"В наш город въехал странный хиппи на хромом ишаке..."
Т.Шаов
Они вошли в город утром, почти сразу после открытия главных ворот. Народ, выстроившись вдоль проспекта, традиционно помахивал над головой сухими ветками, разгоняя тучи гнуса, и устало тянул "осанну". Начало праздничной недели всегда встречали так. И каждый караван, дошедший до Города, получал свою долю обожания и праздничного настроения прямо от ворот.
Этот караван был не такой, как обычные и привычные торговые. Во-первых, в нем практически не было повозок с товаром. То есть, повозки были, но угадать по ним, какой товар везут в город, было невозможно. Во-вторых, слишком много в нем было вооруженных молодых людей самого бандитского вида. Они шли с двух сторон, как бы охраняя тех, кто двигался по центру улицы. А там шла неспешно, стараясь не обгонять маленького серого ослика, устало трусящего вперед в надежде на отдых и кормежку, кучка крепких мужчин среднего возраста в белых от соли вылинявших под жестоким южным солнцем одеждах. На осле сидел, поджав больную ногу, их предводитель с развевающейся за спиной длинной гривой седых волос. Женщины, дети, старики, еще молодежь с хищными взглядами, и еще женщины, все с мешками за плечами, двигались стройной колонной в отделенном крепкими спинами от местного населения пространстве улицы.
- Ты видишь этих "быков"? - тихо спросил один из смотрящих на улицу сквозь узкое окно, отодвигаясь чуть в сторону.
- Крепкие ребята. Хищные. Но их все-таки пропустили на воротах.
- Значит, огнестрелов у них нет.
- Но они и так очень крепкие ребята...
- Посчитал? Что скажешь?
- Похоже, вот те, впереди, - бригадиры. И на каждого от пяти до десяти бойцов. Они прошли пустыню, они вооружены и сильны, они дисциплинированы и опасны. Надо бы последить.
- Следить. И только?
- Мы можем, конечно, заслать запрос жукоглазым... Претензию. Но они могут и не ответить. Они в своем праве.
- Все равно напиши. Пусть все будет, вроде как по закону. Как положено, вроде. И еще... Мне обязательно будет нужен контакт. Личный. Найди среди этих умного и хитрого. Привези поговорить.
- Сделаю.
Если бы не босые ноги, мог получиться щелчок от сдвигаемых каблуков в момент, когда раздалось "Сделаю", и резко склонилась в кивке согласия голова. Прямая спина, широкие плечи, черные кудрявые волосы - он был красив и силен, если смотреть сзади. А вот в лицо ему не смотрели. Старались не смотреть. Потому что не один, смело посмотревший в это лицо, был сначала вызван на бой, а потом отправился на корм животным. Прямой взгляд в лицо принимался за издевку и вызов. Лицо было не такое, как у всех. Оно было совершенно черное. Да он и весь был черным. Потому и звали его здесь Афронием. А кто неудачно громко шептал, давясь от смеха, "Африканыч!" - тот долго не жил. В лучшем случае он отправлялся к озеру с караваном смертников. В худшем - просто пропадал. У Афрония был очень тонкий слух.
***
- Ну, и как же тебя называть?
- Змей, - спокойно ответил рыжий крепкий мужчина, с лицом в коричневых конопушках по розовой от постоянного солнечного загара коже, приведенный в полутемную комнату Афронием.
- Змей..., - повторил вопрошающий, попробовав на вкус, как бы пожевав это слово. - Змей мудр. Змей не кусает, а медленно давит. Змей не нападает на тех, кто сильнее. Это хорошее имя. Мне нравится. Чем же ты занимаешься там, у вас, а, Змей?
- Я ношу кассу.
- Афроний, ты мудрец! Опять и опять скажу тебе так. Этот - лучший для разговора! - бросил в тень за правым плечом и тут же спросил заинтересовано:
- А тот, что ехал впереди на осле?
- Учитель?
- Вы называете его учителем?
- Он - Учитель. Он знает книгу.
- О! У вас есть книга?
- Раньше была. Потом мы потеряли ее, вместе с тем местом, где мы жили. Но Учитель знает книгу наизусть.
Змей стоял спокойно и расслабленно, водя равнодушно глазами по стенам, рассматривая занавески на окнах. Казалось, его совершенно не волновало, что вели куда-то, завязав глаза, что спрашивают о чем-то.
