Ирка смеялась нагло и в открытую. Она громко задала ему неудобный вопрос и теперь смотрела на Мишку, как на маленького. А он вовсе уже не был маленьким. Он умел читать и писать. И он читал разные книги и смотрел учебные фильмы. Но День рождения... Она так спрашивала, что любой ответ был бы не правильным. Мишка отвернулся, шмыгнул совсем некстати вдруг потекшим носом, и попытался уйти молча. Мимо пройти попытался.
- Нет, ты мне скажи, малявка! - Ирка схватила его за плечо. - Скажи, пацан - ты все еще веришь в День рождения? Да?
- Мне в класс! - он попытался вырваться, но она была старше и сильнее.
Ей было лет двенадцать, не меньше. Вон, какая уже.
- Всем в класс. Но мы с тобой тут уже не раз встречаемся. И мне нужен ответ лично от тебя, малявка. Ты все еще веришь в День рождения?
День рождения в интернате праздновали в первый день весеннего месяца май. Этот месяц тут считался началом купального сезона. После Дня рождения всех пускали купаться в море. Оно еще было прохладное, долго в воде не просидеть. Но тут ведь главное - принцип. Вот прошел День рождения, и сразу начинается сезон. Сразу можно купаться.
Больших общих праздников в интернате было ровно четыре - по временам года. Зимний - Новый год. Весенний - День рождения. Летний - День жары. Осенний - День урожая.
Летний всегда подгадывали к самому жаркому летнему дню. Изучали всякие прогнозы, получали справки в метеоцентре, сравнивали показатели, смотрели, как было в прошлых годах, рисовали сложные таблицы. Потом голосовали в сети, выбирая из тех дней, которые рассчитали. Сама подготовка была такой шебутной и веселой. И много требовала знаний. Мелкие еще не могли предсказывать погоду. Они только ходили за старшими и смотрели, вытаращив глаза, как те шарят по Интернету или сами запускают зонды, надув шар гелием из синего баллона. Поэтому летний праздник был переходящим. Он мог быть в июле, а мог - в августе. Но всегда в самый жаркий день лета. Хороший был праздник, веселый. С обливанием водой и всякими озорными играми.
Осенний праздник тоже был переходящим. Потому что он зависел от лета и от того, как созревал урожай. Тут уже надо смотреть статистику, отслеживать передачи по экономике. И конечно, праздник обязательно должен быть в день, когда нет дождя. Сентябрь, а иногда октябрь - так гулял по месяцам День урожая. И тоже было весело. А еще -- очень вкусно. Повара делали много разного из всего, что выращивалось на полуострове. А дирекция заказывала всякие редкости, чтобы каждый мог попробовать разные там ананасы или даже папайю с маракуйей. Вот и о вкусе дуриана лет с семи могли все спорить спокойно. Потому что пробовали, знали.
А Новый год и День рождения всегда был в одно и то же время. Это были праздники установленные, точные. Новый год - первого января. По морозу. Хотя, иногда мороза не было, а было серо-черное небо и такое же черно-серое свинцово-тяжелое море, сливающееся у горизонта с небом. Тревожные чайки. Огромные белые лебеди, кормящиеся у причала. И обязательная пахучая яркая елка, которую привозили на вертолете откуда-то с севера. Тут своих елок не было - климат не тот. Тут были сосны. Очень красивые, иногда все такие вывернутые и изогнутые, как настоящие скульптуры. Но на Новый год положена была елка. И елка была всегда.
А День рождения, когда все получали подарки, и всем объявляли их новый возраст - первого мая.
Так было всегда. Ну, в этом интернате - всегда.
А тут эта Ирка...
Мишка уже чуть не плакал. Не потому, что не мог ответить. Он и укусить за руку мог. Но ведь - девчонка, хоть и старшая! А девчонок кусать нельзя. Не по-пацански кусаться и драться с девчонками. Они же совсем другие. И эта вон, держит, в глаза пытается смотреть, но Мишка все отворачивается, потому что слезы наворачиваются, и хочется сесть в темном углу и тихо плакать, глотая слезы и вытирая нос рукавом серой повседневной формы.
- Ладно уж, иди в свой класс, малявка.
- Я вовсе не малявка!
