извращений тысячи и тысячи. Например, некоторые разукрашивают свое тело рисунками или татуировками или даже шрамами...
- Нет.
- Другие принимают наркотики или галлюциногены, вызывающие самые фантастические видения...
- Нет. Я не наркоман!
- Хорошо, хорошо... Вот еще есть такое извращение - всегда и всем говорят правду. Даже когда их не спрашивают. Это просто как заболевание какое-то, как шизофрения, но такая, вялотекущая...
- Нет, не то.
- Вы меня просто интригуете. Еще два-три предположения, и уже я буду просить вас самого рассказать, в чем же ваша проблема. Правда, это очень интересно! Не спорт? Командный спорт с мячом или с каким-нибудь оружием? Толпа на толпу? Это же такое популярное извращение!
- Нет.
- Может быть, самый простейший вуайеризм?
- Это как?
- Это когда подсматривают за другими.
- Нет. Не то.
- Тогда, может быть... Ну, даже не знаю... Может быть, связывание, запирание, избиение?
- Нет.
- Убийства? Хотя, это уже не извращение, а преступление...
Доктор в задумчивости постучал пальцем по кончику длинного хрящеватого носа.
- Может быть, раз так мерзко и гадко, любовь к грязи?
- Нет.
- Так расскажите же мне, расскажите о своем извращении! Я готов записать все дословно! Это как же надо так извратиться... Итак, что у вас там? Ну же? Говорите, говорите, я ваш врач!
- Доктор, я ем.
- И что тут такого? Я тоже ем.
- Вы меня не поняли. Я ем натуральную пищу.
- Э-э-э... Не понял. В каком это смысле - натуральную?
- В самом прямом, доктор! Я понимаю, что это звучит мерзко, противно, недостойно человека, но я ем, жру, откусываю и жую жареное мясо, слегка даже обугленное с одной стороны, а внутри сочное и капающее розовым соком. Поедаю мясо, прокрученное в фарш, смешанное со специями и пожаренное в виде котлет... Ем свинину, говядину, баранину, птицу любую... Очень люблю всякую овощную смесь с мясом. Овощи тоже натуральные. Очень люблю свежую жареную печень, томленую под сметанным соусом. Колбасы и сосиски всякие люблю. Рулеты и запеканки. Я готов в одиночку съесть килограммовую рульку. Ту, правильную, как в старинных книгах, варено-печеную, с хрустящей корочкой, блестящей от соли и жира на свету, под которой розовое, исходящее паром и умопомрачительным запахом разваренное мясо. Я ем все это каждый день, доктор! Мне стыдно, но я это делаю! Что со мной? Это излечимо?
- Уходите отсюда. Вон! Уходите немедленно! Я психотерапевт, я консультант, а не хирург и не психиатр! Вас надо лечить в закрытом учреждении! Вас необходимо изолировать от общества! Уходите же!
...
Ночью доктору снилась рулька. С одного бока она была коричневой - там, где корочка спеклась в твердый панцирь. Тут нужен был специальный нож. И такой нож стоял, твердо воткнутый в самую середину, у чуть выступающей белой кости. С другого бока рулька была светлой. И наверняка очень горячей - от нее шел пар и запах. Возле нее и вокруг стояли судочки с тертым хреном, политым лимонным соком, с желтой острой горчицей и с темно-красным кислым и острым ткемалевым соусом... Еще ему снились колбасы и сосиски. Сардельки и шпикачки. Котлеты и шницели. Бифштексы самых разных размеров и разной степени прожарки. Подкопченные душистые свиные ребрышки. Грудинка вся в полоску - мясо-сало, мясо-сало... И тонкая черная от копчения шкурка. Мясные рулеты с белыми чесночинами, выглядывающими из розового на разрезе. Запеканки разные. Полные душистой свежей печенки и скворчащего сала огромные пышущие жаром черные чугунные сковороды...
Утром он сам пошел в больницу.
Атавизмы следовало лечить.
Человек тем и отличался от животных, что не ел, а потреблял в необходимой пропорции витамины, микроэлементы, белки, жиры и углеводы, рассчитывая необходимые организму калории. А не это вот...