Максимилиан медленно раскрутил рулетку, привычным движением кинул шарик, дождался остановки и продиктовал громко и отчетливо, смотря по привычке куда-то вверх:
- Двадцать семь.
- Принято, - уныло ответил секретарь.
Последнее время они все как-то уныло с ним разговаривали. Под последним временем надо принять самые последние лет пять, наверное. Или всего три? Хотя, и три - это уже много.
Максимилиан задумался на минуту, припоминая года и события, потом закрутил снова:
- Три!
- Принято - три.
Они все тогда поначалу кинулись его лечить. Всякие клиники, обследования, томографии и прочие всяческографии. То есть, лечить взялись как бы от всего сразу. Ведь не может нормальный здоровый человек так странно себя вести? Не может. А раз так, значит, он или ненормальный, или совсем больной. В ненормальности объявить было трудно, потому что по высокой должности Максимилиан всегда был при психотерапевте. Он даже говорил одно время, что любому настоящему директору обязательно нужен хотя бы один постоянный психотерапевт. Именно постоянный, чтобы знал его, как облупленного. Чтобы не расспрашивал лишнего, а принимал решения и облегчал душу.
В общем, психом его тогда не признали, но в больничку все же закатали. Потому что - многое не так с организмом.
И правда, не так...
Только вот от старости еще лекарства нет. Просто до сих пор не придумали. А все остальные болячки - они как раз от старости и есть.
А было на самом деле так: понял однажды Макс, что жизнь уже заканчивается, все деньги с собой не унести, вот и нет смысла, выходит, в дальнейшем зарабатывании все большего и большего количества денег.
Что надо человеку в двадцать пять? Все! И по возможности сразу. А что ему надо после пятидесяти лет упорного тяжкого труда? Чего у него еще нет? Да все есть, только вот нет воли. Свободы нет. Отдыха. Вот он и бросил все. Разом. Просто однажды не поехал на работу, а отправил пришедшую рано утром машину обратно порожняком. И написал письмо, и отправил. А сам потребовал отчета - что у него точно и сколько, и в каких активах-пассивах. Потом неделю продавал - кстати, очень медитативное занятие. Потом раскладывал по банкам, чтобы не в один сразу. Ну, а потом и началось все это.
Больницу он понимал. Здоровье стало настолько никуда не годным, что простой воздух города мог его убить. Не сразу, конечно, не в один момент.
Потом еще и по коже что-то пошло. И глаза совсем...
В общем, больница стала избавлением от тех болячек, которые мешали делать новое дело.
Закрытый бокс. Хороший воздух. Связь со всем миром - только по проводам. Секретарь за стеной, откликающийся на каждый звук. Регулярные лечебные и поддерживающие процедуры. Тут можно прожить долго. Тем более, что, похоже, просто придется жить долго. Потому что не исполняется и не делается то, чему решил посвятить себя на закате.
- Тридцать один!
- Записано!
Эту игру он придумал сам. Специально. Чтобы не было никакого субъективизма.
И страну выбрал сам. Долго колебался, но потом, еще раз прочитав Достоевского, понял - Россия. Можно было выбрать что-то совсем бедное - Африку какую-нибудь, например. Или что-то на островах Тихого океана. Но разве может сравниться любая другая страна с Россией? С ее многовековой историей и культурой? С этими величественными церквями. Со строгими пейзажами и мрачными людьми, которых видишь на каждом фото оттуда.
- И еще - семерка!
- Хорошая цифра, счастливая.
Максу, Максимилиану Собецки, оставалось не так много до смерти. Он это хорошо понимал. Дети уже успели вырасти и состариться. Уже и внуки - старики. Жена умерла давно, хотя и считалось, что мужчины должны умирать раньше. Но - рак, такое дело. Оставив половину состояния детям, на остальную половину Макс устроил вот эту свою ежедневную игру.
- Семнадцать! Хватит на сегодня?
- Через пять минут будет расчет!
Хорошая игра. Как бы плохо в нее ни играешь, а все равно всегда выиграешь. Потому что это твои собственные деньги и твои личные правила. И цель твоя - помочь этим бедным русским. Вот и выигрыш: перед собой, перед богом, перед памятью жены, наконец.
Простучала по трубе пневмопочты капсула, дождалась ультрафиолетовой обработки, свалилась на стол.
Макс развернул плотный лист, посмотрел на незнакомые буквы, проверил внизу цифры - все верно. Поставил подпись и отправил обратно. Может, в этот раз странные и такие гордые русские все же позволят ему помочь им? Он же от всего сердца! Он же за всех и за всё!
"Уважаемый сети пользователь Иван! Я есть германский миллионер фон Собецки и рад сообщить ваша победа в моя игра. Вам надо связаться с секретарем игра и получить от нас ваши семьсот пятьдесят тысяч паундс. Поздравляю и надеюсь на вас благожелательно, Максимилиан фон Собецки, германский миллионер".
Это было уже триста двадцать пятое письмо. Еще ни один русский не взял свой выигрыш. Они даже не отвечали на его письма. Ни один из них. О, эта загадочная русская душа!
И Макс даже в чем-то их понимал. И сам гордился этими русскими, которые не принимали подачек - даже от чистого сердца и в самое для них тяжелое время. Но он был упорен, как настоящий пруссак. Он хотел сделать добро. Он хотел, чтобы добро пришло без всякого субъективизма. Он придумал игру и выигрывал в нее русские адреса.
Но эти русские... Эти загадочные, гордые, красивые и мрачные русские!