Я отлепился от стены у высокого зарешеченного окна, где было хоть немного светлее, и казалось даже теплее просто от одного вида солнечного неба, и неуклюже заковылял к распахнувшейся дощатой двери.
Вчера меня после обыска почему-то отделили от остальных и сунули в этот сарай. А ночью было холодно, как я ни старался скрючиться, обнять сам себя, хоть как-то согреться. Теперь вот ноги еле идут, чуть не со скрипом. Поймал себя на смешной мысли: "Так ведь и простудиться можно".
Простудиться! Тут дело пахнет совсем не простудой. Тут и прямо сейчас - голову бы как-то сохранить.
И как только вчера прозевали этих...
На улице в затишке у беленой стены сарая неожиданно оказалось гораздо теплее. Как в теплую воду вошел. Я, было, замедлил шаг, прикрыв глаза от яркого солнечного света, но меня тут же аккуратно, но настойчиво и достаточно убедительно ткнули сзади в спину древком копья. Аккуратно, но ведь точно! Больно. Последние шаги до крыльца пришлось почти бежать.
Внутри с солнца, да еще когда закрылась дверь, показалось совсем темно. Правда, было там тепло. И это как-то примиряло с темнотой в глазах.
- Доставили, Мойше!
Это что еще за Мойше тут у них распоряжается, интересно? Вот ведь, природа человеческая: неизвестно, встречу ли следующий рассвет или доживу ли хотя бы до вечера, а все равно интересно, все равно любопытно.
- Так ты, значит, грамотный, умеешь читать?
Вот только сейчас, проморгавшись со света, я увидел простой стол, свой мешок на нем, вещи свои все, и сидящего за столом пожилого, лет тридцати, никак не меньше, сухого чернявого мужика.
- Да.
- Поучите его, что ли... Привели мне тут неуча.
Страшный удар сзади сбил с ног. Я зашипел от боли, боясь громко вскрикнуть - известно, что крик только раззадоривает нападающего.
Кто-то склонился надо мной, говоря вполголоса, но четко:
- К мойше обращаться уважительно, называть его - мойше. Имени мойше не спрашивать. Краткие ответы невежливы. Отвечать полно, добавляя - мойше. Если понял, то вставай.
А что тут не понять? Конечно, понятно. И не имя это, оказывается. Интересно... Я вскочил, стараясь не стонать, выпрямился. Тут же сзади подсказали:
- В глаза не смотреть, голову опустить.
- Поучили его? - раздалось от стола.
- Да, мойше, поучили малость. Он теперь готов.
- Повторяю вопрос: ты умеешь читать?
- Да. ...Мойше... Я умею читать.
- Это хорошо. А много ли книг ты прочитал?
- Много, мойше. Очень много, - тут я мог собой гордиться.
- Сколько? - похоже, он искренне заинтересовался.
Ну, как можно сказать точно, сколько книг прочитано за жизнь? Я задумался, а он нетерпеливо пытался подсказывать:
- Пять? Десять? Сколько это - очень много? Ну?
- Я не могу сказать точно, мойше... Были книги, которые я начинал, но не заканчивал. Были те, что мне просто не нравились. Были те, особенно в последнее время, которые были не с начала или не до самого конца...
- Что значит, не можешь сказать точно? Ты хоть счету обучен?
- Да, мойше, обучен.
- До скольки же считать умеешь?
- До триллиона, мойше, могу! - смело сказал я, поглядывая, как и сказано, искоса, не поднимая головы.
Миллион, триллион, квинтиллион и прочие большие числа из умных книг крепко засели в голову и позволяли в споре окорачивать собеседника.
- Это что за число еще такое? Сам придумал, что ли?
- Есть такое число, мойше, очень большое.
- Смотри сюда, смотри, буду учить тебя правильным числам.
Он поднял вверх палец:
- Это - один.
Поднял руку, растопырив пальцы:
- А это - пять. Вокруг тебя сейчас пять бойцов, каждый из которых стоит пяти таких, как ты. А две руки - это десять. Десяток бойцов возглавляется десятником. А две руки десятков - это уже сотня. У сотни - сотник. Сотня - это много. Две руки сотен - это тысяча. А больше - почти не бывает. Да и не нужно больше. На ваш-то городок и сотни нашей хватит.
Он помолчал, всматриваясь в обложку потрепанной книги, найденной в моем мешке.
- Больше сотни прочитал, да?
- Больше, мойше, гораздо больше.
- А зачем? Зачем тебе считать до такого числа, которого нет? Зачем читать много книг, если нужна в жизни только одна, но правильная? Вот ты говоришь, прочитал "очень много", - он выделил голосом, - книг. И что тебе в этом? В чем смысл твоего чтения, если потом сюда пришел я, и спрашиваю теперь тебя, а не наоборот, ты - меня?
- Я не понимаю вопроса, мойше...
- Вот и простого вопроса ты не понимаешь... И что мне теперь с тобой делать? Взять, что ли, с собой? А? Будешь в пути мне читать и рассказывать, а я буду выбирать, и искать правильную книгу.
В наступившей тишине я расслышал, как кто-то за моей спиной почти неслышно, на пределе слуха выдохнул: "Спасибо, мойше".
- Спасибо, мойше! - тут же откликнулся я громко, склонив голову.
- Вот и порешили с тобой. Живи, значит, пока. Будешь, пока жив, с нами ходить, со всем нашим народом. Смотришь, так и до мойше дорастешь когда-нибудь, чтец, - он ухмыльнулся, смерив меня взглядом. - Ну, ладно. Забирай все это и иди к сотнику. Он тебя определит.
Глянул мне за спину, покачал головой:
- Нет, не сопровождать. Не найдет сотника - сам же и виноват будет. Найдет - значит, умный, народу пригодится. Нам умный народ нужен. Иначе долго еще бродить будем... Или ты спросить чего-то хочешь?
Я закашлялся от неожиданности, пытаясь собрать мысли: что спросить-то?
- А велик ли народ наш, мойше?
- Нашего народа, всего вместе, больше двух тысяч. Ты видел когда-нибудь разом две тысячи человек? Кто может устоять против такой силы?
- Мойше, а давно ли вы ходите? Куда пойдем теперь? - на правах чтеца я пытался узнать как можно больше.
- Давно ходим. Везде ходим. Ищем землю для себя. Хорошую землю, чистую. Я уже пятый мойше нашего народа. Ну, ладно, хватит. Иди, ищи своего сотника.
- Мойше, а спутники мои как же? - встрепенулся я. - Я же не один тут был в городе?
- А спутники твои нам не подошли. Дурные и прожорливые. Крысы. Мы же не просто так всем народом ходим и не просто так ищем. Мы еще и землю на своем пути очищаем. От паразитов, от пауков разных, от крыс тоже. Иди.
Дверь в тепло двора распахнулась. Я вышел, снова щурясь, промаргиваясь, спотыкаясь на ходу, пытаясь рассмотреть что-то. Две тысячи! Их - всего две тысячи человек! Интересно, это всех вместе или только мужчин? Вот теперь, значит, и я буду с ними ходить. А что за книгу они ищут, интересно? И какой же земли им еще надо, если эта не подходит?
Вопросы крутились, возникали, сталкивались со звоном в голове.