- Раз плачешь - значит, малявка. А если не малявка, приходи в подвал сегодня вечером. Если не струсишь, конечно.
Ирка отпустила его и даже чуть толкнула коленом под зад. Не больно, не сильно, но очень обидно - как старшая и сильная.
Не драться же теперь с девчонкой.
Мишка пошел в класс. Там как раз уже диктовали домашнее задание, и он успел все записать. Хоть потом и получил замечание, что слишком долго ходил. И еще совет сходить в медпункт, если так долго получается. Все смеялись.
- У тебя болит что-то? - спросил учитель.
Пришлось объяснять, что бежал, упал, стукнулся, поэтому красные глаза. Но уже не болит. Просто синяк. Синяк тоже показал. Можно подумать, есть такие пацаны, у которых вовсе нет синяков! Да после футбола все ноги бывают избитые. И что?
Обманывать учителя - не хорошо. Особенно вот так, напрямую. Но не говорить же ему все честно про дурацкий вопрос про День рождения и про эту Ирку. Тогда это было бы самым настоящим стукачеством. Потом тут просто не жить. А Ирку бы услали подальше, и все старшие приходили бы смотреть на мелкого, который стучит.
Лучше уж показать синяк и сказать, что упал на лестнице и потом сидел в углу и плакал тихонько - поэтому глаза красные.
Вечером Мишка подошел к двери в подвал, которая оказалась не заперта.
В подвале хранили старую мебель и всякие ненужные учебные пособия. А когда они становились нужные, их вытаскивали, протирали и ставили в кабинеты. И мебель - когда вдруг привозили новых мелких - им ставили старые кровати. Отдельно селили в изолятор и ставили старые кровати. А уже потом переводили по группам, и там уже у них появлялось постоянное место.
Мишка приехал в интернат пять лет назад. И ничего об этом не помнил. Помнил только белые стены, которых почему-то очень тогда боялся и все время ревел. А потом вокруг стало сразу много таких же, и стало можно играть по-всякому. И он больше не ревел.
В подвале горел свет. И сидели кружком старшие. Они смотрели на Мишку и молчали. Ему стало немного страшно, и он сказал:
- Меня Ирка позвала.
- Ага, - сказала Ирка из-за его спины. - Пришел. Не боится. Ну, веришь ты в День рождения?
А Мишка ничего не сказал, а только кивнул. И все тогда стали обидно смеяться.
- Может, в Деда Мороза тоже веришь?
Ну, тут было просто. Дед Мороз - сказочный персонаж. Он просто для праздничного настроения, и чтобы как в сказке. Но день рождения - это все равно День рождения.
- Вы еще скажите, что жары и урожая тоже нет! - пробурчал он, упрямо наклонив голову.
- Ха! Совсем дурачок, да? День жары и День урожая - они полностью по науке. Там по приборам все проверяем, изучаем и назначаем день - мы сами. А кто тебе назначил День рождения? А?
Анатомию человека уже проходили. Потому что каждый должен знать, что и как у него устроено, чтобы помочь, если что. И чтобы не было лишних вопросов. И как рождается человек - объясняли. Поэтому Мишка даже ничего не сказал в ответ. Он просто смотрел и слушал.
Ирка тоже села в круг и позвала его. Теперь все сидели тесно, плечом к плечу, и это было неожиданно приятно. Как будто старшие приняли его к себе. А самый старший из них - Витька из девятого, говорил негромко, но очень уверенно и убедительно:
- Это как проверка вашего мозга, друзья! Это же ясно каждому, кто попробует подумать хоть раз сам, своей головой. Новый год празднуется, потому что начинается очередной год в нашем летоисчислении. Тут -- чистая астрономия и история. Это - научно. День жары - сколько мы исследований проводим? А? Какие запросы пишем? Тут тебе и география, и астрономия, и природоведение, и физика. То есть, день Жары - это научно. Теперь про Урожай...
- Ладно тебе разжевывать, - сказала Ирка. - Это все понимают. Даже малявка.
- Я не малявка, - сказал Мишка. - Я Мишка.
- Мишка, - спросил Витька. - А ты правда думаешь, что у нас у всех День рождения первого мая, потому что мы все родились в этот день?
Мишка подумал, но в вопросе не было подковырки, и он кивнул.
- А с чего ты взял, что мы именно родились?
