Когда работа нравится, тогда и сны бывают как раз о работе.
Мне обычно работа снилась. Хотя, иногда она была такая тяжелая, грязная, долгая...
Вот сегодня опять был засор. Хорошо, что уже к самому концу смены, то есть план был уже выполнен. Но все равно пришлось ждать, пока все остынет, потом включать вентиляцию, продувать, заводить транспортер, напрягать гидросмыв, там, все такое прочее... Стандартные операции. Никак не могут, что ли, ученые эти, придумать облегчение для простых тружеников? Все им вверх смотреть, звезды считать, Галактики измерять? А мы, как в средневековье каком-то - всегда одно и то же. Ручками, ручками...
Поэтому опять домой приехал поздно. Служебный транспорт был нам положен, но когда получалась задержка, водитель тоже нервничал, ругался и кричал. И ведь он в чем-то был прав. Вот я-то уже дома теперь, уже с женой, а он все едет и едет по темным улицам. Потом еще будет ставить машину на стоянку. Потом ему самому пешком домой. А утром - опять по кругу.
- Опять у вас что-то случилось?
Это жена. Она меня жалеет. Вон, стоит, красиво прислонившись к стене. Так делают артистки в кино, когда надо показать, что расстроена, но очень любит и соскучилась. Вот и она меня любит, но надо же показать, что расстроена, что заждалась, что ужин уже простыл, а когда разогреваешь несколько раз, то совсем уже не тот вкус. Она шагнула вперед, чтобы обнять и прижаться. Как всегда. И я, как всегда, сказал, выставив вперед ладони:
- Погоди! Я грязный весь и вонючий с работы. Дай, сначала помоюсь и переоденусь.
- Я соскучилась, - сказала она грустно.
- Я тоже соскучился, - ответил я весело и послал ей воздушный поцелуй. - Но не скучай, красотка, скоро я буду в твоем полном распоряжении!
Горячая вода была - значит, не зря я работаю. Вот даже и задержался, даже и переработка, вроде, которую потом не засчитают - потому что не авария, а просто засор, а все равно приятно знать свою полезность в нашем обществе. Свет горит. Вода горячая поступает. Что еще нужно после рабочего дня? Хороший ужин и красивая жена. Так вот же!
Я ел овощное рагу со свежим хлебом. Нет, я не воинствующий какой-то там, и жиры вполне понимаю, и этих понимаю, что мясом питаются, и без мяса просто прожить не могут. Но это они, а это - я. Я просто не ем мяса. Ни жареного, ни вареного, ни какого там еще. И котлеты не ем. И колбасу. Вот все смеются и не верят, а я - не ем. Нет, в детстве я ел мясо - иначе не вырос бы такой крепкий и здоровый. А потом - как отрезало. Я даже пиво пью только с острыми овощами, да еще с сыром. И - никаких сосисок и жареных колбасок!
Пока я ужинал, жена рассказывала, что и как у нее происходило за день, и спрашивала иногда, как там у меня и что слышно. Я отвечал, что оборудование донельзя изношенное, и что такими темпами еще пару лет - и просто перестанем выполнять план. А тогда придется переходить на работу в две смены. Тогда будет совсем трудно, потому что придется иногда работать и по ночам. Но зато меня могут поставить старшим смены. На это намекал наш директор. Говорил, что там, наверху, согласовано и возражений как будто нет. Значит, будет выше заработная плата.
- Понимаешь, - говорил я жене. - Работать больше - но ведь и зарплата выше. И уважение. Все же не просто так, работяга в спецовке, а целый начальник смены.
- А как же отпуск? - спрашивала она озабоченно.
- Отпуск остается по графику, - успокаивал я ее.
После ужина она мыла посуду, а я смотрел. У нее была гибкая талия, красивая спина и просто отличная задница. Поэтому сразу после посуды мы оказывались в постели. Даже не смотрели телевизор. Да и все равно уже было поздно, а утром мне опять на работу. В постели она была, как тогда, десять лет назад. Ну, и я старался, конечно. И она тоже потом говорила, что - как тогда. Совсем, говорит, как молодой, несмотря на тяжелую работу.
- Но кто-то же должен, - говорил я о работе, уже засыпая. - Тяжелая - но кто-то должен!
- Бедный мой, усталый мой, - жалела она и гладила меня по голове, пока я засыпал.
Ночью мне опять снилась моя работа.
Я ходил по длинному проходу мимо пылающих печей, смотрел на датчики давления газа, проверял температуру, следил за загрузкой, ругаясь с загрузчиками, понижал давление, чтобы не прогорели стенки печи, поднимал к глазам синее стекло в металлической оправе, чтобы взглянуть внутрь. На работе я отвечал за каждую печь. А во сне я отвечал не только за печи, но за все наше большое предприятие, дающее городу горячую воду, свет, удобрения для полей - словом, за весь наш огромный городской крематорий.