Он как раз закупал провизию, ходил по местным харчевням и кабакам, а на рынок собирался только завтра, с раннего утра, когда можно было выбрать самое свежее. Подошли двое, умело оттеснили в сторону, предложили пройти для "поговорить надо". Не обыскивали. Не отбирали ни денег, ни ножа в деревянных ножнах. Длинный нож он носил у левого бедра, потому что справа, под рукой, была сумка с деньгами.
- А как мне обращаться к тебе? - Змей склонил голову к плечу, как умный пес, как будто заглядывая в глаза сидящему в кресле с высокой резной спинкой.
- Для меня лестно говорить с тобой, Смотрящий, - сделал полупоклон Змей, одновременно разводя руки в стороны.
- Ну, вот и польстили друг другу, - проворчал со смешком Смотрящий. - А скажи мне, Змей, который носит кассу, правильно ли я понял сегодняшний эпизод на рынке?
- Меня не было сегодня на рынке, Смотрящий.
- Но ты же знаешь, что там было? Или уже догадываешься, что почти одно и то же, правда?
Змей знал. Он всегда был в курсе происходящего.
На рынке хромающий и крививший от боли лицо Учитель с помощью молодых бойцов опрокинул прилавки и разогнал торговцев, что примостились на ступенях разваленного в древности храма. Учитель кричал, что новый храм поднимется и станет лучше старого, и что все торгующие тут - это гиены на теле храма.
- А тот, что командует всеми...
- Его зовут Камень. Потому что он силен и крепок, как скала. И как скала верен Учителю.
- А ты, значит...
- А я - умен.
***
- Как - двенадцать? Вас - двенадцать? Ты не ошибаешься?
- Смотрящий, ты ведь не хочешь обидеть того, который считает деньги?
- Какие обиды, Змей? Но ты понимаешь хоть, что ваш Учитель - он же, получается, Тринадцатый!
Змей замер, закаменев побледневшим лицом:
- Он первый из нас!
- Первый - Камень. Вас с тобой двенадцать. Ты - двенадцатый. Так? А он... Он - Тринадцатый. Зачем же вы пришли к нам, Змей? Зачем он привел вас сюда? И что нам теперь делать?
***
Из темноты сада, окруженного высокой каменной стеной и оттого еще более темного, выступил Змей и направился к костру, к окруженному ближними Учителю.
Камень вскочил упруго с места, положив руку на рукоять меча и вглядываясь в тени под деревьями:
- Кого ты привел, Змей? Что это за люди?
- Не шуми зря, силач! Не пугай женщин!
- Там женщины? - расслабился тот. - Тебе хватило денег еще и на женщин?
- И еще осталось! Но сначала... Учитель, могу я поговорить с тобой о финансах и не только о них?
Учитель и его кассир отошли в сторону, под деревья, потому что не все слова должны слышать все. Это когда говорит Учитель - все должны слушать и все должны слышать. А когда говорит Змей, слушать мог только Учитель.
- Учитель, я говорил сегодня с местным Смотрящим.
- Хм... Я ждал, что он выйдет именно на меня.
- Ты в это время был на рынке, Учитель.
- А... Да, погорячился там слегка... Ничего, пусть привыкают... Теперь мы наведем злесь порядок.
- Они говорят, - Змей снизил голос до шепота, - Что обратятся к жукоглазым. Они говорят, что это все не по закону!
- Это - по понятиям. Ты же знаешь, что ни к кому они не обратятся. Они побоятся. По всем понятиям мы правы. Народ подержит нас. Народ уважает понятия.
- Да, Учитель. Позволь же мне обнять тебя. В тебе моя сила и моя уверенность.
- Ну, так приди в объятия и укрепись духом, ученик!
Змей крепко обнял Учителя, прижав его руки к бокам. И тут же в молчании высыпавшие из черноты ночи люди в темном окружили их, отгородив от вскочивших ближних сплошной стеной щитов и мечей.
- Стоять! Не надо крови! Камень, назад! Отведи наших назад! - раздался звучный голос в темноте. - Вы же видите, что все идет точно по книге. Все, как было написано и прочитано! Пусть же все так и будет, потому что оно не может идти по-другому. Все будет так, как завещано. Все повторится. И ничто не закончится. Но начнется снова. Для всех - снова.