Вот это был неожиданный вопрос и совсем не понятный. Если бы спросили - откуда взялась дата, он бы сказал, что из документов. Есть всякие документы, и там написано, что вот он, Мишка Соболев, родился первого мая. И вот она, Ирка, тоже первого мая. Вот оттуда все известно. Но Витька спрашивал о чем-то другом.
- Не понимаю, - честно ответил Мишка.
- У тебя анатомия уже была?
- Ну, - кивнул он и немного покраснел.
- Вот встань рядом с Иркой. Встань, встань. И ты, Ирка, встань тоже. Ну?
А что - ну? Ну, он ей по плечо, да. И что?
- И ты веришь, что вот такой, как ты родился вот из такой, как она? Вот через ту дырку?
Мишка еще сильнее покраснел. А потом подумал и возразил:
- А мелкие - меньше!
- Угу. И что, он, даже мелкий, может вот из такой Ирки выродиться?
Мишка поглядел на Ирку, подумал, потом помотал головой.
- Хорошо, - сказал Витька. - Пусть не из Ирки. Пусть из взрослой училки. Неужели мы можем поверить, что из нее выродится такой вот Мишка? Да это же просто смешно!
И все засмеялись. Негромко, но засмеялись. И даже Мишка засмеялся. Потому что он конечно не мог такой уже большой - из училки. Это действительно смешно, если представить.
- Вот и тебе уже смешно. Понимаешь, да?
- А как же?
- А вот так же. Разве может все само вот так родиться? Смотри, смотри! Две руки и две ноги. Пять пальцев на руках и ногах. Голова с глазами, ушами и ртом. Голова, которая думает и мыслит. И что, ты веришь, что вот это все родилось из одной клетки? Делилось, делилось пополам и пополам, и вдруг вот такое выделилось?
У Мишки от умственного напряжения чуть поплыло в глазах, и он снова сел и обхватил голову руками.
- Вот, думай, думай, малявка.
- Я не малявка!
- Пока ты веришь в День рождения, ты малявка. Сам подумай. В один день - весь наш интернат, да? Все мы - в один день первого мая, ага? Ну? Думай, думай!
- Но как же?
- Да очень просто! Такое сложное - с нервной системой, с кровоснабжением - там же два круга! С сердцем, с почками и печенью, с желудком и с легкими - все это не могло само собой и в один день. А вот не само собой - могло и в один. Первого мая, скажем.
- Как это - не само собой?
- А на заводе. Нас просто собрали специальные роботы на специальном заводе. Как собирают машины. И машины ведь получаются разные, но у всех есть четыре колеса, у всех есть двигатель, лобовое стекло, крылья. Понимаешь? И они, машины эти, никогда не празднуют свой День рождения.
Мишка вдруг понял. А ведь правда.
- О. Понял, да? Теперь ты не малявка. Теперь ты тоже знаешь.
- Но тогда, что же, не праздновать, что ли?
- Праздновать. Обязательно праздновать, - строго сказал Витька. - Но знать, что это никакой не День рождения, а самый настоящий День создания. И никаких там случайностей быть не может - все идет строго по плану. Да, нас, которые в интернате, собрали на специальном заводе, но нам от этого нисколько не хуже, а лучше других, которые просто так случайно родились. Потому что у нас все правильно. У нас - по правильной схеме. И по плану первого мая нас всех выпустили в этот мир.
Мишка облегченно вздохнул. Праздник все-таки остается! И подарки все равно будут. Просто надо знать...
- Никому! Слышишь? Никому! Это наша с тобой тайна. Только те, кто уже не малявки, могут все это узнать - понял?
Конечно. Он умел хранить тайны. Он уже не малявка.
...
В кабинете директора интерната обсуждали план празднования Дня рождения.
- И все же это было правильным решением: собирать у нас только тех, кто роился в один день. Или - предположительно в один день. Таким образом, у нас появился квартальный весенний праздник с подарками, играми...
- Вот именно, вот именно. А если бы мы праздновали каждого отдельно - это, выходит, одному даем подарок, а другие только смотрят? Это же детский коллектив. У них же - все поровну. И вдруг кого-то выделяют. Сколько было бы обид и тем для споров и даже драк!
- Итак, коллеги, что еще мы наметили на приближающийся День рождения?