В одном средневековом городе к власти пришли местные "олигархи". Богачи, то есть. Надо напомнить, что средневековые города в Европе часто были либо под королевской властью, либо платили графу, на чьей земле стояли, но при этом пользовались внутренним самоуправлением. Кстати, и королевские города - они тоже имели некоторое самоуправление. И были там у них ратуши или другие "советы", в которых заседали демократично выбранные представители городской общественности.
И вот в одном городе богачи, местные воротилы, банкиры и будущие фабриканты, сумели купить необходимое количество голосов и стать во главе.
Вообще, отдельный вопрос требует рассмотрения: лучше, чтобы во главе города стояли бедные, которых почему-то всегда большинство - в любом обществе, или лучше все-таки, чтобы - богатые? Богатые - они уже имеют опыт руководства. Они не голодны настолько, чтобы скорее проедать все городские ресурсы... В общем, тут дело темное - что же на самом деле лучше.
А тут во главе - богатые. И наглые. Кстати, богатые в обществе бедных всегда выглядят именно что наглыми. Да одна их цепь на шее или кольцо с камнем на пальце - уже наглость несусветная на фоне голодающего большинства.
И они, эти богатые, эти наглые, стали нагло вводить законы и правила, выгодные именно им, богатым и наглым. В совете-то у них большинство. Голосуй - не хочу!
Тут тебе сразу и запрет на неповиновение, и запрет на демонстрации и разные забастовки. И требование обязательной отработки необходимого времени на предприятии для получения установленного пайка или заработной платы. И введенная обязанность беднейших оборонять город. Правда, оружие и снаряжение все же не покупалось на свои деньги, а выдавалось со складов. А на склады завозилось с мануфактур. А там делали на городские деньги, а городские деньги - это налоги, которые платят все жители города. То есть, выходит, все же за свои деньги беднота получала доспехи, мечи, и тренировалась на пустыре под командой пожилых крепких сержантов из инвалидов и пенсионеров королевской армии.
С одной стороны, все вроде бы накормлены и все как бы при деле. Но с другой стороны, где же те вольности, которые подразумевает городская демократия? Это как же получается? Всем, выходит, работать? Всем - оборонять город? Всем - подчиняться вот этим вот толстопузым?
И нашелся один...
Вернее, не один даже. Много их было, которые сразу нашлись. Они говорили о свободе и демократии. О всеобщем братстве говорили. О том говорили, что бог не был богатым. Но тут их быстро окорачивали, кидали в темные застенки и продавали на те же самые мануфактуры - работать. Работать и получать свой заработанный паек. И никак иначе. Хотя, если ты, к примеру, красиво поешь... Или, положим, сочиняешь баллады, в которых члены совета прекрасными рыцарями летят на врагов города и рубят головы налево и направо... Что? Не умеешь так? Тогда - в кузницу. Молотом махать. Или в ткацкую мастерскую. Принеси пользу - получи еду.
В общем, кто-то не просто не вытерпел, но даже и возмутился. Молча, про себя, втихую. А ночью сбежал из города. И нашел такое место, где никто не командует, где никто тебя не ограничивает, где он - сам себе хозяин на сотни километров во все стороны.
Только вот никого вокруг. Для чего ему такая свобода, когда никто не видит этого? Да и как же жить - в одиночку? Человек, он, в сущности, животное социальное. Ему нужны те, кто вокруг него. Те, кто прислушивается, кто восхищается, кто подражает, наконец.
И он вернулся в город. Там рассказал всем о настоящей свободе. О том, как на сотни километров - ни одного олигарха, толстопузого богача, и ни одного командира. И даже кто-то пошел с ним.
А наутро спросили его, пришедшие:
- А как же тут с едой?
- А - никак,- честно сказал он.- Пустыня тут. Зато - свобода.